Текст книги "Полоса препятствий"

Автор книги: Наталья Берзина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

На следующий вечер Дэн пригласил ее на концерт. Вежливый, предупредительный, он был предельно корректен и тем самым очень импонировал Юлии. Они начали встречаться каждый день. Гуляли, иногда забредали на дискотеки.

Ежедневно Юлия с нетерпением ожидала вечера и звонка Дэна. Уложив Андрюшку спать, она хотя бы на пару часов окуналась в радостную атмосферу молодости. Дэн почти не говорил о себе, только много расспрашивал Юлию, внимательно слушал. Ей было приятно его внимание, и она, не кривя душой, рассказывала ему о себе почти все. Дэн был поражен, узнав, сколько ей лет и что у Юлии есть ребенок, – он искренне считал ее своей ровесницей. В то время она не придавала особого значения тому, что ее другу исполнилось всего лишь двадцать. К тому же разумное поведение Дэна не давало поводов для каких-либо опасений. В общем, Юлия на первых порах воспринимала отношения с Дэном как обычные дружеские. Но фестиваль подошел к концу, к тому времени Юлия нашла место преподавателя в том же музыкальном училище, которое когда-то закончила сама. Через неделю предстояло приступать к работе, да и сына нужно было готовить к школе. В повседневных хлопотах она и не заметила, как Дэн исчез с ее горизонта.

Он позвонил спустя две недели, пригласил на вечеринку. Вечер у Юлии был свободен, а Андрюшка с удовольствием отправился к Марине, согласившейся за ним присмотреть. Дэн заехал за ней на весьма приличной иномарке, галантно распахнув дверь, помог сесть. Несколько удивленная, Юлия, не удержавшись, спросила:

– Твоя красавица?

– Нет, что ты! Я пока на такую не заработал. У друга взял покататься, – спокойно ответил Дэн.

Они мчались по вечернему городу. Из мощных динамиков неслась приятная музыка. Настроение было прекрасным. Единственное, что немного беспокоило Юлию, – так это непонятно откуда взявшееся желание обнять Дэна. Это желание, родившееся как-то исподволь, понемногу разрасталось, становясь все сильнее, заполняя всю ее, заставляло краснеть, отвечать Дэну невпопад. К счастью, они доехали относительно быстро. Вроде и не совсем окраина, но домики небольшие, частные, и вдруг, словно сказочный дворец, вздымающийся среди молодых сосен, возник громадный дом, а дальше за крошечной рощицей угадывалась река, давшая название городу. Сам дом, выстроенный, очевидно, недавно, из белого кирпича, с просторными балконами, огромными зеркальными окнами, резко контрастировал с бедной, невыразительной, старой застройкой.

Остановив машину в просторном дворе, Дэн помог Юлии выбраться из уютного кожаного салона. И, взяв под руку, провел на второй этаж. В необъятной комнате уже находилось не менее пяти пар. Вечеринка традиционно началась с роскошного застолья. Вино лилось рекой. Но, невзирая на то что к полуночи все разбились по парам, Юлия с Дэном остались в гостиной, не поддавшись очевидному соблазну.

Далеко за полночь Юлия начала собираться домой. Дэн, не отходивший от нее ни на шаг, тут же предложил вызвать такси, но она отказалась и предложила прогуляться пешком. Ночь и впрямь была чудесной. Они долго брели в предрассветных сумерках по спящему городу. Она даже на время забыла, что рядом с ней совсем еще мальчик и что у Марины ее ждет сын. У подъезда они долго стояли обнявшись. Юлия безумно не хотела, чтобы Дэн уходил. Тянула время. Наконец расставшись, она поднялась в пустую квартиру и дала волю слезам.

После смерти Алексея она мучительно долго приходила в себя. Сразу после экзаменов навалилась жесточайшая депрессия. Юлия, приехав на каникулы домой, никуда не выходила, сидела запершись в своей комнате. Ей было очень плохо, сильный токсикоз не самое приятное состояние. Но беда не приходит одна. Неожиданно скончалась бабушка. Еще одни похороны, и Юлия осталась совершенно одна в целом мире. Мама, занятая своим ребенком, ничем не смогла ей помочь. Она прислала вызов, но Юлия отказалась уехать в Новую Зеландию.

Когда Юлия снова обратилась в женскую консультацию, выяснилось, что, невзирая на все перенесенные ею страдания, мальчик развивается нормально. Очередной удар жестокая судьба нанесла ей, когда начались занятия в консерватории: узнав о беременности, ее попросту выставили из общежития.

Никита разговаривал с бригадиром монтажников, когда позвонил Володя.

– Пришли машины от Forward Ltd! Можно начинать отгрузку? – выпалил он счастливым голосом.

– Володя, ты проверил платежки? – первым делом спросил Никита.

– Да, все в полном порядке! Печати, подписи, все на месте! Грузим? – обрадованно кричал в трубку Володя.

– Да, начинай! Я подъеду, как только освобожусь! – сказал Никита.

«Отлично! Сегодня отгрузимся, а через пару недель получим остальные деньги. Сейчас первым делом нужно будет проплатить заказанные станки, да на пару новых делянок денег хватит», – прикидывал он, вполуха слушая бригадира.

– …мы сюда поставим. Конечно, по схеме это не совсем то, что планировалось, но уверен, так будет намного удобнее.

– Что? – переспросил Никита.

– Я говорю, что подъемник мы установим…

– Да, все верно! Согласен. Ты мне лучше скажи, когда закончите? Мне нужно уже в июне запустить производство.

– Да мы все успеем, Никита Брониславович! Не сомневайтесь!

– Хорошо, как договаривались: если успеваете в срок, оплачиваю сто процентов, если на неделю раньше, добавляю премиальные.

Разобравшись с делами на строящейся лесопилке, Никита отправился на следующую, туда, где уже монтировали оборудование. До самого вечера он пробыл там, что-то организовывая, отдавая срочные распоряжения, и в запарке так и не перезвонил бухгалтеру, чтобы уточнить получение денег на счет.

Уставший, почти без сил, Никита вернулся домой. Все попытки дозвониться до Володи оказались тщетными. Рухнув в постель, он почти сразу же уснул. Лариса пыталась, зайдя к нему в спальню, что-то доказывать, но Никита почти не слышал ее. Утром, варя себе кофе, Никита вспомнил о несделанном звонке. Босым ногам было прохладно на плиточном полу, и потому он постоянно переступал на месте. Наблюдая за поднимающейся шапкой пены, Никита потянулся к телефону:

– Алло! Ирина Максимовна, доброе утро! Я вас не разбудил?

– Доброе утро, Никита Брониславович. Нет, я уже внучку в садик отвела. А вам почему не спится?

– Дел слишком много. Скажите, пожалуйста, деньги от Forward Ltd вчера поступили?

– Простите, не поняла? Это мы вчера деньги перевели на Forward Ltd!

– Что? Какие деньги? – растерянно воскликнул Никита. – Зачем мы им их перевели?

– За оборудование! Пришла платежка, за ленточные станки. Согласно вашему распоряжению я, как только получила платежные документы, тут же перевела всю сумму! Разве что-то не так?

– Подождите, а деньги за отгруженную продукцию? Разве мы не получили?

– Нет! К нам никаких денег не поступало! – срывающимся от волнения голосом сказала бухгалтер.

– Я к вам сейчас приеду! – крикнул Никита в трубку. На плите яростно шипел убежавший кофе.

Взбежав на второй этаж, Никита в нетерпении рванул на себя дверь. Ирина Максимовна, взволнованная, раскрасневшаяся, уже стояла в прихожей, растерянно прижимая к груди руки.

– Документы у вас? – с порога спросил Никита.

– Разумеется, но я уже посмотрела, там все в порядке!

– Покажите?!

В комнате Никита прошел прямо к столу и схватил распечатки. Внешне все выглядело вполне законно. Обычная платежка, все реквизиты в порядке, только вместо Fortuna Ltd стояло Forward Ltd!

– Ирина Максимовна, скажите, вы в курсе, от кого мы получаем оборудование?

– Разумеется! Я же не полная дура! Мы закупаем станки у трех фирм: это «Фортуна» – ленточные, «Форвард» – заточные и «Стандарт» – многопильные. Разве не так?

– «Фортуна» поставляет нам и ленточные, и заточные! «Форвард» покупает у нас доску! Они покупатели! – уже кричал Никита.

– Но, Никита Брониславович, вы же сами подписывали платежные документы! Вот посмотрите! Это же ваша подпись! – Бухгалтер протянула Никите бумаги.

Едва взглянув на платежки, Никита почувствовал, как подкосились колени. Все верно, он тогда подписывал всю пачку, только бегло просматривая, а подсунул документы ему Володя. Володя?! Никита выхватил телефон. Уже почти восемь, он должен уже ехать на лесопилку, значит, телефон у него должен быть включен. После долгой серии гудков телефон замолчал, Никита снова и снова нажимал кнопку вызова. Безрезультатно!

Опустившись в кресло, Никита посмотрел на Ирину Максимовну и как-то совершенно спокойно сказал:

– Вы знаете, нас примитивно обокрали. Могу я у вас попросить кофе?

– Одну минуточку. Сейчас сделаю! – воскликнула Ирина Максимовна и устремилась на кухню.

Когда она вернулась, картинка у Никиты уже начала складываться. За все годы, что он занимался лесом, его ни разу так не проверяли. Разумеется, ежегодные проверки были, куда от них деться, но чтобы одна за другой – такого никогда не случалось. Не хватало еще, чтобы проверили технику безопасности и санстанции. Стоп! А ведь пьянка-то могла быть неспроста! Почему вдруг приехал участковый? Ему кто-то позвонил! С таксофона! Значит, из города – в поселке нет таксофонов. Следовательно, человек, находясь за двадцать пять километров, знал или думал, что знал о беспорядках на лесопилке! А не мог ли все это подстроить человек, которому просто выгодно уничтожить Никиту? Но тогда он должен быть очень близок к нему. Быть в курсе всех дел. Тогда получается только один подозреваемый – Володя, единственный сын школьного друга. Остается все проверить, и, если подозрения подтвердятся, придется выяснять причину.

– Ваш кофе, Никита Брониславович, – сказала бухгалтер, ставя перед ним чашку.

– Спасибо, – задумчиво произнес Никита, но к чашке так и не прикоснулся. – Знаете что, я поеду, а вы, как только откроется банк, попробуйте отозвать платеж. Может быть, удастся. Иначе мы с вами практически разорены.

– Хорошо, к открытию я буду в банке.

– Тогда я поехал. Нужно разобраться до конца. Извините меня, Ирина Максимовна, я накричал на вас.

– Ничего страшного, надеюсь, это было в первый и последний раз. Я постараюсь исправить все, что возможно. Платеж я отправила в конце дня, есть надежда, что можно успеть.

Первым делом Никита отправился на лесопилку, происшедшее поселило в его душе нехорошее чувство тревоги. Чем ближе он подъезжал к поселку, тем сильнее становилась тревога, но то, что он увидел на площадке, повергло его в шок. Там, где еще вчера громоздились пакеты с досками, остался лишь чистый бетон. Только в самом углу грузовой площадки стояли уже пожелтевшие от времени штабеля с некондицией. Качественной продукции не было вообще.

Никита некоторое время тупо смотрел, как внезапно налетевший ветер поднял тучу пыли, перемешанной с опилками, затем, постаравшись собраться с силами, направился в арочник.

Сменного мастера Никита нашел в конторке.

– Как прошла отгрузка? – спросил Никита, опускаясь на деревянную скамью.

– Замучились, Никита Брониславович. Представляете, девять машин за один вечер! Раньше мы никогда больше трех не грузили. Закидали все, грузовую площадку хоть подметай.

– Молодцы, а номера машин и копии путевок у тебя?

– Нет, что вы! Володя все забрал. Сегодня он еще не приезжал. Ждем.

– Не стоит, работайте спокойно. Кругляк у вас еще есть?

– Да, дня на три хватит, – ответил мастер.

– Хорошо, работайте! – стараясь оставаться спокойным, сказал Никита.

Теперь на очереди была встреча с участковым.

Сразу после завтрака начались процедуры. В первый же день, пройдя широкомасштабное обследование, Юлия ужаснулась: в ее возрасте такое количество всевозможных болячек не могло обрадовать. Но раз уж подвернулась такая возможность поправить здоровье, она решила ее не упускать. Теперь весь день у нее был расписан по минутам. Лечебная физкультура, массаж, ванны, различные прогревания, грязи – все следовало одно за другим. После завтрака до самого обеда она только и делала, что переходила из кабинета в кабинет. В коридоре лечебного корпуса она столкнулась с неразговорчивым соседом по столу. Он только коротко кивнул ей и пошел дальше, не удостоив Юлию даже словом.

Сейчас, лежа в согревающей остро пахнущей лечебной грязи, Юлия, невольно расслабившись, опять словно вернулась в прошлое…

До конца октября правдами и неправдами она оставалась жить в общежитии. Но исход, сравнимый для нее с изгнанием из рая, был предрешен. В тот день она сидела в парке, на скамейке, с видом на Свислочь. Вселенская тоска неподъемной глыбой навалилась на нее, готовясь раздавить своей тяжестью. За последние полгода она потеряла сразу двоих самых близких и дорогих ее сердцу людей. Не стало Алексея, отца ее еще не рожденного ребенка. Умерла бабушка, оставив ее без незримой, но такой необходимой поддержки. Исчезла последняя опора в жизни. Теперь последняя капля – если ее выгонят из общежития, то ни ей, ни ребенку попросту негде будет жить. Придется либо бросать консерваторию, либо умирать на улице.

Холодный ветер пронизывал Юлию насквозь. Стылая грязная вода плескалась в двух шагах от нее. Мутная, с пятнами мазута и плавающими пивными бутылками, она притягивала Юлию. Невольно подталкивала к окончательному решению. Если прямо сейчас встать на гранитный парапет и сделать всего один лишь шаг, ледяная вода мгновенно пропитает одежду. Потяжелевшая, она тут же потянет ко дну. Грязная пленка на поверхности плеснет в глаза. Вонючая, пахнущая тиной вода заполнит рот, хлынет в легкие. Силясь глотнуть хоть немного воздуха, затрепещет грудь, вместо спасительного кислорода наполняясь мутной водой с плавающими окурками.

Неистово забьется сердце. Сознание начнет меркнуть, и спустя минуту-другую не станет ни Юлии, ни ее так и не появившегося на свет сына. Разом оборвутся две жизни, и вскоре никто не вспомнит о ней.

– Ты чего плачешь, деточка? – Незнакомая пожилая женщина остановилась напротив Юлии.

Юлия сидела, съежившись, даже не чувствуя ни порывов холодного ветра, ни того, как по щекам катятся слезы, уже по сути прощаясь со своей неудавшейся, такой короткой жизнью.

– Что с тобой случилось, детка? – повторила вопрос женщина.

– Так, ничего, просто жить негде, – ответила Юлия, не поднимая глаз.

– От родителей, что ли, бежала?

– Нет, что вы! Меня из общежития выгнали. У меня маленький скоро будет, а в общежитии не положено, – тусклым, каким-то не своим голосом сказала Юлия, окончательно осознавая неизбежность происходящего.

– Что ж ты теперь делать будешь?

– Даже не представляю, – грустно сказала Юлия.

– Ты учишься или работаешь? – поинтересовалась женщина.

– Учусь, в консерватории, на пианистку.

– Серьезно? Вот здорово. А ребеночка что ж так неаккуратно нагуляла?

– Не нагуляла я! У меня муж был! Мы только расписаться не успели. Умер он! Весной! – с досадой выкрикивая слова, защищалась Юлия, неосознанно прикрывая руками уже заметный живот.

– Ну, прости детка, не знала я. Пойдем со мной! Я одна живу, у меня даже фортепиано есть, только расстроенное, но это можно исправить. Домик у меня небольшой, но места всем хватит, и тебе и малышу.

– Спасибо вам! Но только с деньгами у меня туго, я много платить не смогу!

– А и не нужно платить. По хозяйству мне поможешь, то, другое, и на том спасибо, а ребеночка родишь – я смогу тебе помочь.

Надежда Петровна не только предоставила Юлии кров, но и оказала серьезную помощь, когда родился Андрюшка. Едва оправившись после родов, Юлия начала подрабатывать где только возможно. Занималась репетиторством, играла в кафе, но денег постоянно не хватало. С новым педагогом назревал серьезный конфликт. Он постоянно высказывал свое недовольство плохой подготовкой Юлии. Ее исполнение действительно во многом потеряло прежнюю виртуозность. Но играть в кафе Юлия не прекращала, эта работа позволяла хоть как-то сводить концы с концами.

Сдавая бабушкину квартиру, она, конечно, выручала кое-какие деньги, да от некогда полученной на конкурсе премии что-то еще оставалось. Но ребенок рос, а вместе с ним и расходы. А любые деньги имеют нехорошую тенденцию рано или поздно заканчиваться, вот Юлия и старалась заработать любыми путями.

Шли годы, Андрюшка рос бойким, славным мальчуганом. Надежда Петровна помогла устроить его в ясли, затем в садик. Если бы не она, Юлии пришлось бы совсем туго. Они жили как одна дружная семья, но прошло время – и Юлия, наконец, закончила консерваторию. Пришла пора возвращаться домой. Прощание с Надеждой Петровной было трогательным и немного грустным, они обе очень привыкли друг к другу, но Юлии предстояло возвращаться в родной город.

Дома неожиданно наступила разрядка. Целую неделю Юлия практически не выходила из дома. Большую часть времени она просто сидела неподвижно, уставившись в одну точку. Из оцепенения ее выводил только Андрюшка. Так продолжалось до тех пор, пока ей не позвонила Марина. Именно встреча с ней, давней подругой и соседкой, встряхнула Юлию.

То, что она раньше считала катастрофой, теперь, после разговора с Мариной, представилось совершенно в ином свете. У нее после сильной, глубокой любви остался Андрюшка, а вот у Марины не было даже и этого. Столько лет сгорать от любви к мужчине, открыться ему и быть отвергнутой – это ужасно. Конечно, Юлия тоже не смогла бы работать с ним и прекрасно понимала, почему Марина ушла. Ей очень повезло, что у нее есть сын, ведь Андрюшка – это продолжение той любви, что останется с ней навсегда! А Маринка одна!

А затем… затем в ее жизни появился Дэн! Едва Маринка узнала о том, что Юлия встречается с ним, как тут же заявила: «Не делай этого, Юля!»

Но та, как обычно, не послушалась.

Однажды вечером она пригласила Дэна зайти. С тех пор он стал появляться в ее доме. Возился с сыном, оставался часто допоздна, иногда помогал в чем-то по дому, раз даже отремонтировал водопроводный кран на кухне. Постепенно он занял такое место в ее жизни, что Юлия уже не представляла, как сможет обходиться без него. Но до определенного момента между ними не было близости. В конце концов она устала бороться с собой и однажды предложила Дэну остаться.

В одну ночь весь прежний мир рухнул! На его руинах воцарился Дэн! Незаметно он полностью подчинил себе Юлию. Вначале она не слишком сильно ощущала зависимость от него, но постепенно жизнь ее превратилась в ад. Юлия не понимала, что произошло с Дэном, – с каждым днем он становился все более и более властным. Позволял себе командовать ею, принуждать, а Юлия терпела, сносила то, чего в другое время не простила бы никому. Она полюбила его со всей страстью, со всей нерастраченной силой. Прощала ему абсолютно все, а Дэн, заполучив ее в собственность, снова стал исчезать, подолгу не появлялся. Он жил так, как ему было удобно.

Для Юлии жизнь превратилась в непрерывное ожидание. Редкие ночи, что Дэн проводил с ней, не приносили покоя. Прозрение наступило слишком поздно.

– Здравствуй, старший лейтенант! Это Никита Тышкевич тебя беспокоит. Скажешь мне сегодня что-нибудь новенькое?

– И вам доброго здоровья, Никита Брониславович. Вы можете ко мне подъехать прямо сейчас? – тут же отозвался участковый.

– Отчего же не заглянуть в гости к хорошему человеку. Ты где сейчас, в конторе?

– А где же еще! Как всегда, на боевом посту!

– Тогда жди. Через пять минут буду, – сказал Никита, садясь в машину.

Опорный пункт, где обычно обитал участковый, находился в центре поселка, рядом с магазином и давно запущенным, полуразрушенным клубом. Никита подъехал к самым дверям. Вышел из машины. Посмотрел на синее весеннее небо и решительно вошел внутрь. Старший лейтенант сидел за утлым колченогим столом и что-то печатал одним пальцем, усердно шевеля губами. Заметив вошедшего Никиту, он привстал, протянул ему руку и жестом предложил сесть.

– Здорово, лейтенант. Рассказывай об успехах, – сказал Никита, выбирая стул попрочнее.

– Дело такое, Никита Брониславович, поговорил я с вашими людьми…

– Уже не моими, я их всех уволил. Короче излагай, – остановил лейтенанта Никита.

– Ладно, уже не вашими. Так вот. Один из них отличился уже здесь, в поселке. Как только добрался до дому, принялся с самого утра сожительницу гонять. Ясное дело, меня вызвали, я на него посмотрел да и запер, до выяснения.

– Ваши поселковые дела меня не касаются. Конкретней излагай.

– Порасспросил я его, – невозмутимо продолжал участковый. – И рассказал этот молодчик душещипательную историю. Только они приступили к работе, как подъехала машина к воротам. Подъехала и заглохла. Не заводится, и все тут. Водитель попросил работяг подтолкнуть. Те плату потребовали. Водила, не стал спорить, и… выставил ящик бормотухи! Мужики обрадовались, толкнули «мазду», та завелась, хоть и не с первого раза. Тут хозяин машины и говорит работягам, мол, у меня сегодня праздник большой, выпейте за мое здоровье! И открывает багажник, а там… еще четыре ящика. Вот и прикиньте, Никита Брониславович. Сто бутылок на два десятка мужиков. Было с чего повеселиться.

– А что «мазда»? – уточнил Никита.

– А ничего! Уехала, и больше ее не видел никто.

– Номера?

– Не смешите меня, Никита Брониславович! Какое мужикам дело до номеров, когда столько халявного пойла с неба упало!

– Тоже верно. А хотя бы цвет?

– Обычная красная «мазда». Триста двадцать третья. Древняя как мир. Нет, даже не думайте, машину не найти. Их в городе не одна сотня таких красных бегает. Все на одно лицо. Лучше вспомните, у кого из ваших недоброжелателей есть такая машина.

– Врагов у меня нет, а вот у друзей… Знаешь что, лейтенант, думаю, ничего страшного не случится, если ты на пару часов бросишь свой боевой пост и подъедешь со мной в одно место. Побеседую я сам, а ты своим видом и формой шорох наведешь.

– Никаких проблем, Никита Брониславович. Готов.

Участковый был парнем сообразительным и лишних вопросов не задавал. Тихо сидел рядом с Никитой, пока машина мчалась по пустынному шоссе, ничего не уточнял и когда, проскочив по мосту, направились в сторону площади с вознесшимися в бездонное небо тремя штыками. Ничего лейтенант не спросил и когда «мерседес» остановился возле небольшого трехэтажного здания на тихой улочке, среди начинающих уже зеленеть старых лип. Серьезное заведение, ничего не скажешь, сюда с поклоном приходят люди самого разного уровня.

– Ты ничего не спрашиваешь, просто стоишь рядом и светишь погонами. Понял? – уточнил Никита, когда они шли по коридору.

Лейтенант только кивнул в ответ.

Никита едва сдерживал гнев. Она все же сделала это, хотя он ее и предупреждал, ну и дрянь! Ладно, можно смириться с тем, что особой любви между ними не было, но почему нужно было поступать так гадко? Да, он отказал ей в покупке этой гребаной шубы. Ну для чего ей еще одна, когда и так моль не успевает поедать те, что у нее висят в шкафах! Никита не поверил, когда она заявила, что отомстит.

Он заехал домой на минуту, просто забрать документы. В холле, прямо на полу лежал простой листок бумаги, вырванный из тетради в клетку. Никита даже не представлял, что в доме можно найти нечто подобное. Короткая записка, адресованная ему, потрясла своей нелепостью и цинизмом. В первый момент он едва не потерял контроль над собой.

«Никита, как ты понимаешь, любви между нами никогда не было и не могло быть. Ты всего лишь кредитная карточка. Увы, она закончилась.

Я уезжаю с человеком, который оказался и сильнее тебя, и умнее. Он переиграл тебя, и теперь, когда ты нищий, нет смысла цепляться за твой кошелек. К тому же он еще и вдвое моложе тебя. Прощай, уже давно не твоя, Лариса».

Чтобы хоть немного подавить гнев, Никита вышел на крыльцо и долго курил, глядя на яблони. Успокоение пришло не сразу. Вернувшись в дом, достал из холодильника бутылку минералки, одним неуловимым движением, просто как-то ловко крутанув большим пальцем, открыл, сделал пару глотков. Шум машины за окном привлек его внимание. Из смешной, крошечной «мини» выбиралась Лариса. Постояв немного возле машины, она как-то бочком, робко направилась в дом. Увидев мужа, она вздрогнула, словно ее ударили по лицу.

– Прости, Ники. Я сделала страшную ошибку! Он оказался просто подлецом. Я на коленях прошу тебя о прощении.

Никита закурил, сделал несколько затяжек, затушил сигарету. И, не глядя на уже бывшую жену, негромко сказал:

– Ты свободна! К вечеру, к тому времени, когда я приеду, духу твоего в доме быть не должно. Развод я оформлю сам. Можешь забрать все, что сможешь унести на себе. За этим Виктор присмотрит. По разводу я не дам тебе ни цента, так что шубы, побрякушки и прочую ерунду тащи в руках.

– Ники, прости меня, я была не права! Все для тебя сделаю, только не прогоняй меня! – умоляла Лариса, стоя на коленях.

– Нет, все кончено! Убирайся! – по-прежнему не глядя на нее, бросил Никита и, оставив на крыльце недопитую бутылку, направился к машине, на ходу доставая ключи.

Вернувшись на лесопилку, Никита устроил разгон работягам. Возможно, этого и не стоило делать, но состояние у него было далеко не лучшее. Поздно вечером, подъезжая к дому, он почувствовал себя плохо. Неясная тупая боль сжимала в холодных клещах всегда спокойное и такое надежное сердце. Где-то слева, глубоко под лопаткой, ржавая игла царапала и царапала кровоточащий комок плоти, нанося все новые и новые незаживающие раны. Оставив машину во дворе, он поднялся в дом.

– Никита Брониславович?! Что с вами? – всполошился помогающий по дому Виктор, едва завидев хозяина.

– Ничего, Витя, ерунда, – ответил Никита и обессиленно опустился в кресло. – Плесни мне коньяку.

– Может быть, лучше скорую вызвать? – возразил Виктор.

– Я сказал, коньяк! – взревел Никита и, попытавшись встать, схватился за грудь.

К приезду скорой он почувствовал себя уже лучше, но врач все же настоял на госпитализации. Никита не любил ни больниц, ни госпиталей, потому всеми правдами и неправдами спешил вырваться из больницы. Проведя в палате четыре дня, он уломал лечащего врача, договорился с завотделением и под подписку покинул неуютные стены. О проблеме по имени Лариса он почти забыл, просто стер на время из памяти, как ненужную информацию. Главным было не запустить работу, особенно сейчас, когда фирма, понеся пусть и серьезные потери, была в стадии расширения. Деньги, переведенные в Forward Ltd, удалось спасти. Конечно, потеря готовой продукции была невосполнима, но, взяв кредиты, можно было говорить о восстановлении запасов кругляка и, соответственно, о заключении новых контрактов на поставку досок.

Даже находясь в больнице, Никита продолжал в меру сил руководить фирмой. Как не хотелось ему брать нового управляющего, но болезнь заставила пойти на такой шаг. К счастью, нашелся знающий и ответственный человек. После выписки врачи рекомендовали Никите пройти курс реабилитации. Впрочем, и друзья не оставались в стороне. Не забыли о нем и первая жена с сыном. Под всесторонним давлением Никита сдался.

С Любой Никита расстался по обоюдному согласию. Когда сыну исполнилось пятнадцать, они оба пришли к выводу, что жить вместе невозможно. Нет, они не ссорились, для этого Люба была слишком умна, но напряжение между супругами в любой момент грозило перейти критическую отметку. Наконец они приняли единственно верное решение. Как ни странно, но после развода отношения между бывшими супругами стали улучшаться. Люба не препятствовала участию Никиты в воспитании сына, а он в свою очередь всячески старался ей помогать. Из них не получилось семейной пары, но друзьями они остались на всю жизнь. Сын Юрий незаметно вырос, окончил военное училище, как и отец стал десантником, теперь уже старший лейтенант.

Когда с Никитой случилось несчастье, первыми к нему на помощь пришли именно бывшая жена и сын. Они-то и настояли на том, чтобы после больницы Никита поехал в санаторий. Попасть в него было непросто, но сослуживцы, просто знакомые, с которыми Никита сталкивался во время службы, помогли. Теперь путевка в санаторий Министерства обороны уже лежала в его кармане.

Перед отъездом Никита созвонился с хозяином частного сыскного агентства. Вечером того же дня они встретились. Никита, не привыкший прощать обид, без колебаний заказал сбор всей информации, связанной с Володей, пообещав весьма достойное вознаграждение. Глеб [2]2
  См.: Берзина Н.Зловещий маскарад. М.: Центрполиграф, 2010.


[Закрыть], владелец сыскного агентства, пообещал выполнить заказ в кратчайший срок.

Уже в дороге Никита невольно стал подводить итоги своей жизни. Результат его не обрадовал. В сорок восемь лет он снова оказался один. Пусть Лара не была идеальной женой, но он по-своему был привязан к ней. Когда на одной вечеринке он познакомился с восхитительной молодой девушкой, то почему-то вдруг решил, что судьба преподнесла ему удивительный подарок. Ослепительно-красивая, далеко не глупая Лара очаровала его. После месяца нечастых свиданий Никита предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась не раздумывая. Поначалу все шло замечательно, рядом с молодой женой он воспрянул духом и сам чувствовал себя моложе. Но вскоре начались проблемы. Лариса становилась все капризнее, требовала все больше. Впрочем, Никита был щедр с ней и никогда не отказывал в ее просьбах. Сейчас он понял, что сам разбаловал Ларису. Но ее ультимативное требование о покупке очередной шубы обескуражило его. Никита только что купил место под еще одну лесопилку, а цена скромной шубки как раз равнялась стоимости двух новых станков, которые ему были крайне необходимы. Разгорелся скандал. Никакие уговоры не действовали. Он несколько раз пытался поговорить с ней, но, увы, безуспешно. Спустя две недели, все еще продолжая злиться на мужа, Лариса пригрозила ему самой изощренной местью, на которую способна женщина. Никита все равно не уступил, и вот результат: жены у него больше нет.

«Ну и черт с ней! Проживу и без нее. Сам виноват, старый дурак. Нечего было жениться на молоденькой», – в сердцах думал Никита, сворачивая к санаторию.

Скользнув между огромными вековыми соснами, дорога уперлась в шлагбаум. Армия всегда остается армией. Дежурный по КПП, подтянутый солдатик, немного лениво, чуть вразвалочку подошел к машине. С непринужденной грацией отдав честь, поинтересовался целью прибытия. Никита предъявил путевку и направление. Караульный, бегло ознакомившись с документами, вернул их владельцу и, в очередной раз козырнув, вернулся в свою застекленную будку. Шлагбаум неторопливо пополз вверх, открывая дорогу. Никита не спеша повел машину по прекрасной асфальтированной дорожке. Слева и справа от дороги раскинулся сказочный сосновый бор. За порядком здесь, видимо, следили весьма тщательно. Ни бурелома, ни упавших деревьев, лишь мягкий зеленый мох да редкая лесная трава. Время от времени Никита замечал гуляющих в отдалении людей. Почти два километра пришлось проехать по лесу, прежде чем он увидел блеснувшие стеклом корпуса. Санаторий казался странным симбиозом воинской части и лечебного заведения. С первого же взгляда, как любой служивый человек, он определил, где что находится. Там лечебные корпуса, там столовая, чуть в отдалении хоздвор. Даже документы пришлось оформлять в штабе. Впрочем, для него, относительно недавно оставившего службу, такое было не в диковинку. Оставив машину на стоянке, Никита поднялся в свой люкс и с удовольствием обнаружил, что здесь армия закончилась. Прекрасные двухкомнатные апартаменты обладали всеми удобствами, необходимыми для комфортабельного отдыха. Бросив на диван сумку, Никита осмотрел комнаты, привыкая к тому, что станет его окружать последующие три с лишним недели. Не разбирая вещей, позвонил управляющему, убедился, что на фирме полный порядок, и расслабленно опустился в уютное кресло. До завтрака оставалось чуть больше получаса, и заняться было абсолютно нечем.