Текст книги "Пропащее лето"
Автор книги: Наталия Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Походив по залам дворца, они вышли в парк и более часа гуляли по его аллеям, нюхали цветы, которых в парке было огромное множество, и южные растения, которые под припекающим августовским солнцем наполняли воздух неповторимыми южными ароматами...
После ужина они снова встретились, бродили в толпе на набережной, посидели в кафе, подышали на ближайшем пустынном пляже ночным морем... А потом Артем проводил Марину к ее дому, и они, довольные совместно проведенным днем, спокойно расстались до завтрашнего дня.
Засыпая, Марина с досадой подумала, что даже самодостаточной женщине скучно отдыхать без мужского общества. А подруга? Подошла бы ей для отдыха подруга? Скорей всего, нет. Женский треп надоел ей на работе, а самой "грузить" подруг она не умела. Любая ее попытка упиралась в глупые советы, которые с успехом могла себе дать и она сама. Но чаще всего ее попытки рассказать что-то о себе, о своих проблемах просто игнорировалась ее приятельницами, которые не понимали, чем уж она то может быть недовольной; вот их проблемы – это да! ... А Мариша, умница, и так со всем справится. После подобных заявлений они быстренько взбирались на своего любимого конька – заводили разговоры о себе, любимых. Марина разочарованно вздыхала, поняв, что опять "пролетела" с открытием души и эту самую душу плотно прикрывала. Она с грустной усмешкой вспоминала слова из песни В.Высоцкого о том, что он не любит, когда ему лезут в душу, особенно когда в нее плюют. В душу Марине давно никто не плевал, но и не лез. Никого ее душа, в общем-то, не волновала... Так что женщины в качестве спутницы на отдыхе ее не интересовали, а вот без мужиков отдыхать было скучновато.
То ли дело дома и на работе. Эмоций – хоть отбавляй! А дома ее ждали музыка, книги, интернет, телек, по которому она предпочитала смотреть в основном интервью с известными людьми. Почему известными? Да потому, что "в ящик" неизвестных не пускали. А ей любые люди были интересны. Она считала, что сначала интересен человек, а уже потом его изобретения, дела, поступки.
Так поразмышляв немного на ночь, она, уже засыпая, прошептала:
– Спорим, через пару дней окажусь с ним в койке, потом в эйфории проведу оставшееся время, перемежая достопримечательности с койкой, и радостно отвалю "для дальнейшего прохождения службы"...
Она почти угадала... Почти...
Утро было солнечное, настроение праздничное по поводу "гривастого" Артема.
Артем и впрямь ждал ее на пляже. Они немного поплавали, подсохли и решили с пляжа уйти, так как Марина изрядно подпалила плечи и ноги, и оставаться на пляже ей было не безопасно. Выйдя за территорию пляжа, Марина предложила вместо традиционного мороженного поесть свежие плоды инжира, тем более, что сегодня продавался не темный, а светлый, зеленоватый инжир, не такой приторный, как темный. Артем купил два крупных плода, они с удовольствием съели их и пошли к пристани.
– Куда сегодня? – спросила Марина, которой было все равно, лишь бы "за компанию".
– Давайте рванем в Ялту, в домик Чехова и на Поляну сказок.
– Как скажите, – легко согласилась она.
На сей раз они сидели на носу, в закрытом зале, где сильно качало, но было мало людей, и они могли спокойно разговаривать.
– Марина, а Вы откуда приехали? – задал Артем банальный вопрос, чтобы с чего-нибудь начать.
– Из Москвы, – коротко ответила она, не желая распространяться о том, как она там оказалась. Портить себе и Артему настроение рассказом о тяжелых годах она не хотела.
– А Вы? – быстро предупредила она его дальнейшие расспросы.
– Из Нижнего.
– Красивый город? – не давала ему Марина перейти на разговор о ней.
– Я родился в нем и люблю его... Можно ли не любить свой родной город? – задал он, с его точки зрения, риторический вопрос.
"Еще как! – подумала она в ответ, – особенно если родина превращается в мачеху, отбирает все и гонит на все четыре стороны..."
Пока она невольно улетела мыслями в прошлое, он успел рассказать о прелестях и достопримечательностях родного города. Марина привычно кивала, когда он выдавал особенно длинную тираду, или улыбалась, когда на губах у него мелькала улыбка. Время от времени она сосредотачивалась и ловила пару фраз, из которых можно было понять, о чем он говорит в данный момент, и насколько это важно для запоминания. Потом снова расслаблялась по принципу "говорите, говорите, Вы мне не мешаете". Уловив какое-нибудь значимое слово, она несколько секунд слушала, задавала любой, даже глупый вопрос, что только усиливало впечатление, что она внимательно, не отрываясь, слушала собеседника. В действительности же, такое поведение давало ей возможность беспрепятственно рассматривать его лицо, не прослыв ни наглой, ни откровенной соблазнительницей, ведь мужчины по-другому и не расценивают такие пристальные взгляды.
Его лицо в самом деле было красиво, как, впрочем все, что она ценила в этой жизни и чему по-настоящему доверяла – деревьям, цветам, облакам, морю, музыке, картинам, но только не современным "извращениям"; всему, что не могло предать и обмануть, что было естественным и прекрасным, огромным, как... небо над Аустерлицем, – вспомнила она неожиданно Л.Н.Толстого.
Артем внезапно замолчал. Он внимательно посмотрел на нее и, улыбнувшись, сказал:
– Да Вы меня совершенно не слушаете...
– Слушаю, – попыталась исправить положение Марина и с досадой подумала: "Расслабилась, блин. Квалификацию теряю..."
– Не важно. Значит, Вам это не интересно. Давайте поговорим о том, что Вам интересно, – почти серьезно предложил Артем. И Марина чуть было не попалась на удочку, если б не заметила веселые искорки в его глазах.
– Извините, Артем, я правда не слышала Вашего рассказа. Засмотрелась на Ваше лицо. Такое живое, необычное, с чертиками в глазах...
Артем опешил и смутился.
"Наверняка ему говорили комплименты, – мысленно усмехнулась Марина, – но не так нагло, почти при первом знакомстве. И вполне искренне, – быстро изобразила она серьезную наивность, слегка расширив глаза и нервно затеребив какую-то оборочку на своей одежде. – Ну-ка, как ты выкрутишься?"
Артем, чуть сузив глаза, внимательно заглянул Марине в лицо, спокойно положил свою большую ладонь на её руки и сказал:
– Я тоже люблю "играть в игры" – И, грустно улыбаясь, спросил: – От кого Вы так жестко защищаетесь? Досталось в жизни?
– Артем, не думаю, что это стоит обсуждать, – серьезно ответила Марина.
Они помолчали. Артем хотел обнять Марину за плечи, но она ойкнула от боли:
– Ой! Плечи сожгла!
Артем взял ее за руку и улыбнулся:
– Руку не сожгла? За руку взять можно?
Марина посмотрела на его искусственно состроенную виноватую мину и рассмеялась:
– За руку можно.
Они молчали, глядя на море, покачиваемые в большой общей "люльке". Молчать, не соря словами, было честнее и лучше для обоих. Сидеть, прижавшись друг к другу, было комфортно и вполне достаточно для обоих.
...Домик Чехова был закрыт, а Поляна сказок оказалась чудным местом, вернувшим Марину в далекое и счастливое детство. Веселые деревянные зверушки напомнили ей детскую карусель и забавные персонажи сказок, рядом с которыми фотографировал ее папа. А гномики, причем, именно разноцветные каменные, а не деревянные, составили ей компанию на детских фотографиях, привезенных из любимой ею и её родителями Сергеевки – прекрасном курорте с изумительным чистым и ласковым песком, приятно щекотавшим ее подсохшее после морской воды пухленькое, как у ангелочка, детское тело...
А еще она вспомнила милые беседки уютных московских двориков, "приютивших" причудливых деревянных драконов, по которым весело ползала малышня из соседних домов, и вставшую на дыбы гусеницу с десятком ножек с разных сторон, позволявшую малышам весело карабкаться по ней вверх и спускаться вниз, тренируя маленькие ручки и ножки... Несмотря на встречающиеся тут и там южные растения и смешанные запахи хвои и морского воздуха, долетавшего до Поляны, природа все же напоминала ей среднюю полосу России, с которой она свыклась за долгие годы проживания в Москве, и даже успела по-настоящему полюбить.
Они с удовольствием путешествовали по сказочным аллеям, где им весело играли на балалайке Три Поросенка, где совсем не страшно угрожал Змей Горыныч о трех головах и деревянный же Соловей-разбойник, скрючившийся в какой-то болезненной, неестественной позе, где ласково приветствовала Царевна-Лебедь и охраняли Тридцать три Богатыря во главе с Дядькой Черномором. В конце одной из аллей они увидели Мастера, который на глазах у зрителей, тут же становившихся покупателями, создавал изумительные лица старцев. Разумеется, Марина и Артем не стали исключением. Подобрав несколько деревянных Ликов, которые, по мнению Марины, не уступали черным шаманским маскам Африки, они купили их для себя, для знакомых и просто на память о чудесной прогулке вдвоем.
Для Марины – вдвоем с умным, сильным, красивым мужчиной. А это Марина действительно ценила.
Обедали они в ресторане на набережной Ялты, а потом решили достойно завершить "экскурсионный" день в Мисхоре, любуясь очередным чудом света – Поющим фонтаном с цветомузыкой. Гуляя по парку, наслаждаясь мороженым и фруктами, они ожидали темноты и подыскивали такие места у фонтана, с которых бы они не упустили "ни капли" чудной музыки, ни одного "звука" прекрасных струй.
То, что они увидели, было ни с чем не сравнимым представлением. Мощные струи центрального фонтана взлетали в небо розовыми всполохами, собирающимися в сказочный водяной букет оранжевого цвета, и вдруг распадались на сотни отдельных нежно-лимонных струек, плавно опадающих вниз, преобразуясь в симпатичную полупрозрачную светло-желтую медузу, внезапно разгорающуюся изнутри алым пламенем и взлетающую ввысь под мощную музыку Баха. Утихающие звуки музыки охлаждали пламя лиловыми, а потом голубыми всплесками. Основной фонтан обрамляли мелкие фонтанчики, которые, как чистые бриллианты, подчеркивали красоту центрального драгоценного камня.
На Марину и Артема попадали брызги фонтана, охлаждая их восторг от буйства цвета, музыки, впечатлений... Хотелось, чтобы концерт никогда не прекращался... Но концерт закончился, и они задумались, где же им ночевать, так как ехать до Алушты было далеко, а всю ночь бродить под прекрасным звездным крымским небом и спать под кустиком в парке не хотелось. Поразмыслив, они решили добраться на такси до Ялты, что тоже было не ближним светом, где и заночевать на какой-нибудь частной квартире. То, что в Ялте в любое время дня и ночи можно снять квартиру у бабулек на набережной, знали оба.
Квартира им, правда, не досталась, но застекленный балкончик с матрасом на полу снять удалось. Едва позволив ночным жильцам быстренько сбегать в туалет на ночь, хозяйка заперла их на балконе на ключ, так как квартира ее была переполнена жильцами до невозможности. Сама хозяйка спала на кухне, на раскладушке, которая перекрывала выход на балкон. Марина и Артем устали от активного отдыха до такой степени, что, едва свалившись на матрас, тут же заснули глубоким сном праведников. Наутро, отдохнувшие и честные перед своей совестью, они легко перекусили в кафе на набережной, полюбовались яхтами и отправились в обратный путь на "морском автобусе".
После обеда они встретились, как обычно, на причале, но пойти решили в сторону Рабочего поселка, где, говорили, был большой рынок и много магазинов. По дороге они заблудились и вышли к церкви. Небольшой белый храм был открыт. Марина, не найдя ничего лучшего, завязала на голове парео, как платок, и вошла в прохладную внутренность церкви, которая, как обычно, расколола жесткий защитный короб Марининой души. Поставив несколько свечей "за упокой" и несколько "за здравие", Марина начала мысленно молиться и расплакалась. "Это Бог знает что такое! – подумала она. – Только вхожу в церковь, как начинаю реветь". Но слезы очищали. Становилось легче, светлее на душе. Марина покосилась на Артема, застывшего у противоположной стены перед темной иконой. Артем стоял молча, придерживая рукой свечку, которая все наклонялась и наклонялась и никак не хотела удерживаться в подсвечнике ровно. Посмотрев на зажженные свечи, Марина подумала еще немного о своей жизни и, успокоившись, перекрестилась на икону, перед которой стояла, вновь пожелав здоровья живущим и упокоения покойникам, затем тихо вышла из храма. Через пару минут вслед за ней вышел Артем.
До Рабочего поселка они не дошли... Молча, не сговариваясь, они пошли к Артему... В его номер...
Номер был небольшим, но уютным. Белая кровать, белые кресла с тонкой золотой каемочкой были обтянуты белой шелковой тканью с мелкими букетиками желто-сиреневых анютиных глазок. Обивка в точности копировала рисунок обоев. Белая рама небольшого зеркала над журнально-рабоче-обеденным столом повторяла изящные гнутые линии ножек кресел. Постель была тщательно застелена, рядом с подушкой белел отогнутый угол, приглашающий лечь на довольно просторную двуспальную кровать...
Марина вышла на балкон, посмотрела на море, поблескивающее между кронами высоких пирамидальных деревьев, перевела взгляд вниз, на чистенький дворик, выложенный розовыми и серыми фигурными плиточками, и подумала: "Что я здесь потеряла?"
На балкон вышел Артем, закурил, предложил сигарету Марине, но она отказалась. Он молча курил, и она молчала, зацепившись взглядом за белый парус в море, легко скользящий по ослепительно сверкающей поверхности. Он докурил, тщательно загасил сигарету в стеклянной пепельнице, стоявшей на пластмассовом столике на балконе.
– Артем, ты женат? – повернулась к нему Марина.
Он, не ответив, мягко привлек ее к себе и поцеловал. Нежно, словно пробуя губы на вкус. Марина подумала: "А какое мне, в сущности, дело? Почему бы и нет". Она ответила на поцелуй, слегка разомкнув губы. Он не торопился, продолжая целовать, и нежно прижимал ее к себе все сильнее. Она почувствовала, что ноги подкашиваются, и обняла его за шею. Он на мгновение оторвался, поглядев на нее блестящими глазами, и, переступив через порог балкона, потянул ее за руку вслед за собой... Сбросить легкую одежду было делом нескольких секунд... Но то, что Марина почувствовала, заставило ее вздрогнуть и, расширив глаза, посмотреть вниз... Какой идиот сказал, что чем больше, тем лучше?!
Артем тихо шепнул:
– Не бойся, я не сделаю тебе больно.
Он стал легко прикасаться к ее телу, ногам, осторожно устраивая ее поудобнее. Движения его были привычно легкими, но настойчивыми. Марина успокоилась и полностью доверилась ему. Двигаться она боялась, привыкая к своему телу, осторожно наполняемому очень немаленькой частью его тела. Артем не спешил, и Марина начала ощущать не только непривычный комфорт, но и первые волны страсти... Дальше проблем не возникало...
Через час Артем пошел на ужин, а Марина легко перекусила в кафе на набережной.
После ужина они встретились на пирсе. Посидев рядом с пирсом на пустом пляже, они, не желая терять время, вернулись в номер к Артему. Достаточно быстро утолив накатившую страсть, они вернулись к морю и, любуясь лунной дорожкой, лежащей на ртутной поверхности моря, заговорили:
– Артем, а все-таки ты женат?
– Женат, – просто ответил Артем.
– Любишь жену?
– Любил, когда женился.
– Какая она?
– Красивая, умная, серьезная, талантливая... Между прочим, блондинка, вернее, светло-русая. Когда-то у нее была чудесная коса, но после родов она постриглась и... превратилась в деловую женщину.
– Занимается бизнесом?
– Нет. Она архитектор, как и я. Мы с ней вместе в институте учились. А сейчас вместе работаем, только в разных отделах. Вот она как раз и занимается коттеджами и частными домами. Специалист по интерьерам. Любой проект беспроигрышный, востребованный. Её у нас ценят.
– Начальник отдела?
– Нет, она не любит руководить. Любит "творить"...
– Умница, красавица... Отчего же не любишь?
– Наверное, не умею любить вечно...
Глаза его прищурились, он потянулся за сигаретой.
Марина внимательно посмотрела на него и спросила:
– А та, которую любишь, она красивая?
Марина отлично понимала, что любимая женщина всегда кажется самой красивой, просто она хотела плавно перейти к тому, что его волновало по-настоящему.
– Профессионал, да? – оценил Артем ее интуицию и усмехнулся.
– Ты спокойно говорил о жене, вполне здраво, а потом вдруг помрачнел и закурил. Не нужно быть профи, чтобы понять, что тебя мучает другая любовь. Бешенная, темпераментная...
– Бешенная, это ты правильно сказала. Красивая? Да, наверное, особенно в постели. Такая открытая и сумасшедшая... И меня сводит с ума. Работать из-за нее не могу.
– Она тоже в вашей фирме работает?
– В одном отделе с женой. И даже дружит с ней.
– Тоже архитектор?
– Да, но весьма бестолковый. Вечно что-нибудь перепутает. И все на ходу переделывает. Если бы работала в моем отделе, я бы её выгнал.
– Кто-то держит? Есть волосатая рука?
– Волосатая? Точно. Очень волосатая, почти как у обезьяны.
– Ревнуешь?
– Она его не любит.
– Но...?
– Но выходит за него замуж.
– И он ваш?
– Он – в первую очередь. Главный архитектор компании.
– Да уж, лакомый кусочек...
– Обезьяна... но умная обезьяна... И богатая...
– И свободная...?
– Я не могу оставить дочь... и жену... – продолжая давний спор с самим собой, несколько резко ответил Артем.
– Жена знает?
– Про ее брак? Разумеется.
– Про вас с ней.
– "Нас" больше нет... И уже никогда не будет...
Воздух у моря становился прохладнее, шум на набережной стал затихать, и Марина встала, чтобы идти к себе на квартиру. Артем поднялся, отряхнул брюки, обнял Марину и, почувствовав, что она зябко поводит плечами, плотнее прижал к себе, чтобы согреть. Когда Марина перестала вздрагивать, он, обняв ее за талию, неспешно повел к дому. У подъезда он легко поцеловал ее в губы и сказал:
– Спасибо, Мариночка. С тобой очень хорошо. Спасибо тебе за этот день... И за спокойствие, которое ты вливаешь в душу.
– Тебе спасибо. Ты – великолепный мужчина... И просто классный мужик.
Перед сном она лежала и по-прежнему ощущала частичку его в себе... Сны были беспокойные. Снилось бушующее море и смерч, который несся прямо на нее. Она просыпалась несколько раз, смазывала горячие плечи молочком после загара. Облегчения не наступало. Она ворочалась, пытаясь охладить сожженную кожу холодными кусочками простыни, а потом впадала в муторное забытье, не приносившее облегчения.
Утром болела голова, пекли плечи и колени. Она надела самую легкую, почти марлевую блузку с рукавом ниже локтя, надела легкие бриджи, защищающие ноги и колени от любых, даже случайных солнечных лучей, и пошла на пляж, твердо решив, что не выйдет из тени ни на минуту.
Заняв, как обычно, два лежака, Марина стала ждать Артема. Через минут двадцать он вошел на пляж в окружении веселой компании незагорелых "новичков", состоящей из двух молодых стройных блондинок. Вокруг одной крутилась полноватая девочка лет девяти, рядом со второй, как верный паж, нес все вещи плотный приземистый "обезьянистый" мужчина в бежевых шортах и рубашке нараспашку. Светлая рубашка была расписана растительным рисунком южного происхождения. Фирменные темные очки почти полностью скрывали цепкий взгляд больших живых глаз, глубоко посаженных по сторонам большого мясистого носа над узкой полоской рта. Огромная залысина на лбу, переходящая на затылок, позволяла определить приблизительный возраст мужчины – далеко за сорок.
Глаза его и все прочее Марина рассмотрела, когда Артем привел шумную компанию прямо под бок к слегка опешившей молодой женщине. Впрочем, им все равно некуда было деться, так как свободным остался только один этот лежак.
Артем на Марину не глядел. Застывшая маска его лица показывала, что он вообще ничего вокруг себя не видит. С трудом удерживая лицо неизменяемым, он что-то говорил порхавшей вокруг него девочке и, слегка кривясь, как от зубной боли, отвечал на вопросы симпатичной блондинки с большими глубокими серыми глазами, пропорционально небольшим, почти идеальной формы, носом над очаровательными, по-детски очерченными губами. Женщина спокойно, немногословно перебрасывалась короткими фразами с Артемом, одновременно раздевая девочку, повязывая ей на плечи небольшую цветную косынку, а на голову пристраивая такую же веселенькую панамку. Все она делала ловко и быстро, никому не причиняя хлопот.
Её подруга, вблизи светлая шатенка, а не блондинка, напротив, все делала резко. Отрывисто разговаривала с обезьянистым мужиком, стреляя в Артема взглядами светло-карих, даже для пляжа подкрашенных глаз, капризно кривила небольшой, правильной формы, но без всякого очарования, рот и недовольно вскидывала резко сломанные, хищные брови, идеально выщипанные и слегка затемненные.
Справившись с шоком, Марина легла на кушетку, которая сегодня по её выбору находилась в тени, прикрыла лицо пляжной шляпой, чтобы соседи не заметили, что она внимательно слушает их, и постаралась расслабиться. Молодые женщины пошли плавать, девочка выкладывала на песке из ракушек какие-то узоры...
Первым заговорил плотный мужчина:
– Тема, сделай лицо попроще. Не дури.
Артем попытался сменить тему:
– Как наш проект по магазину?
– Включен в график сентября. Приедешь – будем запускать.
Артем помолчал и невпопад сказал:
– Стерва, какая же она стерва!
– Тема, ты не прав. Просто она хочет немного счастья для себя.
– Счастья или денег?
– Тема, ты что, дурак? В нашем мире счастья без бабок не бывает.
– А без любви?
– Почему без любви? Я её люблю. И сделаю все, чтобы она чувствовала себя любимой и защищенной. Ей надо время, чтобы отогреться и успокоиться.
– А с её темпераментом что делать будешь?
– Не зарывайся, Тема. Я тоже не вчера родился...
– Боря, Боря... А что мне с собой делать? Я не могу без нее жить.
– Можешь, Федя, можешь...
– Я бы попросил!.. – почти вскрикнул Артем, отчего девочка подняла на папу испуганные глаза.
– Не пугай ребенка, – тихо, но жестко сказал Боря. – А попросить можешь – только что ты можешь ей дать? Нечастые встречи? Трах по-быстрому? Скотина ты, Тема... А чего ж дома не просишь?.. Твоя Лизонька просто куколка...
– Скорее, Снежная королева.
– Да ладно... Не верю.
– Она уже больше года к себе не подпускает. Если б не работал с ней целыми днями, подумал бы, что кто-то есть...
– Тема, не греши на человека. Она у тебя чистый бриллиант.
– И такой же твердый.
– Это из-за Лары?
– Не знаю. Она ни разу меня ни в чем не упрекнула... Но и не дает...
– И при этом тебя, дурака, любит.
– Боря, Боря, ты никак в проповедники записался? А списочек еще не выбросил?
Боря довольно усмехнулся:
– Подумаешь, грехи молодости. – Потом, вздохнув, добавил: – Но как Лару, никого не любил.
– Бросит она тебя, греховодник...
– Не бросит. Я все для неё сделаю... Не бросит, – уверенно повторил он и пригрозил: – А тебя не подпущу... и меряться не буду... – хмыкнул он в последний раз. – Ты ей все равно такой жизни, как я, обеспечить не сможешь...
Их разговор прервали женщины, которые, весело переговариваясь, подошли к лежаку.
Лара мокрыми руками похлопала Борю по спине и сказала:
– Пойдите, окунитесь. Вода прекрасная! – И добавила: – Как здорово, что я притащила вас всех к морю! А то тут нашему коллеге наверняка было скучно, – язвительно добавила она, внимательно оглянувшись вокруг и остановив взгляд на Марине, которая усиленно делала вид, что спит.
Марина скосила глаза в сторону женщин и сквозь неплотное плетение соломки на шляпе заметила, что и Лиза внимательно наблюдает за ней. Пора было уходить, но сделать это после слов Лары было ни в коем случае нельзя. К тому же, ей очень хотелось послушать их беседу. В ситуации она, конечно, разобралась, но ей интересны были и сами женщины. А потому она продолжала лежать, тем более, что на лежак все еще падала тень.
Мужчины поднялись и разные, как домино, пошли к морю.
Лиза подошла к дочке, пощупала ее тело, голову, поправила косыночку на плечах и вернулась к лежаку.
– Тема отлично загорел, – произнесла Лара, оценивающе прищурив глаза вслед Артему. – Не боишься его одного отпускать на курорт? Вдруг уведут? – как-то зло спросила она.
– Не уведут, – ровным голосом ответила Лиза.
– Так в себе уверена? – попыталась подковырнуть Лара.
– Не в себе. В нем.
Женщины переглянулись понимающе, и Лиза перевела разговор на другую тему:
– У вас свадьба когда?
– Двадцать первого сентября.
– Дааа? – протянула Лиза. – Точно знаешь?
– Ресторан заказали. Поедем сразу после ЗАГСА.
– Все-таки решилась?
– А что делать, – горько усмехнулась Лара, и губы её исказили лицо недовольной гримасой. – Другие-то заняты, – с недоброй иронией в голосе почти прошипела она.
– У других кишка тонка, – ответила Лиза с оттенком легкого презрения в голосе.
– Да уж, других, видно, не дождаться, – явно пожалела себя Лара.
Лиза не ответила, подошла к дочке и предложила:
– Ляля, пойдем к воде, я тебя намочу, потом погреешься на солнышке. – Она взяла девочку за руку и повела к морю.
Марина воспользовалась удобным моментом, чтобы уйти с пляжа. Даже в тени становилось жарко, и её сгоревшая кожа жаждала прохлады парка. Уходя, она оглянулась и увидела, как Лара быстро перебрасывает часть вещей на опустевший лежак.
Марина постаралась как можно быстрее пересечь залитую солнцем набережную и вышла на местный "Арбат" с художниками. Картины ее мало интересовали, в данную минуту она искала уединения. Сев на отдаленную лавочку почти в конце аллеи, она вынула из сумки завалявшуюся на дне книгу, о которой и не вспоминала все последние дни, раскрыла на последней прочитанной странице и попыталась читать...
Безуспешно пробежав глазами страницу раза два, она поняла, что смысл прочитанного до нее не доходит, и что таким способом успокоиться не удастся. Кроме того, сидеть на одном месте у нее не было сил. Она встала, прошлась по аллее, а потом ноги сами привели ее на пристань.
У пристани стоял катер, и молодой человек в рупор предлагал всем желающим совершить часовую морскую прогулку вдоль побережья. Марина быстро купила билет и сразу спустилась на закрытую палубу. Несколько сидящих там парочек были заняты собой, поэтому на Марину никто не обращал внимания.
Палуба покачивалась, помогая Марине сосредоточиться на главном – что её так сильно выбило из колеи. Она смотрела на медленно проплывающий мимо берег и думала: "Я точно знаю, когда у меня испортилось настроение. Это произошло, когда Артем привел на пляж гостей. И что? То, что он женат, да к тому же, любит другую женщину, я знала и раньше. То, что наши отношения были и должны были остаться проходными, я тоже знала. Досадно, конечно, что все прервалось раньше, чем окончился мой отпуск. Но ведь он мог и без того уехать раньше, так что мне пришлось бы как-то коротать оставшееся время самой или по другому сценарию. Неприятно, конечно, увидеть рядом с ним других женщин, но, в конце концов, они не счастливее меня, которая не связывает свою жизнь с ним. На самом деле мне, как психологу, даже забавно было бы понаблюдать за этим безрадостным квартетом. Да уж, забавно... Только почему меня так корчит и ломает?
Попробуем еще раз. Так. Я впервые вижу их всех вместе. Мне неприятно? Пока еще нет. Они идут к лежаку. Что я в это время чувствую? И думаю? Чувствую неловкость. Не знаю, как мне себя вести. Думаю... думаю... А думаю я о том, что, к счастью, махнуть ему не успела, поэтому ни себя, ни его не выдала. Значит... значит, можно притвориться незнакомкой. Пока все спокойно. Меня здесь ничего не беспокоит... А через минуту я в шоке. Что произошло через минуту? Так. Давай покадрово. Гости меня не волнуют. Волнует Артем. Он... он... он подходит... на меня не смотрит... (еще не болит); он садится на лежак спиной ко мне... и так сидит почти все время, пока я на пляже (уже неприятно). Женщины уходят купаться, мужчины начинают разговаривать (вот тут да, тут уже боль... или обида... в общем, шок). Раздражение? Гнев? Не то. Страх? Не то. Какой здесь может быть страх. Жалость к себе? Нет. Ничего этого нет. Ага, вот что – НИЧЕГО. Точно. Я – ничего, ничто. Меня нет. Я – пустое место. Вот оно – он меня не заметил. Я ДЛЯ НЕГО – ПУСТОЕ МЕСТО. Вот, вот, вот оно. Если б он хотя бы мигнул мне, просто внимательно посмотрел бы, я бы все поняла, а он меня НЕ ЗАМЕТИЛ." – Марина почувствовала, как сильно заколотилось сердце и перехватило дыхание. Теперь ей было ясно, какие фразы вогнали ее в шок. Она расслабилась, насколько это позволяла обстановка и ее внутреннее напряжение, и начала работать с выловленными из подсознания фразами.
Через минут двадцать Марина, совершенно успокоенная, уже любовалась прекрасным солнечным днем, чайками, приближающимся берегом.
Проголодавшись после серьезной "работы над неожиданным комплексом", Марина зашла в кафе на набережной и активно восстановила потерянные калории.
Отправляться куда-либо на экскурсию ей одной не хотелось, пока не хотелось. Думать о том, как отдыхать дальше, она не могла. Разобраться с этим она решила попозже. А пока она брела куда-то вверх, вверх... пока не набрела на чистенькую территорию какого-то дома отдыха. Территория в это время дня была пустынной, но все равно очень зеленой и уютной. Марина посмотрела вокруг, выбирая местечко в тени, и вдруг увидела беседку, густо увитую каким-то вьющимся растением. Беседка манила к себе, и Марина, как загипнотизированная, пошла к ней. Впрочем, беседка казалась сильно затемненной, а у Марины как раз возник интерес к продолжению недочитанного детектива. Рядом с беседкой, тоже в тени, стояла старомодная скамейка с удобной гнутой деревянной спинкой. Такие скамейки раньше стояли во всех парках, пока их не заменили на легкие, но неудобные лавки без спинок или со спинками, на которых обычно, как куры на насесте, сидели юнцы с девицами, сосущие модные слабо или сильно алкогольные напитки из металлических банок, которыми тут же громко хлопали, раздавив их ногами и шумно веселились по этому или другому поводу. Удобный деревянный "диван" поманил и принял в свои просторные и практически ортопедические объятия.
Марина устроилась с комфортом, раскрыла книжку, и в это время в беседке раздались два голоса. Через мгновение Марина узнала эти голоса. "Ничего себе нашла уединенный уголок! – почти не весело подумала она. – Хотя почему бы и не послушать?" – сработал в ней не то профессиональный интерес, не то чисто женское любопытство. А разговор, между тем, был в самом разгаре.
– Темушка, все, хватит, отпусти меня. Тема, нас здесь могут увидеть...
– Ларочка, подожди. С чего это ты стала такой пугливой? Ты же всегда была бесшабашной... Лара, Ларусик... Безумная, сладкая... Ты сводишь меня с ума!
– Прекрати! – послышался вскрик, и хлесткая пощечина, очевидно, отрезвила слишком темпераментного кавалера.
