Текст книги "Обмануть себя"
Автор книги: Наталия Рощина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Начать с того, что и Марина, и Валя, и Алиса работали в одной больнице. Это было невероятное стечение обстоятельств, которого никто не мог предположить. Марина была счастлива тем, что могла общаться со своей любимой Лялькой не только в домашней обстановке. Конечно, Валентине она первое время завидовала. Еще бы – та имела возможность проводить с Алисой весь рабочий день бок о бок. Это казалось Марине несправедливым. Но вскоре она смогла избавиться от неприятного чувства, явно написанного на ее лице. Марина каждый раз с улыбкой здоровалась или прощалась с Валентиной, продолжая обращаться к ней на «вы» во время коротких, ни к чему не обязывающих разговоров. Поначалу взгляды, которые она бросала вслед удаляющейся медсестре, были полны откровенной зависти. Но, поразмыслив, Марина решила, что неправа, для нее – подарок судьбы то, что Алиса после окончания института заняла место Маковецкой, именно в этой больнице, где сама Марина оказалась совершенно случайно – ей просто нужно было где-то работать после медучилища. Зарплата санитарки позволяла хоть как-то сводить концы с концами. К тому же она имела возможность продолжать работать уборщицей в школе, где подрабатывала еще во времена учебы в училище. Софья Львовна несколько раз пыталась уговорить ее сменить работу, предлагала места, в которых полученные знания могли использоваться в полной мере. Марина категорически отказывалась. Разве могла она добровольно уйти из больницы, где работала ее Лялька? После того, как свою личную жизнь она посчитала полностью и бесповоротно неудавшейся, Марина решила неустанно участвовать в любовных приключениях подруги. Ей было достаточно взволнованных рассказов Алисы об очередном увлечении, а о том, чтобы быть причастной к ее тайным свиданиям с любимым, она даже не мечтала. Но именно с такой просьбой обратилась к ней однажды Алиса – ей нужна была квартира. Марина поняла, что на этот раз подруга испытывает настоящее чувство. Ревность и страх потерять близкие, доверительные отношения с нею все же уступили место доводам рассудка. После первого же свидания Алисы и Вадима Марина, случайно столкнувшись с ним в подъезде, поняла, что ее подруга встречается с женатым мужчиной. Собственно говоря, в этом не было ничего особенного, учитывая легкость современных нравов. Но Марина понимала, что Алиса остается в полном неведении о том, что, во-первых, работает с женой своего любимого бок о бок, во-вторых, развитие отношений говорило о том, что Белов не собирается ничего менять. Он выдумал несуществующий конфликт с родителями, он отмахнулся от друзей, не желая вводить Алису в свой круг. Будь у него другие, более серьезные планы на ее счет, он обязательно поступил бы иначе. Марина слушала рассказы подруги о том, какой необыкновенный, умный, красивый, настойчивый мужчина оказался с нею рядом, и кусала губы. Она не могла решиться раскрыть Алисе глаза на правду. Марина понимала, что Вадим купается в Лялькиной любви, словно дегустируя сладкий, дорогой десерт, не отказываясь при этом от основного, привычного блюда.
Когда Марина все-таки рассказала Алисе, что того мужчины, которого она себе придумала, реально не существует, ей не стало легче. Она увидела, какую боль причинила подруге, и пожалела о содеянном. Но слово – не воробей. Алиса была потрясена тем, что оказалась просто красивым дополнением к благополучной жизни молодого бизнесмена. Заявление Марины совпало с необъяснимой на первый взгляд ссорой, первой ссорой между Вадимом и Алисой.
Оба события произошли в один день. Алиса еще не отошла от того, как он разговаривал с нею – словно с девкой по вызову, настаивая на свидании, крича в трубку. Он никогда раньше не позволял себе так разговаривать. Алиса тогда возмутилась и положила трубку. После нескольких минут короткого телефонного разговора она чувствовала себя так, словно целый день занималась тяжелым физическим трудом. Она сидела в прихожей, не в силах подняться и пойти в свою комнату. Софья Львовна попыталась успокоить дочь, удивившись, что та настолько близко к сердцу приняла пустяковую на первый взгляд ссору. Но Алиса поняла, что произошло непоправимое. В этот момент она решила поговорить с Мариной. Теперь предвзятое отношение подруги к Вадиму требовало конкретного объяснения. Алиса решительно поднялась и направилась к Марине. Благо, для того, чтобы встретиться с подругой, не нужно было никуда ехать.
Увидев возбужденную Ляльку с горящими глазами и беспокойными руками, которые ей словно мешали, Марина все поняла. Она не стала искать слов и ходить вокруг да около. Ее сообщение повергло Алису в шок, но это было единственным выходом. Очередная ложь могла привести к непоправимым последствиям. Марина боялась теперь только одного – что, вернувшись к себе домой, подруга захочет распрощаться с этой не дающей ей шансов на настоящее счастье жизнью. Алиса поклялась, что не собирается совершать очередную ошибку. Она была подавлена, но, улыбаясь кончиками губ, старалась показать, что сможет выстоять.
Она любила искренно, с некоторых пор мечтая, чтобы Вадим стал отцом ее детей. Алиса не задавала ему вопросов, думая, что только ненавязчиво она полностью подчинит его, сделает так, что он не сможет представить рядом с собой другую женщину. Она отдавалась ему со страстью, которой сама от себя не ожидала, отбросив стыд, мораль, доводы рассудка. Она наконец почувствовала себя счастливой, а когда ловила на себе и Вадиме восторженные взгляды, молодая женщина светилась от сознания того, что они вместе. Она была готова стать с ним одним целым. Ей казалось, что до Вадима в ее жизни не было ничего настоящего. В этом мужчине соединились все требования Алисы к своему избраннику: он был красив, умен, весел, находчив, уверен в себе и в будущем наверняка мог бы обеспечить ее безбедное существование, что для нее было немаловажным. Когда-то Марина сказала, что нельзя мечтать об идеале. Именно так она рассматривала длинный список достоинств, которые должны были характеризовать любимого ее подруги.
То, о чем рассказала Марина в тот вечер после телефонного разговора с Вадимом, перечеркивало все хорошее, чего ждала Алиса от этого романа. Получалось, что ее просто использовали. Алиса не могла описать своего состояния, неужели она смогла это пережить? Жизнь продолжается, только любовь умерла. Погасли согревающие душу огоньки надежды и наполнили сердце едким, непроглядным дымом отчаяния и разочарования. Ничего особенного не произошло – еще одна мертвая любовь, похороненные мечты. Земля не разверзлась под ногами, а на небе все так же светят звезды. Какое дело вечности до того, что происходит с какой-то молодой обманутой женщиной? Ложь стала очевидной и с этим нужно как-то жить, нет, выжить… По сути, не скажи Марина всей правды в тот вечер, в один прекрасный момент она все равно стала бы известна. Значит, с его стороны все было игрой, и теперь Алиса знала наверняка, что даже за маленькую ложь всегда последует наказание. Она получила то, чего заслуживала. Не скрой она того, что работает в этой больнице, во дворе которой они первый раз встретились, может быть, события сложились бы по-другому или никак. Теперь Алиса сожалела, что столько раз закрывала глаза на тревожившие ее признаки. Она не хотела думать ни о чем, кроме своей всепоглощающей любви, и ожидала такого же чувства в ответ. Она отмахивалась от предупреждающих намеков Марины, рассматривая их, как навязчивые идеи ревнивой подруги. Однажды они даже поссорились на этой почве, и несколько дней Алиса проходила мимо Марины молча, с гордо поднятой головой. Как же ей теперь было стыдно перед подругой! Любовь совсем ослепила ее, лишила способности трезво мыслить. Ей казалось невероятным получить прощение, но Марина была великодушна. Она не могла оттолкнуть Ляльку, когда та так нуждалась в ней. Они снова стали близки, очередное разочарование в мужчинах обычно сплачивает женщин.
Алиса долго не могла привыкнуть к тому, что играла банальную роль любовницы. Это было не для нее. Ей нужно было или все, или ничего. Проанализировав поведение Вадима, она поняла, что продолжение романа с ее стороны исключено, даже если он будет искать примирения. Нет, она должна найти другой выход из положения. Ни один мужчина не станет больше манипулировать ею! Она все берет в свои руки. Алиса сказала себе, что сыта романтикой по горло, и в этот момент поняла, что делать. Теперь звонок школьного друга Гарика Молчанова, который она проигнорировала пару месяцев назад, ослепленная любовью к Вадиму, показался ей выходом, прекрасным, триумфальным выходом!
Алиса действовала быстро, под осуждающими взглядами и комментариями Софьи Львовны набирала номер своего давнего друга, давно и безуспешно старавшегося обратить на себя ее внимание. Пришло его время. Он очень высоко поднялся, сделал стремительную, головокружительную карьеру, а это сейчас в глазах Алисы было его главным козырем. Взаимные чувства ей были не нужны. Ее сердце молчит, пусть отдохнет. Гарик – интересный и явно неглупый мужчина, обладающий массой достоинств. Они перетянут чашу весов, на которые поставлены любовь и расчет. Белову с ним не тягаться: что его фирма и недавно открывшийся магазин в сравнении с безграничными возможностями Молчанова! Алиса была спокойна и рассудительна. Просьбы мамы не поступать сгоряча казались ей детским лепетом. Она смотрела в тревожные глаза Софьи Львовны, не понимая, о чем та говорит. Неужели не видно, что в ее поступке нет ни тени агонии, затравленности зверя перед последним прыжком? Она наконец совершает то, что нужно ей, именно ей.
Алиса не ожидала от себя такой уравновешенности. Она должна вырваться из этого мира, показать всем и Ему, какая сказочная жизнь ожидает ее. Оставалось удостовериться, что Эдуард Михайлович все еще холост. Фортуна была на стороне Алисы – Гарик не стал ждать, он показал, как завоевывают неприступное сердце. Все пронеслось быстрее, чем Алиса могла предположить.
Их бракосочетание произошло десятого апреля. Чуть больше месяца прошло после ссоры Алисы с Вадимом. Он действительно звонил, надеясь на примирение, но всякий раз разговаривал с Софьей Львовной. Алисы постоянно не было дома, а Белов, перезванивая, все еще продолжал лгать о том, что у него нет телефона. Он тешил себя надеждой, что Алиса решила подольше помучить его, держа на расстоянии, не общаясь с ним и минуты. Белов успокоился, решив, что он сделал шаг к примирению и теперь очередь за обиженной любовницей. Он ждал терпеливо, не задаваясь вопросами: «Где она? С кем? Когда задетое самолюбие позволит ей подойти к телефону?»
Они встретились в последний раз, когда Белов, наслаждаясь недавно купленной машиной, остановился на пешеходном переходе. Он сразу выделил из толпы ее высокую, стройную фигуру и развевающиеся на ветру рыжие волосы. Она даже приняла его приглашение и села в машину. Оба не ожидали встретиться так, но неловкое молчание вскоре сменили привычные шутки Вадима. Несколько вопросов – и Алиса поняла, что он не изменился и ничего не хочет менять в своей жизни. Тогда-то она и сказала, что знает о том, что он несвободен. О своих планах она решила промолчать. Она посчитала, что не станет говорить о них в такую минуту, чтобы он не подумал, что она поступает сгоряча, из обыкновенного желания досадить ему. Алиса старалась держаться спокойно и ничем не выказывать своего душевного состояния. Она ругала себя за то, что в первые мгновения встречи почувствовала, что не забыла эти голубые глаза и улыбку, что едва справляется с дрожью, слыша его голос. Промелькнула шальная мысль, что вот-вот он скажет, что свободен, начнет говорить, как невыносимо тяжело жил это время без нее… Но ничего подобного не произошло. Белов просто хотел продолжать развлекаться, снова лгал – терпеть это было не в ее силах.
Она позволила себе разрыдаться, когда прощалась с ним. Ей было безразлично, что на них смотрят, что безупречный макияж размазывается по щекам, что ее ждет Гарик и очень удивится, увидев свою невесту в таком состоянии. Она не могла ни о чем думать, потому что внутри испытывала такую боль, пережить которую могло помочь только чудо. Она оказалась очень выносливой – все-таки человеческий организм таит в себе невероятные возможности. Молодая женщина приложила все силы к тому, чтобы устоять, удержаться, захотеть смотреть вперед. Алиса верила, что получит сполна свою долю счастья, покоя и удовлетворенности. Ради этого она стала госпожой Молчановой.
Вадим почувствовал дискомфорт и резко оглянулся: в дверном проеме стояла Валя. Она сонно потирала глаза и, привычным жестом откинув за спину косу, тихо спросила:
– Ты что здесь делаешь в такую рань?
– Стою смотрю в окно.
– Шесть утра! – по мере того, как Валя просыпалась, удивление ее возрастало. Она знала, как любит Вадим понежиться в постели.
– Неужели всего шесть? – Белов усмехнулся: хорошо жизнеописание, получаса хватило, чтобы получить полное представление о Вадиме Петровиче любимом.
– Ты как-то странно говоришь, – Валя подошла, прижалась к мужу. Вздрогнула, когда его холодные ладони коснулись плеча, спины. – Да ты замерз совсем. Хватит играть в романтику. Пойдем еще поспим. Димка вот-вот проснется, тогда ты начнешь тянуть на голову одеяло и мямлить о нескольких минутах покоя.
«Это она хорошо сказала насчет романтики», – подумал Вадим, снова лежа в кровати. Спать совсем не хотелось, а Валя уже равномерно посапывала рядом, прижавшись щекой к его плечу. Теперь Белов с завистью подумал о ее умении вот так быстро отключаться. Вадим недовольно завозился в кровати, расправляя одеяло. Он закрыл глаза и начал считать – медленно, представляя каждое число. Потом переключился на ступеньки. Он то бежал по ним вверх, стараясь соблюдать определенный ритм, то словно садился на перила и мчался вниз, едва поспевая пересчитать мелькающие серые выступы. Вдруг он ощутил, что не может удержать равновесия и вот-вот свалится со скользких перил, на радость пожилой парочке, наблюдающей за ним на одной из лестничных площадок. Белов не успел крикнуть им что-то неучтивое, вертевшееся у него на языке, как почувствовал легкое прикосновение к щеке. От неожиданности Вадим покачнулся и все-таки упал… Открыв глаза, он увидел рядом со своим лицом улыбающуюся мордашку Димки. Это он несколько раз провел маленьким пальчиком по щеке. «Значит, я все-таки уснул? Который час?» – подумал Вадим и посмотрел на настенные часы напротив – половина восьмого.
– А по тебе, малыш, можно часы сверять, – улыбнувшись, сказал Вадим, обнимая сына. – Доброе утро.
– Доброе утро, пап, – голубые глаза мальчика светились от радости. – Ты ведь не забыл, что сегодня у тебя начался отпуск?
– Теперь точно вспомнил.
– Значит, мы после завтрака едем кататься на санках с горки, как ты обещал? – делая ударение на второй части фразы, спросил Димка.
– Обязательно. Давай пойдем почистим зубы, а потом обговорим детали.
Вадим всматривался в свое отражение в зеркале, пока тщательно сбривал упорно появляющуюся каждое утро щетину. Рядом о чем-то весело рассуждал Димка, но Белов только делал вид, что слушает его. Он умудрялся время от времени поддакивать и делать внимательные глаза. Когда в ванную комнату заглянула Валя, Вадим постарался придать своему лицу беззаботное выражение.
– Доброе утро, – она пристально посмотрела на него, но Белов выдержал ее взгляд, аккуратно запахнул халат и застыл в ожидании. – Завтрак готов, дорогие мои, прошу к столу.
Димка забежал на кухню первым. Он сразу потянул носом приятный аромат свежеприготовленных оладий, а в маленькой баночке стоял его любимый клубничный джем. Потирая руки, малыш занял свое место. Завтрак проходил в молчании. Валя едва притронулась к еде, отпивая из чашки горячий зеленый чай с лимоном – начался очередной этап борьбы с лишними килограммами. Вадим из уважения к хозяйке съел один оладушек и, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как Димка с аппетитом ест.
– Я готов, пап! – улыбнулся малыш.
– Интересно, к чему? – спросила Валя, переводя взгляд с мужа на сына.
– Первый день десятидневного отпуска я пообещал Димке провести исключительно с пользой для здоровья. Мы хотим покататься на санках с горок в пригороде. Ты не против?
– Нет, отпускаю вас спокойно в надежде, что из вас двоих все-таки один – взрослый мужчина.
– Поехали с нами, мама, – попросил Димка, но Валя отрицательно покачала головой.
– Я уберу и порисую в тишине – это мечта каждого дня.
– Вот и хорошо. Только не оставь нас без обеда, – улыбнулся Вадим, поблагодарил за завтрак и поднялся из-за стола.
– Петрович!
– Что, Сергеевна?
– У тебя все в порядке? – Валя почувствовала, как возникло неприятное ощущение, что она разговаривает сама с собой. Голубые глаза Вадима были пустыми, отрешенными. Улыбались только его губы.
– Лучше не бывает. Я в заслуженном отпуске и полностью принадлежу вам, родные.
Валя проводила его взглядом, пока силуэт мужа не скрылся из виду. Димка побежал за ним. Вскоре из гостиной раздавался его задорный, заразительный смех вперемежку с громкими возгласами отца. Принявшись за посуду, Валя не могла отделаться от мысли, что с Вадимом снова что-то не так. Он отгораживается своими извечными шутками, но старается быть внимательным и к ней, и к Димке. Задерживается на работе, возвращается подавленный, вымученный, немногословный и не может зачастую сбросить с себя груз прожитого дня. Раньше они любили посидеть на кухне, обсуждая все, что происходило с ними, а теперь любые разговоры, кроме обсуждения блюд на обед или ужин, заходят в тупик.
После того как весной прошлого года Валя оставила работу и стала называться модным словом «домохозяйка», ее жизнь изменилась. К одним переменам женщина была готова, другие ее не вдохновляли. Она не ожидала, что распрощается с больницей настолько легко. Куда-то ушла мечта продолжить учебу, она даже не напоминала о себе, оставшись словно в другом измерении. На первый план вышло желание уделять внимание сыну и мужу, а потом – своему увлечению, которое становилось все более значимым. Валя решила, что у нее теперь будет больше времени для рисования. Она представляла себе, что не нужно бежать по утрам в садик, потом на работу, а вечером в обратном порядке, плюс почти каждодневный поход в магазин и финишная черта у кухонной плиты. Это не тяготило ее, но с некоторых пор Валя поняла, что такой ритм не дает ей возможности уделять внимание себе. Особенно после того, как она почувствовала до сих пор не дававший о себе знать интерес к фотографии и живописи. Наверное, наставления Вероники Сергеевны все-таки возымели свое действие. Бабушка по-родственному наставляла ее на путь истинный, часто говорила, что Валя растворилась в семейных хлопотах, а это не ведет ни к чему хорошему для такой молодой, талантливой женщины. Маковецкая предостерегала внучку от самопожертвования, которое рано или поздно станет противно ей самой и перерастет в обычную депрессию.
От этих далеко нерадостных перспектив Валю спас переезд на новую квартиру. Очевидное охлаждение между нею и Вадимом на время отодвинулось и ушло на второй план. Теперь Валя делала покупки, погрузившись в приятную суету. Она снова ощутила чувство праздника, когда открываешь глаза в просторной, чистой, обставленной по твоему вкусу спальне, а в соседней комнате спит Димка и в его детской все устроено именно так, как хотелось им, взрослым, но, кажется, пришлось по душе и малышу. Теперь у них была светлая, позволяющая спокойно, никому не мешая смотреть телевизор и видео, гостиная. Вспоминая свою скромную жизнь в Смирновке, Валя не могла поверить, что теперь она – хозяйка этого великолепия и, кажется, это только начало.
Валя полностью взяла на себя организацию ремонта и покупку мебели. Она подбирала обои, шторы, гардины, всякие мелочи, которые придают уют обстановке. Вадим внес свой вклад по-мужски, купив музыкальный центр, новый телевизор и снабдив новую кухню разными приспособлениями и техникой, о которой Валя и мечтать не могла. Началась совсем другая, красивая, словно театральная жизнь. Хозяйкой молодая женщина почувствовала себя с первых дней переезда, а Вадим с трудом вписывался в приобретенные декорации. Так он иногда говорил о квартире, прохаживаясь по вечерам из комнаты в комнату, пытаясь почувствовать себя владельцем этого великолепия. Казалось, он скучал по одинарке, доставшейся ему от деда. Его согревали воспоминания о первом появлении в ней Вали, потом Димки. Вторую свою жену, Марьям, на время ставшую там хозяйкой, он безоглядно вычеркнул из своей памяти. Оказывается, иногда он умел это неплохо делать.
С каждым днем Валя убеждалась в том, что, по сути, хозяйничает в новой квартире одна. Сюда переехали она и Димка, а Вадим присутствует только физически: он замкнут, приходит поздно, ведет себя так, словно нашкодил и не находит в себе сил сознаться в содеянном. Он засиживался до глубокой ночи за компьютером или листал бесконечные деловые бумаги, которые имел обыкновение приносить домой. Часто Валя замечала, что он слишком долго останавливается на одной и той же странице: ему было не до отчетов и проектов. Его мысли витали где-то вдали от всего, что не касалось его бурной личной жизни. Белову казалось, что он ведет себя как обычно, но Валя была напряжена. Женская интуиция подсказывала ей, что у мужа появилась другая женщина. Это так не вязалось с тем образом, который крепко-накрепко Валентина связала с Вадимом. У нее не было доказательства своим догадкам, но сердце тревожно сжималось, когда в очередной раз на столе оставался холодный нетронутый ужин – тот, для кого он предназначался, снова задерживался.
То, что о ее красивом муже мечтала не она одна, Валя смогла убедиться почти сразу после свадьбы. Она ловила на себе свирепые или недоуменные женские взгляды, одни откровенно уничтожали, другие – посмеивались. Однако поведение Вадима не настораживало ее, напротив, он мало говорил о любви, но всеми своими поступками давал понять, что в его жизни она – единственная женщина. Даже два предыдущих брака Белов преподносил, как необходимый опыт, плату за обладание такой совершенной, идеальной женщиной, как она. Он говорил, что получил все, о чем может мечтать нормальный мужчина. Особенно он распрямил плечи, когда родился Димка. Тогда мысли обоих родителей были обращены только к этому крошечному, беззащитному существу, с каждым днем все больше походившему на своего отца. Тонкие рыжие волосики сменили темно-русые, а потом черные, прозрачные голубые глаза стали васильково-синими, как у Вадима. Со временем Димка перенял его походку, обожал садиться за компьютер в гостиной и нажимать на клавиши. Наверняка он был очень горд, что делает все, как папа. Они подолгу рассматривали журналы о новинках техники, обсуждая что-то. Говорил, конечно, Вадим, а Димка внимательно рассматривал фотографии новых автомобилей, самолетов и старательно запоминал названия, термины. Вадим считал, что малыш очень рано проявил интерес к этому, и с удовольствием поощрял такое чисто мужское пристрастие к технике. Ему нравилось похвастать перед друзьями и родителями, что в возрасте полутора лет Димка на своем ломаном языке с горящими глазами рассказывает о машинах. Едва научившись составлять короткие фразы, малыш сразу же принялся рассуждать о цвете, форме, модели автомобилей, увиденных то ли на прогулке, то ли в очередном журнале. На эту тему он мог общаться столь долго, сколь позволяло желание взрослых его слушать и время.
Наступил момент, когда Вале стало казаться, что в глазах мужа уже нет тех задорных огоньков и благодарной радости, когда они с Димкой встречали его после работы. Он уже не воспринимал восторженно попытки сына показать свои новые познания. Общение с коллегой Костей Проскуриным вызывало у Вадима гораздо больше положительных эмоций, чем общение с ней и малышом. Валя наблюдала за этим без упреков, но часто тайком плакала, уложив Димку спать, и допоздна сидела одна на кухне, уставившись на телефон. Она не опускалась до того, чтобы звонить, искать, расспрашивать, хотя терзалась от предположений, где может быть Вадим. Самым гнетущим было то, что именно себя она винила в происходящем. Вадиму с ней плохо, он не находит себя, страдает, вынужден лгать – значит, она что-то делала не так.
Неожиданно ситуация изменилась – Вадим снова вернулся к обычному ритму, в котором постепенно снова появились долгие вечера за разговорами на кухне после работы. Жизнь в доме стала более живой, Вале перестало казаться, что муж чувствует себя квартирантом в собственной квартире. Это совпало с уходом Вали из больницы и очередными успехами Вадима в бизнесе. Все изменилось и, кажется, вошло в свое русло. Тайком от мужа Валя несколько раз заходила в церковь: она помнила слова матери о том, что за все радости нужно благодарить Всевышнего. Свечи, которые она ставила у икон Николая Чудотворца, Богородицы и Спасителя, своим огоньком отогревали уставшую душу женщины. Она стояла, глядя на колеблющиеся язычки пламени, вдыхала неповторимый аромат церкви, чувствуя, что сделала благое дело. Она получила награду за терпение – они снова вместе, хотелось надеяться, что навсегда.
Однако сегодня она опять заметила отрешенный взгляд Вадима, который испугал ее, заставил сердце стучать быстро-быстро, сбивая ритм дыхания. Она до сих пор не могла избавиться от холодной пустоты и обвинения, сквозившего в глазах мужа, когда рано утром он обернулся, вздрогнув: она не дала ему побыть наедине с собой. Наверняка он нуждался в этом, если в столь ранний час одиноко стоял в неярком лунном свете. Он не захотел потом прижаться к ней, вдыхая запах ее волос, и найти покой в этом. Ему словно было неудобно, неуютно на кровати и он явно едва справлялся с нараставшим раздражением. Она сама положила голову ему на плечо и замерла, подбирая слова для того, чтобы узнать, что его беспокоит. Но неожиданно она снова уснула, оставив без комментария то, что встревожило ее. Утром она осторожно встала с постели и собралась готовить завтрак – Вадим крепко спал. Валя снова струсила: она сказала себе, что не станет ни о чем расспрашивать. Время само все покажет…
Валя давно вымыла посуду, но не шла в гостиную, где все еще резвились два ее любимца. Наконец она заглянула к ним и улыбнулась, увидев раскрасневшиеся щеки обоих.
– Ты поможешь нам собраться? – спросил Вадим и, получив утвердительный кивок, обратился к Димке. – Мама тебя оденет, а я выйду немного раньше, прогрею двигатель и посигналю.
– Только ты не задерживайся, – жалобно протянул мальчик, пытаясь поймать взгляд отца. – Я очень скоро буду готов.
– Я тоже.
Через несколько минут за Вадимом закрылась входная дверь. Валя достала из шкафа в прихожей вещи Димки и помогла ему их надеть. Он беспрерывно говорил о том, что они здорово проведут с папой время, а завтра обязательно еще что-нибудь придумают.
– Мам, только ты тоже должна быть с нами. Мы ведь одна семья. Я правильно говорю? – Димка все еще не выговаривал «р», но серьезность произнесенной фразы заставила Валю не улыбнуться.
– Ты абсолютно прав. Сегодня я немного поработаю, а в завтрашнем мероприятии я обязуюсь принять участие. Идет?
– Хорошо, договорились. – Димке осталось надеть пуховик и сапоги. Он подошел к окну и, встав на носочки, посмотрел вниз. С высоты четвертого этажа прохожие, машины не казались игрушечными, лишенными привычных очертаний, не то что у дяди Игоря и тети Наташи Вороновых, у которых Димка с мамой недавно был в гостях. Двенадцатый этаж показался ему нереально высоким. Казалось, что дом качается, особенно, когда к нему подплывали облака. Димка несколько раз с опаской выглядывал в окно, наблюдая сказочную картину, которая пугала и завораживала одновременно – белые, нереально близкие облака сменялись другими, но дом все-таки стоял на месте. Вид из окна собственной квартиры нравился Димке гораздо больше: макушки деревьев, люди, не напоминающие муравьев. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Димка всматривался вдаль, пытаясь не пропустить момент, когда покажется папин «Форд». – А папа все же задерживается. Наверное, опять что-то с двигателем или аккумулятором.
Валя улыбнулась – для своего возраста Димка знал о машинах много и не упускал возможности блеснуть знаниями. Она сама благодаря его страсти к самолетам, машинкам часто открывала журналы, пестревшие цветными фотографиями новых авто, и теперь могла отличить «Опель» от «Аудио», чего раньше за собой не замечала.
– Потерпи, милый, папа вот-вот подъедет. Да, и пообещай мне слушаться его.
– Конечно, конечно. Ну, где же папа?
Вадим давно завел машину и теперь занимался тем, что очищал ее от снега. Он делал это не торопясь, хотя знал, что Димка считает минуты. На стоянке осталось мало машин: большинство водителей наверняка уехали на работу. В ряду, где стоял его «Форд», было еще три иномарки. Скоро люди перестанут провожать взглядами непривычные глазу машины. С каждым годом их становится все больше. Вадим радовался тому, что их жизнь становится более разнообразной. Настали времена, когда каждый мало-мальски сообразительный, неленивый и предприимчивый человек может круто изменить свою жизнь. Главное, не упустить шанс, не надеяться на «авось». Немного везения, немного здорового авантюризма и уверенности в себе – путь открыт. Вадим считал, что они с Костей вовремя занялись фирмой и открыли магазин. Дела шли вверх, возникали новые задачи, разрешимые и приносящие новые прибыли. К своему бизнесу у Белова претензий не было. Ему нравилось после работы на кафедре, с которой он не расставался исключительно ради спокойствия родителей, приезжать в офис фирмы «Байт» и погружаться в ее заботы. Он даже привык к тому, что все их с Костей начинания не встречают никаких особенных проблем и перерастают в мощные далеко идущие проекты.
Вадим невесело усмехнулся, убирая последний слой мягкого снега с лобового стекла. В этот момент он подумал, что чем лучше шли его дела в бизнесе, тем большее беспокойство вызывала у него личная жизнь. Чуть больше двух лет понадобилось Белову, чтобы окончательно убедиться в том, что и этот, третий по счету, брак не принес желаемого удовлетворения. Он спрашивал себя: «Чего тебе не хватает?» – и получал в ответ гадливую, бесовскую усмешку своего второго «я». Внешне все выглядело идеально: любимая работа, преданная жена, забавный сынишка и минимум проблем. Но именно это больше всего теперь не устраивало Вадима. Он не собирался ни от чего отказываться, но нуждался в дополнении к идиллии. В чем-то таком, что будет вносить в его размеренную жизнь приятное, взрывающее все внутри разнообразие. За ним постоянно наблюдали настороженные глаза Вали, но ее пристальное внимание, любовь и молчаливая покорность обстоятельствам вносили еще большую смуту в его душу.
