Текст книги "Мастер ветров и вод"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я наслаждалась тем, что жива.

И раны мои затянулись.

А в душе появилась надежда.

… Поминальную дощечку с именем Го я не стала сжигать согласно традиции. Я отнесла её в свой офис и поместила в нише, отведённой для офисного алтаря. Здесь были панно с изображением Гуаньинь и Си-ванму, нефритовые чаши с шёлковыми цветами, свечи, курительные палочки и серебряные фигурки божеств, украшенные красными плетёными шнурами. Раньше я никогда не обращала внимания на этот алтарь и на религиозные церемонии вообще, но теперь, когда мой кузен заявил, что стал небожителем и моим небесным заступником…

В общем, я полагаю, что поминальная табличка кузена Го непременно сыграла свою положительную роль в тот раз, когда… Но об этом лучше рассказать подробнее.

Был один из дней поздней осени, когда ветер меняется и приносит запах снега, горных родников и бесстрашно цветущих среди холодов хризантем. Я сидела в офисе, занятая неспешной работой: новый клиент дал мне заказ распланировать его садовый участок. На участке я уже побывала, а теперь прикидывала, как и где сажать карликовые сосны, устраивать декоративный водопад и прокладывать дорожки…

За этим вдумчивым занятием меня и застал ворвавшийся в мой офис мужлан.

Да-да, именно ворвавшийся и именно мужлан.

– Добрый день, – невозмутимо приветствовала я его.

В ответ он наставил на меня револьвер.

– Этого ещё не хватало! – возмутилась я. – Ну-ка, уберите свою игрушку! У вас что, языка нет, чтобы конструктивно объяснить, в чем ваша проблема?

Выпалив эту храбрую тираду под дулом револьвера, я покосилась на офисный алтарь. Мне показалось, или иероглифы на посмертной табличке моего милого кузена Го как-то по-особому засияли?

– Вот ты и попалась, сучка, – заявил мужлан, но несколько растерянно. Видимо, он полагал, что револьвер в его руках повергнет меня в состояние шока. А поскольку шока не произошло, мужлан неодолимо почувствовал, что теряет инициативу.

– Ну, попалась и попалась, – ответила я. – Не отрицаю. Вы не торопитесь? Тогда, пожалуйста, присядьте вон в то кресло и подождите пару минут – мне нужно закончить топографический расчёт. Я вас надолго не задержу.

Тип совсем потерялся и превратился из озверевшего мужлана в довольно невзрачного, но приятного мужчину. Он сел в указанное кресло, неловко положив себе на колени револьвер. Я мельком успела заметить, что револьвер у него с предохранителя не снят. Ну и замечательно.

Я закончила топографический расчёт даже быстрее, чем предполагала, снова глянула на посмертную табличку своего дорогого кузена (это придавало мне сил и мужества) и обратилась к моему странному посетителю:

– Вот теперь мы можем поговорить. Вы не вскакивайте, сидите, сидите… Может, чаю?

– Ты, сука… – начал было мужчина.

– Ну зачем вы так, – укорила его я. – Вам совсем не идёт роль гангстера. Давайте познакомимся. Меня, как вам известно, зовут Нила Чжао, а вас?..

– Хонг. Ли Хонг, – отчеканил мужчина и судорожно вцепился в свой револьвер.

– Очень приятно, господин Хонг, – улыбнулась я. – Чем я могу вам помочь?

– Помочь? – скривился мужчина. – Послушай, су… то есть госпожа Чжао, вы что, меня не помните?

– А должна?

Тут у меня в голове что-то шелкнуло и пискнуло, и я вспомнила тот давний день, когда мне домой позвонили сразу три неких представителя вида «хомо чайна сапиенс» и, по-всякому мне угрожая, заявили, что мой фэн-шуй испортил им жизнь. Позднее выяснилось, что одним из «чайна сапиенсов» оказался бандитообразный Красавчик Ванг, но с ним проблема была улажена. А что же ввело и недовольство господина Хонга, точнее, Ли Хонга?

Вспоминай, Нила, вспоминай, нельзя относиться к клиенту с пренебрежением, особенно если в руках клиента имеется револьвер. Наставленный тебе, хм, в коленку…

И я вспомнила. Так чётко, как будто лента кассеты автоответчика прокрутилась у меня в голове:

– Ну здравствуй, поганая тварь! Жди расплаты за свои грязные делишки! Ты заморочила голову моей жене своей наукой, и жена ушла от меня! А теперь я хочу проверить, устоит ли твой фэн-шуй против моего револьвера. Я выхожу охотиться на тебя, тварь! На тебя и на твою дочь! Пожалуй, её я убью первой. Пока, тварь! Не скучай!

– Господин Хонг, я вспомнила, какого рода претензии вы предъявили ко мне и к моей работе. Вы предположили, что ваша жена покинула вас исключительно потому, что я, как вы изволили выразиться, заморочила ей голову своей наукой.

– А разве не так?! – возмущённо приподнялся в своём кресле господин Хонг. – Мы с моей Юэ пять лет прожили душа в душу, она мне, как говорится, чашу с вином на уровне бровей подносила! А потом захотелось ей мебель в нашей квартире переставить, чтоб все согласно заповедям фэн-шуй. Вот она и пришла к вам…

– Совершенно верно. – В это время я открыла в компьютере папку «Клиенты» и нашла Юэ Хонг, Прочитала все, что касалось этой несчастной дамы. – Но вы не всё договариваете о своей семейной жизни, господин Хонг. Ваша жена не столько слушала мои рекомендации по расстановке мебели, сколько жаловалась мне на то, что вы, её супруг, частенько возвращаетесь домой пьяным, поколачиваете жену и возмутительно редко исполняете свои супружеские обязанности.

– Это ложь! – воскликнул господин Хонг, и его кирпичного цвета лицо стало кирпично-пунцовым. – Юэ не могла такого понарассказать!

– И тем не менее, – внушительно сказала я. – Все жалобы и просьбы вашей супруги занесены в мой компьютер, а иначе разве я стала бы говорить столь уверенно? Ваша жена не собиралась от вас уходить, она, наоборот, хотела улучшить вашу семейную жизнь при помощи правил фэн-шуй. Переставить кровать в зону Семейного Счастья, повесить определённые талисманы, активизирующие положительную энергию…

– Но она ушла, ушла, ушла!

– В этом не может быть повинен фэн-шуй. Может быть, у вашей жены просто кончилось терпение…

– Это у меня кончилось терпение! – заорал господин Ли Хонг и вскочил-таки с кресла. Выставил револьвер. – Сейчас я прострелю тебе башку, паршивая тварь!..

Несколько минут я ощущала себя крайне некомфортно, у меня даже возникло позорное желание спрятаться под стол, но тут произошло неожиданное.

Яростно хлопнула входная дверь офиса, простучала бешеная дробь шагов, и в мой кабинет влетела, клокоча и кипя, этакая китайская валькирия.

– Ага, негодная дрянь! – возопила валькирия. – Наконец-то я до тебя добралась!

Тут она заметила немую сцену, в которой главным актёром выступал нацеленный на меня револьвер, и слегка сбавила обороты.

– И вам здравствуйте, – сказала я. – Вы ко мне, мадам, или к господину Хонгу? Не церемоньтесь, располагайтесь со всеми удобствами…

С огромным внутренним удовлетворением я наблюдала за тем, как на взбешённом лице китайской валькирии проступают светлые пятна растерянности и неуверенности.

– Кажется, я не вовремя, – пробормотала она.

– Нет, отчего же, вы очень вовремя, – сказала я. – Меня как раз собираются пристрелить. Поэтому, если у вас есть ко мне претензии, вопросы, пожелания и предложения, пожалуйста, излагайте.

Господин Хонг, вы ведь не убьёте меня до тех пор пока дама не объяснит, что ей нужно?

– Да, разумеется, – ответил господин Хонг, похоже не очень-то вникая в то, что я ему сказала Он опустил револьвер и даже спрятал его за спину отчего стал похож на школьника, нашкодившего в учительской и пойманного завучем… А ещё он во все глаза смотрел на валькирию. Да что там «смотрел»! Просто откровенно и беззастенчиво пялился! И чего он в ней такого увидел?

Но, похоже, что-то увидел, раз дама ещё больше засмущалась и сказала:

– Меня зовут Сюэ Хуэй.

– Очень приятно, госпожа Хуэй, – сказала я. – Вы ко мне по какому вопросу?

Я располагающе улыбнулась, но госпоже Хуэй видимо, угодно было продолжать играть роль китайской валькирии. Правда, её явно смущало присутствие господина Хонга. Поэтому госпожа Хуэ! хоть и изобразила валькирию, но в достаточной степени укрощённую и цивилизованную.

– Мой муж, – заговорила она сердито и обиженно, обращаясь больше не ко мне, а к господин? Хонгу, – подал на развод после того, как побывал на занятии по фэн-шуй вот у этой… твари! Мне он говорил поначалу, что хочет с помощью фэн-шуй улучшить атмосферу в нашем доме и особенно в спальне. По советам этой твари он накупил разных колокольчиков, вееров и благовоний.

– И что же? – Я сочла нужным вставить хоть эту реплику в полный супружеской скорби монолог.

– У меня началась аллергия на эти благовония, – мрачно заявила госпожа Хуэй. – Я высказала мужу все, что думаю по поводу фэн-шуй, а он взял и подал на развод. Но я этого так не оставлю! Вы пойдёте под суд за то, что разрушили крепкую китайскую семью!

– Да, и причём не одну, – нашёлся господин Хонг.

Тут уж валькирия пригляделась к господину Хонгу повнимательнее:

– Как, вашу семью тоже разрушила эта негодяйка?

– Совершенная истина! – горячо сказал валькирии господин Хонг. – Моя жена, то есть, я хотел сказать, моя бывшая жена, потому что мы с нею в разводе, тоже подпала под чары фэн-шуй!

– И что же?

– Как видите, я одинок и несчастен. Как говорят поэты, «холодная подушка, холодная кровать».

– Как я вас понимаю! – воскликнула валькирия, и в китайских глазах её мелькнул некий отблеск.

– Может, я все-таки приготовлю чаю? – коварно спросила я.

Они просидели у меня два часа, истребили все запасы плиточного чая и поговорили по душам. Я в течение этого времени мирно играла на компьютере в маджонг. Затем господин Хонг игриво спросил госпожу Хуэй, не согласится ли она поужинать с ним в ресторане. Госпожа Хуэй не менее игриво ответила господину Хонгу, что это предложение ей очень льстит.

Они ушли вместе, предварительно извинившись передо мной за то, что так погорячились, и признав, что были неправы. Господин Хонг чуть не забыл на столике свой револьвер, пришлось ему напоминать…

Я проводила парочку до двери и облегчённо вздохнула. Но будь сейчас кузен Го рядом, он бы гордился мной…

Дверь приоткрылась. На пороге опять стояли господин Хонг и госпожа Хуэй. Вид у них был до крайности смущённый.

– Э-э, госпожа Чжао, – начала валькирия. – Не могли бы вы записать нас с господином Хонгом на приём? В начале следующей недели. Нам бы хотелось кое-что узнать о планировке помещений согласно принципам фэн-шуй…

– Безусловно, – ответила я. – Вы будете самыми желанными клиентами. Только приходите, пожалуйста, без револьвера.

Глава седьмая
ПИСЬМО СТАРОЙ ПОДРУГИ

Какие могут быть дороги на небе?

И Цзин

Год подходил к концу. Снова сыпал снег над Пекином – такой, какого не предвещали синоптики. Снова пахло кисло-едким порохом от петард и хлопушек, снова порывистый ветер трепал флажки, транспаранты и алые полотнища с иероглифом «двойная удача». Снова мы с Кэтнян разбирали поздравительные открытки и сами писали ответные поздравления. И снова, как в прошлый раз, мне пришло удивительное письмо.

Нет, оно не было волшебным и не выплывала из него чудесная алая рыбка. Просто это письмо было (от кого бы вы думали?) от Сони Вязовой, университетской моей подруги, с которой год назад нас удивительным образом свела в Пекине судьба.

«Здравствуй, Нила!

Представляю, как ты удивишься, получив от меня письмо. И скажешь: «Вот, не писала, не писала, а тут вдруг как снег на голову свалилась!» Но у меня было столько перемен в жизни, что как-то не до писем… А не так давно я поняла, что всем, всем своим переменам я обязана исключительно тебе, что я должна тебя благодарить каждый день за то, что ты есть, и за то, что помогла мне!

Я выполнила все твои советы, Нила! И – не скажу, что сразу – но жизнь моя начала меняться, причём в лучшую сторону. Захолустный магазинчик моей хозяйки постепенно превратился в потрясающий торговый центр «Экзотика». Там хозяйка поставила меня заведовать китайским отделом (я уже давно перестала «челночить», как ты понимаешь). А потом я вообще стала совладелицей «Экзотики»! Представляешь?! Я долго себе этого даже вообразить не могла, а потом поняла – это не сказка, это фэн-шуй, призвавший на меня удачу. Я стала много читать о фэн-шуй, я постоянно думала о тебе, Нила. И поняла: то, что написано в книгах, – одно, а ты сама – совершенно другое. Но я отвлеклась. Продолжу тебе рассказывать о своих успехах, хотя по большому счёту это и твои успехи тоже.

Став совладелицей «Экзотики», я начала зарабатывать так, как мне раньше и не снилось в самых смелых снах. Завела счёт в банке, кредитную карту, собственного визажиста и парикмахера. Машину купила, научилась водить. Но не в этом дело. Деньги – это ведь только ступени, по которым мы идём к намеченной цели. А моей целью был собственный дом в зеленом пригороде какого-нибудь небольшого городка и чтоб от Москвы не слишком далеко.

И недавно, три-четыре месяца назад, моя мечта осуществилась. Я купила трехэтажный особняк! Настоящий особняк на Веневском шоссе (это неподалёку от Тулы, наверное, ты помнишь про такой город). Особняк строил какой-то местный то ли депутат, то ли чиновник, все закончил, дело оставалось только за внутренней отделкой, но за этим типом обнаружились какие-то незаконные дела, его посадили, а особняк пошёл с торгов. Тут я и подсуетилась. Знаешь, Нила, я сначала поверить не могла в то, что являюсь полновластной хозяйкой этого особняка неземной красоты!

Сейчас я здесь уже обжилась, завершила ремонт (где был нужен), все обставила самой красивой мебелью и вот – приглашаю тебя в гости. Я очень хочу, чтобы ты приехала, Нила! Ведь мой успех – это твой успех. Мы должны это отпраздновать!

Нила, пожалуйста, как получишь это письмо, позвони мне. Мой номер не изменился. Вылетайте с Катей, а я вас встречу. Я очень, очень жду…

И ещё: у меня так много к тебе вопросов…

Будь счастлива, Нила!

Удачи тебе.

Жду твоего приезда. Соня».

Вероятно, вам будет легко представить, с каким чувством я прочла это письмо. Даже говорящая алая рыбка поразила бы меня меньше.

Сонечка, бедная Сонечка превратилась в респектабельную даму, владеющую торговым центром и покупающую особняки!

Это что же, наконец мой фэн-шуй сработал правильно?

Ну не ура ли, господа?

Ура.

Я ещё немного поразмышляла над превратностями судьбы, а потом взяла и набрала номер Сонечкиного мобильника.

Она ответила сразу, будто не было между нами сотен разъединяющих вёрст:

– Алло? Нила, Нила, это ты?!

– Да, я, – удивилась я такой горячности в её голосе.

– Ой, я просто счастлива, что ты позвонила! – воскликнула Соня. – Ты получила моё письмо, да?

– Да. Я хочу тебя поздравить… Соня, это здорово!

– Поздравишь тут, в России. Когда ты вылетаешь?

– Соня, да я вообще-то не планировала визит к тебе…

– И слышать ничего не хочу! Бери дочку и прилетайте! Если нет денег на билет, вышлю.

– Нет, с деньгами у меня все в порядке. Просто… Это все так неожиданно. Я очень рада за тебя, за твой успех, Соня, но ехать к тебе в гости…

– Даже не надейся от меня отвязаться! – Сонин голос просто искрился и лучился, как хрустальный кристалл. – Нила, дорогая моя, всем своим теперешним процветанием я обязана только тебе. Если бы ты знала, что ты на самом деле для меня сделала! Ты превратила меня в счастливого и обеспеченного человека! Ты просто фея фэн-шуй!

– Нет, я просто мастер, – уточнила я с оттенком некоторой гордости. Все-таки приятно, когда тебя хвалят. И возможно, хвалят заслуженно.

– Мастер ты мой дорогой! Пожалуйста, приезжай. Тем более что погода у нас сейчас установилась, снег кругом, морозец лёгкий – настоящая русская зима! Когда ты последний раз видела настоящую русскую зиму?

– Я уже не помню, что это такое, – призналась я.

– Ну то-то! Устроим веселье, тряхнём стариной, почувствуем, что жизнь вокруг нас вертится волчком!

– Ох, Соня…

– Нила, – голос приятельницы внезапно посерьёзнел, – может, у тебя со здоровьем что? Или с дочкой неприятности? Ты скажи, не скрывай…

– Да что особенно скрывать. Всякое бывало. Но сейчас и я и дочь чувствуем себя нормально. Знаешь, Соня, наверное, я и впрямь к тебе приеду. А то засиделась я в этом перенаселённом Китае, не хватает мне российских заснеженных просторов…

Вот так и получилось, что я решила отправиться к Россию. В гости.

И вот что интересно. Едва я всерьёз этот вояж обдумала, как все обстоятельства сложились таким образом, чтобы намерение моё исполнилось быстро, просто и без проблем.

Во-первых, Семья поездку неожиданно одобрила. Мне было сделано официальное семейное заявление о том, что почтить родину и навестить родителей и друзей – святое дело, угодное Трём Буддам. Хотя вообще-то я не собиралась навещать своих российских родственников – они давно забыли о моем существовании.

Но важен сам факт.

Единственно, против чего восстала Семья, – так это против затеи брать с собой Кэтнян. Кузина Хуа заявила, что сама будет заниматься девочкой в моё отсутствие, тем более что той пора готовиться к поступлению в некий весьма престижный колледж. Кэтнян хотела было воспротивиться семейному засилью, но как-то быстро сдалась, сказав мне резонную фразу:

– Вы там будете с подружкой ваши золотые времена вспоминать, а мне чем заниматься – по музеям ходить? Я этого терпеть не могу.

И мне даже как-то спокойней стало, что Кэтнян со мной не поедет.

Нельзя сказать, что я не колебалась: ехать или не ехать? Колебалась, да ещё как! Первым делом решила погадать по «Книге перемен» относительно своей поездки, но выпало странное – гексаграмма Сюй – «Необходимость ждать»:

Необходимость ждать.

Обладай правдой. Тогда блеск её разовьётся, и стойкость будет к счастью.

Благоприятен брод через великую реку.

Войдёшь в пещеру.

Будет приход трех неторопливых гостей.

Почтишь их – и в конце концов будет счастье.

Комментаторы этой гексаграммы говорили о том, что её суть сводится к терпеливому ожиданию, которое в конце концов приведёт к победе и исполнению желаний. Но чего именно я должна была ожидать?

Может быть, подождать с поездкой?

Я ещё раз позвонила Соне:

– Ты уверена, что хочешь моего приезда?

– Абсолютно, – ответила Соня. – Я тебя жду просто как солнечного света!

– А что, у вас там проблемы с солнечным светом?

– Ещё какие, – засмеялась Соня. – Вторую неделю снегопады, сплошная пелена снега, не разобрать, где небо, где земля… Нила, пожалуйста, приезжай!

Ну могла ли я не уступить таким просьбам? Я пообещала, что сообщу Соне точную дату своего приезда, и принялась паковать вещи.

Судьба словно подталкивала меня, отправляла в забытую, совсем неродную Россию с упорством, достойным лучшего применения. Уже куплен был билет, выправлена виза и собран багаж и я давала последние наставления Кэтнян, умоляя её не слишком терзать дорогую кузину Хуа и побольше времени уделять образовательным программам… Уже я позвонила Соне и сообщила дату и время своего вылета… Уже мне казалось, что я одной ногой в России, представлявшейся полусказочной страной…

Но накануне моего вылета произошло удивительное, ещё более удивительное, чем сон, в котором покойный кузен Го играл со мной в маджонг.

Мне позвонил сам учитель Ван То.

Это все равно как если бы обычному христианину позвонил архангел!

– Учитель, – сказала я, едва дыша в трубку, – как я рада вас слышать!

– Оставь эти любезности для светских мужчин, Нила Чжао, – как всегда ворчливо потребовал учитель Ван То. – Я звоню тебе не за тем, чтобы слушать твои восторги. До меня дошли сведения, что ты собираешься ехать в Россию…

– Да, учитель. Меня пригласила моя подруга…

– Несчастная, ты даже не представляешь, в какое переплетение судеб ввязываешься! – с неожиданным гневом в голосе заявил учитель Ван То. – Ты слишком опрометчива и доверчива, ученица! Знай же, что в этой стране, родившей тебя, многие несчастья тебя постигнут, многие злоключения. Ты можешь там потерять себя, погибнуть как мастер фэн-шуй! Не для того я учил тебя! Опасность дышит тебе в плечи, а ты беспечна, как мотылёк! Жизнь плетёт крепкие сети, из которых тебе уже не удастся выбраться!

Я удивилась и словам и тону наставника, удивилась до растерянности:

– Что же мне делать, учитель?

– Откажись от этой поездки, – сказал мой наставник. – Откажись от всякого общения с этой женщиной. Она принесёт тебе только неудачу! Она лишит тебя сил, которые ты так долго копила в душе!

И вот тут вскипела во мне злость, недостойная меня, внезапная. Злость, которой не следовало давать волю.

– Учитель, – сказала я, внутренне мрачнея. – Вы, верно, не заметили, но я давно стала очень взрослой девочкой. И мне не нужно советов относительно того, куда ехать, с кем общаться и как поступать. Как вы можете обвинять в чем-то человека, которого никогда не… Не знали!

– Глупая девчонка! – В голосе учителя слышалась печаль, смешанная с разочарованием. – Я предполагал, что ты не захочешь внять совету, но все-таки дал его тебе.

– Спасибо, учитель, – ответила я. – Совет я приняла, но все равно поступлю по-своему. Поздно сдавать билет, да и телеграмму Соне я уже отправила…

– Что ж, – голос учителя был по-прежнему печален, – ты слишком торопишься навстречу своим бедам, даже не хочешь ждать, когда они сами отыщут тебя…

– Учитель, я научилась отражать беды, – сказала я.

И услышала ответ:

– Когда ты говоришь, что научилась, значит, ты ничему не научилась. Когда я посылал тебе письмо с говорящей рыбкой-фу, я думал, что посылаю письмо ученице, а не глупой женщине с паклей вместо мозгов.

Я вспомнила про письмо с алой говорящей рыбкой…

– Так то письмо было от вас, учитель? Но мой наставник уже положил трубку.

От этого разговора я ужасно расстроилась, но даже он не мог поколебать меня в моем решении.

Я вдруг твёрдо поняла, что не могу прожить без России и дня. А уж без общества Сонечки Вязовой – тем более.

Позднее, гораздо позднее я спрашивала себя: какая сила владела мной тогда? Спрашивала – и не находила ответа…

Но это будет позднее…

А пока я продолжу своё повествование.

Я слезливо и мелодраматично попрощалась с Кэтнян и всеми китайскими родственниками, позвонила Соне, что вылетаю, и отправилась в аэропорт.

Полет я перенесла нормально, и неотступно преследовало меня чувство, что я лечу навстречу своему счастью. А я привыкла доверять своей интуиции. И что бы там ни говорил учитель Ван То, все у меня будет просто отлично! По-другому просто быть не может! Я лечу в Россию, страну, которую не видела и не знала много лет. Россия изменилась – из теленовостей я знала, что из замарашки она превращается в настоящую красавицу, и с этой красотой приходится считаться и Америке и Евросоюзу… Но что я о политике! Я лечу к подруге, лечу отдыхать душой, вспоминать резвую студенческую молодость! Может, уговорить Соню вдвоём заехать в наш университет, почтить ступени альма-матер, так сказать?

Но когда я увидела Соню в Шереметьеве, идея орошать благодарными слезами ступени альма-матер показалась мне несколько… нелепой.

Соня встречала меня за терминалом. Не крикни она мне «Нилочка! » и не бросься навстречу, я бы ни за что не узнала в роскошной даме (сплошь норка, золото, бриллианты), стоявшей у не менее роскошного авто, мою «бедную, бедную Сонечку».

– Соня, это ты? – на всякий случай уточнила я.

Её духи пахли как райский сад, лицо сияло красотой, которую может создать только искусство визажиста, и лишь голос остался неизменным.

– Конечно, это я! – развеяла мои сомнения Синя. – Нилочка, неужели ты меня опять не узнали?

– Поверь, ты выглядишь просто королевой, – искренне сказала я. – Мне трудно было тебя узнать.

– Да, понимаю, особенно после той замухрышки, которую ты видела в Китае. Но с прошлой нищей жизнью покончено. Раз и навсегда. Кстати, благодаря твоей науке, Нилочка! Ох, совсем забыла сказать тебе главное: добро пожаловать на историческую родину, чувствуй себя как дома и забудь, что ты в гостях!

– Как говорят у нас в Китае, чтоб тебе увидеть пятицветные облака, – улыбнулась я. – Пятицветные облака предвещают радость, удачу и дружбу с хорошим человеком.

– Ну, у нас облака обычные, серые, – засмеялась Соня. – В основном предвещают снегопад, сейчас за день выпадает недельная норма снега, представляешь? Нилочка, садись в машину и поехали, что мы с тобой в аэропорту мёрзнем, как – две студентки-заочницы?

– Мы сейчас куда едем? – спросила я, устраняясь на переднем сиденье. Машина была роскошная, даже у покойного кузена Го, да вкушать ему росу бессмертия на острове Пэнлай, модель была поскромней.

– Сразу ко мне, – ответила Соня. Машина так мягко и бесшумно тронулась, что я не сразу поняла, что мы уже едем. – Под Тулу. Хочется успеть до темноты. А по Москве мы в другой раз покатаемся, к твоим предкам, если хочешь, заскочим.

– Вообще-то я не горю желанием их видеть, – честно сказала я. – Соня, они благополучно забыли обо мне ещё тогда, когда я была «американской женой», так к чему мне напоминать о себе? Что я им расскажу о своей жизни?

– Что ты великий мастер фэн-шуй, делающий людей счастливыми, – совершенно серьёзно сказала Соня. Машину она вела изящно и даже с некоторым шиком – когда только успела научиться?

– О, Соня, полагаю, что мои родители профессию мастера фэн-шуй сочтут стоящей где-то между профессией проститутки и массажистки. И окончательно поставят на моей судьбе большой жирный крест.

– Ладно, убедила, к твоим заезжать не будем. Составим более интересную программу развлечений.

– Соня, надеюсь, эти развлечения будут в достаточной мере тихими и спокойными? – поинтересовалась я.

– А что такое? – удивилась Соня. – Постой-ка, Нила, ты выглядишь какой-то измотанной. Я поначалу думала – это от полёта, а теперь… С тобой что-то стряслось, да?

– В общем, да, – кивнула я. – И не только со мной…

– Рассказывай, – потребовала Соня.

Что ж, я не стала делать тайны из недавних событий моей жизни. Все перемешалось в моем рассказе: угрозы, Красавчик Ванг и Серебряная Юлэ, гибель кузена Го и мои ожоги, раздор с наставником, не хотевшим отпускать меня в Россию… Соня слушала, но, казалось, была больше поглощена дорогой, нежели моим рассказом. Впрочем, оно и правильно: российские дороги практически не изменились (во всяком случае, в лучшую сторону) со времени моей эмиграции.

Ехали мы часа два, этого времени как раз хватило ни мой рассказ. А Соню я не стала расспрашивать: захочет, сама расскажет, как дошла до жизни такой. Впрочем, бриллианты и райские духи достаточно красноречиво говорили как.

– Вот и Тула, – сообщила Соня, когда за тонированными стёклами её машины промелькнули заснеженные поля, одинокие избы, потом посёлки, где избы – какая поновей, а какая поплоше – сменяли друг друга с завидным постоянством. – Помнишь такой город?

– Да, – ответила я гордо. – Самовары, пряники, красная икра…

– Нет, красная икра – это Астрахань, но в остальном ты не ошиблась, – засмеялась Соня. – Хотя в местных супермаркетах красной икры, пожалуй, не меньше, чем пряников…

Мы как раз проезжали неказистый пригород, состоящий из одноэтажных домиков угрожающе-разбойного вида, и я грешным делом подумала: супермаркеты здесь тоже такие: деревянные, покосившиеся, с ржавой вывеской над обитой рваным дерматином дверью?

Однако когда въехали в центр, в глазах зарябило от неоновых вывесок, среди которых особенно ярко сверкали вывески игровых клубов и ресторанов. Но я могла поставить сто к одному и выиграла бы, если б сказала, что за роскошными фасадами этих радостей жизни скрывается все та же убогая нищета провинциального русского городишки. Тула напоминала мне стареющую кокетку, которая, не имея денег на пластических хирургов, обильно сдабривает свои прелести пёстрой дешёвой косметикой.

– Так себе город, – словно прочитала мои мысли Соня. – Люди здесь какие-то… вечно озабоченные, что ли…

– Чем озабоченные? – хмыкнула я.

– Поиском куска хлеба или поиском врага, на котором можно сорвать всю накопившуюся злость, – ответила Соня. – Знаешь, когда выезжаешь в магазины за продуктами или, допустим, в нашей «Экзотике» кого-то из покупателей консультируешь, то хорошо видишь – душа у человека съёженная, забитая и оттого злая. А людей с прямой и лёгкой душой здесь почти и нет… Ну вот, сворачиваем на Веневское шоссе. Сейчас опять пойдут бараки и домишки, а потом небольшая рощица, и уже за ней моя усадьба.

Как вкусно, как сладко произнесла Соня это волшебное слово «усадьба»! Я так никогда не смогла бы сказать о своём скромном китайском жилище, хотя была им вполне довольна и считала его местами чересчур уж шикарным. Чувствовалось, что Соня «хозяйкой поместья» стала недавно и с этой ролью ещё не совсем освоилась. Ну что ж. Мне ли её осуждать, если она добилась того, чего хотела? Разве я в жизни добивалась не того же? Все время идти, следуя извилистой тропой лишь своих стремлений и желаний, – разве это не есть жизнь?

Соня развернула машину и, съехав с трассы, покатила по заснеженной тополиной аллее, таившей и ветвях начинающиеся розовато-серые зимние сумерки.

Аллея кончилась, и взору моему предстала идеально круглая, расчищенная от снега площадка с помпезным фонтаном в центре:

А за нею…

– Добро пожаловать в мой скромный домик! – весело воскликнула Соня.

Эти слова словно были сигналом. Сигналом к разноцветным сполохам фейерверка, взметнувшимся вокруг и из фонтана.

– Дворец Золушки, – для чего-то пробормотала я.

Этот дом был прекрасен. И он действительно словно возвещал о том, что его хозяйка – бывшая Золушка, упорным трудом пробившаяся в принцессы.

И при этом совершенно не зависящая от капризов какого-то принца.