Текст книги "Развод и девичья фамилия (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Катя развлекала Артёмку, невольно прислушиваясь, что происходит в доме. К Воротаеву кто-то приехал. Все поднялись в его кабинет и просидели там больше часа. Марина таскала им кофе и бутерброды, говорит, такие замороченные все сидят, что просто ужас.
Тёмка совсем успокоился, с удовольствием играл, с аппетитом поужинал и послушно лёг спать. Видимо, со всеми событиями он сильно устал, потому что Катя не дочитала ещё до середины страницы, как ребёнок заснул.
Тяжёлый, выматывающий душу день подходил к концу. Ужинать она не пошла, а ведь последний раз она ела у Мамоновых! Но, видимо, эмоциональные качели последних суток отбили весь аппетит. Ничего, стройнее будет!
А сейчас в душ и спать…
– Екатерина Михайловна, – дверь открылась внезапно, Катя подпрыгнула на месте, с ужасом глядя на вошедшего Воротаева. – Прости, не подумал, что ты испугаешься, – пробормотал мужчина. – Тёма спит?
– Да.
– Не капризничал?
– Нет, всё хорошо. Поел, помылся, лёг и почти сразу уснул.
– Хорошо. Ты ужинала?
– Нет. Да. Я не голодна.
– Мне кажется, мы повторяемся, – тихо произнёс мужчина. – Катя, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Предлагаю спуститься в сад.
Глава 17
Нельзя сказать, чтб Стелла совсем была не рада увидеть детей, но ей вполне хватило бы часа в их компании. Или меньше.
Нет, ну а что? Живы, здоровы, обласканы, игрушками задарены. Дом, сад, бассейн – всё в их распоряжении и толпа взрослых к их услугам.
Её детство было другим.
Стелла вспомнила, как мать купила один батончик «Марса» и один – «Сникерса». Они недавно появились в продаже и стоили столько, что Света могла их попробовать разве что вприглядку. А одноклассники нет-нет, да доставали на перемене из портфелей батончики и с удовольствием перекусывали. Похоже, в классе она оставалась единственной, кто до сих пор понятия не имел о вкусе этих конфет.
– Светк, ты что больше любишь – Марс или Сникерс? – как-то спросила её одноклассница Маринка, расправляя бумажку из-под уничтоженного лакомства. – Я – Марс, он мягкий и нежный.
– Баунти, – брякнула она, лишь бы отвязаться. Нечего говорить, что и эту конфету она «ела» только глазами.
– Фу, хрустит, будто траву ешь, – скривилась Марина и отвлеклась на другую девочку.
А Света тогда почувствовала себя такой ущербной… Разве она виновата, что маме вечно зарплату задерживают, да и та не такая большая, как хотелось бы? Нет, они не голодали, и в ремках девочка не ходила, но мать экономила на всём, приобретая только то, что «по карману». А о лакомствах и удовольствиях и речи не шло, поэтому девочкетолько и оставалось смотреть со стороны на многие вкусные или приятные для ребёнка вещи.
И вот однажды…
– Это на Новый год, не трогай! – приказала мама дочери, и на её глазах убрала диковинные конфеты в холодильник.
Света честно держалась. Занимала себя уроками, прибрала дома. Подумала, прошлась с веником и тряпкой ещё раз. Переложила вещи на своей полке в шкафчике, потом расставила учебники по цвету. Время тянулось и тянулось.
Но в первый день она устояла.
Дальше пошло легче – за повседневными делами, школой, уроками конфеты стирались из памяти, но стоило открыть старенький «Саратов», как глаза сами останавливались на батончиках. И когда до вожделённого Нового года оставалось три дня, Светка не выдержала.
Девочка достала конфеты, сначала долго рассматривала их, потом осторожно раскрыла одну. Понюхала. Лизнула. И, зажмурившись от предвкушения, откусила. Конфета показалась потрясающе вкусной, но кусочек закончился слишком быстро. Света со страхом посмотрела на неровные края, взяла нож и аккуратно срезала кончик, выровняв его. А потом завернула обёртку. Если не присматриваться, то и не видно, что конфета укоротилась. Наверное, мама даже не заметит!
Походила по дому, изображая занятость, но её так и тянуло к холодильнику.
«Ещё один кусочек. Ма-а-ленький!» – уговаривала она себя. И уговорила.
Второй кусочек тоже не удовлетворил, к тому же, страшно захотелось попробовать и другую конфету…
За два часа до боя курантов, мама, оглядев накрытый стол, довольно кивнула – всё, как у людей! Оливье, пусть не тазик, а тарелка. Селёдка под шубой, холодец, винегрет. И даже сладкая газировка – для дочки.
– Конфеты! – вспомнила она и направилась к холодильнику. Всё праздничное настроение у Светы немедленно испарилось.
Нет, мама не стала её ругать и наказывать. Просто, достав из дверцы два фантика, внешне сохраняющих форму конфет, женщина так посмотрела на дочь, что той захотелось провалиться на месте. И вернуться в тот злополучный день, когда она откусила первый кусочек…
Наверное, этот эпизод и послужил толчком для её дальнейшей жизни. Света поняла, что не хочет быть бедной. Не хочет работу с восьми до пяти и отпуск раз в год, который проводился исключительно на огороде. Не хочет жить от аванса до получки и годами откладывать, чтобы купить новое пальто или телевизор. Особых талантов и способностей у неё не было ни к наукам, ни к творчеству, зато природа щедро наградила Светлану, одарив редкой миловидностью. И она стала экономить на всём – собирая каждую копейку, откладывая на мечту. Ей повезло – удалось попасть на городской конкурс и даже его выиграть. А потом её заметил Воротаев. Да, любви не было, но впервые она могла не переживать за завтрашний день. И быстро почувствовала вкус к благополучию, когда можно пойти и купить всё, что захочется, не спрашивая, сколько стоит.
Дети… Они постоянно что-то требовали, просили, отвлекали её внимание, а она ещё не нажилась для себя. Ещё не успела насладиться свободой и возможностями! Если бы муж был к ней более внимателен, если бы любил, заботился не как о капиталовложении, а как о дорогой ему женщине, вполне вероятно, она и к его детям относилась бы с большей теплотой. Но Воротаев думал только о себе и требовал соблюдать установленные им правила, не интересуясь мнением и желаниями жены. Единственный плюс от семейной жизни, который она получила – это возможность не экономить и покупать всё, что ей понравилось или чего захотелось. Только встретив Виктора, Стелла поняла, какими могут быть отношения между мужчиной и женщиной, если оба испытывают притяжение и дорожат чувствами.
Забавно, что Артём её забыл, зато привязался к новой няньке. Задело ли её это? Самую малость. Просто Стелла ещё раз получила подтверждение, что незаменимых не бывает, и когда выгодно или удобно, обойтись можно без любого. Стоит ли класть жизнь и молодость, угождая детям, если, повзрослев, они отодвинут родителей на двадцать пятое место? А потом и вовсе уедут и забудут. Она и сама не была образцом любящей дочери, и, окунувшись в новую жизнь, вычеркнула мать из памяти.
Как только добрались до квартиры, Галина сразу отправилась готовить из привезённых с собой продуктов еду, Вячеслав возился во дворе с машиной, и Стелла осталась с дочерью почти наедине. Изначально в планах у неё не было забирать детей – обоих или кого-то одного. Даже на день. Но Лиза прицепилась, как репей, и она поддержала идею девочки. Нет, ну а что? Пусть Воротаев подёргается, представит, что она сможет отнять у него ребёнка. Сговорчивее станет. Женька не приукрасил – её чёрствый сухарь-супруг за два месяца превратился в заботливого отца. Кто бы мог подумать, что Саша способен на такие чувства? Впрочем, за детей она рада – у них не только дом – полная чаша и безбедная жизнь, но и любящий отец.
Дочь не отходила ни на шаг, постоянно трещала о чём-то своём, пыталась вовлечь мать в игру, но у Стеллы быстро разболелась голова, и она ушла в спальню, попросив её не беспокоить. Спать Елизавету укладывала уже Галина.
На следующее утро всё началось заново: Лизка тараторила, дёргала, прыгала и взвизгивала от избытка чувств. Стелла повезла дочь в зоопарк, но скоро поняла, что надо было ограничиться более спокойным занятием. Ребёнок носился от клетки к клетке, от вольера к вольеру, засыпая мать разными «почему?» и «зачем?». То ей хотелось покормить уточек, то пить, то в тень, то на бортик, чтобы лучше рассмотреть бегемота. Если бы не Вячеслав, она бы уже через час сошла с ума! К счастью, мужчина взял на себя частичную роль няни, и пока Стелла приходила в себя, сидя за столиком уличного кафе, сводил Лизу посмотреть на обезьян, поднимал её на бортик, чтобы она могла увидеть бегемота, потом водил на детскую игровую площадку, ещё куда-то – она уже не отслеживала их перемещения.
Домой вернулись к вечеру. Видимо, дочь устала, потому что уже не висла на матери обезьянкой и не тормошила её каждые пять минут.
А на следующее утро Лиза твёрдо заявила, что хочет домой.
– Уже соскучилась? – почти обрадовалась Стелла.
– Домой! – ребёнок не стал объяснять причину.
– Сейчас, позвоню твоему папе, – Стелла поспешила в спальню. – Саша? Лиза просится домой. Что – уже? Конечно, я ею занималась! О чём ты говоришь, мы вчера весь день в зоопарке проторчали. Да она мне всё это время проходу не давала! Ладно, ты сам приедешь или пусть Слава с Галиной отвезут? Сам заберёшь? Хорошо, ждём.
Воротаев приехал через полтора часа. Учитывая городские пробки и расстояние, он, видимо, впрыгнул в машину сразу, как она позвонила и всю дорогу давил на газ. Боялся, что она увезёт Лизу? Конечно, она о таком и не думала, припугнула мужа, чтобы был сговорчивее. Кажется, получилось?
– Папа! – Лиза пролетела мимо, повисла на шее у отца. – Я хочу домой, ты же заберёшь меня?
– Конечно, Кнопка, за этим и приехал, – Александр погладил дочь по голове и перевёл взгляд на служащих. – Слава, Галина, собирайте вещи, берите Лизу и ждите меня внизу. Я задержусь буквально на десять минут.
Дочь, взвизгнув от восторга, схватила туфельки и принялась торопливо их надевать.
– Пап, а Тёмка дома? Он сегодня купался в бассейне? А мы ещё поедем к Вере и Томе? – тараторила она.
– Дома Артём, тебя ждёт, – посмеивался Воротаев. – Ты что, с мамой даже не попрощаешься?
Лиза ухватила за руку Галину и тянула её к выходу, не оглядываясь на Стеллу.
– Пока! – не оборачиваясь, ребёнок помахал свободной рукой и скрылся за дверью.
– Быстро ты управилась, – покачал головой муж. – Не пустил бы, Лиза могла обидеться. Решила бы, что я плохой, не даю ей видеться с мамой. А так – ты всё сделала сама, и уговаривать не надо.
– Что я опять не так сделала? Хоть бы раз похвалил, но от тебя всю жизнь одни упрёки! – насупилась жена. – Завтра среда, жду, как договаривались.
– Зачем оттягивать до завтра? – Воротаев огляделся и, не найдя в коридоре, на что присесть, вернулся в комнаты. – Я обещал дочери, что задержусь на десять минут, думаю, мне вполне хватит этого времени, чтобы озвучить своё решение.
И Стелла почувствовала, как её сердце засбоило, а ладони вспотели – сейчас она узнает свой приговор… Женщина вытерла о платье ладони и на деревянных ногах пошла вслед за ним в зал, лихорадочно вспоминая, сколько у неё осталось денег и хватит ли их на хорошего адвоката?
Александр у дивана не остановился, присел на подоконник, внимательно глядя на супругу.
Стелла же выбрала кресло, удобная спинка и подлокотники которого давали ощущение защищённости. Села, чуть откинувшись, и замерла в ожидании.
– Ты хочешь пятьсот тысяч в евро, плюс два доходных предприятия. За это ты пишешь отказную от всех прав на Артёма и Елизавету и подписываешь бумаги на развод, отказываясь от любых других претензий. Я правильно тебя понял?
– Да, верно, – женщина сглотнула вдруг ставшую вязкой слюну. И ладони опять вспотели… Чёрт, неприятно-то как и вытереть нельзя, не о себя же!
Поёрзав, она положила руки на подлокотники, надеясь, что излишняя влага впитается в обивку. Потом прикажет её почистить или заменить.
– Ты уверена, что фотографий и видео, где изображён я с другими женщинами, тебе будет достаточно, чтобы поднять волну и испортить мне репутацию, – ровным голосом продолжал Александр. – Ты рассчитываешь, что я не пожелаю трясти грязным бельём перед коллегами и партнёрами и не захочу прослыть самодуром и деспотом, который отнимает у детей мать. И лишает несчастную женщину её кровинок. Так?
– Ммм… В общих чертах, – начало было хорошее, правильное. Но Стелла чувствовала какой-то подвох.
– Хорошо, – Воротаев был спокоен, как…
Как удав перед броском – от этого сравнения женщине стало не по себе, и она почувствовала, что её знобит. Летом-то… Это всё нервы. Причём, только её нервы, супруг выглядит невозмутимым. Какая же у него тяжёлая энергетика, он давит на неё морально, нависает, даже находясь от жены в трёх метрах! Чёрт, как она жила с ним столько лет, это же не мужчина, а биоробот какой-то! Берсерк! Зачем она с ним вообще связалась? Раздавит, и не заметит…
Несмотря на озноб, она продолжала потеть, и уже не только ладони скользили от пота, но и по спине тёк неприятный липкий ручеёк, собираясь в ложбинку на пояснице и скатываясь оттуда ниже – к ягодицам. Трусики быстро промокли и доставляли дополнительный дискомфорт. А этот гад полусидел с видом падишаха и расслабленно наблюдал за её эмоциями.
– Хороший план, – неожиданно произнёс мужчина. – Две небольшие компании и полмиллиона для меня не настолько существенная потеря, чтобы ради их сохранения рисковать здоровьем и благополучием моих детей. Но ты немного заигралась и забыла, что у меня тоже могут быть фото и видеоматериалы твоего досуга.
Стелла вскинула голову – что такое?
– Узнаёшь? – Воротаев достал откуда-то пластиковый файл и перебросил его ей на колени. – Всегда думал, что у тебя есть вкус, но такой выбор меня в этом разубедил.
Дрожащими руками Стелла извлекла фотографии – она и Евгений. Целуются. Чёрт! Кто успел? Твари! Все, кто работает на Воротаева – конченые твари! Под себя подбирал, не иначе… Они же береглись, знали, в каком змеюшнике находятся! Но кто мог сфотографировать их, когда они были в Женькиной комнате?
– Это нарезка с видео, – продолжил муж. – Если хочешь, скину тебе кино целиком.
Что? Ещё и видео???
Ошеломлённая, она подняла голову и встретилась с глазами Воротаева. Равнодушными, холодными, без эмоций и интереса следящими за ней.
– Вижу, сюрприз удался! Я рад. Предваряя возможные вопросы – документальный фильм мне продал Евгений. Да, да, не смотри так – он жив и почти здоров. И намного богаче, чем был до этого. Если в следующий раз, ну вдруг захочешь покувыркаться с прислугой за спиной мужа, помни, что тот, кто предаёт доверие одного, легко предаст и тебя. Особенно, если ему хорошо за это заплатят.
– Почти здоров? – деревянными губами спросила она, отчаянно жалея, что позволила себе расслабиться. Ведь этот ушлёпок снял видео в одну из их первых встреч, она помнит, что надевала этот комплект всего пару раз и то больше года назад!
– Ну, скажем так, ему теперь не нужно ломать голову, на что потратить гонорар, полученный за работу видеооператором и за исполнение роли второго плана, – усмехнулся Воротаев. И снова превратился в ледяную глыбу. – А это второй. Тут согласен – хороший выбор! Породистый мужик, и с деньгами, как ты любишь.
И на колени ей плюхнулась ещё одна пластиковая папка.
С почти остановившимся сердцем, Стелла достала её содержимое – она и Виктор в Израиле. На пляже, в ресторане. В отеле… Господи, а там-то кто её сфотографировал? Виктор не Женька, он не мог! Господи, Виктор! Неужели, Сашка ему всё рассказал??
От ужаса она побледнела и почувствовала, как перехватило дыхание.
– Ну, ну, что же так реагировать-то? – добродушно заметил супруг. – Дыши уже, я ещё никого не убил, чтобы так нервничать!
После такого «успокоительного» захотелось прямо здесь лечь и умереть.
– Ты… Откуда у тебя это? – от боли в груди ей было трудно не только дышать, но и говорить. Дура, какая же она дура, решила бороться с Воротаевым! Думала, что вся такая умная и предусмотрительная…
– Неужели ты верила, что я отпущу свою жену куда-то без присмотра? – весело удивился Александр. – Не разочаровывай меня ещё больше, Стелл!
Пока она судорожно втягивала в лёгкие колючий и вязкий воздух, мужчина сходил на кухню и почти насильно всунул ей в руку стакан с ледяной водой.
– Пей!
Стелла послушно сделала несколько глотков и почувствовала, как её отпускает.
– Что ты собираешься со мной делать? – проиграла. По всем фронтам проиграла. Стоит её адвокату заикнуться про измены супруга, как сторона ответчика представит свои доказательства. Воротаев-то выплывет, а она – нищая и опозоренная, окажется на обочине. И потеряет Виктора. Если уже не потеряла.
– Доминин пока ничего не знает, – то ли Александр умел читать мысли, то ли эти мысли слишком явно отражались на её лице, но муж угадал вопрос, ответ на который волнует её больше всего. – Но если ты продолжишь упорствовать, он не долго останется в неведении.
Пронзительно зазвонил телефон.
– Слава, хорошо, что позвонил. Мы тут задержимся со Стеллой Леонидовной, а вы отправляйтесь домой. Все устали, и Лизе сидеть в машине без дела скучно. Да. Нет. К ужину – непременно!
– Что ты решил? – дождавшись, когда Воротаев завершит разговор, она повторила вопрос.
– Хотел раздавить, как… мокрицу, – бросил Александр. – Но потом… в общем, ты пишешь отказную от родительских прав на сына и дочь. Подписываешь все бумаги на развод и отказываешься от любых имущественных претензий. Эта квартира и Ауди – твои. Выделю единовременное пособие в двести пятьдесят тысяч евро. Компании мне не жалко, жалко людей, которые там работают. Ты же ничего не умеешь, кроме как хвостом мести, разоришься в полгода, куда рабочие пойдут? У всех семьи, дети, кредиты! Я решил так – мы подпишем договор, согласно которому ты будешь получать доход с кафе, что на Соколе и с компании «Шемель», она занимается грузоперевозками по Москве и Московской области. Управляющих и служащих назначаю я, отчитываются они передо мной, в общем, я полностью контролирую работу.
На лицо Стеллы медленно возвращались краски – кажется, всё не настолько страшно, как она уже подумала…
– Почему так?
– Потому что не хочу, чтобы компания и кафе загнулись или пошли по рукам.
– А доход – это сколько? Например, за перевозку заплатили пять тысяч – это уже мои деньги?
– Стелла, – простонал Воротаев, – ты только что умирала тут, а как речь пошла про деньги, сразу ожила. Хорошее реанимационное средство, однако! Доход – это та сумма, которая остаётся на руках владельца после выплаты всех обязательств – зарплаты работникам, оплаты горючки, продуктов поставщикам, налогов государству и так далее. Скажем так, с тех пяти тысяч ты получишь примерно полторы тысячи, но учитывая объёмы перевозок и популярность места, где расположено кафе, на французский багет с чёрной икрой тебе хватит. Деньги ты будешь получать ежеквартально, на отдельный счёт и до тех пор, пока не выйдешь замуж. Как только ты станешь мадам Домининой или какой-нибудь другой мадам, если с никелем у тебя почему-то не сложится, то ты немедленно «продаёшь» мне кафе и компанию. Конечно, не за рыночную цену, а всего за себестоимость, но, как ты должна понимать, я и так устраиваю тебе аттракцион невиданной щедрости, поэтому – не нравится – не держу.
– Почему? – голос охрип, будто бы она наелась мороженого или долго кричала, срывая горло. – Почему ты решил поделиться? Ведь с этим, – Стелла приподняла и снова опустила себе на колени оба файла, – ты можешь стереть мои претензии в порошок. И я готова на всё, лишь бы он не узнал… Ты не поверишь, но Витя… Он… Я… Если я его потеряю, то мне незачем жить.
– Потому что ты, какая бы сука ни была – мать моих детей. Потому что я не хочу бракоразводного скандала и вовсе не из-за своей репутации, а чтобы никакая грязь не задела Артёма и Лизу. Чтобы никто никогда не смог бросить в лицо нашей дочери или сыну, что отец и мать изменяли друг другу. Деньги можно нажить, заработать, сделать, но никакие деньги не вернут душевный покой и веру. Для детей, когда и если они спросят меня, почему ты не с ними, я отвечу так: мы просто остыли друг к другу и не стали мучиться, живя с нелюбимым. Спокойно разошлись и развелись, дальше каждый пошёл своей дорогой. А ещё – потому что не хочу, чтобы ты закончила жизнь в подворотне. И да, мне будет интересно посмотреть, что у тебя получится со вторым браком, сможешь ли ты стать настоящей женой, поддержкой и опорой или так и останешься ярким и эгоистичным мотыльком.
Стела почувствовала, что по её лицу текут слёзы. Переходы от уверенности в завтрашнем дне к безнадёжности, от отчаянья к надежде, от ужаса к робкой радости были такими стремительными, что она никак не могла прийти в себя.
Воротаев знает всё о ее изменах, знает, про Виктора и не стал её добивать? Да, выставил свои условия, внёс свои коррективы, но так даже лучше. Действительно, чего бы она там наруководила, с отсутствующим образованием и без какого-либо опыта? А будущую свекровь она так и так собиралась умыть, обломав ей все планы. Дети… С ними всё будет хорошо, вон какой из Сашки вылупился папаша! Даже ей денег не пожалел, лишь бы им было хорошо! Пусть живут без неё, она так и хотела. А себе она родит ещё одного, когда выйдет замуж за Виктора. И уж его-то будет любить за троих!
– Я согласна, – твёрдо ответила Стелла и выпрямилась, решительно стерев со щёк влагу. – Когда мы всё оформим?
* * *
После беседы с безопасниками и просмотра собранного ими материала хотелось взять жену за шею, сжать и хорошенько потрясти. Похоже Стелла вообразила, что она бессмертная. Или держит его за круглого идиота?
Личность нового объекта её охоты заставила Воротаева улыбнуться – это же надо было нацелиться именно на Доминина!
Нет, никаких общих дел с ним Александр не имел, но про железную хватку и тяжёлый характер бизнесмена был наслышан. Как партнёр Виктор Владиленович безупречен, это подчёркивают все, кто хоть раз имел с ним дела – обязательства выполняет в срок, славится скрупулёзной честностью и редкой среди облечённых властью и большими деньгами мужчин порядочностью. Но не отличается мягкосердечием и всепрощением. Если было нужно, действовал жёстко и бескомпромиссно. Перейти дорогу Доминину дураков не водится, с ним предпочитают держать нейтралитет и до последней буквы соблюдать заключённый договор. А ещё он слывёт любящим сыном и братом, крайне привязанным к семье. И убеждённым холостяком. Вот куда дуру понесло, ведь свернёт себе шею на раз-два! С её-то характером, циничным отношением и амбициями. Впрочем, туда и дорога.
Каким ветром принесло их друг к другу? Как Стелле удалось привлечь внимание такого мужчины? И не только привлечь, но и удержать. Более того, Доминин помог ей с жильём, обеспечил работой. Даже думать о таком странно – Стелла и работа!? Неужели справляется? И апофеоз всего – его будущую бывшую супругу Доминин представил семье, как невесту! Шутка, попытка пощипать нервы сёстрам или он всерьёз увлёкся женщиной?
В последнее верилось с трудом – чтобы такой волк, как Доминин повёлся на Стеллу? Но представленные безопасниками доказательства и факты подтверждали – повёлся. Видимо, его жёнушка в общении с Виктором Владиленовичем полностью сменила шкурку. Вон, в Москву прискакала за разводом. Понятно, что при таких вводных он ей нужен, причём вчера и, пожалуй, даже больше, чем ему самому. Интересно, что Стелла рассказала Доминину про своего мужа? Назвала имя? И дети… Вот детей он делить не собирался, поэтому, если Виктор только попробует сунуться, ему придётся сразу расставить все точки над и.
Стелла нацелилась замуж за Доминина, это ясно, как божий день. Но при этом осталась верна себе и попыталась напоследок урвать кусок пожирнее. И он планировал жёстко её обломать.
Ревности Александр не испытывал, но некоторую брезгливость, когда узнал о связи жены с садовником, почувствовал. Вот что задело – привычная холодность Стеллы к детям. Надо сказать, на этот раз она честно пыталась изобразить интерес и заботу, но если сердце равнодушно, то ребёнка не обманешь! Тёмка не узнал мать, и слава богу! Меньше нервов. А Лизе повезло меньше. Больно было смотреть, как она ластилась к матери, как сияла и тянулась к ней, а та отделывалась дежурными словами, улыбками, жестами. И так просилась с мамой, что он не устоял. Жестоко, да, но так даже лучше. Он уверен – Стелла не продержится долго, а Лизок за месяц с Катей привыкла к вниманию и любви. Катюша никогда не отмахивается, не говорит, что ей некогда или «потом», поэтому мальки к ней и прикипели. И до среды ждать не придётся, мать оттолкнёт своим отношением дочку раньше, он в этом уверен!
Разобрав полученные от безопасников материалы, Воротаев откинулся на спинку стула, устало потёр глаза. Оставался самый сложный для него разговор – с Катей.
Чёрт знает, как это случилось, что эта женщина проникла ему под кожу, поселилась в голове и не отпускает. Красивая, это верно, но он видел красивее и уж точно – намного ухоженнее. Почему же его так к ней тянет, неужели из-за её отношения к детям? Да ну, причём тут это?
Память подбросила воспоминания о нежной коже, дурманящем аромате и чувственном, отзывчивом теле Кати. Он жалел лишь об одном – что не настоял на близости раньше. Столько времени потеряли! Надо пойти и успокоить женщину, а то пока он с делами разбирается, она себе напридумывает, сама поверит, сама себя накрутит, и будет ему отставка по всем фронтам вместо восхитительных часов вместе. Идеальная няня, идеальная любовница – где он ещё найдёт такую?
Мужчина поднялся, повёл плечами, разгоняя кровь, и легко поднялся на второй этаж. Не постучав, распахнул дверь в комнату няни и увидел, как вздрогнула Катя.
Чёрт, надо было постучать, что ж он, как тот слон в посудной лавке? Да, переспали, да, им было пипец как хорошо, но это не значит, что ему можно без предупреждения вторгаться в личное пространство женщины.
Коротко расспросил про сына.
Катя напряжена, отвечает, но отводит глаза. Плохо…
– Катя, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Предлагаю спуститься в сад.
И резкий взмах ресниц – испугалась? Чёрт, ну почему он с ней ведёт себя настолько неуклюже? Куда подевался его опыт общения с противоположным полом, почему при ней он чувствует себя уязвимым и растерянным, почему так боится огорчить или расстроить? И сердце сжимается, когда она смотрит на него так… открыто и доверчиво. Воротаев, а ты, часом, не влюбился? Уж больно нынешнее состояние напоминает те ощущения, что он испытывал в двадцать два, когда по уши втюрился в Оксану. Жил ею, дышал ею, все мысли были только о ней! Чёрт побери, ну что за подстава?! Хотел с удобствами перекантоваться лет десять – дети под присмотром, и он сам тоже, да умудрился вляпаться по самые помидоры.
Господи, хорошо-то как!
И, широко улыбнувшись, он протянул руку Кате.
– Идём, я накормлю тебя и сам поем. Тоже некогда было, столько всего навалилось!
Женщина с лёгким изумлением посмотрела на Александра, но руку подала.
– Серьёзный разговор или поздний ужин? – уточнила она.
– Одно другому не мешает, Катюш. Сначала поедим, потому что здоровье надо беречь, а потом поговорим. Идём, а то у меня живот уже к спине прилип!
– Как Лиза? – чуть поколебавшись, спросила Катя.
– Галина звонила – всё хорошо. А ты почему спрашиваешь?
– Переживаю, – буркнула Катя, опустив голову. – Это меня не касается, конечно, но Стелла Леонидовна с детьми обращается, как будто они неживые. Будто куклы. А Лиза очень чуткая и эмоциональная девочка, ей будет больно, если её мама… Прости, что лезу не в своё дело!
Женщина вспыхнула и попыталась забрать руку. Ага, так он ей это и позволит!
– Уверен, Лизок прекрасно со всем разберётся, а ты правильно лезешь, не извиняйся! М-м, как я голоден! – мужчина плотоядно осмотрел накрытый в патио стол и не менее предвкушающе провёл взглядом по фигуре Кати. Хотелось продолжить тему, но он всё испортит, если начнёт переть буром. Тем более что женщина расстроена и явно приняла решение – больше ни-ни! Придётся хорошенько постараться, чтобы её переубедить!
