Текст книги "Остров сирен"

Автор книги: Наталья Барабаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Наталья Барабаш
Остров сирен

Знакомьтесь, Абрамович!

Никогда не знаешь, кого пошлет судьба, если решит перевернуть твою жизнь.

Яков был из тех редких людей, что сделали из фамилии профессию.

– Меня зовут Абрамович! – гордо провозглашал он. – Да, именно – Абра-мо-вич! Вам это что-то говорит?

Представлялся он скромно – управляющий банком. Название банка произносил скомканно, так что вы еле улавливали знакомую аббревиатуру. И тут же с предвкушением рыбака, закидывающего удочку, захлебисто спрашивал:

– А вы где работаете?

Он коллекционировал нужные контакты. И если бы не злая судьба, подбросившая нам этот подарок – суетливого невысокого мужичка лет 50 с выдающимся пузцом и кривоватыми волосатыми ногами, по-цыплячьи торчащими из цветастых шортов, – Мы никогда бы не повернули в его сторону головы. Но тут деваться было некуда.

Он сидел через проход в автобусе, который вез нас с подружкой Машкой из аэропорта Неаполя в отель у моря в Амальфи. Яков ехал на отдых с девицей. Девица была моложе его лет на 25 и совершенно невзрачной внешности – пыльно-серая ночная бабочка с так и не проступившими из личинки чертами лица. Очевидно, Яков увлекался лепкой. То есть мечтал вылепить из этой глины удобную для себя Галатею. Процесс уже пошел: девица была молчалива и, когда Яков от нее отвлекался, как бы переставала существовать. Мне казалось, что и дышала она через раз. Экономила воздух.

Сначала сидящие рядом пассажиры общались с Яковом не без удовольствия. Дорога длинная, вниз на головокружительные обрывы с кровожадными клыками скал страшно смотреть, а тут – такой фейерверк красноречия. Через 5 минут выяснялось, что у вас масса общих знакомых – он знает вашего начальника, начальника вашего начальника и всех его боссов вплоть до самого главного. А также всех, кто хоть как-то связан с перетеканием денег в любых сообщающихся сосудах.

Через полчаса его трындеж подкатывал к горлу тошнотой вместе с кружением отвесной дороги. Через час вы с надеждой поглядывали в пропасть. А он продолжал захлебываться рассказами о чудесах своей пронырливости.

– Вы в газете работаете? – заинтересовался он Машкой, когда она в ответ на его расспросы промычала что-то про отдел пиара в крупном издательском холдинге. Видно было, как жадно закрутились жернова его мозгов и выдали ответ: может быть полезным. Зачем, кому – наш новый знакомец еще не знал, но уже положил Машку с ее выдающейся грудью и пиар-службой на полочку своего файлообменника. Возможно, и фаллосообменника тоже, так как он намертво забыл о сопровождающей его девице. Меня он проигнорировал: мы с моей аллергией (я – врач-аллерголог) и скромными относительно Машки размерами бюста были не в его вкусе. Про элитную клинику я дальновидно промолчала.

– Ма-ша! – заливался Яков так, будто они вдвоем сидели в уютном ресторанчике, а не в тесном вонючем автобусе, забирающемся, кряхтя и попердывая клубами дыма, на очередной круг серпантина. – Ну, вы-то должны его знать! Красовский! Послушайте! Его все знают! Так вот именно я вывел его денежки в Швейцарию. Именно я! Я создал такой фондик – мечта, а не фондик! Организовал как бы пожертвования. А потом мы эти пожертвования… Кстати! Ма-ша! У вас есть средства? Их же надо срочно выводить! Вам – лично вам! – я сделаю это практически бесплатно. Каких-нибудь 10 процентов… Но если у ваших клиентов есть проблемы…

Я ненадолго задремала, а когда очнулась, увидела замороченную до полуобморока Машку и продолжающего страстно токовать Якова:

– А еще денежки – Маша, внимание! – можно сохранить так… Вы переводите мне всю сумму в рублях…

Автобус неожиданно остановился – уже стемнело, и мы не сразу поняли, что вход в наш отель находится прямо на дороге. Водитель выкинул чемоданы перед некогда голубой, а сейчас обшарпанной до костей итальянской дверью. Мы шагнули из духоты автобуса в еще большую духоту распаренной на солнце дороги, дохнувшей нам в ноги жаром. И с ужасом увидели, что из всей группы в этом чудесном месте живем только мы с Машкой. И Яков с девицей.

– Постойте здесь! – сказал он нам. – Схожу на разведку!

Я поняла, что разведать он хочет, какая комната получше. И потому тоже решительно шагнула внутрь.

Крошечный белый коридорчик можно было назвать рецепцией только чтобы не обидеть хозяев. За карликовым столом в углу никого не было, но при нашем появлении звякнул колокольчик, и тут же откуда-то выплыла пышнотелая итальянка в цветастом платье.

– Ай нид бест рум! – тут же затараторил Яков, позабыв о всяком джентльменстве. – Ай бест френд е хозяин! Хозяин, хозяин, – он щелкнул пальцами…

– Оуне! – тихо подсказала девица.

– Да, вот именно. Моя фамилия – Аб-ра-мо-вич! Андестенд?!

Толстуха на рецепции его не слушала. Она таращилась в старенький компьютер.

– Паспорт! – сказала наконец, кивнув и нам с Машкой. Мы тут же протянули ей краснокожие книжицы, Яков панически шарил в сумке, приговаривая:

– Счас, счас. Си вью! Ну, море, море чтоб из окна. Хозяин велел!

Дама, не дрогнув, вытащила из ящика два допотопных, как будто от старинных дворцовых ворот, ключа, и сунула их нам и Якову, не глядя.

Яков обиженно запыхтел, но мы с Машкой решили не ждать финала его «беструмовской» битвы. На гирьке-брелоке у нас была написана цифра 3, дама кивнула на лестницу, и мы поволокли вниз по винтовым загогулинам свои чемоданы.

На третьем пролете я стала жалеть, что мы не добавили по 200 евро и не поселились в более приличном месте.

– А еще нарисовали себе на фюзеляже 4 звезды! Может, у них эти звезды означают сбитые хозяином в войну самолеты? – бурчала Машка.

Но комната оказалась на удивление просторной, с двумя прижавшимися к светлым стенам кроватями и круглым столом с приветственной бутылкой вина. И большой террасой за старой рассохшейся балконной дверью. Вид в 11 вечера не просматривался, только какая-то бездонная, пахнущая йодом влажная чернота. И мы завалились спать.

* * *

А утром сквозь муслиновые белые занавески к нам сначала ворвалось дрожащее от нетерпения солнце, а потом, когда мы выскочили на террасу, глаза ослепила бескрайняя синь. Оказалось, комнатка буквально висит над морем. Мы ошалевшими от счастья легкими вдохнули искристо-соленый воздух, глянули на скользящие по лазури белые мотыльки парусов, и…

– Де-воч-ки! – услышали откуда-то сверху знакомый голос.

Терраса Якова была в углу дома над нами. Они с девицей уже сидели за столиком и доедали завтрак.

– Как вы устроились? – весело спросил Яков, выглядывая сквозь резную решетку.

– Отлично!

– А как завтрак? Вам дают одну чашку кофе? А нам – две! Представляете – сначала они не хотели давать нам вторую! Ну, я позвонил местному туроператору, он не решил вопрос, я вызвал представителя отеля, он что-то мямлил, я дозвонился в Москву, и теперь нам дают две чашки!

В этот момент нам принесли завтрак. Кофе не было вообще. «Машина сломалась!» – пояснил официант, отводя глаза. Мы поняли, что хитрые итальянцы поят вгрызшегося им в печень Якова нашим кофе.

…На пляж мы спускались на лифте. Открывается дверь – и ты сразу, как в кино, попадаешь в другую реальность. Под ногами – раскаленная галька, хоть яичницу жарь. Под полосатыми зонтами – лежбища краснокожих туристов. А в двух шагах от них уже призывно шуршит море, катая белым языком прибоя разноцветные камешки.

Именно об этом я мечтала в своей поликлинике, когда на очередной планерке шеф бубнил о том, что клиентов нужно обслуживать быстро и дорого.

– Не забывайте! – вещал он. – Это вам не социальная больничка! Пациент должен почувствовать наш высокий уровень по цене назначенных вами процедур! А вы, Елена Александровна, по 15 минут с больными беседуете, а назначаете какие-то аллерго-пробы за три копейки! Разве можно так лечить?!

В такие моменты мне и хотелось нырнуть в какое-нибудь море. Ну или утопить в нем шефа.

Машка тоже намучалась в своей газете: желающих пиариться в допотопных бумажных изданиях становилось все меньше, и ее начальница съедала раз в квартал по сотруднику. Сейчас кольцо сжималось вокруг Машки. Поездка за полцены была просто подарком судьбы.

О, как мы ждали этого отдыха!

И дождались.

…Яков вынырнул из волны, когда нас можно было брать голыми руками – мы заходили в воду по острой гальке.

– Девочки, сегодня вечером едем в Читару! Я все узнал! Там рыбацкая деревушка и можно дешево поесть свежего тунца.

– Да тунца здесь в любом ресторане дают! – заметила Машка.

– Это не то! Там его разделывают на твоих глазах. И главное, стоит – копейки! Ко-пей-ки!

– Да-да, мы подумаем! – прервала его Машка, и мы обе нырнули в воду с головой.

Вечером мы выбегали из отеля, как солдаты под обстрелом. Бросками от одной точки до другой, лишь бы не встретиться с соседями.

* * *

…Амальфи пах жаренными на гриле кальмарами, саунно-горячими камнями и лимончеллой. Лимоны здесь были везде: их рисовали на футболках, полотенцах, тарелках, платьях, они косили желтыми глазами с пузатых бутылочек в витринах, подмигивали со всех стендов с магнитиками и, конечно, растекались по горлу ароматным щекочущим горло ликером, который вам плескали в рюмочки в каждом заведении.

Зазывалы в колоритных костюмах тащили туристов к выставленным на льду серебристым рыбам и тазам с запятыми мелких креветок.

На третьей таверне мы позорно пали, так и не дойдя до ресторана у моря.

Просекко защекотало горло холодными пузырьками, длинные змеистые спагетти ди маре воздвиглись горами на гигантских тарелках, ощетинившись броней черных ухмыляющихся щербатыми пастями мидий…

– Любите ли вы Италию, как люблю ее я? Нет, вы не любите Италию… – повторяла я спустя три часа заплетающимся языком, с трудом взбираясь вверх к нашему отелю.

Яков стоял у входной двери. На руке у него висела полуобморочная девица с зеленоватым лицом кикиморы: я поняла, что ее укачало в автобусе.

– Да, девочки, вы молодцы, сэкономили на дороге! – затараторил Яков, перегораживая нам вход. – Представляете, в этой Читаре такие же цены! Ну, я сказал, что я из народного ресторанного контроля! Вызвал директора таверны. Пригрозил, что всех выложу в Интернет. И мне таки сделали скидку! – он бросил на нас победный взор. – Зато потом! О! Мы пошли на местный рынок. А там все дают пробовать. Представляете? Оливки, сыр, вино – все! Бесплатно! Мы так напробовались! До отвала! Никакого ужина не надо!

Увидев наши кислые мины, Яков спохватился:

– Нет, я и в номер кое-что купил! Специально для вас! Шампанское и дыню!

И муки, пережитые им при этой разорительной покупке, проступили на лице горестными складками. Даже я оценила его размах – в переводе на нормальный язык это было все равно, что купить квартиру и яхту двум случайным соседкам по гостинице.

– Ну что, девочки, пойдем к нам, накатим?

– Не получится. Нам завтра на экскурсию рано вставать! – сказала я.

– Но ведь я уже все купил?! – изумился Яков. – И у меня для Маши есть такой скандальчик! Розан, а не скандальчик! Ее газета миллион за него заплатит!

– Сейчас все наоборот: газетам платят, чтобы скандальчики публиковать! – проворчала Машка и движением бедра отодвинула от двери Якова вместе с его полуобморочной спутницей.

– Чего ему надо? – бубнила Машка, когда мы скатывались вниз по лестнице. – Я понимаю, когда мужики клеятся втайне от жен и любовниц. Но чтобы вот прямо на ее глазах?

– Мне кажется, его не ты возбуждаешь, а твоя газета. Как думаешь, девица – жена или любовница?

– Конечно, любовница! Из подчиненных. Терпит и молчит.

Вечер мы решили закончить у себя на террасе с подаренной отелем бутылочкой вина. Но не успели ее достать, как в дверь отчаянно забарабанили:

– Ма-ша, Ле-на! Але!

– Я быстро разденусь и лягу в кровать! – шепотом предложила Машка.

– Думаешь, Якова отпугнет вид раздетой девушки в кровати?

– Откройте! Вы здесь? – продолжал он биться, как шмель о стекло.

– Придется открыть, – вздохнула я.

Яков стоял на пороге в одних боксерских трусах. Он пытался втянуть волосатый белый живот и поигрывать чем-то вроде мускулов, надежно скрытых по-обезьяньи обильной растительностью.

– О, вы дома! – светски удивился Яков, как будто это не он только что чуть не выломал дверь. – Ну что, по шампусику? – при этих словах он попытался просочиться к нам в комнату через узенькую щелку.

– Мы хотим спать! – закрыла Машка лазейку собственным телом.

– Спать?! Когда можно выпить шампанского даром?

Но я уже захлопывала дверь, приговаривая:

– Завтра! Все завтра!

Я не знала, что никакого завтра у Якова с шампанским уже не будет…

Машка рулит!

Утром мы помчались на причал, чтобы успеть на катер до Капри. Надо же увидеть, где жил наш пролетарский Буревестник, выкликавший бурю на головы несчастных россиян.

…Палуба была набита пассажирами, как метро в час пик. Чтобы найти свободное место, Машка нырнула под какие-то заградительные веревки и уселась на лежащие бочки. Я только пристроилась рядом, как из открывшейся каюты возник симпатичный итальянец в морской форме:

– Здесь пассажирам нельзя!

– Да разве мы пасссажиры! – сказала Машка, обволакивая мужика лучистым взглядом. – Мы морячки! Вы знаете, что Москва – порт пяти морей?

– В Москве есть море? – удивился итальянец.

– Нет, моря нет. А морские порты есть! Так у нас на плакате в парке написано. Загадочная русская душа! Как вас зовут?

– Меня? Микеле.

– Вот кстати, Микеле, не могли бы вы мне помочь? Давно мечтала узнать: а чем морские суда отличаются от речных? – подсекла добычу Машка.

Она давно открыла этот секрет: хочешь понравиться мужику, попроси его что-нибудь объяснить.

Через десять минут захватывающего рассказа об особенностях осадки, радиосвязи и грузоподъемности Микеле решил поверить теорию практикой:

– Девушки, а вы не хотите пройти на капитанский мостик?

Это была его роковая ошибка.

– Конечно, хотим! – сказала Машка.

Но как только шагнула в рубку, потеряла к нашему спутнику всякий интерес.

Капитан! Чернокудрый красавец в белоснежной морской форме! Он небрежно держал руль загорелыми руками и косил на нас огненно-конским глазом.

– Господи! Всю жизнь мечтала подержать в руках такой руль! – воскликнула Машка.

Я усмехнулась двусмысленности фразы, но капитан уже нежно обнимал ее за плечи, показывая, как обходить вечно путающиеся перед носом яхты.

– А вот там – остров сирен! – кивнул он на виднеющиеся вдалеке зубцы скал. – Здесь они пытались соблазнить Одиссея! Ох, эти женщины!

И он игриво положил свои ручищи поверх Машкиных.

Несчастные пассажиры так и не поняли, почему при полном штиле их безбожно мотало всю дорогу до Капри. Зато Машка узнала, как обходить буи, что делать, если прямо на тебя движется пассажирский лайнер, почему надо держаться подальше от скал и женат ли капитан.

Капитан сказал, что неженат. Так делают все Машкины кавалеры. И перед швартовкой Роберто и Машка обменялись – еще не кольцами, но телефонами. Хотя после совместного поворота руля от скутериста, когда Роберто впечатался в Машку всем мускулистым телом, он, на мой взгляд, уже, как честный человек, был обязан…

Микеле, вздохнув, попытался увлечь меня осмотреть какую-то очень интересную подсобку, но я гордо отказалась.

Наконец мы шагнули на солнечный, утопающий на вершинах скал в зелени остров. Что вам сказать! Я тоже с удовольствием проторчала бы на нем в изгнании. Недаром и Ленин сюда со своей Инесской наведывался. У них тут было революционное гнездо. Умели находить места для сходок эти борцы за права пролетариата! Как рассказала гид, именно русские революционеры на острове курили самые дорогие сигары и жили в самой дорогой гостинице.

Мы осмотрели бывшую виллу Горького – сейчас в ней отель, погуляли по острову, причем Машка недовольно пыхтела:

– Ни за что бы здесь не поселилась! Ни одного нормального пляжа! Только скалы! Эти идиоты строят дорогущие виллы, а купаются в бассейнах. Да в бассейне можно и в Мухосранске поплавать!

Словом, мы чудесно провели день. Поужинали в прибрежном ресторане. И поздно вечером осторожно прокрались к себе в номер. У соседей было тихо. Мы только умылись, разделись и легли, как в нашу дверь постучали: слишком робко для нахального Якова. Я посмотрела на мобильник: 12 часов.

– Маша, вставай! Это к тебе капитан прибыл! Хочет поучить тебя порулить чем-нибудь еще! – не выдержала я.

Машка, чертыхаясь, встала и спросила у двери:

– Кто?

– Девочки, это Эля. Откройте, пожалуйста! – услышали мы тихий голос.

Никакую Элю мы не знали, но Машка все же распахнула дверь.

А следовало бы закрыть ее на пять замков, лечь в кровать и укрыться одеялом с головой. Но правильное решение всегда приходит слишком поздно.

Дорогая пропажа

На пороге стояла девица Якова: я только сейчас поняла, что за два дня знакомства мы так и не удосужились спросить, как ее зовут.

Эля была в сером холщовом платьице мешком, скрывавшем под блеклыми розами наличие хоть какой-то фигуры. И со страдальческим выражением на остреньком лице.

– Извините, пожалуйста! Вы не видели Якова? – спросила она, пытаясь заглянуть Машке через плечо.

– Яков, вылезай из-под кровати! За тобой пришли! – скомандовала Машка. И, увидев перевернутое лицо девицы, сказала:

– Да шучу, шучу! Неужели вы думаете, мы стали бы прятать у себя ваше сокровище! А что случилось?

– Он исчез.

– Ну слава богу! – выдохнула Машка, и я толкнула ее в бок. А потом распахнула дверь и отошла в сторону.

– Проходите, рассказывайте!

Эля начала рассказывать прямо у вешалки.

– Мы позавтракали, он сказал, что ему нужно сходить в город по делу, придет часа через два. И вот… Вы извините, мне просто не к кому больше пойти!

На Элю было жалко смотреть.

– Давай на ты. И садись уже, чего стоишь! – подобрела Машка. – А что, мобильный не отвечает?

– В том-то и дело! Когда он через три часа не вернулся, я стала ему звонить. Телефон выключен. Я подумала: задержался на переговорах. Он когда с партнерами встречается, мобильник выключает. Знаете, сейчас же такая техника… Все подслушивает. Потом смотрю: уже четыре часа, а его нет. Оставила ему записку и пошла в город. Думаю, городок маленький, где-нибудь его встречу. Все обошла – не встретила. Даже на пляж городской заходила. Хотя Яков пляжи не любит. Вернулась – никого. Услышала, что вы пришли… Подумала, а вдруг?

– У нас с Яковом «а вдруг» исключено. Раньше он так исчезал?

– Нет, никогда! Он очень обязательный! Если задерживается, всегда звонит! Как вы думаете, с ним что-нибудь случилось?

– Конечно, случилось. Вопрос только: хорошее или плохое, – сказала Машка.

– Какое хорошее?!

– Ну там, напился и валяется пьяный. Хотя нет, эта радость не для него. Или загулял, пошел по девкам. Как думаешь, может?

– Яков? Никогда! – девица аж покраснела от волнения.

– В этом деле никогда не говори никогда. Даже самый последний задохлик однажды может! У нас в дирекции сидел такой тихоня. В очочках, с лысинкой, баб боялся как огня. Думал, они зарятся на его квартиру. И что? Женился на танцовщице из стрипбара. Сказал, только она понимает его тонкую душу…

– Нет, Яков не такой!

– Тогда дело и вправду плохо. Может, в аварию попал? Или на солнце перегрелся?

– А как узнать? Что мне сейчас делать?

– Надо позвонить в местную больницу и в полицию. Узнать, не было ли несчастных случаев, – сказала я.

– А как туда звонить? – по растерянному виду Эли было видно, что звонить ей еще страшнее, чем оставаться в неизвестности.

– Ладно! – вздохнула Машка. – Сейчас халат надену, и позвоним!

Через 15 минут мы уже знали: в местной больнице Якова нет, аварий и ДТП с жертвами в городе не происходило, в море никто не тонул. По крайней мере, никто не всплыл. Полицейский, хохотнув, посоветовал нам подождать до утра.

Я дала Эле валерьянки в таблетках и отправила ее спать.

– Как думаешь, куда он мог деться? – спросила я Машку.

– Ему предложили бесплатно отправиться на Северный полюс. На халяву-то чего не поехать! Или он попал на дегустацию граппы и теперь валяется где-нибудь в обнимку с бочкой, – хмыкнула Машка. – И вообще. Иногда мне самой хотелось его убить!

– Ладно, не каркай! Надеюсь, с ним все в порядке. Такие зануды живучие.

Невеста-бухгалтер

…Утром мы постучали к Эле в 9 часов утра. Хотели узнать, не пришел ли Яков.

Эля открыла дверь так быстро, будто спала под ней на коврике. И судя по заплаканным красным глазам и еще больше заострившемуся лицу, ее герой так и не вернулся.

– Что мне теперь делать? – трагически восклицала она, когда мы уселись с ней на террасе.

– Надо опять звонить в полицию. Наверное, все же что-то случилось, – вздохнула Машка. – У тебя деньги на жизнь есть?

– Есть. На карточке. Немного. Вы думаете, он не вернется?!

– Не паникуй. Может, все-таки просто где-то выпил, заночевал.

Эля взглянула на нас с таким трагизмом, что Машка тут же быстро спросила:

– А враги у твоего Якова есть? Что-то он подозрительно много знает о финансах разных людей.

В повисшей паузе зависла муха, прилетевшая к нашему столу.

– Да… Есть… – наконец, опустив глаза, сказала Эля.

– Ясненько. Где деньги, там и враги. И что, прямо вот могли бы убить?!

– Маша! – не выдержала я.

– Да подожди! Надо же разобраться, что Эле делать. Если его похитили – назовем это так, то, может, и ей здесь небезопасно? Кому он поперек горла?

– Точно не знаю… У него сейчас большие проблемы. В Неаполе.

– А ты ему кто?

– Я? Бухгалтер.

Мы с Машкой переглянулись.

– В смысле?

– Работаю у Якова бухгалтером.

– Он всегда на отдых с бухгалтером ездит? – не удержалась Машка.

– Мы не на отдыхе. По работе…

– Ага. Просто платить за второй номер Якова жаба задушила?

– Ну… Мы… Я вообще-то его невеста.

– Невеста? – хмыкнула Машка. – А что, такой чудесный мужчина, и не женат?

– Он развелся. Разводится…

– Секундочку! Это тот случай, когда принципиально важно, какого вида глагол: совершенного или несовершенного. Так развелся или только подумывает?

– Яков сказал, что они давно не живут вместе. И он подал документы на развод.

– Понятно. Классика жанра. Жена, небось, и не подозревает, что они вместе не живут и разводятся. Как одинаково мужики врут! А теперь она узнает, что муж пропал из номера, где жил с любовницей. Тебя же во всем и обвинит. Уж ты мне поверь!

– Маша, перестань Элю запугивать! Может, сейчас вот откроется дверь, и…

В этот момент в дверь постучали. Эля встрепенулась, но это оказался парень из отеля, принесший завтрак. На подносе дымились четыре чашки кофе, и у Эли задрожали губы. Неужели такого, как Яков, можно любить?

Впрочем, как выяснилось, у Эли были и другие причины для переживаний.

– Берите кофе, пейте! Вот ты, Маша, говоришь: иди в полицию. А я боюсь. Яков не хотел бы, чтобы о его делах узнала полиция. Вчера я со страху вас послушала. А ночью подумала: Якову бы полиция не понравилось. Вдруг и меня привлекут?

– За что? Чем он здесь занимался? – быстро, с журналистским интересом спросила Машка, и я попыталась ее остудить:

– Может, нам лучше об этом не знать?

– Да я сама не все знаю, – сказала Эля. – У него здесь было два дела. Одно – с торговцами в Неаполе. Они поставляли одежду итальянских брендов в Россию.

– Из Неаполя? Небось, одежда вся левая, а торгует ею мафия? Я читала, здесь это любимый бизнес мафиози.

Эля сморщилась:

– Яков просто помогал партнеру проводить платежи. Через посредническую фирму. Ну, все так делают. А потом деньги пропали. Русские говорят, что деньги за товар перевели. Итальянцы говорят, что не получили. А глава компании-посредника не отвечает.

– Да-а. Хреново. За такое могут и…

– Ма-ша! – дернула я подругу.

Но Эля продолжила с застывшим лицом:

– Я как раз должна была с ним в Неаполь ехать, платежки смотреть. Но если там появится полиция… Нет, Якову это не понравится. И тем ребятам тоже.

А второе дело странное. Я ничего не поняла. Полгода назад его партнер – который с Неаполем ведет дела – попросил поискать тут, в Позитано, какой-то старый архив. С рисунками чьими-то, что ли. Каким-то важным письмом. Не знаю. И Яков сюда несколько раз прилетал, с кем-то встречался. А недели две назад такой взбудораженный пришел:

– Все, говорит, будет Красовскому к юбилею сюрприз.

Потом занервничал, говорит: хотят слишком большой аванс.

И мы сюда полетели.

– А кто этот Красовский? – спросила Машка.

– Яков вам про него говорил. Такой, почти олигарх. Очень богатый. У него здесь вилла, сорок восемь миллионов евро стоит. И через неделю этому Игорю будет пятьдесят лет. Он целый остров для банкета снимает. Там такая программа! Яков ему еще полгода назад помогал талантливых танцоров из Мариинки выискивать.

– Он у тебя еще и шоумен? – спросила Машка.

– Просто у него везде знакомые.

– Нашел? – спросила Машка.

– Архив?

– Нет, танцорок?

– Нашел. У них сейчас здесь репетиции идут.

– Эля, извини, но ты просто дура. Пошел твой Яков к Красовскому. Порепетировал с певичками и танцорками. И с ними заночевал. А ты здесь развела сопли!

– Вы не понимаете. Он бы так не сделал! И обязательно позвонил!

Мы с Машкой переглянулись. Бывают же на свете блаженные идиотки.

– Короче, – сказала Машка. – Если твой ненаглядный к вечеру не объявится, давай отсюда сваливай. Покупай билет и улетай в Москву. Пусть с Яковом его недосупруга разбирается. Не нравится мне история про пропавшие деньги.

– Что ты ей советуешь! – вмешалась я. – А вдруг Якова и правда… того… Она сбежит, то, что она тут жила, все равно узнают. И решат, что она виновата. Я бы дала Якову шанс до завтрашнего утра. Не придет – деваться некуда. Надо заявлять в полицию.

– Слушай, Эля, а паспорт Якова на месте? Ты проверила? Или он его с собой носил? – перебила меня Машка.

– Не знаю. По-моему, с собой. И мой тоже. Сейчас посмотрю…

Эля открыла шкаф с допотопным сейфом, набрала несколько цифр…

Нехорошее предчувствие шелохнулось у меня в районе желудка. Этот орган всегда точно предсказывал приближение трындеца.