Текст книги "ЗУ 2 (СИ)"

Автор книги: Наиль Выборнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Злые улицы 2

Пролог

Небесные хляби разверзлись, и из плотной пелены туч на город полился дождь. Тугие тяжелые струи хлестали по моим плечам. Пальто из дорогой итальянской шерсти промокло, а с пол шляпы стекала вода. Я достал из внутреннего кармана пачку сигарет и зажигалку, с огромным трудом сумел прикурить и глубоко затянулся.

Это там, в Питере, для меня привычны такие дожди, хоть они и быстро выдыхаются, сменяясь унылой моросью, которую злобный балтийский ветер швыряет тебе в лицо. А тут, на «Злых улицах», обычно все иначе – тебя жарит и душит калифорнийское солнце. Да, конечно, погода в полном погружении в виртуал должна чувствоваться не так, как в реальной жизни. Но я чувствовал, что промок. И больше всего в тот момент мне хотелось забраться под теплое одеяло и выпить стакан глинтвейна. Или кружку горячего грога.

Но было не до того, нужно было решать вопросы.

Неоновые вывески светили ярко, отражаясь в лужах, но это было там, на улице. Здесь же, в подворотне, единственным источником света были фары древнего драндулета, двигатель которого захлебывался и троил. И светили они на стену дома, а я находился позади машины. Помимо меня в подворотне было еще трое: один тоже стоял и курил, прислонившись спиной к водительской двери, второй открыл крышку багажника и что-то искал, а третий… Третий и был причиной, из-за которой я сейчас мокну.

И меня раздражало абсолютно все – и дождь, и парни, которые копались слишком долго, из-за чего мне пришлось ждать их лишние полчаса, и то, что мне вообще приходится разбираться с каким-то идиотом, вообразившим о себе слишком много. И даже сигареты чувствовались иначе, будто отсырели. Обычно приятный дым красного «Лаки Страйк» душил, и я с трудом сдерживался, чтобы не закашляться. А приходилось терпеть: нельзя было терять лицо.

Но сигарета сделала свое дело, и мои руки перестали дрожать. Сделав еще две затяжки, я бросил окурок на землю, в отличие от обыкновенного, не утруждая себя тем, чтобы растоптать его. Подошел к лежащему прямо в луже связанному молодому парню, рот которого был заклеен плотным сантехническим скотчем. Наклонился, заглянул в полные страха глаза. Вернее, один глаз – второго не было видно, он совсем заплыл под большим синяком.

Да, Роб и Тони хорошо над ним поработали. Хоть струи дождя и смыли кровь, синяки и ссадины никуда не денутся. Но когда мы закончим, это уже не будет проблемой.

«Злые улицы» – игра с очень высоким уровнем насилия. Куда уж тут литрам рисованной крови, выливающейся из нутра разваленного молодецким ударом меча монстра, как в каких-нибудь фэнтезийных гриндилках. Здесь приходится делать действительно трудные выборы, и совершать действительно ужасные поступки. Особенно, когда прокачиваешь ветку Уважения.

А я к ее прокачке относился с достаточно большим рвением. И пока что мне все удавалось – даже смог нанять себе двоих подручных. Игроков, не НПС. А ведь всего год назад я и сам был подручным у Генри Бруни…

Стряхнув с себя воспоминания, я наклонился и резким движением сорвал скотч со рта связанного. Тот набрал воздуха, чтобы завопить, но я ленивым пинком ноги в солнечное сплетение заставил его замолчать. Да и смысл? Через дождь его крики все равно никто не услышит.

– Не убивайте меня… – простонал парень, катаясь по разбитому асфальту и прижимая связанные руки к груди, будто в жесте молитвы. – Не убивайте меня, прошу, я больше…

– Больше что? – я криво усмехнулся. – Больше не будешь? Да, ты и так больше не будешь, я могу тебе это гарантировать.

Раздражение трансформировалось в злобу на этого парня. Собственно говоря, он заслужил свою участь – упрямо лез ко мне в бизнес, не понимая никаких намеков. Так это и работает – мешаешь кому-нибудь делать дело, а потом умираешь. И твой труп либо никогда не находят, либо находят в очень плохом состоянии. Но так поступают только когда нужно сделать пример для других, кто ведет себя слишком нагло.

– Пожалуйста, – простонал он. Я не видел слез парня, дождь смывал их слишком быстро. Но я был уверен, что он плачет. – Мистер Бонпансьеро, прошу вас…

Роберто пошел к нам, разматывая трос, другой конец которого был привязан к фаркопу машины.

– Слишком поздно, – пожал я плечами и наклеил скотч на место.

Парень яростно замычал, задергал ногами, как мог, отбиваясь от моего подручного, который попытался намотать трос на его лодыжки.

– Накинь петлю ему на шею, что мне тебя учить что ли? – поморщившись, сказал я.

Не из милосердия. Мы должны быть уверены, что ублюдок умрет и не сможет никому рассказать, что именно произошло. За него должно говорить только его изуродованное тело.

Роб исполнил мой приказ: сноровисто связал петлю и накинул ее на шею парню. Подергал, проверил, что держится крепко, посмотрел на меня.

– Вы знаете, что делать, – сказал я, прислонившись к стене. – Встретимся завтра, обсудим дела.

– Да, мистер Бонпансьеро, – учтиво кивнул он и двинулся к машине.

Тони уже уселся на водительское сиденье. Я даже позавидовал парню, ведь он сейчас сидит в относительно теплом салоне, и слушает, как дождь барабанит по крыше автомобиля. Впрочем, дождь сейчас – это даже хорошо.

Если все пройдет нормально, то дождь смоет все следы крови на асфальте, а труп парня, сильно пострадавший от трения с дорогой найдут где-нибудь на окраине соседнего квартала. Машину, как обычно, отгонят на разборку к неграм, и полиции не останется никаких следов. А те, кому адресован намек, все поймут.

А если нет, то разберемся и с ними.

Глава 1

Я встал с кровати, привычно стряхивая с себя оцепенение, которое каждый чувствует первые пару минут после погружения в виртуал. Все-таки даже современной навороченной аппаратуре тяжело обмануть тело, которое понимает, что лежит в капсуле в полной неподвижности. Но я не жаловался – в последнее время мне это давалось гораздо проще, чем обычно.

Потянулся и двинулся на кухню, оборудованную по последнему слову техники пятидесятых годов: большой пузатый холодильник с хромированной ручкой, духовой шкаф и плита, которыми я все равно никогда не воспользуюсь, кофеварка. И дорогой кухонный гарнитур – весь ярко-красного цвета. Почему такого? Да захотелось.

Подставил чашку под сопло кофеварки, утопил кнопку и вернулся обратно в комнату. По квартире тут же стал разноситься запах свежего кофе. Я отдернул занавеску и выглянул на улицу, поморщившись от ударившего в лицо яркого калифорнийского солнца. Похоже, шторм закончился, даже лужи уже успели высохнуть, а все люди одеты по-летнему – в рубашки с брюками и легкие платья.

Обвел взглядом комнату, усмехнулся, увидев висевший на кровати лифчик. Похоже, что вчерашняя девчонка забыла. Впрочем, ничего страшного, у меня их собралась уже целая коллекция. Надо же как-то расслабляться после повседневных трудов, отнюдь не праведных, верно?

Все-таки квартирка у меня ничего себе, да и с ремонтом повезло. И район хороший, север Маленькой Италии, подальше от трущоб, поближе к своим. И Джо тоже здесь по соседству устроился.

Хороший район. Мой. Вернее, нарезанный мне щедрой рукой дона Гвидичи. Место, с которого я должен кормиться и которым я должен управлять. Каждый из НПС, прогуливающихся сейчас на улице знает мое имя, и никто не может сказать ничего плохого. По крайней мере, я на это надеюсь.

В общем, я переехал из халупы, которую снимал, в это вполне достойное респектабельного гражданина жилище. Причем, купил его за вполне законные (а вернее отмытые одним из «семейных» бухгалтеров) деньги. Кто-то скажет, что тратить их на игровую недвижимость глупо, особенно, когда можно вывести в реал. Но это не так.

Во-первых, денег у меня достаточно и на то, и на другое. А во-вторых, это уже вопрос статуса. Нельзя жить в съемной халупе, будучи «одним из наших друзей» и «made man». Иначе у многих в головах может зародиться вполне обоснованный вопрос: почему этот человек должен устраивать наши жизни, когда свою толком устроить не может?

Вернувшись на кухню, я взял чашку свежесваренного кофе, вытащил из холодильника тарелку с парой сэндвичей и уселся за стол. Хлопнул себя по лбу, прямо как был, в трусах, вышел в прихожую, открыл дверь и подобрал с пола газету. И уже тогда, с комфортом устроившись на кухонном диване, принялся завтракать, попутно просматривая заголовки газет.

В общем-то ничего нового, стандартный, даже немного скучный выпуск. Наша с Тотти война, которая была стабильным источником инфоповодов для местных акул пера, закончилась почти год назад. Наступил статус-кво, городские банды снова тихо обделывали свои дела, полиция упрямо смотрела в сторону, политики периодически давали заявления о том, что покончат с организованной преступностью, но ничего для этого не предпринимали, потому что были заинтересованы в том, чтобы тихая конфронтация продолжалась. Потому что иначе рисковали своими руками прекратить поток взяток и подарков.

Свернув газету, я запихал в рот остаток бутерброда и залпом допил оставшийся в чашке кофе, после чего отправился на выход. Проходя мимо открытой двери ванной, в очередной раз покачал головой, подумав о том, зачем мне огромная душевая кабина с разными приблудами, если мыться в «Злых улицах» совсем не обязательно. Я ей пользовался пару раз из интереса, один раз даже залез прямо в костюме, чтобы посмотреть, что будет. Ожидаемо промок насквозь и больше ничего не добился.

Но после вчерашней ночи мысль о воде была мне противна, поэтому я просто подошел к встроенному в стену шкафу, открыл его и принялся выбирать среди десятка костюмов нужный. В общем-то сегодня никаких официальных мероприятий не планировалось, поэтому можно было обойтись просто рубашкой с брюками, но я все же решил натянуть и пиджак. Просто потому что так делал Генри Бруни – человек, который ввел нас с Джо в Семью, а заодно мой капо. И один из главных моральных ориентиров и примеров для подражания в этом виртуальном мире.

Я выбрал черный костюм в мелкую серую полоску и белую рубашку. Одевшись, вышел из квартиры, заперев за собой дверь спустился по лестнице и подошел к припаркованной на стоянке «Chevrolet Bel Air». Открыл дверь, уселся на скрипнувшее кожей сиденье, втянул в себя запах нового автомобиля. Купленная всего две недели назад ласточка полностью оправдала ожидания. Выложив крупную сумму, я получил большой и мощный седан, самое то для моих дел.

Вставив ключ в замок зажигания, я завел двигатель, подождал пару минут, пока он прогреется и сбросит обороты, после чего взялся обеими руками за непривычно широкий руль. Непривычным он, конечно, был для владельцев современных авто, которые привыкли к крошечным рулям, снабженным гидроусилителями. Здесь же наоборот, все было в духе времени. Пожалуй, похожие рули были в старых “Волгах”, которые я видел на выставках старых автомобилей.

В общем-то до нужного места ехать было всего пару кварталов, и я вполне мог пройти это расстояние пешком. Но опять же, нужно было поддерживать свой статус. А мафиозо не должен ходить пешком, он должен передвигаться исключительно на дорогой машине, чтобы все с первого взгляда понимали, что такому серьезному человеку не стоит переходить дорогу.

Я привычно крутанул ручку громкости на радио, повертел вторую, настраиваясь на городскую новостную волну. В общем-то я не понимал, зачем мне радио, которое ловит в таких широких диапазонах, если в городе всего две радиостанции, на одной из которых крутят исключительно музыку, а на второй ее иногда перебивают новостями.

Я бросил взгляд на огромные круглые часы на приборной панели. До выпуска новостей осталось что-то около пяти минут, поэтому я выбрал первую, медленно выехал с парковки и покатил по улице. Из колонок зазвучал приятный баритон Перри Коммо, какая-то из его любовных баллад. В любом случае, как практически любая композиция из консервативных пятидесятых, эта мелодия ласкала слух и настраивала на благодушный лад.

Когда он закончил петь, я уже успел позабыть о том, что было вчера, и что мне предстоит сделать сегодня. Но мне напомнили: когда песня закончилась, диктор поблагодарил слушателей за внимание и принялся зачитывать текст:

“Полиция по-прежнему не дает никаких комментариев о произошедшем в Маленькой Италии происшествии. Для тех, кто пропустил: сегодня утром на пересечении шестой и Джефферсона был обнаружен неопознанный труп в ужасном состоянии. Если у вас есть какая-то информации о личности убитого или обстоятельствах этого происшествия, просим сообщить в полицию”.

Я прекрасно знал о ком идет речь, и мог в деталях рассказать, как именно было совершено убийство. Но не стану, еще чего. Пусть легавые побегают, посуетятся, все равно ведь ничего отыскать не сумеют. Да, даже если бы и сумели, никто не сможет связать меня с убийством этого ублюдка. А Тони и Альберто… Они не расколются, уж в этих-то парнях я уверен. А Организация о них позаботится, если что.

Припарковавшись у кафе “У Луиджи”, я выключил радио, заглушил двигатель и покинул уютный салон. Закрыл машину и отправился ко входу в кафе, подметив краем глаза, что патрульный, спокойно переходивший улицу, увидев меня, сбился с ритма, а потом и вообще остановился. Ну да, старшие товарищи показали уже. Но ничего, если не будет рыть носом землю и согласится периодически смотреть в сторону, то получит свою прибавку к зарплате.

Я прошел вглубь помещения и уселся за один из столиков, нагло сдвинув локтем табличку “Reserved”. Ну да, а как вы думали, для кого здесь всегда держат свободный столик? Да и не бывает здесь такого, чтобы народ битком набивался. Иначе, я бы не выбрал это кафе в качестве своей базы, подыскал бы место поспокойнее.

Не успел я устроиться поудобнее на диванчике, как у столика появился хозяин заведения собственной персоной. Забавный он был парень, да и выглядел интересно. Луиджи был абсолютно лыс, но при этом носил пышные и густые усы. А сейчас он еще и натянул розовую рубашку, черные брюки и поварской фартук, что вкупе с его низким ростом выглядело просто уморительно.

В руках хозяин заведения тащил поднос с едой, который тут же поставил передо мной. Не то, чтобы я требовал особого отношения к себе, просто в свое время зашел в кафе, подозвал к себе хозяина и сказал, что готов обеспечить его заведение защитой. Взамен же требую только возможности время от времени использовать ресторанчик в качестве места встречи с разными людьми.

Все было культурно и вежливо, потому что я хотел выстроить доверительные отношения с местными. Последнее, что мне нужно – это чтобы в разгар делового разговора из-за соседнего столика поднялась группа мужчин в деловых костюмах, которые представятся федеральными агентами и попросят проследовать с ними в машину.

– Позволите предложить вам завтрак, сеньор Бонпансьеро? – спросил Луиджи, и принялся выставлять на стол тарелки.

– Да, спасибо, Луиджи, – кивнул я. – Как у тебя дела? Не было ли проблем в последнее время? Может быть, нужна какая-то помощь?

– Благодаря вам, сеньор Бонпансьеро, все в полном порядке, – кивнул он и улыбнулся.

Я посмотрел на тарелки. Хорошо прожаренный бифштекс с жареной картошкой, какой-то салат, чашка черного кофе. Он уже успел запомнить мои вкусы. Я, правда, уже позавтракал дома, но не обижать же человека, верно?

– Спасибо, Луиджи, – кивнул я ему, бросил взгляд на наручные часы. – Мне тут нужно встретиться с парой человек, не ты против?

– Конечно нет, мистер Бонпансьеро, – он сделал шаг назад и на секунду остановился. Внимательно посмотрел на меня и только потом решился спросить. – Я могу идти?

– Иди, – я кивнул, взял со стола приборы и принялся за еду.

И чего он так себя ведет, как будто ему на все нужно мое разрешение? Я ведь не требовал к себе такого отношения, наоборот, я подошел и предложил ему дружбу и взаимовыгодный обмен услугами. А так – ерунда какая-то получается. Лебезит и унижается, иначе и не сказать. Можно, конечно, потребовать, чтобы он прекратил, но наверное пусть лучше боится. Меньше шансов, что решит предать.

Впрочем, многие изменили свое отношения ко мне с тех пор, как меня приняли в семью Гвидичи. И, наверное, это признание моих заслуг. Почему бы и нет в самом деле?

Двое моих подручных вошли в кафе, когда я уже расправился с основным блюдом, салатом и спокойно попивал кофе, посматривая в окно на проезжающие машины и проходящих мимо людей. Тони заметил меня первым, они уверенным шагом прошли через помещение и уселись напротив меня.

– Все прошло отлично, сеньор Бонпансьеро, – без промедления начал рассказывать Альберто. – Мы сделали пару кругов по району, а потом бросили ублюдка…

– Тише, – я поднял руку, огляделся вокруг, надеясь, что никто из окружающих не обратил внимания на реплику парня. – Все в порядке. Я уже все знаю. И впредь тебе нужно быть сдержаннее, не орать о бизнесе так, чтобы все вокруг слышали. Понимаешь?

Я запустил руку в карман и положил перед каждым из парней по конверту. Там было что-то около пяти сотен баксов на брата. Скромная сумма, но вполне достаточная за такую работу. К тому же это гораздо больше, чем мои подручные заработают за неделю на вольных хлебах, так что жаловаться им нечего.

– Еще работа будет? – спросил Тони, взяв свой конверт и, не заглядывая внутрь, спрятал его в карман пиджака.

– Нет, парни, – я мотнул головой. – На районе сейчас все спокойно. Я свяжусь с вами, если что, а сейчас отдохните, снимите девочек, выпейте. А сейчас у меня дела, должен заехать Джо.

Они все правильно поняли, тем более, что за окном уже припарковалась ярко-красная Ford Mainline, из которой появился Джо. Быстро распрощавшись со мной, парни отправились восвояси, поздоровавшись на выходе из кафе с моим лучшим другом. Правда, он сразу ко мне не пошел, подошел сначала к стойке, шепнул что-то кассиру, и только после этого с довольным видом двинулся ко мне.

– Здорово! – сказал он, протягивая руку.

– И тебе не хворать, – я пожал протянутую ладонь.

– Ну как вообще дела? Сделал то, что вчера собирался? – он развалился на диванчике и принялся барабанить костяшками пальцев по столешнице.

Джо, кажется, вовсе не тяготило то, что теперь ему приходится заниматься управлением районом. Да он никогда особо и не парился, даже в реальной жизни, и все у него получалось как-то само собой. Вот и сейчас он выглядел полностью довольным своим положением в жизни, и его внешний вид только подчеркивал это: вместо положенного по статусу строгого костюма, мой друг натянул кожанку и джинсы.

– Да, – я кивнул. – А ты что, радио не слушаешь?

– Слушаю, но не новости, – Джо махнул рукой. – В первый раз, когда слышишь о своих делах, это кажется прикольным. Но потом начинаешь задумываться над тем, как тебя подают в новостях. Конченым ублюдком. А это же не так верно.

– Ну с точки зрения властей это, может быть, и так. Но я думаю, что местные с ними не согласятся. – я усмехнулся. – У самого как дела? Все спокойно на районе?

– Да, завелась там банда молодых каких-то. Я отправил Фрэнки и Рэя с ними разобраться, даже не убивать, а так, знаешь, проучить… Ну они и разобрались… Кого-то, правда, наглухо, но и хрен с ним, остальные тише себя вести будут…

Он осекся и замолчал, когда к столу подошла официантка и стала выкладывать с подноса блюда. Несмотря на то, что в жизни Саня был достаточно худым парнем, в игре он оттягивался по полной и ел за двоих. Вот и сейчас он заказал себе бифштекс с картошкой, как были у меня, большой кебаб, салат и три бутылки колы. Одну из них я, кстати, у него забрал, но возражать он не стал.

– Ты бы сам себя потише вел, орешь на все кафе, – сказал я, когда девушка забрала со стола мои тарелки.

– А, – ответил он с набитым ртом. – Извини.

– Да не извиняйся, точка пока не засвеченная, просто осторожнее будь в будущем. Сам понимаешь, в нашем деле всякое бывает.

– Ты прямо как Генри стал. Он тоже постоянно бухтит про осторожность, и про то, что надо не лезть на рожон.

– Ну, не зря же он в капо выбился. Да и в семью нас приняли только благодаря его рекомендации. А вообще… Надо попросить Луиджи обустроить для меня заднюю комнату, чтобы можно было спокойно обсудить дела. Дать ему пару тысяч. Не думаю, что он откажется.

– Это да, Луиджи сделает для тебя все, что угодно, – Джо поглощал еду со страшной скоростью. Я даже начал беспокоиться, как бы он не подавился, хотя не видел никогда ничего такого на “Злых улицах”. – Ну что, какие планы на сегодня?

– Один парикмахер с соседней улицы отказывается платить за крышу. Говорит, что тридцать лет платил Тотти, никого другого над собой не признает и засылать долю не собирается. Придется съездить, разобраться с ним.

– Так, отправил бы парней своих, они вроде крепкие, с престарелым барбером уж должны справиться.

– Надо самому, – я поморщился. – Старик ставит под сомнение мой авторитет, этого без ответа оставить нельзя. Но ничего, я не думаю, что это займет много времени. Доедай и поехали, разберемся с ним по-быстрому.

– А потом завалимся в клуб к Томми? – с надеждой посмотрел на меня Джо. – Ну, к Большому Томми? Знаешь, у него там лучшие девчонки в городе. Особенно эта миниатюрная Лили. Кстати, если у нас есть Большой Томми, то кто тогда ты?

– Назовешь меня “маленьким” Томми – пристрелю, – я усмехнулся. – Но к Большому Томми сегодня можно заехать, ты прав. Если успеем до вечера разобраться с делами.

– Тогда, я сейчас доем и погнали, – торопливо сказал он, запихивая в рот очередной кусок.

Мой друг принялся поглощать еду еще быстрее, а я вновь откинулся на диванчике и стал смотреть в окно, попивая колу прямо из бутылки. Размеренное существование уже начинало навевать скуку, несмотря на всю преступную сущность, жизнь на “Злых улицах” превратилась в рутину подобно какой-нибудь экономической стратегии, и очень не хватало адреналина. И если честно, мне хотелось новой войны, ведь именно она принесла нам настоящее уважение и настоящие бабки.

Но оставалось только признать, что новой войны семья Гвидичи не выдержит. А попытаться провернуть боевую операцию втайне от Дона? Лучше уж самому приставить себе пушку к затылку и выстрелить. Желательно дважды. Потому что именно это тогда меня и ждет.

***

С первого взгляда на парикмахерскую становилось понятно, насколько она старая. Теперь-то я был готов поверить, что местный барбер платил Тотти дань в течение тридцати лет. Но для меня это значения не имело. Как говорил персонаж из старого сериала “Это наша корова и мы ее доим”. И вот сейчас мы и будем ее доить.

Я толкнул легкую деревянную дверь и прошел в помещение, терпко пахнувшее старым деревом и бриолином. Джо прошел за мной и тут же закрыл дверь на защелку, повернув табличку стороной, на которой было написано “закрыто”.

Барбер выходил откуда-то из задней комнаты, очевидно, среагировав на звон колокольчика, висевшего над дверью. Он резко остановился, увидев нас, прижался спиной к двери, из которой только что вышел.

– Все-таки сам прийти решил? – с безнадегой в голосе спросил он.

– Решил, – кивнул я. – Ну а ты как? Не надумал? Ведь сам понимаешь, что я не просто так получаю свои деньги. Я – единственный, кто может поддерживать порядок в этом районе.

– Дон Тотти поддерживал порядок в этом районе последние тридцать лет. А потом явились вы и убили его. А он в отличие от вас был человеком чести.

– Человеком чести? – я прищурился. – Он предложил нашему боссу заключить перемирие, встретиться в церкви. Его люди заперли помощников священника в ризнице, а сами напали на нас. Он осквернил Дом Божий, и после этого ты называешь его человеком чести?

Барбер только злобно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я глубоко вздохнул и решил дать ему последний шанс. Умом я понимал, что все дело в игровых алгоритмах, что мне не хватает навыка красноречия, но уже начинал злиться.

– Весь район уже платит мне, и все довольны. Пару дней назад мои люди решили проблему с насилием в соседнем ресторане и хозяин был очень благодарен. К тому же я беру на треть меньше, чем брали люди Тотти. Поэтому спрашиваю в последний раз: ты будешь платить?

– Нет. Лучше уходите отсюда, пока я… – начал он.

– Джо, – прервал я парикмахера. – Начинай.

Мой друг радостно осклабился, резко сократил дистанцию до барбера и ударил его кулаком в живот. Старик согнулся и мой друг тут же добавил ему с левой, от чего тот упал, закрывая руками голову. Защититься он не пытался, впрочем, в случае с Джо это и не помогло бы. Мой друг не знал жалости. Иногда он удивительно хорошо вживался в роль отмороженного солдата мафии.

– Сам напросился, – ответил я на сдавленный стон парикмахера, огляделся вокруг и кивнул на кресло. – Тащи его туда.

Джо схватил старика, заломал ему обе руки и потащил к стоявшему у зеркала креслу, жестко пресекая все попытки к сопротивлению, посадил на кресло. Я впечатал кулак в живот попытавшегося, было, рвануться к выходу парикмахера, огляделся и увидел разложенные на столике инструменты. Схватил опасную бритву, раскрыл ее и поднес к лицу барбера так, чтобы он видел.

– Ну что, будешь платить? – спросил я, сделав первый, совсем маленький надрез. По лицу старика потекла кровь.

– Пошел ты на хер, козел, – прохрипел тот.

И тогда я порезал его уже по-настоящему. Я прекрасно понимал, что теперь придется его мочить, и это меня даже устраивало, все равно через несколько дней его место займет другой предприниматель и он, помня о судьбе своего предшественника, окажется гораздо более покладистым. Правда, дон Гвидичи будет недоволен, он постоянно твердил, что нужно решать проблемы головой, а не мускулами. Но, если бы я оставил все, как есть, то дело могло обернуться еще хуже. Соседи тоже отказались бы платить, а откат, который нужно отправлять Генри, никуда бы не делся.

Я разрезал старику вторую щеку, а Джо, схватив его за шиворот, будто провинившегося котенка, швырнул в сторону задней двери. Та оказалась не заперта и распахнулась, старый парикмахер влетел в комнату и остался лежать на полу. Следом в подсобку вошли мы.

Оглядевшись, я судорожно выдохнул. Комната оказалась заставлена оборудованием, и оно никак не относилось к парикмахерской. Я с первого взгляда узнал печатный пресс, но остальные машины оказались мне не знакомы.

– Да, Джо, – сказал я, обернувшись на своего друга, который рассматривал оборудование округлившимися от удивления глазами. – Похоже, что к Большому Томми мы сегодня не поедем.

– Похоже, что так, – ошарашенно ответил тот, кажется, не веря своим глазам.

– Лучше бы ты нам сразу заплатил, – покачал я головой, посмотрев на распластанного на полу старика. – Дешевле бы отделался.