Текст книги "Осторожно – Питер! – Свежераспечатанные тайны"

Автор книги: Наталия Касторф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Касторф Наталия Борисовна
Осторожно – Питер! – Свежераспечатанные тайны

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Этот опус не для коренных и не для тех, кто ухитрился породниться с Городом. Он для пристяжных, для будущих страдальцев, позарившихся на красоты и упрямо лезущих в Ловушку.

Пристяжным тут лучше бывать наездами. Идеально 2-3 дня, максимум 4 года. 6 лет тоже можно, но это уже с конфискацией.

Пушкин умер на 6-м году, Достоевского на 6-м году царь обозвал идиотом, а шведы, те так и не поняли, от какой головной боли избавил их Пётр Первый, согнав с этого болота.

Город-Дверь живёт по дверным законам. Эту дверь желательно всё время проходить.

Прошёл – гудбай, не обижайся, и далеко не отходи, старайся войти снова. Тебя, в общем-то, никто не выгонял.

Помните, как в советские времена давали пачку вермишели в одни руки? Некоторые ухитрялись взять больше – несколько раз становились в очередь.

Город-Дверь не пачка вермишели, но и тут нужна смекалка, чтобы не пропасть по-глупому.

Следуйте инструкции и не пропадёте. ГОРОД-МАГ вас даже уважать начнёт.

Почему в фильме "Питер ФМ" нет памятников? Даже шпиля Петропавловки не видно, даже с самой-самой высокой крыши. Зато бюстик Чкалова – 5 раз крупным планом, 16 мелким и один раз тщательно вымыт из шланга.

Неужто Петербург снова переименуют? Неужто Город на Неве будет называться "Чкаловград"?!

Успокойтесь, страха нет, просто Город хочет сделать очередной Большой Глоток…

Кому ещё не надоело, читайте ниже…

Глава 1.

"Cтрасти по «Онегину» Попробуйте в Москве затащить иностранцев в театр. Не то, чтобы им было неохота или надоели наши звёзды, нет, дело тут совсем в другом. В театр они, конечно же, пойдут, и даже с превеликим удовольствием, но только не с вашей подачи.

Обилечивать их будете не вы.

С утра ваши клиенты построятся у касс, а вечером после спектакля будут взахлёб рассказывать, какие чудные места в третьем ряду четвёртого яруса и как хорошо с них было видно. При этом обязательно вспомнят, что "кто-то" пытался всучить им никому не нужный пятый ряд партера по немыслимой цене. Словом, реакция на ваши зазывания будет прохладной.

А иные пожертвуют собой и вовсе никуда не пойдут, лишь бы вам насолить. Сядут в "Красную Стрелу" и укатят, гордые, в культурную столицу. Тут надо не полениться и поехать за ними. Глупо доверять свежераспечатанную группу питерскому гиду.

А в Москве у вас ничего не получится, даже не пытайтесь.

Уже имея в этом плане некоторый опыт, Юрик и не пытался. Он был спокоен, как удав. Он давно уже всё просчитал. Поселившись в питерской "Астории", те же гордые и неприступные туристы начнут скулить и плакать, вымаливая у него билеты хоть в какой-нибудь театрик или дом культуры, пусть даже на концерт художественной самодеятельности. Потом выхватят из рук всё, что он успел купить накануне по дешёвке, но уже по совершенно другим ценам, и при этом ни на грамм не почувствуют себя обиженными. Они весьма охотно побегут и в филармонию, а уж в Мариинку-то помчатся словно угорелые, насовав чаевых на десять групп вперёд. И что самое главное, их совершенно не придется уговаривать!..

Питер обволакивает магией и сразу предлагает бартер. Он вам вечную культуру, а вы ему – свежую энергию, часть своей души. Деньги тоже с некоторых пор являются энергией, теория давно не новая. Так что, если Город их принимает, лучше не жадничать, а отдавать. Тут как бы не лишиться чего-нибудь ещё!

В стремлении кого-то зашаманить, затуркать, заморочить или заворожить здесь особенно не напрягайтесь. Здесь на это силы тратить нерентабельно. ГОРОД ВСЁ СДЕЛАЕТ ЗА ВАС. Если надо, поможет старушка-процентщица, дух которой, конечно же, ещё витает на канале Грибоедова. Не того Грибоедова, что "Горе от ума" написал, не Александра, а Константина Дмитриевича Грибоедова, автора реконструкции Екатерининской канавы (так раньше назывался канал), великого инженера, избавившего Город от фекального смрада.

Вы не поверите, но в Северной Столице канализацию начали строить чуть ли не после всех городов России, в порядке живой очереди, где-то под номером 1036. В то время словосочетание "великий инженер" не воспринималось как издёвка.

*****

Юрик собирался окучить итальянцев до прихода Глеба. Тот ничего не должен был заподозрить. Если что унюхает, вмиг примчится и кассу снять будет невозможно.

Питерские гиды куда проворнее московских, в два счёта уведут добычу из-под носа.

Глеб коренной, а значит, шутки в сторону. Да и турист нынче прижимистый пошёл, чаевые не всегда получишь.

Теперь у гидов одна надежда, вернее, две: на театральные билеты да на "Онегина".

Последний ни к каким театрам отношения не имеет, ни к музыкальным, ни к драматическим. Он лишь названием оперу напоминает, а в остальном ничего общего.

"Онегин" – это маленький, но очень хитрый магазинчик, который позволяет гидам жить безбедно. Они там получают свой процент с купленного иностранцами товара. В прошлый раз неплохо получилось. Кому-то этих денег на полгода хватит, а Юрику – на месяц безбедной жизни. Хорошо ещё, что он развёлся, а то бы и на неделю не хватило.

Глебу он названивал из Москвы, сообщал, когда приедет с группой. Старался быть максимально убедительным. Сказал, что в Москве его ждут срочнейшие дела, и он, сбросив группу у гостиницы в двадцать один ноль-ноль, с теми же водилами махнёт обратно. Соврал, конечно. На самом деле намечалось приехать в Город к восемнадцати. В связи с этим пришлось разрешить водилам гнать на дикой скорости, почти без остановок. Экономили даже на "соста идрика", что в переводе означает "гидропауза".

По-нашему – "отлить".

В итоге Юрику повезло. Он таки втюхал беззащитным итальяшкам билеты в оперу на завтрашний вечер. Ещё до того, как они разбрелись по номерам. Пока Марио, турлидер, неспеша (спешить ему не велел Юрик), сдавал попарно и по одному паспорта в рисэпшен, а потом такими же томными и вальяжными жестами раздавал ключи от номеров, Юрик успел смотаться к кассам и обратно. Правда, бежать пришлось очень быстро. Очереди не было, билетов море, так что в этот раз обошлось без садизма. Усталым турикам было позволено полчасика отдохнуть. Но не больше.

Поделив билетную добычу, два строгих ефрейтора дожидались выхода клиентов из номеров. Окучивание ещё не завершилось. Была проведена лишь половина операции.

Вторая часть обещала быть более денежной. Друзья серьёзно вознамерились посетить "Онегин".

Согласно приказу обоих капогруппо, Юрика и Марио, вверенные им бедолаги должны были, бросив чемоданы в номерах и не тратя времени на душ, быстренько катиться вниз. Ножками. Лифт не резиновый, всех за один раз не примет.

Потом им предстояло коллективно, и почему-то снова бегом, совершить прогулку по Невскому проспекту. Это было в их же интересах. С завтрашнего дня начинались скучные и сугубо официальные экскурсии с местным гидом, который не выпустит из автобуса, затаскает по дворцам и паркам, а главное – ничего не даст купить.

Юрик судорожно курил и поминутно глядел на часы: было девятнадцать тридцать.

Через час мог нагрянуть и Глеб, типа познакомиться с группой и спросить, не надо ли чего. Тогда полный крах.

Марио в Питере не новичок, но предпочитал во всём слушаться Юрика. Глеба он ни разу в жизни не видел, а с Юриком они исколесили полстраны…

*****

Пока Юрик с Марио ждут клиентов из номеров, давайте мельком заглянем в историю.

Городу всего-то 300 лет, младше любой мало-мальски приличной деревни, а сколько всего наворочено!

Санкт-Петербург не только оборотистый деляга, он ещё и предсказатель. Не нужно много говорить, чтобы возродить в памяти собеседника образ Великого Города: 2300 особняков и дворцов, 44 острова, 68 рек и каналов. Однако на заре строительства тамошний пейзаж выглядел куда скромнее.

В начале 18-го века иностранный путешественник заметил на территории будущей столицы необычные передвижения. Вокруг недостроенных императорских и княжеских дворцов носились толпы дикарей, смущавшие не так одеянием, как повадками. Для иностранца то был самый настоящий культурный шок. Во всех известных ему столицах дворцовые зоны были отгорожены от простолюдинов. В строящемся же Санкт-Петербурге несуразные орущие компании носились по недооформленным проспектам и площадям, будто бегали там всегда и собирались бегать впредь.

Картина странная, но лишь для того полузабытого времени. А теперь что? Теперь имеем то же самое, только повсеместно. Почти во всех столичных городах туристы-дикари бегают вокруг изысканных дворцов, толпами проникают внутрь, фотографируют, издавая звуки джунглей. Чем не предсказание?

Когда был полностью построен Чудо-Город и зажил своей, особой жизнью, результаты этой жизнедеятельности оказались более чем удивительными. Местные русские стали всё больше походить на иностранцев, а иностранцы, утратившие лоск, постепенно превращались вообще в неизвестно кого. То были ещё не русские, но уже решительно не иностранцы.

Позднее, ближе к концу 19-го века, в петербургских семьях стали рождаться англоговорящие дети. Писатель Владимир Набоков до семи лет знал одно лишь русское слово "какао".

Пока Набоковы жили в Петербурге, в их знаменитом доме с витражами царила модная в то время англомания. Папа приглашал гувернёров непосредственно из-за континента. Надо понимать, у папы на то деньги были. Он был очень умным инженером, таким умным, что даже умудрился купить автомобиль раньше батюшки-царя.

Это никакие не выдумки. Первым самодвижущимся экипажем в Городе владел инженер, видный политический деятель, отец автора "Лолиты". Но времена меняются. Сейчас в России хороший инженер не в состоянии купить бэушный мотоцикл.

Сейчас Питер не рождает англоязычных писателей, а тогда, во время пробивания Великой Бреши и строительства в ней Двери, кто там только не рождался. Порыться в архивах – волосы дыбом.

Помимо местных аборигенов, появлявшихся на свет непосредственно в Городе, здесь всегда было много гостей. Да вот беда: мало кому из приезжих удавалось остаться надолго. Больше всего везло тем, кто успевал породниться с Городом, выйти замуж, жениться или, на худой конец, зачать с коренными жителями коренных же детей местного разлива. Никто из породнившихся потом не пожалел. Все они остались, в принципе, довольны. Остальные же, потыкавшись-помыкавшись, убирались восвояси.

Тут не помогали ни великие таланты, ни маленькие хитрости.

Господа заблаговременно не породнившиеся! Не вступайте с Городом ни в какие отношения, особенно в финансовые. Будете потом жалеть. Вот вам совет: погостили, попользовались Чудом – пора и честь знать!

*****

В Третьяковке есть отдельный зал, посвящённый скульптору Шубину. В петербургских музеях его шедевров тоже навалом, ибо этот обожатель мрамора предпочитал трудиться в Северной Столице. Приехав в Питер, он никому не дал работать.

Разогнав всех конкурентов, лично сам понаделал мраморных статуй, бюстов и бюстиков членам царской семьи, их любовникам, любовницам и дальним родственникам.

И чем же дело кончилось? Домиком в деревне, но не крепеньким, а так себе. Своё могучее состояние он оставил там же, где и заработал…

У дверей зачастую дежурит таможня. Заработать-то в Питере можно, ой как много можно заработать, а вот вывезти не всегда получается. В основном результат нулевой, иногда даже с минусом.

Ещё один приезжий мафиози, архитектор Карло Росси, начальник петербургских архитекторов 19-го века, умер в крайней нищете. Тоже артачился, не уезжал до последнего. И жениться не хотел на местных, как ни уговаривали. Потому и скончался в полном забвении, как говорят, от холеры, а на могиле ни одна красавица, ни даже старушенция слезы не пролила…

А приезжий архитектор Монферран, тот и вовсе отбыл на историческую родину в гробу. Гроб вывозила супруга французская, так что в слезах недостатка не было.

Но могила потом, где-то в далёкой Франции, затерялась, так что теперь никто даже не знает, где он похоронен.

Правда, продержался Монферран в Городе сорок лет, но на каких каторжных условиях!

Пока он был Городу нужен для возведения Исаакиевского собора, который строился аккурат сорок лет, ему даже удалось поселиться в приличных хоромах, совсем рядом со своим детищем. Так он величал собор. Он был счастлив называться главным архитектором главного собора Петербурга, несмотря на издевательства местных коллег. Те браться за шедевр боялись (слишком уж болотистая местность), но указания давали наперебой. Говоря по-нашему, устроили хлопцу дедовщину. Целую комиссию против него соорудили.

Монферран все эти издевательства терпел с улыбкой. Кто он, если по большому счёту? Лимита, безработный француз, которому после войны 1812 года особенно приткнуться было негде.

Это сейчас туристы охают да ахают, глядя на его творение, а в день приёмки объекта царь даже руки ему не подал. Царю в наружных горельефах привиделось немало оскорбительного. Наглый французишка вылепил себя рядом с ним Самим!

Государевых упрёков Монферран не вынес и умер от сердечного припадка.

Ну а приезжий певец Шаляпин? Тот слишком долго пел в Мариинском театре. Допелся до того, что зарплату ему начали давать мукой и сахаром. Пока он так унижался, его вторая жена, стоя по колено в воде, вылавливала сваи из питерских каналов.

Петербург стоит на лиственничных сваях – материал прочный и долго не гниющий.

Однако сваи имеют привычку выныривать в самых неожиданных местах. Они и сейчас выныривают, пугая туристов, совершающих прогулки по рекам и каналам.

Вылавливать сваи считалось делом почётным, так в то время трудились питерские женщины по приказу партии большевиков. Исключения не делались ни для кого, даже для жён заслуженных мужей. После революции страна нуждалась в рабсиле, и если бы не нарком Луначарский, надоумивший певца выехать на гастроли в Штаты и там остаться, памятник Шаляпину на Новодевичьем кладбище выглядел бы не так вальяжно.

Как видите, Ангела-хранителя себе не выбирают. Чей-то, может, и похож на херувима, а шаляпинский Ангел-хранитель был крутым мужиком в солидных летах, при пенсне, с чёрными усами щёткой и с лысиной на полголовы…

Глава 2.

«Дверной Закон» Все горести приезжих имели под собой одну причину, которую мало кто хотел замечать. Да и сейчас не замечают, хотя всё очевидно. Образовался Город-Дверь, территория некоего узкого пространства, где долго находиться не с руки. Если в других местах текучка бич, то здесь она неоспоримейшее благо. Здесь текучка самый оптимальный вариант.

В Питере почти каждый либо сдаёт, либо снимает квартиру. В этом бизнесе задействовано более шестидесяти процентов жилплощади. Наибольшее количество доходных домов, то бишь гостиниц длительного проживания, всегда было именно в Петербурге. Здесь даже многие аборигены ухитряются всю жизнь снимать квартиры, а не покупать, отлично понимая, что в Городе нет ничего постоянного.

Почти все русские цари ненавидели Зимний дворец, предпочитая отсиживаться у себя на дачах. Последний император выехал за смертью на Урал из дачного дворца, из Александровского, передав свою жилплощадь очередникам. Акт отречения от престола и был тем документом, по которому нуждающиеся граждане смогли занять освободившиеся из-под государевой семьи дворцы и парки.

Царь не был эгоистом и постоянно думал о народе.

Князьям, графьям и прочей челяди, "волен-с, не волен-с", тоже пришлось освобождать насиженные гнёзда.

Народ радостно заполнил все дворцы, все 2300 штук, но сделал это как-то не подумав. Число царей, князей и принцев никогда не совпадает с количеством народа.

Ни в одной стране. Поэтому вселившиеся граждане в итоге остались недовольны. Им и сейчас там тесно. То и дело пишут Главному, мол, слёзно просим расселить…

Есть места, где нежелательно задерживаться. Вот и в дверях стоять нельзя. Это понимают абсолютно все, но лишь в тех случаях, когда дверь стандартная, когда её видно всю, ЦЕЛИКОМ.

Теперь представьте, что вы Гулливер в стране великанов. Тамошние двери для вас всё равно что морской пролив для лодчонки, ни с одной, ни с другой стороны берега не видно. Тут есть опасность возомнить, что вы находитесь в открытом море.

Но Дверь – она всего лишь Дверь, и, стоит нагрянуть новым гостям, тогда берегитесь!

Так сколько можно безнаказанно гостить в Городе-Двери?

В любом дверном проёме, двигаясь нормально, без задержек, мы пребываем 5 секунд.

Это если соблюдать приличия и не стервозничать – другим ведь тоже надо.

Ширина стандартной двери 1 метр.

Ширина Города-Двери 30 000 метров. Получается, что и порог во столько же раз солиднее, и преодолевать его можно в 30 000 раз дольше…

Гуляя медленной походкой, заходя в музеи и кафе, вы пройдёте Питер за 150 000 секунд. Или за 42 часа, что есть неполных двое суток. Вот и весь фокус!

Люди, приезжающие в Петербург на пару дней никакого дискомфорта не испытывают. У кратковременных гостей тут особое настроение, радужное и восторженное. Их никто в спину не толкает и не выпроваживает, особенно если у них есть деньги. Эти люди приедут сюда не единожды. Да, в Санкт-Петербург, как и в Париж, возвращаются!

Тех, кто ведёт себя разумно, Город уважает. Он следит за каждым вашим шагом, так что имейте это в виду.

То, что вы сейчас узнали – шпаргалка на каждый день.

Но у Города бывают и особые периоды, когда ему нужен Большой Глоток. Вот когда наступает реальный психоз!

Многие гости, посетившие Питер в период Большого Глотка, рассказывали, что задолго до приезда, находясь у себя дома, они ощущали незнакомые запахи, которые потом, уже на месте, встречались им на каждом шагу и всячески преследовали.

Вернувшись в родной город, они долго не могли прийти в себя, ощущали брошенность и обманутость. Настоящая жизнь проходила мимо, там, на весёлых берегах Невы…

Короче, дома им уже не жилось.

И вот наступал день "Х", когда они, измученные ностальгией, вдруг хватались за составление планов… окончательного переезда! Самый неудачный из мыслимых вариантов.

Обычная входная дверь на все ваши туда-сюда реагирует вяло, ей от вашего хождения ни холодно, ни жарко, и сквозняки-то рядом с ней пустяшные – ничего судьбоносного. А вот Сквозняк у Большой Двери – не хухры-мухры. Он сначала мощно тянет внутрь, а когда приходит срок, так же неумолимо вышвыривает. Большая Дверь, раз ведёт себя так странно, явно что-то с этого имеет. Впрочем, она не всю добычу берёт себе, зазывалы тоже получают свою долю. Большая Дверь не жадная, она умеет делиться.

Юрик пока что временный зазывала, внештатный, но страстно мечтает стать постоянным. Он хочет породниться с Городом, войти к нему в доверие, но это не так просто. Он готов ждать хоть всю жизнь. Из-за Ляли. У него даже фамилия родственная: "Лялин".

*****

Измученные дорогой, но весёлые туристы (итальянцы редко бывают другими), набросились на Юрика с расспросами прямо в вестибюле. Они уже успели, хоть и мельком, оценить виды, открывшиеся им из окон номеров. Такую роскошь и в Италии-то не каждый день увидишь: Исаакиевская площадь с одноименным собором, памятник Николаю Первому, отправившему на тот свет автора собора, Мариинский дворец (ныне Законодательное собрание), и, наконец, Синий мост, которого практически не видно, но это не означает, его нет.

Синий мост на самом деле – кусок площади, под которой течёт река Мойка, граница Города начала 18-го века, когда ещё был жив Пётр Первый.

Мост сливается с площадью так весело, что даже стоя на нём, ни за что не сообразишь, где находишься. Тут обязательно нужна подсказка. Крохотные кружевные перильца синего цвета отстоят друг от друга так далеко, что их практически не видно. Судите сами: когда ширина 100 метров, а длина всего 15, то это уже не мост, а пародия на него. Всякий нормальный человек знает, что длина длиннее ширины, на то она и длина, а тут всё наоборот.

Если кто-то ещё не в курсе, то Мариинских в Питере целых два.

У Николая Первого было две Марии. Мариинский дворец он посвятил дочери, а всемирно известный Мариинский театр был назван в честь невестки. Невестка пользовалась Мариинским дольше.

Напротив дворца, посередине площади, примостился конный памятник родителя, подарившего Марии это здание.

Правда, хвост коня почему-то смотрит в окна. Злые люди говорят, что именно поэтому Мария как-то не выдержала и, ни с кем не попрощавшись, уехала в Германию на ПМЖ с немецким мужем.

Всякий раз приезжая в Питер с группой, Юрик видел каменных свидетелей этой драмы.

Итальянцы про драму вряд ли слыхали. Им милее купола, коих так много в Италии.

– Синьор, а правда Санта-Мария дель Фьоре на третьем месте в мире по высоте купола?

– Правда.

– А ваш собор только на четвёртом?

Юрика таким вопросом на лопату не положишь.

– Вы совершенно правы! Какие глубокие знания! Какая начитанность! Вы, собственно, откуда? Из самой Флоренции? Прямо оттуда?! Наверное, много читали перед отъездом, готовились, да? Уважаю!

Разница меж двумя соборами ничтожно мала – всего лишь пара сантиметров. Больше того, по оценкам некоторых специалистов, Исакий выше. Однако сейчас не тот случай: любая словесная вольность может встать в солидную копеечку. Гости разобидятся и ничего не купят в "Онегине". А Юрик на "Онегина" всегда рассчитывал. Без него рабочий день превращается в субботник.

От "Астории" до Невского проспекта путь не близкий, особенно когда идёшь со старичками. С ними идти всегда неудобно, зато денежно. Если, конечно, старички иностранные. С молодыми идти куда легче, но и карманы у них облегчённые. В лучшем случае купят по матрёшке или по открытке, а то и просто на халяву угостятся магазинным туалетом, ликёром и красивыми шоколадками. Особенно бесили Юрика студенты – те вообще никогда ничего не брали за деньги, только угощались.

А вот старички – другое дело. У них и родственников больше (в их-то возрасте!) Для близких родственников сувениры подороже, для дальних – подешевле.

В сумме каждый уважающий себя иностранец покупает долларов на триста.

Выйдя с Большой Морской на Невский проспект, Юрик ломанулся к Площади Искусств, таща за собой покорных туристов. Опытный гид прогулку по Невскому делает за десять минут. Максимум за пятнадцать.

– Синьор, а нельзя ли помедленнее?

– Можно. Но тогда не успеете всё посмотреть. Вы же хотели пройтись по главной улице? Знаменитейший проспект, весь мир про него знает!

– А завтра что у нас?

– Завтра вам дадут большой автобус. Катайтесь потом, сколько надо, можете вообще из него не вылезать. А сейчас нам нельзя терять драгоценного времени!

Гидовать надо умеючи. Гид без цветистых баек, что павлин без хвоста, скучен и неприятен. Раньше Юрик так нагло не врал, его испортило гидование. Однажды в киевском аэропорту "Борисполь" он ожидал вылета в Москву. Задержка рейса два часа. Разъярённые греки (с кем он только не работал!) жужжали как осы, пытаясь перевалить вину на него. У греков, что ни случись, всегда гид виноват. Эта информация для тех, кто собирается работать с греками.

Положение спасла Анжела, киевская коллега. Она летела тем же рейсом, но с америкосами. Сердобольная Анжела затащила Юрика в бар, налила шампанского, и через полчаса он вышел к своим мучителям улыбающийся и довольный:

– Всё в порядке! Я позвонил Ельцину, через час будет самолёт!

– Ну, вот! Стоило на него покричать, надавить, как он сразу Ельцину позвонил!

С этого всё и пошло. Юрик больше не мог не приврать. Честно говоря, голой правды от него и раньше никто не требовал.