Текст книги "Эхо (Сегодня они выживут) (СИ)"

Автор книги: Настя Чацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Сложно представить, насколько зубодробильно было выдавить для Карла эти слова.

Дэрил запрокидывает голову. Он не будет думать об этом. Он не будет думать о Рике и о Карле. Не будет думать о них вместе и по отдельности. Иначе у него просто бомбанёт крыша.

Через пару мгновений он слышит, как в спальне захлопывается дверь.

Господи.

Господигосподигосподи. Сделай что-нибудь.

***

Думаешь, я могу тебе сказать, когда рухнул мой мир?

Верно, могу. Мне было одиннадцать, или около того. Я точно не помню, правда. Извини.

Всё, что я помню – это Шейн и мама, и машина, и рация, которая безостановочно вещает из радиоприёмника, и много людей, очень много людей. Я даже практически не помню того, что было до этого. Как будто в ту ночь я родился. Как будто кто-то стёр все мои воспоминания.

Я помню рацию и огни – с этого началась моя новая жизнь.

Мне всегда было интересно, что помнишь ты.

Кем ты был, где оказался, когда всё это началось?

Сейчас я понимаю. Я могу себе представить. Наверное, в какой-то из этих затхлых квартирок, с Мерлом и его дружками. Наверное, вы курили травку, или ширялись, или грабили какой-нибудь магазинчик. Вы весело проводили время, когда наступил апокалипсис. Я уверен.

Ты был другим.

Молодой парень, оторви и выброси. Оседлывал байк – это я тоже помню, – и балдел от того, как круто ты смотрелся на нём. Ты рисовался перед всеми, кем мог. Твои стрелы всегда попадали чётко в цель, если ты промазал – значит, так было нужно. Ты говорил редко и по делу. Со временем твоих слов становилось всё меньше. Дел – больше. Вот, что я помню о тебе в своей новой жизни. И с этого тоже начинается крушение моего мира.

Когда мне было одиннадцать, ты был другим. Когда мне исполнилось семнадцать, тебя не было вообще. Тебя больше почти не было после нашего разговора, который я хорошо запомнил. Я помню почти каждое твоё слово, смешно. И страшно.

Потому что – посмотри, что у меня на висках. Посмотри, Дэрил. Что это? Представляешь ли ты, сколько прошло лет?

Наверное, ты бы и сейчас считал меня пацаном. Мальчишкой, который старается стать взрослее.

В ту ночь, когда я услышал, как ты вышел из дома, я знал, что что-то пойдёт не так. Что-то уже давно шло не так, с тех самых пор, как ты взял меня за шкирку и швырнул в жизнь. Не позволил утонуть в самом себе. Я чувствовал это, клянусь. Зря ты ушёл. Зря мы ездили на байке – это привело ходячих ближе к нам. Я помню, что ты вернулся, когда светало. Я к тому моменту уже обходил округу дважды. Не уходил далеко, потому что знал, что ты будешь недоволен.

И ты вернулся.

Я ждал тебя на крыльце, когда заметил, как ты выходишь из леса и идёшь по нашему полю. Медленно, словно прогуливаясь – я даже не сразу понял. Не сразу дошло. Тебе пришлось подойти совсем близко, чтобы я заметил, что твоё лицо бледное, как полотно. Я хотел помочь, ты прорычал, чтобы я держался подальше, и тогда я понял наверняка.

Ты сломал мой мир окончательно именно в тот момент. Господи, как я ненавижу тебя за это. Как я благодарен тебе.

Укус был у тебя на боку. Когда я увидел его – не поверил. Думаю, ты помнишь. Мне казалось, что это мой последний удар. Что я просто не выдержу больше всего этого дерьма. С меня хватит, – орал я тогда. Я орал, что это моя вина. А ты сел на диван, прижав к животу какие-то тряпки, и просто говорил о том, что видел небольшую группу людей.

Что их семеро человек, что стая ходячих была в лесу, люди не успели самую малость, чтобы спасти тебе жизнь. Что они недалеко и скоро будут здесь. Они как раз подходили к Вирджинии с запада.

Я смотрел на тебя и не мог поверить, что ты говоришь это. Я не мог поверить, что ты предупреждаешь меня о том, что нужно не забывать задавать те самые Три Вопроса. Что нужно быть бдительным и исключить сомнения. Ты прощаешься со мной. И я не знаю, что убьёт тебя быстрее – лихорадка или открытая рана. Я прижимаю к твоему животу тряпки и чувствую, как по лицу бегут слёзы. Не помню, чтобы плакал ещё после того дня. Но стоило плакать ради того, чтобы ты поднял руку и вытер мои щёки – один раз. Сказал, что бесконечного везения не существует.

А потом попросил пистолет. Отцовский глок и всего несколько патронов – наш золотой запас огнестрельного. Как раз для такого случая.

Ты не позволил бы мне сделать это самому. Ты оберегал меня, сколько я себя помню.

Ты дождался со мной людей, о которых ты мне говорил. Перепуганные и грязные, как мы с тобой когда-то. Они стояли и смотрели на нас, пока ты поднялся и шёл к выходу из дома с пистолетом в руке. Кивал им, словно собрался на охоту, не более того. Словно собирался вернуться. А я не видел перед собой ничего.

Мы шли по нашему полю, и я задыхался, хотя шли мы очень медленно. Я хорошо помню это. Я хорошо помню, как ты смотрел на меня. Как попросил, чтобы я ушёл, когда мы дошли до дерева. На кресте всё ещё была прибита шляпа. Я мотал головой, как заведённый.

…– Иди сюда, – сдаётся Дэрил.

Протягивает руку и Карл тут же подныривает под неё, подхватывая, помогая сесть, прислонившись спиной к дереву. У него руки ледяные. Дрожат, как осиновые листья. Наконец-то.

Они садятся, оба. Карл не выпускает его.

– Эти люди, – хрипит Дэрил, и пальцы, сжимающиеся на его жилетке, дрожат сильнее. – Это… хорошие люди. Я знал их раньше. Только не глупи.

– Ладно, – беззвучно отвечает Карл. Он даже не шевелится. Прижимается к плечу Дэрила лицом и боится поднять голову. Отчаянно втискивается носом в горячую кожу, покрытую испариной. Утро прохладное. Небо на востоке из грязно-серого превращается в светло-розовое.

Дэрил тяжело дышит, облизывает губы, глядя на восход.

Карл отстраняется от него и смотрит в глаза, обхватывая лицо. Лихорадочный взгляд бегает по скулам, носу, губам. Пытается обнаружить на усталом лице страх, но его нет. Только тихое, еле заметное ожидание и горько сжатые губы.

– Ты справишься, малой.

– Я не малой, – сухо давится смешком Карл. – Теперь точно нет.

Дэрил усмехается, прикрывая глаза. Негромко повторяет:

– Теперь точно нет.

А потом поднимает руку и слегка прихватывает одну из прядей волос, тянет на себя. Взгляд в глаза меняется, становится жёстче и мягче одновременно. И Карл вдруг осознаёт, что, возможно, не доживёт до своих восемнадцати без этого человека. Возможно, не проживёт ни минуты.

Он не знает, кого Дэрил видит перед собой сейчас – он не хочет знать. Всё тело обмирает, когда сухие губы касаются его губ. Прикосновение горячее и ледяное, одуряющее и концентрирующее. Карл вдруг понимает, что слышит шум колосьев вокруг них. Что чувствует прохладный ветерок под воротником. Он чувствует слабое движение на своих губах, совсем лёгкое прикосновение языка, тёплый и колючий от щетины подбородок. Понимает, что всё ещё обхватывает лицо Дэрила своими руками. Это едва ощутимо и в то же время сильно настолько, что почти опрокидывает на спину и вбивает в землю метра на два. Карл млеет под этой лаской и приоткрывает глаза, не разрывая поцелуй. Дэрил смотрит на него из-под тяжёлых век. А через несколько секунд отстраняется.

– Жилетку забери.

– Что? – хрипит Карл.

– Не хочу, чтобы гнила в земле. Забери и проваливай…

Они сказали мне, что слышали этот выстрел.

Он оглушил меня тогда. Ты просил меня уйти, но я не согласился отпустить твою руку. Я бы не отпустил её, конечно. Сопливая хрень, или как ты это называл. Не знаю.

Я до сих пор чувствую, как ты сжимаешь пальцы на моей ладони. Я помню звон в своих ушах, помню, как прижимал к себе твою жилетку. Помню свой крик. Кажется, он чуть не разорвал мне голосовые связки. Я помню эхо, разносящееся по полю.

Это эхо отдаётся в моей голове до сих пор.

Люди, которых ты привёл, помогли мне. Я не думаю, что справился бы без них. Я не думаю, что сумел бы выпустить твою руку без них.

Они хорошие люди, Дэрил. Они моя семья, ты был бы доволен. Особенно Тони – он бы тебе понравился. Он учится стрелять из лука и, кажется, облюбовал твой Харлей.

Я знаю, что рассказывал тебе о каждом из них уже тысячу раз, но у тебя впереди много времени, не думаю, что тебе это уже надоело. Тебе редко что-то надоедало. Я помню тебя лучше, чем себя. Кажется, так будет всегда.

И, да.

Передай отцу, что я в порядке. Я всё ещё жив, и я буду продолжать – впереди ещё много дел. Недавно мы закончили огораживать посёлок, теперь нужно распределить рабочую силу. Знаешь, мне говорят, что без меня бы не справились.

Наверное…

ты бы гордился мной. Вы оба.

А теперь – мне пора. Я сегодня здесь не один.

***

– Здесь лежит твой папа?

– Да.

Высокий мужчина с маленькой девочкой на руках стоят у двух крепких крестов под высоким и толстым деревом посреди целого моря ржи. Солнце медленно поднимается над колышущимися колосьями.

Девочка, такая же темноволосая, как и он сам, обхватывает руками его шею. Теребит странный узор его старой жилетки – два вышитых на спине белых крыла.

– А кто рядом с ним?

Мужчина переводит взгляд на второй крест. Смотрит долго, прищурив глаза и улыбаясь краем губ.

– Человек, который его любил.

Сегодня они выживут.

Начинается ещё один ясный день в Вирджинии.