Текст книги "Проводник"

Автор книги: Натали Штайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Поделилась с Наташкой своим напряжением.

– Да не волнуйся, всё нормально. Он со своими штучками, но не идиот. Ирина Аркадьевна с идиотами бы не дружила.

– А-а-а…

Очень полное объяснение. Главное – логичное.

Мне, в принципе, его хватило. Ну машет человек руками, пускай себе, на здоровье! Разговаривает сам с собой… У меня, может, тоже странностей хватает, только я их не вижу. Да и внутренне этот Жора пришелся по душе, хотя чем, – опять же необъяснимо.

Всегда, когда знакомишься с новым человеком, хочется узнать о нём как можно больше, одновременно хочется и рассказать ему о себе, чтобы и он узнал о тебе как можно больше. Мне казался этот принцип основой общения. Я, конечно, задумывалась, а как в таком случае сходятся люди глухонемые? Но развивать мысль в этом направлении не очень-то и хотелось, ведь мы же не глухонемые.

Вооружившись этой аксиомой, я заваливала Жору вопросами о его жизни. Интересно же. Он, наверное, не знаком был с этим принципом, и всегда либо отвечал односложно – «да, нет», либо переводил тему, либо вообще не отвечал, только улыбался. Уяснив, что от него ничего не добиться, я решила поменять тактику, – рассказать ему о себе. Но как-то в лоб не начнёшь, не усадишь же человека перед собой с целью выслушивания повествования о себе. Нужен ненавязчивый повод. И повод нашёлся.

Я сидела на нашей просторной лоджии с неизменным набором – сигареты и кофе. Пересматривала фотографии из своего альбома, надеясь, что Жора присоединится и я напоказываю и нарассказываю ему кучу всего. Надежда оправдалась, у Жоры было свободное время, и он с аналогичным набором появился на пороге.

– Закрывай плотнее. А то Владимировна нас скоро стукать будет за задымлённое помещение.

– Угу… – он с усилием прижал балконную дверь.

– Я тут фотки смотрю. Хочешь, покажу?

– Давай…

– Вот, смотри.

Я пристроилась рядом, чтобы удобнее было объяснять, где кто.

Жора открыл фотоальбом посередине. Всмотрелся в изображение, нахмурился. На фотографии был запечатлён уже ушедший в мир иной руководитель нашего бизнеса. Открыв рот, чтобы озвучить виденное, я так его и не закрыла.

– У-у-у… крышка мужичку…

– В смысле?!

– Каюк…

– Что значит «каюк»?

– Ну он уже того… фьють… – он неопределённо провел рукой в воздухе, – нет его здесь уже.

– Тебе что, Наташка сказала? – выдавила я из себя, заранее понимая нелепость своего вопроса. На тему безвременно ушедшего «горца» мы вообще ни с кем не разговаривали.

– Зачем Наташка… – он пожал плечами.

– А как ты узнал? – мне становилось нехорошо. Может быть, для кого-то видение состояния человека по фотографии и есть вещь обыденная, а я к этому ещё не привыкла.

– Да никак… Просто нет его и всё… – Жора отвернулся, любуясь далёким лесным пейзажем. В отличие от меня он был совершенно спокоен и мало заинтересован в том, что видел.

– Как это так? Как это, просто?

– Он что, у вас верховодил? – Жора, как обычно пропускал мимо вопросы.

– Ну… главный наш…

– Нехорошо… с него главный, как с меня балерина.

– Ну, ты вроде неплохо двигаешься! – сострила я, чётко понимая, что Жора вот только лишь сейчас вывел истинный вердикт, к которому мы шли почти два года.

– Чё, правда?! Это ты надо мной прикалываешься? – он недоверчиво заулыбался. Глядя на его распахнутую физиономию, я засмеялась, и вместе с тем подуспокоилась.

Да… повествования о себе не состоялось. В очередной раз я убеждалась, что выстроить целенаправленный и понятный диалог с Жорой не удастся. Он общался на каком-то другом, алогичном уровне, который я лишь косвенно осознавала, но включиться целиком не могла. Нехотя, но пришлось расслабиться, и забыть о первоначальной тактике. Просто сидела и молча курила.

– О! А это что за подружка? – Жора опять вернулся к разглядыванию фотографий. Наверное, уловил мой интерес и решил сделать приятное.

– А-а-а-а… да это тоже наш руководитель.

На фото красовалась «татарка», волею судеб оставшаяся в живых идеолог нашего бизнеса и правая рука «горца»

– Как она тебе?

– Да ничего… – он пожал неопределённо плечами.

– Сейчас это наш главный партнёр по бизнесу… Как думаешь, можно с ней строить бизнес? – сама удивилась заданному вопросу, ведь секунду назад даже подобных мыслей в голове не было.

– Бизнес?! С ней?! Не-е-е, зачем же? – мне в принципе хватило одной его по-детски наивной интонации, но Жора добавил, уточняя, – поговорить с ней можно, в кино сходить… но бизнес – исключено…

Мы замолчали, каждый думал о своём. Ещё одно удивительно качество, обнаруженное мною благодаря знакомству с Жорой – это комфортное молчание. Мало с кем можно спокойно и не напрягаясь помолчать, и глубокомысленно поразмышлять. С ним можно…

Мои раздумья крутились около меня самой. Вот Жора сейчас выдал пару весьма своеобразных и, может, логически несостоятельных объяснений, а у меня в голове сложился вполне гармоничный пазл. Очень как-то легко сложился. Почему так легко? На удивление легко… Ответ выплыл на поверхность, немного задевая чувство собственной значимости. Ох, дура я, дура! Ведь в первую секунду знакомства, ещё при тогдашних поисках работы, в этом, будь он не ладен, офисе, едва взглянув на эту самую «руководительницу», окрещённой мной «бойкой торговкой», у меня всё внутри затрепетало и потребовало одного – бежать. Бежать, и как можно дальше. Какой бизнес, какие дела?! Да, прав Жора, с ней можно лишь сходить в кино. А в кино не хотелось…

Верно говорится: лучше поздно, чем никогда. В данном случае очень своевременная поговорка. Давеча наша «бойкая торговка» после почти полугода восстановительных медицинских процедур вернулась в строй и давай со всей, свойственной ей стремительностью, продолжать строительство того, что её чуть было не загнало в гроб. Естественно, в её грандиозные планы входила и моя деятельность, и Наташкина. И мы, находясь в подвешенном состоянии, не в силах были полностью противостоять этому татарскому напору. В общем, не умели её послать, хотя бы мысленно. Но Жорин вердикт придал силы и уверенности в необходимости такого посыла. Да и пора бы уже начать уважать свою интуицию…

Разобравшись с женской половиной нашего бизнес-руководства, я мысленно обратилась к мужской. «Горец», хотя и уже ушедший, до сих пор вызывал во мне кучу эмоций. Момент первого с ним знакомства сохранился в памяти очень отчётливо. Сейчас, воссоздавая этот момент, я долго не могла подобрать нужного определения, такого объёмного слова, описывающего моё состояние. Наконец-то подобрала: неприятие. Полное, тотальное неприятие.

Но, надо отдать должное, представили его нам очень грамотно, психологически выверено и достойно. Продали, так сказать, задорого. В бизнесе это действо называлось «построение». Сразу несколько человек подряд, в самых высокопарных и представительных прилагательных описывали «горца». Создавалось ощущение, что перед нами вот-вот предстанет если не сам Бог, то уж точно лучшее из Его творений. И такое построение сработало и забило в самый невидимый уголок моей души первоначальное нахлынувшее неприятие.

Временами оно, конечно, всплывало. За время нашего с ним сотрудничества даже неоднократно. Но вот в чём фишка: всплывало-то оно всплывало, но лишь тогда, когда я была вне зоны воздействия его неоднозначной фигуры. Стоило «горцу» оказаться передо мной со своими пламенными речами, поблёскивающими очами и безотчётной верой в наше финансовое благополучие, как все сомнения куда-то разбегались, прятались в сердечные щели, уступая место такой же уверенности в светлое будущее. Эмоциональные качели какие-то….

Об ушедших говорят либо хорошо, либо – никак. Мне очень подходило «никак». Строго говоря, теперь дела мне до него нет. Что уж он из себя представлял, что в себе носил, это он теперь выкладывает перед Создателем; мне же нужно было понять, почему я не смогла убедить себя в том, что чувствовала и что Жора коротко описал как «нехорошо». Ведь понимала, что идти за «горцем» нельзя, а шла. Как, извиняюсь, барашка.

Не хотелось признаваться, но приходится. Ощущение себя именно что барашкой (конкретнее, конечно, бараном, но я – девочка), уж слишком зачастило в мои душевные покои. Неприятно это, очень. Вроде рисуешь сама себя из года в год как вполне умного и сообразительного человека, а предстанет перед тобой нечто, обведёт вокруг пальца, закидает фееричными рисунками, и пожалуйста, – барашка со сниженной мозговой функцией. Тупая, значит. Радует одно – пока получается, пусть хоть чуточку, хоть мало-мальски признаваться в собственных ошибках, значит, ещё не совсем тупая. Просто молодая ещё барашка… И как полагается молодой, чтобы хоть слегка вразумиться, нужно как минимум трижды наступить на одни и те же грабли. Ну, или на похожие…

– Чё задумалась? – Жора прервал на минуту мои размышлизмы.

– Да так… Сиреньку вспомнила…

Он многозначительно улыбнулся.

– А-а-а… Кофейку? Я варю!

– Та давай… – я попыталась сделать сердитое лицо, но получилось плохо.

История с сиренькой забавляла его с Наташкой вот уже второй день. Их забавляла, а на меня наводила откровенную досаду. Вот они, ещё одни грабельки. Рассказываю…

Позавчера решили мы с Наташкой съездить к моим родителям, в близлежащий посёлок. Проведать предков, разжиться пару баночками чего-нибудь съестного и подышать более чистым, чем в городе, воздухом. Обратно пришлось возвращаться уже на закате. В сумеречное время не так просто уехать назад, в город. Рабочий транспорт, на который у нас хватало средств, уже не функционировал, про такси мы и не помышляли. Брели по обочине в сторону поселковой остановки и обдумывали, как добраться домой. Вдруг, как в сказке, перед нами затормозил, что называется, крутейший джип. Огромный, мерцающий тёмной синевой автомобиль. В первую секунду мы посторонились и предприняли обходной манёвр. Мало ли, остановиться надо человеку зачем-то. И не про нас такая махина.

Оказалось, про нас. Передняя дверь распахнулась и мужской голос пригласительно позвал:

– Девчонки! Садитесь! Вам же в город?! Подкину!

Мы замешкались. Наташка нахмурила лоб, ей явно что-то не нравилось. Я хоть и удивилась, но явного восторга тоже не испытала. Быстро окинула взглядом затемнённый салон. Вроде бы водитель один. Нас двое и бояться особо нечего. Мы переглянулись. Выбора не было: или стоять тут в ожидании рейсового транспорта до утра, или воспользоваться предложением.

Я решительно подошла к открытой автомобильной двери.

– Не, не сюда, не сюда! Садитесь назад, вам там будет удобней.

Удобней так удобней. Мы устроились на широком мягком диване, и машина тронулась. Водитель оказался на редкость разговорчив. И я поболтать всегда не прочь. Да ещё и на разные, отдающие таинственностью, темы. Пока Наташка безучастно сидела и отрешённо разглядывала придорожные пейзажи, я внимательно слушала нашего случайного собеседника, поражаясь широте его взглядов. Говорил он много, делал акцент на важные жизненные вещи, к которым незаметно причислил и пение. Загорланил русскую народную, вовлёк и меня. Так, минут десять мы и ехали, – то со звучащим с переднего сиденья монологом, то исполняя на две глотки куплеты из известных песен. В какой-то момент он ненавязчиво выдал нам пару медицинских диагнозов: один мне, другой Наташке. Я поразилась! Как это он смог, даже не видя толком нас, определить присущие каждой болячки?! Невероятное что-то! Я впечатлилась вплоть до обожания. А лектор за рулём продолжал вещать об изучаемых им скрытых возможностях человека, об изменении судьбы любого известным им способом и тому подобных вещах. Я слушала и слушала. Хотелось взглянуть полностью на это чудо природы, вызвавшее во мне такое проникновение. Ведь я видела только его глаза в водительском зеркале заднего вида, да и то не ясно, размыто, в темноте. Глаза, конечно, немного настораживали. Маленькие, как казалось, припухшие, невыразительно-пустующие. Почему-то не гармонировали с речью и с исходящим от человека воодушевлением. Будто уловив моё желание его лицезреть, водитель объяснил:

– Еду со своей пасеки, пчёлы покусали. Вот к вам и не поворачиваюсь, неловко мне.

Я всё же из любопытства извернулась, пытаясь увидеть ещё что-нибудь, кроме глаз. Выхватила кусок лица и ужаснулась. Пчёлы не покусали, они, судя по всему его сожрали. От этой мысли что-то внутри кольнуло.

Водитель ненавязчиво оставил тему пчёл, перекинувшись опять на непознанное и великое. Внимала ему ещё минут пятнадцать, лихорадочно радуясь. Вот оно! Вот нашёлся необычный человек, способный не только красиво говорить, но и то, что меня больше всего интересовало, – менять судьбы! Очень уж хотелось, невыразимо хотелось поменять многое в своей! Ну да, в моём окружении уже была пара необычных людей – Ирина Аркадьевна и Жора, но, как пришлось убедиться, с них толку немного. Ничего этакого не объясняют, ничего ни у кого не меняют, ни чему никого не учат. Скукотища….

Подъезжая к дому, у меня уже всё тряслось от нетерпения. Прикидывала, как найти повод, чтобы узнать имя нашего собеседника и его местоположение. Он опять очень вовремя заметил:

– Вот, возьмите визиточку. У нас есть офис в центре, тут телефоны и адрес. Обязательно приходите, я вас многому научу.

Я ликовала. Машина остановилась, Наташка выскочила, даже не попрощавшись, лишь командно буркнула:

– Цветы не забудь…

– Всего хорошего, до встречи! – прощаясь с водителем, я извинительно улыбнулась. Было неловко за Наташкино поведение. Неловко и удивительно. Уж у неё с вежливостью дела обстоят значительно лучше, чем у меня, а тут – нате! Ни спасибо, ни до свиданья…

Подпрыгивая с заветной визиткой в одной руке и с букетом сирени в другой, я её еле догнала.

– Представляешь! Вот повезло, да?! Классный мужик… – я осеклась перед устремлённым на меня совсем не восторженным, а очень даже суровым взглядом. – Ну ты что? Ведь такое знакомство…

Наташка пристально смотрела. Я начала понимать, что я чего-то недопонимаю.

– Ты что, правда не соображаешь? Или прикидываешься?

– Чё мне прикидываться…

– Действительно… не надо… На букет посмотри! Ты сирень видела?!

Я уставилась на цветы.

– Ну…

– Сюда иди… – она резко дернула меня за руку, перемещая в фокус света, льющегося от уличного фонаря.

– Видишь?

Сирень была сплошь чёрной, даже стебли.

– Завяла… без воды… – ляпнула я, начиная потихоньку соображать, что к чему. Внутри у меня что-то безвозвратно ухнуло. Вмиг исчезла мечта об изменении судьбы. Стало немного противно и тоскливо.

– Цветы так не вянут… тем более за полчаса…

– Но всё так хорошо было… – я ещё на что-то надеялась. Ну, почернела сиренька, ну, может какая-нибудь химическая реакция или ещё что. Мужик же вот какой, судьбы меняет…

– Что хорошо?! Машину нам подали? Так – раз! И пожалуйста! Халява, плиз! Разговоры умные, болячки мы видим, про судьбу знаем! Ты что, правда не понимаешь, кто это был? – Наташкина возмущенная категоричность хоть и отрезвляла, но задевала меня не на шутку. А крыть было нечем. Тёмные начинают и выигрывают. А я купилась как дитя. Проти-и-ивно….

– А пчёлы?! Ну уж это-то ты должна знать!

Я досадливо махнула рукой. Про пчёл-то понятно, знаю. И читала, и сталкивалась, и, как подтверждение в натуральную величину, опять же Жора и Ирина Аркадьевна. Ни одного, ни другую за всю их жизнь ни пчёлы, ни какие другие насекомые не трогали. Энергетика человека, которую распознают эти трудолюбивые букашки, отвечает его сущности. Даже в квартире, где мы сейчас проживаем, везде порядком и мух, и комаров, и залетающих шмелей, везде, кроме комнаты Жоры. К нему почему-то они в гости не летают. А нас своими визитами уже замучили…

– Но не могла же я настолько ошибиться! – моё порушенное эго не могло успокоиться. Как возможно так опростоволоситься! Не увидеть то, что нужно было увидеть, и впечатлиться только лишь речами! Ей-богу, лучше б по физиономии стукнуло, чем по самости…

– А я не знаю, чем ты думала! Ехали мы полчаса, вместо положенных десяти минут, да ещё и по пустой дороге. Конечно, времени мало, вот его и удлинили. Сирень почернела, морда искусанная, песни, прям, как у Булгакова, ты подвывала достойно. Что петь хочется?

– Петь не хотелось…

– Ну, и что?

– Не знаю… он пел, и я пела… Ну… мало ли…

– Ох! – Наташка сокрушенно вздохнула. – Давай я позвоню Ире, спрошу. Может, действительно, я с ума сошла!

– Давай! – я радостно согласилась. Может, мы что-то не так понимаем, и крёстная сейчас нас, вернее, меня, успокоит, скажет: «Да нормальный мужик, светлый», и так далее и тому подобное.

Войдя в квартиру, она тотчас её набрала. Коротко поздоровалась и описала произошедшее с нами событие в только ей присущих колоритных красках. Под конец задала главный вопрос:

– Тут наша Наталья Ивановна вся в восхищении от этой встречи, прямо искры сыплются. Судьбу на радостях менять собралась! Гуру нашла, учиться у него надумала!

Я улыбнулась. Умеет же Наташка образы выкручивать. Смысл, признаться, передаёт точно, и весело даже, только мне было не до шуток.

– Не знаю, может и мне с ней махнуть?!

В трубке был слышен переливчатый приглушённый смех Ирины Аркадьевны. Им смешно! Я сижу, извожусь на навоз, а они веселятся!

– Сидите спокойно! Ты же сама всё понимаешь… А ей передай, пусть не расстраивается. Судьбу менять! Эти товарищи так поменяют, что и не рад будешь!

Да, легко сказать: не расстраивайся. Все нервы были взбудоражены до предела. Господи! Всего за каких-то пару часов меня перекрутило вокруг своей оси неоднократно. Сначала всколыхнулась радость от необычной встречи, потом ярким огнём загорелась мечта о реальности постичь собственную судьбу, потом, как ушатом, обдало ледяным осознанием сути этой встречи, и дальше, как массивным гвоздём, прибило ощущение собственной тупости и глупости. Эго было разнесено в хлам…

И вот уже два дня я варюсь в соку личностной неполноценности, а Наташка с Жорой лишь посмеиваются над произошедшим. Им только откровенно жаль пострадавшую сиреньку…

Жора вернулся с двумя чашками свежесваренного кофе. Как-то у него по-особому получалось его приготовление. Вкусно и мягко. Мы продолжили неспешно пить этот сказочный напиток и общаться. Фотоальбом был отложен подальше. По всему видно, у него нет желания лезть и обследовать мою видимую жизнь; да и у меня весь энтузиазм пропал. Оказалось достаточным описания двух случайно попавших фото, чтобы моя приготовленная доза энергии для языка, перекочевала в мозг и вызвала там трудоёмкий и весьма сложный мыслительный процесс…

Ещё не раз замечания Жоры относительно крутящихся вокруг нас людей, можно сказать, спасали от попадания в сложные ситуации. Буквально через несколько дней после моего удостоверения в его умении видеть то, что не вижу я, произошел казус, чуть было не заставивший меня продать последнее.

Прибежал взволнованный парнишка, один из наших бизнес-партнеров, который так же, как и мы находился в состоянии финансового краха, и с порога со слезами объявил, что его отец попал в сумасшедшую аварию, сам, слава Тебе Боже, жив, но два автомобиля разбиты вдребезги. Никаких страховок тогда не было, а владельцы пострадавшей машины представились крутыми бандюками, требовавшими денег на ремонт. Иначе, папе снесут голову. В первый момент мне не очень поверилось в эту историю, но парнишка с таким непридуманным чувством заламывал трясущиеся руки, так искренне горевал, что сомнения отпали. Было не совсем понятно, почему пришел именно к нам, зная нашу ситуацию, но рассуждать некогда, нужно было что-то предпринимать. Я заверила его, что чем смогу, тем помогу, вылезу из кожи вон, но к вечеру что-нибудь подсоберу.

Он исчез, я стала думать, где занять или что продать. За этим процессом обдумывания и застал меня вернувшийся Жора. Я знала, что у него ничего нет, но решила узнать, может, он знает кого-нибудь, кто сможет помочь. Коротко обрисовала ему ситуацию, огласила требуемую сумму.

– Да бред это…

– В смысле?.. – я оторопело на него уставилась.

– Да без смысла… нет никакой аварии… бред это…

Я плюхнулась на стул. Как так нет? Ведь парнишка был так убедителен, да и не стал бы он шутить такими вещами – жизнью и здоровьем отца. Мне казалось, что это невозможно.

– Не, ну он… он же сказал… Он что, пошутил так?

– Не знаю… Проигрался весь, может и пошутил…

– Как проигрался?! Где проигрался?! – эта версия совсем не укладывалась у меня в голове. Насколько я знала, парнишка не был игроманом или кем-то в этом духе. Приличный парнишка из приличной семьи.

Жора спокойно заваривал себе чай. Я же сидела в недоумении и растерянности, глядя на него снизу вверх. Ждала нормальных объяснений.

– На автоматах, наверное… Да что ты так переживаешь?!

– А!

Я махнула рукой, и скрылась на лоджии. Курила, раздумывала. Не поверить парнишке было сложно, но и не поверить Жоре – тоже. Где же правда, в конце концов?

Тут меня осенило. Родители парнишки жили неподалёку, в этом же микрорайоне. Я была у них лишь однажды вечером. Визуальная память у меня так себе, но пространственная работает неплохо. Понадеявшись на своё внутреннее чувство, я быстро собралась и выскочила на улицу. Ни номера дома, ни квартиры я не знала, знала лишь фамилию и примерное направление. Чутьё не подвело. Минут через двадцать я уже сидела у этих самых родителей и попивала с ними чаёк. Папаша выглядел совсем не тревожно, был весел, травил анекдоты. Мамаша соответственно. Чтобы уж полностью убедиться, что описанных их сыном невзгод у них нет, я задала пару окольных вопросов.

– Так давай вместе на днях и съездим! Тут езды-то километров тридцать, не больше! – хозяин квартиры оказался рад помочь.

– А что, машина ваша на ходу? – я старалась выглядеть не очень заинтересованно.

– Конечно, на ходу, что с ней сделается! Вон, у гаража стоит… Хоть сейчас, хочешь, поедем?!

– Нет, нет, сейчас не нужно. Как соберусь, так сразу и к вам…

Посидев для приличия ещё немного, я откланялась. Шла обратно, раздраженно придумывая оскорбительные фразы для сына этих приятных родителей. Видать, небо, зная мою быструю забывчивость, решило поставить все точки над «i» сразу. Навстречу мне неспешной походкой брёл сам парнишка.

– О! Привет! Ты чего здесь гуляешь?

– Да пошел ты, придурок! – мне было не до приветствий. По своему характеру ругаться и выяснять отношения я не очень умела. Но этот тип своей придуманной историей довёл меня до вскипания. Не дав ему ничего больше произнести, я высказалась по полной. Расстались мы уже не друзьями.

Я шла и представляла себе ситуацию, которая бы возникла, не вклинься со своим замечанием Жора. Я бы нашла нужные деньги, если речь шла об опасности для жизни или здоровья, выход бы обязательно нашелся. Это я знала точно. Но потом… Что было бы потом? Потом бы я через какое-то время узнала бы правду, поняла, что меня «по-дружески» кинули, и осталась бы сидеть с довольно отягощённым кредитом и печалиться по поводу невозможности изменить хоть что-нибудь. Вот придурок, так придурок! Да и я не лучше. Опять же возник этот момент, момент еле-еле слышной интуитивной подсказки. Ведь в первую секунду не поверила я этому парнишке. Не поверила… А потом залил он меня своими слезами, по-актерски правдоподобными чувствами и убедил своей душещипательной историей. По-русски – облапошил…

– Ну чё? – Жора встретил меня в дверях. В голосе слышалась заинтересованность.

– Ничё… Ты прав, никакой аварии не было. Наврал с три короба…

– Давай по кофейку?!

– Давай!

Вечером, рассказав в деталях всю эту нелепую историю Наташке, я впервые заметила ей, что, похоже, не мы чем-то помогаем Жоре, а где-то наоборот. Да, на видимом уровне кажется одно, а на деле выходит совсем по-другому. Зрить, как говорил русский мудрец, надобно всё же в корень. А корень-то и есть вещь невидимая…

Следующие пару месяцев мы прожили тяжело, бедно и весело. Радовались каждой копеечке, прибившейся к нашему берегу. У Жоры была какая-то нестабильная и малооплачиваемая занятость, мы с трудом допродавали имеющийся на руках товар. Все свои мизерные доходы складывали в общую кучку и как-то существовали.

Часто были гости. Подавляющая часть из них – наши партнеры по бизнесу. Всё так же мы собирались, обсуждали какие-то новости и слухи, планы уже никакие не строили. Собирались больше по привычке и из необходимости почувствовать рядом такое же сокрушённое плечо. Быть вместе в печали гораздо спокойнее, чем в радости. Явного удовольствия от этих встреч испытывать не приходилось, но и деваться было некуда.

Жора никогда не присутствовал при таких собраниях. Хотя мы всегда приглашали. Отнекивался, что-то бестолково бурчал себе под нос и уходил: либо вообще из дома, либо закрывался в своей комнате. Своё отношение никак не комментировал, лишь иногда, услышав от нас слово «бизнес», строил уморительные рожицы и фыркал, как сердитый кот. Было понятно, что наши коллеги-сетевики его вообще не интересуют. Правда, иногда он всё же общался с теми, кто посещал нашу разношерстную квартиру. Так, парочка друзей из разряда интересующихся. Среди них была одна, по собственным представлениям, молодая дамочка. Разведённая, с ребёнком, находящаяся, что называется, в «активном поиске». Её активность была заметна невооружённым глазом, дамочка посылала разного рода сигналы Жоре, будоражилась от его появления и натужно делала премилое лицо. Мне было весело наблюдать за этими потугами, направленными на привлечение внимания и немного неловко. Ведь можно сразу понять, если хоть чуточку присмотреться, насколько мужчина заинтересован в данной конкретной женщине. Эта пара – Жора и дамочка – сложилась в голове лишь у самой дамочки. Не получая в течении своих, ставших частыми, посещений никакой обратной реакции, она поменяла тактику.

– Слушай, Наташ, Жора же свободен? Или кто-то из вас с ним? Или вы тут все вместе? Давай, колись!

Её нетерпеливый вопрос свидетельствовал о нешуточных фантазиях, происходящих в её голове. Говорят, у мужчин, когда все мысли помещены в нижнюю часть тела, верхняя отказывается работать. Смею вас заверить, у женщин то же самое. Это, вообще, свойственно многим людям, независимо от пола, – направлять свою мыслительную энергию лишь в одно место. На большее не хватает…

– Так ты у него поинтересуйся, что ты у меня спрашиваешь?

– Да брось! Живёте вместе, тебе больше известно! Он мужчинка видный, что ему зря пропадать!

Я аккуратно перевела тему от пропадающего, по мнению собеседницы, Жоры, не желая продолжения. Что ей сказать, чтоб не обидеть? Открой глазки, да всмотрись? В первую очередь, в себя, потом можно и в остальных. И тогда все ответы как на ладони…

Чуть позже, коротая вечер на своей лоджии за неизменным кофе, я намекнула Жоре об испытываемых по отношению к нему чувствах со стороны нашей дамочки. На всякий случай.

– Да какие там чувства! Желание одно… – он издал своё коронное фырканье. Сотворив ладошками замысловатую камаринскую, хохотнул: – Ей скажи, ну, чтоб не расстраивалась, что я не по этому делу!

– Жора!!!

– Чё?! Так и скажи!!

Как и многие другие наши разговоры, этот тоже закончился весёлым гоготом.

Про себя я решила, что ничего подобного никому передавать не буду. Да и не пришлось. Так совпало, что Жора, при последующих неоднократных визитах дамочки, не присутствовал. Это её не на шутку огорчало, судя по настроению, даже нервировало, и однажды она пошла ва-банк.

– Неизвестно, сколько мне и жить осталось… – показным, бодрящим тоном выдала она.

– Ты что, совсем?! – я чуть было не поперхнулась горячим кофе от такого заявления. Болтали о том о сём, и на тебе!

– Проходила очередное обследование, врачи нашли ещё одну опухоль… Два года назад облучали, было вроде всё нормально, а теперь опять… Думала, закручу с Георгием романчик, а теперь могу и не успеть…

Я онемела от удивления. Так мощно включить один из главных козырей привлечения внимания – тотальную жалость – могут лишь профессионалы этого дела. Ведь она, жалость, чего требует в первую очередь? Конечно, помощи! Естественно, помощи в уже не раз озвученном желании. Я в растерянности хлопала глазами. Как ей объяснить, что я ей не помощник в её стремлении захомутать Жору? Я и в принципе ненавижу, когда кто-то выкладывает главный козырь в игре отношений, – пожалей меня. Урок постижения энергии жалости, длившийся более десяти лет в моей жизни, мною был усвоен и разложен по полочкам уже давно. Миль пардон, товарищи манипуляторы, миль пардон. Мы этого уже наелись, больше не хочется…

С другой стороны, не посылать же пусть и не близкого, но хорошо знакомого человека. Да и помочь, как мне казалось, ей можно. Неважно, чем человек болеет; раз он жив, ещё не всё потеряно. И хотя мне почему-то мало верилось не только в летальный исход, но и в настолько серьёзный диагноз, я всё же озадачилась услышанным.

– Подожди….

Оставив свою дамочку в одиночестве на лоджии, я легким галопом понеслась в свою комнату. Найдя искомое, вернулась с торжествующим видом.

– Вот! Держи! Почитай обязательно, тут и про опухоль, и про рак, и про всевозможные болячки описано. И про то, как от них избавиться! – я протянула ей четыре небольших книжицы.

– Ох, Натуль! Да когда мне читать! – она тут же отложила подальше от себя врученные экземпляры, даже не взглянув. – Некогда мне всем этим заниматься, да и ерунда всё это…

В её протесте слышалось раздражение. Я её понимала. Просила она об одном, а я ей впихиваю совершенно другое. Читать предлагаю ей, человеку безумно занятому и к тому же болеющему. Ну не дура ли?!

Ещё разочек в процессе нашего, ставшего отчего-то вялым, разговора, я позволила себе намекнуть на действенность знаний, изложенных в книжках. Как мне казалось, это логично, – имея такой серьёзный диагноз, попробовать разные схемы. Тем более те, что даже не несут никаких материальных затрат. Нужны лишь мозговые и волевые усилия. Ну и немного того самого времени, которого всегда нет…

– Ой, да перестань ты! Если бы можно было вылечиваться только книжками, то наша медицина так бы не развивалась!

Поразительно! В этом умозаключении мы единственный раз сошлись. Она просто огласила мои убеждения, сама не ведая того.

– А куда Георгий пропал? Давненько я его не видела? Не съехал ли?

Я уклончиво ответила, что нет, живёт здесь по-прежнему, вот только очень занят и редко появляется. На этих словах интерес дамочки мгновенно завял, она сама поникла, общение разладилось, и мы с обоюдным облегчением распрощались.

Вернувшись на свою облюбованную нашим курящим сообществом лоджию, я зачарованно засмотрелась на открывающийся вид. Там, вдалеке, невысокие горы, раскрашенные спокойными осенними красками. Ближе негустые перелески вперемешку с разноформенными полянками. Всё это тихо колышется от еле ощутимого ветерка, о чём-то шепчется между собой… Глаза, устремлённые на такую природную гармонию, отдыхают вместе с душой. Отдыхают от всего рукотворного…