Текст книги "Блондинка в Монпелье"

Автор книги: Наталия Левитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11
Сладкая и коварная парочка

– Поговорили?

– Да, – коротко ответила я и вернула Жан-Полю его необычный телефонный аппарат. – Спасибо.

– Мне понравилось выражение «кот на крышу – мыши в пляс». Как мило! Правильно ли я понял его значение? Ваши подчинённые, лишившись контроля, предаются буйному веселью?

– Точно! Ой, как же они предаются. Мне даже страшно об этом думать.

– Чудесно! Надо обязательно это записать.

– Только не сейчас! – взвилась я.

– Да-да, не волнуйтесь, я сделаю это позже! – испугался бедный француз.

Не знаю, удалось ли мне убедить Татьяну. Надеюсь, она хорошенько подумает и сама поймёт, что я не шучу. Да, собираясь в Монпелье, я раскидала все дела. Но если не вернусь домой в срок, нас ждёт коллапс. Всё встанет без моего контроля и моей подписи. Ведомости, накладные, приказы, распоряжения… Кому-то необходимо взять в руки бразды правления. Даже если сегодня-завтра удастся найти дочь, я всё равно не вернусь в понедельник. Потому что останется нерешённым вопрос с Кристиной. Наверняка меня не выпустят из страны, пока полиция не разберётся с этим делом.

Значит, как минимум на неделю, а то и две я тут застряну.

А во вторник – судьбоносная встреча с сибиряками, мы должны подписать миллионный контракт. Обсуждение длилось полгода, уже истрачено столько сил и нервов. И вот во вторник новосибирские партнёры приедут – а меня нет, фирма обезглавлена… Дальше – больше. Запланирован визит коллег из Шанхая, Владивостока, Минска. Всех нужно принять, обласкать, восхитить, уболтать… Я это делаю великолепно, а Татьяне придётся учиться на ходу. Потому что деваться некуда. У нас форс-мажор, надо как-то выкручиваться.

Буду снабжать её инструкциями, шпаргалками. Сделаю Таню моей марионеткой, управляемой по телефону с юга Франции. Фактически, она мой компаньон, хозяйка фирмы. Неужели она сможет наплевать на общее дело? Если сорвутся запланированные встречи и сделки…

Даже и думать об этом не буду!

Достаточно мне переживаний.

* * *

В половине седьмого, оставив далеко позади и Променад дю Пейру с конной статуей Людовика XIV, и позеленевшую фигуру распятого Христа, и ажурные соты акведука, мы выбрались на окраину города. Долго петляли по кварталам, застроенным трёх– и пятиэтажными домами, утопающими в густой южной зелени.

Территория жилого здания была огорожена. Жан-Поль нажал кнопку домофона на чугунной решётке, и мы вошли во двор, больше похожий на сосновый лес.

– Дорого здесь стоят квартиры? – поинтересовалась я у специалиста по недвижимости.

– В этом районе – от ста пятидесяти тысяч евро за апартаменты с двумя спальнями, – ответил Жан-Поль.

– А сколько квадратных метров?

– Шестьдесят-семьдесят.

Подъезд многоквартирного дома мало напоминал подъезды российских многоэтажек – это было самое настоящее «парадное»: цветы в кадках, витражи, ковровое покрытие в коридорах, сверкающий зеркалами и лампами лифт.

Нам открыл дверь высокий тощий парнишка, совершенно чёрный, если не считать белков глаз и белоснежных зубов.

– Bonsoir Monsieur, bonsoir Madame, – поприветствовал, улыбаясь, он. – Entrez, s’il vous plaît!

Я вдруг осознала, что всё понимаю. Парнишка сказал: «Добрый вечер, мсье, мадам, входите, пожалуйста».

Ух ты! Я выучила французский!

Даниэль и Жан-Поль трижды расцеловались в щёки на французский манер. После этого угольное чудо-юдо предприняло попытку проделать тот же фокус и со мной. Я в ужасе отпрянула.

Ещё чего не хватало!

Манера французов непрерывно целоваться – даже с едва знакомыми людьми – меня обескураживала. К чему эти массовые лобзания? Во-первых, поцелуй – это интимный подарок, зачем же его обесценивать, раздаривая направо и налево? Во-вторых, а как же личная гигиена? Если в течение дня к тебе устремляется, вытянув губы трубочкой, миллион друзей и знакомых, тут нетрудно и какую-нибудь вредоносную бациллу подцепить!

Мы стояли в прихожей – просторной и претенциозно оформленной: красные стены, напольные вазы, белый с золотом комод, зеркало в замысловатой раме…

Жан-Поль улыбнулся и что-то быстро объяснил пареньку. Тот опять засверкал жемчужными зубами и затарахтел в ответ.

– Нам очень повезло, – обратился ко мне Жан-Поль. – Даниэль сфотографировал ребят в четверг вечером, когда они пришли к нему ночевать.

Оживший уголёк радостно закивал, достал смартфон и принялся искать снимок. Я, замерев, ждала результата.

Моё сердце сейчас не выдержит!

– Вуаля! – воскликнул Даниэль и повернул ко мне экран.

Я взяла смартфон из его рук. И я её увидела… Мою доченьку! Она спокойно смотрела в камеру, притулившись плечом к тёмноволосому красавцу, и ждала, пока её сфотографируют… Я вглядывалась в изображение и надеялась прочитать ответ в глазах Натки. Что же произошло? Почему она убежала?

Но сейчас меня словно вытащили из-под завала. Гора свалилась с плеч, и я снова задышала свободно. Да, я пока не понимаю, в чём причина её бегства, но с дочерью явно всё в порядке. Она не выглядит расстроенной и угнетённой, у неё здоровый вид…

Даниэль что-то объяснял моему спутнику. Прождав минут пять, я аккуратно потыкала Жан-Поля локтем в бок: ау, дорогой товарищ, вы про меня не забыли? Я всё ещё тут – и ничего не понимаю из вашей болтовни. Пора бы перевести!

– Ребята пришли к Даниэлю в четверг вечером и переночевали у него, – объяснил Жан-Поль. Он совсем не удивился, что в него тычут локтем, похоже, ему даже понравилось. – Но мы об этом и так знали, правда? Даниэль тут живёт с родителями, но они уехали в отпуск, в Испанию. В пятницу Даниэль ушёл на работу, он выкладывает товары в магазине, а ребята собирались на пляж Палава-ле-Фло. Спрашивали, на каком трамвае доехать. Они ушли, захлопнув дверь. Больше Даниэль их не видел.

– У него есть принтер? Попросите его распечатать фотографию Натки и Этьена. Побольше, штук десять. Мы будем показывать людям. Вдруг кто-то ещё их видел?

Жан-Поль кивнул и перевёл мою просьбу Даниэлю.

Парнишка отправился в комнату, махнув рукой, чтобы мы шли за ним. Вскоре из принтера полезли одна за другой страницы формата А4 с чёрно-белым изображением сбежавшей парочки. Стильная получилось картинка – можно использовать для рекламы.

– А что насчёт авиабилета? – вспомнил Жан-Поль. – Вы хотели изменить дату вылета.

Я махнула рукой. Похоже, это дело безнадёжное.

– Знать бы её ещё, эту дату! Когда я смогу вернуться домой?

– Что ж… Тогда мы можем идти?

Я забрала из рук Даниэля распечатанные листы.

– Мерси, мсье!

– Vous parlez français, Madame! Bravo![2]2
  Мадам, вы говорите по-французски! Браво! (фр.)


[Закрыть] – опять сверкнул он белоснежным оскалом.

* * *

В машине, когда я устроилась на сиденье, не прекращая рассматривать фотографию детей, Жан-Поль эффектно откинул назад волосы и снова предложил вернуться в полицейский участок.

Да что ему там мёдом намазано?!

Вот прикопался!

– Мы могли бы показать снимок инспектору, – заявил он.

– Чтобы тот убедился в верности своей догадки? Что наши дети – это влюблённые Ромео и Джульетта и не нужно препятствовать их общению и совместному путешествию?

– Но вам ведь нужна ваша сумка?

– Нужна. Но в данный момент я собираюсь воспользоваться вашими ресурсами. Вы же не против? А потом всё вам компенсирую.

– Если вы имеете в виду телефон, то звоните, сколько угодно. Вы меня не разорите, – пожал плечами Жан-Поль. – Но документы? Косметика? Расчёска? Как же вы без этого?

Вид у него был удивлённый. Наверное, впервые видел женщину, готовую без боя расстаться с самым святым – своей сумкой, хранилищем необходимых и бесценных сокровищ.

– В полиции она под присмотром. Не исчезнет же она оттуда.

«А вот мне появляться в участке вовсе не желательно. Наверное, и так уже ищут», – мысленно добавила я.

– Жан-Поль, давайте-ка лучше прокатимся в сторону пляжа.

Насколько я знаю, от города до моря всего километров десять. Можно доехать на общественном транспорте – он здесь работает изумительно, по минутам. Сначала на трамвае, потом на бесплатном автобусе и ещё немного пешком. Я слышала, как мадам Виржини и Кристина говорили об этом, и Кристина потом перевела мне слова нашей хозяйки.

Кристина… Бедняжка…

– Неужели вы думаете, что дети до сих пор на пляже?

Жан-Поль наконец-то сдвинул машину с места, и мы отправились в путь. Я пока ещё не поняла, что он выбрал – пляж или полицейский участок. Если последнее – придётся выскакивать из «Ауди» прямо на ходу.

– И куда мы едем? – уточнила я.

– Вы же хотели на пляж.

– Отлично. Даже если детишки уже оттуда исчезли, вдруг их кто-то видел? Покажем всем нашу листовку.

За окном мелькали современные кварталы города. Дома выглядывали из буйных зарослей зелени, как десантники из естественного укрытия. Вдоль улицы шёл частокол кипарисов, цвели гиацинты и незнакомые мне кустарники с крупными жёлтыми цветами.

Я вновь посмотрела на распечатанные листовки с лицами детей.

– Кстати, у вас очень красивый сын.

Есть в кого!

– Спасибо, – отозвался папаша. – Могу то же самое сказать о вашей дочке. Очень изящная мадемуазель. Вся в маму.

– Не отвлекайтесь от дороги, Жан-Поль, – строго приказала я, проигнорировав комплимент.

– А чем, Елена, вы занимаетесь у себя дома? Вы, наверное, крупный руководитель? Вы постоянно пытаетесь командовать! – усмехнулся француз.

– Не пытаюсь, а командую. Да, вы угадали. Руковожу крупной компанией под названием «Современные медтехнологии».

– И чем занимается ваша фирма?

– Как следует из названия – организацией тренингов подводного плавания.

– Издеваетесь?

– Шучу. Моя компания контролирует региональный рынок медтехники. Занимаюсь поставками современного медоборудования, а также продвигаю на международный рынок уникальный прибор «Кардиостимэкс», разработанный нашей фирмой.

– И как? Получается?

– Не то слово! Заказы текут рекой, только успевай крутиться.

– Значит, работаете с утра до ночи?

– Круглосуточно! Неделя отпуска на Средиземном море должна была стать коротким, но драгоценным тайм-аутом. А что в результате получилось?

– Получилось не очень, – согласился Жан-Поль. – Думаю, расслабиться вам тут не удалось. Ваши нервы на взводе.

– Вот-вот.

– А я правильно выразился? Нервы на взводе?

– Уж куда правильнее.

А ведь он ещё не знает про Кристину! Он думает, что труп в багажнике имеет ко мне такое же отношение, как торговое эмбарго Китая на ввоз американской кукурузы.

– Жан-Поль, вы очень хорошо говорите по-русски. Я удивляюсь, как вам удалось так здорово выучить язык вне языковой среды.

– Я же говорил, что целый год изучал его в Москве. Кроме того, благодаря Интернету сейчас любой человек может организовать себе языковую среду, не выходя из дома.

– В принципе да.

Я снова уставилась на фотографию детей. Натка выглядела такой маленькой и хрупкой на фоне широкоплечего парня. Как она себя чувствует? Не тошнит ли её? Кристина первым делом поинтересовалась самочувствием будущей юной мамочки. А я даже и не подумала. Вместо этого орала, пылала возмущением.

Как странно! Всё повторяется. Семнадцать лет назад мама тоже устроила скандал, когда узнала о моей беременности. Мужа у меня не было, а как же без него? Значит – «в подоле принесла». Позор, да и только!

– Не переживайте так сильно. Поверьте, ваша дочь – в хорошей компании, – успокоил Жан-Поль. Очевидно, заметил, как напряжённо я изучаю фотографию. – Этьен – отличный парень. А ещё он занимается спортом. Так что девушку, если что, защитить сумеет.

– Как вы думаете, как они познакомились? И когда?

– Может, в Интернете?

– Странно. Неужели я ничего не знаю о собственном ребёнке? Я всегда думала, что Натка мне доверяет… А сейчас я в полном замешательстве. Да, конечно, в последнее время я совершенно перестала уделять ей внимание. Управлять бизнесом нелегко, на мне лежит ответственность за сотни людей, работающих в офисах, представительствах, всех наших магазинах и на производстве, где собирают прибор.

«А ещё и Володя не даёт расслабиться ни на минуту, – добавила я про себя. – Занимает мои мысли. У нас с ним всё очень сложно, мы не виделись уже целый месяц. Не звонит и не приезжает. Что я должна думать? Он меня бросил, да?»

– Так неужели наши дети заранее обо всём договорились и спланировали побег?

– Вы думаете, что ваша дочь полностью с вами откровенна. А на самом деле Натка для вас такая же шкатулка с секретом, как вы сами, например, для вашего мужчины. В этом прелесть настоящей женщины – никогда не узнаешь, что у неё на уме. Всегда есть какая-то загадка, второе дно, секретный уголок в её сердце. Именно такие женщины и кружат головы мужчинам…

– А тренируется она на мне. Вот спасибо! Я чуть с ума не сошла от страха.

– В шестнадцать лет ваша дочь уже превратилась в настоящую женщину.

Знал бы он, до какой степени!

Скоро у неё даже появится ребёнок.

– Не грустите, Елена. Вспомните ваше состояние сегодня утром. Вы, наверное, решили, что с дочкой случилось непоправимое. А сейчас? Всё, в принципе, не так уж и плохо. Вот они, наши красавчики, – Жан-Поль кивнул на фото. – У них всё в порядке. И мы их обязательно найдём.

– Спасибо, – пробормотала я. – Мне нравится ваш оптимизм…

И вдруг новая страшная мысль плетью полоснула меня.

А что, если Натка каким-то образом замешала в гибели Кристины? Сказать прямо – «моя дочь убила Кристину» – я не могу, потому что у меня сразу остановится сердце… Но если это так? Вот поэтому дочь и бросилась в бега…

Нет, это совершенно невероятное предположение.

Глава 12
Пляж Палава-ле-Фло. Подлое телевидение

Мы опять несколько минут кружили по зелёному кварталу, выбираясь на волю, затем свернули на улицу Палава и после тридцатиминутной поездки добрались до пляжа. Пройдя сотню метров по дощатому настилу, мы увязли в сероватом песке. Перед нами раскинулось бескрайняя свинцово-серая равнина с белыми «барашками», залитая сверху жёлто-розовой акварелью уходящего солнца. У меня перехватило дыхание – так всегда бывает, когда видишь перед собой безбрежные морские просторы. Нас окутало нежным облаком, наполненным солёными брызгами.

Набегали волны, темнело. То там, то тут встречались парочки, укутанные в одеяла и в обнимку спящие на песке. А вдруг мы прямо сейчас наткнёмся на наших беглых голубков?

Над головой метались и орали толстопузые белые чайки размером с носорога. Я подумала, что если какая-нибудь из них вдруг потеряет управление и упадёт мне на голову, то от меня останется мокрое место. Но они, конечно, не падали, а продолжали летать со скоростью истребителей.

Дул прохладный ветер, огромный пляж стремительно пустел, вдали виднелись ряды однотипных белых домов с балконами-террасами, расположенными ступеньками, и квадратными окнами, закрытыми полосатыми ставнями.

– А что это там за дома? Такие симпатичные!

– Там сдаются комнаты. Можно жить в ста метрах от пляжа.

– Чудесная перспектива.

Ещё дальше виднелись особняки, окружённые кирпичными заборами, тянулись вдоль широкой улицы цепочки пальм.

– Райское местечко.

А с нашей стороны, там, куда мы направлялись, шла вереница открытых пляжных кафе. Перед каждым заведением были выставлены в три ряда пластмассовые лежаки с зонтиками, причём цвет матрасов сигнализировал, что закончилась территория одного кафе и начались владения следующего.

Я вдруг поняла, что ничего не ела и не пила с самого утра. К тому же я замёрзла. Что на мне было? Платье без рукавов, туфли. Ещё, конечно, бельё. На данный момент – это всё моё имущество. Даже палантин остался в сумке, а я бы могла в него сейчас завернуться.

– Да вы дрожите! – заметил Жан-Поль. – Ну-ка, стойте!

Он снял с себя пиджак и накинул мне на плечи. Подумав, я сунула руки в рукава. Пиджак был тёплым – какое блаженство! К тому же он приятно пах туалетной водой.

– Предлагаю перекусить в ближайшем кафе. Заодно поспрашиваем о детях.

– Согласна! – горячо поддержала я здравую мысль. – Боже, я такая голодная.

Мы зашли в небольшое помещение и заняли столик. Кроме бармена и официантки, здесь никого не было.

– Жан-Поль, вам придётся за меня заплатить, – вздохнула я. – Ничего не поделаешь. Увезли девушку на пляж – теперь кормите.

– Так я с большим удовольствием! – галантно заверил Жан-Поль.

– Потом я верну вам деньги. Правда.

– Не беспокойтесь об этом.

– Ха! А если я захочу съесть целого слона? Я и вправду хочу.

– Вряд ли здесь его умеют готовить, – засмеялся Жан-Поль. – Но вы себя не ограничивайте, заказывайте всё, что хотите.

Однако несмотря на дикий голод, мы решили не тратить время на обстоятельную трапезу, а заказали всего лишь кофе и багеты с ветчиной. Правда, размерами каждый багет превосходил подводную лодку.

В ожидании заказа я сбегала в туалет. И там едва не взвыла от ужаса, увидев себя в зеркале. На меня смотрела лахудра с блуждающим взглядом. Ни грамма косметики не осталось на лице, волосы растрепались. Умывшись холодной водой, я пальцами расчесала волосы.

Полцарства отдала бы за расчёску!

И Жан-Поль умудряется делать комплименты моей внешности? Ах, французы… Их галантность беспредельна…

Кофе был превосходным. Едва горячая жидкость коснулась моего горла, а затем, блаженно согревая, разлилась по внутренностям, я ощутила, что теряю последние силы. Прошедшие сутки стали настоящим испытанием для моей нервной системы.

Над стойкой бара, заставленного батареями бутылок, пылал красками телевизор. Показывали выпуск новостей, диктор тараторил что есть сил, картинки мелькали одна за другой. Бармен меланхолично полировал бокалы, посматривая на экран.

Я сладострастно впилась в багет, ощущая, как мои зубы ломают хрустящую корочку и погружаются в пышный мякиш. Вот он, момент истинного блаженства! И дело не в гастрономическом удовольствии – оно было вполне примитивным – банальный сэндвич подарил мне минуту забвения: на несколько сладких мгновений я забыла обо всём на свете, о всех страхах и ужасах прошедшего дня.

Бармен прибавил звук телевизора, и насколько я поняла, на экране засверкала заставка экстренного выпуска местных новостей. В следующую секунду кусок багета застрял у меня в горле, и я замерла с набитым ртом. Потому что на экране увидела… собственную физиономию – фотографию со странички моего загранпаспорта. Рядом тут же появилось фото Кристины. Затем пошли кадры, снятые на площади перед полицейским участком. Бурлила толпа вокруг синего «Ситроена», грузили в машину чёрный пластиковый пакет с телом жертвы. Голос диктора звучал напряжённо. Потом показали особняк Виржини Ларок и саму мадам. Она что-то быстро и взволнованно говорила в микрофон корреспондента и прижимала ладонь к щеке. В её глазах блестели слёзы, но причёска и макияж были, тем не менее, абсолютно идеальны…

Я опустила голову, с невероятным усилием проглотила застрявший в горле ком и прикрыла лицо рукой. Мне показалось, что бармен удивлённо и лихорадочно шарит по мне глазами, сопоставляя реальную и телевизионную картинку.

Да, это я. Меня показывают по телевизору.

Я прославилась.

Жан-Поль и вовсе впал в прострацию. К счастью, ненадолго. Избегая моего взгляда, он подозвал официантку и оплатил счёт. Девушка, возвращая сдачу, с подозрением всматривалась в моё лицо.

Жан-Поль резко поднялся из-за стола, взял меня за локоть и чуть ли не силой потащил к выходу.

– Так это был ваш «Ситроен»! – воскликнул он через пару минут, когда мы удалились от злополучного кафе на некоторое расстояние. – Вы меня обманули! Тело… Эта женщина в жёлтом платье… Она была вашей соотечественницей! Вашей подругой!

– Клянусь, я её не убивала! Жан-Поль, пожалуйста, поверьте мне! – взмолилась я.

Мне показалось, что сейчас он схватит меня за шкирку и потащит в полицию. В его глазах плескались страх, злость и отчаянье. Он, благонадёжный гражданин, связался с русской преступницей, укокошившей землячку!

– Жан-Поль, я всё объясню! Я тут ни при чём! Жан-Поль! – умоляла я.

Даже и не припомню, когда ещё в последний раз мне приходилось умолять мужчину. Обычно это они ползают у меня в ногах. А теперь…

– Вы обманывали меня! Весь день водили за нос! Вешали мне лапшу на уши!

– О! – не удержалась я. – Вы уместно используете фразеологизмы. Браво, Жан-Поль!

– Я вас сам сейчас убью! – воскликнул француз, схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. – Говорите же правду! Что у вас произошло? Вы и та несчастная женщина снимали комнаты в одном пансионе. Вы общались, вас постоянно видели вместе.

– Да, да, мы с Кристиной практически не расставались несколько дней. Она моя сокурсница. Мы ходили по магазинам и ресторанам. А потом я взяла и убила её. Сунула в багажник арендованной машины. И приехала с этим грузом прямо в полицейский участок. Скажите, а не слишком ли?

Жан-Поль ослабил хватку, но до конца ладоней не разжал. Он всё ещё держал меня за плечи и пристально рассматривал, словно прикидывая, достаточно ли я ненормальная, чтобы привезти в полицию тело своей жертвы.

Мы стояли слишком близко друг другу, чтобы ничего не почувствовать. Электрические разряды потрескивали и сверкали в тесном промежутке между нашими телами. Я вдруг ощутила страшную усталость и прислонилась к Жан-Полю, положила голову ему на грудь. Нет, я не прижалась к нему, словно какая-нибудь соблазнительница, а использовала француза как подставку, чтобы не сползти вниз на песок.

Жан-Поль не сопротивлялся. Ничто не говорило о том, что ему противно держать в объятиях преступницу.

– Но вы точно её не убивали? – с надеждой произнёс он.

– Конечно, нет!

– Правда?

– Не убивала! – сказала я то, в чём и сама была не очень уверена.

– Слава богу!

О, эта трогательная доверчивость европейца!

– Я и сама до сих пор в шоке, Жан-Поль! Не могу поверить, что такое случилось – с Кристиной, со мной… Что произошло? Я не знаю… Моя дочь куда-то исчезла. Кристина убита. Я в розыске… Это какой-то страшный сон. Поскорее бы проснуться.

Жан-Поль ласково погладил меня по голове.

Я поняла, что передача русской бандитки стражам правопорядка отложена на неопределённое время.

– А что-нибудь ещё сказали по телевизору? – Я осторожно высвободилась из объятий француза, хотя мне было тепло и уютно в его крепких руках.

– Очевидно, жертве нанесли сильный удар по затылку тупым предметом, – мрачно ответил Жан-Поль.

Бедная Кристина. Кто же её так? Я? Молодые испанцы с площади Жана Жореса? Кто-то вовсе незнакомый? Кто?!

Ну и поездочка!

– Давайте сделаем так, Жан-Поль. Мы находим наших детей, а потом я сразу же сдаюсь полиции. Нет, я абсолютно невиновна. Но готова сотрудничать, давать показания и так далее. Только сначала мы должны поймать наших бессовестных беглецов.

– Если бы мы передали полиции фотографию, то их могли бы найти гораздо быстрее. Разослали бы информацию по городам.

– Или вообще ничего не стали бы делать!

– Возможно… Кто их знает…

Я вдруг поняла, что Жан-Поль и сам не очень-то рвётся привлечь к поискам полицию. На секунду задумавшись, поняла почему. Всё ясно. Его здоровый девятнадцатилетний лоб таскает за собой мою несовершеннолетнюю девочку. Тут и до тюрьмы рукой подать, если я вдруг устрою скандал. В интересах папаши уладить дело самостоятельно.

Эта мысль меня немного приободрила. Мы с французом почти в равных условиях. Значит, я могу и дальше им командовать.

– Хватит размышлять, Жан-Поль, пора действовать. Обойдём те кафе, что ещё не закрылись, и покажем фотографию.

– Давайте-ка я сам, а то вас кто-нибудь узнает. Ведь вас только что показывали по телевизору. Посидите пока здесь, Елена… – он указал на пластмассовый лежак. Затем снял с себя шарф и заботливо обмотал мою шею. Уже темнело, ветер становился всё более холодным и неласковым.

Я послушно опустилась на мягкий матрас, тем более что сил оставалось совсем немного.

Жан-Поль прав. Нечего мне мелькать.

Я смотрела, как он бредёт по пляжу в сторону кафе с фиолетовым козырьком. Гарсон складывал зонты – тоже фиолетовые. Теперь Жан-Поль остался в одной рубашке и джинсах. Учитывая моё положение, в этот момент я должна была подумать о чём-то трагическом – о бесславной гибели Кристины, об исчезновении ребёнка… Но в голове почему-то вертелась одна-единственная мысль: «Какая же классная у него задница!»

А потом я вдруг провалилась в пропасть и долго летела вниз, в потоке чего-то нежного, невесомого и обволакивающего. Мой полёт закончился на пружинистой и шелковистой сердцевине гигантского цветка, куда я мягко шлёпнулась. Огромные фиолетовые лепестки сомкнулись над моей головой, и бутон стал раскачиваться, словно колыбель…