Текст книги "Развод и девичья фамилия (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Витя??
– Ну, да, не мог же я оставить сына! – нервно ответил Виктор.
– Ты бросил его одного в комнате? А вдруг он упадёт? Куда ты его положил? – Стелла сама не понимала, как подскочила и рванула на голос, распахнула дверь и замерла, увидев незнакомую женщину с ребёнком на руках.
– Здравствуйте! – поздоровалась та и заворковала над малышом. – Выспался. Сейчас переоденемся и покушаем, сразу настроение поднимется.
– Это Елена Михайловна, кормилица и няня нашего Дани, – представил Виктор, протискиваясь мимо остолбеневшей Стеллы в комнату. – Такой, знаешь ли, суровый сибирский мужик, за всю дорогу ни пикнул!
– Ты потащил двухмесячного ребёнка на общественном транспорте? – ужаснулась жена, жадно рассматривая крошечные кулачки и сердитое личико малыша. Да, она помнит, что процесс переодевания дети не особенно любят, но этот такой славный даже когда сердито кричит и хмурит бровки!
– Стелл, ну ты иногда как скажешь! – возмутился Доминин. – Конечно же, нет! На нашем самолёте летели. Пойдём, Елена Михайловна сейчас кормить будет. Потом налюбуешься ещё на сына.
Ошеломлённая, она позволила себя вывести, на автомате прошла за мужем на кухню, послушно села и приняла чашку с кофе.
– Подстыл уже, – извиняющим голосом произнёс Виктор и всунул ей в другую руку рогалик. – Поешь, врачи говорят, что у тебя упало давление, поэтому и обморок.
– А где Али…
– Пока не съешь – ни слова не скажу! И это, – Виктор составил бутылки со стола вниз, – тебе ни к чему. Потом я тебе нормальное вино куплю, если захочешь, а не этот суррогат. Пей кофе!
Спорить с мужем не было никаких сил, да и желания, потому что она уже знала – бесполезно. Когда он так хмурится и сжимает кулаки – бесполезно. Проще сделать, как просит. Или как приказывает, а потом уж и качать свои права. Ну, попытаться. Кстати – мелькнула мысль – она только что видела Витькину копию – точно также насупил бровки и сжал кулачки. Данилка…
Хорошо, что кофе остыл, потому что она торопливо, не чувствуя вкуса, запихала в себя рогалик и несколькими большими глотками опустошила чашку.
– Идём в спальню, – предложил Виктор. – Там нам спокойнее, и мы Елене Михайловне мешать не будем.
Стелла послушно пошагала за супругом, но села не на кровать, а на пуфик. И замерла, глядя, как Виктор плотно прикрывает дверь, а потом разворачивается к ней.
– Ты у меня, жена, совсем дурочка. Да и я, похоже, не далеко ушёл, – вздохнув, мужчина просто опустился прямо на пол у её ног и обнял женщину за колени. – Я сейчас тебе всё расскажу и попробую объяснить, почему так поступил, а ты постарайся меня не сразу убить. Попробуй понять, хорошо?
Она закаменела, внутренне приготовившись к самому худшему.
– У нас же всё было замечательно, верно? Пока мы не решили, что нам нужен ребёнок. А потом я кое-что от тебя утаил и немного лишнего наворотил. Учти – тогда я был уверен, что поступаю правильно. Как ты помнишь, врачи определили проблему в том, что твой организм воспринимает мою сперму, как некий чужой и опасный элемент. Как покушение на его здоровье и благополучие. Медики говорят, что так бывает, и от воли человека ничего не зависит – просто такая особенность, вот и всё. Мне сразу сказали, что тебе от меня зачать будет очень сложно, но ещё сложнее – выносить ребёнка. Скорее всего, рано или поздно, произойдёт выкидыш. И если на ранней стадии женщине это перенести легче, то потерять ребёнка, когда он уже начал толкаться, на последних месяцах – это дичайший стресс для матери. Поэтому врачи сразу предложили суррогатную мать, но первая попытка завершилась ничем, и ты так переживала гибель зародыша, что я понял – нужно менять вводные. И не стал дальше уговаривать, не в том ты была состоянии, просто договорился с медиками повторить попытки, но так, чтобы ты не узнала.
– Ты хочешь сказать, что у меня взяли не одну яйцеклетку?
– Понимаешь, Стелл, никогда по одной и не берут. Помнишь, тебя готовили к забору яйцеклетки? Делали стимуляцию и ещё что-то? Это для того, чтобы у тебя созрело больше клеток, пригодных для оплодотворения. И да, забрали несколько. Две истратили на первую попытку, остальные заморозили и оставили для последующих попыток.
– Сколько? – прохрипела Стелла. – Сколько у меня забрали?
– Восемь. Подожди, я всё расскажу! Очередная попытка выносить закончилась выкидышем, ты скатилась в депрессию, я не знал, как тебя из неё вытянуть. И не придумал ничего лучше, как попробовать встряхнуть тебя при помощи ревности. Потом, ты мне так и не сказала ни разу, что любишь, а мне очень хотелось это услышать. Признаю, это была так себе идея, но сделанного не воротишь. С помощью врачей нам подобрали суррогатных матерей, четыре твои яйцеклетки были оплодотворены моей спермой, но одна яйцеклетка почти сразу погибла, её даже не успели ввести в организм женщины, ещё одна не оплодотворилась, а две другие делились нормально. Я говорю со слов медиков. Эти две оплодотворённые яйцеклетки вживили одной женщине.
– А-алина? – онемевшими губами прошептала Стелла.
– Да, родная, прости, что тебе пришлось через это пройти! Я ни разу не спал с ней. И ни с кем другим. Но поддерживал эту версию, чтобы ты заревновала и опустила уже наконец, мне на голову тарелку с супом! Или устроила сцену ревности. Ну, хоть как-то проявила эмоции. И ещё была причина – я боялся раньше времени признаться, что этот ребёнок – твой родной. Боялся дать надежду, ведь если что-то случится с ним – ты же не выдержишь. Я видел, как ты переживала… Прости.
Мужчина замолчал и встал, отошёл к двери.
– Время шло, эмбрион прекрасно прижился и отлично развивался. Да, я часто навещал Алину, но, как уже говорил, между нами не было интима. Конечно же, за беременностью пристально наблюдали врачи, у женщины было лучшее питание, условия жизни. К слову, я нанял дипломированную и опытную акушерку, которая все девять месяцев жила с Алиной в одной квартире. Суррогатная мать нашего сына никогда не оставалась в одиночестве. Как предупреждали врачи, второй эмбрион погиб через месяц после пересадки, но мне и с одной беременной хлопот было выше крыши. С беременной и женой, которая тихо умирала от горя, но не спешила признаваться, что ревнует и любит. Да, я дурак, признаю в десятый раз, но я не знал, что делать, как тебя ещё встряхнуть, как заставить чувствовать и перестать зацикливаться на невозможности самой выносить. Когда Даня родился, ты почти никак на это не отреагировала, и тут я уже испугался, что даже весть о его происхождении не пробудит в тебе материнские чувства. И я решил, что если ты будешь думать, что мальчик у суррогатной матери, то захочешь его забрать, устроишь мне головомойку, то есть – очнёшься. Я всё расскажу, мы помиримся, заберём домой Даньку, и будем счастливы.
– То есть, Алина…
– Она ни секунды не держала нашего сына на руках! И никогда не кормила его. Сразу после родов ей ставили препараты, прекращающие лактацию и запрещали приходить к детским боксам. Тем более, перед родами у неё была кратковременная депрессия: даже зная, что это не родной ребёнок, ей было тяжело от него отказаться. Алина попросила, чтобы ты не приходила к ребёнку, потому что ей и так тяжело – девять месяцев носить в себе, а потом отдать другой. В общем, это ваши женские заморочки. Я пообещал, но ты напросилась, и была та ужасная сцена. В этот же день я рассчитал Алину, и она уехала в свой город. Елену Михайловну мне помогли найти в Центре Планирования, у неё своих двое, младшему восемь месяцев, она отлучила его от груди, и теперь кормит нашего. Семье нужны деньги, а ты понимаешь, что я плачу очень щедро! Предваряя вопрос – нет, они живут отдельно, в пригороде. Ухаживать за маленьким и присматривать за старшей дочерью ей помогают мама и сестра. Ну и муж, конечно. Тут всё без проблем и подводных камней!
– Даня – наш сын? Правда? Мой и твой? – от потрясения Стелла не могла говорить, только шептала.
– Да, Стелл, твой и мой. Если хочешь, можешь тест сделать.
– И ты… всё это время… А я с ума сходила, думала, что не нужна, что лишняя…. Что никогда… говорил, что у Алины либидо… ГАД!!
Женщина вскочила, подлетела к мужу и принялась бить его кулачками – по плечам, по груди, по голове – куда попадётся. Отбивая руки себе, плача и ругаясь, как грузчик. Виктор терпел, потом одним движением скрутил, прижал и обнял так, что не вырваться.
– Всё, Стелл, всё! Прости дурака! Я люблю тебя, так люблю, а ты была, как замороженная. Да, я дурак! Испугался, что ты уйдёшь. Что решишь, раз не можешь от меня родить, значит, я тебе стану не нужен. Прости, что ничего не сказал про яйцеклетки! Привык всё важное решать сам, ни с кем не советуясь, а потом уже поздно было. Да и страшно. Как говорил – боялся дать надежду, вдруг потом ничего не получилось бы? Видел, что ты отдаляешься, и гнул своё, надеясь, что ты вспылишь, проявишь чувства, заревнуешь и признаешься себе и мне, что любишь. Что не хочешь расставаться.
Они просидели так не меньше двух часов, в течение которых Стелла то рыдала, то пыталась его ещё побить, пока оба окончательно не выдохлись. И не заснули одетыми, прямо там, где обоих сморил сон, крепко вцепившись друг в друга.
Когда она открыла глаза, то первую секунду не понимала, где находится, что случилось, почему так болит голова, а в глаза будто песок насыпан. А потом взгляд сфокусировался на соседней подушке, где обнаружился спящий Доминин, и Стелла всё вспомнила.
У неё есть крошечный сын! И муж её любит, только, вот же медведь неуклюжий, вместо того, чтобы признаться, устроил ей эмоциональные качели. На ревность он её выводил… Боялся, что не перенесёт возможной гибели плода, если будет знать, что Алина носит их родного ребёнка! Придурок, что тут скажешь!
Но, господи, как же легко ей теперь дышится! Несмотря на воронье гнездо на голове и щёлочки вместо глаз из-за многочасовых рыданий. Несмотря на испорченное платье и отпечаток подушки на щеке.
Она – мама!
Вскочив, женщина бросилась в ванную, прислушиваясь, что происходит в квартире. Но малыш, видимо, спал, потому что из второй спальни не доносилось ни звука.
В зеркале показывали ужасы, и Стелла, ахнув, принялась возвращать себе человеческий вид. Не может же она идти к сыну в таком виде?
Она досушивала волосы, когда дверь открылась, и в проёме нарисовался изрядно помятый Доминин.
– Ты как? – внимательный взгляд.
– Лучше, чем выгляжу, – ответила Стелла. – Хочу познакомиться с сыном. Тебе тоже бы привести себя в божеское состояние, испугаешь ребёнка. Да и кормилице тоже стрессы ни к чему. Кстати, мы с выяснениями отношений совсем забыли – у Елены Михайловны есть еда? Она же кормит, ей нужно очень хорошо питаться!
– Полный холодильник, – довольно блеснув глазами, ответил Виктор. – Ещё вчера, пока тебя ждали, я организовал доставку продуктов. Кстати, ты почему телефон не брала? Я его оборвал, раз сто позвонил, не меньше!
– Ты звонил? – Стелла виновато моргнула, вспомнив, как сбежала из квартиры, оставив сотовый.
– Да, сразу, как самолёт сел. Но ты не отвечала, поэтому поехали сюда так, без предупреждения. Ладно, мы оба хороши. Пошли знакомиться с нашим Данькой!
Стелла ещё раз бросила взгляд в зеркало и уже сделала шаг к спальне, как её посетила новая мысль.
– Вить, ты говорил – восемь яйцеклеток? Шесть, можно сказать, истратили, а две ещё остались? Где они?
– В этом-то и состоит вторая новость, которую я тебе вчера не успел сообщить, – пробормотал Доминин. – Понимаешь, мы решили подстраховаться, вдруг что-то случится, и первый плод погибнет. Поэтому несколько месяцев назад врачи разморозили эти яйцеклетки, оплодотворили их и, когда они поделились, вживили их ещё одной суррогатной матери.
– Опять две??
– Да, как мне сказали, это обычная практика. На случай, если одна не приживётся, как было с беременностью Алины.
– И что случилось дальше? – Стелла насторожилась, уж больно виноватый вид был у её мужа. Виноватый, но дово-о-льный…
– Знаешь, такое тоже бывает, но нечасто. Они прижились обе!
– И? – она боялась поверить…
– И через пару недель у нас будут Наташка и Машка. Ттт, – Виктор поплевал через плечо и постучал по косяку. – Понимаешь, что нам без мамы – никак? Но наша мама взяла и собралась разводиться. Поэтому я взял Даню и полетел следом.
И Стелла снова расплакалась, только это были лёгкие и счастливые слёзы.
– Доминин, ты такой дурак, но я всё равно тебя люблю! Как быстро мы можем вернуться домой?
– В любое время, как ты скажешь, – ответил Доминин. – Это же наш самолёт – сели и полетели.
– Тогда я пошла знакомиться с сыном, а ты звони и командуй, чтоб заправлялись, и что там ещё нужно, чтобы самолёту дали разрешение на взлёт? – и Стелла направилась во вторую спальню.
Подошла, послушала и тихонько поскреблась.
– Можно? Елена Михайловна, вы не спите?
– Входите. Мы как кряхтим, вот-вот проснёмся!
– Доброе утро, – она чувствовала себя не слишком уверенно – вдруг кормилица вчера слышала их концерт? Даже наверняка слышала – в одной квартире-то! Чёрт, впервые ей было мучительно стыдно перед другим человеком… Нет, не впервые, были ещё люди, перед которыми она испытывает неведомое ранее, но от этого не менее жгучее чувство стыда, правда, заочно, не видя их глаз. А тут – всё перед ней.
– Знаете, я так крепко сплю, просто ужас! Даня, конечно, спокойный мальчик, но даже спокойный грудной младенец легко доведёт взрослого до изнеможения, – неожиданно произнесла няня. – Только голову опущу на подушку – сразу выключаюсь, и хоть пушкой над ухом пали – не услышу. А Даня закряхтит – немедленно просыпаюсь. Только им издаваемые звуки и слышу, а всё остальное проходит мимо меня.
И кормилица улыбнулась.
У Стеллы отлегло от души – правда или нет, но Елена Михайловна ясно дала понять, что ничего не слышала – спала. Значит, можно на эту тему больше не комплексовать. Она ответила няне улыбкой и с замиранием сердца подошла к детской переноске.
Малыш ещё спал, но уже был на грани между сном и явью. Возможно, ему требовалось сменить подгузник или он проголодался, в любом случае, его что-то беспокоило, но сон пока не отпускал. Крошечное личико хмурилось, губки кривились, потом гримаска разглаживалась, и несколько секунд мальчик ровно сопел. Но потом снова принимался ёрзать, кряхтеть и сдвигать бровки. И снова расслаблялся.
Проделав это два или три раза, Данила, наконец, решился – нижняя губа малыша выпятилась вперёд, мальчик несколько раз обиженно всхлипнул и заревел. Из-под закрытых век покатились слёзы, личико покраснело, голос набрал высоту и мощь.
– Не иначе, певец будет. Вон какой голосина! – восхитилась няня. – Плачет редко, зато на всю катушку.
Она хотела подойти и взять ребёнка, но Стелла её опередила – наклонилась над переноской и, бережно придерживая малыша под затылок, вынула его, удобно положив на сгиб левой руки.
Надо же – не забыла ещё, как это делается!
Мальчик немедленно перестал кричать и, повернув голову на бок, захлопал губами.
– Проголодался, – умилилась Елена Михайловна. – Давайте сюда!
Стелла с сожалением передала неожиданно тяжёленького «голодающего» и со странным чувством непонятно откуда взявшейся зависти, смотрела, как ловко кормилица выпростала грудь, и как жадно Даня к ней присосался.
Мальчик ел, водя кулачком по груди кормилицы, старательно работая щеками, временами дрыгая ножкой.
– Мужичок! – ласково констатировала Елена Михайловна. – Если проголодался – прямо сейчас вынь да положь! Нетерпеливый, как все они.
Стелла не удержалась, потянулась и погладила пальцем кулачок сына. Провела сверху, потом по ладошке и тихо рассмеялась, когда ребёнок сжал ручку, поймав её палец в плен.
Дождавшись, когда Данила поел, мать сразу его забрала, прижала к себе «солдатиком», придерживая за спинку и голову, ожидая, когда выйдет воздух.
– Пелёнку бы подложить на плечо, – озабоченно заметила няня. – Срыгнёт ведь.
Господи, какая ерунда! Подумаешь – срыгнёт? Можно переодеться!
Ей не хотелось даже на секунду отстранять от себя сына. Новое чувство, она не знала, как его описать, заполнило всё её существо. Затопило с головой, отодвинуло воспоминание о старших детях. Нет, она не забыла про Артёма и Лизу, не забыла, как носила их и рожала, как меняла им памперсы и кормила с ложечки. Где-то на краю сознания царапнуло чувство вины перед ними. Дети не виноваты, что родились раньше, чем мама оказалась готова к их появлению. Но то, что она увидела в «Валенке» успокоило – сын и дочь не обделены, они растут счастливыми. Растут в полной семье, и та женщина, новая жена Александра, явно любит их. Да, Тёма и Лиза потеряны для неё, но вот тут, на руках, лежит беспомощный ребёнок – её сын. Такой маленький, такой трогательный, такой красивый. И такой родной! Она нужна ему, а он нужен ей.
Данила. Данилка. Даня. Данечка. Господи, смотрела бы и смотрела, не отрываясь!
– Через четыре часа можем лететь, – сообщил Виктор, появляясь на пороге спальни. – Проснулся?
– И поел, – отчиталась няня, а Стелла просто держала на руках сына и умирала от любви и нежности.
– Надо бы подгузник сменить, – осторожно напомнила Елена Михайловна.
– Я сама, – Стелла повертела головой, и няня тут же расстелила чистую пелёнку на кровати, положив рядом влажные салфетки и новый памперс.
Освобождённый от штанишек и подгузника мальчик, на секунду замер, а потом расплылся в улыбке и энергично задвигал ручками и ножками, будто маршировал.
– Признал! – довольно изрёк Виктор. – Признал мамку-то! Он у нас, Стелл, к чужим-то не особенно приветлив. К примеру, бабушку не одобрил, да и у тёток куксился. А тут – ты посмотри только – сияет.
Слушая вполуха, что бормочет супруг, Стелла переодела малыша и снова взяла на руки, но Даня погулял ещё с полчаса и уснул. С сожалением положив сына в переноску, женщина вышла на кухню – надо было и самим поесть, да и собираться пора.
– Витя, куда продукты девать? – всплеснула она руками, проинспектировав холодильник. – Накупил на неделю!
– Поедим, я соберу всё и отнесу консьержке, – решил мужчина. – Если бы она нам не выдала запасные ключи от квартиры, мы бы тебя у подъезда ждали. Заодно свой паспорт у неё заберу.
– Паспорт? – изумилась жена. – Не поняла.
– Оставил в залог, без этого ключи не давала. Замечательная женщина!
Они выбрали, что бы хотели поесть, в шесть рук накрыли на стол и со вкусом позавтракали. Потом няня вернулась в комнату к малышу, а супруги остались вдвоём разбирать холодильник.
– Вить, – Стелла помялась, не зная, как начать разговор о проблеме, которая давно не давала ей покоя. – Когда должны родиться девочки?
– Через пару недель, Стелл. Ты же знаешь, что роды редко наступают в указанный день, поэтому мы на низком старте – всё может произойти со дня на день, – ответил Доминин. – А что? Ты не рада?
– Нет, что ты! О таком подарке я даже не мечтала. Когда мне сказали… когда выкидыш…
– Тш-ш! Не надо, не вспоминай! Всё обошлось! Не прощу себе, что не уберёг, а ты ни в чём не виновата. Просто отпусти! У нас уже есть здоровый сын, даст бог, через две недели обнимем и дочек.
– Вить, я о другом, – Стелла прикусила губу, глядя в стену отсутствующим взглядом. – Трое маленьких деток – это большая ответственность!
– Для девочек наймём кормилиц, – отозвался Виктор. – И ещё няню. Не переживай, я не позволю, чтобы ты падала от усталости.
– Вить, а если мы заберём к себе мою маму? – произнесла Стелла и замерла в испуге. – Я… я много лет с ней не общалась. Сначала не до неё было, потом стыдилась. Потом опять не до неё. Но полгода назад я нашла в Инете одну бывшую одноклассницу, та до сих пор живёт в моём родном городе. Мы переписывались, и по моей просьбе она навестила мою маму. Она… В общем, трудно она жила. Я стала переводить ей деньги, и временами звонила ей.
Виктор молча слушал.
– Она… она мне так обрадовалась! Я думала – не захочет разговаривать, ведь я уехала и столько лет не давала о себе знать. Но она мне обрадовалась. И деньги не хотела брать, говорила, что мне нужнее, а она привыкла. И я подумала, а что если забрать её к нам? Думаю, она будет очень рада внукам. Если нельзя к нам, я могу купить ей квартиру в Красноярске. Просто не хочу, чтобы она и дальше жила одна. Вить, не молчи, пожалуйста!
– Я жду, когда ты закончишь, – ответил муж. – Конечно, заберём к нам, у нас десять спален пустуют, неужели не найдём, куда поселить мою тёщу? Прилетим домой, напишешь координаты и номер телефона – я всё организую.
И Стелла без слов, но с глазами на мокром месте, повисла у Доминина на шее.
