Текст книги "Битва за огонь (СИ)"
Автор книги: Наиль Выборнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
И немного жалко только, что история любви не сложилась. Совсем и никак.
Я продолжал двигаться в сторону, в которой поднималось багровое зарево. Здания были мне мрачными спутниками, а растрескавшийся асфальт дорогой, правда, вымощенной вовсе не благими намерениями.
Остаться "онлайн" меня заставило лишь любопытство. Хотя, если честно, от всех картин, открывшихся мне за последнюю пару дней, становилось просто жутко. Гниющие трупы, и гниющие заживо люди, мародеры и насильники, повсеместное отчаяние, скорбь.
Издалека послышался звон колокола. Откуда именно я видеть, разумеется, не мог. Только звон значительно отличался от того, привычного, выражающего скорбь, который можно было услышать в практически любом полисе. Это был звон церковного колокола, вернее, даже колоколов...
Где-то здесь есть люди? Странно.
Это заставило меня сменить направление, и двинуться в направлении, откуда слышался звон.
Слышу звон, но не знаю, где он. Точное выражение жизненной позиции части моих знакомых. В особенности, после развернувшейся в сети "информационной войны", в которой тролли всех мастей поливали друг друга грязью и ложью.
Провалов в земле больше не встречалось, улица была относительно ровной и чистой. Коммуникатор тревожно запищал, намекая, что пора выходить из капсулы и ложиться спать, но я наплевал на его предупреждения и, одним пальцем заткнув разбушевавшийся комп, двинулся дальше.
Большие позолоченные купола блестели на уровне высоты двухэтажного дома, отражая непонятно откуда взявшийся свет. Через несколько шагов я смог разглядеть и само здание церкви, выкрашенное в белый цвет.
Я толкнул скрипучую створку ворот и двинулся к входу в церковь. Довольно большие, намного выше человеческого роста ворота были приоткрыты: не до конца, а так, чтобы между створками мог протиснуться человек.
Но там точно кто-то был! Через покрытые пылью окна не было возможности ничего разглядеть, поэтому, я решил постучаться, прежде чем войти в храм.
Стук костяшками пальцев по тяжелой дубовой створке был еле слышен, но из-за двери все же раздался кашель и хриплый голос:
– Можешь войти, мил человек.
Говоривший будто на последнем издыхании: столько боли слышно в его голосе. Я последовал приглашению и вошел в храм.
Изнутри было еще темнее, но, по крайней мере, без пыли. Небольшой коридорчик, ведущий к иконостасу, ковры на идеально ровном каменном полу.
Святые смотрели на меня с образов, на лицах их навсегда застыло выражение скорби. Золоченые рамы икон отражали свет нескольких свечей, тени бегали туда-сюда, гоняемые им.
Наверняка, свечи эти просто не могли догореть.
Странно говорить, но я никогда не был в храме. Даже на экскурсии в Исаакиевском или Спаса на Крови. Заходить туда было как-то неудобно что ли... Я же неверующий...
Такое ощущение, что визитом своим туда я оскверню что-то. Это как по белым коврам в грязной обуви топтаться: кому-то, может быть, и ничего, а мне стыдно.
Передо мной, сжимая в кулаке большой восьмиконечный крест, стоял брат-близнец сумасшедшего проповедника. Я покачал головой, и видение рассыпалось: черты сходства с него будто смыло.
Сразу стало видно, что он на много лет старше безумца, убитого мной: длинная борода седая, выцветшие серые глаза, лицо покрыто морщинами.
– Зачем ты пришел сюда? – спросил священник, а это был именно он: длинная черная ряса до колен не оставляла сомнений.
– Я спустился в бездну. – Ответил я и сделал шаг навстречу ему. – Ты знаешь, что происходит наверху?
– Как обычно. – Ответил мне он. Еще шаг, и я могу нормально рассмотреть его лицо. Оно покрыто плохо заросшими язвами, десятками мелких язв, как будто укусы насекомых покрывавшими его лицо. – Кровь и смерть. Война. От этого я и ушел сюда.
Он снова закашлялся, а я сделал еще один шаг вперед и остановился прямо перед ним.
Он стар. Очень и очень стар. И у него не было ника над головой – вот что странно.
Я чуть прямо не спросил об этом, но не решился. Мало ли как на это отреагирует НПС.
– Значит, ты собрался спуститься в бездну? – спросил он меня. – Тогда ты по адресу. Идем.
Священник развернулся и пошел в одну из боковых дверей. Я немедленно последовал за ним.
– Там эпидемия. – Сказал я. – И... Мне сказали, что там может быть лекарство.
Разумеется, ничего о лекарстве мне не говорили. Но, если эпидемия пришла именно оттуда, то почему бы и лекарству не найтись там? Логично?
Правда, приходиться опираться на слова умирающего безумца. Но что еще делать-то? Другие варианты?
– Там нет никаких лекарств. – Ответил священник. – Абсолютно никаких. И ты не найдешь там ничего, кроме скорби, горя и боли. Но, я покажу дорогу.
Он двигается по старинной винтовой лестнице практически бесшумно, я же, наоборот, топочу, как слон. С каждым шагом мы поднимаемся все выше, а ступени все не кончаются и не кончаются. Отсюда храм кажется гораздо больше, чем снаружи.
Наконец, мы поднялись на колокольню: несколько колоколов разных размеров, свивающие веревки, привязанные к их языкам и пыль. Опять пыль, везде, где только можно. Снова видно багровое зарево, но теперь близко, можно рукой подать. Хотя это, разумеется, только кажется.
Еще одна веревка, привязанная к крюку, вбитому в стену. Она уходит как раз в сторону озера и исчезает через несколько метров. Просто из-за того, что здесь видимость в несколько метров.
– Вот твой путь. Он ведет в бездну. Уверен ли ты, что хочешь идти?
Я не знал, что ответить. С каждым шагом все в этой игре становилось все более и более странным. И здесь ничего не поделаешь.
Будто бы заметив мои сомнения, священник снял с шеи цепочку, на которой висел массивный крест, все это время бывший в его руке, и протянул мне.
– Возьми. – Сказал он. – Если ты веруешь, то он поможет.
Значит, мне эта штука не поможет точно. Особо верующим я не был никогда.
Но что-то заставило меня протянуть руку и принять предмет. Он был намного тяжелее, чем казался на вид.
На шею вешать я его не стал, спрятал в карман, хоть и был за это "обласкан" осуждающим взглядом святого отца.
– Я пойду? – уходить без прощания мне казалось неправильным.
– Иди. – Кивнул он. – Иди, хоть я и не знаю, куда и зачем ты идешь.
Уцепившись одной рукой за веревку, я кивнул ему и соскользнул вниз.
Веревка шла под уклон, поэтому мне практически не приходилось прилагать сил: просто, знай себе, держись и следи, чтобы пальцы не разжались. Это было не так уж и просто, тем более, что двигаешься ты так, как будто завернут в кусок ваты: не видно абсолютно никого и ничего.
Хотя, кое-что все же было видно. Огненное зарево, исходившее от озера разлившейся лавы, становилось все ближе. Правда, вдоль берегов его почему-то клубилась тьма: черные клубы дыма поднимались вверх и постепенно развеивались.
Я спрыгнул вниз и через секунду оказался на его берегу. Потер ощутимо нагревшиеся от трения руки и едва успел уклониться от брызнувшего прямо в лицо сгустка лавы. Кожу обожгло горячим воздухом, но я еще легко отделался: кусок лавы прожег землю и зашипел, остывая.
Рядом со столбиком, к которому была привязана веревка, висел колокольчик. Я дернул за веревку, привязанную к языку, и буквально через секунду к берегу лавового озера причалил корабль.
День четырнадцатый. Вечные муки.
Люди, собравшиеся в этом зале, определенно знали, чего хотели от жизни. И дело даже не в дорогих костюмах, платиновых часах и дамочках по пятьсот евро за час.
О каждом из них можно было сказать, что ежедневник забит на восемьдесят процентов. А это при том, что распределять время эти люди умели.
Но сегодня им пришлось перенести дела. Случай был экстренным.
Происходило что-то из дела вон выходящее.
Длинный стол с цельной мраморной столешницей покоился на сварном металлическом остове. Весил он, скорее всего, как немаленькая такая легковая машина. Дорогие кожаные кресла, дипломаты из крокодиловой кожи. От всех них просто за версту несло роскошью.
– Добрый вечер. – Начал было один из них, высокий мужчина с редкими волосами и отросшей щетиной. Разговоры тут же прекратились. – Все мы знаем, зачем здесь собрались. У нас проблема, причем... Необъяснимая с научной точки зрения.
«Мир войн», «Второй шанс», «Далекий край», «Возрождение», «Поле боя», «Битва за огонь». Владельцы крупнейшей компании, курирующей практически весь российский рынок онлайн игр, и вдобавок пытающиеся продвинуть свой товар одновременно на западе, в Европе, и на востоке, в Китае.
Как говорится, это не Россия находится на востоке. Это запад и восток находятся по разные стороны от России.
– Может, все-таки хакеры? – спросил один из собравшихся, положив на стол дипломат. Он был достаточно молод и выглядел скорее красавчиком-культуристом, чем серьезном бизнесменом. По крайней мере, было точно известно, что большую часть времени мужчина проводит в собственном спортивном зале.
– Не было утечек. – Покачал головой тот, что заговорил первым. – Слишком серьезная система защиты. Да и, чтобы перенести управление на свои серверы... В общем, невозможно это.
Двенадцать пар глаз смотрели на него в упор.
– И как это можно объяснить?
– Я не знаю. – Бородатый пожал плечами. – Соединение стало намного быстрее, и в играх появились новые возможности. Но они сходят с ума.
Дрожащими пальцами он расстегнул застежку дипломата и вытащил оттуда несколько листков. Развернул и начал читать.
– В «Мире войн» откуда-то появилась тяжелая техника, хотя вводить мы ее собирались только в третьем квартале следующего года. «Далекий край»... Драконы, сжигающие поселения. Игроки, конечно, в восторге, но... – он оторвался от листа бумаги и оглядел собравшихся. – «Возрождение»... Новые виды мутантов. Более того кто-то умудрился запустить еще несколько ядерных ракет...
– Такая возможность была в игре?
– Не было. В «Поле боя» появилась третья сторона конфликта, которая на каждой карте громит всех. Игроков, принадлежащих этой стороне, мы не нашли. Боты. Ну а хуже всего в «Битве за огонь». Эта игра потеряла контроль первой. Там эпидемия чумы, прямо как в четырнадцатом веке. Игроки умирают и воскрешаются каждые двадцать минут...
– А не пробовали полностью отключить сервера от питания?
– Разумеется. Никакого эффекта. Соединения нет, управлять игровыми мирами невозможно. А вот с вирткапсулы доступ есть, но для обычных игроков. Как админ оттуда не зайдешь.
– Паранормальное явление какое-то.
– Не столь важно, что это такое. Важно, что с этим делать.
* * *
Корабль остановился в нескольких метрах от берега. Это было довольно большое судно, непонятно как помещающееся в этом небольшом, в общем-то, озере. Резные завитушки покрывали корпус, мачта поднималась вверх, а с каждого борта можно было разглядеть несколько десятков весел.
Я подошел к самому берегу, всматриваясь в затейливую резьбу, покрывающую бортовую обшивку. Изображения самых различных чудовищ и людей, их побеждающих.
В качестве тарана на носу корабля был установлен большой бычий череп, а вот сам корабль... С виду он был вырезан из камня, причем из целой скалы...
Человек перевесился через борт, всматриваясь в мое лицо, и я услышал знакомый голос.
– Ты живой. – Констатировал он.
– Вроде бы. – На всякий случай ответил я, пожав плечами. Пока что живой и относительно здоровый.
– Живым сюда вход... – Начал было он, но замолчал. – А, хрен с ним. Деньги есть с собой какие-нибудь?
Деньги, конечно, были, только они на коммуникаторе все.
– Безналичный расчет есть? – спросил я.
– Конечно, мы же солидная компания. – Ответил голос, принадлежащий силуэту. – Сейчас спустим шлюпку. Шевелитесь!
Я изо всех сил потер лицо рукой в перчатке. Харон принимает кредиты по безналичному расчету? Забавно... Зачем же ему это все?
Хотя за все время, проведенное в игре, я ни разу не видел бумажных денег. А ведь у неандертальцев они, по идее, должны иметься. Или и те пользуются коммуникаторами?
Слабо я все-таки игру знаю. Очень и очень слабо.
Люди на только что спущенной шлюпке медленно подгребали к берегу, весла заставляли лаву колыхаться и идти рябью, как самую обыкновенную воду. Я присел, подвел руку к потоку и тут же отшатнулся: горячим воздухом обдало так, что будь здоров.
Лодка остановилась возле берега, и я увидел, что в ней сидит только один человек. Никто не греб. Весла тем временем поднялись сами по себе, лава потекла по ним вниз.
– Священник? – вырвалось у меня.
Это был тот же самый старик, что отдал мне крест в храме. Только, что же он делает теперь, и почему он управляет судном, перевозящим души умерших в ад?
– Можешь звать меня Хароном. – Мрачно бросил он и достал из кармана точно такой же, как у меня, коммуникатор.
Подсоединили, активировали программу для перевода денег.
– Сколько? – спросил я.
– Один кредит. – Был ответ.
Проглотив свое удивление, я перевел деньги на его счет, после чего перевозчик пригласил меня сесть в шлюпку. Чуть не навернувшись, я залез внутрь и уселся на лавку.
– Может, прекратишь удивляться? – спросил Харон, даже не обернувшись ко мне лицом. Весла сами по себе оттолкнули шлюпку от берега и стали грести. – Кого ты здесь увидеть ожидал? Джейсона Стэтхэма в деловом костюме?
Вот как. Он еще и разбирается в искусстве? А ведь Джейсон-то до сих пор появляется то в одном, то в другом боевике.
– Но ты же священник. – Сказал ему я.
– Нет. Я всего лишь перевозчик. Я даю душам найти дорогу, а потом перевожу их туда. – Старик вздохнул и вытер лоб. – Ты не найдешь там того, чего ищешь. А то, что обретешь, тебе ничуть не понравится. Увы.
Холодный ветер дул откуда-то со стороны противоположного берега, относя в сторону клубы дыма. Однако озеро успокоилось и больше лавовыми бомбами не стреляло.
– Но... Крест...
– Потому что дурак ты. – Ответил он на незаданный вопрос. – Дурак и все. Теперь ты назад уже не повернешь: договор заключен. Так или иначе, придется тебе плыть с нами. И это плохо.
Я ничего не ответил. Лодка медленно подплыла к борту корабля, и с него, развернувшись, упала веревочная лестница.
– Залезай. – Кивнул на нее перевозчик, сам принимаясь цеплять к шлюпке какие-то канаты. Поднимать собирался, видимо.
– Помочь тебе? – на всякий случай спросил я.
– Поднимайся, поднимайся. – Отмахнулся он, как от назойливой мухи.
Я схватился за веревочную лестницу, с виду сплетенную вообще из сухих водорослей, и поднялся наверх на едва-едва раскачивающуюся под ногами палубу корабля.
На ней не было видно ни одного человека. Видимо, здесь, как и в шлюпке, весла греблись сами по себе. Посмотрев вниз, я увидел, что сам стою на человеческом лице, вырезанном на обшивке палубы.
Каменные глаза немного сдвинулись и уставились на меня с выражением неподдельного презрения и ненависти. Веки медленно двинулись и моргнули.
– Успокойся! – буквально выплюнул непонятно как забравшийся сюда бесшумно Харон и врезал ногой по лицу. Оно мгновенно застыло и снова превратилось в каменное изваяние.
– Корабль живой? – голос мой слегка дрожал, хоть и признаваться в этом мне совсем не хотелось.
– Естественно, нет. – Ответил Харон ничего не выражающим голосом и ехидно спросил. – Ты где-нибудь видел живой корабль? Хочешь на палубе остаться, или пойдешь в каюту?
Над головой сами собой развернулись паруса из рваного серого полотнища. Ветер, который совершенно не чувствовался на палубе, наполнил их, а весла заскребли по лаве. Корабль довольно бодро заскользил по этому огненному озеру.
– Долго плыть? – спросил я у перевозчика.
– Это зависит от твоего желания. – Ответил он. – Сильно ли ты хочешь попасть туда.
Может быть, все-таки выйти из игры, пока не поздно? Жутко...
Хотя, на самом-то деле, что может случиться? Это всего лишь игра, развлечение. А от теплой и уютной комнаты, в которой я живу, отделяет только нажатие клавиши логаута.
Решено. Иду до конца.
– Решился? – спросил Харон, проследив изменения в моем выражении лица. – Ну и хорошо. Ты хоть что-нибудь знаешь о месте, куда плывешь?
– Ну... Там черти. И грешников пытают. – Неуверенно промямлил я. А что, если, на самом деле, мои довольно скудные познания ограничивались только этим?
– Там действительно черти. – Согласился он. – Но давай я хотя бы немного расскажу тебе о его структуре. Понятия не имею, зачем живому туда спускаться... Ну, да ладно.
Если бы я сам знал. Если бы хоть кто-нибудь знал.
– Собственно, ад можно разделить на три большие части. В первой, она же внешняя, содержатся грешники, совершившие материальные грехи, как то: сладострастие, жадность или лень. Наказания там суровые, но не такие, как в глубине. – Начал Харон рассказывать мне Вергилиевское видение ада. – Средняя часть же содержит души насильников и убийц. Там наказания намного жестче. Ну и самая глубокая – в ней находятся души обманщиков и предателей. К ним уже никакого снисхождения.
– Ты спускался туда? – спросил я у него.
– Нет. – Покачал перевозчик головой. – Мне нет нужды в этом. А в итоге ад разделен на девять кругов.
Прямо как в "Божественной комедии" Данте.
– И где я могу встретиться с тамошним самым главным и большим гадом? – задал я вопрос, интересующий меня больше всего.
– Ну, с ним встретиться будет проблематично. Он по-прежнему вморожен в ледяное озеро, в самом центре Вселенной. На девятом круге.
Тем временем корабль продолжал плыть, мачты едва слышно скрипели под напором ветра, а весла шлепали по воде. Берег, от которого мы отплыли, был прекрасно виден: над озером пыли не было. А вот противоположный все так же оставался скрыт от наших взоров клубами черного дыма. По крайней мере, от моего взора.
– Хотя, я понятия не имею, зачем тебе нужно встретиться с Люцифером. Если ты об эпидемии чумы, то это целиком и полностью дело создателей этого мира. Ну, а если ты о том, что произошло с самим миром...
Старик замолчал, тут же помрачнев, и принялся с притворным вниманием вглядываться в горизонт.
– Что случилось с миром? – спросил я.
О чем он говорит? О внешнем мире, в котором я живу, или о "Битве за огонь"? Хотя, если уж быть честным, то в последние две недели я провожу в "Битве" гораздо больше времени, чем вне нее. По-моему, я скоро просто врасту в вирткапсулу, стану с ней единым организмом, как люди, изображенные на камне палубы, стали единым организмом с кораблем.
– С миром? С миром всегда что-то случается. И на все воля Божья. – Туманно ответил перевозчик.
– Может, ты все-таки объяснишь? – снова спросил я.
– Нечего объяснять. Да и не умелец я в этих делах. Скорее всего, там тебе объяснят намного лучше и правильнее.
– Там это где?
Харон молча указал пальцем в направлении, в котором двигался корабль. Клубы черного дыма рассеялись, и взгляду открылась идеально ровная поверхность от горизонта до горизонта усыпанная песком. Казалось, что я могу разглядеть игру солнца в любой грани каждой песчинки, лежащей на это огромном пляжу, на берегу озера из лавы.
– Хорошо видишь, да? – усмехнулся Харон. – Привыкай.
– А в чем дело? – на всякий случай спросил я.
– А в том, что ты больше не в том искусственном мирке. Это Лимб. Он же первый круг ада.
Несмотря на его утверждения, игровой интерфейс не исчез: я пробежался взглядом по кнопкам меню персонажа, инвентаря, поочередно нажимая их. Логаут пробовать, правда, не стал: никакой привязки же нет, а отправляться обратно в Булгар после всего проделанного пути...
– Ты сможешь отвести меня обратно? – задал я вопрос.
– Харон никого не отвозит обратно. Это путь в один конец. Для всех. – Я даже не понял, он ли это сказал или чей-то голос объяснил мне это с небес.
Корабль медленно подплыл к берегу, цепь якоря, грохоча звеньями, ушла вниз.
– Добро пожаловать в ад. – Мрачно усмехнулся Харон.
* * *
Спустившись на песок Лимба, я двинулся по этой кажущейся бесконечной равнине. Тяжелые ботинки защитного костюма ничуть не вязли в песке, обернулся: и следов не оставалось. Идешь как по гладкому бетону одного из Полисов.
Подняв руку, я стащил с лица защитную маску и, бережно свернув, спрятал в один из бесчисленных карманов костюма. Вдохнул воздух полной грудью: ненастоящий. Похож на настоящий, но отличается. Уж слишком он безвкусный.
Лимб был полон людей, и каждого из них занимала своя проблема. Или проблемы.
Они бродили вокруг меня, молча, переживая каждый о своем.
Ближайшим ко мне был парень в черной кожаной куртке и джинсах, по-дурацки постриженный: по бокам и сзади ничего нет, а на макушке копна черных волос. Он стоял, схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. Через секунду, рухнул на землю, уткнувшись в нее лицом, и принялся посыпать голову пеплом, то ли пытаясь зарыться в нее, то ли отмаливая какие-то грехи.
Я медленно двинулся к нему, решившись, наконец, отвлечь его от такого важного занятия. Только как? Мужчина засыпал себя песком уже по макушку и продолжал делать это.
Я вежливо кашлянул, и парень остановился.
– Не подскажешь дорогу дальше? – Спросил было я. – Ну, в смысле, на второй круг там, и дальше.
Узник Лимба поднял на меня мутный от слез взгляд, осмотрел меня с ног до головы и снова упал вниз.
– Тебе на восьмой. – Глухо прозвучал ответ.
Я наклонился и подобрал немного песка. Медленно перетер сухие комочки между пальцами, неизвестно откуда налетевший ветер подхватил маленькие песчинки и понес куда-то прочь. Осмотрел ладонь: еще немного песчинок, зацепившихся острыми гранями за кожу.
Непонятно что заставило меня поднять руку и облизать ладонь, песок попал в рот, и необычайная горечь разнеслась от него по рту: как будто чистой хины попробовал...
Ну а меня кто проводит? Где мой гид по этому месту? Кто вообще здесь встречает умершие души? Или это только для них, а живым нельзя?
– Воронка. – Ответил он, наконец, снова вынырнув из песка. – Вон за тем холмом воронка. Она спускается глубоко, думаю восьмой там.
– А с чего ты взял, что мне на восьмой?
– Там истязают предателей. – Был ответ.
Предателей? Кого я предал за свою жизнь?
В принципе... Странно, но когда хочешь вспомнить свои не самые лучшие поступки, они теряются среди хороших... Каким бы человек испорченным не был, хороших поступков он всегда совершил больше. Вопрос только в том, насколько тяжелы плохие поступки и смог ли он искупить вину.
– Есть варианты миновать это?
– Парень, отвали от меня уже. – Чуть ли не взмолился он, продолжая засыпать свою голову песком. – Ты и так в аду, как и я. Этого тебе мало что ли?
Сплюнув на песок, я двинулся вперед. Ноги стали вязнуть в песке, а горечь во рту ощущалась все сильнее и сильнее, но что-то заставило меня развернуться и спросить:
– А ты-то за что здесь? – прозвучало это так, как будто заключенные в тюрьме разговаривают.
– В Бога не верил. – Ответил он, из широко распахнутых глаз снова брызнули слезы. – Нас тут миллионы. Жили нормально, но в Бога не верили.
Еще раз сплюнув, я широкими шагами пошел в гору. Высокие ботинки не загребали песка, зато он попадал внутрь через шнуровку. Странно, ведь только что все было нормально...
– Ты в аду, парень. Никто не обещал, что будет легко. – Раздался в голове голос старого перевозчика. – Более того, даже сам Отец Лжи не мог бы произнести такую нелепую вещь.
Никаких тропинок, никаких знаков, что двигаться нужно именно туда. Я просто шел вперед, широкими шагами меряю площадь Лимба, считая их в голове и качая головой в такт биению сердца, громко отдающемуся в голове.
Безвкусный воздух Лимба сменился горьким запахом серы и нечистот. Значит, я двигаюсь в нужном направлении. Я шел дальше, и с каждым моим шагом запах становился все сильнее и сильнее, заставляя задыхаться.
Вспомнив о маске, я снова натянул ее на лицо. Стало немногим легче, но все же недостаточно.
Сделав еще десять шагов, я неожиданно для себя вывалился на ровную брусчатку. Тут же плюхнувшись на задницу, принялся стаскивать с себя ботинки: когда в них песок, это вообще одно из самых мерзких ощущений.
Кое-как отряхнув ботинки, я встал и столкнулся лицом к лицу с человеком в тоге. Голубоглазый блондин с пышной бородой смотрел на меня, грязного, одетого в броню и уже, если честно, начавшего вонять.
Вонять. В компьютерной игре. Из-за того, что я ношу броню.
Хотя, в принципе, трупы тоже воняли... Ладно, это не мое дело.
Он что-то сказал на незнакомом мне поющем наречии, но видимо, выражение моего лица было в этот момент настолько глупым, что заставило его повторить все на латыни. На латыни я вообще одно выражение знаю, и думаю, что высказывать свои познания в ней ему будет очень неосмотрительно...
Латинский язык – не хвост собачий.
– Добрый день. – С горем пополам пытаюсь объясниться на английском. Рычащий восточноевропейский акцент только усилился от волнения.
Грек, как я уже окрестил про себя незнакомца, поморщился и спросил на русском.
– Что привело живую душу сюда?
Если бы я знал ответ. Красивая внешность "грека" располагала к себе, и ответить ему так же, как мрачному и грязному Харону, я не мог.
– Мне нужно поговорить с Люцифером. – Ответил я первое, что мне пришло в голову.
– С Люцифером? – переспросил он. – Ну, я не уверен, что получится... Он все-таки находится на девятом круге. А тебе...
Он смерил меня взглядом, точно таким же, как тот парень в кожанке несколько минут назад. Или часов. Правда, прищуренный взгляд этих голубых глаз было выдержать намного сложнее.
– О! – его лицо просияло. – Все ясно! Значит, тебе как раз на девятый круг!
– И что же я такого натворил?
– Ты у нас предатель и обманщик! – "грек" восторженно хлопнул в ладоши и продолжил. – Мало того, ты еще и бросил людей, когда мог их вывести из-под удара!
– Но ведь это же всего лишь игра. – Смущенно пробормотал я. – На самом деле, можно было просто бросить форт на разграбление неандертальцам и сбежать вместе с группой того памятного поляка.
– Испугался и не додумался. – Кивнул мой собеседник. – Знаю, знаю. Абсолютно все знаю. Ладно. Пойдем вниз.
– На лифте поедем?– спросил я.
– На тебе. – Голос его стал одновременно ниже и громче, рост медленно уменьшился, голубая радужка покраснела, а в превратившихся в кривые лапы руках зазвенела цепь.
– Хрен вам. – Хрипло пролаял я, превратившись в зверя, и через секунду бросившись вперед, собираясь вцепиться ему в шею и разорвать артерии. Прямая как лом, и в большинстве случаев беспроигрышная тактика.
Он исчез за секунду до того, как мои зубы сомкнулись. Обидный пинок сзади, и я упал на землю, глотнув дорожной пыли.
– Плохая собачка. – Раздался сзади голос и демонический хохот. – Плохая. Но до зверя не доросла.
Один из кандалов сомкнулся на моей передней лапе, но я изо всех сил полоснул его второй. Когти встретили сопротивление, кровь брызнула во все стороны и демон, в которого превратился "грек", отшатнулся.
А где игровые сообщения? Куда они вообще пропали? В чем дело?
Неужели действительно что-то произошло, и я теперь в настоящем аду?
Времени думать не было, и я, взмахнув лапой, к которой была прикована цепь, изо всех сил саданул ей по боку демона. Раздался практически жалобный визг, я снова бросился вперед, заработав при этом удар по спине той же самой цепью, и завалил существо на землю.
Кровь, покрывавшая его, была абсолютно черной, раны от моих когтей уже успели зарубцеваться. Я наклонился к нему, сомкнул челюсти, и снова попал впросак. Но на этот раз демон исчез окончательно, оставив после себя только цепь и немного черной крови на земле. Изо всех сил рванув цепь, я сорвал ее с лапы. Снова свободен.
Наклонившись, слизнул кровь с камней. Системного сообщения не появилось, но мышцы налились непонятной силой, что-то заставило меня выгнуться вверх и издать громкий вой.
Сердце забилось сильнее, причем явно не в положенном ему месте, глаза заволокло классной пеленой, а в голове словно распрямилась пружина.
И лопнула, зазвенев и оставив после себя только ощущение полной свободы.
Демоническая кровь – это, мать ее, самый настоящий наркотик!
Зрение стало намного острее, а я – наоборот намного тупее, как бы парадоксально это бы ни звучало. С глухим рычанием я бросился вперед, перепрыгивая через целые метры грунтовой дороги. Запах серы, только что заставлявший глаза слезиться, больше не воспринимался. Абсолютно. Никак.
Буквально через пару минут я оказался на самом краю гигантской воронки. Она была больше, чем любое здание, которое я видел в своей жизни, а каждый ее ярус очень широким. И это с высоты метров тридцати: именно столько было отсюда до первого яруса.
Воронка идеально круглой формы: внезапно обострившимся зрением я видел это достаточно ясно.
Вниз вела лестница. Снова упав на четвереньки, я пополз по ней, достаточно быстро, но аккуратно перебирая лапами, стараясь не сорваться вниз.
Первым, что я увидел, был радужный флаг: поникший и обгоревший, но все же реявший над одним из немногих зданий второго круга ада.
Раньше и в Питере частенько можно было увидеть такие, и, несмотря на все мои либеральные взгляды, педики казались мне мерзкими. Суть даже не в мерзости их отношений, а в том, как они выпячивали это напоказ. Правда, обычно в итоге "спонтанно" собравшиеся националисты разгоняли такие парады. И это, пожалуй, один из немногих вопросов, в котором я был с ними согласен.
Неужели на втором круге ада собрались гомосексуалисты? Не, таких даже рвать смысла нет.
Хотя, если вспомнить изучение Библии на уровне школьной программы, то есть Содом и Гоморра. Были, если выразиться точнее.
Господь ненавидел педиков.
Внезапно поднявшийся ветер ударил меня по морде поднявшейся пылью, заставив заскулить и попытаться спрятаться. Самым удобным укрытием и было здание, я прижался к стене и принялся ждать.
Ветер тем временем становился сильнее, перерастая в самый настоящий ураган.
Выглянув из-за угла, я увидел, что пыль поднималась все сильнее и выше, образовывая черную воронку смерча. Низкое завывание ветра заставило шерсть, внезапно проросшую на моей спине, вздыбиться.
Грянул гром и с серого неба второго круга полился дождь, буквально через пару секунд превратившийся в ливень. Практически ровное каменное плато буквально за несколько секунд было покрыто огромными лужами.
Пробегая мимо одной из них, я смог углядеть свое отражение: плечи и спина действительно поросли шерстью, морда вытянулась, изменяя строение черепа, а глаза окрасились в желтый цвет.
– Шевелитесь! – раздался из-за моей спины голос, заставив обернуться. Кучу сгорбленных людей выгоняли на улицу. Кнуты погонщиков щелкали раз за разом, заставляя несчастных кричать от боли.
Здесь были разные люди. Не только гомосексуалисты, но и просто неверные любовники и развратники. Знание этого само собой появилось в голове.
Некоторые цеплялись за камни, отказываясь выходить под дождь и ураган. Таких демоны просто хватали и швыряли прочь: здоровенные, в два раза выше человеческого роста они могли это, но на уродливых харях прислужников Сатаны в это время проступала истинная и неподдельная брезгливость.
