Текст книги "Грешница"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 3
Вторжение
Нет, Ирина не дизайнер интерьеров. Думаю, у нее это вряд ли получилось бы. Ремесло торговца недвижимостью ей тоже не по плечу – не ее стихия. Она зарабатывает деньги в агентстве натужно и со скрипом. В то время, пока я играючи получаю гораздо более солидную зарплату.
Раньше их контору возглавлял другой мужчина. Он хорошо осознавал, что единственный талант, которым обладает моя подруга, – талант быть красивой женщиной. Красота – великолепное свойство, а если она обрамляет не стервозную натуру, а исключительно порядочную личность – то это и вовсе славно. Экс-директор ценил внешние данные Ирины, ее утонченность и кроткий нрав. Поэтому он не напрягал девушку, а позволял ей работать в офисе, сортируя документы.
Затем агентство «Квартал» прикупил обуреваемый идеей глобализации местный король недвижимости. Молодой, кстати, юноша, лет двадцати семи. Однако «лысый, жирный и омерзительный». И если парень заслужил подобный эпитет от моей деликатной подруги, не стоит сомневаться: этот мужчина – сущий монстр. Представление о внешности монстра я составила (кроме Ириной характеристики) также и по фотографии сотрудников «Квартала». Что и говорить, природа не обделила Льва Таирова лишь одним – предприимчивостью. Зато на остальном сэкономила. На фоне прелестных подчиненных Таиров выглядел удручающее: серое одутловатое лицо, сумрачные тени под глазами, блестящая плешь в венчике редких волос, массивный живот пингвина, нависающий над ремнем. И это в двадцать семь лет! При таком звучном имени! При его-то материальных возможностях!
А ну-ка, быстренько взгромоздился на тренажер!
К отвратительной внешности прилагался злобный характер. Капиталист-мизантроп Лев Таиров первым делом принялся завинчивать гайки. Он муштровал работников, как американский сержант. Личный состав просыпался на подоконнике и заканчивал рабочий день там же. Половина сотрудников была безжалостно уволена. Ирину «жирный гад» оставил. Несомненно, лишь для того, чтобы всласть поизмываться над беззащитной женщиной.
Бумажная офисная работа превратилась в недоступное блаженство. Ирину выгнали в поле. Теперь весь день она мотается по городу, сбивая тонкие каблучки, и показывает клиентам квартиры. Она не умеет продавать, она чувствует себя зависимой и униженной, когда предлагает объект покупателям. А те, в свою очередь, сразу начинают подозревать Иришу в попытке сбагрить им некачественный товар. Или качественный, но по завышенной цене.
А Лев Денисович отдает Ирине самые трудные варианты. Неликвид. Сразу не уволил, а теперь, я думаю, выживает. Выдавливает из нее заявление об уходе. Набить бы ему морду за страдания подруги…
Интересно, правомерно ли назвать Иришу неудачницей? Является ли неудачником человек, богато одаренный природой, но не сумевший распорядиться капиталом в виде красоты и здоровья? Красота – дар, но неуловимый и неосязаемый, как аромат цветка, хрупкий, как крыло бабочки. Могла ли Ирина конвертировать свои внешние данные в твердую валюту? Помимо судьбы топ-модели (пролетаем – рост не тот!), остается участь женщины при богатом мужчине. Эта тропинка вдумчиво осваивалась Ириной, но, очевидно, она выбрала не того парня.
Да, на фоне Милиных успехов и Ириша, и я выглядели двумя закоренелыми неудачницами. А ведь Милочке пришлось побарахтаться в навозной жиже, прежде чем она взобралась на мраморный пьедестал успеха!
…Об этом я размышляла, сидя в кабинете начальника юридического отдела. Мила упорхнула, сняв пальто, бросив на стол сумку, поправив прическу и пашмину. «Я на минутку», – сказала она. Стильная, ухоженная, уверенная в себе.
Я огляделась. Стало немного грустно. Нет, не шикарный интерьер добил меня (я пару раз была в кабинете мамы и конечно же знала, какая роскошь царит в «Гелиосе»). Просто задел успех одноклассницы.
Достижения школьных товарищей ранят гораздо больнее, чем удачливость друзей, приобретенных в зрелом возрасте. Ведь мы начинали бег на длинную дистанцию от одной стартовой черты. И что же? Прошло время, и выясняется: кто-то пробежал двести километров, а кто-то не продвинулся и на метр. Один хватает звезды с неба, другой сметает пыль с тротуара. Нет, я не о себе, конечно. Но как, как ей удалось превратиться из гадкой жабы в роскошную диву?!
Юля, остановись!
Не надо никому завидовать! Почему бы не порадоваться Милиным успехам? Да, я попытаюсь… Сейчас, сейчас…
Черт, не получается!
Ведь тысячи подростков сводят прыщи, тысячи женщин сидят на диете, тысячи менеджеров мечтают о повышении. И почему лишь одна Мила сумела справиться с проблемами, в то время как миллионы людей уныло бродят по замкнутому кругу? Она что – особенная?
Я гневно возмущалась удачливостью Милы, мои внутренности пропитывались терпким ядом, я чувствовала, что заливаю кабинет мутной слизью зависти, пока звонок телефона не вернул меня к действительности. Пиликал сотнями голосов мобильник в сумке Милы. Потом неудовлетворенный абонент принялся терзать телефон на ее рабочем столе. Через пару минут я не выдержала и взяла трубку.
Сыграю роль Милиной секретарши – еще больше укреплю ее реноме.
– Банк «Гелиос», здравствуйте.
– Мила, привет, это папа, – влился в мое ухо теплым шоколадом приятный мужской баритон.
– Здравствуйте! – Надо объяснить Милиному отцу, что я обязательно передам дочурке все его слова. – Я…
– Слушай, у меня сейчас совершенно нет времени. Я подбросил тебе деньжат на счет. Как мы договаривались. Пользуйся. Наслаждайся жизнью. Вечером позвоню домой.
– А… Э…
– Ну, пока, малыш.
Упсссс!Не успела вставить ни слова. Смешно получилось. Неужели наши с Милой голоса звучат по телефону одинаково?
– А вот и я! – ворвалась в кабинет Мила. – Все уладила. Поехали обедать?
– Тут твой папуля звонил. Сначала на сотку, потом на рабочий. Мобильник я, естественно, не трогала, но по рабочему ответила. Папуля сказал, что перевел деньги тебе на счет. Вечером позвонит домой.
Мила замерла истуканом.
– Так и сказал?
– Похоже, он нас перепутал. А я не успела вставить ни слова.
– Понятно.
– И родители до сих пор о тебе заботятся? Это славно, – не удержалась я от шпильки.
(Следует читать: в двадцать девять ты до сих пор сидишь на шее у родителей? Такая успешная и пробивная?)
Мила смущенно улыбнулась.
– Только не говори, что не берешь ни копейки у мамы, – пожала она плечами.
Впервые за весь день я нашла повод возгордиться. Пусть за годы, проведенные вдали от меня, Мила и сделала рывок в стратосферу, однако она до сих пор эксплуатирует родительский кошелек. А я нет.
– Серьезно, не берешь?
– У-у, – покачала я головой.
Признаться Миле, что мне никто и не дает? По крайней мере, безвозмездно. Нет, лучше промолчу.
– Ты независима. И свой путь к миллиону хочешь пройти самостоятельно. Похвально. Или просто Маргарита Эдуардовна не достаточно щедра?
– Да нет, почему же… – скисла я.
– А твой старший брат так же принципиален?
– Не знаю. И мне не нужен миллион.
– А мне нужен! И если есть возможность перескочить через пять ступенек, воспользовавшись чьей-то поддержкой, я не буду из гордости отвергать помощь.
– Ладно, ладно, Мила, успокойся! Так мы идем обедать?
– Да, идем. Предлагаю – в «Турин». Но сначала мне надо сделать пару конфиденциальных звонков. Ты, кстати, не хочешь заглянуть к Маргарите Эдуардовне? Она сейчас на месте.
– Зачем?
– Тогда подожди меня в машине.
Она уже мной командует!
Прирожденный руководитель.
– Я с удовольствием подожду тебя на улице в компании сигареты.
– Договорились!..
Пока Мила конфиденциально кому-то названивала, выдворив меня из кабинета, я выкурила две сигареты, мешая дым и мысленные образы. Лицо Сергея, моего славного и любимого старшего брата, плавало передо мной в сером мареве. Нет, он никогда не отказывался от маминых денег. Даже будучи успешным менеджером, он вряд ли сумел бы купить квартиру в Москве в хорошем районе. Квартиру ему купила Марго. И поэтому любое замечание по поводу маминой скупости представляется мне абсолютно неверным. Маргарита Эдуардовна очень щедра – и в отношении денег, и в отношении вырабатываемой ею любви. Но и первое и второе она расходует узконаправленно.
Юля?!! Теперь ты завидуешь старшему брату?!!
Нет, не завидую. Я тихо горжусь своей самостоятельностью и бьюсь с кредитом. Выплачивать его оказалось гораздо труднее, чем мне представлялось вначале. На бумаге все выглядело чудесно, но стоило поставить подпись под договором, как выяснилось – я всем кругом должна. Какие-то дополнительные взносы, страховки, проценты… Банк «Урал-инком» напоминает кровожадного ротвейлера, вцепившегося в горло. Мне не удастся стряхнуть его с себя до тех пор, пока я не выплачу кредит.
Наверное, я самая настоящая дура. Только сейчас я это осознала. Встретившись с Милой Сенчулиной. А раньше считала себя ловкой и смышленой девицей, легко решающей любые жизненные задачи.
Мила припарковала «пежо» рядом с рестораном «Турин», виртуозно вписав малыша в узкий зазор между двумя автомобилями. Она и тут на высоте.
– Давно у тебя права?
– Всего два года.
– Но ты отлично водишь.
– Это мое кредо. Если за что-то берешься, нужно стремиться к наилучшему результату. Я умею въезжать на скользкую горку и разворачиваться на площадке размером с носовой платок!
А я изумительно смотрюсь на сиденье пассажира – глазки, носик… Само очарованье!
Да, с этой девушкой есть о чем поговорить. Неудивительно, что мы просидели в ресторане до самого вечера. Я кожей впитывала Милину энергию, оптимизм. А в те моменты, когда меня коробила ее самоуверенность, я живо представляла толстую затурканную девятиклассницу Сенчулину и понимала: Мила имеет право быть самоуверенной и даже самовлюбленной. Она сделала невозможное – создала себя заново, она отточила ум, изменила внешность, укрепила характер. Она собственноручно огранила алмаз, спрятанный глубоко внутри нее, и теперь он ярко засверкал…
Мы расстались в восемь (!) вечера. Думаю, официанты «Турина» уже стали принимать нас за деталь интерьера. Не самые удачные клиенты: мы мало ели, почти не пили, но не замолкали ни на минуту. Под занавес даже устроили небольшую драку – Мила не желала делить счет пополам, она рвалась оплатить его полностью и кидала мне мои деньги.
По пути домой я, воодушевленная встречей с неординарной личностью, мысленно составляла в голове план реорганизации.
Да, да, да! Почему-то Марго не удалось подвигнуть меня на какие-либо телодвижения, связанные с карьерой. А Мила заставила задуматься о жизни. Она сказала, что в любом деле пытается достичь совершенства. А я?
– Представь себя через десять, пятнадцать лет! – частенько кричит мне Марго. Ее красивое, породистое лицо искажает презрительная гримаса. – Через пятнадцать лет ты – далеко не юная особа – все так же будешь бегать по городу и писать бездарные статейки о богачах. Где перспектива?
Нет, я считаю, мои статьи в «Удачных покупках» достаточно профессиональны. Но перспектива, на самом деле, прорисовывается смутно. Какой же выход?
– Раз уж ты не послушалась меня и вместо экономического образования получила журналистское, то попытайся возделать хотя бы эту грядку! – продолжает мама. – Стань знаменитой писательницей или собственницей крупного издания – журнала, газеты…
М-да… Отлично…
Все это так просто.
И на меньшее, полагает мама, соглашаться не стоит.
Но что делать человеку, если он не грезит о блестящей карьере? Признаюсь честно: все мои мысли – о любви. В двадцать девять лет гораздо более страшной проблемой мне представляется одиночество, нежели шаткий социальный статус. Я хочу, чтобы рядом был Он. И я почти его нашла. Увидела, узнала, выделила из толпы… Но для меня все закончилось трагически, как для Офелии. Мы оба оказались недостойны счастья быть вместе…
Но мама твердит одно – карьера!
В конце января Марго даже отправила меня в Екатеринбург на тренинг «Штурм». В надежде пробудить мое честолюбие. Организаторы тренинга клялись: для них это плевое дело. Мол, пробуждаем амбициозность с полпинка. Только заплатите пятьсот евро.
Марго взяла дочурку за горло и заставила поехать в Екатеринбург. Тренинг стал подарком к моему дню рождения. Отказаться было невозможно. Подумать только, Марго истратила на дочь целых пятьсот евро! Немыслимо! Планета вплотную приблизилась к угрозе глобального катаклизма.
Но я совершенно не хотела ехать. Извивалась, уползала в сторону, приводила контраргументы. Но мама победила. В назначенный день я села в автобус и отправилась на тренинг. И что в результате? Не дай бог Марго узнает, чем я занималась в Екатеринбурге. Тогда меня ждет нравственное аутодафе с элементами вивисекции. Если профессор, ведущий тренинг, действительно обогащал знаниями на целых пятьсот евро, то мисс Юлия Бронникова получила информации от силы на десятку. Потому что через два часа после начала лекции я…
Нет, об этом сейчас нельзя думать. Мысли о событии, произошедшем в Екатеринбурге, окончательно выбьют меня из колеи…
Но кто-то вроде бы собирался составить план развития личности?
Итак, с чего начнем?
Бросить курить.
Да, это правильно. Так как я не страдаю от лишних килограммов, прыщей, близорукости (когда-то это было прерогативой Милы), то просто брошу курить. Буднично, спокойно, без пафосных заявлений возьму и брошу. Решено! У меня есть недостаток, и я его истреблю!
Но – пока обдумываю второй пункт моего судьбоносного плана – не грех выкурить последнюю сигаретку. На прощание.
Или даже две.
Я достала пачку из сумки. Уже стемнело. Я стояла у подъезда и дымила, как потушенный дракон. Неужели вскоре этот кайф мне будет недоступен?!
…При выборе квартиры не последнюю роль сыграло то, что новый дом находился буквально в двух шагах от Ириной многоэтажки. После того как скромненький ремонт довел мою нервную систему и бюджет до состояния ветхой марли, я въехала в первое собственное жилье. Ах нет, прежде чем квартира станет моей собственностью, необходимо рассчитаться с банком «Урал-инком».
Но как же приятно возвращаться домой после длинных трудовых дней или суматошных клубных ночей! Я упросила знакомых дизайнеров заняться интерьером. Поставила задачу: уложиться в сумму, оставшуюся после расчета с грабителями-строителями. Иными словами, истратить на декорирование моего чудесного бунгало не более пяти тысяч рублей. Ребята восприняли предложение как вызов. Им стало интересно. Обычно им платят по сорок тысяч лишь за одни эскизы. А тут меньше двух сотен долларов – на все расходные материалы.
Через пару месяцев меня ждала конфетка. Яркие краски, оригинальная мебель, сделанная вручную непонятно из чего. Никаких шаблонов типа подвесного потолка с лампочками по периметру или напольной плитки, соседствующей с ламинатом. Торжество гениальных идей. Пришлось заказывать для дизайнеров банкет в ресторане «Сибирские пельмени». (Так как директор ресторана не раз и не два убеждал читателей «Удачных покупок» в преимуществе здорового пельменизированного питания перед американским фастфудом, банкет мне обошелся в пару очаровательных улыбок. Выгодное знакомство!..)
Две сигареты, к сожалению, истлели, а я так и не перешла ко второму пункту плана. Моя фантазия, обычно буйная и раскрепощенная, сегодня дала сбой. Ах, почему у меня нет лишнего веса! После искоренения никотиновой зависимости я бы принялась худеть, наполнив жизнь адреналином борьбы. Начинала б день с подсчета калорий и этим же заканчивала. Задумчиво разглядывала б капустный листик, взвешивая его на воображаемых весах. Полюбила бы зеленый чай, поставив крест на кофе. И потом, когда…
А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!
Едва я открыла дверь квартиры, душераздирающий вопль вырвался из моей груди. Так кричал Кинг-Конг, потерявший в городских джунглях возлюбленную – красавицу в вечернем платье.
Мое драгоценное убежище было перевернуто вверх дном. Страшный циклон прошелся по квартире, круша бейсбольной битой стены. Шкафы были выпотрошены, белье валялось вперемешку с дисками, осколками посуды, разодранными в клочья журналами. Шторы сорваны, стулья перевернуты, книги разбросаны… Телевизор лежал мордой вниз, как алкаш в салате. Я метнулась к столу, где стояло мое орудие труда – ноутбук…
О нет, нет, нет!
Славное, полезное устройство, помогающее мне зарабатывать деньги, было безжалостно раскурочено на две части. Ноутбук погиб. А я ведь только вчера наконец-то сподобилась вытереть пыль с экрана! Вы даже не представляете, какими яркими красками он меня порадовал, мой драгоценный комп. И тут такое горе! Что я теперь без него буду делать?! Кто этот урод, устроивший вакханалию в моем доме? Зачем? Почему? И как он проник внутрь, ведь дверь не сломана! Я открыла ее ключом!
В горле клокотало: то ли рыдания, то ли нервный смех. Первым делом я набрала номер Ирины.
– Сейчас буду! – вскричала верная подруга. – Жди!
– Постой! Ты что?! А с кем ты оставишь Аню?
– Она не спит. Мы сейчас придем.
Затем позвонила в милицию. Первый раз в жизни. Раньше, к счастью, не приходилось связываться с органами, охраняющими наш покой. Да, мы их критикуем, мы ими недовольны, но сейчас именно милиция способна помочь мне. Наверняка они приедут и по горячим следам задержат преступника! И я взыщу с него компенсацию.
Ирише удалось добраться до меня быстрее, чем потенциальным спасителям.
– О, Юля, – простонала на пороге Ириша. На руках она держала сонную Анюту.
– Юля! Как я по тебе соскучилась! Какая ты класивая! У тебя большие глаза! – поприветствовало дитя.
Вот таким нехитрым способом младенцы устанавливают власть над нами. А глаза у меня сейчас действительно большие. Потому что выпученные и немного квадратные. В моей ситуации вряд ли кому-то удалось сохранить индифферентное выражение лица.
– У тебя уболка? А мы уже сделали. А ты не успела? – тарахтел ребенок.
– Юль, ты милицию вызвала?
– Вот, звоню. Нет, не проходи! Ты уничтожишь следы!
Я упорно набирала 02. Каждый раз механический женский голос просил меня подождать, в трубке что-то мелодично булькало минуты три, потом шли гудки. Чудненько. Если бы у моего горла держал нож бандит, он успел бы нашинковать меня, как повар китайского ресторана. А если бы я спасалась от насильника, то к приезду милиции как раз бы и родила.
Но к чему возмущаться? Ведь в той же Америке, где гораздо бóльшая часть налогов тратится по прямому назначению, а не растекается по карманам высокопоставленных чиновников, так вот, даже в Америке жертву, бьющуюся в истерике, оператор службы спасения 911 иногда просит подождать этак с полчасика, пока освободится линия. Честно, честно! Видела в кино, и не раз! Что же говорить о нашей стране, где сначала удовлетворяются скромные нужды властей предержащих, а уж остатки с барского стола, так и быть, кидаются в пасть этой алчной, вечно неудовлетворенной, многоглавой гидре, именуемой народом.
Через двадцать минут упорство все же было вознаграждено. Я добилась ответа. Еще минут пять сама отвечала на разнообразные вопросы. К счастью, от меня не потребовали подробного резюме об интимной жизни за последний год. Иначе они были бы шокированы!
Потом мне велели ни в коем случае ничего не трогать в квартире, не проходить внутрь и ждать наряд милиции.
– Но я уже внутри! – в ужасе прошептала я. Кошмар! Наверняка уничтожила все следы, отпечатки пальцев и микрочастицы.
– Это вы зря. Ладно. Посидите там где-нибудь у входа…
Мы поставили две кухонные табуретки у входной двери и послушно принялись ждать. Оглядываясь, Ирина машинально достала соску-пустышку и заткнула ею Анечку.
– Моя сосочка! – обрадовалась великовозрастная (2,5 года) девица.
– Ты что! – прошипела я. – Полгода бьюсь, чтобы отучить ребенка от соски! Предательница!
Даже в такой нервный момент я не прекращала заботиться о нашей малышке. А эта безголовая мамаша только все портит!
Ирина сделала страшные глаза и попыталась забрать пустышку обратно. Анюта тоже сделала страшные глаза, показывая, что она за себя не ручается.
– Теперь уж не трогай, раз дала, – взмолилась я. – Сейчас нам только детской истерики не хватает для комплекта.
Какая же я скотина!Подруга за пятнадцать минут умудрилась собрать ребенка, одеться сама и примчаться ко мне для поддержки. А я рычу на нее.
– Ириша, прости. Я психую. И страшно боюсь.
– Да я понимаю, понимаю!
Некоторое время мы ошарашенно молчали и оглядывались. В тишине лишь раздавалось сопение Нюты – она уснула. Минут через сорок мы начали строить предположения и высказывать догадки. Через полтора часа ожидания Ириша прокралась на кухню (на цыпочках – чтобы не уничтожить остатки бандитских следов) и принесла из холодильника колбасу, сыр, сок. Я была слишком подавлена, чтобы как-то оптимизировать процесс ожидания.
Прошло два с половиной часа. Я вновь позвонила в милицию.
– Юлия Андреевна, мы приняли вашу заявку, – укоризненно ответил мне усталый команданте. – Ждите, наряд приедет. У вас всего лишь квартирная кража. За эти сутки – восемнадцатая по счету. А еще ведь есть убийства, изнасилования…
Мне стало стыдно. Убийства!Получается, я перетягиваю на себя одеяло с трупов. Эгоистка.
В двенадцать ночи (Анечка спала на двух диванных подушках) милицейский наряд все еще мужественно преодолевал арктические льды, добираясь до моего дома. Я впала в состояние оцепенения. Ириша прокралась в комнату за одеялом. Вернулась без одеяла, зато с перекошенным лицом. Что?! Неужели грабители забыли на кровати кейс с миллионом долларов?!
– Там, на стене…
– ?!!
– Разве ты не видела?
Я метнулась в комнату, давя ногами барахло, усеивающее пол. Да, своим поведением я, конечно, создам трудности эксперту-криминалисту. Но все равно, хочу увидеть… Ой!
На стене спальни красовалась размашистая надпись, сделанная из баллончика с нитроэмалью. Цвет надписи гармонировал с рисунком обоев – это что, утонченная издевка?
Е Ш 230 105 666
– И как ты это объяснишь? – прошептала над моим плечом Ириша.
– Никак, – прошептала я в ответ. – Я вообще ничего не понимаю.
– 666 – число дьявола.
– Спасибо, что напомнила.
– Нет, ну, я просто… Возможно, это как-то подскажет, где искать объяснение?
– Не знаю. Не знаю, ничего не понимаю!
– А это что за дерево? После буквы «Е»?
– Дерево? Скорее, подсвечник.
– Ладно, подсвечник. Что он означает?
Мы долго и напряженно изучали надпись.
– Теперь у тебя есть твой личный код да Винчи, – сообщила Ириша. – Вернее, код Юлии Бронниковой.
– Я должна радоваться?
– О, это сейчас так модно! Всякие коды, шифры, загадки. Но Юля! Если это написали на стене твоей квартиры – значит, послание предназначается именно тебе. Раз оно предназначается тебе – ты обязательно сумеешь его расшифровать. Иначе зачем было портить стену?
Действительно, зачем?
Наверное, козел, устроивший погром, переоценил мои интеллектуальные способности. Потому что я совершенно не представляла, как расшифровывается данная абракадабра.
В половине первого я отправила девчонок домой. Следовало сделать это раньше. Мы завернули Аню в одеяло, чтобы не разбудить ее при одевании.
Милицейский наряд приехал в начале четвертого. Я спала в кресле, время от времени вздрагивая и подскакивая, как от электрошока. И тогда мне в глаза бросалась надпись на стене напротив. Е Ш 230 105 666. Загадка, скрывающая угрозу. Таинственный ряд цифр с числом дьявола в конце. Нет, я совершенно ничего не понимаю!
Возможно, ментов было больше, но на четвертый этаж добрался лишь один невероятно измочаленный лейтенантик. Он едва не свалился ко мне на руки от усталости.
– Хотите, сварю крепкий кофе? – предложила я.
Лейтенантик встряхнулся. Но его взбудоражило не слово «кофе», а мое отношение. Наверное, за всю ночь я была первой женщиной, встретившей его не упреками, стонами и воплями, а практически накрытым столом.
Пока я варила кофе, пацан осматривал квартиру.
– Вы ничего не трогали?
– Нет. А когда приедет эксперт?
– Какой эксперт? – опешил лейтенант.
– Для снятия отпечатков и изучения микрочастиц.
Если бы при появлении мальчугана я ждала его на пороге с караваем и сочно зажаренным эскалопом, то и тогда его удивление было бы менее сильным.
Лейтенант закашлялся. Рация на его левом полубюсте урчала и поругивалась. Я поняла – мой вопрос об эксперте был, по крайней мере, бестактен. Чего я требую? Какого эксперта? Меня ведь не стукнули по голове, не убили. И вероятно, даже ничего не украли. Только покуражились, разгромили технику, перевернули все вверх дном и оставили на стене непонятное послание.
– Что это? – спросил парнишка, изучая надпись.
– Не представляю.
– Дверь, как я заметил, не взломана. Замок хороший.
– Да, непростой.
– А у кого-то еще есть ключи?
– У мамы и подруги.
– В принципе, любой замок можно открыть секунд за двадцать. Видимо, вашим гостям обязательно хотелось проникнуть именно в эту квартиру. Что-нибудь пропало?
– Вроде бы ничего, – пожала я плечами.
– Совсем?
– Совсем. Но все изломано!
– А знаете, Юлия Андреевна, я как зашел, сразу подумал: сюда залезли не воры. Вон, шикарная шуба валяется около кресла.
– Да бросьте, – засмущалась я. – Скажете тоже. Не шуба, а полушубок. И не шикарная, а старый облезлый енот.
– Все относительно, все относительно. Потом – золотая цепочка висит на ручке шкафа. Это вы повесили?
– Нет.
– Вот! Она вывешена демонстративно. Мол, мы тут были, но ничего не взяли. Вы даже не представляете, Юлия Андреевна, как сейчас грабят. Уносят все, вплоть до надкусанного яблока и поношенных детских сандалий.
– Я знаю. В газете читала.
– А я своими глазами видел. Вы, смотрю, девушка грамотная, подкованная. Тогда объясните мне, кто к вам залез. И зачем. И что обозначает эта надпись на стене.
Прелестно!Лейтенант, как и Ириша, ждал от меня ответа. Да откуда мне знать, что обозначает эта надпись!
– Три шестерки – число сатаны, – глубокомысленно пробормотал юноша. – Вы, случайно, не связаны с сатанистами?
– Так, закончили! – рявкнула я. – Убирайтесь! Я не буду писать заявление. Считайте мой вызов ошибочным. У меня ничего не украли. Следовательно, и искать вам нечего.
– Да вы не сердитесь, Юлия Андреевна! Это ж просто процедура такая. Я задаю вопросы, вы отвечаете. Сейчас акт составим. Хотя я с вами согласен. Вам кто-то насолил. И вы, если подумаете, догадаетесь кто. Подсказка – на стене.
– Да. Это моя личная проблема. И милиция здесь ни при чем, – измученно выдавила я. Сейчас я хотела только одного – свалиться в кровать и закрыть глаза. И пусть из-под опущенных ресниц текут слезы. Я буду сладко шмыгать в подушку и вытирать мокрые щеки.
– Юлия Андреевна, а вы не нальете еще кофе? – жалобно попросил лейтенант. – У нас четыре вызова осталось. Я уже вторые сутки верчусь волчком.
Я налила ему кофе и молча изготовила бутерброд. Глаза паренька вспыхнули благодарностью, а кадык судорожно дернулся, когда он увидел гигантское сооружение из батона, ветчины и огурца.
Мне сейчас плохо. Пусть хоть кому-то будет лучше.
