Текст книги "Расшатанные люди"

Автор книги: Нана Рай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Нана Рай
Расшатанные люди

Я – человек. Я создаю себя сам.

Пролог. Похититель памяти

В жизни бывают моменты, которые хочется вычеркнуть из памяти. Но в ее случае память сама вычеркнула отрывок жизни. С помощью неизвестного.

Сейчас, сидя в мрачной, зловонной комнатушке, она касается пальцами обожженной кожи на голове. Местами торчат клочья волос и чувствуются глубокие порезы. Тот, кто обрил ее наголо, не слишком старался.

Но страшно не это. Страшно то, что она впервые видит комнату, в которой оказалась. И как ни старайся, ей не вспомнить ничего, что произошло за последние дни или недели. Ее воспоминания обрываются осенним вечером, когда она вышла с работы, намереваясь зайти в гости к сестре. Когда это было? И было ли вообще?

Она пытается встать, но ноги не держат. Все тело болит так, словно ее кости состоят из хрусталя, покрытого шлейфом трещин. Судорожно вздыхает и прислоняется к стене, по которой ползет черная плесень, оставляя за собой едкие разводы. И только теперь до затуманенного сознания доходит, что это не плесень. Это слова.

«Твоя память принадлежит мне».

Глава 1. Забыть нельзя помнить
Часть 1

Странно, что она заметила эту коробку лишь сегодня. Красная, из потертого картона, пахнет пылью и затхлостью. На ощупь чуть шершавая. Обычная обувная коробка, которая лежит на верхней полке стеллажа много лет. Точнее лежала.

Юлиана оглядывается на вход в гардеробную и облегченно выдыхает. Дверь в спальню открыта, а значит это вовсе не замкнутое пространство полтора на полтора метра. Нечего опасаться.

– Что ты делаешь? – громкий голос мужа раздается над ухом, и от неожиданности Юлиана роняет коробку на пол.

Она испуганно оборачивается. Сердце вырывается из груди, и мелкие капельки пота предательски холодят виски. А все из-за того, что Илья закрывает собой дверной проем, и стены вдруг начинают сжиматься вокруг Юлианы, как кокон бабочки, который невозможно разорвать.

– Пусти, – она отталкивает Илью и вырывается в просторную светлую спальню.

Безликие стены, молочный паркет и шторы из воздушного шифона вдыхают в Юлиану новую жизнь. Приступ клаустрофобии проходит также быстро, как и начался.

– Хотела взять твою черную рубашку, – уже спокойнее произносит она.

– Я ее бросил в стирку.

Илья поспешно закидывает в коробку рассыпавшиеся фотографии с газетными вырезками и ставит ее обратно на верхнюю полку.

– Что это?

– Да так… Материалы по старым делам. Надо будет выбросить.

Он улыбается Юлиане, но на его лице странная печать усталости. Она обнажает новые морщинки, которые появились на лице за последний год.Но, если не вглядываться, перед ней все тот же Илья. В белом махровом полотенце на бедрах выглядит так же элегантно, как и в деловом костюме. А капельки воды скатываются по плоскому животу с мокрых волос, по цвету напоминающихжженое пшено.

– Ну, одолжи хоть белую рубашку, – Юлиана с трудом вспоминает изначальную цель.

Мыслиперепрыгивают с красной коробки на клаустрофобию. С плоского живота Ильи на его голубые глаза. Она улавливает в своих расплывчатых воспоминаниях занятный вопрос: а когда в последний раз у них был секс?

– Может тебе пора обновить гардероб и перестать воровать у меня одежду, – Илья с усмешкой снимает с плечиков рубашку и кидает Юлиане.

– Ты не понимаешь… Только твои вещи сидят на мне идеально.

Она вытаскивает из шкафа кремовые брюки и сопоставляет с рубашкой:

– Видишь? Безупречное сочетание. А теперь не мешай мне, я спешу.

Уже восьмой час, а в десять первые клиенты. Семейная пара, еще студенты, а уже проблемы… И зачем жениться в таком возрасте? Юлиана вышла замуж намного позже, а все равно ее не оставляет мысль, что она поступила так, лишь бы быть, как все.

– … не хочешь задержаться минут на пятнадцать?

Она слышит лишь конец вопроса и просыпается от раздумий, когда Илья губами касается ее шеи. Теплые мурашки пробегают по коже, и она томно вздыхает. Но когда теплая ладонь Ильи скользит под рубашку, Юлиана вздрагивает. Он замирает.

– Только не говори, что снова. Уже месяц прошел, пора прекратить самобичевание, – бурчит Илья, даже не пытаясь скрыть раздражение. Его гладкий лоб прорезают тонкие морщинки.

– Месяц? – вот и ответ на ее вопрос. – Не думала, что так долго.

– Вот именно. А я все-таки мужчина, и у меня есть жена, – голос Ильи доносится из темной комнаты, куда он ушел переодеваться.

– Прости. Но я никак не могу избавиться от чувства вины, – взгляд Юлианы замирает на зеркале. – Словно я больше не имею права на счастье.

Отговорки, отговорки, отговорки… Дело не только в ее проблемах. Дело в Илье.

Она – успешный психотерапевт, но боится вызвать мужа на откровенный разговор. Задать вопрос: что мучает его, и почему он изменился? Боится услышать ответ.

Юлиане нравится выглядеть элегантно. Наряд подобран скрупулезно вплоть до золотой цепочки на шее. Темно-каштановые локоны уложены один к одному. Неизменная прическа изо дня в день, на которую она тратит минимум полчаса утренних сборов – ее личный ритуал, придающий уверенности и спокойствия. Но последний месяц… За последний месяц все изменилось.

– Возможно, виновата, – отзывается Илья и возвращается уже одетый в темно-синий костюм с четко выглаженными стрелками на брюках. – Но лишь отчасти. А, возможно, и нет.

Он обхватывает ее лицо ладонями и нежно целует. Сейчас он тот же Илья, в которого она когда-то влюбилась.

– Юлиана, послушай. Та женщина страдала шизофренией, но они скрыли от тебя этот факт. Ты помогала обычной семейной паре наладить отношения. И справилась на отлично. Кто знал, что после этого у нее окончательно снесет крышу? – Илья снова улыбается, и нельзя не улыбнуться в ответ. – И, если так подумать, с тех пор прошел почти год. Если бы этот случай не решили осветить на телевидении, ты жила бы себе спокойно и ни о чем не знала. Не стоит зацикливаться на прошлом. Хотя бы ради меня, – после короткой паузы добавляет он.

– Ты уверен, что правильно выбрал профессию? – усмехается Юлиана.

– Одного психолога в нашей семье с головой хватает. К тому же, твоему отцу надо было кому-то передать адвокатское бюро, а дочь наотрез отказалась идти по его стопам, – Илья снова целует ее и, шлепнув по ягодицам, выходит из комнаты. – Сегодня на ужин заказываю клубнику, взбитые сливки и секс. И никаких возражений, – кричит он уже из кухни.

– Озабоченный, – добродушно роняет Юлиана и со вздохом поправляет волосы.

Илья прав. Кроме одного. Она знала, что у пациентки были проблемы с психикой, и все равно использовала запрещенный прием. Добилась гармонии в их отношениях, но не предвидела побочного эффекта. А должна была.

Юлиана достает из косметички темно-зеленый карандаш в тон глазам и подводит нижние веки. Нужно двигаться дальше. Это не первая и не последняя ошибка в практике. В конце концов, она всего лишь человек. А человеку свойственно ошибаться.

Она заставляет себя улыбнуться отражению. На щеках появляются задорные ямочки. Хм, а может и правда у нее есть лишние пятнадцать минут? Может, и не нужен откровенный разговор с мужем, чтобы растопить лед в их отношениях. Подумаешь, обойдется без утреннего кофе.

Юлиана вытаскивает рубашку из брюк и решительно идет следом за мужем.

– Ты что будешь на завтрак: крепкий кофе или горький кофе? – слышится довольный голос Ильи.

– Предпочту взбитые сливки с клубникой.

***

Новоград осенью похож на златокудрую девицу, которая смущенно прикрывается рваным платьем, а под ее босыми ступнями безжизненно лежат обрезанные локоны. Картина не меняется от одного микрорайона к другому. Двухцветные многоэтажные дома, забитые людьми, как метро в час пик, утопают в красных и желтых, пожухлых и едва облетевших листьях.

Юлиана паркует двухдверный «Мини Купер» на стоянке перед частным психотерапевтическим центром «Санитатем». Каждый раз, приезжая на работу, она любуется лаконичным трехэтажным зданием с французскими окнами и серебристой переливающейся на солнце облицовкой стен. В отличие от других клиник в духе советского союза, здесь современному человеку ничто не внушает ужас, что его сразу упекут в дурдом.

Юлиана закидывает на плечо черную лакированную сумку, глядит на наручные часики с бриллиантовыми цифрами, которые ей подарил Илья на день рождения, и раздосадовано вздыхает. Опоздала на двадцать минут. «Завтрак» продлился дольше, чем она планировала.

– Юлиана Владимировна! – за стойкой регистратуры вскакивает молоденькая администраторша Инга.

Забавная карешка до ушей и личико сердечком, которое сейчас скрыто за медицинской маской – почти единственные причины, по которым ее взяли на работу. Администратор должен располагать клиентов, мило щебетать и рассказывать о том, какие чудесные профессионалы работают в их центре. Чтобы расслабить напряженных клиентов на стойке горят ароматические свечи, и тонкий запах ванили, лаванды или жасмина изо дня в день наполняет холл с высокими потолками и светлыми стенами.

– Семейная пара на десять утра уже здесь. Ждут вас возле кабинета.

– Ох, – Юлиана мельком смотрит на чопорную старушку, которая сидит в фойе на бежевом диване. – Они пришли раньше, а я опоздала, – досада становится еще сильнее.

Старушка осуждающе прищелкивает языком и поправляет слуховой аппарат.

Юлиана мысленно закатывает глаза:

– Директор не злился, что я опаздываю? – шепчет она Инге.

– Я ему сказала, что вы уже на месте, – так же шепотом отвечает та и лукаво подмигивает.

– С меня шоколадка.

Юлиана поднимается на второй этаж по широкой лестнице со свеженамытыми ступенями и спешит по длинному коридору к кабинету. Стук каблуков приглушается персиковым ковролином. На мягкой софе возле ее двери сидит молодая пара: ссутулившийся парень в бесформенной черной футболке и яркая рыжеволосая девушка, погруженная в смартфон.

– Здравствуйте, – мягко здоровается Юлиана и с улыбкой протягивает руку парню. – Меня зовут Юлиана Владимировна. Я так понимаю, вы ко мне?

Молодой человек поднимает на нее черные глаза и крепко пожимает ее кисть. Медицинская маска легкомысленно сдвинута на подбородок. Странно, но от его изучающего взгляда становится не по себе. Будто она столкнулась с чем-то потусторонним и необъяснимым.

– Да, мы к вам, – тихо, с легкой хрипотцой отзывается он.

Юлиана переводит взгляд на его жену, но та не отрывается от мобильного, губами пожевывая маску.

– Подождите пару минут, и я вас вызову.

Она достает ключи из сумочки, но не успевает вставить в замок:

– Внутрь зашел мужчина, – парень продолжает пристально глядеть на Юлиану так, что на секунду она забывает, куда шла.

– А? Хорошо, спасибо.

Мужчина… Наверняка, директор.

Набравшись смелости, Юлиана заходит внутрь, оставив странную пару в коридоре.

Евгений Анатольевич и правда дожидается ее на просторном диванчике и задумчиво пролистывает журналы, изредка поглаживая черные усы и ухоженную бородку.

– Здравствуйте, – она как школьница застывает возле двери, но тут же расправляет плечи и садится напротив директора в кресло, в котором ведет прием. – Простите, я сегодня задержалась. Этого больше не…

Он не дает ей договорить шаблонную фразу и перебивает:

– Юлиана, мне не нужны пустые обещания. И твое опоздание, и даже детская ложь Инги меня пока что мало заботят.

Евгений Анатольевич разбил много женских сердец. Убежденный холостяк в сорок лет, смуглый брюнет с глубоко посаженными синими глазами, посвятил жизнь работе. Но был между ним и Юлианой один секрет, который она предпочла бы забыть.

– Тогда что?

Евгений сцепляет пальцы и тяжело вздыхает:

– Ты сюда пришла сразу после ординатуры. Незамужняя, ветреная, но умеющая чувствовать человеческие души.

Привычка Евгения Анатольевича погружаться в прошлое безумно тяготит. Юлиана стискивает зубы, а он продолжает:

– Я не знаю больше ни одного столь талантливого психотерапевта, который успел бы сделать себе имя в тридцать один год, но ты этого добилась. А сейчас все трещит и находится на грани…

– Я…

Евгений взмахивает рукой, и Юлиана замолкает.

– Вчера ко мне снова приходили журналисты.

– Опять?! Уже месяц прошел, я думала…

– Я тоже так считал, но эта трагедия никому не дает покоя. А недавно по первому каналу вновь крутили шоу, в котором разбирали подобные случаи, и инцидент с нашим центром снова всплыл, – Евгений Анатольевич щурится и устремляет взгляд поверх плеча Юлианы, в сторону окна, едва прикрытого полупрозрачным тюлем. – Журналисты хотели поговорить с тобой. Но я снова сослался на то, что мы не разглашаем тайны пациентов. Пускай один из них давно в могиле, а другая потерялась в своем безумии.

– Пусть мучают их родственников, – невольно огрызается Юлиана. В животе заново скручивается тугой узел вины, который этим утром она наивно пыталась развязать.

– Видимо, они тоже прячутся от журналистов. Неважно. Кроме домыслов, тебе, а значит и центру, журналисты ничего не могут предъявить. Но наша репутация на волоске. И восстанавливать ее предстоит тебе, – он встает и наклоняется к Юлиане, легким касанием проводит по щеке, но любое его прикосновение уже давно не вызывает у нее никаких эмоций. – То, что ты сделала, – тихо произносит Евгений, так, что даже Юлиане приходится напрягать слух, – останется между нами. Но не допускай подобных ошибок. Больше. Никогда.

Евгений поджимает губы, а его взгляд ожесточается, напоминая ей, что произошло шесть лет назад, и какие последствия повлечет за собой новая ошибка.

Часть 2

Он уходит, оставляя в напоминание лишь едкий аромат парфюма – запах костра. Несколько секунд Юлиана не двигается, в глухой тишине оглядывая кабинет. Опустевший диван с бежевой кожаной обивкой, на которой еще сохранились вмятины на том месте, где сидел Евгений Анатольевич, теперь выглядит злобным чудищем. Да, и сама комната вдруг становится крохотной и недружелюбной. Даже картина с разноцветными бабочками, которую она с такой любовью выбирала пару лет назад, теперь кажется уродливой.

Юлиана шумно выдыхает и потирает ладони, пытаясь согреться. Ничего не случилось. Все хорошо. То, что было в прошлом, останется в прошлом. Главное, чтобы оно вдруг не ожило.

Она вешает в угловой шкаф плащ и обрабатывает руки антисептиком. Приоткрывает окно, впуская прохладный осенний воздух. Десять глубоких вдохов и выдохов. Постепенно сердцебиение успокаивается. Неважно, какие проблемы у нее. Сейчас она должна решать чужие.

С мягкой улыбкой Юлиана открывает дверь и приглашает войти молодую пару:

–Спасибо, что дождались. Проходите. Медицинские маски можно снять, между нами расстояние больше двух метров.

Пока молодые люди располагаются на диване, Юлиана усаживается в кресло и находит в планшете информацию о клиентах: Колесниковы, Валентин и Алла. Двадцать один и двадцать лет соответственно. В браке два месяца. Детей нет. А затем привычным жестом создает новый документ для заметок.

– Итак, Валентин, Алла, вы не возражаете, если я буду звать вас по именам?

– Как скажете, – сухо отзывается Валентин.

Он так и сидит с маской на подбородке, то ли стараясь показать пренебрежение, то ли действительно забыв про нее. Зато его жена поспешно избавляется от маски, испачканной с внутренней стороны губной помадой, и запихивает ее в сумочку. Она ерзает на диване, то пододвигаясь к мужу ближе, то снова отодвигаясь, словно никак не определится на одной они стороне или нет.

– Меня зовут Юлиана, и я очень рада, что вы решили доверить мне свои семейные проблемы. Обещаю, мы постараемся разобраться во всем и решим любые разногласия.

Алла проводит ладонями по бедрам, чтобы успокоиться, и в итоге сцепляет пальцы между собой, но указательный палец правой руки продолжает нервно подергиваться. Кабинет наполняется интересной смесью клубничного аромата и запаха натуральной кожи, и Юлиане еще сильнее кажется, что более неподходящую друг другу пару она пока что не встречала.

Хмурый, замкнутый Валентин. Его длинные черные волосы слегка вьются на кончиках, а глаза непонятного цвета. Такие темные, что нельзя с уверенностью сказать карие они или синие. Зато Алла весьма живая, энергичная девушка с пышной грудью. Рыжие кудряшки подпрыгивают на плечах, ясные голубые глаза едва подведены серым карандашом.

Юлиана начинает сеанс с вводных вопросов, чтобы определить психотипы и акцентуации характеров. Благодаря этому она сможет подобрать подход к каждому из молодых супругов. Даже проживи они вместе много лет, все равно разные люди остаются разными.

Покончив с вводной частью, на которую ушло больше времени, чем Юлиана ожидала, она осторожно подбирается к главной теме – что сподвигло пару прийти к ней на прием?

– Я вообще не хотела идти, – заявляет Алла и тут же испуганно отодвигается от Валентина по дивану. – Но он сказал, что, если мы не попытаемся, наш брак развалится!

– Можно подумать, тебе плевать на то, что мы собачимся каждый день? Ах, да, я забыл. Такая обстановка очень типична для твоей семьи, – саркастично замечает Валентин.

– Ну, конечно, зато твои родители – святые! Если бы я знала, что ты так изменишься после свадьбы, то никогда бы не вышла за тебя!

Алла скрещивает на груди руки и отворачивается от мужа. Валентин только ухмыляется.

– Давайте успокоимся, – мягко просит Юлиана. – То, что вы пришли ко мне, уже говорит, что вам небезразличны ваши отношения. Вы еще молоды, и возможно причины, по которым вы ссоритесь, можно решить легко и безболезненно. Но я бы хотела…

– Вот именно! – со слезами на глазах перебивает ее Алла. – Мы молоды, а наши родители решили нас поженить, чтобы Валентин остепенился. А кто сказал, что я была готова к браку? Я ненавижу готовить и убирать, и Валик прекрасно знал это, но теперь требует, чтобы я превратилась в горничную!

– Не называй меня Валиком! – ревет Валентин и стискивает кулаки. Угрожающе выпячивает нижнюю челюсть и сверлит жену взглядом, от которого даже Юлиане становится не по себе. – Ты почему-то не задумывалась над тем, что у женщины есть обязанности. Зато тебе очень даже нравится проматывать мои деньги.

– Опять ты за свое!

Обстановка накаляется, и вот уже открытое окно не спасает от жары, стоящей в кабинете. Душно настолько, что Юлиана откладывает планшет. Все равно в такой атмосфере ей не удастся провести беседу и сделать пометки.

– Прошу вас не забывать, что вы сейчас не дома, – тихо, но настойчиво произносит она и глазами ловит сначала взгляд Валентина, а затем и Аллы. – Вам всего по двадцать лет. Весьма юный возраст для женитьбы по современным меркам, и все же достаточный, чтобы вести себя, как взрослые люди. И если бы вы не хотели этого союза сами, то никто из родителей не заставил бы вас расписаться.

– Скажите это ему! Он, как был ребенком, так и остался, – фыркает Алла.

– Алла, пожалуйста, давайте без оскорблений. Вы же умеете держать себя в руках?

– Умела бы, не пришла бы сюда, – ехидничает Валентин.

– К вам это тоже относится.

Юлиана мысленно досчитывает до трех. Прием у психотерапевта начинает напоминать разговор учительницы с учениками.

– Следующие два сеанса я бы хотела провести по отдельности с вами, Валентин, и с вашей женой, – она обращается к парню, намеренно выделяя его, как главу семьи. – Запишитесь у администратора, если, конечно, захотите продолжать работу именно со мной.

– Захотим, – резко отвечает Валентин. – Нам вас рекомендовали знакомые.

– Что ж, спасибо, – Юлиана благодарно наклоняет голову. – А теперь, раз сегодня вы вдвоем и прекрасно показали, как ссоритесь дома, хотелось бы услышать конкретные претензии друг к другу? Валентин?

Удивительно, такой молодой, двадцать один год, даже тело еще худощавое, как у подростка, а взгляд – тяжелый, надменный. Взгляд мужчины, который знает, чего хочет; знает, как этого добиться.

– Алла не умеет экономить. Тратит деньги впустую. Не готовит, дома постоянный бардак. Признаюсь, родители поженили нас, чтобы угомонить меня, но не такую семейную жизнь я себе представлял.

– А как же любовь? Ты же говорил: Аллочка, мне плевать, что ты не умеешь готовить, я так люблю тебя, хочу быть с тобой вечно, – тонким голосом передразнивает мужа Алла. – А теперь требуешь, требуешь и требуешь!

– Но я же изменился ради тебя, почему ты не попытаешься сделать тоже самое?! – вскипает Валентин.

– А может, я не хочу?! Ты об этом подумал? – Алла вскакивает с дивана и хватает леопардовую сумочку. – Знаете, боюсь, у нас не получится сегодня диалога. До свидания, – выпаливает она и вылетает из кабинета.

Импульсивность Аллы бьет через край, а показное спокойствие Валентина – типичная стена, которую воздвигает супруг, чтобы отгородиться от истерик жены.

– Не забудьте записаться на сеанс, – лишь успевает крикнуть Юлиана, но быстрый стук каблуков Аллы заставляет усомниться в том, что та услышала.

Валентин глубоко вздыхает и прячет лицо в ладонях, впервые за весь прием проявляя слабость.

– Не расстраивайтесь, Валентин. Это хорошо, что вы выбросили отрицательную энергию. Теперь мы знаем, с чем работать. Я постараюсь сделать все, чтобы ваши отношения с Аллой наладились.

Она улыбается, чтобы его приободрить.

– Обещаете? – с тоской спрашивает он как пятилетний ребенок.

– Не могу обещать, но я редко сталкивалась с тем, что не могла помочь семейным парам, – уклончиво отвечает Юлиана.

А в голове проносится гнусность: я либо помогаю, либо уничтожаю.

– Перед тем, как закончить первый сеанс, – она старается не показать на лице настоящие мысли. – Могу я уточнить, что именно в вашем поведении не нравилось родителям, что они решили поженить вас с Аллой?

– Я фанател по ночным гонкам, и они переживали, что однажды я разобьюсь, – неохотно признается он.

– И после свадьбы вы перестали участвовать в подобных мероприятиях?

– Можно сказать и так. Разок-другой, наверное, было. Но появилась ответственность за Аллу, и я решил завязать. Однако, теперь думаю, может зря, – он откидывается на спинку дивана. – Тяжело, когда игра идет в одни ворота. А ведь я планировал обвенчаться. Браки должны заключаться на небесах, – он потирает глаза. – Но теперь меня все чаще посещает мысль, что я больше не люблю Аллу. Что наша семья – это огромная ошибка. Что все зря…

– В этом мире ничто не бывает зря, – улыбается Юлиана и встает. – Запишитесь у администратора на следующий сеанс, и мы шаг за шагом со всем разберемся.

Валентин тоже поднимается и запоздало снимает маску. Комкает ее и засовывает в задний карман черных джинсов. А затем неуверенно протягивает Юлиане руку, видимо, окончательно позабыв о бушующем коронавирусе и методах профилактики.

– Рад с вами познакомиться, – произносит он, когда Юлиана отвечает на его рукопожатие.

На секунду время замедляется, и теперь, когда клубничный аромат Аллы выветрился из кабинета, Юлиана улавливает необычный парфюм Валентина. Кожаный аромат. Никогда раньше она не сталкивалась с такими духами. Трепетное волнение охватывает ее, электрическим разрядом пробегая от кончиков пальцев до позвонков на шее.

Когда он уходит, она еще некоторое время смотрит на ладонь, не решаясь воспользоваться антисептиком. Валентин очень крепко сжал ее руку, словно хотел убедиться, что она настоящая.

Так! Соберись!

Юлиана встряхивает головой. Она замужем, и ее не должен волновать другой мужчина. Даже Евгений не вызывает у нее ничего, кроме презрения, а ведь они бывшие любовники. А этот молодой парень… Ей никогда не нравились тщедушные юнцы.

Юлиана подходит к окну, чтобы закрыть форточку и замирает. Среди осенних деревьев она замечает яркую фигуру Аллы. Девушка стоит на тротуаре и перетаптывается с ноги на ногу. Тонкая кожанка не вполне защищает ее от холода. Почему она еще не ушла? Вылетела из кабинета в такой ярости, но все еще мается возле центра?

Вот к ней подходит Валентин в черной косухе. И Алла пытается взять его за руку, но он поспешно вырывает ладонь и что-то говорит ей, сердито жестикулируя. Сквозь открытое окно до Юлианы доносится лишь шум деревьев и опадающей листвы, а также звук проезжающих мимо машин. Валентин оставляет Аллу одну и уходит прочь, сутулый и мрачный.

Ветер лениво треплет рыжие кудряшки Аллы, и она порывисто вытирает слезы. Что с ней произошло за десять минут, как она ушла? Куда только исчезла злобная валькирия!Юлиана закрывает окно и молча наблюдает, как понурая девушка плетется следом за мужем, а тот, кажется, и не думает ее дожидаться.

Видимо, между ними все еще более запутанно, чем Юлиана думала. И если на сеансе они продемонстрировали внешний конфликт, то существует еще один: внутренний. И она обязательно в нем разберется.