Текст книги "Текила для девственницы (СИ)"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Возвращаюсь к себе. Видимо, моя карьера в «Армаде» бесславно закончилась, теперь генеральный меня уволит. Из-за этого мерзкого хлыща! Неизвестно, какой процент инвестиций приходится на долю Бородухина в «Ривьере». Вдруг шефу придётся мною пожертвовать, чтобы сохранить расположение этого гада? Думаю, Михаил Иванович не простит мне моей выходки.
Набросился на инвестора, вложившего в компанию солидные бабки… Да ещё прямо в директорском кабинете…
Я молодец, ничего не скажешь!
Да, наверное, надо готовиться к увольнению. Грустно уходить из «Армады», я уже прикипел к ней душой, мне здесь очень нравится. А как быть с «Инвест-строем»? Иваныч, скорее всего, найдёт другого юриста, чтобы закончить эту эпопею. Я, конечно, хорош, но глупо считать себя незаменимым. Всем хочется верить, что без них не обойдутся, мир рухнет, фирма обанкротится, но это не так.
Эх, а я-то уже придумал, как потратить гонорар за Красноярск. Хотел купить подарок Нике. Малышка любит ездить, ей нужна своя машина, и я хотел порадовать мою птичку.
Теперь неизвестно, заплатит ли мне Михаил Иванович. В командировке я пахал, как зверь, спасая сибирский бизнес шефа, перелопатил тонну документов, нашёл хитрую лазейку. Но если гендир решит, что я его подставил, испортив отношения с Бородухиным, то гонорара мне не видать. Останусь ни с чем.
Следующая мысль заставляет покрыться липким потом. А если шеф, чтобы угодить инвестору, прислушается к пожеланию Бородухина и уволит меня с волчьим билетом?
Нет, только не это.
Пострадает моя деловая репутация, а репутация важнее тысячи гонораров. Шеф выкинет меня на улицу и внесёт в чёрный список. Это настоящая катастрофа. Значит, придётся искать работу в другом городе, и даже тогда не факт, что я найду что-то стоящее. У Вероники здесь учёба, подружки. Согласится ли она всё бросить и уехать со мной?
Чёрт. Как всё закрутилось. Зря не отметелил Бородухина по полной программе – пропадать, так с музыкой. Надо было ему не только рожу расквасить, но ещё и печень отбить. Жаль, у меня нет доступа к документации по «Ривьере», посмотрел бы, сколько процентов приходится на долю этого хлыща.
Ну, я попал. Ещё и плечо теперь болит.
Вероника
Всего шесть вечера, а я уже еду домой! Наш продвинутый директор, посмотрев, сколько я успела сделать с понедельника по пятницу, похвалил за производительность и разрешил сегодня уйти на два часа раньше, да к тому же не выходить в субботу.
Это царский подарок, я в полном восторге!
Мне очень нравится работать в «Квадрате», радуюсь каждому новому дню и безумно горжусь тем, что меня взяли в такую крутую фирму. В университете уже похвасталась, и все позавидовали.
– Как ты туда устроилась? – спросил один из сокурсников, Гоша. – Я ходил к ним на собеседование, они меня отфутболили. Заявили, что студент-очник им нафиг не сдался, знаний никаких, а проблем выше крыши – буду постоянно отпрашиваться, прогуливать… А директор у них прикольный, ну, такой… Свой в доску чувак. Однако отправил меня подальше.
– Так ты себя с Вероникой не сравнивай! – Мои подружки, как морские сирены, смеются над бедным Гошей. – Во-первых, она отличница, во-вторых, у неё суперпортфолио, в-третьих, она красивая девушка. Естественно, что к ней директор присмотрелся более внимательно.
…Домой возвращаюсь на такси – потому что Андрей настоятельно рекомендовал так делать. Вот я и шикую. Вообще, я очень расслабилась. Раньше дрожала над каждой копейкой, всё тщательно планировала, потому что знала, что могу рассчитывать только на себя. А теперь я словно вернулась в тот сказочный мир, в котором жила до девятнадцати лет, когда мама, как фея, исполняла любое моё желание.
Сейчас функции доброго волшебника так и норовит взять на себя мой бесподобный юрист. Дома он сразу же поманил меня к столу, выдвинул один из ящиков и показал толстую пачку наличных:
– Тут кэш. Бери, на хозяйство и если ещё на что-то нужно.
Это так мило! Сразу вспомнила страшные рассказы девчонок – Тани и Даны. Обе успели пожить у своих партнёров, благополучно с ними расстались, а потом долго кормили нас историями о жуткой природной аномалии – о мужчинах, которые готовы удушиться за два рубля.
А мне безумно повезло, у меня очень щедрый рыцарь. Я, конечно, не собираюсь этим злоупотреблять, но как же приятно чувствовать себя под защитой – в том числе и финансовой! Если вдруг не удастся заработать на оплату следующего семестра, Андрей добавит. Он уже тысячу раз повторил, что готов полностью оплачивать мою учёбу.
И на контрасте с щедростью моего любимого, в груди зреет обида на отца. Почему папа ни разу не предложил мне помощь с университетом? Он же знает, сколько стоит обучение на коммерческом отделении.
Уже некоторое время я провожу эксперимент – не звоню отцу первая. Обидно, что он не сказал о подписанном контракте с «Армадой», всё же я поучаствовала в этом деле, приложила к нему руку. Но нет, складывается ощущение, что если я не буду звонить и заезжать, то папа обо мне и не вспомнит. А мачеха только порадуется. Последний раз мы виделись полмесяца назад, когда я водила в кино Мишутку. С тех пор не общались…
Несмотря на вечерние пробки, такси довольно быстро привозит меня к «Легиону». Расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины.
Очевидно, телепатия всё же существует, так как не успеваю я окончательно расстроиться и накрутить себя, как мобильник начинает вибрировать, и я вижу входящий от папы! Вау!
– Дочка, здравствуй! Вдруг понял, что давно тебе не звонил, и аж вздрогнул. Сразу схватился за телефон.
– Папуля, привет! – радостно кричу я в трубку. Одновременно захожу в подъезд. Холл в жилом комплексе очень красивый – просторный, отделанный современными материалами, с мягкими диванами. Киваю консьержке и иду к лифтам.
– А сама почему не звонишь, а? Не успеваешь? По учёбе загружена?
Папе, наверное, удобно думать, что у дочки одна в жизни задача – избегать плохих оценок.
– Да, пап, загружена. А ещё я нашла новую работу, очень интересную.
– О, умница! Куда ты устроилась?
Рассказываю о компании «Квадрат». Папуля так никогда и не узнает, что я столько месяцев убивалась в клининговой фирме.
Открываю дверь Андрюшиной квартиры, выключаю сигнализацию.
– Слушай, Ника, я забыл тебе сказать, что директор «Армады» подписал с моей компанией очень хороший контракт. Спасибо, что составила протекцию. Если бы не ты, не видать мне этого контракта, как собственных ушей.
– Пап, ну ты чего… Ты бы и сам нашёл подход к директору, – тут же смущаюсь я.
– Ты очень мне помогла, Ника. Спасибо! Больше у тебя никаких новостей?
Видимо, он чувствует, что самую главную новость я от него утаила. Не знаю почему, но мне не хочется признаваться отцу, что я переехала жить к Андрею. Пытаюсь понять, почему? Наверное, потому что тогда отец попросит ещё о чём-то… Захочет заключить новый контракт – на более выгодных условиях.
Нет, лучше пока помолчу.
– Да всё нормально, пап.
– Заходи в гости! Мишутка скучает.
– Спасибо, обязательно.
После разговора с папой остаётся странное раздражение. Вроде бы, я очень рада, что он позвонил и поговорил со мной. А с другой стороны… Теперь, когда Андрей окружил меня заботой, я особо остро чувствую, как отец от меня отгораживается. Даже сейчас – он словно боялся лишнего спросить, чтобы не дай бог, я его чем-то не напрягла.
Так, хватит выдумывать! Папа сам мне позвонил и даже поблагодарил за контракт. Он меня любит и переживает за меня. А то, что не расспрашивал подробно… Просто у него мало времени, он, как всегда, сильно загружен.
Иду в ванную, чтобы принять душ. Тут всё сверкает, потому что, конечно же, я уже навела в квартире порядок, руководствуясь собственными стандартами чистоты. Мне нравилось здесь убирать, когда я была всего лишь приходящей помощницей. А теперь я и вовсе кайфую, потому что ощущаю себя хозяйкой в этой красивой квартире, где всё новое и дорогое.
Андрей ни слова не сказал, когда я потеснила в гардеробной вещи его сестры-шопоголика. Когда она ещё приедет в гости! А места они занимают предостаточно. Утрамбовала сестричкино барахло по методу КонМари.
На кухне тоже всё расставила так, как мне удобно. На неделе три раза кормила любимого мужчину настоящим домашним ужином. Он едва ли не мурлыкал от удовольствия, когда уничтожал котлеты и борщ…
С сожалением смотрю на экран телефона. Как же хочется пообщаться с Андреем! Но сама не решаюсь ему позвонить, вдруг у него совещание или важная встреча.
Андрей
Михаил Иванович звонит сам, не через секретаршу, и коротко бросает:
– Зайди.
Ну, вот и всё. По тону гендира ясно, что в лучшем случае он меня просто уволит, в худшем – внесёт в чёрный список, да ещё на прощанье двинет в ухо своей кувалдой.
Очевидно, шеф уже проводил драгоценного инвестора, а теперь хочет разобраться со мной. Хорошо, пусть увольняет. Оправдываться не собираюсь. Если мне на улице попадётся Бородухин, снова наваляю этому парнокопытному. Едва вспомню, какой несчастный и испуганный вид был у Вероники, когда я обнаружил её в доме инвестора, и в глазах темнеет от ярости.
Секретарша Анечка по-прежнему сидит за столом пригнувшись, как будто надо головой свистят трассирующие пули. Мне тоже не по себе. Собираюсь с духом, чтобы сделать шаг в клетку с разъярённым львом.
Только открываю дверь кабинета, как сразу натыкаюсь на колючий взгляд гендира.
– Заходи, садись, – цедит он.
Затем следует бесконечная пауза, в течение которой Михаил Иванович хмуро меня рассматривает и прожигает во мне дыры. Сижу с гордым и независимым видом. В ситуации с Бородухиным виноватым себя не считаю. Готов написать заявление об уходе.
– Ну, что ты устроил, Андрюха? – неожиданно мягко спрашивает гендир. – Ты что же меня так подставляешь, а? Инвестора лупить по мордасам – это, безусловно, очень умный ход. Так и надо, эти инвесторы другого обращения не заслуживают. Лезут везде со своими деньгами, только работать мешают. Что ты прицепился к Бородухину? Лупишь его постоянно, внешность человеку портишь?
– Потому что он скотина.
– Чем он тебе не угодил?
– Полез к моей девушке. Приставал, напугал. Даже если бы я знал, что он финансирует «Ривьеру», всё равно бы его отметелил. Извините, что не учитываю ваши интересы, но в этой ситуации иначе никак.
Михаил Иванович молчит, снова держит паузу. Я мысленно уже чувствую, как скользит по бумаге авторучка, вывожу красиво: «Прошу уволить меня по собственному желанию»…
– Значит, не раскаиваешься?
– Ни капли. Поймаю где-нибудь эту сволочь, ещё добавлю ему.
– Тогда скажу Бородухину, чтобы не попадался тебе на глаза, – усмехается вдруг шеф. – Вон ты какой… горячий. Настоящий истребитель инвесторов. Я не сильно тебя о стену приложил, Андрей?
– Да пустяки. – Удивлённо смотрю на гендира. Он не злится?
– Извини, Андрюша, маленечко не рассчитал. Испугался, что ты инвестора на клочки порвёшь прямо в моём в кабинете. Да ладно, бог с ним, с Бородухиным, столько времени он у нас украл. Давай лучше поговорим об «Инвест-строе». Что ты нового придумал? Есть идеи?
– Михаил Иванович, идеи есть всегда!
– Здорово. Рассказывай.
Ух ты! Кажется, моё увольнение откладывается!
Глава 22. Крушение иллюзий
Андрей
Утром в субботу Витина бабуля приглашает нас на блины. В Сонечкиной студии мы обнаруживаем Витю и Рому. Мужики сидят за столом при параде – в галстуках, правда, пиджаки сняли – и резво наворачивают Сонины блинчики, поливая их клубничным вареньем. Кто-то потом будет надрываться в тренажёрке и на ринге, отрабатывая съеденные калории.
Пользуюсь случаем, чтобы познакомить Веронику с моим другом. Роман так пристально рассматривает малышку, что та начинает краснеть.
– Садитесь скорее, – приглашает бабуля и ставит перед нами тарелки.
Сонечка снова меня удивляет. На ней спортивный велюровый костюмчик из арсенала гламурных барышень. На спине вышита золотая корона. Смотрится бабуля в этом наряде эффектно, она стройная. А ещё Соне очень повезло с ресницами, они безумно длинные и густые. Думаю, не каждая двадцатилетняя девушка может похвастаться такой красотой. Блестящие каштановые волосы пышно взбиты. Да-а, у Вити бабуля что надо!
А уж блины у неё какие вкусные!
– Витя, ты знаешь, что этот проходимец отмазался от субботней каторги? – кивает на меня Ромка. – Мы сейчас поедем в офис, а Андрюха с Вероникой – в лес. Но не на охоту.
– Как ты умудрился, Андрюха? – спрашивает Витя.
– Выцыганил у шефа отгул за Красноярск. Посреди недели Михаил Иванович мне его, конечно бы, не отдал. Ну, хотя бы в субботу не работать.
– Я и говорю – проходимец. Ушлый тип, – возмущается Ромка.
– Вовсе нет! – защищает меня Соня и гладит по голове. – Чудесный мальчик! А куда вы едете, Андрюша?
– Забронировал домик на базе отдыха.
– Вам с погодой повезло, – замечает Рома. – Солнечно и холодно.
– В лесу сейчас красиво, – говорит Виктор. – «День алосиз. Лимонолистный лес/Драприт стволы в туманную тунику./ Я в глушь иду, под осени berceuse,/ Беру грибы и горькую бруснику…»
Нежнейший Сонин блинчик вываливается у меня изо рта, челюсть со стуком падает на пол. Рома и Вероника тоже перестают жевать, а бабуля зависает над сковородкой с тефлоновой лопаткой в руке. Мы все потрясены.
– Боже, как красиво! И необычно! – Соня восторженно взмахивает лопаткой. – Ах!
– Если что, это стихотворение Игоря Северянина, – говорит Виктор.
– Чё за чувак? – интересуется Рома, возвращаясь к блинам.
– Поэт Серебряного века, – объясняет Ника. – Мы в школе проходили.
Да, мне говорили, что у Виктора какое-то там невероятное образование, типа Гарварда. Но и у Ромки оно тоже невероятное. Однако друг не вводит меня в ступор, декламируя стихи, да ещё такие замысловатые!
Между тем, моя девочка смотрит на Виктора с восхищением. Что-то мне это совсем не нравится. Если она любит поэзию, я тоже что-нибудь выучу, память у меня хорошая. Буду зачитывать крошке поэмы в паузе между двумя актами любви. Ради Ники я готов на всё, хотя последний раз учил стихи в седьмом классе.
Кажется, она перехватила мой взгляд, и до неё долетел всплеск негодования. Секунду мы смотрим друг на друга и безмолвно общаемся:
«Я ревную»
«Андрюшка, мне просто понравились стихи»
«Я ужасно ревную, ужасно!»
«Ты такой милый! Люблю тебя»
Вероника молча сжимает мою руку и улыбается мне.
– Ах, вы такие голубочки, – умиляется бабуля. Она подкладывает нам новую порцию блинов.
… – Андрей, пусти меня за руль, а? – умоляет Ника у машины, когда я гружу в багажник сумки. – Так хочется!
– Ты взяла права?
– Конечно! Они всегда у меня в сумке, как и паспорт.
– Тогда садись.
– Спасибо, спасибо! – Получаю горячий поцелуй прямо в губы.
Так, стоп, почему только один? Хочу ещё!
* * *
Как обещал Витя, в лесу невероятно красиво. Два дня мы гуляем между сосен по золотисто-коричневому покрывалу из листвы и хвои, жарим шашлык. У нас домик на два номера с отдельными входами, но соседей нет. Мы занимаемся любовью на огромной кровати и то и дело улетаем в космос.
– Как хорошо ты придумал… Чтобы мы сюда приехали… – шепчет Ника.
Она такая растерзанная, на лбу выступила испарина, волосы разметались, дышит тяжело… В этот момент моё сердце почти останавливается – не выдерживает шквала любви, который обрушивается на него.
Мне нужно Нике кое-что сказать… не очень приятное. Оттягиваю момент, никак не могу решиться. Наш уик-энд настолько прекрасен, что жаль его портить признанием. Возможно, мои слова сильно ранят Нику. Не хочу причинять ей боль…
Когда возвращаемся домой в воскресенье вечером, Ника сразу садится к компьютеру – доделывать какой-то чертёж.
– Представляешь, забыла! Забыла! Первый раз со мной такое. Что происходит? – изумляется она и смеётся, а мне хочется снова на неё наброситься, повалить на кровать, зацеловать. Как будто не хватило двух дней в лесном домике.
Конечно, не хватило! И всегда будет не хватать.
Но впереди трудный разговор. Терпеливо жду, когда Ника покончит с домашним заданием, сам тоже времени зря не теряю, готовлю пачку документов на завтра, проверяю письма. Так как моё рабочее место оккупировано очаровательной захватчицей, сижу на кровати с макбуком.
– Ура, свобода! – Ника отъезжает в кресле от стола.
– Ты закончила? Нам надо кое о чём поговорить, малыш. Иди сюда, сядь рядом, – хлопаю по кровати.
– Что? – Жгучее любопытство в огромных голубых глазах. Какие же они у неё бездонные!
Не ждёт от меня подвоха, думает, скажу что-то приятное…
Проклятье! Тяжело.
– Дело в том… Когда директор «Армады»… ну, Михаил Иванович, значит… решил заключить контракт с твоим отцом, он дал задание нашим безопасникам прозондировать почву, выяснить, как у него идут дела, какими средствами располагает. Это обычная проверка, так всегда делается.
– Хм… – Вероника явно удивлена. Смотрит настороженно. Она не ожидала, что разговор зайдёт о её отце. – И?
– Безопасники собрали информацию, и кое-что выяснилось…
– Что?! – Теперь в Никиных глазах откровенный испуг.
– Когда твоя мама заболела, она оформила на тебя генеральную доверенность, чтобы ты могла распоряжаться счетами и имуществом.
– Эм… Ну, да.
– А ты в свою очередь сделала доверенность для отца.
– Конечно! Нужно было распоряжаться огромными суммами, оплачивать счета из больницы, продавать имущество, составлять договора, встречаться с врачами, юристами, покупателями. Всем этим занимался папа. Я бы не справилась.
– Это понятно.
– Мне было девятнадцать, я была совершенно убита маминой болезнью, плохо соображала, да и ничего не умела.
– Конечно, в тот момент ты была в отчаянии.
– Весь мой мир перевернулся. До этого я жила в сказке, ни о чём не беспокоилась, занималась творчеством, рисовала красивые домики, коттеджи, сады… Витала в облаках. А если нужно было что-то купить, просто прикладывала золотую карточку к сканеру на кассе и даже не задумывалась, хватит ли денег, потому что деньги на карте были всегда. Да, я оформила доверенность на папу. Сама ему это предложила. Он пришёл на помощь, всё взял на себя… Даже не знаю, что бы я без него делала.
– Вероника, он тебя обманул.
– Что… Нет! Андрей, не говори так!
– Вероника, он тебя обманул, – повторяю я. – Обошёлся с тобой жестоко, коварно. Как будто ты не его дочь, а чужой человек. Но даже и с чужими людьми так не поступают, это безжалостно. Он воспользовался ситуацией, выкачал все деньги со счетов твоей мамы и присвоил их.
– Нет, Андрей, ты что! Ты ошибаешься! Мы всё истратили на лечение. Ты просто не знаешь, какие были расходы. Невероятные!
– Вероника, послушай… У Виктора в Швейцарии лечился племянник, Гриша. К счастью, сейчас с пацаном всё в порядке. Но несколько лет Витя полностью оплачивал все счета, причём, они лечились в той же самой клинике в Лозанне. Поэтому, что касается стоимости лечения и сопутствующих расходов – на жильё, проезд – тут Витя может проконсультировать с точностью до одного евро. Так вот. Даже если умножить сумму, которую он назвал, на два или на три, всё равно, денег твоей мамы хватило бы, чтобы пролечить в Швейцарии десятки пациентов.
– Андрей, ты смеёшься? Это ошибка. Откуда у моей мамы такие деньги? Да, она занимала высокий пост в администрации и получала хорошую зарплату. У неё было три квартиры и два банковских счёта. Но от этого ничего не осталось.
– У неё было несколько заграничных счетов, Вероника. Твой отец до них добрался и полностью опустошил. Всё перевёл на себя.
– Я не верю… Не может быть!
– Вероника, я видел цифры.
В наш компьютерный век, если задаться целью, можно добыть любые сведения. Безопасники «Армады» получили полную информацию о состоянии счетов Николая Гайера и всех транзакциях. Михаил Иванович сам распорядился копнуть поглубже. «Не хочу, чтобы будущий тесть тебя водил за нос, как он это делает с собственным ребёнком», – так прозвучали бы слова шефа, если перевести их с матерного русского на литературный язык. В Красноярске, где мы общались двадцать часов в сутки, Иваныч под коньячок, в приступе отеческой нежности, рассказал, какие суммы отстёгивал Антонине Стрельцовой, чтобы получить хорошие участки под строительство. «Да только на один мой откат можно было полгорода пролечить в Лозанне!» – поделился шеф.
– Андрей, ты сам слышишь, что ты говоришь?! – Никины глаза наполняются слезами отчаяния. – Откуда у моей мамы такие деньги? Откуда у неё заграничные счета?!
Вижу, что Ника напряжённо размышляет. А я застываю истуканом. Почему-то не подумал, что моя бедная девочка заблуждается не только насчёт отца, но и насчёт матери. Но, видимо, так и есть… Сейчас ей не хочется знать ответ, она преодолевает внутреннее сопротивление. Но ей приходится сложить два плюс два и сделать неприятный вывод.
– То есть… Ты хочешь сказать, что моя мама была взяточницей? Так что ли? – медленно произносит Ника.
– Ника, твоей мамы уже нет. Мы не будем обсуждать, каким образом…
– Нет, подожди! – перебивает Ника. – Моя мама брала взятки?! Получала откаты? Да? Ты это хочешь сказать?!
Блин, но ведь это очевидно! Ника прекрасно знает, что дедушки-миллиардера у них не было. Откуда тогда деньги? Мне искренне жаль Нику. До девятнадцати лет она была наивным цветочком, который не задумывается, откуда у мамы-чиновницы средства на отдых в Ницце, дорогие автомобили и покупку недвижимости. Просто у мамы хорошая зарплата, вот и всё.
– Ника, давай я поговорю с твоим отцом? Я выведу его на чистую воду и заставлю вернуть тебе деньги. Вряд ли твоя мама мечтала о том, что ты будешь надрываться на уборке офисов и квартир. Но тебе пришлось этим заниматься из-за свинства твоего папаши. Нельзя это так оставлять. Твоя мама хотела полностью тебя обеспечить, а в результате Гайер тратит её деньги на собственные удовольствия. Изображает из себя успешного бизнесмена, а на самом деле просто транжирит твоё наследство.
– Прекрати! – вдруг отчаянно кричит Ника. – Замолчи немедленно! Ты говоришь гадости о моей семье! Я тебе не верю! У меня прекрасный отец, и мама тоже была прекрасным человеком. Она была честной и порядочной! А если тебя послушать, получается, что мой папа – вор, а мама – взяточница… Но я тебе не верю, не верю! Это отвратительно, что ты всё это говоришь! Как ты мог?! Это бесчеловечно! Зачем ты искал компромат? Обязательно надо выискивать грязь, да? Зачем?! Я думала, ты меня любишь, а ты… а ты… Тебе миллионы нужны?! Так знай, их нет! И никогда не было! А то, что было, мы истратили на лечение!
Я потрясён этим приступом злости и отчаяния. Бедная девочка начинает рыдать, плечи трясутся, по щекам текут слёзы, она закрывает лицо руками. Пытаюсь привлечь к себе Веронику, чтобы обнять и успокоить, но она вырывается, ожесточённо меня отталкивает, всхлипывает:
– Не трогай! Не прикасайся ко мне… Пожалуйста, не надо.
Чёрт. Вот этого я не ожидал. Предполагал, что будет подавлена, расстроится, но не до такой же степени!
Что я натворил…
Ника уходит в ванную, закрывается там и, конечно же, рыдает. А мне остаётся только нарезать круги по квартире и умирать от тупой боли в сердце. Моя птичка плачет, а я не могу её успокоить. И причина её слёз – мои разоблачения… Но не мог же я промолчать. Её папаша заслуживает не восторженной Никиной любви, а сурового наказания. Я бы даже в тюрьму его засадил – мошенничество, статья 159 УК. Конечно, до суда дело не дойдёт, Ника ни за что на это не согласится.
Когда милая, наконец, покидает своё убежище, она замыкается в себе, не смотрит на меня, отворачивается. Выходит из душа и укладывается на кровать с краю, спиной ко мне.
– Малышка, прости, что так тебя расстроил, – тихо прошу я.
Не решаюсь дотронуться до неё, только смотрю на очертания фигуры, укрытой одеялом, изгиб талии, холмик бедра. Маленькая, хрупкая… И такая одинокая. Я рядом, и безумно её люблю. Но сейчас я ей не нужен, потому что всё у неё отобрал – память о матери, любовь отца, в которой она не сомневалась. А он мошенник, вор и предатель. То, что он сделал – гнусно! Воспользовался ситуацией, обманул собственную дочь, да ещё и в тот момент, когда она была совершенно беззащитна и так нуждалась в его поддержке.
– Маленькая, мне очень жаль… Но я не мог промолчать, пойми меня. Не сказал бы этого сегодня, всё равно пришлось бы сказать завтра… или через неделю.
– Хорошо, – безжизненным голосом отвечает Ника. – Извини, что закатила истерику. Я устала. Давай спать.
Мне кажется, что её уносит всё дальше и дальше от меня, как будто я стою на берегу, а она уплывает на льдине. Прямо у ног бурлит и плещется тёмная ледяная вода… Это наша первая ночь без секса.
