Текст книги "Дерзкая. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Наталия Шитова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
– …поиски Валерия Извекова, – эхом отозвалась я.
Юрка и Олег замерли на месте.
– Нет, я все понимаю, Юрка, – заметил Олег, – но мне очень хочется придушить её прямо сейчас. И меня даже не интересует, откуда она знает все это…
– В самом деле, Мария, какого чёрта?.. – растерялся Юрка.
– Не сердитесь на меня. Иногда я читаю мысли. Если вы не хотите, чтобы я путалась под ногами, я не буду слишком навязчивой. Всего хорошего!..
Резко ускорив шаги, я помчалась по коридору. Я неслась к выходу из здания и отчаянно ругала себя за то, что никак не могу заставить себя быть достаточно осторожной. Неужели ни собственная судьба Кати, ни трагическая ошибка Мариэлы, ни горький опыт Рэсты не научили меня хоть какой-нибудь мудрости?! Почему я так глупо, по-детски пытаюсь продемонстрировать собственное «я»?
Я выбежала из здания и остановилась. На улице уже стемнело, зажглись фонари. Но людей вокруг практически не было, ведь жилых домов в этой части микрорайона было немного, и улица практически замирала после восьми вечера. Неторопливо спустившись по ступеням, я задумалась над печальной проблемой: куда податься бездомному и без гроша в кармане. Чувство голода уже давало о себе знать, но утолить его в ближайшей перспективе не представлялось возможным. Ночевать на скамеечке тоже было не очень-то удобно, совершенно свободно можно было загреметь в отделение милиции. А уж оттуда меня никто не вытащил бы, поскольку документов при мне не было никаких.
Я вышла на тротуар и медленно побрела в сторону центра.
Голова начала немного побаливать. Я сначала не обратила на это внимания, но постепенно к боли прибавилась рябь в глазах.
Остановившись, я закрыла глаза. Конечно, это была она. Она дрожала от гнева, нанизанные на чёлку бусинки нетерпеливо подрагивали, глаза непримиримо сверлили меня.
– Все-таки я нашла тебя, Рэста! Ты ошибалась, когда считала, что навсегда избавилась от нас!
– Я не избавлялась от вас. Я просто возвратилась туда, где хочу остаться.
– Что тебя удерживает в том мире? Ты наша, ты должна быть здесь.
– Снова за решёткой? Снова издевательства и заточение? Не надо обманывать меня, Даррина. Я уже не та безумная девочка. Я остаюсь здесь.
– Неужели личность этой самой Кати настолько сильна в тебе?
– Не злись, Даррина, и не хитри. Тебе не удастся меня уязвить.
Казалось, она лопнет с досады. Интересно, что все-таки побуждало ее искать меня по реальностям?
– Послушай, Рэста, Виллен хочет поговорить с тобой.
– Я знаю все, что он может мне сказать. Я не хочу ни с кем из вас разговаривать. Особенно с тобой. И никто из вас не заставит меня ничего для вас делать!
Я послала её к чёрту. Шпионить за собой я никому не позволю. Пусть это будет даже Виллен. Я вдруг вспомнила, как тогда, когда я ещё была умершей Катькой, пыталась разгадать загадку, кто такая Даррина и что ей нужно. И теперь от этой загадки неразгаданной осталась самая сложная часть: возможно ли сохранить все, как есть, оставив Первый мир в изоляции? И оставалась ещё один вопрос: кто же хочет извести Первый мир? Отличные темы для философских раздумий.
Но все эти загадки теперь оставались где-то в стороне. Я все-таки была слишком Катей, чтобы не ставить их на первое место.
Звук приближающихся шагов вернул меня на улицу. Тут же тяжёлая рука опустилась на моё плечо.
– А ну-ка стой! – приказал голос Олега. Я остановилась. Я его не звала, а он ничем не намекал, что пойдёт следом, поэтому я никак не ожидала, что он меня догонит.
– Куда ты идёшь? – грозно спросил он.
Я подняла голову и взглянула на него.
– Какая тебе разница?
– У меня есть некоторые подозрения, – заявил Олег и быстро снял с меня очки.
Он вздрогнул, вглядевшись в мои глаза. Он не мог не узнать их. Только теперь он, наверняка, подумал о том, как до невозможного много на земле людей с одинаковыми глазами. Непростительно много.
– Ничего не поделаешь, Олег. Но контактные линзы я не буду носить ради того, чтобы не вызывать у тебя неприятные воспоминания.
– Что ты знаешь о моих воспоминаниях? – он не убирал руку с моего плеча. Что ж, пусть хоть так, но я его чувствую.
– Я знаю все, что мне нужно знать. Но ты зря подозреваешь меня в чём-то. Я не шпионю в пользу Извекова. Хотя и знаю, где он сейчас.
Олег сжал губы и закрыл глаза. Рука его ещё сильнее сдавила моё плечо.
– Где же он? – недоверчиво усмехнувшись, спросил он, наконец.
– Он в реальности, называемой условно «каменный мешок». Он ушёл туда, это точно. Но вот жив ли он до сих пор, этого я пока сказать не могу.
– Бред какой-то. И чего я тебя слушаю? – покачал головой Олег, и рука его медленно сползла по моему плечу вниз. Весь его пыл как-то сразу исчез. – Как я могу тебе верить, если не знаю, откуда ты появилась, и куда денешься в следующий момент.
– Никуда я не денусь. А объяснения, может быть, и будут. Потом.
– Юра настаивает, чтобы я не нажимал на тебя. А мне хочется душу из тебя вытрясти. Твои сегодняшние намёки сводят меня с ума, но я знаю, что Юрка во всем разбирается лучше меня, поэтому я согласился потерпеть с дознанием. А значит, я охотно стану присматривать за тобой. Упустить тебя я не могу…
– Я не собираюсь скрываться.
Неожиданно Олег улыбнулся:
– Знаешь, Мария, ты, конечно, не от мира сего, но и я тоже хорош. Сам завёлся, Юрку завёл, тебя достаю… Если не возражаешь, я провожу тебя немного.
– Как хочешь, – ещё бы я возражала. – Только мне совершенно некуда идти. Поэтому я собиралась гулять всю ночь.
– Идея хорошая, но место мне не очень нравится. Я не люблю ночные улицы, – мрачно сказал он.
Торжковская никак не походила на тёмную аллею Сылве, которую Олег имел в виду.
– Здесь светло и… – я хотела добавить, что здесь не бегают собаки-оборотни, но вовремя сдержалась.
– Что? – уточнил Олег.
– Нет, ничего.
Мы пошли вперёд. Олег неторопливо переставлял ноги, сунув руки в карманы куртки. Я молчала, потому что поняла, что его подозрения не растаяли, просто Олег на время отодвинул их туда же, куда и я свои загадки.
Внезапно из какой-то улочки раздался неистовый собачий лай, низкий, хриплый, тяжёлый. Олег вздрогнул.
– Ненавижу собак, – пробормотал он.
Я оглянулась. Прямо на нас огромными прыжками нёсся чёрный с подпалинами пёс. Он уже не лаял. Он собирался напасть. Я даже не успела подумать о том, бешеный он или не бешеный. Я видела только, что он уже в двух метрах от Олега. Я бросилась псу наперерез. Собака весила никак не меньше ста килограммов. Мы вместе упали на асфальт и покатились по нему клубком. Левой рукой мне хорошо удалось зацепиться за шкуру зверюги. Пёс завыл и щёлкнул зубами прямо перед моим лицом. Правой рукой я попробовала схватить его за ухо, но он вырвался. В ту же секунду раздался одиночный выстрел, прямо у меня над ухом. Пёс перестал двигаться почти сражу же. Я выползла из-под него и в ярости пнула ногой его труп.
– Ты сошла с ума! – Олег помог мне подняться. Он был бледен, поддерживая меня, он убрал пистолет и произнёс ещё раз. – Ты ненормальная! Зачем ты на него кинулась?
– Он мог сожрать тебя! – едва проговорив эти слова, я разрыдалась. Олег неловко погладил меня по плечу:
– Да ну, что ты, куда ему было меня сожрать, я бы сразу его пристрелил. Почему ты бросилась на него? Разве можно иметь дело с собаками голыми руками? У тебя что, свои счёты с ними?.. Да что ты плачешь-то? – Олег совсем растерялся.
– Я испугалась. Он собирался на тебя накинуться…
– Странная ты, Мария, – ещё раз повторил он. – Сколько ни смотрю на тебя, ничего понять не могу.
– Я сама ничего понять не могу, – я вытерла лицо, отряхнулась и ещё раз поглядела на собаку. – Большой какой…
Олег вздрогнул и помрачнел.
– Пойдём отсюда, – потянул он меня. – Сейчас здесь может появиться милицейский патруль. Шутка ли, стрельба на улице. А мне кажется, тебе не хотелось бы попасть в милицию.
Мы прибавили шагу. Сердце у меня ещё тревожно билось, и я не могла сама понять, как я устроила такую сцену с собакой. Просто вдруг мне вспомнилась та ночь в Сылве. Словно бы и сейчас я вдруг перенеслась туда. И Олег будто бы снова был в опасности. А за Олега я перегрызу горло любой собаке…
– Знаешь, если бы я в своё время действовал так же решительно, как ты сейчас, то она была бы жива, – произнёс Олег. И я не стала задавать ему вопросов о том, кого он имеет в виду.
– Возможен и другой вариант: если бы она не была столь упряма, она была бы сейчас жива, а вы оба не страдали бы.
– За все отвечают те, кто остался жив, – вздохнул Олег.
– Ты… ты был очень привязан к ней?
– Больше, чем это можно было себе представить до её смерти. Если бы ты её знала, ты бы меня поняла. Впрочем, я говорю ерунду. Никто из наших ребят, тех, с кем она просто работала, не может знать о ней того, что знали мы с Юрой. Но не надо больше об этом… По дороге в гостиницу поговорим о другом.
– В какую гостиницу?
– Ну не в эту, конечно, – кивнул Олег на небольшую интуристовскую гостиницу, мимо которой мы проходили. – Если проехать пару остановок на трамвае, там есть обыкновенная, для простых смертных.
– У меня нет паспорта. Потеряла.
– Хм… – Олег на секунду приостановился, но потом махнул рукой. – Не беда, у меня есть несколько приятелей в общежитии. За разумную плату местечко тебе найдётся. Тем более, общага буквально в десяти минутах ходьбы от конторы, здесь рядом, на Сестрорецкой…
Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему очередную свою проблему, но Олег опередил меня:
– Я так понимаю, что и деньги твои там же, где и паспорт… Я уплачу, сколько потребуется. Вернёшь, когда сможешь. Даже если Юрка не возьмёт тебя на работу, а так оно и будет, извини за прямоту, за отработанные дни он рассчитается, как положено. А пока я одолжу тебе, сколько нужно.
Я, наверное, должна была возразить, но Олег снова не дал мне это сделать:
– И не протестуй. Я не хочу, чтобы ты была задержана за бродяжничество. И дело тут не в моем благородстве, просто на твой счёт у нас с Юркой свои планы.
И мне ничего не осталось, как послушно отправиться туда, куда повёл меня Олег, в ту самую заурядную общагу какого-то стройтреста, где я сто раз бывала с ребятами у их приятелей…
Глава 15
Отчёт был уже почти готов, и мне было жаль оставлять его завершение на утро. Хотя было уже очень поздно, ребята разошлись только что. Мозер до последнего сидел вместе со мной и давал письменные пояснения к целому альбому фотографий, который мы с ним успели наснимать за последние две недели. Дело можно было считать завершённым. По нашему с Мозером отчёту Лена Астахова собиралась передавать официальную информацию в управление по борьбе с наркотиками. Юрка был доволен нашей работой. Я же не показывала ему, что обычное стандартное дело, в которое он впряг меня в паре с Мозером, тяготит меня. Тяготит не само по себе. Я хотела самой быть в самой гуще событий, я хотела снова помогать не просто агентству Орешина, а непосредственно брату. Но после нескольких моих глупых срывов я взяла себя в руки и смогла «не высовываться».
Разговаривала я чаще с Юрой, чем с Олегом, потому что Олег все время где-то ездил, что-то выискивал, посылал какие-то запросы. А об объекте своих поисков и о результатах он при мне упорно молчал, хотя я прекрасно знала, что он по-прежнему не отказался от мщения Извекову. И если бы Валерий был до сих пор в Дерзком мире, Олег, возможно, давно бы его отыскал.
Закончив отчёт, я приложила сопроводительный бланк для Лены, подписала каждый лист, и с идиотской бумажной работой было закончено. Я отлично знала, что другие агентства не занимаются подобной бумажной тягомотиной, но они редко контактировали с официальными органами, действуя зачастую на грани дозволенного законом на своё усмотрение, страх и риск. Для Юрки же доверие правоохранительных ведомств всех мастей и бывших своих коллег по службе безопасности имело принципиальное значение. Поэтому и дело было поставлено довольно серьёзно, с расчётом на открытое взаимодействие. Ради этого была им придумана сложная система документооборота и оформления дел. Для этого же существовали внешние атрибуты, создававшие агентству своё лицо: бланки, конверты с логотипами, клейма на оружии, планировка кабинетов в офисе, внешний имидж самого босса… Это все стоило не только сил и времени, но и денег. Деньги у Юры водились, и он постоянно вкладывал их в дело, создавая вокруг себя именно то, что ему хотелось видеть, общаясь с теми сотрудниками, которые его устраивали, и ведя дело так, как он считал нужным. Я никогда не спрашивала брата о причине такого упорства, мне было все равно, как бы Юра ни вёл дело, я в любом случае работала бы с ним по таким законам, какие были бы им самим установлены.
Я вышла в приёмную, положила готовый отчёт на заключение Лене. Из-под двери кабинета босса пробивался свет. Мне же казалось, что оба, и Юрка, и Олег, ушли сразу же после шести. Но было уже около полуночи, а в кабинете явно кто-то был.
Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в кабинет. Олег сидел на Юркином месте, навалившись на стол. Я вошла и осторожно подошла поближе.
Он спал, уронив голову на сложенные руки. Спал в неудобной позе, так и не выпустив из кулака расчёску. Когда я приблизилась, он пошевелился и повернул голову на бок. Его веки подрагивали, словно какое-то беспокойное сновидение будоражило его. Первым моим желанием было подсмотреть его сон. Но сразу же я почему-то устыдилась этого. Что ни говори, а насильно влезть в сон, все равно, что влезть в душу. Мне не хотелось сейчас лишний раз делать это.
Я просто стояла и смотрела на Олега, на его измученное постоянными бесплодными поисками усталое лицо, на широкие сильные плечи, туго обтянутые неизменной коричневой замшей… И в который раз почувствовала отчаяние от того, что не могу ему признаться во всем, потому что до сих пор не представляю его реакции. Одинаково вероятен любой исход…
Раздался телефонный звонок. Он громко и резко прозвенел почти над ухом у Олега. Первым делом Олег протянул руку и потащил трубку к уху, а потом уже поднял голову от стола.
– Да… Ну… Была здесь… – пробормотал он в трубку. Стоя у него за спиной, я только видела, как он убирает в карман куртки расчёску. – Сейчас? Честно говоря, я уснул… нечаянно… Ладно, Юрка, кончай орать… Найду я её… Что, прямо сейчас? Так срочно? Почему?.. Ну, что сказать не можешь?.. Хорошо, – Олег сменил тон на совершенно покорный. – Хорошо, я сейчас её найду, и мы приедем.
Олег отнял трубку от уха, повертел её в руке и с силой бросил на аппарат, процедив сквозь зубы что-то резкое, что не посмел высказать Юрке лично. Вскочив и заправив привычным жестом слегка выбившуюся из джинсов майку, Олег пошёл к двери.
– Если ты по мою душу, то я здесь, – окликнула я его.
Олег резко повернулся и взмахнул руками:
– Ничего себе! Что ты прячешься за моей спиной?
– Так получилось. Я собралась уходить. Если бы не свет, я ни за что сюда не вошла бы, и тебе пришлось бы долго меня искать.
– Черт меня дёрнул заснуть, – огрызнулся Олег. – Разгневал босса. Он велел мне срочно найти тебя и везти к нему.
– Куда? – удивилась я.
– Домой, – несколько раздражённо пояснил Олег, выключая свет в кабинете. – Ну, пошли, что ли?
– Зачем? – спросила я, выходя вслед за ним.
– Знаешь ли, он никогда не говорит о главном по телефону. Да и вообще, он начинает разговор о деле только тогда, когда сам захочет, – отозвался Олег.
О да, я это прекрасно знала. Юра никогда не пускался в объяснения по телефону, да и сам обычно не желал их выслушивать, чем страшно меня раздражал. Олег тоже был не в восторге от этой черты друга, потому что это всегда мешало ему оперативно получать одобрение своих намерений.
– Вообще-то, если он велел притащить тебя домой, мне это не очень нравится, потому что тебе у нас совершенно нечего делать, – Олег был сердит.
– Не злись на меня, я ведь не напрашивалась. Не понимаю, что такое могло случиться, о чём нельзя было бы поговорить завтра утром в конторе.
Олег ничего не ответил. Похоже, что Юра все-таки сказал ему чуть больше, чем я могла вытянуть из ответных реплик Олега.
На стоянке я нырнула на переднее сиденье автомобиля Олега. Это была новая машинка, маленькая, юркая, способная вылезти из любой пробки на дороге, то, что Олег больше всего ценил.
– Заедем по пути в общежитие, – попросила я.
Там я забрала из комнаты свою сумку и вернулась в машину. В темноте трудно было разглядеть, с чем именно я вернулась, да Олег и не пытался особо разглядывать. Что-то говорило мне о том, что сегодня эта сумка с вещами Кати Орешиной может очень мне пригодиться.
– Вылезай, приехали, – скомандовал Олег, когда мы подрулили к знакомому дому, которого я не видела с того самого памятного дня, когда сбежала отсюда, предательски едва не проломив Олегу голову.
Олег, который в дороге не проронил и десятка слов, к концу пути совершенно замкнулся и вёл меня по лестнице абсолютно молча, не позволяя себе даже лишнего жеста. Казалось, он неважно чувствует себя в роли конвоира.
Открыв передо мной дверь квартиры и впустив меня внутрь, он тут же запер ее на ключ. Я прошла вперёд, опустив сумку на пол прямо в коридоре у входа в гостиную.
Олег сзади подтолкнул меня в спину, и я вошла. В полумраке гостиной, освещаемой только одним торшером, я оглядела комнату и поразилась, насколько здесь все изменилось. Казалось, что квартира недавно пережила распродажу имущества. В комнате не осталось ничего, кроме дивана, двух низких кресел и торшера. Кажется, Юрка превзошёл в своём аскетизме самого себя. Я была готова поспорить с кем угодно, что в моей комнате остались голые стены, которые, возможно, были перекрашены в белый цвет.
На диване в гостиной, кроме Юрки, оказался капитан… Ах, нет, прошу прощения, уже майор Зинченко. Когда мы вошли в квартиру, мне вообще не верилось, что нас ждут, потому что никто не только не вышел навстречу, но даже не подал голоса. Оба, и Юрка, и Зинченко, молчали и вид обоих говорил о том, что они только что поругались.
– Ну, вот и мы, – возвестил Олег, входя вслед за мной. – Где горит?
– Я бы сказал, где, – проворчал Зинченко. – То вам скорее-скорее подавай информацию, то вы на эту информацию плюёте.
Юра кивнул мне на кресло. Я села. Начало мне очень не понравилось. Олег встал у голой стены, засунул руки в карманы и молча стал ждать, когда Юрка прояснит ситуацию. Задавать вопросы он больше не собирался.
Зинченко пристально меня рассматривал, и от его изучающего взгляда мне стало не по себе.
– Что ж ты, Орешин, или мне самому представляться? – процедил он.
– Пусть майор Зинченко не утруждает себя представлениями, лучше сразу к делу, – отозвалась я.
Игорь открыл рот, через пару секунд закрыл его и повернулся к Юре.
– Мария, я предупреждал, что мы будем проверять тебя по официальным каналам? – спросил Юрий, терзая в кулаке смятую опустевшую упаковку от сигарет.
– Предупреждал, – согласилась я. – И что же такого страшного раскопал обо мне ваш приятель?
Олег у стены весь напрягся. Зинченко, которому, видимо, не нравилось, в какую плоскость может перейти разговор, если его поведёт Юрка, начал говорить сам:
– Я раскопал, что Марии Виттмар никогда нигде не было и нет. Женщины с таким именем не было ни в Петербурге, ни в Москве. В базах данных силовых структур, где есть информация обо всех сотрудниках лицензированных частных охранных предприятий, нет такой женщины… Никто никогда не слышал об автогонщике Одере Виттмаре, ни в одном из тех городов, где имеются отделения федерации автоспорта. Человек с таким именем не погибал в обозримом прошлом ни на одних гонках ни в одной стране, ни в одном классе автомобилей: я не поленился ради друзей сделать запрос в международную федерацию… Отпечатки пальцев вашей дамы нигде не проходят… Вывод: все то, что эта особа вам наплела при поступлении в агентство – очевидная ложь. От начала и до конца.
– Чего-то такого я и ожидал, – мрачно сказал Олег. – Получается, как я и говорил, не совсем нормально: она знает о нас все, а мы о ней ничего.
– Поэтому я и предлагаю Орешину: прямо сейчас, я забираю её с собой, и мы там сами с ней разберёмся так, как это в таких случаях полагается, – заявил Зинченко.
– А я против! – возразил Юра.
– Видишь?! – Зинченко картинным жестом указал Олегу на Юрку. – А он, видишь ли, против! Для кого я старался? Для себя? Да мне ваша дама век бы не нужна, себе только работы добавлять! А теперь что прикажешь, закрыть глаза на все?!
– Юрка, Игорь прав, – заметил Олег. – Она нам нагло врёт, а ты все её защищаешь!
– Я не защищаю! Если хотите знать, я чувствую себя где-то даже оскорблённым… Но прежде я хочу сам во всем разобраться, – чётко сказал Юра. – Поэтому, Игорь, спасибо тебе за помощь… Но пусть она сейчас останется здесь. Задержать её вы всегда успеете. Уезжай, мы с Олегом по-своему с ней побеседуем…
– Только без глупостей, – предупредил Зинченко и встал.
Олег повёл его выпроваживать. Юрий за время его отсутствия не произнёс ни звука. Вид у него был просто расстроенный, но даже несколько несчастный. Я почему-то не сомневалась, что если моё объяснение их не удовлетворит, то они без проволочек отдадут меня на съедение властям. А поскольку я также была уверена на сто процентов, что моё объяснение их как раз совершенно не удовлетворит, можно было начать готовиться к тому, что в течение нескольких недель меня будут безрезультатно «устанавливать». А вот в чём я сомневалась, так это в том, что мне вообще стоит начинать что-либо пояснять. Им будет сложно, совершенно невозможно поверить мне.
Хмурый и немного злой, Олег вернулся и занял своё место у стены.
– Ребята, отпустите меня, – сказала я. – Просто так, без всяких разборок, отпустите. Я уеду, и вы меня больше никогда не увидите.
Наверно, я просто струсила. Но если бы ребята меня отпустили, я бы и вправду исчезла навсегда. Только потом я поняла, что это была вовсе не трусость, а уверенность в том, что правда, рассказанная мной, даже если они в неё поверят, не позволит им относиться ко мне так, как это было мне необходимо.
Весь фокус был в том, что я не была больше Катей. Это поняли бы все, кто узнал бы мою историю. Но этого не могла понять Рэста, и с этим не могла смириться Катя, живущая в ее теле.
– После всего, что ты нам за эти недели наговорила, мы не можем тебя отпустить. Если бы хоть кое-что из твоих рассказов о себе было правдой, я мог бы понять, но так, как все получилось… – Юрка покачал головой. – У нас укрепились подозрения, что ты не просто ломаешь комедию, но и делаешь это с неким умыслом.
– Вам опять везде мерещатся происки Извекова? – усмехнулась я. – Я не его агент. Я вам уже говорила…
– Что он в другой реальности? – перебил меня Юра. – Допускаю, и даже готов поверить. Но это не причина для того, чтобы отпустить тебя…
– Боже мой, Юра… Если ты допускаешь и готов поверить, почему же ты не допускаешь тогда, что я и о себе говорю правду?! А то, что Зинченко ничего не нашёл, означает только одно: он не там искал. И не найдёт никогда, потому что мои следы в этом мире никак не увязать теперь со мной, а в те миры, где вам следовало бы удовлетворять своё любопытство, вы не попадёте!..
– Ты о другой реальности? – уточнил Юра и оглянулся на Олега. Тот по-прежнему стоял у стены, опершись на нее согнутой в колене ногой и низко наклонив голову.
– Да, о другой!
– Но это же неправда! – возразил Олег ледяным голосом. – Юра, ты же сам говорил, что где-то видел её раньше…
– Я мог и ошибаться, – отмахнулся Юрка. Если бы он знал…
– Ты не ошибался, Юра, – я не могла больше просто сидеть. Внутри все металось и подпрыгивало от страха и нестерпимого желания как-нибудь поскорее оборвать этот разговор. Я поднялась и, обойдя кресло, взялась руками за спинку. – Ты видел меня раньше. Во сне.
Олег подчёркнуто хмыкнул, но ничего не сказал. Юра же задумчиво протянул, потирая лоб:
– Возможно…
– И ты, Олег, тоже видел меня раньше, только я выглядела по-другому. Я же говорила тебе, что я вернусь…
Если уж меня начнёт заносить, то остановиться практически невозможно. А увидев гневные глаза Олега в момент, когда он поднял голову в ответ на мою реплику, я поняла, что сказать придётся. Ну нет выдержки, так нет. Не смогла просто держаться с ними рядом, так не смогла…
– Ты спал в гостинице Сылве после очередной вылазки на развалины Рая. Ты видел сон: девушку с длинными светлыми вьющимися волосами. Ты прекрасно помнишь о ней, не так ли, Олег?
– Кто ты, черт возьми, такая? – угрожающе процедил Олег. Он был похож на затравленного собаками кролика несмотря на свой грозный тон. – Какое отношение ты имеешь к ней?
– Александр Извеков все вам рассказал? Про разделение сознания, про аналоги, про перемещение личности после смерти?
– Да, он все это нам рассказал, – отрезал Юрка. Он все тревожнее и тревожнее смотрел на друга. Казалось, он боится пропустить момент, когда Олег сорвётся и бросится на меня. Олег слегка подался вперёд, и Юра встал с дивана.
– Не дёргайся, Юрка. Я способен выслушать её до конца. Это становится все интереснее, – Олег вынул руки из карманов и сложил их на груди. – Так что дальше?
Я отступила на шаг назад. Под подошвой хрустнуло. Я посмотрела вниз. Под ногами валялось несколько осколков. Я наклонилась и подобрала их. Белое бутылочное стекло…
– Ну, вы и поросята! – невольно вырвалось у меня. – За восемь месяцев не могли вымести комнату!
Олег прыгнул на меня так стремительно, что Юрка не успел даже поднять руки. Олег больно схватил меня за плечи и тряхнул:
– Откуда тебе известно, что это за стекло?
– А мне все известно! Больше, чем вы можете себе представить! – я вырвалась из цепких рук и отбежала поближе к Юре. Он хотя бы не даст Олегу покалечить меня прежде, чем я закончу. Мандраж и паника прекратились, осталось только знакомое нетерпение и тупая боль в сердце от того, что выяснение отношений все прекратит, и моё сближение с ними станет невозможным.
– Я все помню, я помню все, что со мной когда-нибудь было! Наверное, мне лучше было бы все забыть, но я помню. Я помню, как мы переехали в эту квартиру, помню, как я настояла, чтобы ты, Юрка, принял меня официально в своё агентство!
Брат беспомощно пригладил волосы. Но его глаза говорили, чтобы я продолжала. Он хотел слышать меня.
– Помнишь, Юра, как мы тогда проговорили всю ночь в этой комнате? Помнишь, какое обещание ты с меня взял?
Он молчал.
– Я обещала тебе, что никогда не буду считать себя умнее других и никогда не сделаю ничего такого, из-за чего вы будете иметь со мной проблемы. Так, Юра?
Он кивнул.
– Прости меня, я не сдержала обещание. Правда, я за это заплатила. Видишь, в кого я теперь превратилась?! – я сняла очки и швырнула их под ноги.
– Мария, не кричи так, я ничего не понимаю… – взмолился Юра, сжав виски ладонями.
– А ты, Олег, помнишь, как Извеков застрелил меня на аллее?!
Олег закрыл глаза и сжал кулаки. Мне было больно от того, что я делала с ними, но нужно было через это пройти.
– Я ещё кое-что помню! Я помню, что любила вас обоих, потому что сначала кроме вас у меня никого не было! И я помню, как рвалась к вам, не смея показаться вам на глаза в собачьей шкуре!.. А ты представляешь, Олег, как жгла меня твоя серебряная монетка?!
Олег отскочил от меня, вытянув руку, словно боясь моего нечаянного прикосновения:
– Заткнись! Какое ты имеешь право напоминать нам об этом, даже если ты знаешь, что случилось с Катей?!
– Да уж, какие у меня теперь права? Я ведь… – я оголила запястье, сняла браслет, выдернула его из бархатного чехла и протянула Олегу. – Возьми его, Олег. Увы, он не помог мне там, на аллее. Там было уже поздно. Он, правда, привёл меня сюда, но теперь это уже не имеет значения…
Олег взял браслет, едва не выронив. Он смотрел на него, как на гремучую змею.
– Она же просто пользуется её вещами, Юра… – прошептал он.
– И её воспоминаниями? – возразил Юрка.
– Ты же слышал от Извекова об их дьявольских способностях! Так почему же ты, никогда никому не верящий на слово даже в мелочах, развесил уши перед этой наглой… то ли аферисткой, то ли шпионкой… – Олег вдруг метнулся в коридор и втащил в комнату мою сумку. Он торжественно потряс ею. – Вот, у неё даже сумка Катюши! Она, может, и из другого мира, но за то, что она играет на нашей боли, я её своими руками задушу!..
Он расстегнул молнию на сумке и, перевернув её кверху дном, вытряхнул её содержимое на пол. Мой пистолет, коробочка Зубарского, рукава от загубленной в Сылве стёганой куртки, и чёрная куртка Юрки, подобранная в девятом номере старой гостиницы.
– Души, – я подошла к нему вплотную. – Души. Два раза я уже умирала. А третий точно будет последним! Какой ты несчастный, Олег, у тебя ещё впереди столько жизней, и в каждой ты будешь если не вспоминать, то подспудно чувствовать свою вину за то, что мне сейчас не поверил. Потому что после первой своей смерти ты поймёшь, что я была права. Но будет поздно…
– Она нам угрожает, она нам ещё и угрожает, – выдохнул Олег. – Юрка, ты понял, она имеет в виду, что она – Катя!.. Юра?!
Юрка сидел на диване, согнувшись и уткнув лицо в ладони.
– Замолчи, Олег! Сделай так, чтобы я тебя не слышал! – Юра поднял голову и повернулся ко мне. – Дальше, Мария!
– Что «дальше»?
– Что случилось с Катей дальше?
– А дальше очень просто: дальше я была Мариэлой Виттмар. У меня было все, что можно пожелать: родители, дом, деньги, муж-красавец… Я толкнула его на нелепую, страшную смерть и через полчаса после этого нырнула в пропасть вместе с автомобилем. Я любила мужа, но Катя Орешина оказалась сильнее и заставила меня пренебречь такой мелочью. В своём стремлении вернуться к вам Катя была неуправляема. А дальше я была загнанным безмозглым зверьком, шизофреничкой Рэстой, которую пятнадцать лет ее жизни держали взаперти, в ожидании того, что когда-нибудь смогут ею воспользоваться. Над ней издевались, морили голодом, её насиловал наглый жирный охранник… Она жила всю свою жизнь своими снами, в которых она по очереди бывала то Катей, то Мариэллой. Она одна испытала настоящее горе от смерти Одера Виттмара. Только она знала, что это непростительно и жестоко. Она хотела собственной смерти, которую заслуживала Катька за все, что сделала своим близким. И я в забытьи разукрасила себя железкой… Только потом, очнувшись, я поняла, что Рэста напрасно старалась уйти, у неё не получилось воздать Катьке по заслугам…
Я чувствовала, что слезы уже текут из моих глаз сами по себе, и никаким усилием воли их обратно не загнать. Я вытерла их ладонью и закончила:
– Рэста тоже была вынуждена сдаться. Я её доконала. Я сбежала из Первого мира, бросив новых друзей, потому что до сих пор люблю старых! Наверное, это моя самая глупая и непоправимая ошибка, но она была неизбежна…
