Текст книги "Гобелен с пастушкой Катей. Книга 8. Потерянная заря"
Автор книги: Наталия Новохатская
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Ольга сказалась тогда, что они собираются с другой Ольгой и еще будет несколько человек, и всё такое прочее. Мать ответила, что современные нравы она не одобряет, это раз. Во-вторых, что они устроят шумное сборище, и родственники будут недовольны, кроме того, что гости подожгут общий дом, потому что топить печку не умеют. Ольга отступилась и добавила, что без спроса не выйдет, потому что родные живут на своей половине до глубокой осени и доложат непременно, если увидят их вдвоем.
Тогда, в самом начале странствий по чужим домам, Артем был немало удивлен, увидев почти новую квартиру, хорошо обставленную, далеко не бедную, где у Ольги была большая отдельная комната. Он спросил, почему нельзя объяснить матери, что у дочки есть право приглашать друзей, тем более, что мать бывает дома не всегда. Ольга поморщилась, ответила, что мама – женщина своеобразная, к тому же отец недавно ушел, и Ольга, не хочет осложнять матери жизнь, она и так очень расстроена, можно понять.
На этот раз всё пошло кувырком с самого начала. Когда они подошли к дверям и позвонили, мать Ольги открывать не стала, сказала, чтобы подождали снаружи, потому что она не готова. Очень странно, наряжаться она, что ли, вздумала или накрывала для гостей стол? Но не важно. Они сели на площадке на подоконник и там пробыли чуть ли не час, вот это было мучительно. Ольга не вызнала у матери, какой ответ им готовят, та позвала, потом держала на лестнице.
Сидя на подоконнике между этажами, Артем мгновенно придумал план и стал высказывать, чтобы утешить Ольгу. Он понимал, что она готова пойти в больницу, но ей надо убедиться, что по-другому не получится. Артем сказал, что напишет отцу, может быть, тот позовет их жить к себе, он один в двух комнатах, правда, не в Москве, а в Ленобласти в городке, рядом с предприятием, это атомная станция, хорошо оборудованное место. Но учиться придется заочно, однако подумать стоит, если отец согласится. Он не уточнил, когда ехать, так, плел наобум, чтобы Ольга не волновалась и не заплакала. Она была готова, и с каждой минутой на лестнице опасность приближалась.
Её слезы выбивали Артема из колеи напрочь. Он готов был на что угодно, лишь бы не испытывать невозможного чувства жалости, вины и беспомощного раздражения, когда глаза Ольги наполняли крупные слезы и долго не проливались, а блестели в глубине, становясь всё крупнее. Хотя стоит сознаться, это было по-своему привлекательно, лицо девушки в непролитых слезах преображалось до странной, болезненной красоты. Но именно эта красота делала Артема беспомощным, как он ни крепился, у него в душе будто какая-то гайка слетала, и всё рушилось. Однако, не важно.
Ольга заплакать не успела, слушала его планы и не возражала, тем временем дверь в квартиру отворилась на цепочку, и позвали внутрь. Мать Ольги встретила их в старом стёганном халате, полуседые волосы завязаны в небрежный пучок, она до ужаса напоминала Ольгу, но в кошмарной пародии, всё было усугублено до непомерности. Только ростом она была меньше почти на голову.
Странная фантазия мелькнула у Артема, будто в страшной киносказке он пришел к ведьме проситься в зятья, а сам опасался, не обратили бы его, скажем, в летучую мышь в любом случае, мамаша, если будет настаивать, а дочка – если откажется. Бред, но тем не менее.
Марта Фёдоровна (она потребовала имени с отчеством) сразу после представления в прихожей провела их в комнату, там на столе были разложены бумаги, подвела Ольгу с Артемом, подсела, их сесть не пригласила и завела речь.
– Как я поняла, вы с Ольгой решили создать семью, – начала она строго. – В этой квартире. Вы понимаете, я надеюсь… Как вас зовут, Артем? Так вот, Артем, вы знаете, что Ольга живет здесь не одна, я имею право задать вопросы относительно будущего. Кроме того, могу высказать свое отношение к скоропалительным бракам в раннем возрасте по причине внеплановой беременности моей дочери, да впрочем, кого угодно. Мое отношение резко отрицательное, но если вы успокоите мои сомнения по насущным вопросам, то могу переменить отношение и дать своё согласие. Во-первых, расскажите, сколько вам лет, где учитесь или работаете, на какие средства намерены жить у меня с женой и ребенком. Во-вторых, как будут помогать ваши родители, имея в виду вашу крайнюю молодость. Сами понимаете, что потянуть вашу семью одна я не смогу ни в каком смысле.
И так далее и тому подобное Марта Фёдоровна рассказывала довольно долго. Нельзя сказать, чтобы Артем был недоволен по сути, но по форме это было издевательство, кто же спорит. Его мамаша сказала бы то же самое, хотя и другим языком, гораздо более красочно и внятно. Поэтому он даже не спрашивал.
Получив от Артема правдивые ответы и полюбовавшись на застывшее лицо дочери, Марта Федоровна поднесла им заранее заготовленный ответ, сверившись с бумагами.
– Ну, вы, конечно, формально взрослые, можете решать и планировать сами, в таком случае планируйте где и как хотите, но не здесь, – выговорила Марта Федоровна. – Можно снять комнату в частном секторе, можно переехать в общежитие, Ольга заверила, что у нее будет повышенная стипендия, её отец может помочь, если захочет, так же, как и ваши, Артем, родители. И флаг вам в руки, но видеть зятя-нахлебника в своем доме я не готова, тем более вести хозяйство на всех, включая ребенка. Я работаю, а Ольга палец о палец не ударяет по дому, вряд ли это переменится или вы возьмете на себя. Если вы намерены вселиться на формальных основаниях, я могу разменять эту квартиру, вам достанется комната, но это будет не скоро. Так что подумайте и решайте по своему разумению. Потом оба скажете мне спасибо в любом случае.
Когда мамаша закончила речь и собрала со стола бумаги (один бог знает, что это было), Ольга открыла было рот, чтобы ответить, но мать только махнула рукой и заявила, что дочкины соображения она слышала и больше никого не задерживает. Зачем она это проделала, вместо того, чтобы просто сказать «нет», Артём не понял и по сию пору. Скорее всего, чтобы больше не просили, потому что Ольгу было жаль, и резоны у неё тоже были.
Понятно, что подобные соображения Артем разобрал потом в течении дальнейшей жизни, тогда понимал, что мать Ольги отказывается наотрез, а его собственная, даже если они вселятся явочным порядком, ничего сделать не сможет, но превратит жизнь в сущий ад. Даже без привходящих обстоятельств, просто по традиции.
Впрочем, он знал с самого начала, что реальной возможности нет, он и не хотел, потому что никакой возможности не было. И вообще не хотел, да и кто мог хотеть в его положении? Но у Ольги были иллюзии. Любовь, семья и брак в одной связке казались ей не только сбыточными но и необходимыми, а не собранные вместе были неудачей и позором. Что в их жизни слишком много зависело от родителей, ей не казалось странным, но…
Но Артему стало немного легче, его вины в случившемся не просматривалось. Ольгу, тем не менее, было жаль и не жаль, она хотела невозможного, но и платила дороже, чем другие. В любом случае. Опять же это были рассуждения взрослого Артема, а тогда… Тогда он упустил свой шанс. Он, а не Ольга. Как выяснилось, она получила всё, а он ничего, ту самую сумму из одних нулей. Впрочем, кто знает, пока жизнь не кончена, последний шанс – вот он, перед ним. Если получится… То еще посмотрим.
* * *
«Шербурские зонтики», ремейк, надуманное кино или выплывают миражи…
К станции обслуживания, она же новенькая заправка на окружной, из зимнего снежного марева подплыла машина, огромная полированная дура престижной марки и встала у колонки.
Артем дошел сквозь сугробы от еле видных вдалеке домов, в руках нёс пакет, имел в виду мини-магазинчик на заправке со всякой всячиной, туда было ближе всего, пробирался сквозь заправочные автоматы случайно, так легла дорога. И проходя мимо новорусской иномарки, он заметил краем глаза, что пассажирка внутри напомнила кого-то или что-то.
Хотя откуда ему знать эту дамочку в огромной чернобурке до ушей, а в них болталось что-то солидных размеров и стального цвета? Нет и не было у него таких знакомых. Женщина сидела, обратившись от него, он видел прическу, фрагмент шеи и больше ничего. Она повернулась к маленькой девочке на сиденье рядом, та совала ей в лицо нарядную куклу. Из машины тем моментом вышел громила в зелёном импортном ватнике, пошел к кассе, пока Артем обходил тачку кругом, с тем встречаться не хотелось.
«Этот лось – точно водитель-охранник», – подумал Артем, и удаляясь от машины вслед за громилой, вдруг сказал себе. – «Нет, это не она…»
Потом удивился, повернулся к машине, не разобрал ничего и опять удивился – откуда такая мысль? Но встал столбом, ждал в отдалении, пока тачка наполнится и отъедет, потому что очень уж несуразным показалось видение, и непонятно откуда взялись сомнения, ведь не видел ничего кроме куклы и шубы. И охранника-шофера, вот того он разглядел и не хотел бы с ним знакомиться ближе. Но дождался, машина поворочалась и отъехала, едва не задевая столбы кругом. Та же шуба-чернобурка, тот же блеск в ушах, та же кукла.
А когда машина вдруг набрала скорость, Артему померещилось, что там точно сидела Ольга, в тот момент мог поклясться чем угодно. Узнал какой-то поворот головы, что ли? Но иномарка растаяла в плывущем снегу на дороге, тогда он понял, что померещилось, машина с шубой слишком дорогие, охранник чрезмерно зверообразен, а главное – ребенок слишком маленький, ровно в половину возраста, чтобы могли состояться те самые «Шербурские зонтики». Фильм смотрели с Ольгой в «Иллюзионе» просто так, потому что музыка ей нравилась. «Исполнение мечтаний» с его эпизодом раз пять, «зонтики» – два раза и много чего другого. В той жизни… А здесь вам не там. Миражи-то миражи, а попробуй докажи!
Разумеется, в призрачной машине сидела не Ольга, и машины, скорее всего, не было, померещилось с похмелья, и смотрел не Артем, а какой-нибудь Сергей, которым он представился другой Ольге в незабытых летних сумерках. И вообще всё было давно и неправда, как любили говорить девки в спортлагере, пока удар по черепу не состоялся. И вел иномарку тот самый Дьяк в зеленом ватнике, отчего бы нет? В кино всё бывает, не так ли? Ладно, проехали и забыли.
Но не совсем. Последней мыслью у Артема мелькнуло соображение, не слишком оформленное, но всё же. «Если это Ольга, хотя мало вероятно, значит, они это сделали…»
* * *
Ранним темным утром раздался звонок. Телефон стоял на холодной площадке у входной двери, Артем услышал и примчался в чем был, потому что знал, куда Ольга отправилась вечером. В больницу на операцию, накануне они долго сидели на лестнице у их дверей, мамаша из квартиры не высовывалась, но часто ходили соседи от лифта. Кто-то с ними здоровался, кто-то пробегал мимо, прошла беременная на последних месяцах соседка, кивнула, Ольга проводила её долгим взглядом, но ничего не сказала.
Артем старался подбодрить девушку, говорил, что ничего особенно страшного нету, рядовая вещь, практически все женщины через это проходят, скоро забудется. (Так советовала медичка Майя, у нее самой был опыт.) …И очень скоро отец ответит на его письмо (Артем пока ничего не писал, но откуда Ольге было знать?). Артем уверен, всё будет в порядке, они уедут в Ленобласть, там наладится совсем другая жизнь, отец Ольге понравится, он классный мужик и ценный работник, с ним считаются.
Ольга слабо улыбалась, почти ничего не отвечала, только держала его за руку. Потом отослала домой, сказала, что поедет сама, может быть, мать проводит, а после она позвонит, когда сможет, там вроде есть автоматы. Артем сказал, что не отойдет от телефона, будет ждать.
Но ждать не пришлось совсем. Наутро в самую темную рань, в трубке возникла другая Ольга, Кира, Артем в ужасе полетел в пропасть, подумал, что случилось очень плохое. А когда понял с трудом, что его Ольга жива и ждет через час у подъезда, то едва отошел от ужаса, на всё согласился и стал лихорадочно собираться, гадая про себя, что же могло такое случиться, и состоялась ли операция, возможно, кто-то достал денег и всё обошлось малой кровью, не как в районной больнице. Такие разговоры были, появились варианты, но нужных денег не нашлось. Ольгина мамаша сказала, что противозаконно, ни за что и никогда она не станет участвовать.
Он выскочил из подъезда в снежную и ледяную кашу, пробежал под аркой двора, из машины ему замахали, и через минуту он уже сидел с Ольгой на заднем сидении, Кирюха держался за руль, рядом с ним сидела Кира и разъясняла Артему планы на их дальнейшую жизнь. Это оказалась дача Киреевских, приспособленная для зимнего проживания, там они с Ольгой переждут пару дней или недель, потом будет видно. Или уедут к его отцу, или кто-то из матерей смирится с тем фактом, что будет внук или внучка, потому что…
Артем не сразу понял, глянул на Ольгу и наконец сообразил, что ничего не состоялось, она была заплаканная, оглушенная, но в остальном та же, что и прежде. Никаких следов страданий или чего-то в этом роде, даже не побледнела, скорее наоборот.
– Я не смогла, там был какой-то ужас, обращались, как со скотом, – едва проговорила она. – И санитарка сказала, что «совсем не по-людски, страшный грех, детей больше никогда не будет, беги отсюда, пока не поздно», открыла дверь и принесла одежду.
Артем слушал и не понимал, понимал и не верил, но ехал в Кирюхиной машине непонятно куда, за него всё решили и слова не давали сказать. Да и что бы он сказал? Что не хочет? Или что отец ничего не знает? Или что?
Кирилл крутил баранку, почти ничего не сказал, но с его стороны вроде проступило сочувствие, типа мужской солидарности. Говорила и строила планы Ольга-Кира, ему показалось, что проект насчет дачи был её, как и сама дача. Что-то вроде женитьбы увозом, как в литературе прошлого века. Задним числом Артем предположил, что это Ольге-Кире как раз нравилось. Только увозили жениха, не дав ему времени подумать.
Его Ольга по большей части молчала, взяла его за руку и не отпускала, это было как знак, что теперь они вместе на любой поворот событий. Так и ехали по зимнему пути сквозь голые рощи, поля и проселки, пока не встали под забором у занесенной снегом калитки. Да, зима наступила давно и незаметно, приближался Новый год, Ольга-Слава сдала сессию досрочно, на отлично и могла не появляться в институте до конца каникул, что давало время до середины февраля.
* * *
Чтобы дальше ничего не объяснять, надо вспомнить и отмотать малость назад, по дороге к даче Киреевских. Они въезжали в поселок по заметенной дороге и переваливали через сугробы, когда Кира вдруг вспомнила.
– Стоп машина, сдаем назад до третьего дома, – спохватилась она. – Это откуда дым, там котельная.
– Погреться будет в самый раз, – заметил Кирюха, видно, и его достало.
– Главное – пару прибавить, – загадочно пояснила Кира. – Там у нас живет истопник, иначе 16 градусов Цельсия, включай – не включай.
– «Взяли жигулевского и дубняка, третьим пригласили истопника», – козлетоном пропел Кирюха. – «Приняли, добавили еще раза, тут нам истопник и открыл глаза!»
Но поехал по ухабам задним ходом, не оставляя песни, где почему-то речь шла про Москву и про Париж, но слышно было плохо, половина пропадала. Вроде бы Высоцкий, его Кирюха знал всего наизусть, только слуха и голоса у него не было никаких.
У кирпичной хибарки с дымом поверху Кира вышла, протоптала тропу к железным дверям и скрылась за ними. Долго не выходила, потом вернулась и сообщила, что договорилась, тепло у них будет, а истопник придёт позже, поможет устроиться, потом покажет, где и что. Студент из Губкинской нефти и газа, подрабатывает, чаевых не давать, она обходится обаянием. Кирюха сказал, мол, «знамо дело, копеечка, она рубль бережет, а обаяние творит чудеса». Он и Киру, несмотря на близкие отношения баловал не очень, не жалел ради красного словца.
Студент погодя заявился, не столько большой малый, сколько широкий, румяный и белобрысый, «провинциал в ватнике» – сказал потом кто-то. С ними поехал обратно в город, поторопился на занятия, чего-то сдать, раз оказия подвернулась. Артем было попросился тоже, уехал ведь ни в чём и ни с чем, но его не взяли, потому что Ольгу оставлять одну никак и ни за что. Кира даже сделала вид, что удивлена, как ему пришло такое в голову.
Через пару дней истопник, Алик его звали, сослужил службу, отвел Артема на почту и по магазинам в соседнем поселке. Главное, показал, где почта, и назвал точный адрес.
Артем сказал Ольге, что отцу надо оставить адрес почты, куда слать ответ, раз такая оказия, если он пока не написал в Москву, и это надо проверить, кстати. На самом деле, хочешь не хочешь, а написать отцу приходилось, очень уж перевернулась ситуация, просто вверх тормашками. И денег попросить на любой случай, мало ли что.
Вот студент-истопник его и привел в почтовое отделение, где Артем с большим трудом нацарапал простой, не шариковой ручкой свое жалостное, но бодрое послание. Ничего толком бате не объяснял, прописал, что попал в передрягу, не страшную, но сложную, никто ему, кроме отца не поможет. Сейчас хотелось бы деньжат, сколько не жалко, а потом приедет, все расскажет, и если отец не против, может приехать насовсем. И писать ответ по такому адресу, а деньги слать на Москву, как обычно. Сумму на отцово усмотрение, но желательно побольше, чтобы и на дорогу хватило, если что.
Купил конверт «авиа» подороже, чтобы скорее дошло, бросил в ящик и потопал с Аликом к магазинчику затовариться. Денег, правда немного, ему Кирюха дал, сказал, что питаться воздухом не полезно для здоровья, потом сочтемся.
И Алик добавил, что Артему открыли кредит, по мелочи, но сразу, ребята потом отдадут. И сразу стал говорить о другом. Мол, девка хороша, но стерва отменная, или нет? Твоя-то собой ничего, но не так чтобы очень, зато характером много лучше, а это прежде всего. Для той Олечки без машины и денег ты никто и звать тебя никак, а эта смотрит в душу, видит там, что хочет. Самое оно, цени, пацан, такое редко встречается, а уж у вас в столице и области – просто никогда, поверь на слово.
Потом рассказал, почему живет в дачном поселке и топит котел на отшибе цивилизации. Потому что из общаги его выперли за дебош, собрались с девками в комнате тихо и мирно, а те подпили и давай скакать голышом в коридоре. Пока их поймали и водворили назад, поднялся шухер больших размеров. Не будь они с парнями на последнем курсе, выперли бы нахрен вообще, а так пожалели не их, а казенных денег, траченных на обучение. Но из общаги попросили с концами. Сеструха у него в Москву замуж вышла, теперь работает в торговле, нашла ему работу здесь. Непыльно, но ездить далеко, но справедливо, любишь кататься, люби и саночки возить.
Чуть позже Алик к ним повадился ходить вечерами, да и то неплохо, становилось там с каждым днем жутче, темень, тишь, снега по окна и никого кругом. Черту будешь рад, не только студенту-истопнику из дальней провинции.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
