Текст книги "Роковое влечение (СИ)"

Автор книги: Натали Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Натали Беннетт
Роковое влечение

Глава первая

Уиллоу

Ранее

Я скучала по месту, которого не существовало. Месту, где моя мать учила меня, как быть человеком, и у меня был отец, который обо мне заботился. По правде говоря, именно они были причиной, по которой я не верила в любовь. Но, возможно, это потому, что я никогда не любила. Легче было верить в то, что это они никогда меня не любили, чем притворяться, что любили и однажды решили не делать того, что сделали.

Мать, которая любила свою маленькую девочку, защитила бы ее, верно? Она заставила бы его остановиться, а не называла бы меня сумасшедшей. Страх мамы перед отчимом, и отсутствие хребта, заставили ее поступить менее мудро. Мне всегда оставалось страдать в тишине, одной.

Отметив в календаре еще один день красным, я сложила их все и получила, в общей сложности, пятнадцать. Вот сколько дней прошло с тех пор, как ушли моя мама и отчим. Они не оставили записку или что-то в этом роде. То, что они внезапно встали и ушли, было не так уж и необычно, но два дня назад моя сестра сказала, что они больше никогда не вернутся.

Я отказывалась в это верить, списывая ее слова на наркотический дурман, в котором она находилась. Но чем больше времени проходило, тем больше угасала моя уверенность. Что, если они никогда не вернутся?

Это должно было принести облегчение. Я должна быть немного благодарной, что Бог, наконец, вмешался и что-то сделал. Но у Кэсси была энциклопедия комплексов, которые мне надоело пытаться понять.

Покинув святилище моей комнаты, я пошла по коридору, заглянув в комнату моей сестры, прежде чем спуститься вниз. Ее кровать была нетронута, половина содержимого полки валялась на полу, сумки из дорогих универмагов были разбросаны повсюду, а занавески задернуты.

Не желая рыскать в ее свинарнике, я спустилась на кухню. По дороге, я прошла мимо нескольких семейных фотографий, которые висели на стене. Мы выглядели обыденно. Мой отчим, мама, Кэсси и я. Наш дом был приятным, газон − зеленым, а бассейн никогда не был грязным. Каждый думал, что мы совершенны. Все, что людям нужно было сделать, это заглянуть сквозь занавески, и они увидели бы, что наша нормальность была всего лишь жалким притворством.

Прежде чем я вошла в кухню, я почувствовал запах. Я взяла еду, чтобы спрятать в спальне, и держала стакан с водой, поэтому мне не приходилось рисковать. Это была единственная причина, по которой я не знала, что происходит в остальной части дома.

Обыденная рутина продолжалась ежедневно, из школы в мою комнату. Если бы мне повезло, мой отчим бы меня оставил. Именно по этой причине я решила не заводить друзей. Конечно, много девушек и несколько мальчиков хотели со мной поговорить, но они знали, что этого не случится. Дело не в том, что я не хотела общаться с друзьями. Это было совершенно не так. Просто мне было стыдно за свой дом, и я не могла никому открыться и позволить в него зайти.

Когда я, наконец, заглянула на кухню, я прикрыла рот от увиденного. Мошки кружили над переполненным мусорным ведром. Покрытые остатками еды тарелки скопились в раковине с загрязненной водой. Повсюду открытые контейнеры, а в центре стола лежали забытые иглы.

Запах напомнил мне время, когда Ричард запер моего щенка в подвале, чтобы наказать меня. Когда он, наконец, открыл замок, чтобы я могла его забрать, именно этот запах я почувствовала в ту минуту. Что-то гнилое, мертвое. В шесть лет я узнала, что такое смерть, и причем, самым ужасным из всех возможных способов.

Я знала, что за уборкой я проведу всю оставшуюся ночь. Итак, я завязала свои темные волосы в конский хвост и принялась за дело. Через двадцать минут я нашла мертвую мышь.

Глава вторая

Уиллоу

Ранее

Двадцать два дня назад моя мама меня бросила. Я выплакала все слезы после ее ухода. Этим все было сказано. Кэсси заботилась об этом меньше. Электричество не отрубили, и когда она решила вернуться домой, это все, о чем она беспокоилась.

С другой стороны, тот, кто оплачивал счета, все еще запасал основные продукты в шкафы и холодильник. И мое тело больше не болело. Я, наконец, исцелилась.

Моя жизнь была одинокой, но все было в порядке. Мама всегда говорила мне, что я дрянная девчонка и умру одна. Полагаю, это правда. Я успокоилась в тишине. Больше никаких ночных пробуждений, Ричарда − проскальзывающего в мою кровать и не уходящего до восхода солнца. Больше не нужно смотреть, как он за волосы тащит маму вверх по лестнице. Затем слушать, как они сражались часами, до начала стонов. И больше никаких орудий, направленных на меня за то, что я не соответствовала его требованиям.

В моей школе начинали задавать вопросы, на которые я не могла ответить. В последний раз, когда я это сделала, Ричард наказал меня, как только соцработник покинул наш дом. Если он вернется или они его найдут, и он узнает, что я говорила с ними, даже если я не сказала ничего обвинительного? Мой желудок заболел от мысли о том, что отчим со мной сделает.

Я перешла к другому режиму дня. Школа, домашнее задание, душ, сон и все сначала. В дни, когда я имела дело с Кэсси, расписание сбивалось. Я никогда не знала, насколько она тяжелая, пока мне не пришлось тащить ее в постель.

Как сегодня. Мои руки болели, пот капал со лба, и моя грудь отяжелела в знак протеста. Бросив Кэсси на кушетку, я опустила руки на колени и изо всех сил пыталась отдышаться.

Это был третий случай за две недели. Ее наркомания усиливалась. На днях я пропустила школу, потому что заснула на полу ее спальни. Я была измучена, и не могла даже попытаться вернуться в свою комнату.

Глядя на мою сестру, ты никогда не догадаешься, чем она занимается. Я думала, что те, кто употребляет наркотики, выделяются, но только не Кэсси. Ее волосы, цвета мокко, по-прежнему блестели, кожа выглядела относительно здоровой (если не обращать внимания на следы от уколов).

После проверки пульса и убеждения, что она не умерла или не приняла слишком большую дозу, я повернулась к двери. Она подняла руку и схватила меня за запястье, заставив меня слегка вскрикнуть от неожиданности.

− Я знаю, что он делал с тобой, Уиллоу, − ее голос был хриплым, будто она не говорила в течение нескольких дней. Я застыла, зная, о чем она говорит.

− Терь фсе хорошо, малы-ы-ышка, я наш-ш-шла способ обезопасить тя, − ее слова были невнятными, а карие глаза открылись и смотрели прямо в мои. Они были стеклянные от коктейля с наркотиками и ликером. Я не могла с этим справиться и попыталась вырвать свою руку.

− Ник защитит нас, он любит меня. Даже после того, что я сделала, он меня любит, − она вздохнула, закрывая глаза. Я понятия не имела, кто этот Ник. Кэсси несколько раз упоминала его. Всегда говорила, что он был связан с плохими мужчинами, и ей не разрешалось рассказывать его секреты.

Я отмахнулась от него, как от выдуманного человека, воображаемого друга. Я хотела спросить ее, кто он, действительно, расспросить ее обо всем. Просто потому, что я наслаждалась тишиной и спокойствием, не означало, что мне нравиться, когда вокруг нет никого, с кем можно поговорить. Однако состояние, в котором она находилось, разрушило возможность рационального разговора.

− Ты такая добрая и милая. Ты заслуживаешь большего, − Кэсси задохнулась от собственных слов и, наконец, отпустила меня, когда я отстранилась. Моя задница приземлилась на деревянный пол. Я выскочила из комнаты, не оглядывалась.

Паника. Это было все, что я когда-либо испытывала, если мысли заходили о Ричарде и его ночных посещениях. Я стояла, прислонившись к стене в коридоре, желая, чтобы мое сердце перестало стучать в груди, и смахнула слезы. Если я не говорила об этом, значит этого никогда и не было, правильно? Никто не сможет осудить меня или посмотреть с отвращением, если никогда не узнает, что случилось, верно? Мама сказала, что наказывают только плохих девочек.

Сделав глубокий вдох, я заглянула в комнату сестры и увидела, что она свернулась калачиком на другой стороне. Спиной ко мне. Быстро считая до трех, я бросилась мимо ее дверного проема и ворвалась в свою комнату. Ночь была потрачена на отчаянную попытку очистить себя от неприятных воспоминаний.

***

Цифры, на моем будильнике с розовой принцессой, показывали одиннадцать сорок. Моя сестра, пьяно хихикнула, заходя в дом, час назад. Она стонала как долбанная порно звезда до сих пор. В одиннадцать лет я не должна была знать, что такое порно, но я знала, благодаря Ричарду.

Я наблюдала за цифрами на часах, которые медленно перетекли с одиннадцати сорока в час пятнадцать. В этот момент разбилось стекло, и мое сердце застряло в горле. Тревога забурлила в моем животе, пробираясь к груди. Я села и слушала, ожидая, когда Кэсси засмеется или начнет сыпать проклятиями. Все, что я услышала, это захлопывание входной двери, и, секундами позже, отъезжающую машину.

Я все еще ждала. Когда часы показали час тридцать, а я все еще не услышала ни звука, я поняла ─ что-то не так. Я чувствовала это своей уставшей душой. Беспокойство за сестру заставило меня встать с постели и выбежать из комнаты.

─ Кэсси?

Я позвала ее по имени дважды, ступая по лестнице и не получила ответа. В фойе стояли вазы с белыми лилиями, я проигнорировала их и направилась прямо в гостиную. Ничто не могло подготовить меня к тому, что я обнаружила. Жизнь жестока к тем из нас, у кого есть хорошие воспоминания. Потому что, иногда, воспоминания являются наихудшей формой пыток.

Я всегда буду помнить звук, который я издала, когда упала на колени. Разбитое стекло от кофейного столика, вонзалось в меня, когда я ползала по полу. И обнаженный труп сестры лежал на моих руках.

***

Дождь был легким, но ветер − жестоким. Он подходил для похорон. Я не знала никого из окружающих. Иногда я забывала, как сюда попала. Мой разум перешел на автопилот в ту ночь, когда Кэсси была убита.

Я позвонила в службу спасения, и они появились через несколько минут. Полицейский был вынужден применить силу, чтобы вывести меня из гостиной. Все было размыто до этого момента. Я подумала, что со мной что-то не так. Почему я не плакала? Разве это не то, что люди делают в таких ситуациях? Были произнесены бессмысленные слова, и глянцевый гроб из дуба был опущен в землю, где Кэсси сгниет насовсем. Я не обратила особого внимания на мужчину, держащего над собой зонтик, прикрывающего и меня от дождя. Я оставалась в доме пожилой женщины, просто плывя по течению, что бы ни случилось. Подобно тому, как лист плывет на ветру, не контролируя, куда он приземлится.

Я не ожидала того, что будет дальше. Человек, который стоял напротив, внезапно появился передо мной, опустившись на колени, чтобы смотреть мне в глаза. Его глаза были темными, как и волосы. Я моргнула, не понимая, кто он и чего хочет. Другой мужчина в костюме стоял позади него, держа красный зонтик.

─ Ты знаешь, кто я? ─ спросил он меня. Когда я отрицательно покачала головой, легкая улыбка появилась на его губах. Тогда он сказал три слова, которые я не надеялась когда-нибудь услышать. Признание моей мамы в том, что она меня любит, шокировало бы меня меньше.

─ Я твой отец.

Глава третья

Уиллоу

Прошлое. Четыре года спустя.

Я жевала кончик карандаша, пытаясь игнорировать стриптизершу, качающуюся на шесте, слева от меня. «Красотка Китти» была закрыта до позднего вечера. В противном случае, я бы не стала делать домашние задание в баре. Я была бы наверху, в частном лаундже.

Роузбад, или Роуз, как ей нравилось, чтобы ее называли, слишком старалась привлечь внимание моего отца, тряся задницей и вставая в странную позу собаки. Отвратительно. Слово «отец» все еще было мне чуждо. Он появился на похоронах моей сестры и пообещал с этого момента обо мне заботиться. Учитывая, что я никогда не использовала слово «папа», а он хотел, чтобы я начала его использовать в свои одиннадцать лет, поначалу было немного неловко. Но теперь это было так же естественно, как то, что небо голубое.

В начале отношения были, мягко говоря, проблематичными. Сет отсутствовал всю мою жизнь, и у него не было нормального оправдания относительно того, почему. Мало того, у него была еще одна дочь, родившаяся через две недели после меня. Он никогда не переставал пытаться загладить свою вину, и можно было смело сказать, что я его больше не ненавидела. Сильно.

− Ее сиськи ненастоящие, ─ прошептала Эбигейл слишком громко. Я взглянула на сцену, чтобы убедиться, что Роуз этого не слышала, а затем метнула взгляд на сестру.

─ Уиллоу, ты совсем не понимаешь шуток, ─ надулась она. Закатив глаза, я вернулась к своей домашке. Было бессмысленно полагать, что я что-нибудь сделаю. Моя концентрация исчезла.

─ Откуда ты знаешь? ─ спросила я, приподняв бровь и, складывая тетрадь обратно в школьный портфель.

─ Э, потому что правая больше, чем левая, ─ она накрыла свою грудь, чтобы подчеркнуть этот момент. Ее карие глаза полны веселья. Да, она была права. Я посмотрела на гигантские, несоответствующие друг другу сиськи Розы, и попыталась не засмеяться. У меня нечего было обсуждать, спина и грудь были одинакового размера.

─ Пора в туалет, сейчас вернусь, ─ Эбигейл мне улыбнулась и спрыгнула со стула.

Я смотрела, как она пробирается через высококлассный стрип-клуб и исчезает в коридоре. Ее золотые волосы струились по спине. «Красотка Китти», была всего лишь, одним из многих заведений моего отца. Оно было куполообразным, стены металлическими и черными, а пол был темным, с темно-бордовыми кругами.

Был основной этаж, второй, а также VIP-зал. Но это было только для больших карманов. Некоторые хмурились, хорошо, многие были недовольны, из-за двух пятнадцатилетних девочек, болтающихся в таком месте. Но не Сет Борджиа. Когда он вступил в мою жизнь, меня привели в мир, которого я никогда не знала. Как я могла?

Никто не садился рядом со мной и не рассказывал, что есть мужчины и женщины, наделенные властью, которые, похоже, имеют свой элитный уровень классификации. Мужчины и женщины, которые делали то, что могло заставить самого сильного человека вырвать от отвращения. Обмочить штаны от страха или отказаться от всего, во что он верил, только чтобы немного ощутить этот образ жизни.

Я была одной из этой элиты по умолчанию. Вот почему я сидела в стриптиз-клубе во вторник в четыре часа дня. Мой отец, Сет, не считал, что мы с Эбигейл, должны быть обернуты в защитную пузырчатую пленку. Он никогда не хотел, чтобы мы были ослеплены тем, что происходило вокруг, во многом я была благодарна за это. Я не слышала и не видела, чего-то, что бы меня удивило еще больше. От секс-торговли, до сделок по наркотикам, я видела все это хотя бы раз. Что ж, ничего не удивило меня, пока я не развернулась на табурете.

Туфли были первыми, что я заметила. Они были такими чертовски блестящими, что я почти могла видеть свое отражение в них. Мои глаза пробежались по темным брюкам костюма. Прошлись по пиджаку этого костюма, который плотно облегал мускулистую фигуру, и остановились на лице Бога. Может быть, часть про Бога была преувеличением, но он был самым привлекательным человеком, которого я когда-либо видела.

─ Ты, должно быть, Уиллоу, ─ его голос был ровным, твердым.

Он осмотрел меня, подобно врачу. Я не могла объяснить, что почувствовала, потому что никогда не ощущала ничего подобного, до этого момента. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кто он.

─ Ты не говоришь? ─ заговорил он снова, смотря на меня.

─ Не с незнакомцами, ─ пожала плечами я, гадая, почему он в первую очередь пришел сюда.

Любой, кто был никем или кем-то, знал, кем были Сербаны. Эта жизнь была пирамидной схемой, и все отчаянно пытались достичь вершины. Вот, где Сербаны были, и находились там годами, исходя из того, что мне сказали.

─ Я не незнакомец, ─ ответил он.

Прежде чем я успела дать колкий ответ, люди начали выскакивать из деревянных дверей. Эбигейл, со звездочками в глазах, бросилась к нам, глядя на Пирса, как на кусок мяса. Громкий голос моего отца заставил нас всех повернуть головы.

─ А, смотрю, ты уже познакомился с моими прекрасными hijas (прим.: с испан. «дочерьми»), ─ Сет подошел с тем, что выглядело как настоящая улыбка на его лице. Это еще больше смутило меня, он не произнес ни слова о том, с кем он встречался сегодня, только потому, что это важно. Большую часть времени мы знали.

─ У меня пока не было возможности представиться, ─ Пирс перевел взгляд с отца на меня, полностью игнорируя сестру. Я воздержалась от закатывания глаз.

─ Я Уиллоу, это Эбби, а вы мистер Сербан.

Основываясь на том, как мой отец просверлил меня взглядом, его не впечатлили мои навыки самопредставления. Я добавила «мистер» из уважения, поэтому лично я думала, что все в порядке. Эбигейл хихикнула рядом со мной, но проглотила смешок, когда Сет стрельнул в нее кислым взглядом. Пирс внимательно изучил меня, прежде чем один из уголков рта поднялся, превращаясь в ухмылку. Я почувствовала жар на своих щеках, который не могла объяснить, и заставила себя отвести взгляд от него.

─ Такая дерзкая, маленькая, бунтарка, ─ размышлял он.

Я не упустила напряжение Сета и легкую вспышку гнева в его темных глазах. Но он заставил себя улыбнуться и посмеяться. Мое лицо еще больше воспылало от прозвища. Все ли знали, что мне пришлось менять школы из-за исключения, и почему?

Почему я вообще спрашивала себя об этом? Конечно, они знали. Семья Сары Маршалл позволила всему миру узнать, что Уиллоу Борджиа напала на маленького ангела.

─ Почему бы нам не подняться наверх и не обсудить бизнес? – предложил мой отец, прочистив горло. Пирс согласился, и с последним кивком в сторону меня и сестры, они вместе отправились в клуб. Эбигейл что-то сказала о его внешности, но я почти признала это. Меня больше беспокоил тот факт, что наш отец встречался с человеком, которому велел никогда не доверять.

Глава четвертая

Уиллоу

Наши дни. Четыре с половиной года спустя. Девятнадцатилетие.

Мое обоняние было атаковано пятьюдесятью различными одеколонами и парфюмами сразу. Мужчины, одетые в костюмы, стояли повсюду, а женщины представляли собой украшенные статуи, делая роботизированные перемещения, слишком боясь естественными движениями испортить свои волосы. Я размышляла: понимали ли они, как это глупо выглядит?

Основываясь на кошачьих взглядах, которым смотрели на меня девушки моего возраста, они думали обо мне то же самое. Но мне было все равно, эти надменные суки, были ничем иным, как драмой и головными болями. Я никогда с ними не сталкивалась. Каждая из этих девушек, всегда смотрела на меня, как на какую-то грубую инфекцию-слизь.

К счастью, мне удалось уклониться от всех, кто пытался втянуть меня в разговор. Эбигейл, однако, не так повезло. Моя сестра выглядела болезненно скучающей, а мисс Бренсен, будто не собиралась заткнуться в ближайшее время.

Это был мой сигнал, чтобы пойти подышать свежим воздухом. Окруженная людьми с пластиковыми улыбками и скрытыми мотивами, она быстро стареет.

Я поймала взгляд отца через комнату, он кивнул и улыбнулся мне. Его способ сказать, что он понял мою потребность ускользнуть на несколько минут. Внешность мужчины была более внушительна, чем у большинства представителей, поддерживающих семью. Если бы не это, я бы не появилась. Эти события были ничем иным, как иллюзиями, используемыми для прикрытия того, что происходило в личной жизни этих людей.

Как только я вышла на улицу, вдохнула теплый летний воздух. Это не освежало, но и из-за сильных паров от надушенных тел начала болеть голова. Не колеблясь, я направилась к патио сада. Сет так часто использовал Гордиву Веню, что я знала это место в точности, как свою руку, даже в темноте.

Звук голосов исчез. Их заменяют мои маленькие черные шпильки, щелкающие по керамической плитке. Высокие деревья Южной Магнолии поднимались по обе стороны от меня. Крошечные солнечные лучи просачивались в мягкую землю вдоль дорожки и направляли меня. Я надеялась, что это событие закончится раньше, или, по крайней мере, я смогу уйти до его окончания.

Находится дома в спортивных штанах, набивать свой желудок вредной едой и свернуться в клубочек с хорошей книгой, для меня всегда было предпочтительнее, чем наряжаться и выходить на публику.

Мои шаги дрогнули, когда я подходила к концу тропы. Человек наклонился к каменным перилам, глядя на гавань. Почему он не внутри с остальными костюмами? В обыденном мире, увидеть человека в четком черном костюме, было нормальным явлением. В моем мире, было разумнее снять каблуки и бежать в другом направлении. Так почему я подошла к нему? Ну, частично потому, что я сумасшедшая, а другая причина была проще. Его задница выглядела фантастически; я должна была знать, соответствует ли ей его лицо.

Услышав, что я подхожу, он поднял голову и встал во весь рост, прежде чем обернуться. Увидев его лицо, я чуть не заставила себя незамедлительно скрыться в кустах. Это соответствовало его заду? Да, черт возьми! У меня не такой богатый словарный запас, чтобы описать его. «Красивое» было бы преуменьшением, а «великолепное» было недостаточно подходящим.

Высокий, темный и красивый – это слишком буквально. Хотя он был высоким; легко возвышался надо мной на пять дюймов (прим.: тринадцать сантиметров). Его волосы были темными, аккуратно уложенными, но в то же время беспорядочными, и у него была сексуальная легкая щетина на загорелом лице.

Мое сердце сделало кульбит в груди. Прошло почти два года с того момента, как я его видела в последний раз, а он выглядел даже более сексуально, чем раньше. Как такое было возможно?

─ Бунтарка, ─ Пирс поздоровался со своим обычным, стальным безразличием, медленно разглядывая мое тело. Мой живот слегка перевернулся, когда он, наконец, посмотрел мне в глаза. Его глаза были самого странного оттенка синего, почти индиго. Я всегда была очарована ими.

Воспоминание о том, что произошло в последний раз, когда я была с ним наедине, вспыхнуло в моей голове. Я выставила себя полной дурой. Мое лицо загорелось от стыда. Часть меня хотела, чтобы я развернулась и притворилась, что никогда его не видела.

Я уверена, что последнее, чего он мог ожидать в ту ночь, так это пытающуюся соблазнить его, пьяную семнадцатилетнюю девочку, которую он предложил подвезти. Поблагодарите Господа за небольшой проблеск трезвости, благодаря которой, моя задница уселась на свое сиденье. Тишина была смущающе громкой. Его пальцы крепко сжали руль, я была уверена, что он собирается его вырвать. Мы не проронили ни слова.

До этого небольшого инцидента с ним было легко поговорить. Я смотрела на него, как на своего друга. Он заставлял меня смеяться, даже не стараясь, и был непритворно тупым. Его вопиющая привлекательность была просто бонусом. Он мог бы светиться фиолетовым светом, и я все равно бы влюбилась в него. Эта глупая ночь, просто, все испортила.

─ Ты пропускаешь вечеринку, ─ я слегка улыбнулась ему, и заговорила прежде, чем неловкое молчание могло затянуться.

─ Я собирался сказать тебе то же самое, ─ ответил Пирс, но не вернул улыбки.

В его глазах сквозил холод, а в тоне ─ естественная резкость. Неловкость повисла над нами. Я переместилась на пятки и погладила свое маленькое коктейльное платье. Почему я так нервничала?

У меня не было проблем с мужчинами. Я знаю, что некоторые девушки что-то делали для них, а иногда добавляли сложности, я не была одной из них. У меня также не было естественных желаний. Я так долго думала, что со мной что-то не так, что больной ублюдок разрушил меня. Были дни, когда я все еще так думала. Но я никогда не считала всех мужчин в мире ответственными за проступки одного.

Когда мой отец начал чаще вести бизнес с Сербанами, они проводили больше праздников в нашем доме, больше ужинов. Все виды принятия пищи. И что я сделала? Я заметила Пирса, признала его всеми способами, которыми не должна была.

Я поняла сразу, что он был здесь, только потому, что у него не было выбора в этом вопросе. Его отец был убит за месяц до этого, и это означало, что он и его брат Джакс, должны были подняться по должности. Теперь, чувствуя себя бесчувственной дурой, я начала отступать.

─ Черт, мне жаль...

− И о чем конкретно ты сожалеешь? О смерти моего отца? − его голос скатился до презрения.

Несмотря на то, что он не знал, что мои извинения касались этого. Я была слишком осведомлена, как мало значат слова «мне жаль», когда вы потеряли кого-то. Я так и сказала ему, но видела, что он мне не верил.

─ Мне жаль за то, что я сделала, ─ мой голос был тих.

Я даже не знала, почему я извиняюсь. Вероятно, он забыл об этом, а я только что освежила воспоминания. Он мог принять мои извинения или оставить, но я закончила диалог полной импровизацией.

Я отвернулась от него и, возможно, сделала два шага, прежде чем его рука обернулась вокруг моего бицепса и повернула меня назад.

─ Подожди, ─ его голос сейчас звучал мягче, но я все еще видела резкость. ─ Почему ты извиняешься?

Его глаза сверлили мои, и тепло расползлось по моему позвоночнику. Я никогда не могла понять, что происходило рядом с ним, что заставило меня так волноваться. Каждый раз, когда я приближалась к нему, я находилась между раздражением и дикой, неуместной похотью. Это было такое чертовское клише ─ хотеть плохого мальчика.

─ А как ты думаешь? Ночь, когда ты отвез меня домой. За то, что я сделала неправильно и вообще не должна была делать.

Я могла заполнить страницы записной книжки, почему мне было жаль. Пирс издал гортанный звук, что могло бы быть рычанием, и отпустил мою руку, чтобы притянуть меня в объятия.

Я резко втянула в себя воздух, заставив вдохнуть неповторимый запах его одеколона. Это был чудесный цитрус с намеком на море и специи. Я осознала, насколько он был мускулистым. Его тело было потрясающим. Мои глаза оглядели сад, убедившись, что мы одни.

─ Я не злился на то, что ты сделала, ─ признался он, хотя тон все еще был раздраженным.

Я снова обратила на него внимание и моргнула. Что?

─ Да, ты злился, я была рядом с тобой.

Я попыталась сконцентрироваться на его лице, а не на том, что его руки были в опасной близости от моей задницы. Или, что мы все еще держались друг за друга. Его тело прижалось к моему, что негативно сказывалось на моей психике. Разве это не тот человек, имеющий инстинкт хищника, чтобы требовать женщину? Нет. Если он был газелью, то я была голодным львом.

─ Нет, я старался не затормозить, чтобы трахнуть тебя на обочине дороги.

Его грубое небрежное заявление, возможно, заставило бы другую девушку задохнуться и покраснеть до пальцев ног. Меня это заставило лишь прикусить нижнюю губу, чтобы не попросить его сделать именно это. Что со мной не так? Это был Пирс Сербан. Деловой партнер моего отца во всех его аморальных делах, и я хотела раздвинуть перед ним ноги.

─ Я…мне нужно идти, ─ услышала я свой голос и попыталась его оттолкнуть.

─ Я провожу тебя обратно, ─ ответил он, не теряя ни секунды.

─ Я не нуждаюсь в этом, ─ это было последнее, чего я хотела!

─ Ну, тогда, хорошо, что я не спрашивал, что тебе нужно, ─ он убрал руки с моего тела и переместил одну руку на поясницу.

Зная, что спорить с ним бессмысленно, я пыталась ускорить прогулку по тропе.

Он с легкостью не отставал от меня, и оставил свою руку там, где она была.

Я не понимала, как он может заставить мое сердце трепетать одним касанием. Или заставить меня хотеть того, о чем я никогда не рассказывала.

− Вот, возьми, − он остановился, порылся во внутреннем кармане пиджака и достал белую визитную карточку.

− Почему я должна взять ее?

Я не предприняла никаких действий, чтобы принять его карточку. Вместо этого, я снова осмотрелась, чтобы убедиться, что нас никто не видит. Я отсутствовала намного дольше, чем следовало бы. И мой отец срубил бы головы, если бы знал, что только что, сказал мне Пирс.

─ Потому что ты больше не та маленькая Уиллоу, ─ вздохнул он.

На что он намекал?..

─ Ты хочешь со мной трахнуться, мы взрослые. Когда ты будешь готова, позвони мне, напиши, ты можешь послать имеил, если хочешь. Все просто, ─ объяснил он это так, будто давал мне инструкции о том, как собрать что-то.

Будто я была наглым ребенком. Мой темперамент возрос на его дерзкую самоуверенность. Я знала, что женщины бросают свои трусики на этого человека слева и справа, но я не была такой. Конечно, я хотела его, но не собиралась посылать чертов имеил на перепихон.

─ Ты, что ли, спя... − мое предложение было прервано пальцами, нежно касающимися моих губ.

─ Прости, бунтарка, тут нужно кое с кем поговорить.

Он сунул свою визитную карточку в верхнюю часть моего платья, поцеловал меня в щеку и прошел мимо. Я осталась смотреть на его удаляющуюся спину, неспособная называть его нехорошим словом, которое пришло мне в голову.

Глава пятая

Пирс

Наше время.

Я наблюдал, как последний черный мешок свободно пролетел в воздухе, и с мягким всплеском приземлился внизу, в озере. Все было тихо, минус ─ один маленький всплеск. Иногда я слышал сову. Я уже сбросил Камаро на Портера, чтобы тот его уничтожил.

Если бы Генри не был таким хреновым, его тело не находилось бы прямо сейчас, в разных мешках для мусора. Аллигаторы и пираньи не имели бы возможности пировать его плотью. Но нет смысла притворяться, что я забочусь о мертвом ублюдке.

Мне нравилось думать о себе, как о разумном человеке. Генри задолжал пятьдесят тысяч долларов. Я дал ему сорок восемь часов, чтобы вернуть мои деньги. Он попытался убежать. Человек думал, что я не буду следить за ним? Деньги не были главным. Прославленные киски, которые крутились в том же кругу, что и я, зная, что со мной нельзя трахаться, были главнее.

Меня никогда не беспокоило, что я убийца, родился, чтобы быть тем, кем я был. Я убил в первый раз, когда мне было одиннадцать, нажал на гребаный спусковой крючок, не колеблясь дважды.

Никто не сказал мне, почему мозги женщины, которые я выпустил, должны были умереть, и я не спрашивал. Я был Сербаном, и не было места для колебаний или слабости, когда дело доходило до того, чтобы носить это имя. Секунда неуверенности могла похоронить меня в сумках для тела или утащить их на дно реки. Как, Генри.

Мой отец воспитывал меня и моего брата Джека, чтобы мы были его прекрасными блудными сыновьями. Он никогда не уделял много времени тому, чтобы сказать, как гордился быть нашим отцом. Джексон Сербан был могущественным человеком. Он имел много связей, с которыми вы бы не хотели пересекаться, так как у него были враги, ожидающие, что пуля окажется между его глаз. И кто-то ее действительно получал. Меж своих.

Теперь мы с Джексом были ответственны за семейный бизнес. Укрепление имени Сербан. Это произошло гораздо раньше, чем ожидалось. Но вы не смогли поставить временную отметку смерти, он не сидел на заднице и не дожидался, когда вы решите, что готовы пойти. Когда я вернулся к Рейндж Роверу, ожидавшему меня на вершине холма, мой разум вернулся к предыдущей ночи.