Текст книги "Дело о танцующей статуе"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3 Посещение салона

Центральном Доме художника, куда брата с сестрой подвез, как и обещал, Андрей, Ромке, в общем-то, понравилось. Правда, чем-то антикварный салон напомнил ему музей, а в музеи он терпеть не мог ходить, потому что они нагоняли на него тоску и скуку. Однако здесь скучно не было. Плакаты одни чего стоили, которые выставила «Лавка книголюба». И тридцатых, и пятидесятых годов, и даже времен Октябрьской революции, а еще армейское полковое знамя «За переход через Балканы», который был совершен аж в 1877 году. И вообще, чего здесь только не было. Картин – пруд пруди. И чем-то знакомые, Шишкина, например, или Айвазовского, и полотна совсем неизвестные, непонятно чьи, каких-то Схельфхаута и Андриана ван дер Пула, причем по умопомрачительным ценам. Были здесь и изделия Фаберже, яйца всякие пасхальные, и мебель старинная, из карельской березы и красного дерева, и еще индийские ковры и всякие кувшины, и вазы, и канделябры, и даже автограф самого Наполеона Бонапарта.

Николай Никитович, как и предполагалось, был вместе со своим другом, подъехавшим к салону на темно-зеленом «Пежо». Банкир приобрел очень ценную вещь – жутко дорогую линогравюру какого-то французского художника, которую Ромка толком не успел рассмотреть, а его друг – большую картину Айвазовского, которую сразу же вынесли из салона двое приехавших с ним его подчиненных.

Андрей фотографировал все подряд: и друзей-бизнесменов с их приобретениями, и людей у экспонатов, и плакаты, и иконы, и полковое знамя, затем поговорил о чем-то с главным организатором всего этого скопления ценностей – высоким толстым человеком.

– Пока еще не знаю, что мне пригодится отсюда, – сказал он ребятам. – Главное, чтобы мало не показалось.

А потом все наконец освободились от своих дел и покинули салон. Новгородцев, улыбнувшись своим юным друзьям, обратился к Андрею:

– Это тебе нужна реклама в газету?

– Зачинщики – они, – указал Андрей на Ромку с Лешкой, – мне бы такое и в голову не пришло: у вас рекламу просить. Тем более что я ею напрямую не занимаюсь, разве что иногда, по совместительству. Но я не против их начинания. Если они серьезно начнут работать, то можно будет их вполне официально оформить к нам агентами. В общем, посмотрим, что у них получится.

– Решили, значит, подработать? – взглянул банкир на Ромку. – А почему именно на рекламе?

– Реклама – двигатель прогресса, – переиначил известную фразу Ромка. – Разве она вам не нужна?

– Ну почему же? Реклама всем нужна. Ты попал в точку: наш банк начал оказывать клиентам новые услуги. Приносите на следующей неделе контракты моему заму, я дам ему распоряжение. – Николай Никитович тепло взглянул на Лешку: – Как там твой Дик поживает? Никита очень часто о нем спрашивает.

Сын Новгородцева Никита вместе с Артемом учился теперь в английском городе Бирмингеме, Дик когда-то был его собакой, а потом волею судьбы достался Лешке.

– Хорошо, – ответила девочка. – Линяет только. Везде шерсть, и мама ругается.

– Везде шерсть – это я отлично помню. Стихийное бедствие, – улыбнулся Новгородцев и помахал рукой своему знакомому: – Я здесь.

Мужчина, купивший картину Айвазовского, подошел к ним ближе.

– Я уже освободился. А ты?

Николай Никитович попрощался с ребятами.

– По-моему, мы обо всем договорились.

– Спасибо! – прокричал ему вслед Ромка и весело подмигнул своим друзьям: – Дела идут, контора пишет. Так Олег Пономарев всегда говорит.

– А теперь, если хотите, мы прямо сейчас можем махнуть к нам, – предложил Андрей. – Серафима Ивановна хочет с вами попрощаться. И бабушка моя вас тоже ждет, она знает, что я с вами поехал.

– Мы с удовольствием, да, Лешка? – У Ромки уже живот заболел от голода. В школе он съел только один пирожок, а после уроков они с Лешкой не успели дома пообедать, так как их ждал Андрей. А на всяких выставках и в музеях обычно есть хочется вдвойне. У Дарьи Кирилловны же всегда столько вкусных вещей, причем каких-то особенных. Взять хотя бы чай – красный из каркадэ, и даже зеленый, который она подает в огромных коричневых кружках, казался и ему, и Лешке самым необыкновенным на свете чаем.

Но, конечно, Ромка совсем не потому стремился в гости к Дарье Кирилловне. Несмотря на огромную разницу в возрасте, они с Лешкой давно считали ее своей подружкой, которой можно было все-все рассказывать, не опасаясь, что их секреты достигнут еще чьих-нибудь ушей. А Серафиму Ивановну, с которой они сегодня собирались прощаться, брат с сестрой полюбили еще осенью в Воронеже, когда сумели отыскать клад, украденный из ее дома. Ромка вспомнил, что давным-давно не был в этом гостеприимном доме, и подумал: «Скорее бы их обеих увидеть». А потому, забравшись на переднее сиденье, скомандовал:

– Андрюша, гони!

Его старший друг шутливо взял под козырек:

– Есть, шеф.

Андрей открыл своим ключом дверь, и все сразу почувствовали доносившиеся из кухни вкусные запахи. Лешка заметила, что Серафима Ивановна уже собрала вещи: ее небольшой чемодан и сумка стояли в коридоре.

– А чего она вдруг решила уехать? – шепнул Ромка Дарье Кирилловне, которая приветливо встретила их в прихожей.

– Говорит, что в гостях хорошо, а дома лучше. Пока сама за собой может ухаживать, поживет у себя. Соскучилась по своему собственному углу, – и Дарья Кирилловна обняла за плечи маленькую старушку, которая тоже вышла встречать гостей.

Ромка представил себе маленький зеленый домик Серафимы Ивановны, старинную железную кровать с горой подушек, покрытую синим покрывалом, свадебную фотографию на стене…

– Я ее понимаю. Только вот телик у нее уж больно допотопный, – почему-то вспомнил он.

– Вот вы и поможете купить ей новый, если поедете в Воронеж, – сказала Дарья Кирилловна. – Сама-то она вряд ли соберется это сделать.

– Конечно, поможем, – кивнула Лешка.

– И как вам антикварный салон?

– Нормально, – пожал плечами Ромка. – Много всяких любопытных вещиц.

Когда все уселись за стол, Андрей достал свой фотоаппарат и сказал:

– А у меня от салона еще кадры остались. Давайте-ка я нашу дружную компанию засниму на память.

Он навел объектив, пару раз нажал на кнопку, а потом с недоумением качнул головой:

– Не знаю, отчего, но счетчик кадров у меня сбит. Потому я и думал, что у меня еще пленка не кончилась. Но ничего, я сейчас новую вставлю. У меня есть двенадцатикадровая, нам вполне хватит.

– Не жалко уезжать? – тронула Лешка за руку Серафиму Ивановну и заглянула ей в глаза. Старушкино лицо показалось девочке спокойным и каким-то умиротворенным.

– Домой потянуло, – словно извиняясь, сказала пожилая женщина. – Благодаря вам и Дашеньке я съездила в Болгарию, мужнину могилку навестила, теперь и умирать не страшно.

– Да что вы такое говорите, – испугалась девочка. – А мы к вам скоро в гости придем, когда на весенние каникулы в Воронеж приедем. Мама нам уже это обещала.

– Вот и хорошо, – улыбнулась старушка. – Я вам всегда рада, вы мне как родные теперь.

– А у вас где-то, насколько мне известно, в январе «летающая тарелка» приземлялась, – сказала Дарья Кирилловна. – А вы мне об этом ничего не рассказали.

– А откуда вы об этом узнали? Вас же тогда в Москве не было, – удивился Ромка и тут же хлопнул себя по лбу: – Ну конечно, вам о «тарелке» Маргарита Павловна сообщила.

– Это же не было секретом. Почему же вы ко мне так долго не приходили?

– Думали, что еще успеем, а время так быстро прошло. И январь, и еще февраль. Тем более что «тарелка» ненастоящей была, и пришелец тоже, – оправдываясь, сказала Лешка. – Но мы к вам скоро опять придем, вы не сомневайтесь. Там такая история была, о ней очень долго надо рассказывать.

– Вот и хорошо. Риточка в свой Париж уехала, – продолжала Дарья Кирилловна, – теперь тетя Сима меня покидает, и Анд рюша вдруг на Кипр собрался. Одни вы у меня остаетесь. Буду вас в гости ждать.

– Бабуль, я же ненадолго, – сказал Андрей. – А теперь рекомендую всем улыбнуться.

Он пощелкал фотоаппаратом, затем извлек из него новую кассету и поставил ее рядом с первой.

– Мы к вам обязательно придем, – поддержал сестру Ромка и обратился к Андрею: – А ты когда уезжаешь? В понедельник?

– Да, вечером. А до этого надо кучу дел провернуть. Не мешало бы еще какой-нибудь репортажик сотворить, чтобы редактор на меня за этот отъезд бочку не катил.

– Слушай! У меня новая гениальная идея! – вдруг воскликнул мальчишка и покачал головой: – Нет, мне все-таки кажется, что ты без нас бы совсем пропал!

– Это еще почему? – удивился парень.

– А потому, что мы завтра едем со Славкой и его мамой в один дом – она арендовала его для детей, у которых родителей нет и здоровье плохое. Там что-то вроде санатория для них будет. И тебя можем с собой прихватить, уж так и быть.

– Наша мама говорит, – вставила Лешка, – что если у Славкиной мамы это дело удастся, то ей надо будет памятник ставить или орден давать, никак не меньше. Мы ей помогали зимой такой дом искать, в Медовке, помнишь, когда там взрыв с пожаром был, а я синюю тропическую бабочку нашла.

– Еще бы не помнить!

– Но Славкина мама свой дом сама нашла в другом месте, в Горянке. Это поселок такой старинный по Ярославскому направлению, совсем недалеко от Москвы. Дом там пустовал, вот кто-то и посоветовал ей его арендовать.

– А вы-то зачем туда едете? – заинтересовался Андрей.

– А ей тягловая сила нужна. Мы должны из дома этого всякий мусор вынести, убраться ей там нужно, короче. Потому что в понедельник туда спонсоры какие-то приедут и комиссия из Москвы, очень важная, вот ей и хочется, чтобы все там блестело.

– А в самом деле, Андрюша, – вмешалась Дарья Кирилловна. – Ты мог бы с ними поехать, с этой женщиной поговорить, дом сфотографировать, окрестности. Что может быть благороднее и важнее заботы о детях! Из этого может хорошая статья получиться. И тебе, и ей только польза будет.

– Во сколько вы едете? – сдался Андрей.

– Рано, – вздохнул Ромка. – Часов в семь из дома выходим.

– А на чем?

– На электричке, на чем же еще.

– Если хотите, я отвезу вас туда на своей машине. Заеду за вами где-то в половине восьмого. Славка же в вашем доме живет?

– В нашем. Здорово! Мама его будет очень рада, что нам не придется с вещами на электричку тащиться.

– Жаль, – сказал Андрей, снова заряжая свой фотоаппарат, – что я не успею до отъезда бабы Симы фотографии напечатать. Я их в редакцию смогу только в понедельник отвезти.

– Ничего страшного, пошлем ей их по почте, – ус покоила его Дарья Кирилловна.

– Зачем по почте? До наших каникул всего ничего осталось. Мы в нашем магазине пленку и проявим, и отпечатаем, и снимки ей в Воронеж отвезем. – И Ромка взял со стола и положил в карман черную фотокассету.

А потом они расцеловались с Серафимой Ивановной, и Андрей на своей «десятке» довез их до самого (подъезда.

– Ну и везет же нам в последнее время, – войдя в дом, не переставал радоваться Ромка. Он подошел к своему Попке, поменял ему воду и прямо из коробки щедро посыпал дно клетки кормом, смешанным с витаминами и минеральными веществами. Попугай совсем по-воробьиному чирикнул, спрыгнул вниз и посмотрел на хозяина круглыми черными глазами, сначала одним, потом другим. Ромка любил с ним разговаривать, потому что Попка слушал его с удовольствием, никогда ему не возражал, как некоторые в этом доме, а только свистел и щелкал клювом в такт его словам, словно поддакивал.

– Попочка, миленький, – обратился мальчишка к своему желтому волнистому другу, – твоя жизнь тоже скоро изменится, да еще как! Я тебе на «птичке» новую, огромную клетку куплю. И подружку, может быть. Ты только посмотри, как у нас денежные дела налаживаются: клиентов нашли двух в две газеты сразу, считай, четырех, это раз, Андрей нас сегодня в ЦДХ на своей тачке возил и завтра снова прямо от дома до поселка довезет, это два, ну и вообще… То есть у нас с Лешкой скоро Интернет будет, понял? А у меня скутер, самый лучший. И еще кое-что. – И Ромка стал думать, что он еще купит на заработанные от рекламы деньги. Телик бы личный не помешал. А еще на «горбушку» можно съездить и там компакт-дисков накупить… Какая же у них с Лешкой прекрасная жизнь намечается… Надо, кстати, Славке сказать, что Андрей завтра за ними заедет, пусть тоже порадуется.

Ромка подбежал к телефону и позвонил другу:

– Славка, что я тебе скажу! Завтра нас Андрей на своей тачке прямо до Горянки довезет. Скажи своей маме, что нам не придется на вокзал ехать и что можно будет взять с собой сколько угодно тяжелых вещей.

Он положил трубку и весело заскакал по комнате.

– Отчего такая радость? – спросил Олег Викторович, отрываясь от своих любимых телевизионных новостей.

– А у нас с Лешкой скоро Интернет будет. Раз уж вы не можете нас к нему подключить, то мы сами это скоро сделаем.

– Что, разбогатели? – поднял брови отец.

– Пока нет, но все идет к тому. Мы теперь рекламой занялись, у нас и клиентура есть, – объявил Ромка.

– А поподробней нельзя? – заинтересовался Олег Викторович.

– А тебе что, мама еще не говорила? Лешк, скажи ему сама, а я собираться буду. Мы завтра едем Славкиной матери помогать уборку делать в одной усадьбе, мама об этом тоже знает. Мам, – крикнул Ромка, – а кстати, ты принесла нам со своей работы всякие рекламные контракты?

Валерия Михайловна всплеснула руками:

– Забыла! Прошу меня простить. В понедельник принесу обязательно.

– А как насчет уроков? – Олег Викторович даже поднялся со своего кресла. – Значит, завтра вы уезжаете, в будние дни ты будешь заниматься сбором рекламы, а историю когда учить?

– Почему именно историю? – напрягся Ромка.

– А потому, что я сегодня вашего историка встретил, Антона Матвеевича, и он мне сказал, что ты не очень-то интересуешься его предметом. И что-то мне подсказывает, что, встреть я на улице другого учителя, он сообщил бы мне примерно то же самое. Или я не прав?

– Я всего одну тему не выучил, а он сразу жаловаться, – обиженно проворчал Ромка, пропустив вторую часть отцовской фразы мимо ушей. Но настроение у него разом испортилось. Столько у них всего хорошего произошло, и надо же было напоминать ему о плохом! Тем более что он всегда успеет исправиться!

– Я не понимаю, – продолжал Олег Викторович, – почему ты, с твоей-то памятью и увлеченностью философией, не можешь как следует подготовиться к уроку по истории.

– Для того чтобы что-то выучить, это надо сначала прочитать, – не вытерпела Лешка.

Из-за спины отца Ромка скорчил страшную рожу и показал сестре кулак. И эта туда же!

Зато ночью ему приснилось, как он мчится на крейсерском мотороллере со скоростью двести километров в час. Вернее, не мчится, а, набирая еще большую скорость, отрывается от земли и летит все выше и выше, а Антон Матвеевич с восхищением смотрит на него откуда-то снизу и выводит в журнале жирную пятерку по истории.

Глава 4 Несостоявшееся привидение

Ничего местность, симпатичная, – сказал Ромка, когда они въехали в поселок, где вокруг старинных домов росли вековые деревья и лежали сугробы снега, среди которых петляли узкие тропинки. Видно было, что весна сюда еще не заглядывала. – Постройки какие интересные, капитальные, – огляделся он вокруг.

– Здесь и дачи есть, но они дальше, а в этих домах люди живут круглый год, – сказала Светлана Анатольевна, Славкина мать. – А вот дорога эта мне незнакома – я привыкла сюда на электричке ездить.

Андрей остановился на первом перекрестке.

– Значит, вы не знаете, как дальше ехать? Светлана Анатольевна покачала головой:

– Надо у кого-нибудь спросить, чтобы зря не плутать. Здесь должен быть прямой и короткий путь.

– Ну что ж, сейчас мы это уточним. Андрей, заметив идущего по тропинке молодого человека, остановил машину и обратился к нему:

– Вы не подскажете… – и вдруг воскликнул: – Саня, привет! Какими судьбами?

Парень узнал Андрея и улыбнулся ему в ответ.

– Дела.

– А ты не знаешь случайно, как проехать к усадьбе Морозова?

– Мне тоже в ту сторону, – ответил Саня, – но я здесь впервые, так что спроси у кого-нибудь другого. А меня, если можно, подбрось немного вперед.

Детям пришлось потесниться. Легонький Славка забрался к Ромке на колени, и молодой человек втиснулся к ним на заднее сиденье. Они проехали один квартал и встретили еще одного человека, лица которого ни Ромке, ни Лешке из-за Славки, закрывающего им весь обзор, разглядеть не удалось.

– Как добраться до усадьбы Морозова? – спросил Андрей, снова остановив свою «десятку» и высунувшись из окна.

Прохожий задумался.

– А что там находится?

– Был детский садик, еще раньше – пионерский лагерь, а сейчас – ничего, – пояснила Светлана Анатольевна. – Красивый такой дом, а вокруг деревья.

– Я, кажется, понял, где это. Сейчас направо, а через два проулка – прямо, – указал мужчина.

– Ух ты, ну просто офигенно! – не сдержал восторга Ромка, когда перед ними во всей своей красе открылась старинная усадьба. До сих пор он думал, что они едут в обыкновенный, хоть и большой дом, но что он будет похож на сказочный дворец из красного кирпича, окруженный парком, никак не ожидал. – Андрюша, тебе нравится? Клево здесь, правда?

– Очень красиво, – согласился Андрей.

– Представляете, как здесь летом хорошо? – вставила Славкина мать.

– А смотрите, какой памятник. Как вы думаете, кому он поставлен? – указал Ромка на высокую, бронзового цвета статую человека, прижимающего к губам [горн.

Светлана Анатольевна засмеялась:

– Это не памятник. Это мальчик с горном. Подобные статуи в тридцатых-пятидесятых годах тучами штамповали и ставили во всех городских парках. Чаще всего тогда практиковалась девушка с веслом, прямо-таки классический образец скульптурного искусства тех времен, я сама ее хорошо помню. А здесь, как я уже говорила, до детского сада пионерский лагерь был. Так что сам бог велел здесь пионеру стоять. А теперь давайте посмотрим, что в доме делается.

– Я вас догоню, – сказал Андрей.

Он всю дорогу расспрашивал Светлану Анатольевну о том, в каких целях и почему они решили снять этот дом-дворец, а теперь, распрощавшись со своим знакомым, как истый репортер, решил немедля сфотографировать усадьбу со всеми окружающими ее достопримечательностями.

– Ох-ох-ох, сколько тут пыли и грязи! – воскликнула Славкина мать, когда, справившись с запорами, они вошли внутрь дворца.

– А вы говорили, что он пустовал.

– В общем-то, да. Но грязных следов, однако, полно. Очевидно, сторож сюда кого-то пускал. Как будто табуны лошадей толклись. Словом, работы здесь по горло. Славик, Рома, придется засучить рукава.

Лешка взглянула на окна, сквозь которые с трудом пробивался свет. Она достала специальные микроволокнистые салфетки и решила первым делом вымыть окна. Однако, даже несмотря на волшебные подручные средства, которые обычно помогали ей справляться с любой грязью, девочка поняла, что работы здесь – непочатый край.

– В общем-то, здесь должно быть хорошо детям, – вздохнула она. – Но чтобы добиться чистоты, придется, наверное, еще и завтра сюда приезжать.

– Да, дел тут навалом, – согласился с ней брат. – Одной субботы не хватит.

– Скоро сюда подъедут Анна Степановна и Елена Алексеевна, мои коллеги, помогут. – Славкина мать огляделась и с сомнением покачала головой. – А вы правы, за один день мы не управимся. Такое чувство, что здесь притон был, а потом, в жуткой спешке, его следы убрали, чтобы они в глаза не бросались, но и только. А знаете, что? – Она оглядела свою компанию. – Я предлагаю остаться здесь ночевать. Продуктов у нас много, если не хватит, то здесь, в поселке, и подкупим. Магазин недалеко. Кровати и одеяла здесь есть. Я сейчас Анне Степановне позвоню и попрошу постельное белье привезти. А заодно и ваших родителей предупрежу. Вы согласны?

– Лично я – за! – с энтузиазмом воскликнул "Ромка.

– Но только придется попотеть. Давай-ка вон из той комнаты выноси хлам на помойку.

– Это мы запросто. – Ромка схватил старые пыльные коробки и потащил их к выходу.

– Мусорные баки я позади дома видела, – крикнула ему вслед Светлана Анатольевна.

Ромка, бросив коробки в бак, обогнул дом и вдалеке, у самых ворот, увидел Андрея, который остановил какого-то мужчину с большой сумкой в руках и принялся его о чем-то расспрашивать. Но мужчина быстро ушел, а Андрей снова стал щелкать вокруг своим фотоаппаратом.

Ромка подошел к журналисту:

– Ну и как тебе здесь?

– Все отлично. Репортажик должен классный получиться. А когда здесь появятся дети, то я снова сюда приеду и его продолжу.

– Ас кем ты сейчас говорил?

– Как я понял, с местным сторожем. Во всяком случае, он из сторожки выходил. – Андрей махнул рукой в сторону стоявшего в гуще деревьев маленького домика, который Ромка поначалу не заметил. – Я хотел его расспросить о прошлом этой усадьбы, но ничего не вышло, очень уж он куда-то торопился.

К ним подошла Светлана Анатольевна.

– Телефон здесь не работает, – пожаловалась она.

– У меня в машине сотовый, – сказал Андрей, – пойдемте со мной.

– А кто это был? – спросила Славкина мама. – Не сторож случайно? Мне бы с ним поговорить. Сколько раз здесь была, ни разу не смогла с ним увидеться. Неуловимый какой-то. Он вернется?

– Я не знаю, – пряча в сумку фотоаппарат, ответил Андрей. – Он мне об этом ничего не сказал.

Подождав, пока Светлана Анатольевна поговорит по его «Мотороле», он попрощался с ней и с ребятами и отправился назад в Москву.

Довольно скоро Ромка изрядно утомился. Он взглянул на Славку с Лешкой. Похоже, они устали ничуть не меньше его.

«Это все, зачем мы сюда приехали?» – разочарованно подумал мальчишка. Он-то надеялся, что будет весело и интересно, но все их пребывание в доме в конечном итоге превратилось в скучную монотонную потовыжималку. Несмотря на приезд еще двух женщин, ей не было видно ни конца ни краю.

– Рома, – вдруг позвала его сестра в одну из комнат. – А здесь, по-моему, был больной.

– С чего ты взяла?

– А ему уколы делали, – и Лешка веником вымела из-под старого шкафа несколько использованных одноразовых шприцев.

– Больной, думаешь? – хмыкнул Ромка. – Знаешь что? Ты их не выбрасывай.

– Почему?

– Ну, мало ли… – Он взял веник из Лешкиных рук, смел шприцы на газетку, свернул ее и засунул за батарею.

– Зачем тебе это?

– Сам не знаю, но место не пролежат.

После короткого перерыва на обед Ромка стал мечтать лишь об одном: чтобы скорее наступил вечер и можно было отдохнуть. Он как автомат ходил на помойку, приносил ведра с водой, выжимал для Лешки всякие тряпки.

И вот наконец Светлана Анатольевна объявила отбой. Женщины вскипятили чай, и они все вместе поужинали. А потом только и оставалось, что ложиться спать. Телика здесь, понятное дело, не было. Ромка открыл было свою любимую черную книгу с мудрыми высказываниями великих философов, но сил читать ее не было никаких. Хорошо хоть, что места в доме было много. Каждый мог выбрать себе помещение по вкусу. Дети разместились на втором этаже. Лешка предпочла маленькую комнатку с диваном, чем-то похожую на ту, в которой она жила на даче у Артема прошлым летом. Ромка со Славкой устроились в большом зале с ажурными потолками и высокими полукруглыми окнами, где у детсадовцев, очевидно, раньше была спальня. Женщины постелили себе в одной из комнат на первом этаже.

Раньше всех сон сморил Славку. Лешка скрылась в своей комнатушке и тоже стала укладываться. Ромка лег на продавленный диван, но почему-то никак не мог уснуть. Иногда от усталости люди не спят, мама как-то ему об этом говорила. Он повертелся, посмотрел на белую лепнину на потолке, которая из огромного окна осветилась выплывшей из-за облаков огромной луной, отбросив от себя причудливые тени, и ему стало грустно. Ну, наубирались здесь, ну, поели и поспали, а завтра снова повкалывают, и домой. Тоска какая. Может быть, для смеху намазать Лешку со Славкой зубной пастой, как они это делали когда-то в лагере? Да нет, не стоит. Народу больно мало, смешно не будет, они еще возьмут да и обидятся.

Ромка привстал и огляделся вокруг себя. Луна отплыла куда-то за дом, тени исчезли. Такой здоровый дом, старинный. Вот было б здорово, если бы здесь водились привидения! Хоть бы одно откуда-нибудь вылезло! Мальчишка задумался и усмехнулся. Так, а почему бы и в самом деле здесь не появиться привидению? Дикому, но симпатичному!

Ромка приподнялся, тихо-тихо выскользнул за дверь и достал из шкафа в соседней комнате старую белую скатерть. Он видел, как ее туда засунула днем Светлана Анатольевна, сказав «пригодится». Вот и пригодилась. Прямо-таки незаменимая вещь для приличного привидения. А еще, кажется, надо скрежетать цепями, светить холодным светом, издавать замогильные стоны. Черт, как же он заранее все это не продумал. Надо взять фонарик и поискать в этом доме еще что-нибудь привиденческое.

В Ромкиной необъятной сумке ножниц не оказалось, зато нашлись флуоресцентный лак для ногтей, который он купил Лешке на Восьмое марта и забыл вынуть, а также перочинный ножичек. Прорези для глаз на скатерти можно было сделать и им. А лаком намазать не только ногти, но и пальцы целиком, и вокруг глаз. Это было уже кое-что. Мальчишка спустился вниз, чтобы в притулившейся недалеко от входа кладовке найти что-нибудь гремящее и скрежещущее.

Внизу было холоднее, чем наверху. Пол в холле был мраморный, к немалой Ромкиной радости – он не скрипел. Мальчишка поежился и, прежде чем приступать к поискам столь нужных ему предметов, решил закрыть форточку, из которой нещадно дуло. Он подошел к окну. Холодная луна теперь с другого бока по-прежнему равнодушно светила на заснеженный парк. Как в январе, подумал Ромка и посмотрел вниз. В парке было много елей, и, обсыпанные снегом, они, словно охранники, защищали зиму от посягательств весны. Ночью вокруг дома было еще красивее, чем днем. В ярком свете земного спутника деревья казались живыми героями волшебной сказки.

Ромка перевел взгляд на понравившегося ему днем мальчика с горном. Пионер обернулся и тоже посмотрел на него. Ромка потряс головой. Ну и наработался же он сегодня. А еще собрался привидение изображать. Самому стало черт-те что мерещиться.

Он закрыл глаза и снова их открыл. Чудеса продолжались. Мальчик-горнист наклонился сначала на один бок, потом на другой. Затем отвернулся от Ромки и снова немного покачался. Казалось, что он танцует среди наряженных в белые хлопья деревьев, которые в ритм неслышной музыки слегка шевелили ветвями. Затем пионер повернулся и поклонился. Ну и дела! Ромка привстал на цыпочки, чтобы увидеть статую в полный рост, но ноги пионера закрывали растущие перед постаментом высокие кусты. Он же железный или бронзовый, тяжелый то есть. Как же он шевелится? И почему? И зачем? Может быть, выйти к нему и посмотреть?

Превозмогая страх, Ромка потихоньку двинулся к входной двери. Она была закрыта на засов. Он принялся его отодвигать, засов при этом противно заскрежетал. Мальчишка замер. Постояв неподвижно с полминуты, он пробрался на кухню, где они оставили свои продукты, нашел небольшую бутылочку с оливковым маслом и, прокравшись назад, щедро полил маслом засов. Затем медленно-медленно выдвинул его из скобы, приоткрыл дверь и вышел наружу.

Луна заходила за тучи, видимость ухудшалась, тем не менее мальчишка заметил, как в кустах мелькнула чья-то тень. Неужели этот горнист еще и бегает? Мистика какая-то. В мистику Ромка не верил. Значит, надо было во всем немедленно разобраться. И он потихоньку, продолжая дрожать от страха, сделал несколько неуверенных шагов по тропинке к тому месту, где стояла окруженная кустами статуя.

В это время с кустов посыпался снег, кто-то выскочил из них на дорогу. Луна исчезла за тучами. Темнота стала кромешной, так как поселковые фонари почему-то не горели. Вместе со страхом Ромка почувствовал холод – он ведь выскочил в зимний парк совсем раздетым, в рубашке и джинсах, даже без свитера. И вдруг позади раздался скрип двери, а затем крадущиеся шаги. Теперь, несмотря на мороз, мальчишка весь покрылся испариной. Окружают, мелькнуло у него в голове, и Ромка быстро обернулся назад. И в ту же секунду его ослепил яркий свет из холла.

– Кто здесь? – раздался испуганный голос Славкиной матери.

– Это я, Рома, – дрожащим голосом ответил мальчишка.

– Ты? – Светлана Анатольевна пристально вгляделась в него и облегченно вздохнула: – А я-то напугалась! Ты почему не спишь? И куда ты собрался? Господи, ты же простудишься!

– Да я… Мне показалось… И потом, там дуло очень, я решил форточку закрыть.

– Где дуло?

– Ну, как где? В холле!

– Ты ее что, снаружи закрывать решил? И чем она тебе помешала? Наверху-то у вас тепло. Заходи немедленно в дом.

Светлана Анатольевна взялась за засов и, отдернув руку, в растерянности сказала:

– Кто-то здесь масло лил. Ничего не понимаю.

– Я тоже, – шепотом отозвался Ромка.

– Но зачем все-таки ты сюда спустился? – не отставала Славкина мама.

– Я… Мне что-то показалось. Луна была. Хотел на парк посмотреть.

Светлана Анатольевна погладила Ромку по голове. Должно быть, она подумала, что он сегодня слишком перетрудился. Славкина мать по профессии была психологом, а потому считала, что к каждому ребенку должен быть особый, индивидуальный подход и что никогда и ни в коем случае нельзя давить на его психику.

– Иди ложись, – мягко сказала Светлана Анатольевна, с трудом сдерживая зевоту. Она подобрала с пола какую-то тряпку, обтерла ею засов и тщательно закрыла входную дверь.

Ромке волей-неволей пришлось подниматься наверх. Сначала он спрятал в шкаф белую скатерть – при Светлане Анатольевне он держал ее под мышкой, и Славкина мама, к счастью, не обратила на нее никакого внимания, затем зашел в комнату, расположенную напротив той, где спали они со Славкой, и подошел к окну. Все-таки интересно узнать, куда делся мальчик с горном. Промеж туч снова проглянула луна. Она осветила парк, и Ромке показалось, что если бы окна в доме были открыты, то он бы услышал звук горна: так уверенно держал его в своих руках мальчик-пионер, твердо стоявший на своем гранитном пьедестале.

Ромка протер глаза. Горнист больше не исчезал и даже не шевелился. «Неужели у меня глюки от переутомления, – испугался мальчишка. – А как же тогда шорох в кустах? И тень на дороге? Что делать? Вернуться?» Но на это у него уже не осталось никаких сил.

Ромка вернулся в зал, где Славка видел уже, наверное, десятый сон, лег на свой диван и решил немножко полежать, чтобы отдохнуть и заодно дождаться, пока уснет Светлана Анатольевна, чтобы потом снова встать и посмотреть на мальчика с горном. А еще можно было набраться храбрости и выбраться наружу через черный ход – он вел из другого конца коридора. И тогда уже никто не услышит, как он будет открывать ту дверь.

Но лишь только Ромкина голова коснулась подушки, как он тут же крепко уснул. И проснулся лишь тогда, когда Славка несколько раз потряс его за плечо: