Текст книги "Два выхода (СИ)"

Автор книги: Наталья Финенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

2

Pov: Дантэ.

«Она начинает меня нервировать с этим своим «Дантэ».

Дантэ – это я, и вот сейчас, лёжа на заднем кресле машины, лицо к спинке, стараюсь тем самым не видеть и не слышать то, что мелькает в её мыслях, интонациях и чувствах, что растекаются по салону. Но всё равно ощущаю их отклики и вижу кадры её прошлого практически чётко.

Но вот то, что в этих мыслях проскальзывают воспоминания моего нервного срыва, мне не нравится. Очень.

– Дантэ, мы подъезжаем, – слышу и, вздыхая, нехотя сажусь, чтобы посмотреть на городок, в котором предстоит прожить примерно десять-пятнадцать лет.

Что можно сказать – обычный городок, где явно живут лишь представители долгоживущих рас. Дома не похожи на те, что присущи большим городам и мегаполисам. Если смотреть на те, что сейчас виднеются за окном, то это были малые замки или большие поместья без высоких заборов и широких ворот, с ухоженными садами и полянками, клумбами с цветами перед фасадами и ступенями, ведущими в дом.

В больших городах первое, что замечаешь – ворота и высокие заборы с навороченными сигнализациями, как техническими, так и магическими, а уж за ними виднеются верхушки деревьев и самые высокие постройки.

Медленно проезжая по главной улочке, Катрин явно старалась показать и рассказать мне, как здесь мило и тихо. Вот только я вижу совсем не то.

Вид двух парнишек-оборотней, которых обнимают так нежно двое мужчин, заставил сердце болезненно сжаться. В голове пронеслись моменты, когда мать лишь на миг прикасалась ко мне в ее редкие приезды, но тут же отстранялась, даря ненужную вещь.

И вновь я оставался с так называемым дедом Ландэ и с его соратником дроу Трэгором Моэр. Глаза этого помощника пылали красным светом похоти, интересом, и чувствовалось, что для него я очередной подопытный или «его мальчик». А эти холодные пальцы, что смыкались на запястьях, чтобы притянуть к себе, заставляли всё нутро вздрагивать и холодеть.

Воспоминания впиваются, как иглы, причиняя боль.

Как только машина чуть приостановилась на повороте, я рванул ручку дверцы и, чуть ее не сломав, поспешил исчезнуть как можно дальше в глубине парка и дать волю своим эмоциям и тому, что рвётся из меня.

Я слышу окрик взволнованной матери, чьи-то смешки и гул мотора, но ускоряюсь, чтобы никто меня не смог остановить.

Но я смог пробежать лишь несколько минут, когда меня поймали, развернули и притиснули к широкой мужской груди. Я оказался прижат к этой груди, лицо спрятано на плече, а чужие руки крепко обнимали, не давая двигаться.

Запах, такой приятный и успокаивающий, заставил меня замереть, а тело своим теплом, что чувствовалось даже сквозь кожаную куртку, успокоило полностью как меня самого, так и мысли и то, что рвалось наружу.

Минута, и мы застыли в объятиях, не замечая никого и ничего.

Затем чужие губы, наклоняясь к моему уху, касаются его и опаляют жарким дыханием. И чуть насмешливый, но взволнованный голос говорит:

– Малыш, у тебя два выхода. Первый – остаться со мной, и в будущем я буду твоим первым. И второй вариант – ты отправляешься к мамочке, и я всё равно через несколько лет делаю тебя своим любовником.

Шок от этих слов, и я замираю, чтобы потом сильно и болезненно ударить, сначала головой по подбородку, а затем и по голени.

Парень взвыл и постарался схватиться то за подбородок, то за голень, заодно сверкая в мою сторону злым взглядом.

– Что, дядя, больно? – обеспокоенно спросил я, – простите…, метился выше…, намного выше.

– Человечка!!! Р-р-р-р, – раздался ответ, но я вновь рванул назад к машине, ощущая невероятный прилив хорошего настроения.

Не знаю, что Катрин увидела позади меня, но тут же села в кресло и завела мотор, и лишь я хлопнул дверью, рванула с места.

Мне осталось увидеть, как из парка выбежал злющий Он, как его друзья, сидя на мотоциклах, смеялись. Но как только наши с ним взгляды на миг встретились, я смог прочесть: «Значит, второе».

***

Мой внезапный взрыв эмоций так и остался невысказанным, Катрин только сжала пальцы на руле и встревоженно смотрела на дорогу.

Несколько минут, и мы сворачиваем в сторону здания, что стояло как-то особняком ото всех.

Ясно, значит это теперь наш дом.

Остановившись около ступеней, ведущих к входной двери, Катрин мягко улыбнулась, и кивнула на дом. Дождавшись, когда мой Хранитель вновь превратиться в тату на запястье, я вышел и осмотрелся.

Окрас жёлто-белого цвета не нервировал и не вызывал раздражение, дом чувствовался приветливым и родным. Вокруг него вились дорожки, одна из которых заворачивала за угол, другая – в сторону гаража, к которому поехала Катрин.

Вздыхаю и, пройдя пару ступенек, трогаю ручку двери, которая мягко и без скрипа открылась.

Маленькая прихожая с большим зеркалом у входа, затем полукруглый холл с двумя арками по бокам и лестницей, что вела наверх.

По правую сторону была гостиная и мини-библиотека с кино-визо-театром, всё в тёмно-серо-коричневых тонах. По левую сторону – столовая-кухня в светло-коричневых и зелёных тонах.

За широкой лестницей, виднелись две двери, одна явно вела на задний двор, другая – в ванную комнату.

Лестница была похожа на те, что показывали в старых человеческих кинофильмах, когда дамы в своих бальных платьях спускались вниз по широким ступеням. Наверху перила расходились в сторону, образуя полукруг и внешнюю галерею.

Поднявшись, я заметил маленькую комнатку и застеклённый балкон. Двери туда и на балкон были створчатые и стеклянные.

Присмотревшись к этому помещению, я решил, что здесь хорошо сделать место для учёбы и, может, впоследствии будет кабинет.

На противоположной стороне была чуть приоткрытая дверь, и, заглянув туда, я с уверенностью понял, что вот это моя комната и всё.

Это место мне напоминало космос и уют. Широкая кровать с тёмно-фиолетовым покрывалом и с блестящими нитями, что походили на крупицы светящего млечного пути. Серебристые подушки, почти чёрный паркет с бело-серым пушистым ковром, который лежал возле камина, софа, пара пуфиков. Всё это освещалось чуть сиреневым светом, что отражался от занавесок и широких штор.

За камином, ближе к окну, была дверь в гардеробную и в ванную с морскими мотивами, типа: «Я на пляже лазурного берега».

Зайдя вновь в спальню, я раскрыл шторы, чтобы заметить, что и здесь есть балкон. Выйдя на него, я втянул в себя воздух и осмотрелся.

– Да, пожалуй, это место самое то, что надо, – ветерок подхватил довольный мой возглас.

– Я рада, – раздался внизу голос Катрин, – Вижу, что ты выбрал комнату, тогда спускайся, надо занести вещи и расставить продукты.

Мне осталось лишь кивнуть и поспешить вниз.

На моё решение на счёт комнаты-спальни и комнаты-кабинета женщина ничего не сказала, лишь осмотрела их.

Ложась спать на новом месте, я, как маленький и наивный мальчик (ну, очень захотелось им быть), загадал, что всё теперь будет хорошо.

***

Последующие три дня я с Катрин практически не виделся. Мы с моим волком пропадали в саду и в парке, а заодно осматривались на местности, да и безграничная воля нас пьянила. Вставали с первыми лучами Солнце-э, делали бутерброды и до сумерек нас можно было не искать.

Катрин же, сделав библиотеку своим кабинетом, всё время, как мне казалось, находилась там, потому что, приходя под вечер, я слышал оттуда её почти до хрипоты сорванный голос, а в ответ раздавались разные голоса. По обрывочным фразам, что мой слух улавливал, было понятно, что Катрин старается отправить меня в ближайшую к нашему дому школу, а самой отправиться на очередное задание, связанное с работой.

Вспомнив, что за школа находилась рядом, я невольно присвистнул. Теперь мне был понятен её хриплый голос. Это надо же столько нервов и таланта истратить, чтобы меня пустили в самое лучшее учебное заведение. Не просто школу, а школу-колледж Амирэт.

Видел я её. Большое здание, видом напоминающую букву «W», отделённую лишь низким забором. С правой стороны находились корпуса для школьников, с левой стороны – колледж с несколькими пристройками: то ли лаборатории, то ли теплицы, а то ли и арены для практики с магией.

Мне-то безразлично, где учиться и с кем, но меня брала обида за то, что Катрин, которую я и в мыслях матерью уже не называю, стремится покинуть меня. Как будто я своим видом или существованием ей мешаю. Но я на неё не могу обижаться всерьёз, потому что и сам не рвусь к ней. Я уже привык, что её нет рядом, а вот она скоро вновь начнёт меня воспринимать не как сына, а как дальнего родственника, которого дали подержать лишь на несколько минут.

Мне остаётся лишь радоваться, что есть у меня мой Хранитель.

Конец pov Дантэ.

***

Катрин решилась поговорить с сыном, когда уже было ничего не изменить, тем самым женщина попыталась повлиять на свою жизнь сама и не быть марионеткой у мужчин из рода Айшерэ.

Хоть её Дантэ носит фамилию Дион, но вот кровь же не обманет.

Посмотрев в окно, она заметила, как из сада вместе с волком возвращается её сын.

Глубоко вздохнув и поправив белокурую косичку, что выбилась из причёски, Катрин вернулась к документам, что лежали на столе.

Её серые глаза быстро прошлись по первым строчкам написанного, так Катрин постаралась найти в них силы и решительность, ведь разговор будет с Дантэ, а не с клиентами, а это значило для неё многое.

Стукнула входная дверь, и послышались шаги и цоканье когтей по полу.

– Дантэ! Подойди ко мне, – раздался приказ со стороны кабинета Катрин Дион, и парнишка, переглянувшись с призрачным волком, вздохнул.

– Пошли, посмотрим, как мисс Дион пытается показать себя мудрейшей из мудрейших.

Хранитель фыркнул на такой сарказм, но просеменил за своим подопечным.

– Присаживайся, надо поговорить. – И дождавшись, когда сын сядет, начала, – Дантэ, я эти дни была очень занята и вот хотела озвучить результат моих трудов. Ты же знаешь, что тебе надо учиться? Вот я и решила, что с завтрашнего дня, ты пойдёшь в школу Амирэт. Она находится рядом, так что ты спокойно сможешь ходить в неё. С директором Шоном Шамиром мы обо всём договорились. Теперь насчёт того, что я и ты не сможем, по некоторым обстоятельствам, присматривать за домом и готовкой. Я наняла троих приходящих служащих. Один будет на кухне, другой – в саду, третий будет занят уборкой по дому.

Она приостановилась, переложив несколько исписанных бумаг в сторону, затем подала несколько листов, по которым было понятно с первого взгляда, что они связаны с банком и юридическими документами.

– Вот здесь счета в местном банке на твоё имя, а также ячейка, с которой будут сниматься деньги для оплаты за дом, землю, а также зарплата служащим. Первым ты можешь пользоваться, когда тебе нужны крупные покупки, остальные деньги и драгоценности будут храниться в двух сейфах, что находятся в доме. Их ты можешь брать беспрепятственно. И теперь последнее. Я собираюсь вновь начать работать, а значит, мы почти не будем видеться, но я всегда буду в твоём распоряжении, когда случится что-то сверх необходимое. Тебе всё ясно?

– Конечно, – спокойно ответил Дантэ, поглаживая волка, что лежал у ног и с прищуром посматривал на женщину. – Ты вновь решилась исчезнуть из жизни родного сына, но на этот раз откупаешься деньгами, домом и тем, что я волен находиться, где захочу. Катрин, лучше бы ты сразу начала с того места, что хочешь быть подальше от меня, а к работе – ближе. А то окольными путями пробираешься. Если это всё, то я пойду наверх, мне надо лечь пораньше, чтобы с тобой попасть в школу. Как-никак, но маленький человеческий мальчик не может ходить сам без сопровождения взрослого.

И под растерянным взглядом со стороны женщины парнишка молча встал и направился сначала на кухню, а затем в свою комнату.

***

Утром Катрин и Дантэ, молча собравшись, направились в сторону школы.

Их уже поджидал статный, высокий мужчина из расы вампиров. Он улыбнулся лишь уголками губ, а затем представился:

– Моё имя Фавир Ванерско, и я секретарь директора Шона Шамирома. Он сейчас занят, но приказал мне проводить нового ученика в класс. Не бойся, мальчик, тебе придётся ответить на несколько вопросов, чтобы мы могли понять твои возможности, а также знать, чему учить и на что налегать в учёбе.

Выслушав пояснения, Дантэ кивнул, жестом показав Катрин, которая порывалась то ли что-то сказать, то ли последовать за ними, что справиться сам, проследовал за мужчиной.

В классе находилось ещё около одиннадцати будущих учеников, которые, вчитываясь в вопросы, что были на листке, прикладывали к виску продолговатый кристалл.

Посадив и подав список с вопросами и кристалл, секретарь Ванерско спросил:

– Мистер Дион, вам пояснить, что следует сделать?

– Спасибо, не стоит. Я знаком с кристаллом Авиту.

Вампир, на ответ кивнув, ушёл из комнаты.

– Ну, что ж, приступим, – высказался парнишка, прикасаясь пальцами в нужных местах к кристаллу, а его глаза быстро прошлись по вопросам, похожими на анкету.

Имя: Дантэ Дион. Возраст: девять лет. Раса: Человек. Родные: Катрин Дион. Магия: Пока неизвестна. Сколько языков ты знаешь: Человеческий и Общий.

Отвечая на пока первые вопросы, Дантэ пришлось приложить некоторое усилие, чтобы Авиту не выхватил некоторые хаотические образы из прошлого.

Например, на счёт своей расы он только мог догадываться, что похож на человека, но вот то, что почти с рождения делали с ним Ландэ Айшерэ, Моэр и их подчинённые, могло значить, что он непонятно кто.

То, что Дантэ знал практически все языки, («благодарить» за это надо ненавистного дроу), да ещё мог легко расшифровывать мёртвые – знать никому не надо.

А магия, магия пока проявляется вибрирующими отголосками, и её почти не выявить. Тот огонь, что пылал тогда, не в счёт, потому что его он уже не чувствовал, и были моменты, когда мальчик не верил, что это именно его огонь, а не волка.

Дальше шли вопросы о сложении, вычитании, умножении и делении, которые парнишка знал на среднюю оценку. Геометрия, литература, основы общества и так далее – поверхностно. Зоологию, биологию, нумерологию и руны – поверхностно, а также интуитивно, но и эту информацию решено было придержать, потому что эти познания также задевали его прошлое.

Осталась История Индиго-Изу и география, которые были известны чуть больше.

Мир Индиго-Изу состоит из пяти планет и Солнца-э. Как утверждали старые манускрипты и археологические исследования, что были найдены на одной из планет, раньше было около девяти планет с Солнцем. Но прошло несколько тысяч или даже миллион столетий, когда светило погибло, и планеты стали двигаться хаотично.

Столкновения и расхождения, и вновь расхождения, а затем зажглось новое Солнце-э, а выжившие планеты встали на новые орбиты.

Пока они вновь восстанавливались и приобретали свою несхожесть с другими, один молодой демиург, что путешествовал по разным мирам, решил дать этим планетам и светилу, искры своей магии. Но заигравшись со своей силой, тот не заметил, как истощил весь свой источник, а мир изменился настолько, что планеты стали пригодны для жилья как магическим, так и не магическим существам.

На трёх самых лучших планетах поселились расы, что прибыли из других миров через порталы и космос. Остальные две планеты стали принадлежать нечисти, выходцам из тёмных глубин жестоких миров, а также там жили фамильяры, духи, Хранители и элементали, которые свободно ходили по каналам и источникам магии.

На планете Индиго-Изу-э находились одиннадцать континентов, пять океанов, около пятидесяти малых и больших морей, тысячи три озёр и рек.

Погода на континентах и островах всегда была сезонной, но из-за куполов, что ставили в больших городах и вокруг домов, была всегда летней и цветущей.

Расы. Первыми в этот мир прибыли драконы, эльфы, вампиры, оборотни. Следом за ними прибыли сирены, русалы, нимфы, фейры. Орки, гномы, огры и великаны, заселили планеты с горами и равнинами, где суровый нрав природы закалял их, а заодно приносил хорошую прибыль, как в плане земельных даров, так и в плане пушнины, каменных блоков для строительства и так далее.

Последняя раса, прибывшая в мир, была человеческая. Она делилась на тех, кто владел магией, и тех, кто не владел. Она же и отличалась от других рас временем жизни. С магией жили от двухсот до пятисот лет, без неё – чуть больше сотни. Также было различие в том, что лишь у человека была женская особь, которая приносила потомство и только лишь человеку.

Остальные расы делились на альф, омег, бет и гамм. У долгоживущих не было женских особей, их заменяли тонкокостные омеги. На тыльной стороне левой руки проявлялась спираль, внутри которой блестели звёздочки. Сколько звёздочек, столько и сможет родить омега. У альф на предплечье проявлялась золотистого цвета тату с перекрещенными мечами, соединение у которых скреплялась буквой «А». Беты имели лишь снежинки на запястьях, а у гамм на шее проявлялся ошейник в виде лозы.

Каждая раса принесла свои знания, законы, возможности из своих миров, которые стали приживаться в новом мире, модернизироваться и служить на благо всех рас.

За те тридцать тысяч лет, что живёт мир, произошли многие изменения, что относится к тому, что магия изменилась, а жители пошли по техномагическому прогрессу.

Устало опустив кристалл на лист с вопросами, Дантэ потёр виски и откинулся на спинку стула.

Парнишка привык за свою жизнь обманывать этот кристалл, но вот энергии тратится слишком много.

Когда он вновь пришёл в себя, то встретился взглядом с красными глазами Ванерско.

– Всё написали? – спросил вампир, приподнимая немного уголки губ, и в красных глазах светилась простая вежливость. – Тогда можете идти к матери. Вечером вам пришлют список всего необходимого.

Вежливо попрощавшись, Дантэ вышел на улицу, заодно взглядом ища Катрин.

– Ну, кто бы сомневался, – вырвалось с губ парнишки, когда он заметил, как женщина старается что-то говорить эльфу, который лишь из вежливости слушает её слова.

Почувствовав на себе взгляд сына, Катрин Дион чуть вздрогнув, замолчала, но про себя начала возмущаться и негодовать, потому что простой взгляд сына заставлял действовать по его правилам.

3

Катрин Дион, яростно сверкая серыми глазами, смотрела на идущего к ним сына, считая, что своим «вторжением» в разговор с директором он не дал переговорить обо всем, что она запланировала в начале. Она посчитала, что сможет кое-чего добиться, если подключить свой дар и подобрать нужные слова. Ей надо было услышать хотя бы одобрение Шамирома и заверения, что Дантэ будет под надёжным присмотром.

Директор Шон Шамиром сразу же приметил, что мисс Дион резко замолчала и посмотрела с негативом в сторону. Быстро оценив ситуацию, он развернулся, чтобы заметить удаляющегося прочь секретаря Ванерско и идущего навстречу к ним мальчика.

Темноволосый, лет восьми-десяти, худощавый, кажущийся хрупким и тихим. Но вот его тёмно-серые глаза, что внимательно смотрели на женщину, говорили о сильном характере, упрямстве и сильном духе.

Из всего, что было сказано в длинной речи мисс Дион, эльф смог ухватить, что её сын – немного замкнутый ребёнок, но усидчивый и всегда готовый учиться и познавать всё, что предоставит школа, а потом, может, и колледж.

Эти крупицы информации были так разбросаны по речи женщины, что мужчина успел попутно узнать и о талантах самой Катрин в её студенческие годы. Шамирому не было это интересно, он интересовался лишь будущим учеником, так что половина слов была пропущена. А вот сейчас эльф сможет наглядно понять, что здесь правда, а что лишь видимость и преувеличение.

– Дантэ… – послышались неуловимые нотки шипения из уст Катрин. Но она тут же стушевалась, понимая, что её реакция была странной по отношению к ребёнку, которого минуту тому назад она так старалась выгодно подать.

Извиняющеся улыбнувшись Дантэ, женщина, мягко его обняв за плечи, вновь обратилась к директору:

– Мастер Шамиром, хочу вас познакомить с моим сыном Дантэ. Дантэ, это директор школы Амирэт – Шон Шамиром. Я решила поговорить с ним о тебе. В основном о том, что ты любишь учиться и узнавать что-то новое.

– Спасибо, Кат… мама, но я надеюсь, что мои возможности и стремление к познанию, с вашей подачи, не были преувеличены? Я-то понимаю, что для любого родителя его дитя самое лучшее из лучших. Но всё же. Я лучше сам покажу свои знания, чем потом увидеть взгляд разочарования.

– Молодой человек прав. Он сможет всё доказать сам, а значит, и оценивать мы будем по поступкам и учёбе, а не по словам родителей. – Промолвил эльф, при этом почти неуловимо подмигнув парнишке. – Я думаю, что сейчас вы можете возвратиться к себе, а вечером вам пришлют список всего необходимого для учёбы. Желаю удачи.

Эльф, быстро кивнув матери и сыну, поспешил уйти.

– Поговорим дома, – прошептала женщина, и они оба направились домой.

***

– Дантэ, – сказала Катрин, когда они переступили порог, – Скажи, зачем ты стараешься показать, что я не достойна быть твоей матерью? Пойми, я стараюсь, но ты с каждым разом всё больше подталкиваешь к нашему расхождению, как матери и сына.

– Мисс Катрин, – чуть устало начал парнишка, при этом твёрдо смотря в глаза женщины. – Прости, но к роли матери ты уже не подходишь, никак.

– Объясни, – требовательно проговорила мисс Дион, присаживаясь на диван, понимая, что её ноги вот-вот подогнутся от нервных вибраций в теле.

– Когда я родился и жил год в полноценной семье, ты имела самые искренние чувства ко мне как к сыну. Ты была готова сделать всё, чтобы меня у тебя не отобрали, ты была готова радоваться разным моим эмоциям, ты была матерью. Но после у тебя «вытравили» это чувство. Я для тебя, скорее, как просто родственник, ни больше, ни меньше.

Ты в этом не виновата, тебя СДЕЛАЛИ такой. У тебя программа, которая частично была создана под гипнозом, а частично – зельями, и продолжает работать, и её не убрать. Своим возвращением я на время приостановил её действие, и твои чувства в некоторые моменты являются искреними и настоящими, но это не навсегда.

Я знал Ландэ Айшерэ и Трэгорома Моэр, и поверь, вмешиваться в судьбы они могли. За то время, что я пробыл под их «чутким» взглядом, я видел, как они вносили во всё свои коррективы. Ты была уже не нужна, и они устранили тебя, дав ложное чувство, что всё правильно и так было всегда, и ты, да и другие поверили в это. Для многих они были самыми светлыми учёными, и лишь некоторым, кто знал их с другой стороны, известны их чёрные дела. Увы, таковые или молчали, или исчезали, и о них больше не вспоминали.

Парнишка, тихо подойдя к женщине, приобнял её за плечи, а затем шепнул:

– Во мне тоже есть многие изменения, но я смог подействовать на них, потому что у меня есть мой волк, а вот с тобой… с тобой мы можем быть просто родственниками. Например, как будто я двоюродный брат, или племянник.

– Но я могу тебя любить хотя бы родственной любовью? – почти умоляюще прошептала Катрин, зарываясь в тёмные волосы мальчика. Она не хотела так быстро сдаваться этой «программе», она хотела показать сыну, что постарается быть выше.

– Можешь, – тёплая улыбка озарила его лицо, хотя взгляд так и остался грустным. – Мы оба постараемся дольше прожить, как мать и сын.

Прошло больше девяти лет.

Светлая небольшая студия освещалась большими окнами, которые были приоткрыты, из-за них были слышны перезвоны птичьих трелей, шелест листвы деревьев, в которых заигрался ветерок, а в самом низу раздавались голоса студентов.

За мольбертом стоял темноволосый парень, чьи тёмно-серые глаза впивались в ватман, на котором была почти законченная картина: бледно-зелёные шторы немного прикрывали приоткрытое французское окно, за которым виднелся цветущий сад. Казалось, что нарисованные шторы колышутся от ветра, который пробирался сквозь открытые стеклянные двери. А на первом плане картины стоял стеклянный столик с корзинками фруктов, лёгких закусок и чашка ароматного кофе.

Парень, держа палитру левой рукой, правой же, удерживая на весу тонкую кисточку, старался выводить пар над чашей, показывая тем самым, что напиток очень горячий.

От звуков раздавшегося смеха юноша вздрогнул, но рука успела отдёрнуться, чтобы не сделать неправильный мазок.

Взгляд его недовольно направился в сторону окна, но наткнувшись на смеющихся парней, стал заинтересованным.

Дантэ Дион, отложив на столик кисть и палитру, продолжил посматривать в окно, а пальцы рук продолжили привычную гимнастику. Сжать в кулак, медленно раскрыть, покрутить запястье, при этом пальцы совершали движения, как будто меж них прокатываются шарики.

Дантэ заинтересовал вампир, что оседлал мотоцикл и сидел вполоборота к нему. Темноволосый, с длинной косой, багровые глаза под воздействием солнечных лучей походили на рубин, что сверкал меж его бровей, белоснежная кожа, округлый подбородок, чуть заострённые уши. Когда он посмеивался или заразительно смеялся, то его клыки касались нижней губы.

Человек специально выбрал когда-то художественный факультет, чтобы можно было смотреть на альф, а в особенности на этого вампира.

Дантэ было тогда, кажется, тринадцать или четырнадцать, когда они нечаянно встретились около прохода из школы-колледжа. Вампир даже не заметил парнишку-человека, зато тот успел отшатнуться и втянуть в себя запах, которых витал вокруг этого красивого парня.

Дикий мёд, шоколад и имбирь, от этих запахов веяло спокойствием, уютом, а также, азартом и лёгкостью. А когда Дантэ услышал голос, то понял, что хотел бы слышать его всегда. И вот теперь он, как мазохист, приходил в студию, чтобы забившись в самом углу, но ближе к приоткрытому окну, улавливать голоса и безошибочно находить тот самый, заветный.

Но такие помутнения у него были не так часто, чтобы с уверенностью говорить, что это любовь, а не влюблённость.

***

Искорки меж пальцев проявились как всегда внезапно, и чтобы от них избавиться и не чувствовать покалывания, парень стряхнул их, продолжая смотреть, как вампир что-то тихо пытается рассказать оборотню.

В комнату неизвестно откуда ворвался южный ветер, принося запах вишен и кофе. Не отвлекаясь на эти ароматы, парень машинально протянул руку в сторону мольберта, и в руках оказалась чашка.

Глоток горячего кофе чуть обжёг, но также принёс приятное послевкусие от прекрасного и вкусного напитка.

– Дантэ? – вопросительно-удивлённый окрик заставил отвлечься от созерцания вампира, и посмотреть на своего учителя Матвейра Намира. Этот бета сирен был одним из немногих, кто решился учить человеческого мальчика, когда другие смотрели или со снисхождением, или с недоумением, а то и вовсе не замечали, как под их боком учится человек.

– Дантэ, откуда… – мужчина растерянно втягивал в себя запах, замечая чашку, которой здесь не было, когда он выходил. – Откуда у тебя сей предмет и этот запах?

Быстро осмотревшись, парень понял, что на этот раз не сможет отвертеться, потому что параметры и время не были соблюдены, да и надоело уже прятать свою странную магию. Вот только, как объяснить учителю, что его магия «играет», и невозможно угадать моменты её проявления.

Пока он думал, как всё это подать, сирен быстро прошёл в сторону юного художника и глянул на картину.

– Мастер Намира… вот так как-то…. – парню оставалось лишь пожать плечами и неуверенно улыбаться.

– Какое красноречие и понятное объяснение, – с ехидством в голосе проговорил мужчина, протягивая руку к нарисованной корзинке и доставая яблоко. Поднёс к носу, принюхавшись к кожуре, а затем немного прикусил. Яблочный сок скатился по подбородку, а глаза, синие, как летнее небо, зажглись от восхищения и радости. – Не ожидал, что оно будет таким настоящим. Знаешь, магов-реалистов единицы, а в человеческой расе таких, пока не слышал, чтобы встречались. Я хочу узнать всё, и не надо мне юлить. Говори даже свои безумные предположения и чувства, я пойму их, как-никак, мне приходится тебя понимать вот уже девять лет.

Смерив взглядом сирена, парень принялся рассказывать свою версию.

– Магия не раз показывалась лишь отголосками малых искорок меж пальцев, причиняя лёгкий дискомфорт, но как только стряхну рукой – всё становилось в норму. Затем стали проявляться облачка, дуновение ветерка, странные образы, но это было неконтролируемо и внезапно, и что характерно, никто не видел то, что я вижу. А недавно стали оживать некоторые предметы в картинах или картинках, которые я сам рисовал и заканчивал. Так что, чем ещё магия проявится, я сам не знаю, да и утверждать, что я маг-реалист можно с натяжкой.

– Да, ты прав, – задумчиво прошептал сирен, смотря, как картина вновь замирает, только на стеклянном столике стояла пустая чашка. – Вот, что мы сделаем. За эту неделю тебе придётся закончить учёбу в школе, и ты переходишь в колледж. Экзамены за определённые предметы обеспечу, а на многие другие – поставлю экстерном. В колледже мы подберём нужных и надёжных учителей, а заодно будем контролировать и познавать твою магию.

Жаль только, что ты человек и ее не унаследует потомок долгоживущих рас. Хотя, если развить её, то ты сможешь найти очень престижное место или у дворян или у правящих династий. Но пока пусть всё это хранится в тайне от чужих глаз и ушей. А мне придётся поговорить с директором Шамиром.

Дантэ в ответ промолчал, хотя его мысли кричали в панике о том, что им придётся напрягаться все эти несколько дней. Серен, как будто поняв, что творится в голове парня, сочувственно кивнув, вышел, держа в руках надкушенное яблоко.

***

Дом встретил привычным молчанием, которое не было неприятным для его хозяина. Казалось, что своей тишиной и теплотой, и светом тот показывает, как рад, что молодой хозяин пришёл, что звуки шагов, дыхание и тихая музыка снова будут растекаться по комнатам.

Улыбнувшись своим мыслям и анализируя разговор с учителем, Дантэ присел в гостиной на диван.

Интерьер почти не изменился, добавились несколько разбросанных разноцветных подушечек, музыкальных и видео кристаллов. Также большой белый ворсистый ковёр около большой чёрной панели, которая служила одновременно источником телевещаний и камином. Как только Дантэ присаживался на ковёр, панель экрана «зажигала поленья» и обеспечивала как уют, так и тепло.

Парень любил сидеть в этом месте, в особенности когда пропадало тату волка Хранителя.

До четырнадцати лет Дантэ мог свободно ласкать, играть, общаться с волком, который заменил ему, наверное, очень многое. Но после четырнадцатого дня рождения тот стал «впитываться» в душу своего носителя. Лишь через некоторое время в страхе потери друга парень заметил, что волк уходил лишь на три дня раз в три месяца.

Что же послужило такому уходу, было непонятно, да и сам Хранитель помалкивал, лишь задумывался и прислушивался к своим мыслям, к которым доступ парню закрывался.