Текст книги "Огни большого города"
Автор книги: Натали Гарр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 8. «Барракуда»
Вот он – настоящий ночной клуб, в котором я никогда прежде не была.
Люди дрыгаются под ядерный шум, который почему-то зовется музыкой, в воздухе витает сизый сигаретный дым, и все куда-то мечутся, сжимая в руках бутылки, стаканы и прочую лишающую рассудка отраву. Мне вспоминается фильм «Студия 54».
За пультом стоит ди-джей в огромных темных очках: наверное, боится ослепнуть от сотни цветных лампочек, направленных прямо на него, а перед барной стойкой давка. Бармен, как по конвейеру, передает посетителям выпивку, и мне почему-то кажется, что это незаконно. Не думаю, что им всем есть двадцать один.
Майк берет меня за руку и тащит через весь танцпол. Пока мы протискиваемся сквозь стайку невменяемых тусовщиков, я осматриваюсь и замечаю, что клуб состоит из нескольких уровней. Интересно, здесь есть потайные комнаты, где парочки расслабляются? – по пути размышляю я и внезапно оказываюсь в более тихом пространстве.
– Нужно поздороваться кое с кем, а потом пойдем веселиться, – поясняет Майк, заводя меня в узкий коридор с несколькими дверями. Встав напротив одной из них, он дергает ручку и передо мной открывается следующий вид.
В темной задымленной комнате на массивном диване вальяжно рассиживается Роберт. Широко раскидав ноги, он обнимает двух полуголых девиц, облепивших его с обеих сторон, а они водят руками по его обнаженному торсу, приговаривая что-то, и пьяно хихикают. О господи.
– Эй, бро! – окликает его Майк.
Роберт поворачивает шею, прищуривается, и на его лице появляется настоящий ужас.
– Смотри, кого я привел в гости! – радостно голосит Майк, а я не могу пошевелиться. Застыла, как статуя, и стою в оцепенении.
Перевожу взгляд на Роберта, кажется, он растерян и очень зол. На Майка, разумеется. Я резко втягиваю воздух, и в этот момент Роберт вскакивает и направляется к нам.
На нем черные брюки и расстегнутая до конца белая рубашка, на груди следы от красной помады.
Фу, с меня хватит. Отпихнув от себя Майка, я быстро убегаю оттуда.
Голова кружится, черт, где здесь выход?
Я вновь попадаю в танцевальную зону, повсюду люди, люди, люди, яркие лампочки, и все плывет, плывет.
Вижу барную стойку, точно, дверь там.
Стучу по ней ногой, она почему-то заперта, охранники открывают снаружи, и я выскакиваю на улицу.
Мне нужно домой.
Где я вообще? Бруклин? Трясущимися руками достаю айфон и открываю карту.
– Кэтрин!
Черт, это Роберт. Выбежал вслед за мной, но я не хочу с ним разговаривать. Ненавижу, ненавижу его!
Срываюсь с места и бегу куда глаза глядят.
– Постой! – Он мчится за мной. – Кэтрин!
Разгоняюсь быстрее, добегаю до дороги и не знаю, в какую сторону рвануть. И надо ли? Легкие сдавливает острой болью, в горле першит. Слезы текут по щекам, я стираю их рукавом и беспомощно топаю ногой.
– Господи, что за беготня! – Роберт нагоняет меня и пытается перевести дух, а я отворачиваюсь от него, мне жутко неловко. – Что ты здесь делаешь? – спрашивает он и берет меня за плечи, пытаясь развернуть лицом к себе.
– Ничего, – шепчу я.
– Кэтрин… эй. – Он все-таки разворачивает меня и, увидев слезы, изумляется. – Ты что? Почему ты плачешь?
– Просто… – опустив голову, бормочу я, – отстань, ладно?
– Ладно, – внезапно соглашается он, но тут же повторяет: – Как ты здесь оказалась, черт возьми?!
Как-как?
– Майк привез, – отвечаю я, всхлипывая.
– Это я понял… Но зачем? Ты попросила его?
– Нет, – пищу я, – он сам. Не сказал даже, куда и зачем.
– Вот идиот! – Он сердится, а я все продолжаю плакать.
Прорвало, ей-богу. Сама не знаю почему, это необъяснимо. Осторожно гляжу на Эддингтона. Впервые он предстал передо мной с растрепанными волосами и в расстегнутой рубашке. Черт, еще эта помада… прячу лицо в ладонях, потому что мне стыдно. Стыдно, что я вновь повела себя как дура.
– Эй, ну ты чего? – Роберт сокращает между нами расстояние, прижимает меня к себе так крепко, что меня окончательно развозит. Обняв его в ответ, я даю волю всем своим эмоциям, которые копились во мне на протяжении целого месяца.
– Ну ты даешь… – удивляется он, поглаживая меня по спине. – Ну, успокойся. Все тут затопишь.
Поднимаю подбородок и сосредотачиваюсь на его губах. Они растягиваются в несмелой улыбке, Роберт аккуратно заправляет мою прядь за ухо.
– О-о-о, вы только посмотрите на них! – вдалеке показывается Майк. Он свистит и хлопает в ладоши. – Голубки!
Роберт расцепляет руки и меняется в лице.
– Продолжайте, не стесняйтесь, – смеется Майк, надвигаясь на нас нетвердой походкой. За ним так же плетутся два здоровенных типа.
– Иди в машину, придурок, – гневно приказывает Роберт.
– П-ф-ф, слушаюсь и повинуюсь, – Майк складывается в причудливом реверансе, – насчет придурка я бы поспорил, кстати.
– Я сказал, иди.
– С какого… – прыскает Майк, испытывая его терпение.
Ох, лучше бы он так не делал. Я уже присутствовала при аналогичной сцене и знаю, чем это может закончиться.
– Я вот что хотел спросить, – бормочет он невнятно, – что это ты с ними делаешь, что они так и липнут к тебе, а, бро?
– Майкл, просто уйди.
– А хрен тебе не помыть?! – рявкает Майк. – Хотя для этого у тебя уже есть кое-кто поинтереснее…
Я вспыхиваю. Вот черт!
– Если ты не заткнешь свою пасть, я тебя вырублю прямо здесь, пьяный урод. – Роберт делает шаг навстречу младшему брату, я опасливо дергаю его за рукав, чтобы он не натворил глупостей.
– Не лезь, – бросает он мне.
– Ну, давай! – подначивает его Майк. – Сделай уже что-нибудь хреновое! Забей меня до смерти! Пусть предки узнают, какое ты ничтожество!
Его голос разлетается по воздуху, здоровенные парни замерли в ожидании, я только не пойму, чего? Кто они вообще такие?
Роберт качает головой и устало запускает пятерню в свои волосы.
– Тебя пора в клинику упрятать, эти запои участились.
– Меня? – смеется Майк. – В клинику? Может, лучше тебя? Это ты ведь у нас псих, помнишь?
Я сглатываю, припоминая ту ссору в доме у Эддингтонов. Он и тогда намекал на что-то, только на что? Или это тупо пьяные бредни?
– Уберите его отсюда, – командует Роберт, и до меня вдруг доходит, что это охранники клуба, которые, в свою очередь, подчиняются Роберту. Они хватают Майка с обеих сторон и начинают утаскивать.
– Детка, ты еще не в курсе, какую таааайну он у нас хранит?
Охранники волокут парня назад, а я смотрю на Роберта. Тот стоит, поджав губы, и размышляет о чем-то.
– Эй, отвалите! – вопит Майк, пока его голос окончательно не исчезает в темноте.
Мы остаемся вдвоем.
Прохладный июньский ветер треплет мои волосы и его белую рубашку. Я в растерянности. О какой тайне шла речь?
– Что он имел в виду?
Роберт разводит руками, мол, не знаю, и грустно улыбается.
– Он не в себе. Ясно же.
– Мда…
– Идем, – он подает мне руку, – хватит на сегодня выяснений. Поехали, отвезу тебя домой.
* * *
– И все-таки, – спрашивает Роберт, когда мы уже сидим в машине возле дома в Сохо. – Что тебя так расстроило?
Этого вопроса я боялась от самого клуба. Что тут скажешь?
– Не знаю, – коротко отвечаю я.
Он хмыкает и потирает переносицу.
– Неужели один мужчина с двумя женщинами – настолько шокирующее зрелище? – говорит он с иронией.
Поворачиваю голову и смотрю на его ехидную физиономию. Улыбается, сволочь.
– Хм, ну конечно. Глупый вопрос, – самодовольно заключает он, и я незамедлительно выбираюсь из салона.
– Брось, не обижайся, – бросает он мне вслед. – Это всего лишь вопрос.
Я оборачиваюсь и прежде, чем хлопнуть дверью, говорю:
– Тебе никогда не понять.
Забегаю на второй этаж, неаккуратно вытаскиваю ключи из сумочки и роняю на ступеньки.
– Супер.
Поднимаю маленькую связку и иду к двери. Делаю все на автомате, потому что мысли заняты проклятым, гадким, ненавистным Эддингтоном.
Да кем он себя возомнил? Королем, что ли?!
«Один мужчина с двумя женщинами»…
Он еще будет над моей неопытностью посмеиваться?!
Выбираю самый длинный ключ, от верхнего, самого надежного замка, вставляю его в скважину, но рука так и замирает в воздухе, когда я вижу, как по ступенькам поднимается он – причина всех моих страданий.
Роберт шагает ко мне очень стремительно, серьезный, как никогда. Мне делается не по себе, не знаю, что ему нужно. Он уже совсем близко, напряжен и, кажется, взбудоражен. Ладно, я найду, что ответить в случае скандала. Готовлюсь к самому худшему и встаю в наглую, надменную позу. Он окидывает меня каким-то нездоровым взглядом, затем дергает меня за плечи и грубо прикладывает к закрытой двери.
О боги.
Неслышно ахаю ему в лицо, он резко подается вперед и начинает меня целовать.
С таким напором и страстью, что все мои мысли вмиг разлетаются в разные стороны, оставляя в голове мощный сквозняк.
Его властный язык проскальзывает в мой рот и вытворяет там что-то неописуемое. Господи, боже!
Несмело отвечаю на поцелуй, обвиваю Роберта за шею, а его ладони спускаются вниз по моей груди, животу и сдавливают мою талию.
Черт-черт-черт!
Сердце бешено колотится, будто я только что пробежала стометровку, а все самые приятные ощущения скапливаются внизу живота.
Он так сильно вжимает меня в дверь, что лопатки начинают ныть. Умопомрачительно жарко. Поцелуй с привкусом виски и сигарет становится рваным, воздуха не хватает. Но я хочу еще… еще… еще…
Его бедра придвигаются к моим и я чувствую, как он возбужден. Это окончательно сносит крышу.
Стону ему в рот и ерзаю, чтобы почувствовать больше. Он рычит, кусает меня за нижнюю губу, и когда я вновь вращаю бедрами, он тут же прерывает поцелуй.
– Хватит… – хрипло проговаривает он и, сбросив с себя мои руки, отступает назад.
Не могу успокоиться, я вся горю, внутри извергается настоящий вулкан и давление зашкаливает. Мы смотрим друг на друга и молчим. Молчим и дышим, дышим, дышим.
Странно, но я не отвожу взгляда, а его глаза виновато бегают.
– Я не… мне пора, – неуверенно выдыхает он.
Роберт Эддингтон не уверен? Ну и ну. Вечер неожиданностей. Но я не могу его отпустить. Нет, нет, только не сейчас!
– Спокойной ночи, Кэтрин, – тихо прощается он и шустро сбегает по ступенькам.
– Подожди, – шепчу я, но уже слишком поздно.
В квартиру я вхожу с глупой улыбкой на подрумяненной, как французская булочка, роже. В голове атомный взрыв, мне все еще не верится, что он поцеловал меня. Он вернулся, чтобы поцеловать меня.
Но почему он ушел? Нет, я точно не разбираюсь в людях, а в мужчинах тем более.
Не могу успокоиться, хожу из комнаты в комнату, не зная, куда себя девать. То чашку со стола возьму и поставлю на место, то в сумку полезу и, ничего не взяв, закрою.
Господи, как он прекрасен. До сих пор чувствую его прикосновения. А распухший рот – свидетельство того, что я вовсе не схожу с ума и мне не почудилось. Мечтательно прикладываю пальцы к губам, и улыбка становится еще шире, потом захожу в спальню и начинаю раздеваться.
Ох, если бы он остался… интересно, что бы тогда случилось? Секс? О! При одной только мысли об этом внутри все переворачивается. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного, черт.
Значит ли это, что между нами завязалась некая связь?
Падаю на кровать и смотрю в окно, на бескрайнее небо ночного города.
* * *
Он не позвонил. Ни в воскресенье, ни в понедельник, ни во вторник. Сегодня среда, я сижу на работе и нервно трясу ногой под столом. В отделе кадров никого. Селест ушла на обед, а гадкая Смит свалила по каким-то делам.
Вся моя субботняя радость благополучно испарилась, уступив место непониманию.
Руки чешутся написать ему эсэмэску, но я не рискую.
Чего я только ни делала с понедельника, чтобы случайно столкнуться с ним: гуляла возле здания, жертвуя получасовым перерывом на обед, под тупым предлогом приходила к Кейну, задерживалась в офисе допоздна, но никаких результатов это не принесло. Он либо перестал парковаться перед банком, либо прогуливает работу. Разве такое возможно, чтоб начальник прогуливал? И не по уважительной причине, а из-за поцелуя с какой-то там мной? Да и вечно скрываться не получится. Рано или поздно мы увидимся.
Шумно выдохнув, запускаю пальцы в волосы и ставлю локти на стол.
Кажется, я недооценила или переоценила ситуацию. Мистер Босс не из тех, кого можно зацепить поцелуем. И вряд ли ему понравилось. Нет, ему совсем не понравилось. А сейчас стыдно показаться мне на глаза, зная, как я накрутилась из-за всего этого. Ну вот. Теперь мне хочется стукнуться лбом об монитор и потерять память. Чтобы никогда не вспоминать о нем.
* * *
Я настолько погрязла в своих страданиях, что чуть не забыла про день рождения собственной матери. Спасибо электронному календарю за напоминание. Люди скоро вообще перестанут что-либо запоминать. Для этого теперь есть Интернет, смартфоны, странички в социальных сетях и так далее. Ни к чему забивать голову датами. Память еще пригодится, например, для нового сезона «Дневников вампира»[20]20
Дневники вампира — американский сверхъестественный драматический телесериал, разработанный Кевином Уильямсоном и Джули Плек, снятый по мотивам одноименной серии книг, написанной Лизой Джейн Смит.
[Закрыть] или GTA-5[21]21
GTA 5 – «Grand Theft Auto V» (сокр. GTA V2) – мультиплатформенная видеоигра из серии Grand Theft Auto, пятнадцатая по счету, в жанре Action и открытый мир, разработанная компанией Rockstar North.
[Закрыть].
С подарком возиться не пришлось, моя мама не из привередливых. Она и открытке будет рада, но раз уж у меня завелись деньги, я решила потратить их на симпатичную бижутерию от Tiffany. Браслет из серебра с фирменным сердечком на застежке, а также маленький букет роз из замечательного магазинчика недалеко от моей работы.
Парень из службы доставки клятвенно пообещал довезти все в целости и сохранности, а главное – вовремя.
Сегодня отличная погода. Тепло и ясно. Пиджак аккуратно висит у меня на руке, рукава блузки закатаны. Жалею, что не надела с короткими, но вчера обещали дождь, и я впервые доверилась прогнозу погоды.
Перехожу через дорогу, поправляя ремешок сумки, спадающий с плеча. В городе час пик, и хоть это не самое удачное время для прогулок, решаю заглянуть в салон к своему голубому дружку.
– Куколка, что ты здесь делаешь? – целует меня Фабио и широко улыбается.
– Недалеко была. Кофе попить не хочешь?
– Пф-ф, дай подумать. – Он задумчиво трет виски, вспоминая свой график. Он, как всегда, выглядит причудливо, но стильно. Я вообще завидую людям, которые не боятся быть смелыми. В поступках, в одежде, в самовыражении. У меня с этим проблемы. О каких отношениях с мужчиной может идти речь, если я даже юбку надеть не решаюсь?
Очередной приступ ненависти к самой себе заставляет меня скривить рожу. Монте договаривается о чем-то с администратором, затем берет джинсовку и подталкивает меня к выходу.
– Все, на ближайшие полчаса я полностью твой.
* * *
– У меня вопрос, только не смейся, – смущенно начинаю я, копаясь ложкой в ванильном мороженом. У Фаби шоколадное, посыпанное тертым миндалем и воздушным рисом. Даже в этом он экзотичнее меня.
– Не буду, обещаю, – серьезно отзывается Монте, слизав мороженое с нижней губы. Ого, у него пирсинг в языке! Раньше не замечала. Или он недавно сделал?
– Полтора месяца не носил, соскучился, – поясняет стилист, уловив мою заинтересованность. Ничего себе!
– Здорово. Тебе идет.
– Спасибо, – лучезарно улыбается он, – так какой у тебя вопрос?
Ой, вопрос… заранее чувствую себя дурой, но отпираться поздно.
– Представь себе ситуацию, – неуверенно тяну я, – что парень целует девушку… очень страстно, прямо как в кино, – я мечтательно вздыхаю, – а потом он внезапно исчезает, и от него ни слуху ни духу…
Мое мороженое превращается в кашицу, я беспрерывно помешиваю его, вымещая на нем все свое стеснение.
– В общем… значит ли это, что ему не понравилось?
Монте не отвечает, для анализа ситуации ему, вероятно, маловато информации.
– Ну, это ведь странно, если учесть, что он сам пришел и набросился с поцелуем… – нетерпеливо продолжаю я.
Фаби поворачивает голову, глядит на меня в упор и ничего не говорит.
– Хотя если он ожидал большего… – рассуждаю я, нервно сжимая стаканчик в руке, – но разве он возбудился бы, если б ему не понравилось?
– Стоп-стоп-стоп, – мы останавливаемся посередине тротуара, – давай по порядку, милочка.
Смотрю на него снизу вверх, как коротышка на жирафа. Все-таки он очень высокий, еще эти кеды на платформе…
– Итак, тот самый таинственный красавчик, чье имя ты не рассекречиваешь, поцеловал тебя?
Я киваю.
– И ему было так классно, что его рычаг любви переключился в положение «вкл»?
– Ну, вроде того… – Боже, как неловко! Гляжу на растаявшую ванильную массу в стаканчике. Рычаг любви? Мне становится смешно.
Фаби берет меня под руку и мы продолжаем идти по 14-й улице.
– Как это было? Я хочу деталей.
– Перестань. – Я опускаю голову.
– Но, дорогая, чтобы определить его настроение, я должен знать все подробности.
Я колеблюсь.
– Прекрати стесняться! Это Нью-Йорк, понимаешь? Здесь нельзя быть воздушной и беззащитной, как пушистое облачко. Набирайся твердости, она тебе пригодится.
Что ж, в его словах есть доля правды. Только вряд ли у меня получится. Я пробыла пушистым облачком целых восемнадцать лет, и сейчас нужно перестраиваться.
– Он подвез меня до дома, – рассказываю я. – Я вошла в подъезд, а он поднялся следом. Я даже не ожидала…
Поведение Роберта по-прежнему не укладывается у меня в голове.
– И знаешь… – я изо всех сил стараюсь не покраснеть, чтобы не быть облачком, – это было так… – подбираю слово, – грубо, дико. Очень страстно и…
– Круто, – помогает мне Фаби.
– Да. А потом он ушел. И с тех пор я его не видела, ничего от него не получала…
– И когда это произошло?
– В субботу ночью.
– Четыре дня. А почему ты сама не позвонишь?
– С ума сошел?! Нет.
Монте смеется и по-отечески целует меня в голову.
– Просто скажи, что ему не понравилось. Или я не нравлюсь. Так ведь? – спрашиваю я, в надежде услышать обратное.
– У мужчин так не бывает, чтобы ты не нравилась его разуму, но понравилась его члену.
– Господи, ты опять…
– Я серьезно. Он не предлагал тебе секс?
Я вспыхиваю.
– Нет, конечно.
– А ты бы хотела?
– Ты будешь обсуждать мои желания или отвечать на вопрос? – нервничаю я. Это уже слишком!
– Ханжа, – улыбается стилист. – Ладно, если серьезно, то ты правильно сделала, что не стала трезвонить ему с претензиями. Молодец. Мужчин это отпугивает, отбивает всякую охоту продолжать отношения.
– И что мне делать?
– Ничего. Если он решит повторить, то сам объявится.
– А если я случайно столкнусь с ним где-нибудь?
– Веди себя как обычно.
Ну вот. Роберт вновь оказался хозяином положения, а мне остается играть по его правилам. Так нечестно.
– Несправедливо, когда кто-то один решает судьбу двоих, – расстроенно заявляю я.
Фаби пожимает плечами, мол, что поделать, такова жизнь.
– Ты так и не ответил, почему он исчез?
– Раздумывает. Вспышка страсти произошла от его несдержанности. Ты ему нравишься, но он почему-то медлит.
– Так разве бывает?
– Пф-ф-ф, еще как. А на твоем месте я бы обзавелся красивым нижним бельем.
Я выпучиваю глаза.
– С какой стати? И у меня не уродливое белье, между прочим, – обиженно бормочу я.
– Трусики с Дональдом Даком и те хлопковые малинового цвета, конечно, милые, но для страстной ночи они не годятся.
– Что?! Ты подглядывал за мной в примерочной?! – Я готова выпрыгнуть из своих смешных трусов и вцепиться в его высокую прическу.
– О, прошу тебя. Я похож на вуайериста?
А что, нет, что ли? Я фыркаю.
– Я профессиональный стилист. Моя работа – зацикливаться на мелочах.
Так бы и врезала по его белоснежным зубам. Профессионал хренов.
– Никакой страстной ночи не будет. Сам знаешь.
– Будет. И чтобы план, который ты не первый день вынашиваешь в своей прекрасной головушке, не дал осечку, будь бдительна.
– У меня нет никакого плана!
Он смеется.
– Не знаю, что это за волшебный парень, но ты по уши… куколка. По уши…
* * *
К счастью или нет, но я простудилась, и днем в четверг меня отправили домой, чтобы я не разносила бактерии по всему этажу. Простуда обрушилась со всеми зловещими симптомами: болью в горле, насморком и, возможно, температурой, которую я не измеряла. Тетя не в курсе моих бед, так что обошлось без трагедий и выездов на дом.
Ненавижу болеть, но сейчас это весьма кстати. Отдохну от слежки за Робертом, расслаблюсь и забудусь в глубоком гриппозном сне.
С трудом разлепляю веки, сглатываю и неприязненно морщусь от режущей боли в горле. Не проходит, гадость, даже после литра медового чая и многочасового молчания. Вокруг темно, на ноутбуке мигает зеленая лампочка, монитор погас. Интересно, сколько я проспала?
Мне нужно в туалет, но я проснулась не из-за этого. Слышу звонок в дверь и припоминаю, что в моем сне происходило то же самое.
У меня лишь одна догадка: Риз каким-то образом вычислила, что я болею, и примчалась в ночь с санитарами.
Отрываю тяжелую голову от подушки и принимаю вертикальное положение. Жуткое состояние.
Лениво свешиваю ноги вниз, надеваю тапки и, на ходу протирая глаза, плетусь к двери.
Меня, как и любого ребенка, родители учили всегда спрашивать: «Кто там» и смотреть в глазок. Но сегодня я пренебрегла этим правилом и открыла наугад. Плохая, плохая девочка.
Свет от люминесцентной подъездной лампы ударяет в глаза, и я удивленно гляжу на Роберта, принимая его появление за галлюцинацию, вызванную высокой температурой.
– Нельзя не только врываться без стука, но и открывать дверь, не спросив, кто там, – поучительно говорит он и без разрешения проходит в квартиру.
Хочу сказать, что входить без позволения в чужой дом тоже нехорошо, но я все еще в замешательстве, поэтому молчу.
Это не глюк. Он здесь, красивый, как голливудская мечта, и у него в руке какой-то пакет. Заторможенно закрываю дверь и послушно шагаю за ним, стряхивая с себя остатки дремы. Блин, зачем он приехал? С ужасом осознаю, что в худшем виде мне еще не доводилось появляться перед ним. Что ж, пусть знает, с кем он целовался.
Роберт методично выкладывает из пакета какие-то коробочки. Он хмурый, как в большинстве случаев, в черном костюме и впервые в галстуке. Ого.
– Температура есть? – спрашивает он строго.
Я пожимаю плечами.
– Не измеряла.
Он хмурится еще сильнее и неодобрительно качает головой. Затем кладет ладонь мне на лоб и тут же убирает ее, а я начинаю трепетать. Не могу спокойно реагировать на его прикосновения. Да что там… даже на его присутствие.
– По-моему, не очень высокая, – говорит он и добавляет: – Иди ложись. Нечего тут торчать.
Мои брови удивленно ползут вверх.
Раскомандовался!
Эддингтон небрежно открывает коробочки, вижу, что это лекарства. Много лекарств. Потом подходит к шкафу, вытаскивает оттуда пару стаканов и тянется за чайником.
– Помочь мне хочешь, или что? – стоя спиной ко мне, недовольно бурчит он.
– Нет, просто…
– Иди. Я закончу и приду к тебе.
Мое простуженное тело покрывается мурашками. «Приду к тебе!»
Может, для него это обычная фраза, но для меня это практически начало сцены из эротического романа.
Я смиренно иду в спальню, избегая зеркала. Даже не хочу знать, насколько я страшная. Но на всякий случай быстро расчесываюсь, тщательно растираю лицо руками и ложусь под одеяло, стесняясь своей нелепой розовой пижамы в крупный белый горох. Да, это вам не прозрачное неглиже на женственных изгибах. Скорее, детский сад на бесформенной палке. Вспоминаю недавний разговор с Фаби о кружевном белье. Он точно ясновидящий.
Роберт заходит в спальню. В одной руке у него стакан, в другой чашка и таблетки.
Он плавно опускается на край кровати и протягивает мне сначала стакан. Настороженно гляжу на оранжевую жидкость.
– Выпей, вроде вкусно.
Беру у него стакан и с улыбкой спрашиваю:
– Пробовал?
– Угу, когда болел, – отвечает он, дожидаясь, пока я допью до конца. Лекарство оказывается невкусным. Но я отчего-то пью не останавливаясь, словно меня отругают, если я этого не сделаю. Карие глаза испытующе следят за мной. Допиваю и отдаю ему пустой стакан.
– Молодец, – он вручает мне пару таблеток и чашку с водой, – теперь эти.
– Надеюсь, это не яд? – иронизирую я, он криво усмехается и ждет.
Вот пристал ведь! Ладно, доктор Эддингтон, слушаюсь и повинуюсь!
Запиваю таблетки и морщусь. Они жестко царапают глотку, меня передергивает.
– Горло болит?
– Да, еще как… – жалостливо скулю я, после чего он протягивает мне еще одну таблетку.
– Эту сосать.
О небеса.
Грязномыслящая часть меня мгновенно рисует ассоциации на тему «сосания». С трудом сдерживая улыбку, кладу таблетку на язык и заливаюсь краской. Роберт лукаво улыбается, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц, словно он догадывается, о чем я думаю.
А леденец со вкусом апельсина и мяты ничего, приятный. И явно притупляет боль.
Эддингтон с интересом осматривает комнату, скрепив пальцы в замок.
– Давно я здесь не был, – задумчиво говорит он, изучая интерьер.
– Я не очень изуродовала твою комнату?
– Нет, вовсе нет. – Он улыбается.
– Ты давно жил здесь?
– Не очень, – коротко отвечает он и резко меняет тему: – Знаешь, говорят, для того, чтобы узнать человека, достаточно задать ему всего три вопроса.
– Что за вопросы?
Роберт разжимает ладонь и по очереди загибает свои длинные ровные пальцы:
– Любимый напиток, цвет и хобби.
Я удивленно хлопаю глазами. Всего-то?!
– Этого недостаточно, чтобы узнать человека, – скептически отзываюсь я.
Роберт склоняет голову набок и выжидающе смотрит на меня.
– Ладно, – сдаюсь я и напрягаю свою память. – Эспрессо с сахаром, серый, фильмы.
Эддингтон многозначительно хмыкает, изображая из себя человека, познавшего истину.
– Давай, колись, – шутливо бросаю я. Он загадочно улыбается. – Или я просто так все секреты тебе выдала?
– Нет. Оставлю свои умозаключения при себе. Пока.
– Так нечестно! – Я несильно пихаю его коленкой в бок.
Роберт смеется и накрывает рукой мою ногу. О, мамочка.
– Ладно, теперь ты, – делаю отвлекающий маневр, моля бога, чтобы он не убирал руку.
– Зачем? Ты ведь не знаешь расшифровки.
– Я погуглю.
Он улыбается.
– Хорошо, – соглашается он, облизнув губы. Они такие розовые и блестящие от слюны. Я бы поцеловала его сейчас… несмотря на войну в глотке и ужасное состояние.
Черт, Кэтрин, прекрати!
– Черный чай, – говорит он, – черный цвет, музыка.
Естественно, я ничего не поняла. Чай как чай, цвет как цвет, хобби как хобби.
Он отпускает мою ногу, я сникаю, но вида не подаю.
– И что скажешь? – нетерпеливо спрашивает он и тянется к моему ноутбуку, уложенному на подушке.
– Свои умозаключения оставлю при себе. Пока, – передразниваю его.
Черт, не помню, на чем я закрыла крышку, и это меня напрягает. Я смотрела фильм, рылась в поисковике… о, нет! Не успеваю предотвратить Армагеддон, все происходит настолько быстро.
Роберт открывает крышку, монитор загорается и свернутая страничка разворачивается во весь экран.
Я готова просочиться сквозь матрас, кровать, сквозь земную кору, лишь бы не видеть своего позора и изумленное выражение на его красивом лице.
«Почему ему не понравился наш первый поцелуй?» – пестрит по всему экрану, с бесчисленным количеством ссылок на женские сопливые форумы.
Пылаю от стыда. Черт, хуже не придумаешь!
Лучше бы я двести раз навернулась на работе и столько же ворвалась в его кабинет без стука.
Роберт переводит на меня взгляд.
– Ты спрашивала об этом гугл?
– Да это фигня… от нечего делать. – Не знаю, куда спрятаться. Может, сигануть в окно?
Роберт снисходительно улыбается, а я готова разреветься от безысходности.
– Мне понравился поцелуй, – признается он вдруг.
– Тогда поэтому ты исчез? – спрашиваю я. Роберт отводит взгляд и ослабляет узел галстука. Кажется, он нервничает.
– Я вообще-то не хотел поднимать эту тему. Совсем не хотел.
Да, начало неважное.
– Скажем, – продолжает он, – тот поцелуй был порывом. Я хотел извиниться за свое поведение в машине, но вышло иначе.
Я сконфужена и не понимаю, он шутит или на самом деле считает свое объяснение нормальным?
Обидно и неприятно вдруг осознать, что мои опасения оправдались, и он фактически предлагает мне все забыть. Замечательно, я не собираюсь кидаться ему на шею и признаваться в любви. Не дождется.
– Я и не думала играть в парня-девушку.
На его лице мелькает тень улыбки. Видно, он ждал этого всю свою жизнь.
– Хм, значит, это тебе со мной не понравилось? – иронично вопрошает он.
– Понравилось. Но это не повод строить воздушные замки. – Я пытаюсь рассуждать здраво и по-взрослому. Но в душе все разрывается на куски и заливается горючими слезами.
Роберт смотрит на меня оценивающе. Он явно не ожидал такого поворота. Ха-ха, съел? А теперь катись отсюда со своими лекарствами, сосалками и психологическими задачками.
– Отлично, – с улыбкой заключает он. – Раз наше мнение на этот счет совпадает, надеюсь остаться друзьями.
– Без проблем, – с наигранным восторгом говорю я.
Эддингтон окидывает меня задумчивым взглядом, потом перегибается через кровать и – о боги – невесомо целует меня в лоб.
Из-за насморка я не чувствую его запах, но эта секундная близость и его теплые губы на моей разгоряченной коже сводят с ума.
– И все-таки у тебя есть температура, – находясь в сантиметре от моего лица шепчет он.
И это он называет «остаться друзьями»?
– Угу, – бормочу я, глядя на его шею и на мужественно выпирающий кадык. Ох-х…
Роберт отодвигается на безопасное расстояние, и мое дыхание постепенно выравнивается.
Он встает с кровати и выходит из комнаты, но через минуту возвращается.
– Держи. – Он складывает на тумбочку нужные лекарства и даже градусник. – Если будет выше 37,5, выпей «Колдрекс». От горла леденцы и, если не лень, полоскай этим. – Он указывает на связку из десяти пилюль. – Там написано, как.
– Хорошо, док, – отмахиваюсь я.
– Не смейся, а вникай, Бэйли. – Ой, опять мы фамильничаем. Как мило. К самым истокам.
– Да поняла я, Эддингтон. Измерить, выпить, полоскать, сосать.
Роберт сдавленно смеется.
– Умница. Я поеду тогда.
– Всего хорошего, и спасибо за заботу. Небось всю аптеку скупил?
– Они были счастливы, что я удостоил их своим визитом, – самодовольно проговаривает он.
Нарцисс!
– Выздоравливай. И до понедельника чтоб на работе тебя не видел.
Отвечаю «хорошо», и он уходит. Входная дверь плавно захлопывается, нужно встать и предусмотрительно запереть ее на замок, чтобы случай с вторжением Майка не дай бог не повторился.
Какое-то время я просто лежу и смотрю в одну точку. Из меня словно всю энергию высосали, не могу пошевелиться.
Итак, он не хочет продолжения. Поцелуй – это порыв, а мы просто друзья. Когда-то я и об этом не мечтала, но после субботы «просто друзья» недостаточно. Я хочу большего. Но не получу, он ясно дал понять.
Боль в горле возвращается, помноженная на десять. Странно, но когда он был рядом, я ее почти не замечала. Я вообще ничего не замечаю, когда он со мной. И я безумно хочу, чтобы он испытывал то же самое.
Пф-ф-ф, размечталась!
Я все-таки запираю дверь и ложусь в постель. Открываю ноутбук и заглядываю в гугл.
«Три вещи, которые помогут вам узнать человека. Любимый напиток, цвет и хобби. Расшифровка».
Кликаю на сайт и читаю:
«Любимый напиток = характер; цвет = восприятие самого себя; хобби = то, в чем ты хочешь реализоваться».
