Текст книги "33 (СИ)"

Автор книги: Натали Варгас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

В руки следователя перешёл паспорт гражданина СССР образца 1975 года. Если бы не серьёзный вид его обладателя, следователь принял бы жест за неуместную шутку. Справедливо прикинув, что наставить граждан несуществующей страны на путь истинный всегда есть время, Антон открыл книжечку.

– Село… Х́реновое… – вслух прочитал он, пытаясь не сделать ошибку на ударении.

– Хреново́е. – Сурово подправил Уж-старший, нахмурился и добавил. – Воронежской области… Отметися, шо мы из тоиво Хренового, шо у Орлово, а не тоиво, шо у Боброво… Мать с отцом с Колыбелек…Верхних. А вот жену-та в Апочках нашёл…

– В та… почках? – неуверенно переспросил Антон.

– В Апочках… Средних. – Добродушно поправил Панкрат Давыдыч и повернулся к сыновьям. – Младший вот наш нынча в Комягах живёт, а старший – в Липягах…

– В Липягах? – приходя в себя, Антон смущенно моргнул.

– Ага, в Синих… – Начал расстраиваться старик. – С Силипягами не путать! Тёща моя аттудава…

– Понял. – Антон перевёл дыхание, возвращая то, что когда-то гордо блестело гербом с ничего уже не говорящей аббревиатурой «СССР».

– По какой стороне родственниками умершей будете?

– Старшим братом Лёлика. – Дедок принял из рук следователя свой старенький паспорт, и принялся аккуратно заворачивать «идэнтификацию» обратно в платок.

– Та-ак. Кто такой Лёлик?

– Отец Сашенькин…

– Неужели вы дядей Саши по отцу будете?

– Верно понимаете. – Буркнул тот и косо глянул на Захарова, её двоюродного дядю по материнской линии.

– Принесла ведь нечистая. – Проворчал тот.

– А вас я вапче не знаю и знать не желаю! – В ответ закудахтал Уж-старший. – Седьмая вода на киселе!

– Нищета деревенская! – парировал Захаров.

– А руки у вас грязными носками пахнуть! – выпалил Панкрат Давыдыч.

– Тряпьё совковое…

Антон ударил ладонью о стол. Резкий звук хлопка заставил разгорячившихся родственников отложить перепалку.

– Сядьте на место! – Скомандовал следователь. – И оставьте друг друга в покое!

Из того, что ему было известно о Татьяне Анатольевне Моловец, матери Саши, он знал, что эта дамочка работала моделью, выходила замуж пять раз, но ребёнка имела только от первого брака с Леонидом Давыдовичем Ужом – Лёликом. Сами родственники по отцу видимо особо ни Татьяну, ни Сашу не навещали. Куда им путешествовать с такими паспортами?! Отсюда, вероятно, и недружелюбие к ним «городской» части семьи.

«Так вот ты какой Хренов Уж, друг пернатых.» – подумал про себя Антон.

– Как до пустоши добрались? – Вслух поинтересовался он.

– Шкиперами…

«На перекладных» – Понял Антон и взялся за блокнот.

– Когда в доме очутились?

– Часам к пяти… – почесал затылок Уж-старший, но его тут же перебила Анна Николаевна, выкрикнув точное время прибытия гостей.

– В семнадцать сорок завалились! – её раздражённые вибрации отражались и в состоянии дамского коллектива самих Ужей. – Во, гляньте на них! Я же поначалу полицию звать собиралась, думала переселение бомжей по-нашему меридиану случилось…

– Каких таких бомжей?! – встала навстречу спортсменке крепкая Наталья Семёновна.

Анна Николаевна упёрла руки в крутые бока и с силой втянула воздух в свою мощную грудь… Казалось, вот-вот Ужи исчезнут с лица земли под давлением нарастающего в необъятных недрах спортсменки циклона.

– Держитесь за стулья! – Весело гаркнул Толик.

– Баталию прекратить! – Снова ударил по столу следователь.

Дамы тут же обмякли. Анна Николаевна с отвращением махнула рукой и ушла на кухню. Антон устало покачал головой.

«Цирк уехал – клоуны остались». Вписал он напротив цифр от 21 до 25.

– Вы бы в тенёк куда свалили… – Буркнул голодный Толик в сторону Ужей.

– Мешаем что-ль? – Искренне удивилась Ужиха-мать. – Ребятки, примите-ка влево.

Вся группа хреновых родственников организованно поднялась и мелкими перебежками рванула в наиболее свободную часть залы – левое крыло.

– И чё злятся-то, перцы? – Ворчал по пути Костя. – Думают надухарились так всё им можно, а нам нельзя…

Увесистый подзатыльник от руки Ужа-отца и звание «плуг колхозный» заставил замолчать обидчивого сына. В воцарившейся тишине, кто-то траурно пробасил.

– Дурдом на колёсиках…

– … со сквозняками. – Тут же печально добавили остальные.

О грехах и грешниках.

«Номера 26 и 27. Богословские, Павел Фёдорович и Зинаида Петровна. Шестьдесят и пятьдесят восемь лет. Назвали себя старинными друзьями семьи. Приехали в восемь двадцать вечера на семёрке «бимера» 98го года.

– Классика! – разглядывая машину из окна, восхищённо произнёс Антон. – Прекрасно сохранилась!

– Это вы на что это намекаете? – спросила Зинаида Петровна.

Говорила она, сжав зубы, и губы её, шевелясь, отделялись от них словно пластилиновые. А так как само лицо дамы и всё тело оставались мертвенно неподвижными, Антону подумалось, что в неё всадили лошадиную дозу Ботокса, при чём ошибившись местом…

– Можете нас обыскать, – вежливо предложил Павел Фёдорович. – Мы никуда не убежим.

Антон вернул просмотренные документы.

– Я так понимаю, вы тоже ничего не видели и не слышали?

Павел Фёдорович с расстроенным видом покачал головой. Зинаида Петровна кашлянула, давая понять, что ей есть что сказать.

– Я вот тут сижу, наблюдаю. – В тоскливом тоне начала гостья. – Молодёжь! Вы, Риточка. Как вам не стыдно. Тело своё старпёру продаёте, детка… Ваша мать тоже этим занималась? Нет? Вот бы она узнала… а вы, молодые люди, хоть бы кто-нибудь ласковое слово об усопших сказал! Шутки им всё… Голодные они… а сами в дорогих машинах понаехали… Вот мы, я и Павел Фёдорович, каждую субботу и двор убираем и траву в округе косим. А вы, что сделали полезного для общества? Ничегошеньки. Даже мусор за собой не уберёте. Ещё студентами себя считаете. Позор! Ведь кто-то из вас отравил двух человек… Преступники.

На последней фразе критичной гостьи юная часть публики зароптала. Антон странно улыбнулся. Ему вспомнились лихие годы «Перестройки»…

В начале девяностых, в жаркие дни мая, будучи отроком двенадцати лет, Антон украл чьи-то часы. В школе, в раздевалке. Электронные, черные спортивные часы. Возможно, дорогие. Просто случай помог, и никто его не увидел и не заподозрил… Вечером, после закрытия Универмага на проспекте Славы, он встал у дверей и в потёмках вытянул руку с «находкой»… Продал за полчаса, как говорят, закрытыми глазами, проходившему мимо старичку. Тут же рванул в продуктовый и на все деньги купил докторской колбасы. Это было единственное «дешёвое мясо». На всю неделю! Дома наелся до тошноты и ещё оставалось более половины. Но где хранить?! Холодильник родители давно продали. К соседям пойти – спросят от куда взял? Все же знают, что у семьи алкоголиков денег нет и не было… С родителями поделиться, но те на даче. Ага, дача у них. Одноместная времянка на шести сотках. Честным трудом они заняться решили – помидоры вперемешку с марихуаной выращивать… Антон сунул колбасу под диван. На утро в школе учителя устроили подробный допрос всем тем, кто был в раздевалке. Это испытание Антон выдержал со спокойствием. Он обладал завидной способностью эмоционально отделять себя от тех действий, в которых его могли обвинить. Но это не удовлетворило завуча, Семена Петровича. Человека пожилого и повидавшего не мало подобных случаев. Вызвали родителей. Колбасу надо было срочно съесть, к тому же она начинала портиться. Выбросить? Сердце кровью изойдёт! Столько усилий и напрасно. Пришлось сжевать нажитое. По мере наполнения желудка, Антон пришел к однозначному пониманию того, что ничего более гадкого он никогда в жизни не ел. Лучше было бы оставаться голодным… Давился три дня, но колбасу сожрал… уже позеленевшую и скользкую… Блевал с неделю.

– Афонин! – Как назло в понедельник в раздевалку вошёл Семён Петрович. – Я родителей твоих вызывал, а они пропали.

Антон ничего не сказал. Он ослаб. Лишь исподлобья глянул на завуча и заслуженного учителя бывшего СССР. Тот тоже как-то притих. Уставился в упор и вдруг… часы из кармана вынул. Спортивные, электронные, чёрные…

– Ты им напомни о том, что я их видеть хочу. – Медленно застёгивая ремень часов на левой кисти, произнёс завуч. – Им бы на твоё здоровье внимание обратить следует…

– Бог наказывает… – Между тем грозила пальчиком Зинаида Петровна. – Он всё видит!

– Бог учит, а не наказывает. – Неожиданно для всех возразил Антон, вскидывая вверх правую руку. – Не затрудняйтесь учить других… «Там» за вас уже подумали.

– «Мене, мене, текел, упарсин» – Торжественно вставил Захаров.

Лишившись поддержки наиболее уважаемой части публики, Зинаида Петровна вспыхнула.

– Вы безобразие оправдываете?! Вам бы арестовать всех надо, и по клетям рассадить… надолго. Может тогда у них у всех совесть проснётся…

Антон пристально глянул на собеседницу.

– Перефразируя известное выражение «за одного битого, двух небитых дают», я бы сказал так: за одного раскаявшегося грешника в чистилище двух святош предлагают.

– Это не Аристотель ли? – подхватил супруг Зинаиды.

– Нет, это я. – Буркнул Антон. – Мы с вами на людей с разных точек зрения смотрим. Я – со стороны горизонта, постепенно приближаясь, а вы – сверху… пролетая мимо.

– Этот следователь дурачит нам голову. – Глубокомысленно заметил Павел Фёдорович и тут же растянул лицо в благожелательной улыбке. – Вам от нас больше ничего не требуется?

Антон ответил «Нет, спасибо» и оба его собеседника выразительно отвернулись. Напряжение среди молодёжи тут же улеглось. Перед глазами следователя снова возникла сутулая тень Анны Николаевны.

– Я бы вам посоветовала на Давыдова внимание обратить. – Прикрывая рот крупной квадратной ладонью, пропыхтела она. – Татьяна Моловец его не приглашала… Старух вон притащил… И ещё… – Тут она для смелости сжала кулаки. – Он всегда удаляется в тамбур за какой-то надобностью…

– Подтяжки, наверное, поправлять. – Резонно ответил Антон. – Костюм у него великоватый, на прокат взят… от того и смокинг не снимает, что брюки от пуза отделяются.

– Ну, как знаете. – Вспыхнула спортсменка. – Моё дело предупредить.

Следователь кивнул в знак благодарности.

– Что-то холодно здесь! – Недовольно передёрнула плечиками Рита. Она требовала внимания после досадного промаха с «Нюнечкой».

– Можем каминчик растопить! – Отозвалась Анна Николаевна, мотнув на упомянутый ею предмет. Судя по саже и копоти, тот был в частом употреблении. – Лаврентий Иванович где тут у вас дрова?

Захаров как-то недовольно скорчился и, всунув два пальца в кроссовку, почесал внутреннюю часть стопы.

– Гляньте в сарае… – крякнул он. – Но мелких вроде нет, колоть надо…

– Давайте я нарублю и растоплю заодно. – Выдвинул себя Давыдов. – У меня на даче такой же камин, так что я с вашим быстренько справлюсь!

– А вы руку себе оттяпать не боитесь? – взволновалась Зинаида Петровна. Вынужденная забота. Ей надо было реабилитироваться в глазах публики.

– Я одной рукой могу разрубить поленья на равные восьмерики… присвистывая! – поспешил тот успокоить даму. – Ну, где у нас тут сарай?..

– Никто никуда не пойдёт! – Остановил движение Антон. – Анна Николаевна, пожалуйста, сделаете горячего чаю на всех желающих. Благодарю… Следующий!

Case

«Номер 28. Елена Семёновна Обухова. Двадцать один год. Авто – БМВ М5. Мини юбка без чулков, плотно набитый портмоне…» Записал Антон и поднял глаза на приветливо-беззаботное личико студентки медицинского ВУЗа.

– Я здесь, собственно, по делу… – начала было она, но смущённо потупилась.

«И почему я не удивлён?» подумалось следователю. «Просто страшная сказка какая-то, а не свадьба!»

– Елена Семёновна, мы здесь все «по делу». – Подбодрил он девушку. – Ваш черед, не стесняйтесь.

Та помялась.

«Какие ножки!» – Про себя заметил Антон. – «Если бы не нос с горбинкой, была бы красавица. Хотя тонкие губы с капризной волной… холодная.»

– Я с Сашей недавно на практике познакомилась, и она попросила меня кое-что разузнать для неё.

– Что именно?

– А можно с вами наедине?

В ответ на вопрос девушки, по зале пронёсся шутливо-неодобрительный гул.

– Низ-зя с утра же! – подмигнул следователю Толик. – Вы вон совсем не спали… и не ели… опозоритесь ещё! Позвольте мне…

Остальные юноши поддержали его реплику улюлюканьем и встречными предложениями. Пошлятина… Хотя, Елена действительно сильно выделялась из драматичной обстановки тем, что была одета не в вечернее платье, а в цветастое мини от Кавалли.

Антон нехотя встал, прошёл к одной из хозяйственных комнат, открыл дверь, заглянул вовнутрь. Пусто. Кивнул девушке. Елена, прихватив свой увесистый «дипломат», прошмыгнула вперёд. В комнате гладильная доска, утюг и множество полок. На одной из них, в углу, аккуратно сложены слесарные инструменты в виде нескольких чемоданчиков из нержавейки. Запах хлорки. Антон вспомнил слова Захарова о скорой переделке труб в доме.

«Хозяйка дома любит держать всё под контролем… даже ремонтно-хозяйственные работы» – Заключил он.

– Что у вас? – поинтересовался он, закрыв дверь уединённой комнаты, но не отпуская её ручку. Он знал, что сейчас, с другой стороны, прильнёт дюжина любопытных ушей. Он лишь замер в ожидании нужного момента.

– Видите ли… – Елена водрузила свой «Кейс» на гладильную доску и щёлкнула замками. – Меня Саша попросила приехать именно сегодня.

Она выудила несколько папок с бумагами и фотографиями. Антон насторожился. Как-то угрожающе они выглядели.

– Вы позвонили ей после своего приезда в дом?

– К сожалению, нет. Я думала, ну… неприлично парочку тормошить… ну и…. пристроилась к остальным.

– В каком часу?

– После восьми… ну-у…. ближе к восьми…

– Понятно. Так какие у вас с ней дела?

– Она просила меня нарыть инфы на Карловского… на Толика. – Встрепенулась девушка, вынимая подшивку из медицинских справок и заключений. – Я здесь была уже после её приезда. Она так просила…

– Минутку. – Произнёс Антон и резко рванул дверь на себя.

В комнату ввалилось несколько человек во главе с Толиком и Виталием. Последовавшее за потерей равновесия столкновение, наградило участников подслушивания достойными синяками и ушибами. Однако, никто из них не извинился, за что Елена прозвала всех «сукиными козявками» и «недозревшим планктоном». Кряхтя и ворча друг на друга, лишённые удовольствия слушатели удалились. Некоторое время, Антон молчал, пытаясь понять значения слов и выражений собеседницы. Он таращился на носки своих туфель, морщил лоб и хрустел суставами пальцев. Последнее для отвода глаз. Придя к заключению, что девушка относится к классу молодёжи с нестандартной душевной организацией, он закрыл дверь и со вздохом принял документы из её рук.

– Я вижу материалы о сумасшествии сестры Карловского, Валентины. – Сухо произнёс Антон, после изучения бумаг. – Саша знала её?

– Нет, но вроде как Толик зазывал Сашу… ну, к себе… жить.

– Когда?

– Месяца два назад… а она, будто назло ему, сразу выскочила замуж…

– Тогда же он и приобрёл подружку, Светлану «Василька». – Прикинул вслух Антон. – А его сестра тут причём?

Елена пожала плечами.

– Сейчас она на пятом месяце беременности.

– Кто отец?

– Это инфа в мои задачи не входила.

– Продолжайте.

– Валентина попала в психушку два месяца назад. Вот и всё… может вы что-нибудь понимаете?

– А причина… ам… её помешательства, вам известна?

В ответ, девушка выбрала папку с подборкой фотографий. Поначалу Антон не понял в чем дело. Фотографии, казалось, были сделаны ради хохмы… Ну какому дебилу придёт в голову усердно щелкать мобильником, когда у беременной девушки случился…

– Выкидыш?

– И как может показаться, с обильным кровотечением… – облизнулась начинающая филёрша.

– «Показаться»? Вы хотите сказать, что это мне кажется?!

В усиление своего возмущённого удивления, Антон ткнул Елене в нос снимком девушки, сидящей в луже крови. Свет от вспышки камеры выхватывал из темноты спальни позу человека, увидевшего перед собой труп нерождённого ребёнка. Вспышка слабая, качество низкое. Фотографии получились размывчато-желтоватыми, с вампирически сияющими глазами и черными пятнами теней.

Аристократическое личико Елены расползлось в некоем сладостно-мирном сиянии улыбки.

– У неё не было выкидыша. – Произнесла она так, словно сама говорила с психически больным человеком. Антон действительно сопереживал несчастной сестре Толика, несколько сильнее чем следовало. – Её привезла «Скорая» в больницу на Ветеранов. Но оказалось, что с ней всё в порядке… Она была совершенно здорова… физически, то есть…

– То есть как это в порядке? – начал повышать тон Антон. Если бы с его женой такое произошло, вряд ли он позволил милой студентке даже подумать о слове «здорова» …

– Это была не её кровь… Кто-то подлил в постель крови животного происхождения.

– Та-ак. – Начал понимать Антон. – Толик?

– Не известно. – Тут Елена с облегчением вздохнула, видя, что собеседник пришёл в себя. – Именно это Саша и хотела выяснить.

Следователь вынул пачку Данхилла и сунул сигарету между зубами. Задумчиво пожевал фильтр. Девушка в ожидании молчала. Со смертью «заказчицы» Саши, она пребывала в смятении и надеялась на помощь профессионала.

– Как фотографии попали к вам? – наконец поинтересовался Антон.

– Их мне Саша передала…

– Она их сделала?

– Нет… Толик. Но, как он сам рассказывал, его разбудил крик сестры, он вбежал в спальню, думая, что кто-то… ну… посторонний там находится и на ходу заработал камерой. Чтобы, мол на «доску объявлений» сразу прилепить.

– Та-ак…

«Шутка, перешедшая в необратимую трагедию, или намеренное хулиганство?» Антон хрустнул сжатыми пальцами «Вот, меня там не было… уродцы…»

– А каковы были отношения между Толиком и его сестрой?

– Не знаю. – Девушка опять пожала плечами и осенила своё личико невинной улыбкой. – Я должна была передать Саше заключение экспертизы… ну… что кровь не человеческая. – Тут она поджала губы, что-то припоминая. Следователь превратился в слух. – Вообще-то я проверяла их эФ-Бэ и Ка-Вэ… Его сестрица как-то раз, ну… где-то за неделю до несчастья… разыграла Толика. Когда он был в ванной, она крикнула «Пожар!» и ещё дымовую «бомбу» подбросила…

– А в квартире жили только они вдвоём?

– Да, родители уехали жить куда-то в Южную Америку, ну… по работе.

– Та-ак, и что дальше.

– Толик выскочил в неглиже и бросился спасать свои вещи. Ну-у, сестрица засняла весь бардак на мобилку и сбросила во флудилку…

– Опубликовала в соцсетях? – уточнил Антон.

Та утвердительно кивнула с явным ехидством. Ах, если бы опер проявил хоть малейший интерес к тем нашумевшим съёмкам, она тут же бы ему показала «престижный» фильмец со своего «Blueberry» в сопровождении собственных комментариев. Но Антон молчал. Елена не сдавалась. Она сжала губы в самодовольную ухмылку.

– У меня есть ещё кое-что. – Добавила она, хитро щурясь под взглядом симпатичного следователя. – Если интересует…

Получив «добро», она потянулась за темно-жёлтым конвертом с надписью: «Школы № 306, № 216, № 192»

– Валентине тридцать лет, – начала Елена, очень медленно вынимая содержание конверта, – и она боялась повторения выкидышей, ну… как у её матери.

– У её матери?

– Ага. У Феодоры Ивановны. Сестрица Толика родилась, когда мамаше стукнуло тридцать пять, а Толик – когда бабульке перевалило за сорок…

В белых ручках студентки раскрылся веер старых фотографий. «Бабулька» в старомодном одеянии и массивных очках сидит на лавочке… в вестибюле школы. Вот Толик, ребёнок, сидит рядом… отвернувшись. Ещё несколько подобных видов. Школы разные, Толик разного возраста, с разными стрижками, в пальто и без. Только облик Феодоры Ивановны не меняется. До неузнаваемости сморщенное лицо, худоба, желтизна, жёсткие губы, одни и те же очки, каракуль и платок. Зимой и летом одним цветом. Антон всё понял. Понял от того, что к нему в голову пришла самая отвратительная из мыслей, какая могла прийти человеку при виде столь обезьяноподобного создания рядом со цветущим здоровьем и внешностью подростком. Он даже тряхнул головой отгоняя рой гадких предположений и язвительных замечаний относительно того, как мог у столь уродливой особи родится вполне племенной жеребец…

– Ясно. – Произнёс Антон. – Саша собиралась прихлопнуть Толика надгробной плитой.

– Чем? – Елена вытянула шейку и хлопнула глазами. – Так вы… вы думайте, что это Толик отравил её за эти все, ну… бумаги?!

Тот пожал плечами. Нечто неестественно хищное появилось в этой очаровательной молодой филёрше. Следующий вопрос вырвался из него совершенно естественно.

– А насколько хорошо вы знакомы с самим Анатолием?

– Сегодня увидела его впервые.

– Тогда спасибо за помощь… – Сказал Антон и, вопреки ожиданиям студентки, повернулся к двери. Она обиделась. Опер заметил её старания лишь кратким «спасибо»?!

– Так вы арестуете ЕГО? – Не унывала она по пути в залу. Тот упрямо молчал. Во-первых, он не любил разделять радость по поводу подобных «открытий», во-вторых, ему порядком надоело «нуканье» Елены. Он сунул сигарету обратно в пачку Данхилла и вяло улыбнулся.

– Посмотрим…

Финишная пара.

«Номер 29. Андрей Сухов. Шестнадцать лет. Деревня Клинки Псковской области. Сутулый, но высокого роста деревенский парень. Клеится к номеру 28…»

– Как сюда попал? – Начал допрос Антон.

– Я к поступлению в лэти на фекти готовлюсь… В Питере с января у приятеля живу.

– Как сюда в дом попал, спрашиваю.

– Меня тётя Таня заехать попросила. – Виновато пролепетал он. – Она здеся кое-что забыла и дала мне сто баксов, чтобы забрать.

– Верно. – Подтвердил Захаров. – Молодой человек за её смартфоном заехал прямо после прибытия свадебного кортежа. А как узнали о несчастии с Сашей и Данилой, так он с нами тут и застрял…

– Та-ак, а куда тётя Таня телефончик просила подвезти?

– В Пулково… к четырём.

– Вчера?

– Не-е, в пятницу.

Андрей смутился. Антон с укоризной покачал головой. Ясно, что мальчишка вовсе не намеривался бегать по городу с уже полученными деньгами, но к чужому мобильнику душа у него лежала.

– «Рановато» вы что-то в дом приехали. – Насмешливо заметил Антон, записывая место проживания, регистрации и контактные данные мальчишки. Мать – одиночка, развелась год назад. Андрей живёт с матерью и, ясное дело, подрабатывает. – От сотни баксов трудно было избавится?

В ответ Андрей передёрнул лицом и надулся.

– От куда «тётю Таню» знаем? – Невозмутимо продолжал следователь.

– Мы в одной школе с Сашей учились.

– Ах, вот оно что! Твой класс был её подшефным?

– Ага. Она мне по учёбе помогала. По алгебре…

– Ладно, разберёмся. – Мрачно протянул следователь и набрал телефон матери Андрея, Ольги Семёновны.

Молчание. Андрей приподнял руку правой руки и болезненно поморщился.

– У вас есть что-нить обезболивающее? Я тут плечо потянул…

У Захарова в машине оказался запас ибупрофена и получив «добро» от следователя, Лаврентий Иванович рванул во двор.

– Что-то не отвечает твоя родительница. – Проворчал Антон после недолгого ожидания.

– Она на даче с очередным ухажёром, простите, уединилась.

– Где дача?

– На семьдесят втором километре. – Андрей хлюпнул носом. – Дяденька, можно мне домой? Мне учиться надо. До станции и сам пешком дойду.

– Щас. – Антон ещё раз набрал номер Ольги Семёновной. Последовал ответ. В трубке шум. Кто-то пилил дрова. Антон представился. – Я по поводу вашего сына…

– Что он натворил?! – взвизгнул хриплый голос.

– Ничего. Хочу узнать отпускали ли вы его…

– Нет! – Перебила Ольга Семёновна, преодолевая визг пилы. – Я ему сейчас… Ой, шас позвоню ему… Ах, ты витязь дубовый… у́чится он так!

Антон извинился и опустил трубку.

– Вот что, Андрей. Отдай телефон тёти Тани мне и иди в травмпункт, плечо проверь. И смотри! Я туда тоже позвоню!

Получив мобильник Татьяны, Антон, по следовательской привычке, заглянул в календарь отсутствующей особы. Поездка во Францию действительно назначена на семь дней. С вечера прошлой пятницы по следующую. День рождения Дениса Давыдова тоже указывался на тот же день, но пораньше, в два по полудни, до отъезда. Указан адрес ресторана и комментарий: «Зайду на полчасика». В тот же день, утром, парикмахерская. Адрес, телефон, имя цирюльника и заметка: «напомнить Ларику фиксатор не применять» … Что-то казалось странным в этом расписании, но мысли Антона опять пресеклись мягким баском вернувшегося хозяина дома.

– Я Татьяне о смерти дочери уже рассказал. – Приглушённо начал Захаров. – Ночью ещё позвонил, подготовил… эх, разве подготовишь к такому? Как она испереживалась!..

Антон покачал головой. Горе родителей о смерти ребёнка… Как-то в детстве он серьёзно отравился. Бог знает, чем, но плохо начал чувствовать себя настолько, что не мог двигаться. Родители сидели на кухне, за дверями. Пили, курили, ругались… всё как обычно. Антон жаловался на боль в животе ещё днём, но отец рассматривал заявление мальчишки как уловку в нежелании делать уроки. Нашла его соседка, Прокофьевна. Зашла узнать не мог ли Антон помочь её племяшке с литературой?.. Через неделю, когда Антон вернулся из больницы, нашёл родителей за тем же столом – пили, курили, ругались…

– Следующий!

«Номер 30. Александр Данилович Фомин. В доме с обеда, но весь день играл в «Весёлую ферму» на своём смартфоне и очнулся лишь тогда, когда залу взорвал вопль Насти о смерти молодожёнов. Двадцать шесть лет. Mercedes, Fabio Paoloni, Chronoswiss…»

– Студент? – с сомнением спросил Антон.

– Хм… Работаю. – Кротко ответил Алекс и многозначительно замолк. Антон приподнял брови. Он требовал уточнения. Тот хмыкнул. – Медсестра я….

– Ой, сестричка! – Как и ожидалось, выскочил Толик. – Витёк тут на чесотку в толстой кишке жаловался! Не могли бы вы её прощупать… дорогая!

С этими словами он бог весть от куда выдернул хирургическую перчатку и демонстративно ухватил её за «средний палец». Перед глазами изумлённых зрителей весело задёргался «digitus infamis».

– К вашему сведению, – учтиво отозвался Алекс, – эту манипуляцию проделывают указательным пальцем, а не средним… Вам же я бы посоветовал пить побольше пресной воды, может тогда головной кровоток отпустит.

Такой поворот несколько обескуражил Толика. Шутник замер с раскрытым ртом, пытаясь найти верную «язву» в адрес говорящего. В наступившем звуковом вакууме тихий голосок Елены мини-юбки показался громовым.

– Калоизлияние в мозг – это клиника. Она не лечится никакими видами пальпации и освежающих возлияний.

В ответ, Толик гнусно, даже угрожающе, оскалился на неё.

– Ну вы… товарис… чь Обухова, повернули… удивили-с, так сказать… прямо как обухом по голове-с!

Антон поспешил унять вновь надвигающуюся бурю. Он выступил в центр залы и театрально воздел руки.

– Дамы и господа! Прошу всех занять свои места и…

Вдруг он осёкся. «Занять свои места»! Он присмотрелся к пёстрому собранию… Зрители! Зрители того стереоскопического фильма в кинотеатре на пятьдесят человек из жуткого сна, начали приобретать черты и характеры тридцати гостей дома, собравшихся вокруг свадебного стола на полсотни едоков…

– … и предоставить мне возможность расследовать преступление. – Сдавленным голосом закончил Антон.

Вчерашний праздник приобретал черты его собственного ночного кошмара…

ГЛАВА 2. ПОД МИКРОСКОПОМ

Подводя итоги

По окончании принудительной регистрации всех гостей в своём блокноте, Антон сфотографировал все записи мобильником. Выслал цифровушки Димычу, помог экспертам опечатать комнату погибших молодожёнов, проводил их до тамбура и направился во двор… размять ноги. Ему во всём этом деле что-то не нравилось. Но что?

Вспоминалось сновидение.

«Дрянь обычная или реальное предчувствие?» – Думал он, пытаясь стряхнуть тошновато горький привкус этой ночи. Тридцать три человека в кинотеатре, включая его самого, наблюдающего за зрителями. Кадр за кадром, час за часом зрители с нескрываемым отвращением и одновременно восторгом, наблюдают за действиями палачей… Даже лица, казалось, были похожи на те, которые предстали перед ним в доме на пустоши. Но почему во сне их было тридцать три, а не тридцать как в доме?

«Хотя, это всё-таки сон!» – наконец смахнул задумчивость Антон.

Он шагнул за порог дома, побродил по прохладному двору, с удовольствием втягивая всей грудью свежий воздух с манящим в отпуск ароматом лета. Сирень, осока, ромашки… Мечущиеся стрекозы и вечно назойливые комары. Антон хлопнул себя по шее пару раз, поворчал на не сложившееся воскресение. Кряхтя устроился в тени на скамейке.

– Утрясём всё в ясную схемку. – Пробурчал он.

Открыл новую страничку блокнота и тихо выдохнув печальное «поехали», принялся выводить на чистом полотне листа список событий:

«– Пятница -

Утром хозяйка дома, Татьяна Моловец, навещает парикмахера. Ясное дело, готовилась к свадьбе дочери.

Днём она отмечает своё присутствие на дне рождения Давыдова. Тот предлагает Татьяне выйти за него замуж, чем её и огорчил. Примерно в то же время, по просьбе хозяйки в дом прибывает Захаров, муж Татьяниной сестры. По словам Захарова, она суетилась в комнатах молодоженов. Вечером Татьяна Моловец, никого не уведомив о своих планах, неожиданно для всех уехала в Париж.

– Суббота -

В восемь утра приезжает Анна Николаевна с помощником Середняковым от фирмы «Лучшее время» в качестве организаторов свадьбы. Тоже по просьбе Татьяны Моловец, вернее по договору, подписанному за восемь дней до свадьбы.

В девять приезжают подружка Толика, Светлана «Василёк» с супругой Виталия, Валентиной. Света работает на кухне. Валя, утверждая образ особи дворянского происхождения, ждёт, когда от неё отвалит тоска…

Около одиннадцати тридцати приезжает старых дружок невесты, Евгений Соколов, на «Тойотушке». Помогает накрывать столик.

В полдень, наведывается раскаявшийся Денис Давыдов в пыли и компании трёх соседок с Озерков. Он сидит в углу в ожидании Татьяны. Бабульки пасутся у стола и ждут конца торжества.

К обеду, к часу, на Мерсе подъезжает Алекс-медсестра. Весь день прикидывается весёлым фермером… Одновременно, в Кадиллаке подъезжает Юрий «Тромбон» со значительным довеском в виде Лидии. Он ждёт Татьяну, она – начала торжества.

К концу дня, в пять сорок, в дом вваливается семья Ужей. Анна Николаевна пытается вытолкнуть их и даже позвонить в полицию… Те забили тамбур своими телами и авоськами.

К семи вечера из ЗАГСа возвращаются молодожёны со «свадебным кортежем» свидетелей. Саша поклевала икры, Данила похватал со стола всё что под руку попалось. Поднялись в верхние покои. Жених принимает ванну, невеста забрасывает чистые шмотки в шкаф… Поссорились?

Свидетели ехали за ними на тройке бимера: Валера с женой Настей, Толик и Виталий. Ребята сильно выпили уже по пути… В доме скучали, играли…

Далее приезжает школьник Андрей Сухов за мобильником Татьяны Моловец. Та попросила подростка подвезти его ещё утром, но мальчишка вспомнил о задании только к вечеру. Оказался втянутым в следствие, тоже маялся бездельем…