Текст книги "Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице"
Автор книги: Наталья Перевезенцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Итак, мы совершили две прогулки по Сестрорецкому курорту и давайте попрощаемся с ним опять-таки стихами Михаила Кузмина:
Уж ночь свой полог опустила,
Как заново, кончая акт,
Как будто жизненная сила
Порвала времени контракт.
И закрутились вдруг осколки,
Как сломанный калейдоскоп,
Кусок курзала, вечер, елки,
К веслу склоненный низкий лоб,
И быстро ткет воспоминанье
Рассказ без связи и названья.
Мы записали тогда целых две передачи о Сестрорецком курорте. Добавлю только, что на лестничной площадке здания администрации курорта (бывшая водолечебница) в 2001 году установлен бюст П. П. Авенариуса (ск. Г. Змитрович).
Московский район
«…Золотоглавый Новодевичий монастырь»
Передача записывалась в конце 1990-х, теперь многое изменилось. Но пусть текст останется таким, каким озвучили его мы с Виктором Михайловичем. В сущности, это тоже памятник…
Прежде всего, давайте представим себе не унылые серые корпуса неизвестного происхождения, тянущиеся вдоль шумного Московского проспекта, а Воскресенский Новодевичий монастырь – каким он был когда-то. Загородный монастырь – среди полей и перелесков, с высокой колокольней, похожей на колокольню Ивана Великого в Москве. Центральный храм Воскресения увенчан пятью золотыми куполами, справа и слева возвышаются шатровые навершия домовых церквей – Ватопедской Божией Матери и Трех Святителей. Центральный храм соединен переходами с длинными коридорами, в которые выходят двери келий. В монастыре – более 400 монахинь, работают мастерские – золотошвейная, рукодельная, башмачная и приют для девочек. Есть и школа церковной живописи, и образцово устроенная больница, не говоря уже о большом монастырском хозяйстве: ферма, птичий двор, огороды, сад, пчельник. За монастырем – «престижное», как сказали бы сейчас, Новодевичье кладбище. Что ни надгробие, то имя, известное в российской истории. Артисты, литераторы, ученые, представители старинных дворянских родов… За порядком на кладбище следят монахини. Богатый столичный монастырь, игуменья которого может в любой момент получить аудиенцию у императора. Так повелось со времен первой игуменьи – Феофании, в миру – Александры Сергеевны Готовцевой, урожденной Щулепниковой.[52]
В разгаре была Русско-шведская война 1808–1809 годов. Генерал-майор Семен Готовцев получил приказ направиться со своим корпусом в Швецию. Приказ об этом пришел на другой день после венчания его с молоденькой Сашенькой Щулепниковой. Генерал выполнил приказ, через шесть недель корпус его выступил, принял участие в боях, и в одном из них Готовцев погиб. Безутешная вдова, бывшая женой всего шесть недель, раздала свое имение, оставив себе только военную пенсию покойного мужа, и постриглась в монахини под именем Феофании. Двадцать лет она провела в Горицком монастыре на р. Шексне, но потом ее вызвал в столицу митрополит Антоний. Государь-император повелел возродить на новом месте Смольный Новодевичий монастырь, основанный еще императрицей Елизаветой. Смольный монастырь существовал с 1764 по 1822 год, когда в нем не осталось ни одной монахини, и он практически прекратил свое существование. 14 марта 1845 года по просьбе великой княжны Ольги Николаевны Николай I подписал указ о возобновлении монастыря. Его вначале разместили «на Васильевском острове, по 8-й линии у церкви Благовещенья», а затем отвели большой лесистый участок у Московских триумфальных ворот. 3 ноября 1849 года митрополит Никанор в присутствии императора и царской семьи заложил обитель. Первый крупный взнос на строительство монастыря – 10 тыс. руб. серебром – внесла графиня А. А. Орлова-Чесменская.
Игуменья Феофания
Феофанию назначили игуменьей возрождаемого монастыря. Спроектировал его основные постройки архитектор Николай Ефимов, один из видных зодчих XIX века. Он много строил в Петербурге, но, к сожалению, не многие его постройки сохранились.
Итак, началось строительство. Сначала им ведала строительная комиссия, но, как всегда у нас на Руси, деньги тратились, а результат не появлялся. Феофания добилась у царя разрешения лично возглавить строительство. И возглавила, да еще как! В 1861 году завершилось строительство собора. По смете стоимость строительства должна была составить около 300 тыс. руб. серебром. Феофания обошлась… 150 тысячами, да и то все они были переданы в дар монастырю. Купец Громов пожертвовал лес для строительства, другой купец – Кузнецов – кресты на купола. Кстати, их поднимали наверх по старинке – на холстинах. Вообще, по свидетельству современников, во время строительства монастыря случались странные вещи. Например, потребовалось распланировать монастырский сад. Стоило это по тем временам 3 тысячи рублей, таких денег монахини не имели. И тут к Феофании приходит крепостной садовник и просит выкупить его у барина за 600 руб. В благодарность он бесплатно составляет проект сада. И так случалось довольно часто. Сама Феофания даже те немногие деньги, которые у нее оставались, тратила на дела церковные. Умерла она вскоре после завершения строительства собора в 1866 году и в знак особого уважения и благодарности похоронена не на кладбище, а у алтарной стены. Там, где сейчас асфальт и стоянка служебных машин…[53]
Новодевичий монастырь. 1900-е годы
После революции монастырь еще существовал некоторое время под именем «сельскохозяйственного общежития» и даже «колхоза „Труд“ общежития Новодевичьего монастыря». Но дни его были сочтены. В начале 1930-х годов взорвали колокольню, разобрали ограду, снесли купола. В один день в феврале 1932 года арестовали всех монахинь. Вообще монастырю не повезло: он находился на Международном проспекте, которому отводилась роль парадной магистрали нового социалистического Ленинграда. Поэтому здесь стали появляться новые здания типа «Союзпушнины» или Дома Советов. Вообще, видели бы вы эти проекты реконструкции города! Бога надо благодарить за то, что они не осуществились – иначе нам с вами негде было бы прогуливаться. Разве что возле нового Дома Советов с гранитными террасами-трибунами и площадью для грандиозных парадов.
Интересно все-таки повнимательней посмотреть на церковь во дворе монастыря, перед которой мы стоим. Это храм во имя Казанской иконы Божией Матери, он находится на месте первого строения монастыря – деревянной Казанской церкви. Построил его известный архитектор Василий Косяков. Задумана была церковь-усыпальница на пятьсот склепов. Построена она в характерном для того времени византийском стиле, но в отделке ее присутствуют элементы модерна – цветные майоликовые вставки. Во времена Хрущева церковь хотели взорвать, уже сделали в стенах шурфы (отверстия сохранились), но не успели. Сейчас здесь уже идут богослужения.
Новодевичий монастырь. Церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. 2014 год
Я обещала Вам, Виктор Михайлович, особо не распространяться о Новодевичьем кладбище – вроде бы это не тема для утренних прогулок. Но все равно несколько слов придется сказать. Кладбище было, как мы бы сейчас выразились, элитным. Здесь много могил известных в русской истории людей – от поэта Н. А. Некрасова до шахматиста М. И. Чигорина. Конечно, громадный урон кладбищу был нанесен во время «великого переселения покойников», когда многие захоронения перенесли на Литераторские мостки и в Некрополь Александро-Невской Лавры. Но много интересных памятников сохранилось здесь до сих пор. Например, вот этот – высокий крест и бронзовая фигура Христа на могиле генеральши А. А. Вершининой, созданный скульптором П. И. Кюфферле в 1915 году. Здесь почти всегда можно увидеть одного-двух молящихся. Дело не в генеральше, а в том, что рядом когда-то находилась Ильинская церковь, построенная по проекту Леонтия Бенуа на средства известного лесопромышленника Ильи Федуловича Громова. Она же стала родовой усыпальницей Громовых. Отец Ильи – Федул был известнейшим староообрядцем. Видимо, в память Ильинской церкви, разобранной «на кирпич» в 1929 году, это место особенно чтят верующие.
Церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. Декор. 2014 год
Памятник на могиле А. А. Вершининой
А стоим мы с вами рядом с местом, где была еще одна кладбищенская церковь – Скорбященская или «карамзинская». Ее возвела над могилой своего мужа – Андрея Карамзина его вдова Аврора.
Аврора Шернваль была дочерью выборгского губернатора, женщиной изумительной красоты, как и ее сестра Эмилия. Ей посвящали стихи поэты, среди них – Евгений Баратынский:
Выдь, дохни нам упоеньем,
Соименница зари;
Всех румяным появленьем
Оживи и озари!
Пылкий юноша не сводит
Взоров с милой и порой
Мыслит с тихою тоской:
«Для кого она выводит
солнце счастья за собой?»
Аврора Шернваль фон Валлен—Демидова—Карамзина
Кроме всего, Аврора, видимо, была сущим ангелом – Александра Осиповна Смирнова-Россет, женщина весьма злая на язык, упоминая в своих мемуарах Аврору, несколько раз говорит о ее удивительной доброте. Такая характеристика красивой женщины в устах Александры Осиповны дорогого стоит.
Жизнь прекрасной и доброй девушки должна казалось бы сложиться безоблачно, но… Ее жених Александр Муханов умирает перед самой свадьбой. Это повергло Аврору в отчаяние. Она отказывает всем претендентам на свою руку, но, в конце концов, принимает предложение богатейшего человека России Павла Демидова, за которого ходатайствовала сама императрица Александра Федоровна. Прошло четыре года после свадьбы – Демидов умирает в возрасте 44 лет. Аврора остается с годовалым сыном. Спустя несколько лет она вновь делает попытку быть счастливой – выходит замуж за Андрея Карамзина – сына известного историка. Но в 1854 году Андрей погибает под Калафатом, зарубленный турками. Аврора строит на его могиле церковь по проекту академика Э. Жибера, жертвует в храм золотую и серебряную утварь и завещает 16 числа каждого месяца служить здесь панихиду по Андрею Карамзину и его павшим товарищам. Замуж она больше не вышла. Умерла Аврора Шернваль-Демидова-Карамзина в 1902 году, пережив сына, племянницу, нескольких внучек и внука… Память ее чтят в Финляндии, а в Хельсинки даже есть музей Авроры Шернваль-Демидовой-Карамзиной.
Трогательным памятником любви и верности была и Скорбященская церковь, но это не защитило ее, как не защитило и имя Карамзина. В 1929 году церковь снесли…
Теперь в Новодевичьем монастыре появились монахини, в Казанской церкви идут службы, проводится минимальная реставрация надгробий на кладбище. А память о загородном Новодевичьем монастыре осталась в строчках поэмы «Возмездие» Александра Блока:
За самой городской чертой,
Где светится золотоглавый
Новодевичий монастырь…
И еще несколько слов о Новодевичьем монастыре. Восстанавливается главный храм, вновь поражает своей красотой Казанская церковь, появились простые деревянные кресты над могилами игуменьи Феофании, ее преемницы Евстолии и верной подруги Феофании монахини Варсонофии. Когда-то под руководство Феофании поступила юная Мария Никитична Крымова – воспитанница графини Анны Орловой-Чесменской. Она приняла постриг с именем Варсонофии и последовала за наставницей в Петербург…
К моменту выхода этой книги, надеюсь, Новодевичий монастырь предстанет перед нами, если не во всей красе, то все же гораздо более достойным блоковских строк, чем то, что довелось видеть нам с Виктором Михайловичем в конце 1990-х.
P. S. Позволю себе добавить несколько слов о находящейся рядом с монастырем Свято-Владимирской образцовой школе для девочек (Московский пр., 104; 1889 год, арх. В. Р. Курзанов). Я узнала о ней позднее, когда мы с Виктором Михайловичем уже записали нашу прогулку. Школа была основана по инициативе обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева. Здесь девочек из провинции готовили в учительницы приходских школ. Пять лет они, помимо общеобразовательных предметов, учились церковному пению, иконописи и рукоделию. Хор школы из ста тридцати воспитанниц славился по всей столице. Существовал красивый обычай: после пасхальной службы ученицы выходили в школьный сад и, распевая гимны, встречали восход солнца. Открытую в 1889 году в память 900-летия крещения Руси школу назвали Свято-Владимирской. Попечителями школы были К. П. Победоносцев и его жена. Екатерина Александровна Победоносцева в течение многих лет лично отбирала учительниц, ежедневно присутствовала на уроках, вникала во все дела воспитанниц. К. П. Победоносцев умер 10 марта 1907 года в Санкт-Петербурге и завещал похоронить его у стены церкви Свято-Владимирской церковно-учительской женской школы во дворе. Его жена, которая пережила мужа на четверть века, была похоронена рядом с мужем.
Свято-Владимирская образцовая школа для девочек. Фотография начала XX века
Екатерина Александровна Победоносцева, урожденная Энгельгардт (1848–1932), была интересным и ярким человеком. Она оставила воспоминания. Как она пишет, фамилия Энгельгардт – французского происхождения. Ее отец, помещик Могилевской губернии, человек либеральных убеждений, подарил имение крестьянам. О матери осталось гораздо меньше сведений. Вероятно, она вела свое происхождение из польских дворян.
О знакомстве со своим будущим мужем Екатерина Александров на вспоминала: «Я знала своего мужа с 5 лет, а ему было тогда около 20-ти.[54] Он был в училище правоведения. Младший брат моего отца был его товарищем и часто с ним приезжал к нам».
Московский проспект, 104. Фотография 2014 года
Кстати, бытует предположение, что образ Каренина списан Толстым с Победоносцева, а сюжет романа как-то связан с историей Победоносцева и его жены. Но вот, что пишет в своих воспоминаниях сама Екатерина Победоносцева: «…Льва Толстого я не знала, но в то время был в моде роман „Анна Каренина“. Все им увлекались. Я тоже, и сшила себе платье такое же, как было у Анны Карениной в романе „Анна Каренина“: черное декольте, и приколов, как и она, на грудь пучок анютиных глазок, поехала в театр в ложу. Все нашли, что я очень похожа на Анну Каренину. Меня это забавляло. И другие платья я сшила себе такие же, как описываются в романе у Анны Карениной. Может быть, от того и пошел слух, что Толстой с меня написал Анну Каренину, а с моего мужа самого Каренина. Хотя ничего общего в наших характерах не было…».
Существует, кстати, еще одно предание: будто Победоносцев послужил прообразом Кащея в опере Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный».
В 1918 году школу закрыли, в здание въехал комиссариат здравоохранения, а вскоре здесь разместили больницу. В 1932-м снесли нарядную шатровую колокольню, и надстроили здание. До недавнего времени здесь размещалась больница № 21 им. Коняшина. Памятник на могиле Победоносцевых снесли в 1930-е годы. Он восстановлен в 1992, но стоит не совсем на месте захоронения, так как прошло слишком много времени, и точное место установить не удалось. Сначала поставили 2 креста, а потом восстановили общий памятник из черного мрамора. Сейчас здание школы передано монастырю.
P.P.S. И еще одно добавление: недавний скандал, связанный с возведением возле монастыря элитного (естественно, высотного, а как же иначе) жилого комплекса. Башни нависли над «золотоглавым» монастырем и, увы, не украшают ни Московский проспект, ни биографии своих создателей. Остается уповать на Божий суд, человеческий явно бессилен против очень больших денег.
Московский Парк Победы
Парку Победы мы посвятили две передачи, хотя обе записывали в один день.
Этот чудесный парк находится в Московском районе возле станции метро того же наименования. Казалось бы, о нем все известно – и дата закладки, и в честь чего заложен. Но не так все просто.[55]
Начнем с того, что, строго говоря, день рождения парка не 7 октября 1945 года, а несколько раньше. Парк на этом месте (не парк Победы, конечно, а просто парк культуры и отдыха трудящихся Московского района) задумали еще в 1939 году. Тогда здесь была совершенно ровная территория кирпичного завода. Завод пользовался кембрийскими ленточными глинами, и поэтому была вырыта целая система котлованов, которые постепенно заполнялись водой. Это и решили использовать для создания в новом парке системы прудов и озер. Первый эскизный проект парка культуры и отдыха составила Т. Дубяго под руководством профессора Е. Катонина. Предусматривалось, что парк будет занимать 116 га в границах от Московского шоссе до полотна Витебской железной дороги и от Кузнецовской улицы до нынешней улицы Бассейной. Предполагалось также, что у нового парка будет четкая регулярная планировка, множество площадок, аттракционов, даже стадион на 10 тысяч зрителей и велотрек.
Как мы видим, это еще довольно далеко от нынешнего парка с его преобладанием пейзажной планировки, вынесением спортивных сооружений массового характера ближе к границам парка и за его территорию. Но и эти изменения тоже довоенные. В новом проекте того же Катонина предполагалось не только сделать парк более пейзажным, но и, при сохранении того же количества физкультурных площадок, вывести в восточную часть парка спортивный сектор и изолировать его. Планировали перенести в парк и Сибирскую колонну из Екатерининского парка в г. Пушкине, фонтан «Старик» Тома де Томона с Пулковских высот, а за центральным прудом поставить Московские ворота архитектора В. Стасова. Вы ведь знаете, что в 1930-х годах Московские ворота разобрали, как «мешающие движению транспорта» по Московскому проспекту. Вот их-то и предполагалось восстановить в парке культуры и отдыха. Кстати, перед войной название «Московский проспект» еще не употреблялось. От Сенной до Рощинской улицы это был Международный проспект, а далее – Московское шоссе. Так вот, новый парк предполагалось ориентировать на Московское шоссе. Хотели также установить в парке памятник В. Чапаеву (ск. М. Манизер, копия памятника, установленного в городе Куйбышеве, ныне – Самара).
Итак, перед войной, в 1940-м году, проект начали претворять в жизнь. Высадили трехъярусную живую изгородь со стороны Московского шоссе, наметили дорожки, частично провели дренаж территории. До сих пор со стороны Московского проспекта парк не имеет ограды, только живую изгородь – как и было задумано до войны.
Во время войны территория парка оказалась вблизи переднего края обороны Ленинграда. Здесь появились противотанковые рвы, траншеи и дзоты. Но самое печальное – расположенный в парке кирпичный завод использовался как крематорий, и до сих пор неизвестно: сколько именно ленинградцев сожжено в его печах. Ну, а после снятия блокады здесь появились огороды (тогда огороды возникали всюду), частично свалка…
Действительно, 7 октября 1945 года можно считать днем рождения сегодняшнего парка Победы. Вообще, это очень красивая традиция – закладка памятных парков или украшение их памятной скульптурой в честь каких-то событий. Недаром Петр I заложил парк Екатерингоф именно близ места победы над шведами – наверное, приятно было вспомнить. А памятники Екатерининского парка в Пушкине – Чесменская и Морейская колонны, Кагульский обелиск! Вообще, как бы не относиться к тому дальнему послевоенному времени сейчас, слышится что-то очень хорошее в словах: «…есть памятники, в создании которых могут непосредственно участвовать все – от мала до велика. Эти памятники, заложенные сегодня, с годами становятся все краше. Они способны расти и цвести, они как бы символизируют силу жизни…».[56] Два парка Победы было решено заложить осенью 1945 года – Приморский и Московский. И я вспоминаю стихотворение Анны Ахматовой 1944 года «Причитание»:
Ленинградскую беду
Руками не разведу,
Слезами не смою
В земле не зарою.
Я не словом, не упреком,
Я не взглядом, не намеком,
Я не песенкой наемной,
я не похвальбой нескромной
<…>
А земным поклоном
В поле зеленом
Помяну…
Вот эти самые «зеленые поля» надо было создать. И с 27 сентября по 27 октября 1945 года в городе объявили месячник массовой посадки деревьев и кустарников. Московский парк Победы предполагалось заложить по проекту архитекторов Е. Катонина (помните, он разрабатывал проект парка еще перед войной) и В. Кирхоглани. Срок на разработку проекта – месяц. Сами понимаете, каков бы ни был энтузиазм проектировщиков, за такой короткий срок ничего основательного сделать было невозможно. И парк закладывали по так называемому фор-проекту. То есть наметили схему планировки, основные группы деревьев и кустарников, примерный состав пород – а дальше приходилось менять план буквально ежедневно.
Надо сказать, что в 1946 году архитектор Катонин, руководитель проекта, уехал в Киев и с этого времени, фактически до самой смерти в 1994 году, Московский парк Победы становится любимым детищем замечательного советского архитектора Валериана Дмитриевича Кирхоглани. Мы обязательно расскажем о нем подробнее, но чуть позже. Сначала – о парке.
Итак, фор-проект составлен, участки парка распределены между предприятиями города. Тут начались некоторые неувязки. Люди полны энтузиазма, но опыта садоводческого у них маловато. Конечно, каждое предприятие было снабжено планом своего участка с указанием пород деревьев и кустарников. Но, как пишет Кирхоглани: «… крупные массивы зелени, попавшие на участки нескольких предприятий, теряли свои контуры, породы перепутывались, проект искажался… и приходилось переделывать уже осуществленное». Поэтому решили отдавать организациям не просто кусочки парка, а законченные аллеи или поляны. Случались и курьезы. Так, на строительство парка однажды явилась армия бойцов ПВО Ленинграда, желая поучаствовать в посадках, но все участки уже были распределены. Пришлось срочно спроектировать Сызранский бульвар со стороны Сызранской улицы (сейчас это участок проспекта Гагарина).
Я уже говорила, что во время войны на территории парка были вырыты противотанковые рвы, построены ДЗОТы. Архитекторы использовали их при проектировании парка Победы. Из ДЗОТов сделали горки (с них до сих пор катается зимой детвора), а ров наполнили водой и соединили с карьерами завода, образовав систему связанных между собою прудов.
Вообще, проект на протяжении строительства парка менялся кардинально. Ведь сначала, несмотря на такой памятный характер, парк был насыщен всем, что полагалось иметь в парке культуры и отдыха. Спортивная зона, городок аттракционов, панорама, кафе, ресторан, спортбаза. А ведь территория парка не так уж велика. И – уникальный случай – в 1950-м году проект был рассмотрен на заседании Совета министров СССР, где решили придать парку мемориальный характер, вывести за его пределы спортивные сооружения и аттракционы и трактовать его как зону тихого отдыха. Тогда же территория за Сызранской улицей была специально предназначена для спортивного комплекса – недаром здесь потом построили СКК.
Как любил повторять Кирхоглани «пожар много способствовал украшению Москвы». Территорию парка урезали, сделав его границей Сызранскую улицу, и появилась возможность создания парка-памятника. Кроме того, по трассе Бассейной улицы предполагалось проведение так называемого Южного Обводного канала – он должен был соединить Неву южнее Володарского моста с Финским заливом в районе Морского торгового порта. И проекты парка учитывали эту идею. Планировалось создание летнего открытого бассейна для плавания со всем комплексом подсобных помещений: душами, раздевалками и т. д. Кстати, Бассейная улица оттого и получила свое название, а вообще-то какое-то время она называлась улицей Киноинженеров. Проект Южного канала не был осуществлен и, соответственно, пришлось переделывать и проект парка Победы.
Но, так или иначе, осенью 1946 года состоялось торжественное открытие первой очереди парка. Это произошло во многом потому, что часть территории в какой-то мере была уже подготовлена довоенными работами. К открытию проложили Главную аллею, и на первом ее расширении поставили деревянный обелиск в честь закладки парка. Сейчас вы его не увидите – хотя бы из-за надписи на нем: «В эпоху великого Сталина 7 октября 1945 года трудящимися Ленинграда заложен Московский парк Победы в честь исторической победы Советского Народа над Германией и Японией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Предполагалось впоследствии заменить деревянный обелиск на каменный, но не успели – времена изменились. Предполагалось также на пересечении Главной аллеи и Сызранской улицы воздвигнуть памятник Сталину.
И еще одна подробность: кирпичный завод благополучно продолжал работать еще некоторое время после войны (уже не в качестве крематория, конечно). Для восстановления города требовался кирпич. И, к сожалению, проектируя парк Победы, о том, что представлял собой этот завод в годы войны, не вспомнили. Вернее, вспоминать не разрешалось. Ведь долгое время мы не знали всей правды о блокаде, да и сейчас вряд ли знаем. И число людей, погибших в Ленинграде во время войны, всегда преуменьшалось. Так что, конечно, не вина проектировщиков в том, что при закладке парка, они не предусмотрели какой-то мемориальной зоны или памятника людям, чей путь окончился в печах кирпичного завода.
Надо сказать еще, что существовал план переноса центра Ленинграда именно сюда в Московский район. Поэтому в 1940 году построили громадное здание ленинградского Дома советов на Московской площади по проекту архитектора Ноя Троцкого. Сызранская улица выводила прямо к нему, и должна была быть соответствующим образом оформлена. И парк культуры и отдыха Московского района не случайно заложили на будущей главной магистрали города. Не случайно и появление здесь парка Победы.
И вот, наконец, в 1952 году Ленгорисполком утверждает новый план Парка Победы в новых границах. На территории парка появляются новые мосты, фонтан, мемориальные сооружения, скульптура. И, наверное, следует просто медленно пройтись по парку и посмотреть – что из задуманного архитекторами воплощено в жизнь, что изменилось, а что сохранилось. И начать надо с главного входа в Парк – напротив памятника Николаю Чернышевскому. Главный вход оформлен пропилеями с бронзовыми барельефами в честь городов-героев. Пойдем дальше по Главной аллее…
Первоначально она называлась Аллеей Победы, сейчас – Аллеей Героев. Принцип, по которому разбита аллея, носит название «пульсирующего» – то есть она, то расширяется, образуя площадки, то опять сжимается. «Пульсирует», одним словом. Первое расширение – площадь, на которой находится Большой фонтан. Она обсажена липами, причем, интересно, что здесь были высажены не молодые деревца, а сразу взрослые деревья. Именно здесь стоял деревянный обелиск в честь закладки парка. А фонтан сооружен уже позже по проекту Валериана Кирхоглани. Еще этот фонтан называют «Венком Славы», потому что его основу составляет бронзовый венок с венчиками тюльпанов.
Ну вот опять прозвучала фамилия Кирхоглани, и мне кажется, что надо обязательно сказать о нем несколько слов.
Валериан Дмитриевич Кирхоглани приехал в Ленинград в 1931 году в возрасте 18 лет. И вот, что он сам пишет об этом: «Москва как-то не потрясла меня, хотя я видел и Кремль с Красной площади, и храм Христа Спасителя, но не было от увиденного того потрясения, как от Ленинграда». С тех пор Валериан Дмитриевич жил и работал в нашем городе. Перед войной он стал аспирантом Академии художеств, во время войны работал над схемой укрепленного района вокруг Красного Села и Гатчины. А после войны вместе с архитектором Катониным разрабатывал проект парка Победы, а когда в 1946 году Катонин уехал в Киев, Кирхоглани посвятил парку Победы практически всю оставшуюся жизнь. Даже жил он рядом, на Бассейной улице, а в одном из павильонов парка находилась его мастерская.
Московский парк Победы. Пропилеи у входа. 2014 год
Конечно, Кирхоглани занимался не только парком Победы. Он реконструировал сквер на площади Искусств перед Русским музеем, участвовал в реконструкции Михайловского сада, парка «Дубки» в Сестрорецке, ЦПКиО в Зеленогорске. Очень много он сделал для санатория «Сестрорецкий курорт». Его работы часто связаны с курортной зоной, во многом потому, что строительство там давало больший простор творчеству, чем в городе. Видимо, архитектурные взгляды Кирхоглани не совсем вписывались в официальный стиль. Так, в период так называемого «возрождения классики» (его мы ехидно называем сейчас «периодом сталинского ампира»), Валериан Дмитриевич пытался предложить другие варианты павильонов для парка Победы, но сам говорил, что ни один из его проектов, выполненных «не в классике», не приняли.
Московский парк Победы. Аллея Героев. 2014 год
«Я никогда ни о чем не жалел, всегда вел себя так, как хотел, всегда был самим собой и в плохом, и в хорошем…» – написал Валериан Кирхоглани в своей «Автобиографии». Счастлив человек, который может так подвести итоги своего жизненного пути.
Но вернемся к парку Победы. На Аллее Героев установлены бюсты дважды Героев Советского Союза и дважды Героев Социалистического труда, уроженцев нашего города. Здесь военные летчики, маршал, космонавт, директора заводов и НИИ. Есть и одна женщина – Галина Уланова. На следующей после фонтана площади стоит памятник маршалу Г. В. Жукову.
Надо сказать, что концепция создания парка Победы включала в себя понятие «героический пейзаж». Вообще-то этот термин относится к живописи, к работам таких художников, как Гюстав Робер, Клод Лоррен. Упрощенно «героический пейзаж» – это сочетание зеленых луговых пространств с живописно разбросанными группами деревьев и архитектурными сооружениями. Принцип несколько театральный, с авансценой, кулисами, эффектными перспективами. Ну, и чисто советское «наполнение» – наличие монументов, скульптур, напоминающих о героических событиях, подвигах. В парке есть два памятника героям Отечественной войны: Зое Космодемьянской (ск. М. Манизер) и Александру Матросову (ск. Л. Эйдман). Есть и еще один памятник – Раймонде Дьен (ск. Ц. Дивеева). Не думаю, что все наши слушатели сразу вспомнят: кто такая Раймонда Дьен. А это девушка, которая в знак протеста против войны, ведущейся французами во Вьетнаме, легла на рельсы перед поездом с танками, направлявшимся в зону боевых действий. Мой отец вспоминает, что, когда мне было 10 лет, перед этим памятником я ему заявила: «Как я ненавижу французских колонизаторов!». А вообще Раймонда Дьен мне всегда нравилась – такая симпатичная в тонком красивом платье, в туфельках на каблучках. Сразу видно элегантную француженку!
Московский парк Победы. Памятник Раймонде Дьен
А вот в противоположной части парка, ближе к Бассейной, стоит скульптурная композиция, изображающая двух крепко обнявшихся мужчин. Один в военной форме, с автоматом, другой в гражданском, но тоже с оружием. Тут уж точно мало кто помнит, чему посвящена композиция и кто, собственно, на ней изображен. А изображена здесь встреча после боя советского солдата и чехословацкого партизана. Композиция называется «Братство по оружию», исполнена чехословацким скульптором Н. Покорны и в знак воинской дружбы передана в дар парку. Было это в 1977 году, то есть уже после того, как наши танки вошли в Прагу.
