Текст книги "Спираль парадокса (ЛП)"

Автор книги: Насу Киноко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Человек стоит в конце коридора, не шевелясь, блокируя единственный узкий проход в центральный холл. Длинный чёрный плащ окутывает его тенью, которая отталкивает лунный свет, делает его темнее ночного неба. Он безмолвно смотрит на то, как, танцуя и кружась, девушка уничтожает сопротивление. Чувствуя взгляд, Рёги Шики замирает в тот момент, когда она подрезает последний труп. Расстояние между человеком и девушкой составляет меньше чем пять широких шагов. То, что она, не заметив его, позволила кому-то подойти так близко, заставляет её ненадолго потерять концентрацию.

Но это не единственное, что замечает в этом человеке Шики. От него ничего не исходит, нечего читать на его лице, нет никаких мелких движений, – или они слишком мимолётны, чтобы быть замеченными, или их на самом деле нет. И Шики это беспокоит. Капля пота собирается на её брови, трещина в её спокойной внешности.

– Иронично. Это должно было случиться после завершения подготовки.

Вес его голоса подавляет, его достаточно, чтобы подчинить просто словами. Он делает шаг к Шики и становится уязвимым, открывается. Девушка могла бы этим воспользоваться, но она понимает, что это невозможно. Она знает, что этот человек – враг, и что, в худшем случае, он намерен убить и её, и Томое Эндзе. Тем не менее её ноги прикованы к полу, она неспособна заставить их двигаться. Причина проста: хоть Шики и неплохо это скрывает, она на самом деле сильно обеспокоена – её Мистические Глаза Смертельного Восприятия видят линии на всём… кроме этого человека; ни следа линий смерти, никакой отметки энтропийной конечности, которую несут все и вся, и которую она всегда могла при желании увидеть.

Шики фокусируется на мужчине, как учила её Токо, пытаясь увидеть линии сильнее, чем когда-либо прежде. Хотя её разум стонет от напряжения, на мгновение она видит… что-то иное. В центре груди человека находится отметина, линия, закручивающаяся наружу. Как будто детский рисунок, напоминающий пустую дырку.

– Я знаю тебя, – говорит она, в голосе отчетливо слышен яд.

На мгновение, когда она видит странную отметину, она вспоминает фрагмент старой памяти. Видение, которое уносит её в ту залитую дождём ночь двухгодичной давности, но только на секунду. Мужчина отвечает:

– Да. Два года – это так долго.

Тяжесть его голоса заползает в уши Шики, когда он легко касается пальцем своего виска. Там, протягиваясь ото лба до левого уха, находится шрам от пореза, та рана, которую нанесла Шики два года назад.

– Ты...

– Арайя Сорен. Я тот, кто убьёт тебя, – объявляет мужчина, его лицо всё ещё хранит стоическое спокойствие.

Плащ, свисающий с его плеч, смотрится просто странно – он заставляет его выглядеть как архаичного волшебника. Он медленно поднимает руку, словно пытается ухватить Шики за шею, но между ними всё ещё слишком большое расстояние. В ответ она принимает стойку, расставляя ноги чуть пошире, и подносит левую руку к рукоятке ножа, готовая добавить силы в удар.

– У тебя паршивое приветствие, – поддевает его Шики – И что за хрень вообще творится с этим домом?

Она кричит этот вопрос, отчасти чтобы сдержать первый подлинный страх, который она чувствовала в жизни. Бурчащим тоном, который, скорее, снисходителен, чем уступчив, Арайя отвечает:

– Здесь ты не найдёшь великих планов или теневых заговоров. Это всего лишь продукт моей собственной воли.

– Тогда правильно ли я понимаю, что все эти повторяющиеся жизни – просто твоё безобидное хобби?

Её взгляд, направленный на человека, также неподвижен, как и он сам. Пока они обмениваются словами.

– В настоящее время он незавершён, но я создал мир, длящийся один день. Однако, жизни и смерти самих по себе недостаточно, чтобы описать рёги, состоящее из жизней и смертей разных людей, и этого точно недостаточно, чтобы сдержать тебя, не сейчас. Цикл смерти и перерождения незавершён. Он, однако, описывает спираль конфликта, ибо за Инь, я предложил смерть, а за Янь – жизнь.

– Так вот поэтому западное здание полно смерти, а противоположное живет обычной жизнью. Вы, маги, любите маяться самыми странными и бессмысленными ритуалами.

– Как я и сказал, тут нет великого плана.

Арайя бросает взгляд на парня, который всё ещё ошеломленно стоит позади Шики. Томое Эндзе безмолвствует, он может только смотреть на фигуру, глядящую на него.

– Ибо не может быть более одного состояния для человека. Жизнь и смерть не могут существовать вместе. Это место – парадокс, где никто из них не может спастись в комфорте и согласии.

Забыв об Эндзе, он снова обращает своё внимание к Шики:

– Это лишь простой эксперимент. Я хотел увидеть, как будет повторяться людской конец. Все люди умирают, но Исток гласит, что смерть предопределена. Будь исходом обгорелый кусок плоти или полное сожжение – человек, умирающий от огня, умрет таким образом; сражается он или сдаётся – человек, убитый семьёй, не избежит участи. Возможно, у него раз или два получится задержать свою кончину. Со временем смерть все равно найдет его, и только наше упорство определит, сколько мы проживём. Но человек, умирающий тысячу раз… по закону случая там могло случиться отклонение. Но, похоже, этого еще не произошло, по крайней мере, за двести повторов.

Он рассказывает всё это с больничной сухостью врача. Шики не знает, как он это делает, и её это не волнует. Но она знает, что он заставляет семью Эндзе бессмысленно убивать друг друга каждый день в «эксперименте», который, похоже, даже его самого особо не интересует. Что-то внутри неё говорит убить этого человека прямо здесь, и эта мысль ей нравится.

– Так что, каждое утро они начинают одинаково и разыгрывают эту жуткую драму их последнего дня на Земле? Интересное, но отвратительное хобби. И я не думаю, что научное сообщество так и рвётся увидеть результат.

– Не думай, что это случайные семьи. Они были выбраны, потому что они уже распались, сломались. Их жалкие жизни достигли бы того же финала. Я всего лишь подстроил более быстрый конец, которого они сами достигли бы после долгого пути, полного боли, страданий и непонимания, будь то через месяцы или годы.

Нет гордости, нет и сдержанной печали в том, что он говорит. Только любопытство наблюдателя.

– Называй меня безумной, но что-то говорит мне, что они с тобой не согласились бы. Посмотри вокруг. Полы слегка наклонены, незаметно, но достаточно, чтобы угробить твоё восприятие равновесия. Слабое освещение, которое, в сочетании с краской и рисунками, медленно сводят с ума любого внутри твоего цирка, даже без магии.

– Прекрасная похвала, но обращена она не к тому. Ты должна говорить это Аозаки, ведь она создала это, пусть и не зная зачем.

Он пробует сделать ещё шаг. Шики направляет нож к основанию шеи Арайи. Прежде чем время разговоров закончится, она задаёт ему последний мучавший её вопрос:

– Почему ты хочешь убить меня, Арайя?

Поначалу кажется, что он не намерен отвечать. Но, спустя мгновение, он выдаёт

абсолютно неожиданную фразу:

– Кирие Фудзе и Асагами Фуджино не справились со своими задачами.

– Что ты сказал?

От неожиданного ответа Шики теряет дар речи. Пользуясь моментом нерешительности, Арайя сокращает дистанцию ещё на шаг.

– Я держу перед тобой треснувшее зеркало, и ты видишь Кирие Фудзе, женщину, которая процветала за счёт смерти, чтобы уцепиться за жизнь.

Он называет имя женщины, поглощённой неизлечимым заболеванием, не знающей, когда она умрёт. Человек, живший благодаря желанию умереть. Она могла иметь два тела, но всего одну душу, и эти тела были неразрывно связаны.

И вот есть Рёги Шики, имя девушки, которая способна чувствовать себя живой, лишь когда сталкивается со смертью, когда держит её рядом, словно любимую побрякушку, но никогда не позволяет ей поглотить себя. Она могла иметь две души в одном теле, и их соединение сейчас разрушено.

– Изображение в зеркале меняется, и ты видишь Фуджино Асагами, женщину, которая чувствует удовольствие благодаря смерти.

Он называет имя девушки, которая ничего не чувствовала, и потому не понимала движений мира вокруг ней. Только через крайности убийства она могла получить удовольствие господства и радость жизни. Её опасные способности были запечатаны той же семьёй, от которой она унаследовала их.

И потом, есть Рёги Шики, имя девушки, которая могла сопереживать другим через действие взаимного убийства, рискуя смертью и сражаясь с ней. Её отточенное умение было даровано ей семьёй, от которой она его унаследовала.

– На краю пропасти Кирие Фудзе выбрала смерть, в то время как ты выбрала жизнь. В краже жизней Асагами Фуджино нашла удовольствие, в то время как ты дала ему вес и значение. Ваши сходства и ваши различия как убийц очевидны.

Шокированная, Шики может только смотреть, как вместе с человеком приближается тьма.

– Два года назад я не справился. Я не осознавал, что мне нужны другие инидивиды с тем же истоком. Возрадуйся же, Рёги Шики, ибо и Кирие, и Фуджино были жертвами ради тебя.

В его голосе слышна страсть и едва заметно наслаждение, которое он, по его мнению, заслуживает. Но в то же время его лицо всё также напоминает маску из камня. Видимо, он страдает от невидимой ноши на плечах.

– И последний кусочек – если Аозаки не помешает мне, я его использую. Эндзе Томое стал нежданным благословением, вернувшись оттуда, откуда мои заклинания не могли заставить его повернуть назад.

– С меня довольно. В общем, виноват во всем ты. Осталась всего одна деталь, – бормочет Шики со слышимым возбуждением в голосе.

Она еще сильнее захватывает нож. Мужчина не отступает и указывает пальцем на тела кукол, что столкнулись с её ложью. На долю секунды тень Арайи притягивается ближе, иллюзия слегка выводит Шики из равновесия.

– Сама пустота – твой основной импульс, твой Исток. Брось взгляд в эту бездну и найди себя.

В этих словах живёт проявление истины, нить магии. И хоть оно зарывается глубоко внутрь Шики, та всё равно сжимается для нападения и кричит:

– С дороги или умрёшь!

Как стрела, она срывается вперёд с животной скоростью, и убийство – единственное, о чём она может думать.

Расстояние, разделяющее их, не превышает трёх метров, и здесь некуда бежать, кроме как вперёд или назад по узкому коридору, поэтому оба даже не думают об отступлении. Со скоростью рывка, Шики меньше чем за секунду преодолеет это расстояние. Она держит нож у бедра, готовясь выпустить мужчине кишки.

Но у мага другие планы. Ему нужно лишь проговорить слова:

– Фугу.

Воздух вокруг него рябит, и Шики замирает.

– Конго.

Он вытягивает руку. Шики отчётливо видит линию, начинающую проявляться на полу.

– Дакацу.

При звуке этого слова девушка чувствует, как замирает воздух вокруг неё.

Шики качнулась от неожиданной остановки, её тело словно наполнили свинцом. Линия, которую она увидела мистическими глазами, замкнулась, превратившись в три тонких круга, разделённых, окружающих человека словно орбиты планет. Внешний круг, который шире коридора, начинает забираться на стены. Шики понимает, что попала в ловушку, её остановили в тот момент, когда она вступила во внешний круг. Теперь она словно белая бабочка, запутавшаяся в паутине.

– Я возьму это тело.

Маг идет вперед, призрачная тёмная плавность его движений перекликается с белой вспышкой атаки Шики. Теперь он стоит прямо перед девушкой, которая беспомощно застыла и смотрит, как плащ мага развевается на ветру. Только теперь её разум догоняет события, и она осознаёт, насколько опасный враг Арайя. Он протягивает к ней руку, ладонь раскрыта, как будто собираясь схватить и раздавить лицо Шики.

– Не подходи! – кричит Шики, слова выходят тяжёлыми выдохами, рождёнными с огромным трудом.

Но та же мощь, что парализовала её, теперь будит её силу воли. Когда пальцы Арайи начинают касаться её лица, она извивается, чтобы избежать их, и, приложив силы, которых она даже сама от себя не ожидала, вырывается из невидимых цепей и умудряется взмахнуть рукой с ножом сверху вниз. Левое запястье Арайи отрезано…

– Тайтен, – говорит он, и рука, что падала на пол долю секунды назад, не касается пола.

Шики видела, всё видела. Клинок прошёл через запястье, как нож сквозь масло, но теперь на руке нет и следа от раны.

– Чогио.

Его правая рука двигается, и двигается неожиданно быстро, как будто он ждал того, что только что сделала Шики. В этот раз у него получается ухватить её лицо, и сделав это, он поднимает её в воздух. Шики пытается что-то сказать, но её голос сдерживается той же силой, что не давала ей говорить раньше, и она издаёт только сдавленные звуки. От этой руки Шики чувствует неописуемо холодное ощущение, которое ползёт под её кожей к глубинам её разума, прежде чем соскользнуть по спине и просочиться в каждую клеточку её тела. И впервые в жизни, она чувствует последние, отчаянные волнения того, кто вот-вот умрёт.

– Тебе многое предстоит узнать. В моей левой руке находится сарира, и даже Мистические Глаза Восприятия Смерти не могут увидеть её слабых мест. Простой порез не сможет меня ранить, – объясняет он, пока его рука продолжает сжимать лицо Шики как машина, не расслабляясь ни на секунду.

Ногти вгрызаются в кожу всё глубже и глубже. Он изучает её с видом, похожим на любопытство учёного. Девушка знает – одно неосторожное движение, и его рука сожмётся со всей силой, которую он сдерживает, и раздавит ей голову.

– Я не умру, – продолжает он. – потому что я пробудил свой Исток – неподвижность. Он управляет мной. Как ты убьёшь то, что уже упокоилось?

Глаза Шики яростно бегают из стороны в сторону, пытаясь воспользоваться тем полем зрения, которое ей ещё доступно. Она старается найти хоть одну линию смерти на его теле, но тщетно. Отчаянно желая отогнать вползающий в неё холодный страх и боль от продолжающегося давления, она ищет уязвимость. Но прежде, чем это произойдёт, маг приходит к заключению.

– Я заберу твоё тело. Но, скорее всего, твоя голова мне не понадобится.

Внезапно Арайя направляет в свою руку мощную, разрушительную силу. Шики слышит, как трещит её череп и как начинает ломаться челюсть. Её глаза расширяются, пока она ищет. Есть! Слабая, но есть, на правой руке. Шики вливает все оставшиеся силы в разрезание этой линии, и это срабатывает. Рука отрезана.

Арайя только ворчит, но всё же отступает на несколько шагов. Отрезанная рука, от локтя до ладони, всё ещё держится за лицо Шики, но она отбрасывает её в сторону и прыгает назад. Она опускается на колено, когда решает, что дистанция между ней и Арайей стала достаточной, смотрит на землю и яростно вдыхает воздух, потому что боль и усилие по поддержанию слабого видения линий было слишком тяжелым. После паузы Арайя говорит:

– Возможно, я недооценил эти глаза. Сцена, которую ты устроила в больнице, должна была дать мне всю необходимую информацию. Энтропия. Не важно, живо что-то или нет, для тебя нет никакой разницы, если Глаза и линии работают за счёт энтропии. Даже меня и мой Исток ещё связан со спиралью. Интересно… через какое время ты увидишь линии на моей левой руке?

Не обращая внимания на отрезанную руку, он продолжает:

– Эти глаза – пустая трата способностей и твоя ответственность. Ты будешь скована прежде, чем я уничтожу их.

Он возобновляет своё наступление шагом, но Шики уже давно пялится на три круга вокруг него, пытаясь угадать ключ к победе.

– Тебе бы стоило отступить, когда у тебя был шанс, – предупреждает Шики, перехватывая нож лезвием наружу. – Не думай, что я вижу поля первый раз. Видишь ли, у них есть такая черта, что они обязательно замкнуты, как те барьеры, что чудики Сугуендо предположительно нанесли на Гору Омине, чтобы отгонять женщин и их искушения. Я ничего не смогу сделать с тем, что внутри, потому что поля для того и созданы – они не должны чего-то пускать. Другими словами, если линия исчезнет, исчезнет и смысл.

С этими словами Шики берет нож и бросает его в землю, ударяя фугу, внешний круг быстро приближающегося защитного поля Арайи, после чего «убитый» круг исчезает.

– Глупое наблюдение, – возражает маг и ускоряет шаг.

Но в этот раз, уменьшив число барьеров Арайи до двух, Шики готова. И маг не учёл, насколько широки возможности Мистических Глаз Шики. Допустить, что они могут убить что-то бесформенное и безжизненное, вроде защитного магического поля – это что-то за гранью его даже самых пессимистичных предсказаний. И теперь он начал торопиться.

– Однако, осталось ещё два поля.

– Котелок не варит, да? Ты не слушал? Твой трюк раскусили.

Всё ещё на коленях, Шики заводит руку за спину, чтобы достать что-то, засунутое внутрь пояса кимоно. Это второй нож, который она взяла с собой. Как только она достаёт его, то тут же бросает в сторону Арайи. Как камень, отскакивающий от воды, он летит над полом, рассекая второй барьер, потом третий и, отскакивая от пола ещё раз, набирает высоту и летит магу в голову.

Невероятная ловкость Арайи позволяет ему спастись от прямого удара, но сила и скорость Шики поражают даже его. Кровь течёт по полу. Несмотря на его уклонение, нож всё равно прошёл через ухо, отрезав его напрочь, и теперь кровь, мясо и неописуемые жидкости – все это на полу.

Маг рычит от боли – не столько от травмы, сколько от шока столкновения с чем-то, что ударило его тело на полной скорости. Белая масса, на которую он не успел обратить внимание после внезапности ножа. К моменту, когда он осознаёт, что это Шики ударила его, исход дуэли уже предрешён.

Шики нанесла удар плечом со всей скоростью и яростью, на которую была способна – достаточной, чтобы сломать несколько костей – прежде чем ловко направила нож в тело Арайи.

Маг откашливается мелкими каплями крови, крупинки песка сыпятся из его рта, пачкая пол и белое кимоно Шики. Она вытаскивает нож, чей серебряный блеск потускнел от красной крови. Не тратя времени, она кладёт свободную руку на ручку своего оружия, хочет усилить следующий удар, и поднимает клинок, чтобы ударить Арайю в шею настолько сильно, насколько возможно финальным ударом милосердия, хотя победитель очевиден. Причина проста…

– Твоё упрямство сослужит тебе плохую службу в аду, Шики.

…Её враг всё ещё жив.

– Чёрт! Почему… – кричит она, хотя заканчивает только в своих мыслях.

Почему? Почему ты ещё не умер? Маг удерживает свое характерное суровое выражение лица, за исключением глаз, светящихся от удовлетворения. Если бы глаза могли улыбаться, то сейчас бы именно это и делали.

– Я двести лет жил на земле, и даже Мистические Глаза Восприятия Смерти не могут так быстро обнулить этот срок. Энтропия на мне уже работает, быстрее, чем ты думаешь, но если это цена, которую я должен заплатить, чтобы пленить тебя, то так тому и быть.

Дуэль предрешена. Его левая рука со сжатым кулаком летит к Шики, ударяя её в живот с силой, достаточной, чтобы расколоть бетон. Она отрывается от земли на несколько дюймов, выплёвывая столько же крови, сколько и Арайя. Шики слышит, как её тошнит, жестоко и жалко. И успевает понять, что ребра и внутренние органы повреждены, прежде чем потерять сознание. В итоге, несмотря на силу Мистических Глаз и умение драться, её тело остаётся таким же хрупким, как и у любой девушки. Она бы потеряла сознание, даже если бы Арайя вложил в удар и половину силы.

Маг хватает Шики единственной оставшейся рукой и бросает её в стену коридора, словно хочет переломать в ней все кости, но вместо этого стена, кажется, глотает Шики, позволяя ей утонуть в ровной поверхности, как будто это была вода. Лишь после того, как Шики полностью исчезает, маг позволяет себе опустить протянутую руку. Нож Шики всё ещё торчит из его шеи, и его глаза теряют пугающий эффект. Проходят секунды, но чёрный плащ не двигается.

Тело мага мертво.

Спираль Парадокса – 5

Наступает утро 10 ноября, и всё ещё ни намёка на то, что Шики хочет вернуться домой.

У неё есть дурная привычка уходя не закрывать квартиру, но в последнее время она стала запирать её, поэтому я не могу даже попасть внутрь. Мне приходится часами ждать здесь, в коридоре.

Недавно я с Акитакой так же стояли под дверью, но потом он пришёл к выводу, что это бесполезное занятие и доверил тот объект в сумке мне. Я знал, что ночные прогулки Шики могут продолжаться до рассвета, тут не было ничего удивительного. Но с того момента, как она вчера покинула офис, что-то было не так.

Я беспокоюсь и хочу подождать её до утра, но даже когда солнце встаёт и небо окрашивается в голубой, её все ещё нет.

Спираль Парадокса – 6

За то время, пока я жду Шики, город обретает свой утренний вид. Погода, однако, решила вернуться к серо-облачной, а я уж понадеялся, что она вчера передумала. Не позволяя моему беспокойству слишком сильно меня грызть, я выкидываю его из головы и направляюсь в офис.

Я добираюсь до него в начале девятого. Во мне теплится надежда, что Шики пошла прямо на работу, но меня встречает только Токо-сан, одиноко сидящая за столом.

Я ее быстро приветствую. Вхожу, сажусь за свой стол и продолжаю работать над тем же, над чем работал вчера. Мой мозг не хочет выполнять свои обязанности, и всё же я действую, как машина, видимо, потому, что этим я занимаюсь каждый день. Это сила рутины моего беспокойного ума, которая справляется даже с возможной неполноценностью работы.

– Кокуто, насчёт информации, которую ты мне вчера дал.

До меня доносится голос Токо-сан.

– Ага, – лениво отвечаю я.

– Это насчёт той многоэтажки и её жильцов. Помнишь, ты немного злился после того, как накопал информацию только на тридцать из пятидесяти семей, но на самом деле это всё. Оставшихся записей просто не существует. Поэтому ты смог найти только их имена и семейные древа. Эти семьи – чистая выдумка. Я сама пробовала искать, но просмотрев четыре раза добытую информацию, сдалась. Они просто воспользовались записями о людях и семьях, которые уже много лет как отправились на тот свет.

– Ага, – повторяю я.

– И все они в восточном здании. Не знаю, что творится, – она обрывает себя на полуслове, неожиданно хмурясь от раздражения, как если бы по ней полз жук.

Она бормочет только одну фразу, которая возвращает меня в реальность

– Кто-то идёт.

Она быстро достаёт что-то из шкафчика в столе, нечто, похожее на кольцо, сделанное из травы. И бросает мне.

– Держи при себе и не задавай вопросов, – беспокойно объясняет она. – Не надевай. Не привлекай внимания. Ничего не трогай. И не глазей по сторонам. Если всё сделаешь правильно, наш незваный гость уйдёт, не заметив тебя.

Напряжение в её словах заставляет меня не задавать вопросов, и, уловив резкость происходящего, я следую её указаниям. Кольцо – дилетантская работа, но, тем не менее, я сжимаю его изо всех сил, как будто это сможет искусственно усилить тот эффект, который оно должно производить. Я встаю у стены за диваном, на котором часто лежит Шики, и жду.

Немного погодя, мы оба слышим отчётливый звук шагов. По лестнице этого недостроенного здания поднимается индивид с подчёркнуто размеренным шагом – возможно, он это делает намеренно. Шаги не останавливаются, а вместо этого идут прямо в офис, и вскоре сюда заходит человек, одетый в красное.

Поразительно светлые волосы и голубые глаза мгновенно выдают в нём приезжего, а его острые, чёткие черты лишь усиливают это впечатление. Движениями он напоминает шоумена: изысканные, отточенные, с хорошо отмеренной дозой театральности. Я бы сказал, что ему чуть больше двадцати, по национальности, очевидно, европеец, скорее всего немец. Красный плащ довершает иллюзию того, что он только что сошёл с иллюстрации Викторианской эпохи. Войдя, он сразу же жестом приветствует Токо-сан.

– Доброе утро, Аозаки. Давно не виделись. Как твои дела, дорогая?

Его нарочитые манеры звучат даже в голосе, который поднимается и опускается в тех местах, которые он считает драматичными. Улыбка полна фамильярности, но в его действиях я вижу нечто змеиное. Человек останавливается прямо перед столом Токо-сан. Она обращает на него холодный взгляд.

– Корнелиус Альба. Могу я узнать, что наследник Аббатства Спонхейм делает так далеко от дома?

– Ну, я думал, это очевидно! К тебе приехал, конечно! Ты была так полезна тогда, в Лондоне, что я подумал, что надо предупредить тебя. Или моя доброта тебя раздражает?

Он широко разводит руки в приветственном жесте и улыбается. Пышность его поведения ярко контрастирует с Токо-сан, которая продолжает создавать атмосферу едва скрытой враждебности. Но мужчина позволяет себе смешок прежде, чем продолжить объяснение.

– И почему бы не остаться? Всё-таки Япония такая прекрасная страна. Современная, но имеет эту изолированную атмосферу «Макондо», именно потому Ассоциация склонна не обращать на неё внимания. Здесь свои семьи, свои причудливые традиции в Магии, как это Онмиодо, которой я не отличаю от Синто, но не важно. Просто прекрасная традиция –тут не принято вторгаться в чужое личное пространство, в отличие от любопытной Ассоциации. Когда случается что-то, идущее вразрез с их правилами, они не вмешиваются, но потом заметают следы, как уборщики. Японцы такие же. Не пойми меня неправильно. Мне это в них нравится. Но я привык совсем к другому, хотя ситуация просто отличная для порвавших с Ассоциацией отступников. Но я тоже часть Ассоциации, так что меня это не касается.

Он смеётся, завершая своё разъяснение, и это уже начинает раздражать.

Думаю, Токо-сан сказала правду. Он не смотрит в моём направлении, кажется, вообще не знает, что я тут. Бросив взгляд на парня, который как пулемёт отстрочил эти слова, Токо-сан, наконец, отвечает:

– Если ты хочешь потрепаться, то можешь идти туда, откуда пришел. Ты вторгаешься в мою мастерскую, так что я могу убить тебя на месте, и никто меня не осудит.

– О, но не забывай, что ты первая сделала это, ворвавшись в мою мастерскую, так что моё дело приоритетнее. В тот раз тебя сопровождал кто-то ещё, и я не знаю, был ли он одним из нас, так что я воздержался от приветствия, которое должен сделать хороший хозяин.

– Так я была права насчёт высотки? Если это ты вплетал Магию в то любительское поле, то, возможно, тебе стоило бы несколько… снизить свою самооценку.

Токо-сан позволяет себе незаметнейшую улыбку, но блондин не воспринимает шутки:

– Ты не видишь его гениальности? Мы создаём наши мастерские и наши святилища как места, отделённые от мира, и наши барьеры созданы, чтобы не впускать глупых людишек, ещё больше сдерживая нас и наши труды. Ты усиливаешь барьер всё больше и больше, строишь стены всё выше, и однажды Ассоциация обратит на тебя внимание. В любом случае, это кто-то заметит – маг или нет. Но это жилое здание – не такое. Его природа скрыта. Этот маленький мир, где мы можем спокойно проводить исследования, недоступен Ассоциации. И насколько я знаю, только один человек мог провернуть такое, его методы далеки от грубого узора неофитов и выскочек.

– О, так ты пришёл за похвалой? За одобрением? Доказать, что ты догнал меня и его? – спрашивает Токо-сан. – Ну, если хочешь, чтобы кто-то отметил твои школярские усилия, то я побалую тебя. Поздравляю, Корнелиус Альба!

Её голос сочится сарказмом.

– Не смей так легко забывать обо мне, Аозаки. Арайя не сравнится со мной. Он должен благодарить меня за кукол в том здании и за мозги, которые я держу живыми и работающими. Без меня он ничто.

Теперь выражение лица человека превратилось в пародию на его изначальное веселье, а молодость, которую он излучал, проходя через дверь, заменилась угрожающим видом.

– Боже, как вырос наш мальчик. Не обманывайся, Альба. Для Ассоциации мы оба отступники, и наши неофитские дни закончились. Что ты тут забыл? Если намерен просто хвастаться исследованиями, оставь их для своего неистового фанклуба, у тебя он точно есть.

– А мы все не меняемся, да? Тогда отложим этот разговор на потом. Твоя мастерская похожа на унылый цирк. Со временем ты вернёшься в то здание, и, возможно, там мы нормально поговорим в более изысканной обстановке.

Он делает паузу, они оба буравят друг друга взглядами, прежде чем он говорит:

– Аозаки, тайджиту у нас.

Глаза Токо-сан дергаются, когда она слышит необычное слово.

– Держите Тайджиту в себе? Вы правда так хотите достичь спирали Истока? Вы полные идиоты, если ставите себя выше других магов и думаете, что сможете справиться с ответом Контр-силы.

– Как я сказал, Контр-сила не вмешается, как и консенсус , из которого исходит её власть. Это не наша выдумка, это просто старый фокус, который мы никогда не раньше не использовали. Всё же мы будем осторожны. Не волнуйся. Твоя Рёги получит всю заботу и внимание, которые ей нужны.

– Что ты сделал с Шики?!

Неспособный сдерживать себя, я кричу, как только слышу это имя. Они оба оборачиваются ко мне одновременно, на лице Токо-сан читается разочарование – я снова выставил себя идиотом. Мужчина в красном недоверчиво смотрит на меня. Чёрт с ним, ещё успею поупрекать себя. Отойдя от шока, он улыбается своей самой широкой улыбкой.

– Ты, должно быть, тот вчерашний парень, который приходил с Аозаки.

Он оборачивается к Токо-сан

– Я думал, ты не берешь учеников, но, похоже, у нас тут доказательство обратного. Прекрасно! Просто прекрасно! Ещё один повод для радости!

Он жестикулирует руками, словно оперный певец, и со всеми случайными переменами певучего голоса кажется крайне необычным.

– Я думаю, бессмысленно говорить, что он не мой ученик? – вздыхает Токо-сан, раздражённо потирая лоб пальцами. – Ладно, если это всё, то спасибо, что поделился информацией. Только ответных благодарностей не жди. Ты не думал, что я могу доложить об этом Ассоциации?

– Бюрократия этой организации работает против неё. Все их приготовления и выписка разрешений займут как минимум шесть дней, ещё два на то, чтобы связаться с местными отделениями, и разведать обстановку. Медленнее, намного медленнее, чем библейский Бог и его акт творения. Так много можно успеть за это время!

Восклицание завершает утверждение, он смеётся так, что сгибается пополам, а я чувствую себя неуютно. Устав, он отворачивается от нас. Единственным следом смеха остается улыбка, слегка приподнимающая уголки его рта.

– Ну, до свидания. Я знаю, тебе тоже необходимы приготовления, но я жду нашей следующей встречи.

Мужчина уходит, красный плащ развевается от его бурных движений.

– Токо-сан, объясните, что за хрень только что случилась?

Её напряжение развеялось в ту же минуту, как человек вышел за дверь, и она возвращается к своему обычному спокойному виду. Она даже отвечает спокойно.

– Ничего. Просто дружеское соседское предупреждение о том, что они схватили Шики, вот и всё.

У меня нет слов, кроме вопросов, ответы на которые я и так могу найти в беседе Токо-сан и человека в красном.

– Где?

– Апартаменты Огава, где-то на верхнем этаже, наверное. Если следовать логике их безумных ритуалов, то Шики, как Инь, должна быть в восточном здании.