Текст книги "Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице"

Автор книги: Наталья Перевезенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Завершая тему военной скульптуры, упомянем еще статуи «Тыл» и «Фронт», стоящих перед Главным павильоном парка. Этот павильон построен по проекту В. Кирхоглани, и в разное время использовался по-разному: здесь размещалась дирекция парка, а сейчас, вот, кафе. А в моем детстве здесь был кинотеатр научно-популярных фильмов «Глобус», и мы бегали сюда смотреть фильмы о путешествиях.

Московский парк Победы. Мемориальная ротонда на месте блокадного крематория

Конечно, парк украшают и простые безыдейные скульптуры – «Физкультурница», «Мальчик с рыбкой», «Мальчик с корабликом». Бюст Ленина со своего пьедестала убран, пьедестал остался. А еще исчезли скульптуры 2-х львов, стоявших друг напротив друга. Классические львы, державшие лапу на шаре. Постаменты остались – львов нет. Загадка!

Есть в парке и памятник, появившийся недавно, в 1995 году. Это мемориальная ротонда на месте того самого кирпичного завода – крематория времен блокады. И недалеко от нее поднятая со дна одного из прудов вагонетка – она использовалась на кирпичном заводе в то время. Идет речь о создании в парке более четко выраженной мемориальной зоны – ведь, сколько людей окончило свой жизненный путь в печах кирпичного завода. Наверное, это правильно, и пусть она будет. Но парк Победы уже давно стал и любимым местом отдыха жителей района. Здесь есть аттракционы, лодочная станция, детская площадка – все, чему полагается быть в парке культуры и отдыха. Никакого противоречия в этом нет. В конце концов, сказал же поэт:

И пусть у гробового входа

Младая будет жизнь играть.[57]

В парке заливают каток, причем, в отличие от других катков города, не дерут дорого за билет и позволяют приходить со своими коньками. Поэтому в выходные здесь всегда много народу. Я, кстати, обратила внимание, что в последнее время возрос интерес к катанию на коньках. И на катке в Парке Победы можно увидеть и детей, и пожилых людей, и молодежь. Все катаются по-разному, но недовольных, по-моему, нет.

Вот такой этот парк – мемориальный, связанный со страшными событиями блокады, и одновременно – радостный. Настоящий парк Победы.

Половина моих воспоминаний о прогулках с Виктором Михайловичем должна сопровождаться жалобным: «Мы так замерзли…». Действительно, диктофон иногда отказывал, но мы держались мужественно. Так было и в парке Победы. Простуженный, обмотанный шарфом Виктор Михайлович сокрушался, что его голос будет хрипеть. Сделали пробную запись, и только после этого начали работать. Потом отогревались мутным кофе в ближайшей забегаловке, и Виктор Михайлович мрачно предвкушал завтрашнюю запись где-то на окраине Питера (не со мной), ругал погоду, начальство, жизнь вообще. А потом вдруг разговорился с официанткой и совершенно очаровал ее (при том, что милая девушка вряд ли слышала когда-нибудь его передачу, да и само имя). Хозяин кафе, хмурый кавказец, начал неприязненно поглядывать в нашу сторону, так что я сочла за лучшее начать дергать Виктора Михайловича за рукав и канючить: «Пойдемте… холодно…». Теперь жалею. Виктор Михайлович был в ударе, он и дикого сына гор обаял бы.

Дворец на Лягушачьем болоте

Судьба этого архитектурного комплекса, окруженного новостройками Московского района, связана и с историей Московской дороги, и с победой русского флота у Чесмы, и вообще – с блистательной екатерининской эпохой. Хотя сейчас этого не скажешь.

Многие знают Чесменскую церковь, забывая о том, что рядом – знаменитый когда-то Чесменский дворец (или, как его называли, – Чесма). А ведь когда-то Чесменский дворец упоминали наряду с Гатчиной и Петергофом. Так, поэт А. Воейков писал:

Но императоров потешные дворцы

Искусства нового суть лучши образцы:

Волшебством созданный чертог и сад Тавриды,

Где мило все внутри, где вкруг приятны виды.

Чесма и Гатчина и дивный Петергоф,

Жилища пышные героев и богов.

Начать, наверно, следует с того, что место, куда мы пришли, издавна называлась «Кикерикексен», то есть – «Лягушачье болото». Но находилось оно неподалеку от дороги, которая вела в императорскую резиденцию – Царское Село. Императрица Екатерина II Царское Село любила, часто ездила туда, поэтому понадобилось построить по дороге так называемый «путевой дворец», где императрица могла бы остановиться на ночлег. Казалось бы, расстояние до Царского Села небольшое, ночевать в пути не обязательно. Но поездка императрицы – это не просто перемещение из одного места в другое, это цепь увеселений, обедов, балов и так далее. Поэтому и строились путевые дворцы.[58]

Чесменский дворец

Наш дворец спроектировал и построил в 1774–1777 годах архитектор Юрий Фельтен в модных тогда формах неоготики. Интересно, что, если мы посмотрим на дворец сейчас, то легко сможем представить себе первоначальную фельтеновскую постройку. Дворец треугольный в плане с круглой башней посередине и тремя башенками по углам. А вот те корпуса, которые отходят от башенок – это позднейшие пристройки. Фельтеновский дворец напоминает игрушечный, совсем небольшой замок (прообраз – английские и шотландские замки). Центральная мощная башня увенчана зубцами – следы их сохранились до сих пор. (Искусствоведы находят в ней отдаленное сходство с крепостью на Босфоре.) Когда-то дворец не был оштукатурен и еще больше походил на замок. Тем более, что отделяла его от остального пространства канава для осушения, имитирующая ров. Земля, вынутая из канавы, образовывала подобие вала. Надо сказать, что со стороны московской дороги ко дворцу вели ворота с башенками, тоже в ложноготическом стиле. Вокруг дворца, конечно, разбили парк со всякими парковыми затеями.

Под круглой центральной башней находился большой Парадный зал, где по повелению Екатерины скульптор Ф. Шубин создал мраморные рельефы с портретами русских князей, царей и цариц – от Рюрика до Елизаветы Петровны. Внешне дворец выглядел очень строгим – ни лепки, ни каких-либо других украшений. Зато внутри, конечно, существовала богатая отделка – витражи, зеркала, позолота, лепка – все, чему полагается быть во дворце.

Сначала дворец именовался «каменный дворец на Средней Рогатке», или «Кикерико». Гербом дворца стало изображение лягушки. Ко дню открытия дворца в Англии специально заказали столовый сервиз, на каждом предмете которого красовалась зеленая лягушка. Под этим названием – «Зеленая лягушка» – сервиз и вошел в историю; сейчас он выставлен (частично, конечно) в Эрмитаже.

Церковь Святого Иоанна Предтечи (Чесменская)

Итак «Лягушачий дворец». Но как раз в то время произошло знаменитое Чесменское сражение (июнь 1770 года), где русские корабли под командованием Алексея Орлова уничтожили значительную часть турецкого флота, причем силы турок превосходили силы русских почти что вдвое. В честь этой победы в 1777 году рядом с дворцом была заложена церковь Св. Иоанна Предтечи. Она тоже построена Фельтеном в неоготических формах, хотя соблюдено традиционное руское пятиглавие. Церковь великолепно смотрится сейчас – яркая, с белой отделкой (очень напоминает клубничный торт со сбитыми сливками). Храмовым праздником церкви стал день 25 июня – день Чесменской победы. Интересно то, что церковь закладывалась в присутствии короля шведского Густава III (он путешествовал инкогнито под именем графа Готландского), а при ее освящении к десятилетию Чесменской битвы в 1780 году присутствовал австрийский император Иосиф II (тоже инкогнито под именем графа Фалькенштейна). Так принято тогда у царственных особ: путешествовать инкогнито, хотя никого это обмануть не могло. (Вспомним путешествие по Европе наследника Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны – графа и графини Северных.)

Как-то сразу и церковь, и дворец стали называться Чесменскими (а дворец и просто – Чесмой). И стали связываться с именем графа Алексея Орлова, хотя он в этом дворце был только гостем. Но даже история привидения, так сказать, штатного привидения Чесменского дворца, связана с Орловым.

Алексей Орлов – один из знаменитых братьев Орловых – вошел в историю как полководец, один из сподвижников Екатерины. Современники называли его рыцарем. Он был великодушен, щедр, незлопамятен. Но есть в его биографии одно темное пятно – история с княжной Таракановой. Эта женщина, выдававшая себя за дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, была опасна для императрицы Екатерины. И по августейшему повелению Алексей Орлов прикинулся влюбленным в самозванку, обманом заманил ее на свой корабль и увез в Петербург. Здесь, как все, наверное, знают, княжна была заключена в Петропавловскую крепость, где и умерла от чахотки. Сюжет этот использовался и писателями, и художниками, и поэтами. Действительно – любовь и предательство. Даже Игорь Северянин, от которого эти события были ох как далеки, вдохновился образом несчастной княжны и посвятил ей стихотворение под названием «Dame d’Azov» (одно из имен, которым называла себя самозванка):

Нередко в сумраке лиловом

Возникнет вдруг, как вестник бед,

Ты, та, что предана Орловым,

Безродная Элизабет.

<…>

И кто б ты ни был, призрак смутный:

Дочь Разумовского, княжна ль,

Иль жертва гордости минутной,

Тебя как женщину мне жаль.

Но, столь блистательно выполненное поручение императрицы, одновременно стало началом краха карьеры Орлова. Говорят, что Екатерина, из женской солидарности, может быть, так и не смогла простить Орлову то, что он влюбил в себя княжну, обольстил и – предал. Во всяком случае, именно после этого события графа постепенно отстраняют от «большой политики». Да, но в залах Чесменского дворца стал появляться призрак плачущей женщины, в котором распознали несчастную княжну Тараканову. Видимо, в народной памяти осталось имя победителя при Чесме и – человека, предавшего любящую его женщину. Поэтому и появляется княжна именно в Чесменском дворце. Уж не знаю, видят ли ее нынешние обитатели дворца – студенты бывшего ЛИАПа, теперь – Академии аэрокосмического приборостроения…

Чесменская богадельня. Вход. 1900-е годы

Но вернемся ко дворцу. Екатерина определила его местом собрания Кавалерского Капитула ордена Св. Георгия, где «собирались материалы о подвигах и оказывалась помощь изувеченным или малоимущим». Собрания Капитула проходили в Парадном круглом зале. На них часто присутствовала сама императрица.

Каждый год в Иванов день у стен Чесменского дворца устраивалось большое гулянье с ярмаркой, а на масленицу – катанье на санях.

После смерти Екатерины Павел I передал дворец мальтийским рыцарям для устройства больницы, но оно им не подошло. В правление Александра I в одной из башенок дворца была устроена теплая церковь Рождества Христова, где собирались на ежегодный молебен георгиевские кавалеры. С самого основания ордена Св. Георгия храмом георгиевских кавалеров считалась как раз Чесменская церковь, но она сначала была холодной.

Чесменская богадельня. Призреваемые. 1900-е годы

Кстати, поскольку Чесменский дворец и церковь находились при въезде в Петербург, их обычно выбирали для последней остановки перед торжественным церемониалом похорон царственных особ, умерших не в столице. Так, последнюю ночь перед похоронами здесь находился гроб с телом Александра I, скончавшегося в Таганроге, его супруги Елизаветы Алексеевны, умершей в Белёве, брата Николая I Михаила, умершего в Варшаве…

В 1830 году Николай I повелел: «Для призрения и успокоения старых и совершенно увечных воинов, которые по отставке от службы не в силах снискивать пропитание трудами, признал я нужным учредить в Санкт-Петербурге Военную богадельню». И началась перестройка. Архитектор А. Е. Штауберт пристроил новые корпуса, расходящиеся от трех башенок (потом их еще надстроили), сделал в Парадном зале церковь. Вместо зубчатого завершения башни появился купол с крестом. Богадельня была рассчитана на 16 офицеров и 400 нижних чинов. Они носили особые мундиры, и вообще богадельня пользовалась вниманием императора и его семьи. Привозили сюда в гости и царствующих особ из других стран. Они делали богадельне подарки – так, бразильский император Педру II подарил бочку отборного кофе. А знаменитый фабрикант Жуков бесплатно снабжал инвалидов нюхательным табаком. При богадельне существовали библиотека, лазарет, вокруг – парк для прогулок.

Ликвидирована богадельня была 1 июня 1919 года. Что стало с ее обитателями – нетрудно предположить. А во дворце открылся первый лагерь принудительных работ для женщин, так называемая «Чесменка». К январю 1920 года через лагерь прошло около 7000 женщин, из которых 60 % подозревались в проституции.

Дальнейшая судьба дворца не так грустна. В 1930 году здесь разместился Автодорожный институт, затем ЛИАП, преобразованный ныне в Академию аэрокосмического приборостроения. Но здание содержится явно в неудовлетворительном состоянии, разбиты стекла в башенках, стены выглядят довольно обшарпанными. Чесменский дворец заслуживает лучшего обращения.

Несколько слов о Чесменской церкви. После революции ее закрыли и долгое время использовали под склад. Во время войны церковь так сильно повредили, что встал вопрос о ее сносе. Но все же здание отреставрировали, разместили экспозицию «Чесменское сражение», а в 1991 го ду вернули верующим.

И пришла мне в голову фантазия. Я увидела действующую Чесменскую церковь, в которой – под стеклом – какая-нибудь реликвия Чесменской битвы. Ведь существовали же когда-то воинские храмы, где хранились боевые знамена, ключи от взятых городов и т. д. Вот и мне хочется, чтобы Чесменская церковь не утеряла своего значения и была не только храмом, но и храмом-памятником.

В 1836 году рядом с Чесменской церковью возникло Чесменское воинское кладбище. Здесь хоронили ветеранов русской армии, которые жили в Чесменской богадельне. Но все старые захоронения в советское время полностью уничтожили, снесли часовню. Теперь на этом месте – кладбище защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Среди похороненных на Чесменском кладбище – Герои Советского Союза А. Т. Севастьянов, С. В. Сёмин, Ф. А. Смолячков, М. И. Яковлев. В центре кладбища обелиск с надписью: «Доблестным советским воинам, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины».

Должна честно признаться: передача о Чесменском дворце и церкви – единственная на моей памяти – записывалась не на месте, а в Парке Победы. Подвела техника. Дело в том, что Виктор Михайлович очень долго оставался верен своему старенькому диктофону («Репортеру», кажется) и упорно не хотел переходить на более современные «Sony» и «Panasonic». Но, в конце концов, решился. Мы честно отстояли у стен Чесменского дворца по колено в снегу все время записи. Увы, продвинутая техника то ли не выдержала российских морозов, то ли просто забастовала… ничего не получилось. И, когда мы второй раз отправились записывать ту же передачу, я жалобно (мороз крепчал!) попросила Виктора Михайловича: «Может, в Парке Победы запишем… Идти далеко… Холодно…». И, пожалев меня, Бузинов мрачно сказал: «Ладно. В виде исключения».

Это я рассказала для того, чтобы ответить на часто задаваемый вопрос: «Вы что, взаправду, записывали передачу в том самом месте, о котором рассказывали?». Взаправду. По честному. А исключение только подтверждает правило.

И еще. В мае 2003 года на Чесменском кладбище установили памятный крест. У основания креста – доска с надписью: «Вечная память павшим во имя России в период: Отечественной войны 1812, Русско-турецких войн 1828–1829, 1877–1878, Крымской кампании 1853–1855, Русско-японской войны 1904–1905, Первой мировой войны 1914–1918, Великой Отечественной войны 1941–1945».

Главная астрономическая обсерватория России

И здесь две передачи записаны в один день. Осенью 2005 года. Кажется, это была одна из последних моих прогулок с Виктором Михайловичем… Кто бы мог предугадать…

Пулковские высоты… Первые ассоциации, конечно, военные (по крайней мере, для нашего поколения). Потом вспоминаются Пулковская обсерватория, аэропорт «Пулково». Но и без исторических напластований Пулковские высоты интересны сами по себе. Во-первых, это берег. Берег древнего моря, на дне которого лежит наш город. Тут нам придется обратиться к геологии. Пулковские высоты – это как бы гряда холмов, протянувшаяся с запада на восток от бывшей деревни Финское Койрово до поселка Большое Кузьмино. Самый высокий холм – Главный (74,9 м), на нем находится Пулковская обсерватория. К нему примыкает Восточная высота (39,9 м над уровнем моря), где находится отделение совхоза «Шушары», а на западе возвышается Глиняная горка (66,6 м), на которой располагаются радиолокаторы аэропорта «Пулково».

И вот, эти холмы когда-то были берегом древнего моря, существовавшего здесь много тысячелетий. Если точно – море отступило только около 6000 лет назад. Потом Пулковские высоты и дно бывшего моря покрывали густые леса, позже почти сведенные на нет человеком.

Мы знаем, что Нева (вернее, мощный прорыв вод Ладоги в Балтийское море) образовалась около 4000 лет назад. Кстати, это закреплено и в названии «Нева» – озеро Нево, река Новая и т. д. То есть историческая память людей, живших здесь 4 тысячелетия назад, сохранила, что это водное пространство – новое, внезапно появившееся. А жили здесь, кстати, племена водь и ижора, затем эти места входили в состав Водской пятины Великого Новгорода, а по Неве, как мы знаем, пролегал «путь из варяг в греки».

Вообще, если смотреть отсюда, с Пулковских высот, на Питер (а в хорошую погоду видимость составляет 30–40 км), начинаешь осознавать, что наш город действительно лежит, как бы в чаше, на дне. И угроза затопления кажется вполне реальной, что всегда чувствовали поэты.

Тут был город всем привольный

И над всеми господин,

Нынче шпиль от колокольни

Виден из моря один.

Михаил Дмитриев

Нева, расширенная мглою,

Стала огромным морем.

Великое невское море

Вне граней и вне государств.

Мария Моравская

Название «Пулковские» – по имени старинного села Пурколова (оно находилось примерно там, где сейчас – Пулковское отделение сов хоза «Шушары»). Село это упоминается еще в новгородских писцовых книгах XV века. Что касается названия села – может быть, оно произошло от финского имени собственного «Пулк».[59]

А мы начинаем историю Пулкова с Петра Первого (как все в нашем городе). В 1708 году почти сразу после основания Петербурга царь повелел передать шесть шведских мыз, в том числе и Пулковскую, своей супруге Екатерине Алексеевне. Когда-то здесь стоял деревянный путевой дворец, в котором Екатерина Алексеевна торжественно принимала своего супруга. Были здесь, конечно, и сад, и огород, и службы – все, что полагается. Говорят, что во времена Елизаветы Петровны – дочери Петра, сюда из Царского Села, подальше от царской резиденции, был перевезен яблоневый сад, поскольку Елизавета яблок не любила, и даже их запаха не терпела. Увы, практически ничего не осталось от петровского времени, зато мы можем увидеть кое-что относящееся к эпохе, когда мимо Пулкова пролегала дорога в Царское Село, императорскую резиденцию.

Во-первых, это верстовые столбы, или, как их раньше называли «мраморные верстовые пирамиды». Они созданы по проекту Антонио Ринальди в 1774–1775 годах из мрамора и гранита. На них высечено расстояние в верстах от Петербурга до Екатерининского дворца в Царском Селе. Во-вторых, это путевые фонтаны. Причем, выполняли они самую утилитарную функцию – здесь просто поили лошадей. И вот, мы с вами проехали фонтан под интригующим названием «Четыре ведьмы». Он был построен в 1809 году архитектором Тома де Томоном и представляет собой открытый гранитный павильон с чашей из полированного гранита, в которую подавалась вода. У основания фонтана расположились четыре гранитных сфинкса. Ну, местное население сфинксов не знало, к барским затеям относилось подозрительно, и сфинксы были переименованы в «ведьм».

Верстовой столб в селе Большое Пулково. 1920-е годы

Другой фонтан, очень красивый, мы видели, когда шли в гору по Пулковскому шоссе. Это «Грот», или «Старик». Он создан по проекту Андрея Воронихина в 1807 году и, действительно представляет собой грот, ведущий в глубину горы, оформленный дорическими колоннами, у основания которых лежат каменные львы. А в самом гроте находится маска старика, изо рта которого в бассейн стекала вода. Воды сейчас нет, но все остальное более-менее сохранилось. Возможно, что старик символизирует собой духа местности, «genius loci».

Фонтан со сфинксами

Существовали вдоль Царскосельской дороги и другие путевые фонтаны. В частности, один из них, созданный по проекту Тома де Томона, перенесен в скверик у Казанского собора со стороны Казанской улицы.

Конечно, Царскосельская дорога, как дорога в царскую резиденцию, всегда содержалась в порядке, обсажена была деревьями, и, видимо, прогуливаться по ней было одно удовольствие. По крайней мере, мы знаем, что Александр Сергеевич Пушкин выходил из дома, пешком доходил до Царского Села, обедал там и пешком же возвращался обратно в город.

Фонтан «Грот»

Итак, мы уже подошли к николаевской эпохе, то есть к моменту появления на Пулковских высотах главной обсерватории России. Но сначала несколько слов о «допулковской» эпохе развития русской астрономии.

Зрительные трубы появились в России еще при Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче, но их рассматривали как забаву. Только один из ближайших сподвижников Петра Первого Яков Брюс всерьез занимался исследованием звездного неба, даже сам писал астрономические сочинения, переводил на русский труды Гюйгенса. Правда, известно, что в одном из загородных домов Меншикова имелась хорошо оборудованная обсерватория, но, надо полагать, что ушлый Александр Данилович просто подражал царю. А Петр действительно не на шутку интересовался астрономией, даже сам вел астрономические наблюдения. Так, 6 февраля 1698 года он посетил Королевскую Гринвичскую обсерваторию в Англии и лично измерял зенитное расстояние Венеры при ее кульминации.

Петр Великий был практик. И звезды он наблюдал не для удовольствия, а понимая, что огромная империя, к тому же создающая свой морской флот, без астрономо-геодезических измерений обойтись не может. Во время поездки в Европу Петр приглашает в Россию знаменитого астронома и географа Жозефа Делиля. Делиль представил Петру программу работ в России. В нее входили астрономо-геодезические измерения для составления точной карты Российской империи, подготовка русских научных кадров, основание обсерватории и т. д. Тогда же Петр определил место будущей обсерватории – на возвышенном месте, вдали от города. До сих пор на территории Пулковской обсерватории существует закладная горка из гранитных валунов – ее называют Петровской. Считается, что она отмечает место, выбранное Петром для обсерватории. Но после смерти Петра обсерваторию решили не выносить из города (подозреваю, что господам ученым просто лень было ездить в далекое Пулково, да и денег, как всегда, не хватило). Короче, обсерваторию разместили в башне Кунсткамеры, где она и просуществовала до 1839 года. Наконец, стало ясно, что задымленность воздуха над разросшимся городом мешает наблюдениям. Возникла необходимость в переносе обсерватории за город.

Сначала место для новой обсерватории выбрали в районе Лесотехнического института, во владениях графа Кушелева-Безбородко. Академия наук даже поручила в 1828 году известному физику Парроту составить смету строительства, определить бюджет и план оснащения инструментами новой обсерватории. Но вот, в 1830 году, Николай I поручает руководство астрономо-геодезическими изысканиями в северной части России молодому директору Дерптской обсерватории Василию Яковлевичу Струве. Казалось бы, события не связанные. Но в 1831 году Струве лично докладывает царю о результатах своей работы, и последствия этой беседы оказываются неожиданными, Николай I не только увеличивает бюджет Дерптской обсерватории, но и приказывает строить новую обсерваторию возле Петербурга на пулковском холме. Струве впоследствии вспоминал, что впервые увидев Пулково еще в 1828 году, он был так поражен местностью, что воскликнул: «Здесь будет стоять Санкт-Петербургская обсерватория». И, видимо, при докладе царю, сумел убедить его строить обсерваторию именно в Пулкове, на месте, выбранном когда-то Петром I. Круг замкнулся.

21 июня 1835 года в присутствии государя императора состоялась торжественная закладка Главной астрономической обсерватории России. А открытие обсерватории произошло 19 августа 1839 года. Таким образом, нашей обсерватории более 160 лет.

Итак, мы вошли в ворота, оформленные пропилеями, и подошли к главному зданию Пулковской обсерватории. Место, как мы уже говорили, было выбрано еще Петром Первым, а в дальнейшем астроном Василий Яковлевич Струве сумел убедить Николая I, что строить обсерваторию надо именно здесь. Действительно – отдаленность от города, вокруг поля и луга, высокий холм – место идеальное. Надо сказать, что на землях, предназначенных для обсерватории, имелись крестьянские дома и фруктовые сады. По личному распоряжению царя крестьянам были отписаны равноценные близлежащие земли, и переезд осуществлялся за счет казны.

Пулковская обсерватория. Главное здание

Архитектор Александр Брюллов – старший брат знаменитого живописца Карла Брюллова – составил проект обсерватории, вернее, целого обсерваторского городка.

Главное здание комплекса и сегодня поражает своими классическими пропорциями, масштабом – и одновременно похоже на русскую усадьбу XIX века. Даже астрономические башни кажутся просто куполами, а не техническими сооружениями. Главный вход в обсерваторию напоминает вход в древнегреческий храм и отмечен выступающим портиком. С противоположной стороны здания Брюллов спроектировал кабинет директора и небольшой зал для наблюдений. По бокам – тоже залы для наблюдений, библиотека, лекционные помещения. Кроме того, Брюллов предусмотрел жилые помещения для астрономов и отдельно стоящие хозяйственные службы. Вокруг здания разбили громадный парк, в котором запрещалось строить что-либо, не относящееся к обсерватории.

Кстати, царю представили два проекта обсерватории – Александра Брюллова и Константина Тона, тоже известнейшего архитектора николаевского времени. Но выбор однозначно сделали в пользу проекта Брюллова. А оборудованием новой обсерватории занимался Василий Яковлевич Струве, которому было приказано отправиться за границу и заказать лучшие по тем временам астрономические инструменты. Денег на них не жалели.

Торжественное открытие новой обсерватории состоялось 19 августа 1839 года в присутствии всех российских астрономов, специально приглашенных в Петербург.

Василий Яковлевич Струве, ставший первым директором Пулковской обсерватории, писал: «Пулковская обсерватория есть осуществление ясно осознанной научной идеи в таком совершенстве, какое только было возможно при неограниченных средствах, дарованных высоким ее основателем».

Струве направил деятельность обсерватории в область измерительной звездной астрономии, сумел превосходно оборудовать обсерваторию, и в короткое время добился всемирного ее признания. Пулковскую обсерваторию называли «астрономической столицей земного шара», сюда приезжали учиться, перенимать опыт. Василий Яковлевич искал мыслящих сотрудников, обсуждал с ними и научные, и хозяйственные вопросы, и перспективные планы. Надо сказать, что все директора Пулковской обсерватории и в дальнейшем сохраняли заветы ее основателя. А директорами ее были крупнейшие астрономы, например Федор Александрович Бредихин.

Федор Александрович возглавлял Пулковскую обсерваторию с 1890 по 1895 год. Среди его работ – классификация кометных хвостов, применяющаяся до сих пор, работы по метеоритной астрономии. Интересны и его исторические исследования. Так, он написал статью «Процесс Галилея по новым данным». Анализируя архивные данные, Бредихин пришел к выводу, что инквизиция подделала документы, обвиняющие Галилея.

Нельзя не сказать несколько слов еще об одном ученом, хоть и не астрономе. На территории Пулковской обсерватории, недалеко от главного здания, находится сейсмическая станция, а перед ней установлен бюст князя Бориса Борисовича Голицына – русского ученого, директора Главной физической обсерватории, одного из основателей науки сейсмологии. Труды его признаны во всем мире, и даже слой верхней мантии Земли назван слоем Голицына.

Много можно было бы рассказать о замечательных русских ученых, об их открытиях, но это тема не одной передачи, да и вести ее должен все-таки специалист. А мы обратимся к истории.

Я уже говорила, что, поскольку Пулково удалено от города, с самого начала предполагалось, что сотрудники обсерватории будут жить на ее территории. Это был как бы прообраз Академгородка. Как во всяком замкнутом сообществе, здесь возникали особые обычаи, поддерживались свои традиции. Существуют воспоминания очевидца о том, как жили в этом «Академгородке» в начале XX века.[60]

Пулковская обсерватория. Жилой дом

Здания обсерватории утопали в зелени. Вдоль дорожек в цветниках возле самого здания цвели розы. Жизнь городка шла размеренно и тихо. Любимыми развлечениями после работы были теннис, городки, крокет, в зимнее время – коньки. По субботам топилась маленькая баня. Мылись по очереди сначала женщины, потом мужчины, причем, научный персонал и обслуживающий – отдельно. Когда парились астрономы, то иногда в бане вспыхивали научные дискуссии, работал настоящий астрономический клуб. Долго еще, уже после революции, зарубежные астрономы, приезжавшие в Пулково, спрашивали про этот «банный клуб».

Пулковская обсерватория. Детские ясли

Во дворе с утра до вечера играли дети, причем, тут сословной разницы не наблюдалось. Когда дети астрономов расходились на обед, дети младших служащих наказывали им: «Вынеси апельсин», или «Принеси булку». Отказа, как правило, не было. Часть парка отводилась под сады и огороды сотрудников. Из близлежащего села Пулкова приносили на продажу ягоды. Вообще, до революции Пулково называли «малиновым селом», оно славилось какой-то особенной малиной. В селе была церковь, построенная Д. Кваренги (она погибла в последнюю войну). Говорят, что на строительстве церкви работала бригада мастеров-итальянцев. И, якобы, вскоре в окрестных деревнях стали рождаться черноглазые курчавые ребятишки.

Кладбище астрономов. Плита на могиле В. Я. Струве

Устраивали астрономы и праздники: танцевальные и музыкальные вечера. Программа музыкальных вечеров бывала весьма серьезной: произведения Шопена, Мендельсона, Аренского, Листа, Скрябина. Весело встречали Рождество, Новый год, обычно у директора обсерватории, а 1 января ходили друг к другу с визитами. Размеренная, спокойная, заполненная любимой работой жизнь. И, казалось, так будет всегда. Даже хоронили астрономов здесь же на небольшом кладбище (оно сохранилось в северо-восточном углу обсерваторского парка).