Текст книги "Некромантика по любви (СИ)"

Автор книги: Нани Кроноцкая

Соавторы: Марианна Красовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 15
Между двух сражений

Мерзавец он все же! Подлый, гадкий и очень жадный. Леди не признаются в любви, это совершенно неприлично.

– Душа моя, я жду ответа. Скажите же!

Хорошо, что я не леди.

– Я люблю вас, Эдвин.

Он шумно выдохнул, сжимая мои плечи. Почти вслепую нашёл линию подбородка, прикоснулся мимолётно и замер… Я уперлась ладонями ему в грудь и услышала, как отчаянно колотится сильное сердце.

– Знали бы вы, как я вас люблю, Адель. Всю. Любую: с вашими сомнениями и глупыми страхами, с вашим несгибаемым упрямством, добротой и смелостью… Вы для меня словно живительный свет в темном тоннеле.

Он так и не поцеловал меня. И я прильнула к его губам сама. Я спасу его. Вытащу из любой бездны. Всегда буду рядом. Пусть сомневаясь и не понимая порой, но не отступлюсь. Слишком сложной оказалась моя дорога к любви.

Вкус губ милорда я успела уже позабыть. Или же в прошлый раз не распробовала? Плохо помнилось. Первый наш поцелуй был похож стремительный вихрь, вдруг ворвавшийся в настежь открытую дверь.Теперь все получилось иначе. Прохладные губы Эдвина словно замерли, мне не веря. Или себе? Он старательно сдерживался, все еще не отвечая, но грохот мужского сердца под моей чуткой ладонью, поведал все за него. Красноречиво и откровенно.

Мне стало вдруг страшно. А вдруг этот мой неуместный порыв он воспримет как новую глупость вздорной девицы? До поцелуев ли нам сейчас? Нет. Дети в беде, вокруг происходит нечто необъяснимое, а потому еще более опасное. Я резко выдохнула, закрывая глаза, и попыталась от него отстраниться. В тот же миг терпение лорда Морроуз иссякло.

Не отпустил. Резким движением отрезал все пути к отступлению, прижимая к моей спине стремительно разогревающиеся ладони. Легко прикусил дрогнувшую от испуга губу, влажно коснулся ее языком, открывая. Он все еще сомневался в себе, но назад у пути не было. Я его не остановлю, напротив – прижмусь всей грудью, протяжно вдзыхая.

Вкус ночного тумана, осеннего ветра, затяжных осенних дождей и первого снега. А еще – разведенного после долгой зимней прогулки домашнего очага, горячего вина, специй и хвои. Разгоряченный и жадный, он ворвался в меня острым чувственным откровением. Кружил голову, терпко пьянил и доверительно передо мной открывался. Эдвин в несколько долгих и сладких минут рассказал мне о том, как отчаянно-горько скучал. Как нуждался во мне, как тянулся ко мне всей своей сутью и по ночам тосковал в одинокой постели. Как все это время метался между чувствами, долгом и целым ворохом тяжких сомнений.

Я тоже ему отвечала. Ощущая себя рядом с опытным, явно умелым и зрелым мужчиной чуть ли не малым ребенком, я говорила ему о свободе, которую Эдвин мне дал. О моем ярком чувстве к нему. О том, как я им восхищаюсь, как хочу стать его правой рукой. Потому, что могу, потому, что всем сердцем желаю. Кто бы мог только подумать: оказывается, одним чувственным поцелуем можно так многое рассказать. Словами такого не скажешь…

А потом он меня отпустил, прикрывая глаза, пряча тьму под ресницами. Он молчал, и я тоже ощущала, что слова теперь излишни. Сказано было так много! Сердце у меня колотилось, а пальцы озябли.

– Идите спать, Аделаида. Уже очень поздно. Завтра будет новый день. Жизнь продолжается.

– А вы? – шепнула я.

– Я тоже, – он слабо улыбнулся. – Теперь я точно уверен, что мы справимся. Вместе.

Я кивнулы и выскользнула в коридор, бесшумно прикрывая за собой дверь и растворяясь в сумерках коридоров.

Шла и улыбалась. Даже притихшая и опустевшая, словно растерявшая яркие краски, Крапива мне грела и тело и душу. Эта усадьба пленила мое сердце не менее надежно, чем ее хозяин. Удивительное дело: Люси уже успела позаботиться и о моей комнате. На окне стоял кувшин с букетом роз, приветливо мерцал ночник, постель была расстелена, а ванна наполнена теплой еще водой с шапкой белой пены.

Расслабившись в ароматной воде, зажмурившись, я думала о своем возлюбленном. Вспоминала все дни, проведенные здесь. Каждый наш разговор. Каждое соприкосновение. Мы оба прошли трудный путь от вполне понятного недоверия и неприязни к тому, что происходило теперь. Эдвину было много сложнее. За его плечами стоял суровый жизненный опыт и каменная уверенность в том, что судьба сильного некроманта – горькое одиночество.

А я впервые полюбила. Незнакомое доселе чувство оказалось глубоким и сильным. Совсем не таким, как в любовных романах. Мой любимый мужчина не вызывал у меня бурных восторгов, я отчетливо видела его слабости. Осторожный, как… некромант. Недоверчивый, консервативный, весьма требовательный, тем не менее он умел слепо прощать недостатки своих немногих близких людей.

Глядя на мыльную пену, белыми хлопьями украшающую поверхность воды, я себе представляла бледное и уставшее лицо некроманта. Его твердые губы, вечно изогнутые в подобии едкой усмешки. Его умные глаза, в которых мерцала, казалась, сама извечная тьма. Иссиня-черные жесткие волосы, собранные в гладкий хвост. Высокий, сухой и прямой, словно молодой тополь зимой. Он двигался хищно и гибко. А на его длинные пальцы я мога любоваться часами.

Мне все абсолютно в нем нравилось.

И как он ладонью тер переносица в редкие минуты растерянности. Как хмурил густые и черные брови. Как раздраженно и молча вздыхал, пытаясь унять наступающую ярость. Я ни разу не видела его неаккуратным, небритым или просто расслабленным. Никогда. Словно натянутая до предела струна. Только рядом со мной его взгляд становился чуть мягче. Проведя мягкой губкой по мокрой груди, я вдруг отчетливо поняла, что мне его мало. Мало случайных поцелуев, будто украденных у злой судьбы. Мало темнеющих взглядов. Даже наш поцелуй после признания в кабинете оставил лишь терпкую горечь.

А ведь Эдвин не только безмерно терпелив но и зачастую банально упрям. Он никогда не преступит черту. Не сделает первый шаг. Я в этом точно уверена. Абсолютно. Сочтет, что не время. Что мужчина, не сберегший свой странную и маленькую семью, достоин лишь оскорбительной жалости. Ох уж эти высокие лорды…

А если я не могу больше ждать? Если я хочу заполучить его целиком, всего и сразу? Что я теряю? Репутацию? Смешно! Я ведь не леди. Я лишь гувернантка, которую все и так уже считают его любовницей.

А еще мне страшно, очень страшно. Я боюсь будущего, боюсь за детей, боюсь потерять того непостижимого Эдвина, которого только еще открывала для себя. Да, я эгоистка. Он нужен мне весь, и как можно скорее. Я хочу получить от жизни все до самой последней капли. И в том момент, когда я произнесла эти крамольные слова вслух, лишний раз убеждая себя, что любовь превыше всех преград, правил и традиций, раздался тихий стук в дверь.

* * *

И это была не Люси, она всегда стучит очень уверенно. Моё сердце вдруг робко подпрыгнуло, дыхание сбилось трусливо. Я же только что всё решила… Будь что будет.

– Войдите, милорд, – вдруг совершенно осипнув, позвала я его.

Лёгкий скрип отворяющейся двери, шелест одежды, звук быстрых шагов.

– Аделаида, я забыл вам сказать… Где же вы? Вы в порядке? – судя по голосу, Эдвин быстро сообразил, где меня искать, и застыл за дверью уборной.

Хороший вопрос: а в порядке ли я? Сердце бешено колотилось. Я закрыла глаза и с огромным трудом заставила себя произнести твёрдым голосом:

– Нет, Эдвин. Боюсь, что мне прямо сейчас очень нужна помощь.

Воцарилось молчание, заставившее меня похолодеть. А вдруг он откажется? Вдруг врождённое благородство снова заставит его отступить?

– Я… найду Люси.

– Не нужно! – поспешно крикнула я. – Она никак не сможет мне помочь!

Дверь медленно приоткрылась. Я выдохнула. Первый шаг был им сделан. Сомневаюсь я, что такой умный мужчина не понял, о чём я прошу. На память пришла вдруг та ситуация в гостинице. И впоследствии – моя бурная истерика. В последний раз я плакала именно там. За всё время жизни в Крапиве я не уронила ни единой слезинки. Благодаря человеку, стоявшему молча за ширмой.

– Леди Вальтайн, я должен заказать вам обед? – тихо спросил он с лукавством в голосе, и я рассмеялась.

Мы подумали об одном и том же.

– Не стоит рисковать, милорд, как же ваша безупречная репутация? Вам себе ещё жену искать.

Снова молчание. С тихим шелестом ширма медленно отодвинулась.

– Боюсь, леди Адель, что с этой тревогой вы несколько опоздали. Моей репутации нанесено множество чувствительных ударов. Да и жену я больше не ищу. Так ведь?

Мыльная ароматная вода надёжно меня прикрывала. Как и влажные волосы, закинутые на грудь. Но внимательный взгляд Эдвина вместил меня всю – от макушки до розовых пальчиков ног, кокетливо выглядывающих из пены. Вид у некроманта при этом был даже забавный. Словно он и хотел бы сбежать, но не мог, завороженный. Взволнованный. Растерянный.

– Так вы мне поможете? – спросила я шёпотом. Прозвучало настолько двусмысленно, что милорд усмехнулся.

– Кажется, вы снова настойчиво собрались спасать меня, леди Адель? Прошу вас, не нужно…

Я была права! Он ведёт себя совершенно так, как я и думала! Трудно быть благородным, мужественным и гордым, да, милорд? Я сейчас научу вас… как избавиться от оков целомудрия. Пожалуй, я окончательно одичала.

– Эдвин, очнитесь! – невежливо его перебила я, нетерпеливо протягивая мокрую руку. – Я собралась выйти из ванной, не расшибив себе нос. А потом – нагло воспользоваться своим положением и соблазнить вас. Однажды вы мне уже помешали проделать подобное. А я девушка очень упрямая и целеустремлённая, сами же говорили.

Милорд оторопело моргнул, подхватил с вешалки полотенце и бережно принял мою руку.

Ну же, Адель, поднимайся. В конце концов, ещё весной ты готова была переспать с незнакомым милордом Морроузом. А теперь ты в него влюблена, он тобой просто дышит, так в чём же проблема? Я снова зажмурилась и медленно встала, ощущая, как струи тёплой воды стекают по коже в глубокую ванную. Как порывисто выдохнул Эдвин, шагнув ещё ближе.

– Я правильно понимаю: мне совершенно бессмысленно просить эту упрямую леди остановиться?

– Вы видите меня насквозь, милорд.

Ставя ногу на краешек ванной, я мысленно представляла себе эту картину: обнажённая я, вся покрытая пеной, соблазнительно выставляю розовое колено перед пылающим взглядом милорда. Красиво, наверное, только смелость моря как-то быстро закончилась. И глаза открывать я не решалась, и слова вдруг иссякли. Прикосновение мягкого полотенца, наброшенного на плечи, стремительно отрезвило. Пречистая, что же я делаю? Видела бы меня моя матушка, чтобы она…

– Ах! – подхвачена на руки одним сильным движением, я захлебнулась на вдохе.

– Нет, леди Адель, – голос Эдвина прозвучал незнакомо. – Время сомнений закончилось. Быть соблазнённым невинной девицей… Даже для меня это слишком.

– Да… – я всё же открыла глаза и посмотрела в лицо некроманту. – Звучит как-то не очень, согласна, милорд. Но мы никому не расскажем, ведь, правда?

В ответ он с явно слышимым облегчением рассмеялся и развернувшись, направился прямо к постели, неся меня так легко, словно ребёнка. Уложил на расстеленную постель и медленно рядом со мной опустился. Несправедливо. Он уже видел меня обнажённой, а сам… Чёрной домашней рубашкой с закатанными рукавами и тонкими летними брюками он словно бы отгораживался от меня.

Стремясь это как-то исправить, я проникла ладонью за тугой ворот, вызвав у Эдвина рваный вздох. Одним резким рывком он стянул чёрную ткань через голову. Я замерла, его жадно разглядывая в тусклом свете ночника. Очень красивый. Он был чем-то похож на туго оплетённую корнями деревьев скалу. Жилистый и подтянутый, весь увитый сплетением стальных мышц. Натянутый, как боевой арбалет или лук. Возбуждённый и бесконечно опасный. Я поняла это только сейчас, словно вместе с одеждой Морроуз одним резким движением снял сразу все свои маски. И меня это не напугало. Напротив. Я рассматривала его со всё возрастающим восхищением. И видя мой восторженный взгляд, мужчина, замерший рядом со мной, расслаблялся. Тьма в его взгляде ласкала, пьянила, обещала.

Ей нравилось всё, что я делала. И как я жадно тянулась за поцелуями. И как быстро забыла о женском стыде и стеснении, прижимаясь к нему, ловя каждое прикосновение. Неправильная девственница вам досталась, милорд. Это понять можно было ещё с самой первой нашей встречи.

Глава 16
Самое раннее утро

– Не спеши, моя смелая девочка, – шептал Эдвин, исследуя горячими руками моё тело, пробуя его на вкус. – Теперь нам спешить некуда.

Но я не могла не спешить, распаляясь под бережными ладонями. Я ныряла в его чувственные поцелуи, как в омут с прибрежной скалы. Выгибалась, громко стонала, обвивала его руками и ногами, впивалась ногтями в гладкую спину, цеплялась за острые лопатки. Не удалось Эдвину долго сдерживать этот шторм, и он накатился тёплой волной. Не давая вздохнуть, вообще не давая дышать.

Тихое, но требовательное «Да» само срывалось с моих губ. Я открывалась навстречу ему, и не было в эти минуты решения правильнее. Стремительно накрывая меня целиком своим телом, словно хищная птица добычу, Эдвин в последний момент все же замер, пристально вглядываясь мне в лицо. В чём-то хотел убедиться? Не знаю, я не дала ему этого шанса, вцепившись в его мускулистые плечи так отчаянно, словно меня этой волной могло унести прямо в открытое море. Ртом поймав его губы, я в них повторила: «Да, Эдвин, да!»

Острая боль отрезвила. Как будто в уютной и сладостной темноте вдруг вспыхнул яркий свет. Слёзы брызнули сами, я вскрикнула и попыталась сбежать. Некромант не позволил, лишь крепче обнял, зарываясь пальцами в мои растрёпанные волосы, лбом позволяя уткнуться в стальное плечо.

– Тише, тише… – утешающий поцелуй в висок, в шею, плечо. – Моя смелая и нетерпеливая девочка, выдохни. Больно больше не будет, обещаю.

Я послушно откинулась на подушку зажмурившись. И это всё? К этому вот я так стремилась? Об этом написано столько фривольных романов? Всё было ложью?

Теперь мне хотелось разреветься не от боли, а от сокрушительного разочарования.

А потом его руки снова двинулись в свой путь, изучая изгибы и впадины на моём теле. Его поцелуи порхали, как нежные бабочки, утешая, осушая мои горькие девичьи слёзы. И спустя пару минут я снова стонала, принимая в себя новые, неизведанные ощущения. Умелые ласки моего обнажённого лорда открывали новые грани удовольствия. Наполняли, раздвигали сознание. Я ощущала себя его драгоценностью. Ещё, ещё! Я хочу большего! Я хочу взять всё и сразу, достигнуть с ним самых тёмных глубин, сгореть дотла в нашем общем пожаре. И чтобы не осталось ни меня, ни его, ни мира вокруг: только тьма его взгляда и ослепительное удовольствие. И когда пламя ярко взметнулось и мягко опало, оставив лишь пепел, когда мне стало вдруг холодно, весь мир отдалился и резко поблек, я успела лишь вяло подумать, что свой личный браслет не надела. Вот она, цена любви к некроманту.

Не жалею. Из нас двоих хоть один должен быть неисправимым глупцом.

* * *

Лучи раннего летнего солнца осторожно пробирались сквозь плотную завесу штор в моей спальне. Робко и неуверенно осветили тот хаос, что в ней воцарился за бурную ночь. Нежными, ласковыми прикосновениями разбудили меня, трогая мочку уха, шею, плечо. Или это не солнечные лучи? Распахивая глаза, я снова столкнулась с пронзительным взглядом любимого. Тёмным, как безлунные летние ночи. Жадным, нетерпеливым. Я успела соскучиться по нему.

– Который час? – тихо спросила охрипшая я.

– Половина пятого утра, – ответил он мягко, пальцами прихватывая мой подбородок и не позволяя мне перевести взгляд на настенные часы. – Ещё очень рано. Все спят, смысла нет никуда торопиться. Посмотри лучше на это.

Короткий кивок прямо за спину и довольная, предвкушающая улыбка. Я послушно взглянула и тут же подпрыгнула, прямо сев на постели.

То, что еще несколько часов назад было моей личной кроватью, довольно широкой и крепкой, когда-то выструганной умелыми руками местного плотника, неожиданно превратилось… в дубовую рощу! Ну, ладно, не в рощу, а в несколько крупных кустов. Ветвистых и густо покрытых крупными, резными, тёмно-зелёными листьями. Желудей не хватало, прости меня, Пречистая!

– Это… что? – изумилась я, не в силах отвести взгляд от кровати, осторожно трогая плотный зеленый лист. – Настоящий!

– Это мне надо будет найти этого плотника и потребовать плату за мебель обратно, – со смешком отозвался Морроуз. – Ваша кровать покупалась, как мебель из белой франкийской ели. А она оказалась дубовой!

– Но… почему? – ранним утром мой сонный разум совершенно отказывался понимать очевидные вещи.

– Кто-то вчера не надел артефакт-накопитель, – бережно подхватив мою руку, Эдвин продемонстрировал мне очевидное. – Силы выплеснулось с избытком. Кое-что досталось и мне, но, боюсь, что впереди нас ждёт ещё немало сюрпризов, – прижав моё запястье к губам, некромант усмехнулся. – Ты напрасно волнуешься, магия жизни вполне предсказуема. И кстати, ты давно проверяла уровень резерва? Второй, говоришь? Я теперь сомневаюсь.

Выглядел он действительно великолепно. Смертельная бледность шла, привычные тени усталости под глазами погасли. Даже сеть тонких морщинок в уголках губ и глаз разгладилась и исчезла. Легко поймав моё дрогнувшее плечо, Эдвин снова меня уложил на постель.

– И что нам теперь с этим делать, милорд? – я сама потянулась за поцелуями, ощущая, как прямо в бедро мне упирается нечто угрожающе-твердое и восхитительно бархатистое.

Этой ночью я так и не сумела его рассмотреть целиком. Не до этого как-то нам было. А прямо сейчас… осторожно стянула уголок одеяла с мужского бедра, не переставая губами ловить его нежные поцелуи.

– Адель, – рвано выдохнул он прямо мне в губы. – Вы напрасно…

Ну вот опять! Разумеется, в нём снова проснулись с детства вбитые в голову мысли о собственной монструозности. Зловещий маг смерти недостоин любви, помню-помню! Еще этой весной я сама видела в нём чудовище, способное лишь мучить и убивать. А теперь я знала, как именно Эдвин способен любить – искренне и глубоко. Но принимать любовь мой гордый некромант совершенно не привык. Рывком я стянула с него одеяло, увлечённо и смело разглядывая возбуждённого и застывшего в откровенном порыве мужчину. Красивого, как само воплощение Фатума (*Фатум – рок, судьба, антипод Пресветлой богини. Тёмные маги считают его своим покровителем).

– Скажите, милорд, разве ночь в одной с вами постели не даёт мне право на дружеское обращение? – откровенно кокетничая, я взмахнула ресницами и медленно облизнула в мгновение пересохшие губы.

Эдвин сглотнул, обжигая меня взглядом, полным желания. О, теперь я была знакома с этим чувством и легко угадывала его в тёмных глазах, даже не видя всей роскоши обнажённого тела мужчины.

– Адель? – потянулся ко мне Эдвин, осторожно убирая волосы от моего лица.

Я невольно выпрямилась, расправила плечи, улыбаясь с самым довольным видом. Как кошка, которая наелась сметаны. Разве что не мурлыкала громко и не выгибала спину, выпрашивая ласки. Пока.

– Вы… снова желаете, милорд? Ещё? Разве так бывает? Я читала, что…

– Моя маленькая, страстная, но очень начитанная девочка, – с явным облегчением рассмеявшись, Эдвин резко привстал и снова увлёк меня, уложив к себе прямо на грудь. – Я тебя так долго ждал… И кто знает, как может сложиться наша жизнь уже через пару часов.

Он совершенно прав. Уже очень скоро мы встанем с постели. Пройдём сквозь кусты, ставшие частью моей личной спальни, приведём себя в некий порядок, и на нас снова навалятся наши проблемы. Но пока… пока ещё рано задумываться об этом. Мы успеем украсть у судьбы ещё несколько чувственных мгновений. Сказочных поцелуев. Волшебных прикосновений.

Увлёкшись друг другом, мы оба не сразу услышали странный шум. Потом раздался жуткий гул, звон, и дом содрогнулся. Я немедленно подскочила, тут же запутавшись в одеяле. Замерла, всё ещё тяжело дыша, в панике вертя головой. Милорд сдвинул чёрные брови и раздосадованно скривился, и я поняла, что бояться пока нечего. А вот передышка наша закончилась.

– Портал, Адель, – выпутывая меня из коварного одеяла, он подбадривающе улыбнулся. – Не дёргайся и не волнуйся. Бежать куда-либо бесполезно, уже через пару минут мы будем иметь удовольствие лицезреть незваного гостя. И я догадываюсь, кто это может быть.

* * *

Портальщиков в Галлии ещё меньше, чем некромантов. Их давно заменила надёжная техномагия: аэростаты, паровозы, мобили. Теперь не нужно платить огромные деньги и строить сложнейшие расчёты, чтобы быстро переместиться из одной точки пространства в другую. К тому же портальная магия довольно ограничена, она действует недолго и, как правило, переносит только людей. Багаж куда проще доставить транспортом. Простому человеку дешевле и быстрее купить билет на паровоз или взять таксомобиль.

Но не ловчей службе. Специфика их работы такова, что от скорости порой зависят людские жизни. Поэтому те три портальщика, что ещё остались в Галлии, служили в ловчем департаменте. И только полная идиотка могла не понять, кто именно пожаловал в Крапиву.

Вот теперь я испугалась уже по-настоящему. Что такого страшного могло произойти? Неужели что-то с детьми? Или… Эдвина арестуют? Но за что? В голову лезли самые дикие мысли.

Я вскочила и принялась суматошно метаться по комнате, мысленно благодаря Пречистую за то, что привела Эдвина в мою спальню. Он же был совершенно спокоен. Неторопливо поднялся и принёс из уборной мой мягкий купальный халат (конечно же, синий).

– Не дёргайся и никуда не спеши, – пояснил он. – Столь ранним утром в собственных покоях леди вольна одеваться на собственное усмотрение. Или раздеваться. Никого это не касается.

Совершенно не стесняясь собственной наготы, милорд медленно выпутал брюки из листьев и веток кровати и натянул их.

Очень вовремя. Не успел некромант застегнуть пуговицы на поясе, как дверь в мою спальню стремительно распахнулась, будто откинутая сильным порывом ветра, и с грохотом ударилась об стену. Стена содрогнулась. В дверном проёме тут же возник… ну, разумеется, лорд Тьен Оберлинг. Кто, как ни сам знаменитый глава ловчего департамента, мог в столь неурочное время и так обезоруживающе-бесцеремонно воспользоваться служебным положением?

Эдвин стремительно задвинул меня за спину, позволяя плотней запахнуть свой халат и завязать пояс. Представшая пред очами Оберлинга картина не требовала дополнительных пояснений. Полуголый, босой и взъерошенный лорд Морроуз ранним утром в покоях своей гувернантки. Растрёпанной, раскрасневшейся и кусающей губы от нахлынувшего волнения. В довершение всей красоты – вполне красноречивый беспорядок на постели, украшенной буйными дубовыми побегами. Уверена, что зоркий взгляд опытного ловчего уловил все детали пейзажа. В том числе и бурые пятна на простынях. Почему-то именно последний факт меня смутил меня до слёз. Словно Оберлинг нагло вторгся не просто в мою спальню, а в нашу с Эдвином любовь.

Судя по окаменевшим плечам некроманта и хлопьям тьмы, вдруг закружившимся в воздухе, – милорд тоже был в ярости. И Тьен неожиданно отступил, поднимая ладони в примирительном жесте:

– Я понял всё, понял! Не нужно меня убивать, я, вообще-то, здесь по делу!

– По вашим делам не врываются в женские спальни, милорд Оберлинг, – холодно отчеканил Морроуз. – Извольте немедленно удалиться! Ожидайте внизу, через десять минут я приму вас в гостиной.

– Да уж, потрудитесь спуститься как можно быстрее, милорд Морроуз, – оскалился Тьен, ничуть его не испугавшись. – И не нужно так смотреть на меня. Если бы я не «ворвался», вы бы ещё очень нескоро закончили. И я вас прекрасно понимаю!

Я впервые услышала, как рычит Эдвин. Звучало весьма угрожающе. Со звоном лопнул маг-светильник под потолком.

Оберлинг снова нашёл меня цепким взглядом, недвусмысленно подмигнул и в ту же секунду нахмурившись, веско добавил:

– Время сейчас очень дорого. Вы мне нужны оба.

Сказав эту странную фразу, он стремительно развернулся и вышел, осторожно закрыв за собой мою многострадальную дверь.

– Что теперь с нами будет? – дрожащим голосом спросила я.

– Думаю, что форменное платье гувернантки тебе не имеет смысла пока надевать. Не торопись, приводи себя в порядок. Помни: ты должна выглядеть как моя возлюбленная и гостья. Тьен не терпит лжи ни в каких её проявлениях и остро чувствует фальшь. Нам не стоит его искушать… – прозвучал совершенно не успокоивший меня ответ. – Нечистый, куда подевалась рубашка, неужели кровать её съела? – Подняв взгляд на меня, Эдвин ободряюще улыбнулся. – Не волнуйся, Тьен неболтлив и в мою личную жизнь не полезет. Одевайся спокойно.

Я молча кивнула, терзая халат.

– И всё же он прибыл порталом, – шагнув к выходу, некромант приобнял меня и губами коснулся виска. – Это очень дурно пахнет. Когда будешь готова, спустись к нам. Обещаешь?

И снова прикосновение губ. Он пытался меня успокоить. Приятно, но безуспешно. Я лишь опять безмолвно кивнула, словно катайская кукла, и пропустила его.

Он вышел, не потрудившись обуться, а я осталась растерянная и порядком напуганная. Не так я себе представляла сегодняшнее утро. Я вообще пока не планировала объявлять свету новость о своём неожиданном статусе. Возлюбленная… Я думала, что мы с Эдвином… сохраним это в тайне, по крайней мере, до дня бракосочетания. Мы ведь поженимся, правда? Хоть пока этот факт не был обговорён, не назначена дата, не получено королевское разрешение на брак (а Морроуз – из древнего, знатного и богатого рода, он не может просто взять и жениться на сироте сомнительного происхождения), но я отчего-то была твёрдо уверена, что милорд не опустится до постыдной связи.

Хотя изначально наш договор и подразумевал именно это, но всё изменилось.

Одевалась я долго и тщательно, потом расчёсывала волосы щёткой и мрачно разглядывала себя в зеркале. Перемен со вчерашнего дня в моём облике заметно особенно не было, разве что губы чуть припухли. И взгляд повзрослел. Или мне так показалось? Нет, я не выглядела гулящей женщиной, и никто (кроме, конечно же, Оберлинга) не сказал бы, что я всю ночь спала в объятиях мужчины. И не только спала.

И мне не было стыдно.

Пора всё же спускаться. Откладывать неминуемое было малодушно. Любопытство подталкивало к двери. Мне с каждой минутой всё больше хотелось узнать, зачем к нам так спешно пожаловало самое высокое начальство. Я взглянула в зеркало последний раз, поправила непослушную прядь, выбившуюся из строгой причёски, и решительно вышла.