Текст книги "Домик номер шестнадцать (СИ)"
Автор книги: Наталия Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 22. Альбина
Альбина была взбешена произошедшим слишком сильно, чтобы отдавать себе отчёт в своём поступке. На самом деле, и Альбина это понимала, было некрасиво уехать от Розенбергов вот так, без предупреждения и разговора. Всё это попахивало чёрной неблагодарностью и неуважением по отношению к женщинам, так много сделавшим для них с Олесей в трудное время.
Но объясняться не хотелось, а ещё сильнее не желала Альбина сочувственных разговоров и взглядов. Наелась в своё время, да и травма добавила жалостливых взглядов в копилочку. Что бы сказала Альбина Нелли Борисовне? «Ваш сын козёл», «Я не собираюсь терпеть такое отношение», «Пусть катится к Софе», «Мне больно!». Нет уж, на эмоциональный стриптиз с последующим аттракционом сочувствия Альбина не записывалась.
Хотя Розе, в отличие от мамы, пришлось рассказать правду. Мама сделала вид, что поверила внезапно нахлынувшему желанию увидеть родственников и отдохнуть от сырого города, а Роза утруждать себя не стала.
– И в чём дело? – прямо спросила Роза, усевшись на кровать рядом с Альбиной.
Они находились в комнате, в которой обычно жили Альбина и с дочкой, приезжая в гости. Олеся, подпрыгивая от восторга, отправилась с дедушкой выгуливать Моню и знакомить его с Луиджианой Бриджидой.
– А у тебя точно не двойня? – покосилась на живот сестры Альбина. – Ты такой кругляш! – она восторженно хлопнула в ладоши. – Так бы и затискала тебя!
– Зубы мне не заговаривай!
– Там точно не двойня? – стояла на своём Альбина.
– Точно, – Роза закатила глаза. – Точно не двойня и точно мальчик, – она довольно улыбнулась.
– А имя вы уже придумали?
– Нет.
– А почему?
– А почему ты всё время уводишь разговор?
– Потому что не хочу говорить об этом, разве это не очевидно? – Альбина фыркнула и посмотрела в окно. Надо же, май, а вокруг всё зелено как летом, и так же тепло.
– Что он сделал? Или Нелли Борисовна? – Роза заметно сморщилась. Она никогда не говорила, как и Нелли Борисовна, но они заметно недолюбливали друг друга, хотя всегда держались рамок приличия. Особенно когда стало известно о скором пополнении семейства.
– Нет, не Нелли Борисовна, – ответила на вопрос Альбина.
Вздохнув, посмотрела на Розу. И правда, глупо как-то свалиться, как снег на голову, и играть в молчанку. Альбине не шестнадцать лет, да и Роза вряд ли включит режим жалости. Уж кто-кто, а Роза никогда не питала иллюзий о том, как устроен мир и из чего состоят мужчины. Удивительно, что она безоговорочно верит мужу. Любовь…
– Вот, – Альбина сделала несколько кликов на телефоне, протянула его Розе.
– И? – Роза подняла удивлённый, вернее – ошарашенный взгляд на сестру.
– Да он же тут с Софой! – воскликнула Альбина.
– Я вижу, с кем он. Видела похожие фотографии Софы с Матвеем, с Олегом, даже с этой… как зовут помощницу Миши? Вот с ней.
– Ты не видишь, что ли? – Альбина уставилась на сестру. – Вот фотография с Матвеем, он просто стоит и просто обнимает Софу, по-родственному, на радостях! А с Мишей она рядом сидит, а потом, смотри, он её за руку ведёт куда-то! Ясно куда! И понятно зачем!
– Ничего не понятно, – возразила Роза. – Они сидят на соседних креслах, потом куда-то уходят, и всё, что понятно.
– Ноги!
– Ах, да. И у них есть ноги, – засмеялась Роза. – Это всё доказывает!
Альбина посмотрела на фото, у Розы определённо «синдром беременного мозга», видно ведь, насколько близко ноги, рядышком. Два голубка присели на жёрдочку и воркуют! Как можно не заметить? Только беременностью объясняется. Всё это Альбина и сказала Розе.
– Ты-то сама точно не беременна? – Роза уставилась на Альбину. – А то выходит, живот у меня, а истеришь ты. Ты предохранялась после аварии? – глаза у Розы становились больше и больше. – Матвей как-то обмолвился, что ты принимаешь лекарства, при которых беременность крайне нежелательна…
– Я не беременна, – огрызнулась Альбина. Уж в этом она была уверена на все сто процентов, и сверху столько же, и даже ещё немножечко останется.
– Тогда прости, я тебя попросту не понимаю, – Роза пожала плечами. – Софа – мать Светика и Даниила и, как это ни прискорбно, Миша будет с ней общаться. Фотографии сделаны не в отеле каком-нибудь, они вовсе не интимные, как тебе кажется. Просто люди сидят рядом и разговаривают, в зале шумно, поэтому они близко, – Роза показала руками, насколько близко. – Вот и всё. Если тебе не нравится, что Миша общается с матерью своих детей, скажи ему об этом. Потребуй не общаться или общаться только в твоём присутствии, раз уж ты настолько неадекватно реагируешь, но сбегать, вот так, от людей, которые помогли тебе… Помогли всем нам! Очень некрасиво, даже непорядочно… Позвони хотя бы Идиде Яковлевне! – закончила свою речь Роза и встала. – У меня встреча с подрядчиком, надоест страдать, приходи на спортивную базу. Посмотришь, хоть отвлечёшься… – она вздохнула и вышла.
Прошло совсем немного времени, Альбина даже не успела сжечь ненавистный телефон, который показывал и показывал не менее ненавистные фотографии, как вернулась Роза.
– Значит так, – заявила она с порога. – Я позвонила Матвею и сказала, что ты у нас.
– Зачем?
– За надом, тебя ответ устроит? Не в этом дело! Послушай! Я не совсем поняла, что там и как, это, наверное, тебе лучше Миша объяснит, а Матвей так трясётся надо мной, что порой слово сказать боится! Параноик, честное слово! Софа хочет забрать детей у Миши, вернее, только Светочку. Поэтому Миша поехал, как я поняла, поэтому и Софа приехала на бои, я думаю. Они разговаривали, и, как Матвей сказал, Мишка чуть не прибил Софу, прямо в зале!
– Не поняла… – Альбина посмотрела на Розу.
Что это за ерунда. Что значит, Софа хочет забрать детей? На каком основании? Биологического родства? А безупречное лицо не треснет? Поэтому Михаил поехал в Штаты? И главное, самое главное, почему об этом Альбина узнаёт от Розы, а не от мужчины, с которым живёт и принимает самое живое участие в воспитании его детей?!
Да, не так давно и не слишком активно. Из-за аварии и последствий Альбина пропустила соревнования по самбо у Даниила и открытый урок у Светика. Но кто устраивал праздник в честь этих событий, кто честно и мужественно высидел концерт в музыкальной школе, рядом с Идидой Яковлевной, и искренне аплодировал, в отличие от бабулечки, которая нашла огрехи в исполнении правнука. Альбина никаких огрехов не нашла. Даниил Розенберг был безупречен, как и его отец. Кто изрисовал, кажется, сотни раскрасок со Светиком и собрал большую модель пиратской шхуны с Даниилом.
Даниил и Светочка не дети Альбины, только это не причина скрывать от неё, что их мать решила воспользоваться своим правом воспитывать их самой!
Альбина металась по комнате, как дикий зверь в клетке, казалось, в помещении пахнет озоном, даже обычно миролюбивая Луиджиана Бриджида время от времени заходилась тревожным лаем. Ходила от двери к окну. От окна к двери. Вдоль стены и обратно. Вдоль второй стены. Если бы могла – бегала бы по потолку. Когда сюда заявится Михаил Розенберг собственной персоной, а он заявится, никуда не денется, Альбина его растерзает на сотни маленьких Розенбергов и развеет по ветру!
Она не понимала, почему Михаил молчал, не рассказал о поступке Софы, и от этого злилась ещё больше. Выходило, он вовсе не воспринимал Альбину как близкого человека. Как любовницу – да. Как вызывающее жалость существо, попавшее в сложное положение – несомненно. А как близкого человека, способного разделить не только постель, но и трудности – нет.
Это было унизительно, буквально уничтожало Альбину, растворяло в обиде и непонимании того, за что он так поступает с ней. Разве она заслужила?
Лучше бы он сто раз переспал с Софой и ещё двести с Ольгой Алексеевной. В подобной ситуации Альбина понимала, что чувствует, понимала, как себя вести, что говорить. Знала, как выйти из грязной истории с высоко задранным носом. Измена любовника – разве это проблема? Обидно, досадно до зубного скрежета, как стрелка на дорогих, ни разу не надетых колготках, хоть визжи от разочарования, но на апокалипсис не тянет.
Настолько тотальное недоверие, неверие, оскорбляло Альбину, выбивало почву из-под ног. Альбина стала безразлична как любовница, окончательно разочаровала как женщина, что немудрено, стоит вспомнить, как она выглядела первое время после аварии, да и потом… но разве это причина скрывать настолько важный аспект жизни Михаила, как ситуация с его детьми? Альбина ни разу в жизни не отнеслась к детям Миши плохо, с пренебрежением, никогда не отмахивалась от их нужд и желаний. Можно сказать, они стали её детьми тоже! Да, слишком громкая фраза, Альбина знала и понимала, у них есть родная мама, и она не собиралась заменять её, ни в коем случае. Но… всегда существовало треклятое «НО».
Через несколько часов метаний, слёз и отчаяния, Альбина Иванова решила, что мир всё так же прекрасен, Земля по-прежнему вертится, скоро лето, а значит, отличный повод начать новую жизнь без Михаила Розенберга. Она ещё не придумала, каким образом она преподнесёт новость Олесе, что они больше не живут у Розенбергов, дочке очень нравилось жить в большой компании, а главное – рядом с друзьями, собакой и котом, хоть тот и сторонился детей. Ещё малышка сильно привязалась к бабулечке, и это было самое болезненное для Альбины. Но, делать нечего, решение принято. Олеся ещё маленькая, рано или поздно она забудет Розенбергов… а когда подрастёт, поймёт, что произошло.
Следом составила список возможных будущих работодателей, подсчитала оставшийся бюджет, нашла удалённую подработку на несколько месяцев. Заказчик платил немного, зато был надёжным, оплату всегда отправлял в срок.
Также она приняла решение остаться на базе на май и лето, до рождения племянника, или немного подольше. Оглядевшись, Альбина поняла, работы на базе очень много. Роза занималась в основном строительством, гоняя рабочих похлеще, чем на стройке века. К окончанию летнего сезона спортивная база, по расчётам Розы, должна быть построена. Зима отводилась на внутренние работы и бюрократические формальности, а на следующее лето заедут первые посетители, а то и в новогодние каникулы. Матвей помогал, чем мог, но у него были свои обязанности, спортивный клуб требовал внимания, а он его почти забросил. А значит, нагрузка на базе отдыха полностью ложилась на маму и Виктора.
Розенберги наняли администратора, женщину грамотну, с опытом и были ею довольны. Только наёмный работник – есть наёмный, у него бывают выходные, праздничные дни, а база работает круглые сутки и требует столько же внимания. Со спортивной базой Альбина не справится, в чём-в чём, а в строительстве она не разбиралась, а вот на базе отдыха помочь могла и хотела. Да и Олесе будет полезно пожить на свежем воздухе, в благодатном климате, поесть свежих фруктов и овощей, а может, и на море выберутся, оно же совсем рядом.
А о Розенберге Михаиле, каким бы он прекрасным ни был, Альбина забудет. Ничего нового. Очередное разочарование. Намного сильнее, чем в Поплавском, но точно не смертельно.
Прокрутив ещё раз в голове план, Альбина вышла на крыльцо шестнадцатого домика. Его только освободили, Альбина приняла у постояльцев номер и уселась на перилах небольшой веранды. Хорошо-то как! Лето, самое настоящее! Тёплый ветерок окутывает плечи и ноги. Страшно представить, что всей этой красоты Альбина могла бы не видеть больше. Всё-таки жизнь хорошая штука. И главное – это родные, близкие люди и их благополучие, и своё, конечно же. А не мужчина, даже если он сам Михаил Розенберг!
Альбина и приоделась во всё летнее. Новую жизнь необходимо начинать с новой одежды. С обновками не сложилось, зато нашлась кокетливая юбка, однажды оставленная здесь, топик с изображением красных маков. Красные же босоножки и повязка для волос с таким же красным бантом отлично сочетались с фривольной юбчонкой. Не слишком серьёзно, да. Зато отлично видны длинные ноги, педикюр на ногах, зря она, что ли, просидела два часа в салоне, а красный бант был к лицу и ситуации.
Лето. Новая жизнь.
– Привет, красавица, – на Альбину шёл высокий мужчина. Точно! Глеб! Прошлым летом он даже флиртовал с ней несколько раз, хоть и мельком, скорее дань ситуации с обеих сторон. – Приехала Розе помочь?
– Да, привет, – Альбина сверкнула улыбкой и будто невзначай качнула бедром. Подол юбки призывно вспорхнул, окутал бёдра и снова легл на своё место, кокетливо раздуваясь от тёплого ветерка. – А ты, что тут делаешь? Неужели кто-то на рафтинг собрался в мае? – она тихонечко засмеялась, внутренне содрогнувшись.
Вода ледяная! Неужели кому-то придёт в голову лезть в горную реку в мае месяце?
– Встречаются безумцы, – Глеб засмеялся, откинув голову, показав ряд белоснежных зубов. Ходячая реклама стоматологической клиники, а уж с его немного восточной внешностью, смотрелось и вовсе шикарно. – Ты, кстати, не желаешь? Своим скидка, а то и вовсе бесплатно прокачу, с ветерком, – он подмигнул.
– Нет, – Альбина взмахнула ресницами и замахала руками. – Может быть, летом, – она дала надежду, не обрубать же концы сразу.
Да, пока Альбине думать тошно о другом мужчине, не Мише. Не представляла она себя ни с кем другим, не получалось, все проигрывали по всем статьям, а то и вовсе подкатывала тошнота. Но с этим Альбина была намерена справиться. Не помирать же в одиночестве из-за того, что Розенберг оказался козлом. Нет, козлищем он оказался! На будущее и улыбалась. Поэтому и болтала ножкой, как бы невзначай бросая игривые взгляды из-под ресниц на Глеба.
– Я вообще за женой приехал, обещали отпустить пораньше, – Глеб посмотрел в сторону ресепшена.
Женой? Альбина подняла удивлённый взгляд на Глеба. Точно! Новый администратор с опытом работы. Роза же говорила, а Альбина то ли не придала значения, то ли забыла. Глеб сошёлся с бывшей женой, перевёз всё семейство, включая тёщу в новый дом. Жена не захотела сидеть дома, а может, не хватало средств, всё-таки трое детей, новоселье, нужд-то сколько, и стала искать работу. Лена, так звали жену Глеба, оказалось, имела большой опыт работы администратором именно на базе отдыха, а не просто в гостинице, была знакома со многими нюансами туристического бизнеса, и Розенберги наняли её. Помнится, в какой-то момент Альбина удивилась, по большей части жене, вряд ли она не знала об истории Розы и Глеба, но кто Альбина такая, чтобы осуждать или сильно недоумевать.
В своё время Альбина согласилась работать в ООО «Ирбис» на Михаила Розенберга, потому что были нужны деньги и хоть какие-то перспективы роста, что не слишком светит, если ты мать-одиночка. Лена не мать-одиночка, но «замужняя мать троих детей» звучит для работодателя не лучше, а уж в регионе, где работу не найти даже бездетным женщинам, и подавно.
Слышала, кто именно рассказывал, Альбина не вспомнит, что жена Глеба страдает лишним весом и в целом «так себе». Ничего такого Альбина не заметила. Красоткой Лена не была, и вес лишний был, но не критичный. Многим нравится такая полнота у женщин. Говорят, мужчины не собаки, на кости не бросаются… вот и у Розенберга, что Софа, что грымза Ольга Алексеевна не худые. Эта мысль особенно не понравилась Альбине, она отвернулась от Глеба и сморщилась, как от зубной боли.
Напротив распахнутой калитки с надписью «есть свободные номера» остановилась машина, оттуда вышел Розенберг… первый и второй. Альбина в первое мгновение растерялась, настолько они были похожи. Потом, даже против света, Альбина прекрасно видела, кто есть кто. По движениям, мимике, взгляду. Матвей, закинув сумку за плечо, двинулся в калитку, Михаил же приостановился, огляделся, глубоко вздохнул и довольно раскинул руки. Потом посмотрел на Альбину. И как только заметил? Сразу, прицельно, будто у него встроенный радар на Альбину.
Альбина невольно подобралась, кинула взгляд на Глеба. Как вовремя приехал Розенберг, или Глеб подошёл, неважно. Важно, что сейчас Альбина покажет, что не так уж его и ждали, козлища Михаила Розенберга. Он не доверят Альбине? Так вот, она тоже не лыком шита.
Она потянулась к Глебу, пересела поближе, потрепала по жёстким волосам. А у Миши мягкие, шелковистые, как в рекламе.
– А костюмов для дайвинга у вас случайно нет? – Альбина придвинулась максимально близко к Глебу и заглянула в глаза. И вблизи совсем не Миша…
– Зачем? – Глеб тут же подхватил игру, хотя вряд ли понял, для кого он стоит на подмостках провинциального театра. – Ты про какие костюмы?
– Водолазные, такие чёрненькие, в обтяжку, тепло-тепло в них, если вода холодная, – моргала и несла откровенную чушь Альбина. – Я бы прокатилась на твоей лодочке, если в специальном костюме. Резиновом, – получилось более чем двояко, у Глеба аж глаза расширились, но Альбина продолжала гнуть свою линию, ведь на них шёл Михаил Розенберг.
Альбина зажмурилась от удовольствия, настолько взбешённое лицо было у Миши. Вот! Посмотри, полюбуйся, никто умирать без твоей любви не собирается. Уж точно не Альбина Иванова. Нашёлся принц Монако!
– Милая, – Розенберг встал напротив парочки, бросив с грохотом дорожную сумку к ногам. – Не представляешь, как я счастлив тебя видеть.
– Не взаимно, – пропела Альбина и прислонилась головой к груди Глеба, краем глаза подмечая, как округляются его глаза. Прости, товарищ рафтингист, но любовь требует жертв. Жертвой назначен Глеб. Не стой на пути у высоких чувств, как говорится.
– Нам необходимо поговорить, – Михаил перекатился с носка на пятку и обратно, спрятал руки в карманы, угрожающе подвигал плечами.
– Говори, все свои, – Альбина потёрлась, как кошка, головой о футболку Глеба. Парфюм у него так себе… или это дезодорант, что-то резкое, древесное, с нотами табака, очень грубое. Альбину передёрнуло, она улыбнулась и закрыла глаза. Да-да, в наслаждении!
– Меня жена ждёт, как бы, – Глеб поднял в поражении руки и отошёл от Альбины, она чуть не упала. Засранец! Испугался, что Михаил нос со скулами сравняет? Признаться, Альбина была в этом почти уверена и не радовалась подобной перспективе, но отступать не собиралась. Обидно! Альбине было обидно! И больно...
– Прекрасная идея, не вижу исполнения, – прохрипел Михаил и зыркнул на Глеба.
– Полегче на поворотах, – Глеб собрался и посмотрел на оппонента прямо.
Глеб не был хилым парнем, вряд ли он уступал Михаилу в силе. Альбине стало не по себе. Глеб, как ни крути, а спортсмен, сила и ловкость при нём, а у Миши последствия сильной травмы. Потенциальные проблемы со спиной Миши Альбину совсем не радовали. Да и вообще, это её Михаил, на рукоприкладство со стороны всяких Глебов она не подписывалась!
– Иди, иди, – взмахнула руками и начала выталкивать Глеба с деревянного крыльца. – Тебя Лена заждалась, выходной, семейные дела, – толкнула, что было силы, в грудь Глеба. Он даже не покачнулся.
– Всего доброго, – снисходительно проговорил Глеб и, развернувшись, быстро пошёл по тропинке в сторону ресепшена. Альбина облегчённо вздохнула.
– Ты ничего мне не хочешь объяснить, милая? – Миша, как и не видел Глеба или забыл о нём, даже не повёл глазом в его сторону, он буравил взглядом Альбину. От этого по спине, в районе позвоночника, пробегал приятный холодок, а в животе сладко тянуло.
– Нет! – а что ещё могла ответить Альбина. Объясняться должен Михаил, это если бы Альбина в этом нуждалась, а она не нуждалась. Всё ясно без слов! Достаточно действий!
– А я думаю, хочешь. Горишь желанием, я бы сказал, – Михаил смотрел в упор на Альбину, она на него. Что-то он похудел… или перелёт сказался, а может, эта стерва Софа нервы вымотала. Ух, попадись она Альбине! Дрянь!
– Неправильно думаешь, – Альбина пожала плечами, всем своим видом показывая безразличие. – Боюсь, думать – не твой конёк.
– Да что ты? – Михаил нагнул голову в сторону, разглядывая собеседницу, как диковинный экспонат в музее. Как портрет руки Пикассо. – Мне спросить прямо?
– Спрашивай, только быстро, у меня дела, – профырчала Альбина.
– Какого чёрта всё это значит? За каким лешим ты сбежала?!
– Я не сбежала, а поехала к своей, – Альбина сделала намеренную паузу на «своей», – семье!
– Ты сбежала. Сбежала, не сказав никому ни слова! Ты не брала трубку! Не отвечала на сообщения! Думающие люди так не поступают, милая! Или думать – не свой конёк тоже?
Михаил нагнулся к лицу Альбины, та фыркнула, тут же развернулась на пятках, унося ноги подальше от невыносимого Розенберга! Почти дошла до калитки, там как раз показалась компания любопытствующей молодёжи. Может, получится перехватить клиентов, всяко полезней, чем разговаривать ни о чём с мужчиной, не уважающим тебя.
– Ребята, есть вопросы? – пропела Альбина и, выцепив взглядом парня, явно лидера в их компании, широко улыбнулась. Переступила с ноги на ногу, качнулась, словно невзначай провела по шее. Парень улыбнулся в ответ. Даже если вопросов у них не было, сейчас точно появятся.
– На все вопросы вам с радостью ответят на ресепшене, прямо по дорожке, – Михаил, ни на шаг не отстающий от Альбины, показал в сторону административного корпуса и устроил руку на плече Альбины собственническим жестом. Отелло недоделанный! – От себя могу только порекомендовать это место. Хороший сервис, лояльные цены, а красота какая! Воздух! – продолжил распинаться Михаил, прижимая к себе Альбину сильнее с каждым словом.
– А, ну ладно, – парень, которому Альбина продолжала безбожно строить глазки, в удивлении приподнял брови, ухмыльнулся чему-то своему и зашёл в калитку. За ним гуськом потянулись товарищи.
– Мы всё-таки поговорим! – заявил Михаил, когда компания потенциальных гостей скрылась из вида. – Сейчас! – он дёрнул за руку, до боли, и буквально поволок Альбину в сторону строящейся спортивной базы.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь говорить с женщиной, которую люблю, без лишних глаз!
Любит? Это называется «люблю». Сидеть рядышком с бывшей, как няшные голубки, скрывать от Альбины важную информацию о детях – это называется «любовь»?! Альбина чуть не задохнулась от возмущения. Припёрся, не спрашивая, командует, как у себя дома. Нахал!
– Не собираюсь я с тобой разговаривать, – Альбина настаивала на своём. Её упорству мог бы позавидовать самый упёртый баран.
– Отлично, – Михаил продолжил тащить упирающуюся женщину. – Говорить буду я!
Они остановились на обрывистом берегу реки. Дальше был покатый спуск с пляжем из мелкой гальки, вход в реку неровный, с камнями и булыжниками, купаться вряд ли получится, а пляжик очень симпатичный, и вид на старый подвесной мост красивый.
– Милая, то, как ты поступила, не слишком-то красиво выглядит. Не смотри, как Ленин на буржуазию, ты сама это понимаешь. – Михаил крепко держал Альбину за руки, не вырваться, и она понимала, он не собирается её отпускать. – Ты ответишь, почему так поступила?
– Нет! – она вздёрнула нос. – Я же тебя не спрашиваю, почему ты встречался со своей бывшей!
– О, – Михаил моргнул. – Ревность? Это ревность, милая? – уголок губы пополз вверх, Михаил явно силился не засмеяться. Гад! – Неужели ты подумала, что… Милая, это же глупо! Это самая невероятная глупость, которую я слышал. Мне не нужна Софа, как тебе могло это в голову прийти?
– Что мне должно было прийти в голову? А? По-твоему, очень смешно – увидеть твои фотографии с Софой? – она выплюнула имя. – Что-то я сомневаюсь! Со мной ты любовью не занимаешься, врач, видите ли, рекомендовал воздержаться! А если не со мной, то с кем?! Что я, по-твоему, должна была подумать, кроме очевидного?
– Что угодно, только не это, – Миша взлохматил себе волосы, дёрнув с силой, провёл ладонью по лицу.
– Именно это я и подумала! Что ты с ней переспал. Снова! И снова! И так до бесконечности! Я не собираюсь ни принимать это, ни терпеть, ни делить тебя, Михаил Леонидович Розенберг, ясно тебе?!
– Да не спал я с Софой!
– Теперь-то, конечно! – Альбина была уверена, что Миша не спал с Софой, не в сложившейся ситуации, не тогда, когда она грозится забрать детей… хотя… а вдруг, ведь это неплохой способ договориться с Софой. Усмирить бешенство матки с осложнениями на головной мозг!
Она внимательно посмотрела на Михаила Розенберга. Почему он такой красивый, даже после перелёта, уставший, с едва заметными тенями под глазами? Почему? Зачем он стал настолько родным? И какого лешего так больно от этого?!
– Как я могу быть в этом уверенной? – взвизгнула Альбина.
– Верить мне, – развёл в поражении руками Михаил. – Прости, милая, я не знаю других способов. Доверять.
– Верить? Верить?! А ты сам верить не пробовал? Доверять? Как ты можешь просить меня о том, в чём мне отказал?
– О чём ты?
– Я знаю, что Софа подала в суд, знаю, что хочет забрать детей или одного из них. Знаю, что тебе было известно это ещё до поездки в штаты! Но ты промолчал! Ничего не сказал мне! Как постороннему, чужому человеку! А ведь я… Я люблю тебя, Розенберг чёртов, лось гремучий! И детей твоих люблю! И даже маму, и бабушку, и Феофана, хоть он и изодрал мой любимый пеньюар, в клочья, между прочим! А ты мне не доверяешь настолько, что не позволил быть причастной к жизни твоих детей! Помочь, если есть такая возможность, чем-нибудь, не знаю чем, но наверняка я могу помочь! Даже Ольге Алексеевне своей, я уверена, ты рассказал, а мне – нет! Не говори мне ничего о доверии, Михаил Розенберг!
– Милая, я не хотел тебя волновать… – Миша растерянно смотрел на Альбину. – После всего, что ты перенесла… ты не до конца восстановилась. Нужны время, реабилитация…
– Что? – заверещала Альбина и подпрыгнула на месте, она готова была начать топать ногами, как трёхлетка в истерике. – Реабилитация? Не хотел волновать?! Эй! А ну-ка, посмотри на меня! Смотри! – она вцепилась в лицо Михаила и повернула в свою сторону, с силой вдавливая пальцы. – У меня есть две руки, две ноги, – дёрнула ногами, демонстрируя их. – У меня голова есть! Меня можно и нужно волновать, я не умру от того, что жизнь не сахарная. В последнее время только и делаю, что сижу дома и ничего, ничего не делаю! С ума сойти можно! Ещё и волновать не хочешь?! Не надо оборачивать меня в вату и трястись, как над вазой династии Мин! Если считаешь меня не умнее Луиджианы Бриджиды, если уверен, что нельзя мне доверять и разговаривать со мной о чём-то, сложнее устройства табуретки, то нам не по пути. Всё, что я могу сказать, – Альбина разжала, наконец, пальцы и отвернулась, – уезжай, Миша, я не могу так, не умею. Я не фарфоровая кукла, не содержанка, мне мало сидеть на попе ровно, хлопать глазками и хотеть платьюшко.
– Милая, ты не кукла, не содержанка, и я точно не жду, что ты сядешь на попу ровно, хотя не против нового платьюшка. Ты – моя любимая женщина, вот такая, какая есть. Красивая, до невозможности красивая. Нежная, добрая и ошеломительно умная. Никогда не перестану восхищаться твоей головкой и вовсе не потому, что ты блондинка. Сексуальная, меня выносит от одного твоего вида, это правда. Я всерьёз задумываюсь о какой-нибудь таблетке для понижения потенции, потому что… иногда это невыносимо! – Михаил выдохнул с шумом. – Иногда я боюсь тебя, но сильнее люблю.
– Любит он… – Альбина пыталась хмуриться, но ничего у неё не получалось. Как же хотелось целоваться. Она чувствовала себя хиппи. – «Занимайтесь любовью, а не войной».
Как же Альбина злилась на себя за собственную слабость, но это был Михаил Розенберг, и она никак не могла перестать думать о поцелуях с Мишей, о том, что скрывается под лёгким пуловером и… вот там, ниже. Да! Альбина вздрогнула, тепло пробежало по спине, ногам, ударило в голову, внизу же живота и вовсе полыхнуло. Она пыталась не вздыхать судорожно, но не получилось. Сжала губы.
– Милая, – Миша захватил ладонью заднюю часть шеи и притянул к себе, близко.
Альбина облизнула губы в нетерпении. Сделала малюсенький шаг навстречу. Рука Миши опустила с шеи по спине, зафиксировалась на пояснице и резко прижала Альбину к мужскому телу. Она ощущала всё. Всё! И тепло, и биение сердце, и эрекцию, и вкус губ, и то, как задохнулась от долгого, остро-сладкого поцелуя, и удары своего сердца, и слёзы на своих щеках, и невыносимое желание. Почему Михаил повёл её на берег реки, а не в домик. Шестнадцатый свободен…
– Прежде, чем сделать или сказать хоть что-нибудь ещё, – Михаил оторвался от Альбины, говорил тихо-тихо, немного хрипло, прямо в губы, – я хочу, наконец, сделать тебе предложение. Выходи за меня. Выходи. Я не лучший человек на белом свете, но ты делаешь меня лучше. Выходи.
– Хочешь сделать предложение – делай, – растянула губы в улыбке Альбина.
И пошла в сторону базы отдыха. Ха, вот так вот! Альбина Иванова заслуживает самого грандиозного предложения руки и сердца, какое только возможно придумать. А уж потом она решит, принимать ли его. Ей, Альбине Ивановой, отлично живётся и без замужества. Без Михаила Розенберга Альбине плохо, а без замужества отлично. Лишние юридические хлопоты, хотя белое платье и праздник… как же этого не хотеть. А какие бы фотографии получились с Мишей! Загляденье!
Остаток дня Альбина провела как на иголках. Роза счастливо улыбалась, мурлыкая рядом с мужем. Матвей не отходил ни на шаг от жены, буквально не выпускал её из рук, то прижимал к себе, то поглаживал, то поправлял складки лёгкого платьица на животе, останавливая на мгновение руку, прислушиваясь.
Мама тоже довольно улыбалась, как и Виктор. Олеся вовсю пользовалась ситуацией, видя, что никакими развивающими занятиями её явно нагружать не будут, развернула бурную деятельность, вытащив все игрушки, которые нашла, на веранду, играя заодно и с Луиджианой Бриджидой. Собачка, похоже, была вне себя от счастья. Она крутилась юлой и задорно лаяла на всю базу отдыха. Изредка ей отвечал Моня из своего вольера.
А Михаил пропал. Роза сказала, он снял шестнадцатый домик и никаких возражений, что они одна семья, и он может жить, сколько пожелает и где ему понравится, не принял, а потом куда-то уехал. Куда – она не знала, а Матвей делал вид, что не знает. В этот раз он не вёлся на расспросы и уговоры жены, уверял, что без понятия, куда и зачем отправился Миша. Дескать, брат взрослый мужчина, не отчитывается.
Альбина сменила на ресепшене Лену, подняла голову от работы, когда стало совсем темно, и вышла на улицу. Звёзды светили на удивление низко, а ночь стояла тёмная. Таких чёрных ночей не бывает в Петербурге даже зимой. Тёплый ветерок окутал спину и ноги. Альбина вздохнула и посмотрела ещё раз на телефон, кажется, сотый раз за день. Звонка от Миши не было, как и сообщений, а сама она звонить не собиралась. Вот ещё!
Может быть, Миша в шестнадцатом, уснул? Смена часовых поясов не шутки. Уснул и даже не поел! Альбина спохватилась, как она сразу не сообразила, и рванула в домик. Придумала себе сказку, а у человека помимо суеты с боем, ещё и нервы с судом, скандал с бывшей – рассказала Роза по секрету от Матвея, как Миша бесился до разговора с Софой и каким вызверившимся был после. А может, и боли в спине вернулись, сидеть столько часов кряду, сколько длился перелёт, Мише нежелательно, начинается боль. Он тогда горстями пьёт свои обезболивающие, а от них давление может падать… или желудок болеть, да мало ли!
