Текст книги "Ключ"
Автор книги: Наталья Болдырева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Тяжело дыша, я опрокинулся на спину. Над головой сияли незнакомые звезды.
Глава 8
Я проваливался в сон. Вязкий и липкий, он затягивал меня глубже и глубже. Я хотел разглядеть его, но веки мои смежились. Пальцы ощутили текучую поверхность. Я отдернул руку, но, обессиленный, вновь уронил ее. Я погружался так плавно. Прошла целая вечность, прежде чем сон мягко сомкнулся над головой. Я сделал вдох, и сон тут же заполнил легкие. Боже! как сладко щемит в груди…
Лавина холодной воды окатила меня с головы до ног. Резко выдернутый из вязкого кокона, я вскочил, но тут же упал на спину, жадно глотая сырой ночной воздух. Сердце стучало где-то в голове, чистое звездное небо медленно вращалось вокруг желтого диска луны. Рол тряс меня за плечи и чуть не кричал:
– Вставай! Да вставай же!
– Я хочу спать… – Я действительно хотел, веки смеживались, стоило неимоверных усилий просто держать голову прямо – как у тряпочной куклы, шея произвольно гнулась в любых направлениях, голова свободно моталась из стороны в сторону.
Рол схватил меня за волосы, запрокинул подбородок, смерил оценивающим взглядом и вдруг без предупреждения, хлестко, наотмашь врезал мне раскрытой ладонью. Боль и обида заставили меня проснуться окончательно.
– Сдурел, да?! Ты чё делаешь?!
– Некогда. Бери воду, – в руки мне ткнулась полупустая бадейка, – буди всех.
Я не успел слова сказать, Рол уже растворился в темноте. Через минуту раздался всплеск. Я тупо посмотрел на бадью с водой. Все еще ничего не понимая, но зная, что Рол мудрее и старше, я обернулся к охранявшему меня бандиту. Тот спал, запрокинув голову и приоткрыв рот. Я потряс его за плечо.
– Алё, дядя! Вставай!
Человек спал. Я нагнулся, всматриваясь, и тут же отшатнулся с криком. В неверном свете луны и дрожащих отблесках затухающего костра его лицо было неестественно белым, почти мертвым. Руки среагировали быстрее сознания, я выплеснул воду на это мертвенное, синюшное лицо. Капли, блестя в лунном свете, медленно поползли по коже. Человек не проснулся. Ужас ледяной волной поднялся от живота и замер спазмом в горле. Задыхаясь, давясь собственным страхом, я принялся бить спящего по щекам. Еще и еще. До тех пор, пока человек не открыл глаза, мучительно, через силу делая судорожный вдох. Вскоре взгляд его стал более осмысленным, и мой ужас с удвоенной силой отразился в его глазах. Он сразу понял, что происходит, первым схватил притащенную Ролом воду и начал будить остальных. Водой, пощечинами, пинками под дых. Рол мотался туда-сюда, таская воду. Проснувшиеся присоединялись к нам в этой странной, страшной работе. Через четверть часа удалось разбудить почти всех.
Когда мы, мокрые и напуганные, сидели вокруг вновь разведенного костра и никак не могли согреться, вожак, выжимая набухшие черные космы, вскользь поинтересовался:
– Не представишь нам своего друга, а? Кажется, мы обязаны ему жизнью.
Я не успел ответить.
– Я домовой, меня зовут Рол. Мы появились вместе, но Никита поднял столько шуму, что я легко отвел вам глаза. – Рол задумчиво шурудил палкой в костре. – Когда все уснули, я перерезал веревки, попытался разбудить его… У меня ничего не вышло. Мне доводилось слышать о таких вещах…
– Утонуть во сне… Вот как это называется, – откликнулся кто-то с другой стороны костра. – Такое случается на болотах. Люди засыпают и задыхаются.
Рол кивнул. Одноглазый верзила грязно выругался.
– Что ж… Я прощаю тебе попытку устроить побег, – Рол удивленно вскинул голову, это не смутило одноглазого. – Если подумать, ты мог бы разбудить своего дружка и смыться вместе с ним, оставив нас подыхать здесь.
Рол брезгливо передернул плечами:
– Я уже жалею, что не поступил именно так.
Это заставило одноглазого расхохотаться.
– А ты надеялся, я отпущу вас? – спросил он, вытирая навернувшиеся слезы, – Ну, знаешь… я все еще рассчитываю получить выкуп.
– Ты дашь маху, оставив их здесь. – Сет не отводил взгляда от огня, – Несколько человек не проснулось этой ночью, завтра не проснется еще несколько… Так будет до тех пор, пока не умрет он. – Сет не поднял головы, не пошевельнулся, но все взгляды устремились на меня. – Водяные не потерпят служителя тьмы в своих владениях.
– Какой он там чернокнижник! – атаман вскочил на ноги, – Я предупреждал тебя, Сет, помалкивал бы ты со своими сказочками! Даже если эти твари и существуют, хотя я никогда их не видел, то кому же они служат, как не тьме?
Сет не ответил, не отвел взгляда от костра. На несколько минут воцарилось тягостное молчание. Одноглазый бродил по площадке, ругаясь и пиная всё подряд, в том числе и своих людей. Наконец, он продолжил:
– Я не знаю, кто этот тип… Но за все те годы, что мы торчим на этом проклятом болоте, ни-че-го подобного не случалось. И вот появляется он, и всё летит вверх тормашками. Я не верю ни в бога, ни в дьявола… но и в совпадения я тоже не верю… Пусть он убирается. И отдайте ему все, что он там притащил с собой. Слышали?! Убью, если какой-нибудь жадный идиот оставит себе хоть что-нибудь. Домовой тоже идет с ним… И ты идешь с ним, Сет. Если верить всему, что ты тут наговорил, то тебе повезет, если следующей ночью ты не проснешься. Этот приспешник дьявола принесет тебя ему в жертву!
Одноглазый хрипло захохотал. Никто не разделил его веселья. Людям не хотелось смеяться в эту ночь. В тревожной полудреме мы просидели до серого рассвета. Кто-то следил за костром, иногда приходилось вставать и идти к краю площадки за водой. Там можно было опрокинуть вниз ведро, закрепленное на веревке, другой конец которой прочно врезался в щель выщербленной кладки обрушившегося моста. Вода у подножия была мутноватой, и я не стал бы ее пить, но каждые полчаса приходилось умываться, чтоб не рухнуть в подступающий сон. Налитый свинцом затылок тянул голову вниз, резь в глазах казалась нестерпимой.
Утро началось туманом. Сырое и безрадостное, оно принесло облегчение. Дневальный потушил костер, вылив в него остатки воды. Белый дым без следа растворился в густом, непроницаемом киселе. Бандиты начали собирать нас в дорогу. Сет молча возился с небогатыми пожитками – я все гадал, как он сумел ускользнуть из-под стражи. Рол быстро взял сборы в свои руки. Я держал мешок, а он перечислял наши вещи, аккуратно складывал и упаковывал их. Нам действительно вернули все – и посох нашелся недалеко от костра, атаман сам отдал его мне в руки. Я провел по теплой полированной поверхности. Даже сквозь ткань, которой были обернуты мои обоженные ладони, я ощущал живое тепло дерева.
Едва туман начал чуть рассеиваться, пронзенный первыми лучами восходящего солнца, нас подвели к краю Цитадели, опоясали верёвками, и я сам проверил узлы, стянувшие их. Спуск не занял много времени. Прыгнув спиной вперед, я помогал спускавшим меня людям, отталкиваясь от стен. Идеально гладкая поверхность давала неплохое сцепление. Рол просто сидел в петле, медленно крутясь вокруг своей оси и осматривая раскинувшийся вокруг пейзаж. Сет, вероятно привычный к подобному спуску, был уже внизу. На полпути я оглянулся и, как и предполагал, увидел затянутое серым туманом черное болото.
Очутившись на земле – а точнее по щиколотку в воде – я увидел, что Сет ушел уже далеко вперед. Спешно выпутавшись из петель, я помог спустившемуся Ролу, и, окликнув Сета, мы поспешили за ним. Тот нехотя остановился.
– Сет, – я поднял одну ногу, демонстрируя кроссовок, – здесь пиявок нет, а? У меня голень открыта.
– Нет, – Сет даже не взглянул на меня, – это мертвое болото. Здесь нет даже комаров. – Он перевел взгляд на посох. – Отдай его мне. Я поведу вас по тропе, и мне понадобится шест.
Серо-стальные глаза смотрели прямо и непреклонно. Я нехотя отдал посох Сету, поправив лямки, в последний раз оглянулся на Цитадель. Над болотом, над полузатонувшими деревьями возвышался тонкий, раскрывающийся к солнцу шпиль – монолит среди гнили и тлена. Мосты, соединявшие цитадель с четырьмя башнями, обрушились, сами донжоны искрошились и осели. Бандиты безучастно стояли у края и смотрели, как мы уходим. Я помахал им рукой – на прощанье. Мне никто не ответил.
– Ты уверен, что хорошо знаешь дорогу через топи? – Рол не очень-то доверял нашему проводнику.
– Однажды я сумел добраться сюда. А это намного сложней, чем выйти. – Сет вскинул руку, защищая глаза от слепящего солнца, мертвые голые деревья не давали тени, осмотрелся и уверенно шагнул. Нога по колено ушла в воду. – Идем.
Весь день мы месили болотную грязь. Сначала я глядел по сторонам, на мертвенный болотный мирок: мутную воду, вскипавшую пузырями, деревья, заламывающие голые ветви, островки, приютившие скудную серую растительность. Но, вдоволь наоступавшись и навыбиравшись из топи, я бросил это занятие. К вечеру я смотрел только себе под ноги. Ничего не чувствуя, кроме огромной усталости, я хотел отдыха. Когда Сет объявил привал, я просто опустился в черную воду.
– Поднимайся, здесь есть хорошее место для стоянки.
Сет стоял, тяжело опершись на посох, светлые волосы лишь на макушке остались светлыми, лицо перечеркивали два грязных косых развода. На какой-то миг я почувствовал жгучую ненависть к этому человеку, заставляющему меня причинить себе новую боль. Промычав что-то нечленораздельное, я нехотя поднялся и вслед за Ролом протиснулся в маленькую избушку. Деревянный пол, очаг посреди, да крохотное оконце под стропилами крытой старым лапником крыши – вот и все убранство. Крохотная комнатка была насквозь пропитана дурным духом болотных трав. Рол скинул камзол, ставший черным, набросил его на угол двери, деловито склонился над очагом. Я поспешил сесть и прислониться к бревенчатой стене. Закрыв глаза, я попытался расслабиться. Домовой в последний раз ударил по кремню, упала искра, на сухом мху заплясали язычки пламени. Рол вздохнул.
– Мешок дай, – я совсем забыл о поклаже за спиной и послушно принялся выпутываться из лямок. Руки не слушались. – Извини, Никита. Это все из-за меня…. Механизмы Цитадели создавались для людей, мне понадобились все мои силы, чтобы опустить мост и я…
– Оставь, Рол. – Я насилу снял мешок. – Это совершенно неважно…. Если, конечно, это не ты перенес нас сюда.
– Я сам не могу понять! – Рол вскочил, принялся вытаскивать из мешка карту. – Смотри! Вот он тракт, Дорога двух корон, видишь, прошивает насквозь и Далион, и Белгр. Ты вышел отсюда, почти у границы. Дальше ты двигался на Юг, к Мадре. Вот Торжок, там тебя схватили черные и отвезли обратно на север, даже дальше. Моя Цитадель стоит уже на территории Белгра… А это-о-о… как я понимаю… Эдгарова Топь… – Рол посмотрел на Сета, он никак не отреагировал, – та, что перекрыла дорогу к старой столице? – И снова Сет не заметил вопроса. – Далеко-далеко на Юге, за Мадрой. Ты понимаешь? Теперь, чтобы попасть в Октранский лес, нам надо двигаться на север! Мы подойдем к нему с другой стороны! Ты понимаешь?! – Рол запустил пальцы в бороду, обхватил подбородок. – Я не понимаю ничего! Это огромное расстояние. За какой-то миг мы пересекли всю страну! Как такое может быть?
– Спроси у того, кто это сделал! – Сет пристально смотрел мне в глаза, а я не нашелся, что ответить. Узнав, что являюсь хранителем ключа, я не мог быть уже ни в чем уверен.
Ужин нельзя было назвать теплым и дружеским. После того, как Рол разрезал на троих подогретое на углях мясо, делать было больше нечего, и все завалились спать на кучи сухой, резко пахнущей болотной травы.
Сна не было. Несколько часов я пролежал, глядя в темный потолок. Было огромное чувство усталости и нарастающая тревога: за Рокти, за Рола, за девочку, за себя. Я никак не мог заснуть. Тихонько, стараясь не шуметь, приподнялся на локте. Оказалось, не спал не только я один. Сет сидел по-турецки у противоположной стены. На коленях у него лежал посох.
– Не спится? – Я попробовал завязать разговор.
– Я думаю.
– Вот и я хотел… подумать…
– Я думаю о тебе… Кто ты такой? – Пальцы Сета порхнули неуловимо. Посох в его руках переломился двумя мечами. Мне стало неуютно.
– Такой же человек, как и ты, Сет. Человек, попавший в историю…
Сет воткнул мечи в пол. Слева и справа. Сначала один, потом – другой. Лезвия плавно входили в дерево – как нож в масло. Только сейчас я заметил, что Рол исчез.
– Где Рол?
Сет не ответил. Улыбнувшись, он сложил руки на коленях и, низко опустив голову, уставился в пол. Я начал впадать в панику.
– Послушай, мне не нравится то, что здесь происходит. Что с тобой творится, Сет?… И где, дьявол тебя задери, Рол?!
Не отрывая глаз от пола, он медленно качал головой из стороны в сторону. Я сорвался на крик:
– Где Рол!!! Ты!.. Ты что задумал, ублюдок?!
Он, наконец, поднял голову. В глазах притаилось почти детское озорство.
– Я знаю, кто ты такой. В рулетке шарик бегает по кругу и останавливается, где захочет, и определяет победителя. Ма-а-аленький шарик. А какое могущество! Вот и ты. Уже катишься, катишься… Крупье пустил тебя по кругу. Где ты остановишься? – Сет тихонько рассмеялся, глаза его блестели все задорнее и задорнее, как у ребенка, задумавшего веселую шутку. – Три миллиона! Черное! Блиц! Три вопроса по двадцать секунд обсуждения каждый! Внимание! Вопрос! «Где Рол?», «Что с тобой творится, Сет?», «Ты что задумал, ублюдок?!». Время!
Волосы дыбом поднялись у меня на затылке. Я во все глаза смотрел на Сета. В голове молниеносно пронеслось: «Боже! Я сплю! И Рол спит, и Сет спит! А этот, он ничего не может нам сделать!». Как будто услышав меня, Сет закричал:
– Ответ вер-р-рный! Три миллиона уходят в банк знатоков!
Чувствуя, что вот-вот сойду с ума, я закрыл глаза, закрыл руками голову и закричал:
– Прекрати!!!
Я проснулся. С трудом разогнул затекшие конечности, поднял голову. Сет спал. Рол сидел у двери пасмурный.
– Беда, Никита.
– О, господи!.. Что еще такое?
– Сам посмотри. – Он кивнул головой на оконце под крышей. – Скоро уж час, как рассвело.
– Не похоже, – оконце было беспросветно темным.
– Я точно знаю… Я солнце чую… Только почему за окном темень?
– Ну, открой дверь, да выясни. Может, упало что сверху? – На фоне свежего кошмара проблема не казалась мне такой уж серьезной. Сет тоже спал беспокойно, вздрагивал и едва слышно стонал.
Рол вдруг смешался, потер ладонью колено, пробурчал еле слышно, глядя чуть в сторону:
– Не могу я…
– Чего? – это отвлекло меня настолько, что я отвернулся от невнятно бормочущего Сета. – Рол, да что это с тобой?
– Нечисто тут что-то, Никита. Не хочу я её открывать… Понимаешь?
Это уже не укладывалось у меня в голове. Я пожал плечами:
– Ну, давай открою я, – и, шагнув мимо Рола, толкнул дверь.
Густой, непроницаемый мрак клубился прямо у порога. Взгляд натыкался на вязкую, дышащую тьму, как на неприступную стену. Сзади сдавленно охнул проснувшийся Сет. Лавина мрака, готовая хлынуть и затопить. Проникая в мозг, наполняя каждую клетку тела, накатывало осознание – ничего больше нет. Только бездонная пропасть, наполненная тьмой. Вся вселенная – абсолютный мрак и абсолютная пустота…. Зрелище выворачивало душу. Не решаясь погружать руку в это, я схватил дверь сверху, у самого косяка и резко дернув, захлопнул.
Облачко тьмы, подгоняемое закрывающейся дверью, влетело в избушку. Мы трое не смели вздохнуть до тех пор, пока оно не рассеялось.
Дальнейшее я помнил плохо. Не могу ручаться, сколько прошло времени. Может быть день, а может быть вечность. Очаг разгорелся маленьким солнцем, это был весь наш свет. Я принялся подкладывать в него траву и ветки, но Рол скоро отогнал меня прочь. Огонь под надзором домового почти затух, крохотный язычок плясал на тонких хворостинках, едва теплясь. Огонек часто моргал, и избушка разом погружалась во мрак. Когда Рол во второй раз поймал меня за руку – я пытался подпитать огонек сухой подстилкой – то пригрозил выгнать меня за дверь, если я не прекращу околачиваться рядом и толкать его под локоть. Я демонстративно отсел к стене, затосковал, попытался отвлечься и вынул крестик. Потемневшее серебро не давало отблеска, зато камень перстня ловил малейший отсвет огня.
Игра света. Волшебные краски. Внутренняя гармония, граничащая с совершенством. Внешний мрак, граничащий с безумием. Кирпичик за кирпичиком возводил я стену вокруг собственного разума. Неумелый строитель. Тонкое, неосязаемое как дым просачивалось сквозь малейшие щели осознание окружающей действительности. Окружающей тьмы. Мне не хватало искусства. Мне не хватало сил.
Забившись в дальний угол, Сет свернулся калачиком, закрыл голову руками, разговаривал сам с собой о чем-то, временами тихо стонал.
Потом Рол, чуть не плача, убеждал нас уходить отсюда. Говорил, что при помощи посоха и своей способности чувствовать окружающее сумеет найти тропу. Говорил, что дрова скоро кончатся, и в избушке будет так же темно, как и снаружи. Брал за руки, пытался заглянуть в глаза.
Мне было все равно.
Одна мысль о том, что надо будет идти там, в этом ничто, повергала меня в ужас. Я не хотел слушать Рола.
Низко опустив голову, боясь увидеть дверь или, еще хуже, темное окошко под крышей, я весь погрузился в подарок странника. От камня веяло покоем и прохладой. Взгляд погружался в игру цветов. Небо перед грозой. Уже наполненное всеми оттенками фиолета, оно таит еще в себе нежную голубизну ясной погоды. Кропотливо и упрямо возводил я свою стену, заботливо подбирая и укрепляя выпавшие кирпичики.
Внутренняя гармония. Совершенство.
Когда Сет вновь поднял взгляд, он улыбался. Жестко и холодно.
– Сколько в тебе страха! Тебя легко напугать.
– Но ведь ты тоже боишься!
Сумасшедший взрыв хохота стал ответом на мои слова. Голова упала к рукам, лежащим на коленях, плечи вздрагивали. Мечи по обе стороны казались гранью, которую нельзя переступить. Я закричал с отчаянием обманутого ребенка:
– Я же видел, как тебе было страшно!
Сет зашелся в новом приступе хохота, на руки сыпался поток красивых длинных волос. Наконец он успокоился и вновь поднял голову. Улыбка пряталась в уголках губ, искрилась в глазах.
– Слепец… Я не знаю, что такое страх…. Как можно было калеке доверить искать путь?!
– Я не понимаю! Сет! Сет!
Новый взрыв хохота и слова: «Он не только слеп, но еще и глуп!» – заставили меня броситься на этого человека.
Я резко перевернулся на спину и открыл глаза. Больно резанул и заставил зажмуриться яркий свет. Я сел и осторожно прищурился. Все цвета радуги кружились передо мной в диком танце. Когда бешеная пляска улеглась, я, все еще болезненно щурясь, смог оглядеться. Сет лежал, весь скрутившись, в своем углу и смотрел на меня затравленно. Он силился улыбнуться, но не мог. В серых глазах притаилось безумие.
– Солнце вернулось.
– Знаю, – ответил я коротко.
Дверь распахнулась, на пороге стоял Рол. Бледный и решительный, он кинул мне на колени мешок, ткнул посох в руки Сету.
– Выходим, и я бы – поторопился.
Я увидел темные круги под глазами домового, наверняка он почти не спал, приглядывая за нами. На минуту мне показалось, что я должен бы испытывать стыд. Но я просто поднялся, и впрягся в лямки заплечного мешка.
– Теперь можно идти спокойно. Тропа более-менее надежна. Но часа через полтора топь снова почти непроходима. – Сет опять был собран, предельно отчужден и уверен в себе. Идти действительно стало легче. Он почти не пользовался посохом. Мы постепенно прибавляли шагу и, когда Сет, вскрикнув, вдруг провалился по пояс, я замер ошарашенный.
– Посох! Дай мне посох! – Хотя Сет не делал резких движений, болото затягивало его все быстрее и быстрее. В серых глазах метался страх причудливо смешанный с ненавистью. Прикованный этим взглядом, я не в силах был пошевелиться – мы оба знали. И оба не хотели признаться себе в этом.
Затараторив неразборчиво, Рол метнулся к посоху. Выйдя, наконец, из ступора, я бросился помогать ему. Цепляясь за посох и подтягиваясь, Сет медленно выбирался из топи. Осторожно шагнув вперед, я схватил его за одежду и изо всех сил потянул. Последним усилием Сет тяжело рухнул на тропу, попытался подняться, но у него подгибались ноги. Безумие в глазах горело с новой силой. Я протянул руку. С диким криком Сет толкнул меня в грудь. Я опрокинулся на спину. Приподнимаясь на локтях, закричал:
– Ты что делаешь?!
Сет бесновался:
– Не подходи! – его голос срывался на визг, – ты хочешь мне смерти! ты уже пытался убить меня!
– Когда?! Когда это было?! – на этот вопрос невозможно было дать ответа.
– Ты бросился на меня!
Сны и реальность окончательно перепутались у меня в голове.
– Зачем ты говорил мне все эти вещи?! Ты издевался надо мной!
– Это был не я!
– Тогда кто же!
– Перестаньте!!! – Теперь уже кричал Рол. Мы оба обернулись к нему. – Прекратите!!! – Он был жутко бледен. Черные глаза дышали ужасом. – Оно движется!!!
Что движется, я понял только тогда, когда почва буквально ушла у меня из-под ног.
Жадное, не насытившееся за века болото спешило поглотить захваченную добычу. Очутившись в топи, я мгновенно замер. Мне повезло – в тот момент, когда топь разверзлась под ногами, я лежал, опрокинутый на спину, мне оставалось только распластаться и максимально расслабиться. Грязь едва просела подо мной, но Рол… он резко ухнул вниз, погрузившись сразу почти по пояс, и все еще продолжал тонуть. Он сделал единственно возможное в этой ситуации, согнувшись, упал вперед, чтобы вес стоящего прямо тела не ускорял процесс.
Сет стоял на тропе. Он снова улыбался. Холодно и резко. Совсем как тогда. В серых глазах плясало веселье.
– Это последний наш разговор. Жаль. Ты очень забавен.
Отчаяние накатывало удушливыми приступами, но, глядя на Сета снизу вверх, боясь шевельнуть пальцем, я старался сохранять спокойствие.
– Зачем тебе моя смерть?
– Ты глуп. Ты не сможешь сделать правильный выбор. Но даже не это важно. Я не могу идти с тобой.
– Кто ты?
– Я – Топь. Глупые суеверные люди называют меня водяным.
– Это бред! – мне хватило сил рассмеяться.
– Ты глуп и слеп. – Топь принялась тянуть с новой, пугающей силой.
– Сет! Я разговариваю с Сетом!
Человек с безумным взглядом стальных глаз присел на корточки, глядя мне в лицо с детским любопытством. Вспомнив, насколько хрупким оно может быть, я продолжил:
– Ты просто свихнувшийся придурок, заманивший нас в ловушку! Если ты водяной, покажись, тогда я, может быть, поверю тебе!
– Я – Топь! – Сет раздраженно передернул плечами. – Ты понимаешь меня? Грязь под твоими ногами, воздух, которым ты дышишь, вода, заполняющая твои легкие, если угодно… Топь – это я! Не притворяйся глупее, чем ты есть. Для разговора мне нужно тело этого человека, только и всего. Если я вторгнусь в твое сознание, диалога не получится… Ты подчинишься мне.
Он улыбнулся. И я поверил ему. В горле внезапно пересохло. Я сглотнул.
– Что такое путь?
Сет расхохотался.
– Зачем тебе это? Ты думаешь, знание прибавит тебе ума? Ошибаешься! Те, что были здесь до тебя, знали не так уж много, но их знания не были нужны никому!
– Кроме них самих, быть может? – я готов был длить этот безумный диалог вечно. Неумолимая топь ослабила хватку. Сет поднял голову, улыбаясь, обвел взглядом свои владения.
– Их здесь сотни… – протянул он задумчиво… И болото вскипело.
Из зловонной глубины, сопровождаемые газовыми пузырями, медленно всплывали трупы. Сотни. Топь не преувеличивала. Скорее наоборот. Сохраненные, они вновь поднимались на поверхность. Глаза одних прятались за веки от слепящего света, другие, напротив, широко распахнув их, спешили увидеть солнце. Раскрыв рот, они были уже готовы вновь сделать глубокий вдох, первый после многих лет. Кого здесь только не было: взрослые, дети, охотники, лесорубы, воины, заключенные… Мне стало смешно. Эти бедняги, даже умерев, не смогли избавиться от своих оков. Не в силах сдержаться, я истерично захихикал. Рол в ужасе вскинул голову. Сет посмотрел на меня удивленно, но уже в следующую секунду присоединился к смеху. Я вздрогнул и сразу успокоился. Сет, напротив, смеялся долго и звонко, запрокидывая голову и поднимая лицо к небу.
– Ты прав. Это действительно смешно. – Он вытер навернувшиеся на глаза слезы.
– Эти люди… Они принесли тебе что-то новое?
Сет подошел к всаднику. Казалось, тропа возникает за миг до того, как Сет опустит на нее ногу. Лошадь все еще била копытом, тараща круглый выкаченный глаз. С трудом сняв шлем с головы воина, Сет вылил оттуда болотную жижу, оттер край рукавом.
– Вот этот очень спешил. Какие важные вести он нес! – Сет улыбался, разглядывая шлем. – Он мчался за подмогой для войск Эдгара. Дурак… Выбрав короткую дорогу, он подарил победу Орланду. – Сет отшвырнул шлем в сторону. – А вот этот? – Он повернул к себе лицо крестьянина. – Спешил за лекарем для своей жены. Она ждала ребенка. – Пальцы Сета скользнули по бровям, скулам, подбородку умершего, очерчивая грубые черты лица. – От его соседа я знаю, что ребенок и мать умерли. Оба. Впрочем… Давно прошли те времена, когда они были соседями.
– У тебя своеобразное чувство юмора.
Сет улыбнулся улыбкой человека, слишком скромного, чтобы замечать похвалы.
– Ты лучше подумай, чья весть была важнее? – Он снова смотрел на меня, чуть склонив голову набок.
– Они столь же значимы, как и ничтожны?
– Ба! – Сет подошел совсем близко, присел на корточки рядом.
– Жаль. Но учиться все-таки бывает поздно.
Мощным рывком я погрузился под воду, сквозь мутную толщу успел еще увидеть собственные пальцы, хватающие воротник склонившегося надо мной человека, услышать новый взрыв хохота и понять – Сет ему больше не нужен.
Солнце, находящееся слишком далеко, чтобы знать о земных проблемах, с равной щедростью одаривало своим теплом каждую пядь земли. Его лучи ласковыми волнами обволакивали человека, наполовину утонувшего в грязи. Дрожа и сотрясаясь от приступов кашля, он медленно поднялся, обвел взглядом болото, задержавшись на двух других. Дикий, истерический смех нарушил мертвое безмолвие топи. Человек, спотыкаясь на каждом шагу, подбежал к ним, нагнулся над тем, который сжимал в руках выдранный с мясом воротник его куртки. Руки лихорадочно ощупали тело, нырнули под рубашку. Услышав неровный ритм сердца, человек сел и, обхватив голову руками, заплакал.
Им было хорошо. Они были здесь, и их было двое. А он был там, один на один с другим. Отрезанный от окружающего мира, он не знал, что происходит снаружи. Вся информация извне преломлялась в сознании того, который называл себя Топью, и поступала к Сету в искаженном виде. Мозг отказывался воспринимать то, что видели глаза, слышали уши, чувствовал нос, осязали пальцы. Но не это пугало Сета. Чужое сознание, вот, что повергало его в панику. Одним своим присутствием оно убивало и, кажется, даже не осознавало этого. А Сет выбивался из сил, просто пытаясь остаться в живых. Не было и речи о том, чтобы противодействовать этому монстру. Это была не битва, это было избиение. Хищная тварь уничтожала его с абсолютным равнодушием. Сет боялся смерти. Его пугало небытие. Но умереть так было мучительно вдвойне. И когда тварь вдруг отступила, подалась назад, Сет испытал неимоверное облегчение. Оглушающим шквалом накатил внешний мир. Вновь обретя способность слышать, видеть, чувствовать, Сет обнаружил, что тонет. Топь заглатывала его с чудовищной скоростью. Тварь еще цеплялась за него краем сознания. Сет понял, что она хочет увидеть его смерть изнутри. Именно это привело его в бешенство. Забыв обо всех страхах, движимый добела раскаленной яростью, Сет ринулся обратно. К чужаку.
В последний миг своего существования Топь ощутила удивление, ужас и запоздалое узнавание.
Чтобы воскреснуть, им обоим пришлось умереть. Сету – быть убитым чужим сознанием. Топи – утонуть в теле человека, связавшего себя с ней нерушимыми узами смерти.
