Текст книги "Заболеть на всю жизнь тобой... (СИ)"

Автор книги: Надежда Жирохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

20

ГЛАВА 20

Клим

Всплеск и плавные движения под водой приносят бурю чувств и эмоций. Как будто задевают еще не зажившие раны. Закрываю глаза и делаю рваный вздох, пытаясь унять свое долбаное воображение.

«Если ты сейчас же не заснёшь, то прилетят вороны и заклюют тебя. Они начнут с глаз, потом перейдут на твою маленькую никчемную головку. Я сказала, живо спать.»

«Ты ничтожество, Клим. Разве мог у меня родиться такой надоедливый ребенок?»

Моргаю несколько раз и оборачиваюсь. Почему сейчас? Это первый приступ, на протяжении трех лет. Я думал, что навсегда избавился от этого кошмара.

Она держится за бортик, и ее губы шевелятся.

«Ты ничтожество, Клим. Ты себя в зеркале видел? Я не позволю такому грязному замарашке даже притрагиваться к моему рюкзаку, не то что помочь донести до школы»

Она громко смеется, но губы практически не шевелятся.

– Красивая татуировка, что она обозначает? – Доносится до моего слуха ее четкая речь.

Я ощущаю, как капли стекают по моей спине, не понимая, вода это или мое резко вспотевшее тело. В полном молчании я разворачиваюсь всем корпусом и берусь руками за край бассейна. Выбираюсь наружу и, схватив с лежака первое попавшееся полотенце, ухожу на безопасное от нее расстояние. Мне нужно выкинуть ее из своей головы, иначе я свихнусь. Дана, редкостная стерва, настроение которой попросту не предугадать. Я погряз в ней еще с детского возраста и должен сам избавиться от этого проклятия. Маша, моя судьба. Тихая, милая девушка, с которой я чувствую себя комфортно. С Даной все совершенно наоборот, как будто ты бежишь по минному полю, не понимая, подорвешься или останешься жив. Я потерял суть того, где она настоящая. Она тесно переплетается с тем, что я отчаянно хочу забыть, и в то же время рядом с ней я не могу контролировать себя. Как будто запрограммировала меня и нажимает своими руками на нужные кнопки:

«Сейчас боль в самое сердце.» «Любовь и страсть». «Ненависть, ты должен сейчас меня люто ненавидеть, Клим». «Опять любовь.». «Боль, ну же, тебе больно, Клим?»

Голова кругом…

– Милый, вот ты где? Я тебя потеряла, – произносит Маша, подходя ближе. Поднимается на цыпочках и, с краснеющими щеками, целует меня в нос. Идеальная картинка со стороны. Как будто два голубка воркуют, но я почему-то смотрю не на нее. Кидаю взгляд за спину и наблюдаю, как Антон вручает Дане бокал, не сводя глаз с ее тела. Вырвать руку, и со всего маху въ…ть, так, чтобы летел далеко и захлебнулся в этом бассейне. И когда это я стал настолько аморален? Обнимаю одну, а думаю лишь о том, как не угробить того, кто попросту смотрит на нее, глотая слюни.

Она не моя …Не для меня … Ловлю ее встревоженный взгляд, прежде чем поднимаю головку Маши за подбородок, и жадно прохожусь языком по ее губам….

Дана

Трус … Какой же ты трус!!!

Мне хочется закричать эти слова во всю глотку. Боль от его поступка мешает дышать. Делаю жадный глоток, стараясь успокоиться.

– Дана, ты здесь? – Резкий окрик Евы и всплеск воды заставляют меня подскочить на месте.

– Ева, я чуть бокал не выронила.

– Мы были в сауне, я думала ты сразу присоединишься к нам? – Она стреляет глазами в сторону Антона, и я, театрально, закатываю глаза.

– Понял, девочки! Пойду с Максом перетру. Надеюсь, ты уделишь мне чуть позже свое драгоценное время?

– Конечно, – произношу я, стараясь улыбаться, но чувствую, что у меня плохо получается. Улыбка выходит кривой. Я вижу боковым зрением Клима, прижимающего Машу к своей груди и шепчущего ей что-то на ухо. Они так гармонично смотрятся. Маленькая хрупкая блондинка и загорелый темноволосый и сексуальный мужчина. Мне хочется уйти. Закрыться в своей комнате и дать волю слезам, но я уговариваю себя мысленно, что я не такая трусиха, как он. Клим не дождется от меня того, что я буду перед ним унижаться. Пусть делает все, что хочет, больнее уже не будет. Он выбрал ее.

– А где Настя? – Спрашиваю я, забираясь на ближайший лежак с бокалом в руках и смотря на плюхающуюся рядом со мной Еву.

– Настя с Козловским, походу дела, ей удалось его зацепить.

– Козловский?

– Только не говори, что ты не слышала? Два метра сплошного тестостерона и груда мышц. А еще он напарник Клима.

От упоминания его имени, я мельком кидаю взгляд в сторону. Клим поднимает бокал и говорит тост, все также прижимая к себе Белоснежку. Пожалуй, это идеальное прозвище для нее.

– Все не можешь выкинуть его из своей головы? – Голос Евы немного встревожен,

– Дана, он не так прост, как кажется, и я даже рада, что пока тебя не было, он обзавелся постоянной девушкой. Говорят, что после твоего отъезда он менял девчонок каждую неделю. Я, конечно, понимаю, что тут есть на что посмотреть, тем более что он сейчас с увесистым кошельком, но ты достойна большего.

– Интересно, кого?

– Значит, не забыла, что и требовалось доказать.

– Ева, давай сменим тему.

Три или четыре? Я потеряла счет, сколько я опустошила бокалов, пока пыталась не смотреть на него.

«Клим танцует с Белоснежкой. Клим ныряет в бассейн. Клим прижимает ее к своему мокрому телу. Его руки обнимают ее.»

Занимаюсь садомазохизмом и боюсь, что все это видят. Ева ушла плавать, а я чувствую на своих глазах шершавые ладони и испускаю разочарованный полувздох.

– Антон?

– Угадала, – он смеется.

Подскакиваю с места и подмигиваю ему.

– Потанцуем?

Вижу, что он не прочь, его глаза жадно исследуют мое тело. То ли это хмель, то ли желание отомстить. Понимаю, что веду себя неразумно, но мои руки уже на его плечах. Я слишком громко смеюсь, буквально висну на нем, прижимаясь всем телом. Концерт для одного зрителя, но он и не думает на меня смотреть. Неужели ошиблась? Неужели я ничего не значу для него?

– Дана, телефон – Диана подает мне его в руки и я, извинившись перед Антоном, отхожу в сторону.

– Тебе уже хватит пить, – шепчет мне Диана, – он уже буквально раздел тебя взглядом и уложил на ближайший лежак.

В моей руке вибрирует телефон, но я не обращаю внимания.

– Может быть и стоит попробовать?

– Ты серьёзно? Возьми уже трубку.

На немного шатающихся ногах, я отхожу в сторону, и провожу пальцами по экрану, смахивая вверх. Я даже не слышу, что мне говорят, лишь вибрацию голоса. Клим неотрывно смотрит на меня. Морщинка между его бровей заламывается, он хмурится. Секунда и контакт разорван. Он смахивает мокрые пряди с лица и слишком резко отворачивает голову.

– Дана, ты слышишь меня?

Только сейчас осознаю, что я все это время молчала. Прочистив горло, выдыхаю:

– Да, Петр Андреевич, что-то срочное?

– Я бы не стал попусту беспокоить, мы нашли его.

– Кого? – Мой голос осип.

– Того, кто практически выкопал нам яму. Мы одной ногой банкроты, ваш отец будет в бешенстве.

– Имя, Петр Андреевич, назовите его имя.

– Радов Клим. Хотя, вряд ли, тебе его имя о чем – нибудь говорит.

Наблюдаю, как мой телефон медленно падает на холодную плитку и, с грохотом, разлетается по запчастям.

Клим Радов …

Глупая Дана! Он опять решил поиграть ….

21

ГЛАВА 21

Ветер раздувает мои волосы, и неяркий свет от фонаря освещает ветхое здание. В темноте оно кажется еще более зловещим. Карканье птиц усугубляет и без того критическую ситуацию. Я не понимаю, почему я приехала сюда… Выхожу из машины и смотрю на мрачную девятиэтажку, пытаясь унять нервную дрожь. Рой мурашек прокатывается по моему телу от кончиков пальцев до кожи головы. Поднимает волосы, как будто у меня температура под сорок. Мне страшно, но я двигаюсь вперед. Делаю маленькие шаги, сокращая расстояние и захожу в подъезд. Запах сырости моментально вбивается в ноздри. Что, черт возьми, происходит? И зачем я здесь? Лестница ведет вверх, кое где отсутствуют ступеньки, и я переступаю через них, стараясь не упасть.

– Клим, – шепчу в темноту.

Берусь руками за покосившуюся дверь и захожу в темное, сырое пространство.

Резкий крик и карканье птиц практически сносит меня с ног. Хватаюсь за косяк и чувствую, как сердце уходит в пятки.

– Клим, ты здесь?

Темная фигура надвигается на меня так стремительно, что я не понимаю, как оказываюсь впечатана в ближайшую стену. Взвываю от боли, и мой рот накрывает его рука. Мне жутко неудобно, слезы брызгаю из глаз. Пытаюсь вырваться и застываю, встречаясь с его бешеным взглядом. Он зол, настолько, что я вижу огонь в его глазах. В них горит бешенство.

– Ты думала, что я тебя отпущу? – Произносит он, наклоняясь, и обдавая меня своим дыханием.

Отшатываюсь назад, роняя слезы, и судорожно хватаю ртом кислород.

– Выпусти меня, я никому не скажу, возьму этот грех себе на душу, – шепчу ему прямо в губы.

Он проводит рукой по моей шее, я чувствую кожей его шершавые пальцы. Сглатываю, и задерживаю дыхание, пытаясь унять нервную дрожь. Все тщетно, в его руках я безвольная кукла, которую запросто можно сломать.

– Сейчас мой ход, Дана, – хрипит он, не отрывая от меня своего черного, как ночь взгляда, – время пришло, ты же не думала, что я спущу тебе все это с рук?

Я снова кричу и дёргаясь всем телом, распахиваю глаза. Смахиваю мокрые пряди с лица и резко сажусь на кровати.

Снова кошмар… Господи, когда же это все закончится? Целую неделю я занималась тем, что пыталась сохранить отцовский бизнес, но видимо не судьба. Документы, которые предоставил Петр Андреевич, навели на меня панику. Я не понимала, как быть. Клим занимался тем, что скупал обанкротившиеся фирмы, и его имя в первых списках фигурировало на торгах. Сомнений быть не могло, он все подстроил, пользуясь отсутствием отца, и придумав хитроумный план, в котором мне предстояло еще разобраться. Отец умчался в Чикаго спасать филиал, он оставался нашей последней надеждой на то, что все наладится.

Сегодня свадьба моей сестры и я ужасно нервничаю. Злюсь на то, что отца не будет на таком важном мероприятии. Диану мы решили не беспокоить и рассказать все позже, так как не хочется омрачать ее приподнятое настроение. Она привыкла к тому, что проблемы семьи ее никогда не касались, и живет в своем мирке, наполненном розовыми мыслями. Пусть все так и будет. Кто я такая, чтобы отравлять ее жизнь?

– Дана, ты проснулась, – доносится голос сестры, и я вскакиваю с кровати. Через секунду сестра, как ураган, врывается в комнату.

– Я не верю, что этот день настал. Дана, у нас куча дел. Давай уже, одевайся, сейчас приедут стилисты.

Ну как я могу снять с нее розовые очки и окунуть в эту суровую реальность. Весь день проходит в суматохе. В саду во всю снуют декораторы, доделывая последние штрихи и расставляя столы. Погода выдалась, что ни на есть прекрасная, небо чистое, голубое, как по заказу. Я пропиталась этой атмосферой праздника и потихоньку начала успокаиваться. Отец звонил пару раз и сообщил, что Чикагскому филиалу ничего не угрожает. Они переименовали компанию и занимались документацией. Я, наконец – то, выдохнула.

Оставалось решить, как поступить дальше. Клим оказался подлецом, и я его тихо ненавидела. Говорят, от любви до ненависти один шаг, и сейчас я полностью осознавала суть этого высказывания. Он решил играть по-крупному и полностью уничтожить меня.

– Готово, можете смотреться в зеркало, – говорит мне милая девушка, проводя кисточкой по моему лицу и улыбаясь.

На мне легкое, розовое платье, цвет выбирала Диана. Все подружки невесты сегодня должны быть в одной гамме, и я не исключение. Тихонько поднимаюсь с места и разминаю затекшие мышцы. Два часа просидеть, не шевелясь, для меня это было мучением. Подхожу к большому зеркалу и, во все глаза, смотрю на незнакомку, отражающуюся в нем. Крупные локоны спадают на плечи, глаза так непривычно выделены, что даже цвет поменялся на более глубокий. Я не узнаю себя.

– Ну как?

– Спасибо, непривычно, но мне очень нравится.

Я спускаюсь по лестнице и наблюдаю за прибытием гостей. Кругом расставлены живые цветы, и весь воздух пропитан невероятным ароматом.

– Доченька, ты сможешь пока побыть здесь, и посмотреть за порядком. Я к Диане поднимусь?

Мамуля в красивом красном платье, с высокой прической на голове, и шикарным загаром, смотрится умопомрачительно. Только вот слезы счастья, застывшие в глазах, и немного озабоченный вид, выглядит удручающе. Скорее всего, она переживает за отца.

– Да, конечно, иди, и ни о чем не беспокойся.

Я занимаю позицию у двери и улыбаюсь, встречая гостей и предлагая занять свои места. Ряды стульев расставлены по двум сторонам, образуя проход, по которому должна пройти Диана. Все, как в зарубежных фильмах о любви, и как она мечтала.

– Дана, привет! Ты просто нереальная красотка, кричит Ева, издалека размахивая руками.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, – целую ее в щеку и застываю, замечая еще одну подъезжающую машину.

Клим …. Я, как безвольная статуя, лишенная эмоций, наблюдаю затем, как он выходит из-за руля.

– Нам нужно обязательно сегодня оторваться, как следует. Ты помнишь, как мы раньше трусили на Тупике, а тот вечер, когда …

Я теряю суть ее монолога. С каждой новой секундой я ощущаю, как будто от меня отрывают по куску. Гнев, ярость, чувство собственной безысходности и запрятанная куда-то очень далеко моя больная любовь. Этот гад слишком хорош! Новая стрижка ему идет, а костюм, облегающий его мощное тело, смотрится настолько идеально, что я сглатываю подступившую слюну и ругаю себя мысленно. Клим открывает пассажирскую дверь и оттуда появляется Белоснежка, в точно таком же платье, как у меня, только на ней оно смотрится куда элегантнее.

Меня спасает мама, неоткуда появившаяся и смахивающая слезинки с глаз.

– Дана, иди, развлекайся, я сама тут справлюсь.

– Спасибо большое, – отвечает ей Ева и тянет меня за руку, вглубь дома, – на тебе лица нет, нам срочно нужно выпить и поднять настроение.

Церемонию я запоминаю плохо, так как мои мысли где-то далеко. Диана слишком прекрасна в своем молочном платье с длинным шлейфом и цветами в волосах. Я же то и дело дырявлю спину Клима. Я была бы несказанно рада, если бы мой взгляд мог прожечь его пиджак. Моя израненная душа желала успокоения. Мне нужно, во чтобы то не стало, высказать ему все в лицо. Выцарапать глаза, пройтись кулаком и стереть это довольное выражение с его лица. Мерзавец!

Весь двор усыпан людьми, я даже замечаю Антона. Он бросает взгляд в мою сторону и поднимается с места, но я трусливо убегаю в дом. Не желаю ни с кем разговаривать. По дому снуют официанты и я, не задумываясь, беру с подноса бокал, и одним глотком опустошаю наполовину. Отхожу в сторону панорамного окна и обвожу толпу взглядом. Клима нигде нет… Минут пять я трачу на то, чтобы его найти, но результаты не приносят успокоения. Тяжелые шаги по коридору, и я резко сворачиваю голову. Он, неспешной походкой, поворачивает в левое крыло. Ощущаю, как весь воздух покидает легкие, и я опустошаю свой бокал и следую за ним. Это мой шанс.

Сейчас во мне кипит чистейшая концентрированная злость. По пути я выхватываю с подноса еще один бокал и снова опустошаю наполовину. Мне нужно набраться смелости, чтобы суметь противостоять ему. Сердце делает кульбит, и кровь приливает к лицу, когда я переступаю порог кабинета и замечаю его фигуру, застывшую с документами в руках. Он не ожидал. Я вижу, как выражение его лица ужесточается. Не думая о последствиях, я делаю шаг вперед и выплескиваю остатки шампанского, прямо в его лицо, впервые получая от своего поступка истинное удовлетворение….

22

ГЛАВА 22

Клим

Мне уже кажется, что это никогда не закончится. Смотрю в ее глаза, стирая капли со лба, и не понимаю, почему мне хочется схватить ее и прижать к своему телу. Я все сделал для того, чтобы она отдалилась от меня, но этого мало. Мать твою, чертовски мало! Она, как ведьма, заколдовала своими чарами, и я не могу выпутаться. Все настолько сложно, что ночные кошмары мучают меня. Я опять уклоняюсь от стаи птиц, они готовы заклевать меня до костей, я каждую ночь отмахиваюсь от них руками. Я заново начал посещать психолога, но тот лишь разводит руками. Единственное спасение-это поговорить с матерью, перебороть свой страх, посмотреть ей в глаза и навсегда избавиться от этого кошмара.

– Это все, на что ты способна? – Произношу я сквозь зубы, злясь на нее, в первую очередь.

– Ты отвратителен мне, Клим. Что за документы у тебя в руках? Ты решил и бизнес Макса к себе прибрать? – Ее голос переходит на визг.

Я ничего не понимаю. Что, черт возьми, она имеет ввиду, и что за непонятную хрень несет? Если таким образом решила обвинить меня во всех смертных грехах и придумала очередной план мести, то у нее ничего не получится. Больше я не позволю ей врываться в мою жизнь и рушить все, не имея на это никакого права.

– Ненавижу тебя, – произносит она, и я вдыхаю ее яд вместе с воздухом.

До такой степени все осточертело, что я, не ведая, что творю, хватаю ее за локоть и с силой дергаю на себя. Стерва! Всю кровь выпила.

– Еще одно ругательство в мою сторону, и я за себя не ручаюсь, – мой голос хрипит.

Она моргает несколько раз, пытается вырвать свою руку, но я сильнее надавливаю на ее локоть и наблюдаю, как морщится ее нос. Не в этот раз, крошка. Я уже не тот глупый мальчишка, который был готов валяться у тебя в ногах. Ты его растоптала, вырвала из него душу и превратила в бесчувственную оболочку. Раньше я был хороший, теперь же не знаю кто.

– Ты наглый вор, бездушная машина, монстр, – буквально шипит она, прежде чем набирает слюну, плюет мне прямо в лицо.

В моих глазах мутнеет, и я отшатываюсь назад. Смотрю как спирает ее дыхание, и она в шоке смотрит на меня.

– Клим, я…

– А ты эгоистичная девка, считающая, что я должен целовать твои ноги.

Каждое мое слово приносит душевную боль. Я со всей силы дергаю тонкую ткань ее платья, и оно трескает, и рвется, обнажая грудь. Я как мазохист впиваюсь в ее гладкое тело и слышу, как сбивается ее дыхание.

– Хочешь видеть перед собой монстра? Ты его получишь! Хотя, ты же за этим сюда пришла.

Она мотает головой в разные стороны и отступает назад. Я медленно надвигаюсь.

– Не подходи, я буду кричать.

– Кричи, сколько влезет. Смотрю, как ее спина упирается в дверь, и она пытается нащупать дверную ручку. Но я не позволяю ей даже взяться за нее. Поворачиваю ключ на два оборота, и она отпрыгивает от меня. Я настигаю ее, как хищник, и взявшись за тонкую талию, сажу на письменный стол. Документы, какая-то рамка с фотографией летят на пол, но мне уже все равно. Разрываю остатки ее платья и наблюдаю, как ее трясет. Впиваюсь ртом в ее грудь, сосу, закусываю зубами. Мою крышу рвет по частям. Слышу ее громкие стоны и питаюсь этими звуками. Сдерживать себя, больше нет сил. Хочу ее до боли, до сумасшествия. Эта сука меня прокляла.

Она выгибается, как кошка, издавая полухрип, полустон, а у меня в голове ураган сносит здравый рассудок. Наматываю ее волосы на кулак и раздвигаю ее ноги второй рукой широко в стороны. Я не помню, как расстёгиваю ремень, как скидываю с себя слишком узкие брюки. Она дрожит всем телом, воет как волчица, когда я яростно врываюсь в нее. Стараюсь контролировать себя, чтобы не казаться сумасшедшим безумцем, но все отходит на второй план. Мне катастрофически ее мало. Понимаю, что эту тягу не вытравить из меня годами, я погряз в ней навсегда. Злюсь, продолжая вдалбливаться в ее со всей силы, чувствуя, как все внутренности горят огнем. Она царапает мою спину, усиливает темп, жмется ко мне и все летит к чертям собачьим.

Все тормоза снесены.

Ее гортанный всхлип приносит мне еще одну порцию адреналина, и я тяну ее за волосы отчаянно врезаясь в ее тугую плоть. Чувствую, как Дана трясется в конвульсиях, и хищно улыбаясь, я наклоняюсь и кусаю ее нижнюю губу. Ловлю ртом ее стоны, пока меня буквально не разрывает по частям. Я шумно кончаю на ее живот и стараюсь не упасть, упираясь руками по обе стороны стола. Мое сердце отчаянно колотится, грозясь выскочить из груди. Понимаю, что это очередная сеть, так ловко ею расставленная, но кайфую оттого, что она со мной. Я, как дурак, не могу ею надышаться.

– Будь со мной, – произношу я, сквозь шум в своих ушах, – давай все исправим. Забудем все, что было раньше, и начнем друг другу доверять. Я не знаю, что несу, но этот порыв идет из глубины души. Сейчас с ней разговаривает мое сердце.

– Хватит жалить друг друга. Я обещаю, что ради тебя я все перечеркну, – ловлю ее недоверчивый взгляд, но не могу сейчас упустить момент, чтобы не высказаться. Плевать на все. Маше все объясню, она поймет, я уверен.

– Что ты несешь? Ты меня уничтожил.

– Я не понимаю, про что ты говоришь?

– Все ты понимаешь, – она поднимается со стола, и взяв в руки свое разорванное платье, дрожащими руками пытается надеть на себя, – ты как был никем в моей жизни, так и останешься. Оборванец, не достойный даже моего мизинца. Думаешь то, что у тебя сейчас есть деньги, ты стал более привлекательным для меня?

Она смеется мне в лицо, а я медленно подыхаю. В глаза моментально начинает пестрить, и я не могу поверить в то, что слышу. Как бы ни пытался я ее оправдать, придумывая очередную сказку, снова просчитался. Она все та же. Господи, куда я смотрел?

– Что, язык проглотил? Убирайся, я больше никогда не желаю видеть тебя.

Я провожу ладонью по волосам и последний раз смотрю на нее, пытаясь понять, что это не игра моего воображения. Все, как есть, наяву.

– Все честно, мы друг другу не обязаны, два ноль, в твою пользу, – произношу я и, натянув свои брюки и застегнув ширинку под ее испепеляющим взглядом, молча ухожу.

Пока я иду по коридору, мои мысли отчаянно крутятся в голове. Никак не успокаиваются, скорее, наоборот превращаются в смерч, грозясь разорвать голову по частям. Где, черт возьми, найти такое успокоительное, чтобы на какое– то время выбросить все из головы. Пол часа я наблюдаю над всеобщим весельем, поглощая стаканами вискарь. Маша подходила пару раз, звала танцевать, но я не мог сдвинуться с места. Сколько бы я не вслушивался в себя, меня ничуть не мучали угрызения совести. Только что я поимел Дану, а пять минут назад целовал ее. Парадокс, я испорченный и грязный, с душевной раной в груди.

Появление Даны, в небесном платье, как удар под дых. Она все еще способна меня уничтожить, как и много лет назад. Я пьян и чертовски зол. Не осознаю, как начинаю двигаться вперед и, буквально, вырываю микрофон у диджея.

– Мне нужно кое-что сказать.

Мой голос слишком громкий, режет слух и все вокруг стихает. Злость переливает за края.

– Маша, я тебя люблю, как никого в своей жизни. Выходи замуж за меня?

Шум аплодисментов вбивается в уши, и я смотрю, как она несётся на меня. С визгом запрыгивает мне на плечи и шепчет на ухо одно лишь слово: «Да». Заглядываю ей за спину и хочу поймать взгляд другой. Вот только лицезреть приходится лишь ее удаляющуюся фигуру.

Дана, на всех ногах, несется обратно в дом…