Текст книги "Девчонка с изнанки. Леди Клайар"

Автор книги: Наталия Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Хорошая мне всё-таки досталась куртка. Тёплая, непродуваемая. В чём ещё можно было вот так сидеть два часа на скамейке у воды и не замёрзнуть.

Тимоха, укутанный пледом, спал на свежем воздухе и просыпаться не собирался. Народу вокруг практически не было. Обычно в эту часть прибрежного лесопарка заезжали только редкие велосипедисты или забредали местные любители скандинавской ходьбы с палками. Видимо, было не их время.

Номер Шокера я поставила в чёрный список. Вот именно сейчас мне было совсем не интересно, звонил ли он мне за эти два часа или даже и не собирался. А вот Мишке я ответила, и когда он сказал, что ему срочно нужно со мной поговорить, я объяснила ему, где меня можно отыскать.

Мишку я завидела издалека, когда он шёл по лесной тропинке. Он кому-то позвонил на ходу, подбежал и плюхнулся на скамью рядом со мной.

– Что случилось, Мишка? Что за срочность? У тебя голос был перепуганный.

– Это я тебя хотел спросить, что случилось, – буркнул он. – Ты же не отвечаешь на звонки мужа. Он в панике позвонил мне. Я сказал, что найду тебя. Так что произошло?

– Это неважно. Тебя это не касается.

– Расскажи. Мы же друзья.

– Кто? Какая ещё дружба? Между нами? Тебе что, пятнадцать, чтобы такие разговоры вести? Прямо как вечный спор в соцсетях: возможна ли дружба между мужчиной и женщиной? Бла-бла…

Он усмехнулся и посмотрел на меня с нежностью и тревогой:

– Возможна и дружба. Всего лишь нужно, чтобы один любил, а другой – нет.

– Мишка, а как же Валя?

– Валя – это договор, – серьёзно сказал он. – Честный договор, и я его исполню. Это очень хорошо, что у всех открыты глаза, и никому никого не придётся обманывать. Валя всё знает, всё понимает и относится ко мне, как к товарищу.

– О, да! Это замечательно, если никого не нужно обманывать… – я отвернулась, чтобы не показывать, как побежали слёзы по щекам.

– Ага… – буркнул Мишка. – Вот в чём дело… Шокер?

Я закрыла лицо рукой.

– Вы поругались?

– Нет пока. Мы ещё не виделись с того момента.

– С какого «того»?

– С того, когда я застала их вместе.

– Понятно, – спокойно сказал Мишка. – Ну, ничего. Скоро он приедет, и у вас будет возможность поругаться по-человечески.

– Куда он приедет?

– Сюда, конечно же.

– Какой же ты, к чертям собачьим, друг?! – завопила я. Тимоха заворочался под пледом, и я сходу перешла на шёпот. – Какой ты друг, если сразу меня сдал?!

– А что я должен был ему сказать? Я же не знал, тем более, в чём дело! Он просил помочь тебя найти, я нашёл.

Я только всхлипнула и отмахнулась.

– Кир, – немного смущённо кашлянул Мишка. – Иногда секс – это всего лишь секс.

– О, да! Мне ли не знать!

– Вот именно.

Я взглянула на него. Но нет, он не ёрничал. Просто он слишком многое обо мне понимал. Он и правда был другом. С ним можно откровенничать.

– Я перед ним ни в чём не виновата, Миша. Я люблю его, до дрожи. Я не знаю, почему так, ничего не могу с собой поделать. И сейчас я ни в чём не виновата. Но я знаю, это бумеранг, просто слишком долго летел… Когда-то я дурно обошлась с Йаном. А потом и с тобой тоже… Так что всё правильно. Карма. Поделом.

Мишка подался ко мне, обнял. Я опустила голову ему на грудь и снова всхлипнула.

– Тебе дать платок? – участливо спросил он.

– Не надо. Не бойся, соплями не вымажу.

Он засмеялся тихонько, убрал мои спутанные волосы и, наклонившись, поцеловал.

– Миша, Миша!.. – я отпихнула его. – Как ты там сказал? «Один любит, а другая – нет»… А другая – нет, Мишенька! Или ты думаешь, что я захочу так Шокеру отомстить?!

– Тебя брат обычно ласково так: «Дурёха!» – фыркнул Мишка. – А ты – дурища!

– Я – идиотка, Миш, я знаю!

На тропинке показался Шокер. В расстёгнутом бушлате и незавязанном шарфе, с телефоном в руке.

Я отстранилась от Мишки и встала.

– Может быть, к нам, лорд Клайар? – холодно спросил Мишка, тоже поднимаясь на ноги. – Валя кофе приготовит. Посидим по-родственному.

– Спасибо, не сейчас, – процедил Шокер, не сводя с меня глаз. – Пойдём, Кира.

Собственно, выбора у меня особо не было.

Я развернула коляску и побрела по тропинке к парковке. За спиной я слышала шаги Шокера.

В машине я молчала, а Шокер аккуратно и медленнее обычного прокладывал путь к нашему дому.

Наверное, от меня искрило чем-то совершенно невыносимым, потому что с того момента, как мы переступили порог дома, Шокер обходил меня стороной. И правильно делал, я хотя бы смогла спокойно покормить Тимошку, искупать его и, поиграв с ним немного, уложить спать.

Когда он уснул, я посидела над ним в детской подольше. Во сне малыш был очень похож на Лали. Любила ли она сына? Конечно, любила. И, видимо, очень боялась за него. Боялась всех, кто был вокруг неё, кроме, наверное, брата. Но она берегла Ская и ни разу не попыталась рассказать ему правду. Это единственное оправдание. Скрывать правду можно лишь тогда, когда хочешь кого-то уберечь от опасности. Все остальные варианты – от лукавого.

Понимая, что отсидеться взаперти всё равно не получится, я включила радио-няню и спустилась на кухню.

Там на табурете у стола сидел Шокер, упираясь локтями в столешницу и сцепив пальцы на затылке. При моём появлении он выпрямился и уставился мне в глаза.

– Что? – уточнила я. – Что смотришь?

– Пытаюсь понять, что меня ждёт, – серьёзно сказал он.

– Тебя ждёт ужин. Через полчаса. Шведские мясные шарики с пюре и брусничным вареньем. И лимонный пирог к чаю.

– Кира…

– Вот что: заткнись! Не хочу ни слова от тебя слышать, пока ты не придумаешь правдоподобное объяснение тому, что произошло. Правдоподобное, ясно?

– Я не собираюсь придумывать. Я совершил ошибку.

– Да что ты говоришь? А когда именно? Когда женился на мне? Или когда позволил этой девице на тебя взобраться?.. Хотя о чём это я? С чего бы нормальному здоровому мужику отказываться от вкусняшки, которую суют прямо в рот? Вкусняшек ведь много не бывает.

– Кира…

– Иногда секс – это всего лишь секс?

Он закрыл глаза и промолчал.

– Нет, Шокер, это я сделала крупную ошибку, когда подумала, что у меня будет всё по-другому, не так, как у остальных гатриек… Вот так думаешь, что жить вместе значит быть семьёй, а оказывается, жить вместе – это всего лишь жить вместе.

– Ты нужна мне.

– Сегодня я в этом лишний раз убедилась.

– Ты нужна мне, – повторил он уверенно.

– И что? Тебе так много нужно, Шокер. И я. И не только я. Ты обещал, что я буду свободной. Было бы нечестно с моей стороны не пообещать тебе того же. Ты свободен, Шокер. Не стесняйся, делай, что хочешь и с кем хочешь. Когда хочешь и где хочешь. В конце концов, ты ведь проявил ответственность и не привёл её домой. И ты не думал, что я внезапно припрусь и увижу то, что не должна была видеть… Когда ты собирался мне всё рассказать?

Он покачал головой:

– Я не собирался.

– Вот даже как? А почему?

Шокер насупился.

– Почему? Как же так? Делать в кайф, а рассказывать не хотел? А вдруг и я бы за тебя порадовалась?

– Я не собирался делать тебе больно.

– Я заметила. Интересно, от какого количества боли ты уже меня уберёг?

Он резко встал, подошёл, протянул руки…

– А ну, назад! – рявкнула я. – Сначала вымойся, весь, целиком. И лучше дважды. И постарайся уложиться в полчаса. Если окажется, что я ещё и еду зря готовила, я тебя просто убью.

Он послушно повернулся и вышел. Через минуту я услышала, как в душе льётся вода.

Пока Шокер мылся, я разогрела ужин и накрыла на стол. На одну персону.

Шокер появился в кухне весь мокрый, в чистом домашнем. Сел за стол, уставился с тревогой на одну тарелку и один комплект приборов.

– А ты?

– Я не хочу. В горло не полезет. А ты ешь, ешь. Я готовила, хотела тебе угодить.

Он принялся за еду, медленно, осторожно, стараясь лишний раз не звякнуть вилкой. Смотреть на него сил не было. Я отвернулась и молча стояла у окна, смотрела, как ветер отрывает и гоняет последние кленовые листья.

– Кира…

– Заткнись. Ешь.

– Да съел я, – укоризненно отозвался он. – Всё съел. Спасибо. Очень вкусно.

– А теперь ты уйдёшь наверх, и без особой необходимости я тебя не увижу. О-кей?

– Послушай меня, кроха…

– Не буду я тебя слушать, Андрей. Проваливай из кухни. Спокойной ночи.

Я не стала загружать посуду в мойку, помыла под краном. Прибралась в кухне и поднялась в детскую.

Тимоха уже проснулся, лежал и трепал зайца. Увидев меня, заулыбался, протянул руки. И тут меня прорвало. Я вытащила его из кроватки, села на пол, опираясь спиной на стену и положила его на колени. Я старалась не выть, не рыдать, не хныкать, просто позволила слезам течь. Тимоха шлёпал меня ладошками по мокрым щекам, удивлённо тараща глазёнки и что-то лепетал на своём непонятном языке, а потом и сам собрался заплакать. Я спохватилась, помурлыкала ему что-то, поцеловала, погладила, и он, всё ещё очень удивлённый, крепко уснул. Так крепко, что даже не почувствовал, как я его ворочаю, чтобы встать с ним на ноги. Уложив Тима в кроватку, я легла рядом на полу, опустив голову на лапу огромного игрушечного медведя и свернувшись клубочком. Через мягкий коврик чувствовалось тепло пола с подогревом.

Когда открылась дверь в детскую, я притворилась спящей.

Рука Шокера осторожно легла мне на плечо.

– Кира! Не надо на полу спать… Пойдём в постель.

– Руки убери, – прошептала я. – И уйди. Мне и здесь нормально.

– Ты не будешь так лежать! – строго сказал он. – Иди в спальню, я переночую в гостиной. И передатчик к себе заберу, встану к Тиму сам, если что.

– Ну вот что, Шокер, – я резко перевернулась, села на полу, заметила, как он отпрянул и невольно прыснула. – Да ты никак меня боишься…

Он опустил голову.

– Значит, так, Андрей. Ты оставляешь меня в покое и идёшь спать, куда тебе угодно. В спальню, в гостиную, в офис, к боевой подруге своей, куда захочешь. И никогда больше не пытайся обо мне заботиться. Я теперь сама о себе позабочусь.

Он встал и вышел.

Я взглянула через прутья кроватки, как там Тимоха, и снова улеглась на медведя. Ну не особо, конечно, приятное ложе, но на такой случай сойдёт. Приняв позу, в которой не очень сильно беспокоил заложенный от слёз нос, я уснула.

Проснулась я от того, что меня сильно трясли за плечо.

– Кира! Кира, пожалуйста! Послушай меня!

– Блин, Шокер, ну что ты за человек… – пробормотала я, едва возвращаясь в реальность.

– Кира, Михаил позвонил. Они уже в госпитале. Роды начались, и что-то пошло не так…

Я подскочила, разлепила слипшиеся веки. Шокер стоял рядом со мной на коленях, его глаза влажно блестели в темноте.

– Кира, мне надо уехать. Поэтому и разбудил. Чтобы ты знала, куда я делся…

– Да мне теперь плевать, Шокер, куда бы ты ни делся… – пробормотала я, встряхнув головой.

Его рука, всё ещё лежавшая на моём плече, дрожала.

– Ты точно соображаешь, что делаешь? – уточнила я. – Ты сможешь вести машину?

– Да, конечно, – уверенно сказал он.

– Вот что… Одевай Тима. Мы поедем туда вместе. Я сейчас буду готова.

Через пятнадцать минут мы летели по шоссе. Тим продолжал спать в люльке, закреплённой на заднем сидении, а я сидела, вцепившись в поручень над дверцей. Шокер проходил повороты, не снижая скорости, зад машины заносило по-раллийному, я молчала и только внимательно следила, как фары выхватывают из темноты фрагменты шоссе, обочины, улиц. Из-за поворота иногда нам навстречу тоже кто-то вылетал, светя фарами, и казалось, столкновение неминуемо, но Шокер невозмутимо держал скорость и аккуратно проходил поворот за поворотом. Мне так и хотелось рявкнуть на него, чтобы сбавил обороты, если он не хочет нас убить, но я держалась. Одного взгляда на его совершенно белые губы и провалившиеся глаза было достаточно, чтобы мне хватало терпения.

Гатрийский госпиталь на полпути между Упсалу и Стокгольмом оказался маленькой тихой клиникой, и парковка при нём была совсем небольшая и совершенно пустая. Шокер лихо зарулил на неё, выскочил из машины, вытащил люльку с Тимом и пошагал вперёд так быстро, что я едва поспевала за ним бежать.

Глава 8

Мы провели в больничном коридоре полночи и почти целый день. Я возилась с Тимом, кормила его, переодевала, несколько раз выносила его в люльке гулять на улицу, пыталась с ним играть на одеялах, которые расстелили для нас у стены заботливые медсёстры, бегала в столовую за бутербродами и к кофейному аппарату за горячим американо. Шокер ничего не ел, только глушил кофе в таких невероятных количествах, что я стала всерьёз опасаться, не посадил бы он себе сердце на фоне стресса.

Пару раз к нам выходил Мишка.

Я, честно говоря, ожидала увидеть бледного, растерянного, испуганного парня, но мои ожидания оправдались только в одном: да, Миша был бледноват. А в остальном серьёзен, собран и почти спокоен.

Врач к нам тоже выходил. И видимо крепко об этом пожалел, потому что Шокер взял его в оборот и, я думала, живьём не выпустит. Врач объяснил, в чём оказалась проблема, какие возможны осложнения, учитывая, что Валея от операции отказалась, решила справляться сама.

Шокер, забившись в угол скамьи, поминутно смотрел на часы, на дверь отделения, куда не пускали всех подряд, да и на меня тоже смотрел, такими жалобными глазами, словно я должна была немедленно принять все необходимые меры и родить вместо Валеи.

– Шокер, не смотри на меня так, – попросила я, наконец. – Если совсем невмоготу, иди вот, с ребёнком на улицу выйди, а то ему не заснуть никак. Мне тяжело с этой люлькой, он и без неё весит уже как годовалый.

Шокер подумал и, к моему удивлению, послушался. Одел малыша, накинул на себя куртку, подхватил люльку и ушёл в больничный сквер.

Только Шокер ушёл, как в коридор высунулся измученный Мишка.

– Девочка, четыре девятьсот, пятьдесят шесть сантиметров, – произнёс он скороговоркой.

– Как Валя?

– Нормально. Отдохнёт немного – мы вас позовём, – заверил Мишка и скрылся.

Шокер вернулся через полчаса, поставил люльку со спящим Тимом на скамью и сбросил куртку.

– Поздравляю, дедуля, – сказала я. – Внучка у тебя, богатырского сложения.

Шокер закусил губы, зажмурился, а потом широко и счастливо улыбнулся.

– А Валея?..

– Она в порядке. Все живы, здоровы и отдыхают. Когда можно будет их навестить, нам скажут. Всё хорошо, успокойся. Всё позади.

Шокер сел, почти свалился на скамью, бессильно свесил голову, закрыл лицо руками.

– Да всё в порядке, не реви.

Он не шевелился.

Я присела рядом, обняла его, потрепала по голове:

– Успокойся, Шокер. Мы, бабы, знаешь, какие живучие? Нас палкой не убьёшь. Мы только от предательства дохнем, а от боли – никогда.

Он вскинул голову, посмотрел на меня виновато и тревожно.

В коридор снова выглянул Мишка:

– Пойдёмте, Валя хочет вас видеть.

Пока Валея обнималась с отцом и успокаивала его, мы с Мишкой разглядывали шикарную девицу, лежащую посреди палаты в прозрачном овальном салатнике на матрасике с утятами. Малышка в розовой шапочке и крошечном подгузнике спала, раскинув ручки и крепко зажмурившись.

Шокер тоже присоединился к нам, уставился, не дыша, сквозь пластиковую стенку кювезы.

– Как назовёшь? – спросил он у дочки.

– Фрейя, – улыбнулась Валя. – Так хотел Скай.

– Здорово! – выдохнул Шокер. – Очень красивое имя. Но здесь нет такого имени… То есть в Швеции-то, я думаю, иностранцам любые имена запишут, а для Питера такая экзотика, пожалуй, лишняя.

– Я знаю, – кивнула Валея. – В Питере она у нас Фросей будет.

Я опустила голову пониже, чтобы мой беззвучный смех никого не обидел. Мишка ткнул меня локтем в бок и сурово нахмурился.

– Фрося… – повторил Шокер. – Замечательно! Мне нравится… Думаю, Скай очень бы вами обеими гордился.

Валея закивала, и её серебристые глаза засветились от счастья.

– Папа, а правда ведь, Миша у нас теперь настоящий гатриец!

Шокер покосился на усталого Мишку, присевшего рядом с кювезой.

– Правда, Валюша, – ответил он. – Самый настоящий гатриец. Будь моя воля, я бы ему дал гатрийское гражданство, не задумываясь.

– Премного благодарен, лорд Клайар, – буркнул Мишка.

– Пап, а когда нас отпустят?

– Если всё будет в порядке, то дня через два-три. Не волнуйся, мы с Кирой всё в вашем доме приготовим. Приедете и ни в чём не будете нуждаться.

Валея беспокойно посмотрела на Мишку.

– Папа! – настойчиво проговорила она. – Но нам ведь нужно вернуться домой, в Питер!

– Вернётесь, – сдержанно кивнул Шокер. – Но не сейчас. Побудете здесь.

– Сколько?

– Ну… Пару месяцев.

– Папа! – в ужасе выкрикнула Валя. – Ты что?! Мы не можем! Мише на работу надо!

– Он может вернуться один и спокойно идти на работу, – возразил Шокер.

– Нет! – Валея даже побледнела. – Нет, я поеду с ним!

Мишка поспешно подошёл, присел к Вале на постель, наклонился к ней и взял за плечо:

– Тише, не надо волноваться! Никуда моя работа не денется, я обо всём договорюсь. И тебе, и девочке надо просто спокойно прийти в себя. Если ты хочешь, чтобы я был рядом, я буду… Только не шуми… – Мишка склонился к самому лицу Валеи и упёрся лбом в её лоб. – Договорились?

– Нет! – буркнула она. – Нам нельзя тут так долго оставаться! А как же Лена?.. Папа, у Миши девушка, она ждёт, он не может…

– Валя, – строго цыкнул Мишка. – Это наше с тобой личное, не надо на весь свет.

Она смутилась, спрятала лицо на его груди.

Шокер вздохнул:

– Значит, оба остаётесь?

– Да, конечно, – подтвердил Мишка. – И насчёт подготовки дома не суетитесь. Я завтра сам начну всё делать. Деньги у меня есть. И время найду. Адреса нужных магазинов только подскажите, раз уж вы люди местные.

Когда Мишка пошёл провожать нас к выходу, Шокер был задумчив, и выражение счастья и облегчения то и дело сменялось на его лице тревожной гримасой.

– Лорд, на два слова можно тебя? – проговорил Мишка, когда мы вышли из госпиталя на стоянку. – Отойдём-ка.

Он удалились на приличное расстояние с тем расчётом, чтобы я не услышала. Они не учли одного – ветра.

– Вот как ты считаешь, Андрей, – спросил Мишка. – Почему я полгода назад согласился во всё это ввязаться?

Шокер не ответил.

– Я так рассудил, – продолжил Мишка. – Чем спокойнее за дочь ты будешь, тем счастливее будет с тобой Кира. Но ты, похоже, стал слишком спокоен…

Шокер угрюмо слушал его, совершенно не собираясь задавать вопросы.

– Так вот, если ты не исправишь то, что сделал… – чётко проговорил Мишка. – Если Кире рядом с тобой опять станет больно, я всё это к чертям переиграю. Ты не заслужил ни такую дочь, ни такую жену… Подумай хорошенько. Я тебя предупредил.

– Ты мне угрожаешь? – поинтересовался Шокер.

– Как ты догадался? Да, я тебе угрожаю. Будешь плохо обходиться с Кирой – потеряешь её. Я не дам её в обиду. Будет нужно – к себе заберу.

– Что бы между мной и ею ни произошло, тебя в её жизни нет, – отрезал Шокер.

– Зато она в моей есть, этого достаточно. Всё, тесть, езжай. Мне надо вернуться к Вале.

Шокер повернулся, подошёл к машине, взял у меня из рук люльку с Тимом, поставил и закрепил её на заднем сидении, а потом залез на водительское место.

Мишка подошёл ко мне, тронул за плечо и улыбнулся, смешно наморщив нос.

– Всё наладится, так или иначе, – сказал он. – А если вдруг станет совсем неуютно, ты всегда можешь прийти к нам с Валей. Даже не просто прийти, а переехать…

– Спасибо, я надеюсь, что до этого не дойдёт.

– Я тоже надеюсь, – улыбнулся он.

– А что это за Лена?

– Да была тут одна… – усмехнулся Мишка, отводя взгляд. – Встречались три месяца. Валя одобряла, она всё боится, что наша странная жизнь делает из меня монаха поневоле. Сначала ничего мне показалась эта Лена. Во всяком случае, моё странное семейное положение её удивило, но не испугало. Но потом она меня достала расспросами на тему, почему я такой дурак и не беру с тестя ни копейки по моему контракту. Очень этот вопрос её тревожил. Ну и послал я её… Валя не знает, не стал я ей пока говорить, а то опять переживать за меня начнёт…

– Я смотрю, вы с Валеей прямо друзья-друзья.

– Она славная девочка, мы поладили, – согласился Мишка и как-то светло улыбнулся сам себе. – Мы помогаем друг другу по-настоящему.

– Я уж никак не могла представить, что ты даже в родильную за ней пойдёшь. Смело, учитывая, что ты не воспитан в гатрийских традициях.

– Ага, смело, – рассмеялся Мишка. – Да меня никто и не спрашивал, готов я к такому или нет. «Муж?» – «Да, муж». Просто повели меня, куда положено, да и всё. Так что это сегодня я такой смелый, с большого перепугу. А завтра, наверное, ручки-ножки трястись будут.

Я поцеловала его в щёку и забралась в машину.

Всю дорогу до дома я дремала.

Глава 9

Дома я не стала мучить Тима купаниями. Да и кормить решила тогда, когда он проснётся и попросит. А пока я просто вынула его из комбинезона и уложила в кроватку.

Шокер молча наблюдал за мной, прислонившись к косяку детской. Когда я пошла из комнаты, он шагнул вперёд.

– Ложись спать, Кира, ты очень устала. Я присмотрю сегодня за Тимом.

– Хорошо, спасибо. Я и правда еле жива.

Я уже повернулась, чтобы идти в спальню, но рука Шокера удержала меня.

– Кира, послушай…

– Не надо, Андрей. Всё, что ты можешь сказать, я и так представляю.

Вот говорят же: уходишь – не оглядывайся.

Я же обернулась и посмотрела на него.

Этот взгляд… Ну настолько жалобный, что только выстрел в упор, ничто другое не поможет.

– Андрей, я вот не понимаю. Если уж ты с такой лёгкостью позволяешь женщинам на тебя залезать, то какого чёрта потом этот трагический взгляд? Считаешь себя вправе так жить – да ради Бога, только не делай такие несчастные глаза. Ты пожалеть тебя предлагаешь, так, что ли?

Он молча поджал губы.

– От меня ты что хочешь? Ты сказал «Кира, послушай». Ну, слушаю. Что?

– Я не думал, что всё так закончится… – сказал он со вздохом.

– Закончится? А что закончилось? Я, похоже, что-то пропустила.

– Кира…

– Стоп-стоп!

Я подошла к нему вплотную, остановилась, глядя в глаза.

– Давай-ка, Шокер, для ясности уточним. Ты – надзорный инспектор с поверхности. Я – твоя жена-домохозяйка. У нас любовь до гроба и милый сынишка. Ты внезапно трахаешься со старой знакомой. Я пытаюсь не сойти с ума… Что именно из перечисленного закончилось? Я догадываюсь, но хочу услышать от тебя. Открытым текстом. Честно.

Он со вздохом прикрыл глаза.

– Ладно, молчи. Может быть, от твоего молчания чёрное станет белым.

– Кира, попробуй успокоиться.

– Я-то как раз совершенно спокойна. Я, знаешь ли, привыкла, что из твоей мусорной кучи всё время что-то вылезает. Вот, оказывается, даже такое. Старая знакомая… Да, это так романтично. Сколько лет назад ты работал в Стоке?

– Уже десять получается, – отозвался Шокер. – После нашего с тобой приключения в слое я некоторое время лечился, а когда стало ясно, что индекс потерян, я прошёл переобучение, и меня послали сюда.

– Шокер! Это что ж получается? Айлина ведь ещё жива была?!

– Да, – коротко ответил он.

– Твоя замечательная Айлина, которая была ангелом! Которая любила тебя, родила тебе таких славных детишек, занималась ими и ждала тебя дома! Которая пела тебе такие красивые песни…

Шокер слушал меня, и глаза его заблестели.

– И ты предал её. Она была дома с детьми, верила тебе, мечтала о тебе, а у тебя тут отношения в окопах развивались… Неудивительно, что судьба отобрала её у тебя.

Шокер резко отвернулся.

– И ничему-то тебя жизнь не научила.

Я оставила его на пороге детской, ушла в спальню и там, бросившись одетой на неразобранную постель, провалилась в сон.

Когда я проснулась, было уже утро, а Шокер сидел в углу спальни за своим ноутбуком.

– Ты не мог бы поработать где-нибудь в другом месте?

– Мешаю? – уточнил он.

– Раздражаешь.

Шокер развернулся в мою сторону вместе с креслом.

– Что, другого места не нашлось с ноутом посидеть?

– Я ждал, пока ты проснёшься, – робко улыбнулся он.

– Зачем?

– Чтобы вместе позавтракать.

– Что, одному никак? Разучился бутерброд намазать?

– Я хочу, чтобы мы позавтракали вместе, – повторил он.

– А я не хочу.

Я спустила ноги с кровати и замерла. И спать уже не хотелось, и вставать было незачем.

Шокер поднялся, подошёл и присел на пол рядом со мной.

– Я не буду с тобой завтракать, – объявила я. – И разговаривать с тобой не хочу, ни о чём.

– А я думал, лучше поговорить как раз на свежую голову, а не сгоряча.

– У меня очень свежая голова, и я не хочу её грузить. Не о чем разговаривать, Андрей. Мне всё ясно.

– Что тебе ясно?

– Спал ты, с кем хотел, всегда, и так же всегда будешь это делать…

– Кира, нет!

– Да, Андрей! Ты свои собственные слова помнишь? «Я с женщиной хочу быть, потому что хочу её». Мне на это нечего возразить. Ты честно меня предупреждал, я тебя не услышала. Я позволила себя загнать в эту ловушку, ну так я сама из неё и выберусь.

Он смотрел на меня снизу вверх.

– Что мне сделать, чтобы тебе не было так больно?

– Ты же понимаешь сам, что ничего сделать ты не сможешь. Толку-то об этом говорить?

Он положил руку мне на колено. Красивая рука… Всегда любовалась. Само совершенство, это верно.

– Родная моя, всё встанет на свои места, поверь мне… Всё наладится и будет замечательно!

– Не будет, Андрей, – я сняла его руку с колена. – Всё сломалось.

Я встала, обошла его, сидящего на полу.

– Я в душ, надолго. Не жди меня.