Текст книги "ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да, но на Аляску я ездила летом!

Молдер попытался пожать плечами:

– Эту деталь ты как раз и упустила. Но если сейчас мы поторопимся войти в помещение, то мгновенная смерть от переохлаждения тебе не грозит. Соберись с силами и не забывай, что ты актриса.

Спецагенты ФБР были непревзойденными мастерами по части маскировки и имели способности растворяться в любой толпе, не привлекая к себе внимания. Но так было до тех пор, пока Скалли и Молдер не прилетели в Россию.

Едва перед ними распахнулись двери аэропорта, как оказалось, что их уже ждут.

– Нас вычислили, о, шит! – приглушенно взвизгнула Скалли и вцепилась в рукав напарника. Чарли растерянно застыл рядом.

Агенты стояли у входа в огромный зал. Он примерно наполовину был заполнен народом, который никуда не спешил, держал в руках плакаты и сиял приветственными улыбками. Впереди толпы стоял здоровущий, пузатый мужик с перепачканной физиономией и одетый в грязно-синий комбинезон. Рядом красовалась пышнотелая красавица в национальном русском костюме и головном уборе, который Молдер назвал «cocoshmk». В руках красавица держала накрытый длинным полотенцем поднос, а на подносе обреталось нечто вроде русского варианта биг-мака. Молдер шепнул Скалли, что это явный «rassteguay».

Мужик в грязном комбинезоне весело взмахнул рукой и проорал:

– Велкам!

А красавица низко поклонилась (биг-мак чуть не упал с подноса) и пробасила:

– Милости просим, гости дорогие!

И толпа зааплодировала растерянным спецагентам.

– Молдер, я ничего не понимаю, – прошептала Скалли. – Может, это какая-то ошибка?

– Стой и улыбайся! Чарли, к тебе это тоже относится!

Из толпы выскочила стайка ярко и пестро одетых людей: мужчины в алых атласных рубахах и с гитарами, а смуглые женщины – в пышных юбках, кофтах с розанами и с кошмарным количеством блескучей бижутерии. Мужчины ударили по струнам, а женщины взмахнули юбками и запели:

– То us there has arrived our favourite Mr. Molder, our de-e-e-e-ar! [8]

Молдер от такого приветствия залился краской смущения и удовольствия. А тут еще к спецагентам подскочила симпатичная девица в канареечной юбке и лиловой кофте и протянула поднос с фужерами, наполненными водкой до краев.

– Это провокация, Молдер! – перешла на полутелепатическую связь Дэйна Скалли. – Скорее всего, это яд. Люди из Кей-Джи-Би подослали этих аборигенов для того, чтоб отравить нас без суда и следствия! Не пей, Молдер!

Но Молдер уже взял один бокал и протягивал второй напарнице.

– Это местный обычай, Дэйна. Нельзя обижать русских, отказываясь с ними выпить. Так что пей.

Скалли вздохнула, мысленно попрощалась с родными, прокляла Скиннера, пославшего их в эту дикую страну, и поднесла к губам бокал.

Хор грянул:

Scally, Scally, Scally, Scally!

Scally, bottoms up! [9]

«Какой ужас! – закашлялась Скалли, хотя выпитый ею алкогольный яд был вполне… качественным. Не виски, не «Абсолют», конечно, но для России сойдет. – Помнится, когда мы с Молдером ездили на Фолклендские острова, чтобы спасти тамошних охотников за черепами от лап нашего эмиссара, там нравы были менее дикими… А Молдеру это, похоже, нравится. Иначе с чего это он улыбается, как идиот?»

Пестро одетые люди подхватили растерянных и оттого неспособных к сопротивлению агентов под белы рученьки и нежно, но настойчиво повлекли к запасному выходу из зала. Да так быстро, что бедный бигфут Чарли, коему не дали ни водочки отведать, ни русским биг-маком закусить, едва поспевал за друзьями.

У VIP-выхода из аэропорта спецагентов ждал великолепный «линкольн». Дверца распахнулась, из машины выскочил смуглый мордастый тип с выкрашенными в седой цвет космами ив джинсовом костюме, расшитом стразами.

– Привет, ребята! Добро пожаловать в Россию! – зычно воскликнул мордастый и сверкнул металлокерамической улыбкой. – Я ваш экскурсовод, и вы можете звать меня Фил. Просто как Донахью, андестенд?

Молдер и Скалли переглянулись и синхронно закивали, как китайские болванчики.

– Расписание у нас сегодня напряженное, – деловито пожаловался Фил спецагентам. – Просто крыша едет, сколько всего успеть надо. Так что прямо сейчас делаем обзорную экскурсию по Москве, потом в отель – вам час на ванну, переодевание, то да се, после отеля – обед у премьер-министра, после министра быстренько смотаемся в Троице-Сергиеву лавру, потом… – Фил сверился с блеснувшим в руках коммуникатором, – полчаса вам на разговор с патриархом по вопросам слияния конфессий… После патриарха быстренько в отель, надеваете вечерние костюмы – и на «Рождественские встречи» нашей главной российской суперзвезды. Ффу, кажется, на сегодня это все. Президент примет вас завтра. Я уже договорился.

– Простите, сэр, – осторожно заговорила Скалли. – Похоже, вы нас с кем-то путаете. К чему нам, простым американским актерам, встречаться с русским президентом?

– И патриархом, – вставил Молдер, бросив быстрый одобрительный взгляд на напарницу. – Дружите Фил, вы действительно нас с кем-то спутали.

Экскурсовод засмеялся:

– Да бросьте вы, господа, эти свои секретные штучки! Вас, мистер Молдер, с вашей очаровательной Дэйной Скалли знает в России каждый. Мы восхищаемся вашей работой! Вы крутые ребята и лучшие спецагенты ФБР! Это честь для нашей страны, что вы прилетели сюда!

– Ничего подобного, – заупрямилась Дэйна. – Мы актеры. Приехали на пробы к новому российско-американскому фильму. А это, – жест в сторону Чарли, – дублер Джорджа Клуни.

– А чего ж это сам Клуни не приехал? – проявил заинтересованность Фил.

– Хворает, – вздохнул Молдер. – Подозрение на атипичную пневмонию. Но как только вылечится, сразу будет тут. Так что никакие мы не спецагенты. Посудите сами, дружище Фил, если б мы были фэбээровцами, разве б смогли так легко проникнуть в Россию? И так засветиться?

– Вот черт, и верно. – Фил был сама озадаченность. – Что ж, выходит, мне придурки в нашем управлении неправильную наводку дали? Перепились там за праздники, вот и городят черт-те что… А фильм-то какой снимать будете?

– «Миротворец-два», – услужил Чарли.

– О-о. – В голосе Фила послышалось искреннее уважение. – Круто. Борьба с терроризмом и все такое. А кто еще из актеров подтянется? Вин Дизель будет? А Кейт Моос?

– Куда же без них, – улыбнулся Молдер своей милой обезоруживающей улыбкой кататоника. – Сами понимаете – звезды…

– Фил, извините, но мы торопимся.– Скалли попыталась взять ситуацию в свои руки. – А нам уже сегодня надо быть на съемочной площадке.

– Да вы что, ребята? – поразился Фил. – Какие съемки, у всех рождественские каникулы, страна в запое! Нет, сначала обзорная экскурсия… Давайте-ка в машину.

– Ни за что, – едва слышно прошептала Скалли. – Молдер, он один, нас двое. Я сейчас применю удар Учителя Пеньяма «Два-пальца-об-скалу», и этот тип потеряет сознание примерно на час. Угоняем машину и едем, куда надо…

– Дэйна, это не самое мудрое решение, – пробормотал в ответ Молдер. – Лучше согласимся с… экскурсоводом и сядем в машину добровольно. Я попытаюсь загипнотизировать этого Фила, и он под воздействием моих указаний сам отвезет нас в место Икс. Всегда можно добиться своего, не применяя насильственных методов.

– А давайте я его просто напугаю! – тут же нашелся Чарли.

(В изложении на бумаге кажется, что этот спор между агентами тянулся минут пять. На самом деле наши герои обменялись мнениями и приняли решение за ноль целых и восемнадцать сотых секунды.) Восторжествовало мнение Молдера. Но едва Молдер успел сказать: «Ладно, Фил, едем на экскурсию», как из метели вынырнули две машины с яркими надписями «Киносъемочная». Машины притормозили у «линкольна», из них выскочили люди в камуфляже и с перепачканными зеленой краской лицами, подбежали к агентам.

– Ну наконец-то! – жизнерадостно проорал самый высокий закамуфлированный мужик. – Ребята, как долетели?! Я ваш режиссер, меня зовут Кеша Гуценко, и сейчас мы едем прямо на студию!

– В чем дело? – напрягся экскурсовод Фил, и глаза его неприветливо сверкнули из-под седой челки. – Кто такие? По какому праву?

– Актеры мы! – заржал камуфляжный Кеша Гуценко. – Сливки богемы. Приехали встретить своих коллег из Голливуда. Правда, коллеги?

«Коллеги из Голливуда» затравленно кивнули. Ситуация становилась критической. Появление на сцене «актеров» в камуфляже и с весьма некамуфляжным оружием воодушевило наших агентов еще меньше, чем перспектива обзорной экскурсии по Москве.

Похоже, экскурсоводу Филу сливки богемы тоже не пришлись по вкусу.

– Документы предъяви, – непримиримо сказал Фил прославленному российскому режиссеру. Сказал, разумеется, по-русски, но Скалли и Молдер уловили смысл по интонации.

– Похоже, они работают на разные конторы, – выдвинул версию Молдер.

– И находятся в состоянии конфронтации, – с видом знатока прокомментировала Скалли.

Меж тем Кеша Гуценко, едко усмехнувшись, протянул экскурсоводу Филу какой-то несолидный клочок бумажки. Фил посмотрел на него, переменился в лице, пробормотал нечто вроде «tvoyou mat'!» – и вдруг в его руках образовался пистолет. «Глок», – автоматически определила Скалли. – Австрийский самозарядный, девять миллиметров… И почему у русских спецагентов такое убогое табельное оружие?»

Убогое не убогое, а когда этот пистолетик Фил наставил на «режиссера», все слегка застыли и изобразили немую сцену.

– Ты пукалку-то свою убери! – совсем не кинематографично отреагировал на этот пассаж Кеша Гуценко. – И рули отсюда по-доброму. Нечего тебе с людьми искусства связываться.

– Я первый этих ребят застолбил! – взвизгнул экскурсовод. – Мне премию обещали.

– Если отсюда не уберешься, – ласково пояснил Кеша, – будет тебе и премия, и крематорий без очереди, и посмертное звание Героя России. Понял? Или мальчики мои тебе объяснять должны?

– Я понял, понял, – пугливо забормотал Фил и вжался в капот своего «линкольна». – Хрен с вами, забирайте этих. Дайте мне только уйти. Я вам дороги больше не перескочу…

С этой жалкой речью экскурсовод резво кувыркнулся через капот и затаился под прикрытием сверкающей машинной туши. Камуфляжные же актеры и понять сего маневра еще не успели, а уж тонированные стекла в «линкольне» бесшумно и стремительно опустились, на свет божий злобно глянули автоматные дула, числом четыре, и зарявкали так, что тошно стало. Скалли с Молдером схоронились в ближайший sugrob, Чарли просто в обморок упал (он не выносил вида крови), а актеров автоматными очередями выкосило всех до единого. Причем первым упал на московскую мерзлую землю Кеша Гуценко, издав перед смертью жуткий нечленораздельный рык. Правда, к чести отечественных кинематографистов надо упомянуть и о том, что в ответ на автоматную атаку из одной «киносъемочной» машины послышались беспорядочные и несерьезные выстрелы, но они уже не могли помешать общему положению дел. Тем более что в «линкольне» хоронился еще и гранатомет, и с его нехитрой помощью от огрызающихся представителей богемы остались только пылающие воспоминания.

Через минуту все было тихо. Фил появился из-за капота, как чертик из табакерки, с невыразимым презрением глянул на трупы в камуфляжном рванье и принялся неласково расталкивать агентов ФБР:

– Подъем, ребята! Наши победили! Давайте-ка в машину!

Мудрость спецагентов ФБР заключается в том, что они иногда проявляют крайнюю неоперативность. Раздосадованный тормозными американцами Фил-экскурсовод хотел уж было подбодрить дорогих гостей парой озорных выстрелов в воздух, но не вышло. Потому что едва Фил поднял пистолет, как в следующее мгновение уже опрокинулся навзничь, с выражением крайнего разочарования созерцая черненую рукоять кинжала, вошедшего в его грудь. А вслед за сим прискорбным происшествием ни с того ни с сего взорвался автоматосодержащий «линкольн» – присоединился, так сказать, к остальным огненным пионам, столь бурно расцветшим на заснеженном бетоне аэродрома.

– Скалли, как ты думаешь, что все это означает? – Молдер с видимым сожалением покинул гостеприимный сугроб и принялся хлопать Чарли по волосатым щекам, возвращая того к жизни.

– П-п-олагаю, з-з-за н-нам-ми охот-т-т-т-тились ды-ды-дыве российские спецслужб-бы! – Для Скалли пребывание в сугробе оказалось не столь уютным. Она ожесточенно принялась отряхивать снег со своего субтильного пальтеца. – Чарли, хватит лежать! – рявкнула она на несчастного гоминида. – Как будто тебе одному страшно в этой кошмарной стране. Стыдись! Можно подумать, ты не наш человек!

– Я вообще не человек, миледи, – пробубнил Чарли, не предпринимая, однако, попыток перейти в вертикальное положение. – Я не могу справиться со страхом, пока он на нас смотрит. Это проблемы генетической памяти.

– Кто? Кто смотрит? – нервно заоглядывались Скалли и Молдер. Вокруг не было ни одной живой души.

– Постарайтесь сделать вид, что не обращаете внимания на окружающее, – прошептал гоминид. – Он стоит на крыше вон той сувенирной лавки. Он невидим и очень опасен. Это он бросил кинжал в седого экскурсовода и поджег его машину огнем своих глаз.

– Да кто он? – изнывал от близости тайны Молдер. Блин, опять истина была где-то рядом, а он даже не чувствовал ее зловонного запаха!

– Он – чудовище,– прошептал Чарли. – Мой народ страшился таких больше, чем горных обвалов и метеоритных потоков.

– Чудовище? Что это означает? – удивилась Скалли.

На этот вопрос Чарли не ответил.

– Хорошо, а шанс уйти от него у нас имеется?

И опять-таки Чарли промолчал, обреченно зажмурив глаза. Вместо него ответил другой голос, ласковый, как солнце над пустыней Гоби:

– Шанс уйти у вас есть, уважаемые спецагенты. Но у вас нет шанса уйти живыми.

– Вот это деловой разговор! – обрадовался в пустоту Молдер. – Каковы ваши требования?

– Полноте, какие требования! – Голос стал еще ласковей, а пустыня – еще суше и пустынней. – Вы же гости столицы. Правда, в отличие от предыдущих… экскурсоводов, у меня для вас есть более интересный вариант развлекательной программы.

– А именно? – Скалли занервничала. Нечасто ей приходилось разговаривать с невидимками, да еще, по определению Чарли, опасными и изменчивыми сердцем.

– Сейчас подъедет мой транспорт.– Садитесь в него без рассуждений. Я буду на связи.

– И куда нас отвезут? – не унималась Скалли. – Знаете ли, наше правительство не допустит гибели федеральных служащих…

Через все пространство площади, ветвясь и изгибаясь, проскочила длинная молния ядовито-бирюзового цвета. И голос иронично спросил:

– Неужели?

– Скалли, лучше заткнись! – умоляюще потребовал Молдер. – Ты что, забыла – мы у сумасшедших русских, они не станут с нами церемониться!

– Спецагент Молдер, – опять голос невидимки. – Меня всегда восхищало ваше умение верно оценивать ситуации. О, а вот и транспорт.

И впрямь перед опешившими агентами взялась как из-под земли машина совершенно неизвестной Молдеру модели.

– Располагайтесь, не чинитесь! – Голос явно веселился. – Прокатимся с ветерком!

– Молдер, мы погибли, – тоскливо прошептала Скалли.

– Похоже на то, – ответствовал Молдер. – Так не посрамим же завоеваний американской демократии!

– Это ужасно, – чуть не зарыдал несчастный гоминид Чарли.

Отягощенные этой мыслью, они уселись в загадочную машину. Та весьма резво для своего внешнего вида рванула с места.

И что интересно, за рулем этой резвой машины не наблюдалось никого, хотя бы отдаленно напоминающего шофера.

г. Кимовск, Тульская область,

Россия

8 января, четверг, 9:30.

– Ты зачем?! – спросил Трифон, нервно наблюдая за парящей на уровне его носа дланью.

Конечно, логичнее и правильнее в такой ситуации незнакомому человеку задать вопрос: «Ты кто?» Но так ведь это человеку! А не отдельной, гм-м, детали. Тем более что и слепому ясно – какова эта деталь. А вот зачем она и, что интереснее, откуда взялась в мирной и до последних часов отнюдь не паранормальной квартире нашего героя, вопросы куда более актуальные.

Трифон вспомнил свой сон: предупреждение тети Капы, ее «подарок» и бесконечные телевизионные прославления новейшей спасительницы человечества – заботливой женской руки. Но то сон… Допустим, его можно объяснить – ведь как раз перед тем, как заснуть, Трифон обнаружил в своем коридоре коробку с… рукой. Обнаружил и не придал сему факту серьезного значения. Потом проснулся, не узнавая своей вычищенной и благообразной квартиры, но тоже особенно-то не ломал голову над тем, как такое могло свершиться. А теперь вот оказалось, что рука (похоже, та самая, из коробки) вполне жизнеспособна, бойка и настырна.

Но это же какой кошмар!

И зачем такой кошмар нашему герою в его спокойной прекраснодушной жизни?!

Он ведь не экстремал какой-нибудь, не извращенец с маниакальной страстью к различным частям человеческого тела! Если эта рука вознамерилась бесповоротно поселиться в квартире Трифона, что подумают соседи? И друзья, изредка приходящие в гости?! Трифон схватился за свои косички, мысленно представив подобную ситуацию. К примеру, сосед – интеллигентный алкоголик, бывший настройщик роялей – явится к Трифону в состоянии горячего желания получить материальное вспомоществование, а в коридор вместо Трифона высовывается эта рука и являет смиренному алкоголику негуманный кукиш! Хотя в этом есть, несомненно, и положительный момент. Во-первых, Трифоновы деньги целей будут, ибо алкогольный рояльный настройщик не имеет обыкновения возвращать долги, а наш герой отнюдь не богат. И второе: явление свободно парящей в воздухе руки, возможно, так отрезвит попрошайку, что он навсегда забудет о благотворном влиянии водки на организм.

Хотя последнее сомнительно.

Про друзей же и вовсе лучше не вспоминать – они и без того при любом удобном случае стараются Трифона морально уязвить, попрекнуть необщительностью, скромностью жизни и отсутствием честолюбия. А также отсутствием стандартной девушки на сердечном горизонте. И вдруг они узнают про эту руку! Сразу посыплются ядовитые сожаления, издевательские намеки: как же, девушку завести – не потянул, довольствуешься каким-то кибернетическим обрубком! Нет, приятелям об этом ни слова! Засмеют!

– Вот ты какая несимпатичная пакость! – мрачно сказал Трифон, разглядывая вояжирующую по комнате руку пасмурным взором. – Не было печали! И на кой черт ты свалилась на мою голову! И что мне с тобой делать?

Рука на миг замерла, затем метнулась к письменному столу. Схватила со стола листок бумаги и авторучку и со всем этим добром пристроилась рядом с Трифоном на диване (наш герой от этого вжался в спинку и слегка позеленел). Но рука вела себя неагрессивно. Просто принялась что-то быстро и даже с каллиграфическим изяществом выписывать на листке бумаги. Потом продемонстрировала свой труд Трифону.

– Очень мило! – похвалил Трифон. – Просто замечательно. Только я не знаю иероглифов. Это ведь иероглифы?

Рука задумчиво (как показалось Трифону) похлопала по пузатому диванному сиденью. Затем щелкнула пальцами и легонько потрепала Трифона по щеке (тот взвизгнул от отвращения и ужаса). И снова принялась рисовать. Только теперь не иероглифы, а значки, немного напоминающие египетские пиктограммы. Трифон сначала не хотел смотреть на это художество, но естественное человеческое любопытство взяло-таки верх.

Вот что получилось у его новой знакомицы: рука, двойная ломаная линия, глаз, фигурка человека, рука, пирамида, тройная ломаная линия, летящая птица, рука, меч, фигурка человека, тройная ломаная линия.

– Не уверен, что смогу это правильно прокомментировать, – сказал Трифон. – Наверное, рука – это ты.

Щелчок пальцами.

– Слушай, а давай сразу договоримся! – осенило Трифона. – Если ответ положительный, то ты щелкаешь пальцами один раз, а если отрицательный – то два. А если сомневаешься, то…

Щелчок, щелчок, щелчок.

– Да, три. Вот, кстати, что интересно: по-русски ты писать не можешь, каляки всякие рисуешь, а то, что я говорю тебе, – понимаешь. Как это получается? Ведь ушей-то у тебя нет.

Рука безмолвствовала с загадочным видом: дескать, я вообще существую только для того, чтоб ты без конца удивлялся моей неповторимости. И радуйся этакой благодати – общаться с чудом природы!

(Читатель! Заметьте, Трифон уже не отшатывается от загадочного оккупанта. Или, скорее, оккупантки. Он пытается понять и наладить контакт. Похоже, следовало бы продвинуть Трифона по дипломатической части. Это все-таки круче, чем упаковка для тротила или режиссура.)

– Итак, рука – это ты, ломаная линия… гм, похожа на волну. Ты приплыла?

Щелчок, щелчок.

– Прилетела? Тут еще птица нарисована, кстати.

Снова двойной щелчок.

– Ну не знаю! Может, это глагол какой, означающий… Означающий твое отношение к глазу и к фигурке человека!

Щелк.

– Ага. Глаз, наверно, значит «смотреть, наблюдать». То есть получается: ты – двойная ломаная линия – смотреть – фигурка человека… Человека… Ты смотришь на человека?

Рука отмахнулась от домыслов Трифона и быстро заштриховала нарисованную фигурку человека черной пастой.

– Черный человек… – протянул Трифон. – Чернокожий? Я?

Щелк.

– Ты смотришь на меня!

Щелк. Щелк.

– Ну да, это глупо, откуда у тебя глаза. Ты… Ты не смотришь, ты за мной присматриваешь!

Щелк!

– Обалдеть! – с чувством произнес Трифон. – Ты какая-нибудь шпионская штука, да?

Трижды щелчок.

– Ответа не знаешь? Так. Ладно. Дальше у нас что? Дальше у нас опять рука и пирамида. Ты – рука из египетской пирамиды? Рука фараона?

Раздраженный двойной щелчок.

– А, ну да, как же я забыл, ты же выглядишь как женская рука. Значит, ты рука фараонши. Фараонки. Женщины фараонского происхождения… Гм-м, чушь какая! Но ты не обижайся на мои толкования. Сама виновата – рисуй понятнее, я тебе кто, Шампольон? Что может означать пирамида, кроме того, что она, гм, пирамида, а? Стоп. Пирамида – это же что-то связанное с похоронами! Это склеп! Понятно, рука из склепа! Из загробного царства!

Очень-очень раздраженный двойной щелчок и серия дополнительных рисунков под основными!

– Рука, пирамида, человек в пирамиде, глаз, двойная волнистая линия, кувшин? Голова рогатого улыбающегося быка?! Ну и как я это расшифрую? Ты хочешь загнать меня в пирамиду? То есть в гроб? В смысле умертвить, что ли?

Двойной щелчок! Двойной щелчок! Двойной щелчок!

– Не понимаю. Я в Египте не жил, не знаю, как такие надписи читать.

Рука явно заволновалась. Выглядело это жутковатенько: рука, быстро семеня пальчиками, заелозила по дивану, потом перебралась на стену и пошуршала ноготками по обоям. Потом вдруг рванула по воздуху через всю комнату – к книжному стеллажу, где блестела глянцевой обложкой одна из любимейших Трифоновых книг «Как построить дачный дом своими руками». На обложке красовался прелестный деревянный дом с красной черепичной крышей. Рука схватила книгу, подтащила к замершему на диване Трифону и принялась попеременно тыкать указательным пальцем то в свой рисунок пирамиды, то в снимок дома. До Трифона дошло.

– Это дом?! То есть ты – рука в доме?! В доме человека? Черного! В моем доме! Ффу, а я уж чего только не придумал! Ты это… рисуй яснее, что ли!

Ласковый однократный щелчок и попытка погладить Трифона по голове.

– Значит, ты в моем доме за мной присматриваешь… Так, волнистые и ломаные линии опускаем, все равно непонятно. Птица и меч в первом случае, кувшин и голова быка… улыбающегося быка – во втором. Опять фигня какая-то! Птица… Курица – не птица, женщина – не человек. Ну да, ты не человек, ты просто рука… Неправильно рассуждаю? Ха, хотел бы я посмотреть на того, кто в такой ситуации сумеет рассуждать правильно! Птица в полете. Типа того, что я свободен, как летящая птица? Опять не то. Ладно, а меч? Меч – символ защиты. Я должен тебя защищать?

Щелк. Щелк.

– Ого. Ты должна меня защищать?!

Щелк!

– Круто. – Трифон впервые за все эти безумные часы поглядел на руку с уважением. Такая хрупкая, понимаешь, худенькая, даже в какой-то мере костлявая, а собирается его защищать! Вот смех! И ростом-то не вышла, в смысле, размером: всего-то до локтя, а какие амбиции! А пальчики на вид такие слабенькие. Хоть, конечно, очень симпатичные, черт возьми. Даже у Димки, девушки своей безнадежной мечты, Трифон таких нежных пальчиков не наблюдал.

Тут он сам над собой горько рассмеялся. Тоже, блин, нашел что сравнивать: живую и прекрасную девушку с некоей рукообразной сущностью! Кстати, осенило Трифона, а ведь это классное выражение – «рукообразная сущность»! Очень здорово определяет статус подселившегося к нему артефакта!

Рука нетерпеливо постучала ноготком по разрисованной бумаге: не отвлекайся, мол, расшифровывай давай!

– Нет, – замотал головой Трифон. – У меня уже мозги коротят от такой напряженной деятельности. Кувшин и быка я потом растолкую. И волнообразные линии тоже. Лучше попробуем объясняться методом вопросов и ответов. Ты – искусственное существо?

Щелк. Щелк.

– Ж и в о е?!

Один щелчок и гордый жест.

– То есть тебя не создали, а родили? Вот такой, да?

Щелчок и некий жест, примерно означающий: «И что в этом такого странного? Мало ли кто в каком виде рождается! Бывает и хуже!»

– А-а… – Трифон понимал, что безвозвратно сходит с ума. – А кто твои родители? Нет, погоди, не рисуй, я так до пенсии твоих рисунков не разберу! Задам вопрос иначе, хотя, конечно, это нескромно: отец у тебя есть?

Щелк.

– Мать?

Щелк.

– Они… люди?

Тройной щелчок. Рука сомневалась в принадлежности своих родителей к виду «человек разумный».

– Инопланетяне?! – восторженно выдохнул Трифон, растеряв остатки своей рассудительности.

Наконец-то!!! Вот этим все и объясняется! Рука – представитель иной цивилизации, настолько высокоразвитой, что надобность в наращивании вокруг одной руки дополнительных систем и функций организма просто отпала. Точно! И вот инопланетная рука явилась на Землю с миссией братской помощи, наблюдения и защиты! И не кому-нибудь, а именно Трифону Вамбонговичу Оглоедову, симпатичному скромному молодому человеку русско-африканского происхождения, выпала великая честь стать первым объектом заботы братьев (или сестер?) по разуму.

У Трифона даже голова слегка закружилась: ясно представилось ему, как вместе с инопланетной рукой путешествуют они по всему миру, дают интервью и автографы, рассуждают о новом витке галактической дружбы… То есть рассуждает, конечно, Трифон, зато руке приходится давать огромное количество автографов, производить миллиарды пожатий, благословений и дружественных похлопываний по плечу. Под девизом «Протяни другому руку!» на Земле заканчиваются войны, экономические кризисы, воцаряется мир и всеобщее благоденствие, а Трифон пишет книгу «Наша рука», и книга мгновенно становится мировым бестселлером, лидером продаж, славой издательств, источником баснословных гонораров для скромного, но уже великого автора… А потом, допустим, Трифону звонят с Байконура… Нет, лучше сразу с мыса Канаверал:

– Господин Оглоедов!

Нет, вот:

– Господин всемирный президент!

Так-то лучше. Значит, звонят. Видеозвонком:

– Господин всемирный президент, случилось беспрецедентное событие! Мы не одиноки во Вселенной! Братья по разуму хотят заключить с землянами нерушимый договор о взаимовыгодном сотрудничестве! Просят вас и вашу руку прилететь на Марс для свершения акта подписания!

Трифон, конечно, отнекивается, скромничает, как и положено скромничать всякому президенту земного шара:

– Да что вы, куда это мы с рученькой полетим на старости лет… Да у нас с нею плановая прополка, высев среднеспелой фасоли, написание мемуаров… И без нас есть на Земле достойнейшие. Пусть они и идут на контакт с братьями по разуму!

Тут начинаются митинги исключительно планетарного характера. Народы мира толпятся с плакатами: «Трифон, лети на Марс!», «Трифон, ты честь и совесть нашей планеты!» И марсиане тоже, конечно, волнуются и упрашивают. И даже обещают бесплатно прислать за Трифоном свой самоновейший гиперпространственный «Челленджер». Либо «Вояджер». Но уж никак не «Шаттл». Трифон не может устоять против воли народов, берет с собой руку и смело отправляется на Марс. А постаревшая, но все равно чудовищно прекрасная Димка, утирая джинсовым заскорузлым рукавом слезы, провожает взглядом в небе яркую точку ракеты и шепчет: «Вот западло, раньше-то я его голимым фуцином считала, а он крутой ништячный децибел!» А на Марсе, на Марсе-то…

…Трифон очнулся от ощутимо болезненного щелчка по носу. Марсианские пейзажи, экстремальная красавица Димка, вселенское президентство – все рассыпалось прахом. Трифон вздохнул и устыдился собственных мечтаний. Устыдился даже того, что вообще посмел мечтать. Раньше он себе таковых вольностей практически не позволял! А тут прямо развезло, как пьяницу!

– Значит, ты инопланетного происхождения, – повторил руке Трифон.

Щелк, щелк.

– Нет?! Вот блин… Ты на Земле родилась?

Щелчок.

У Трифона скоро нервный тик начнется от такого количества щелчков, точно!

– А где? В смысле, в какой стране? Или хоть на каком континенте?

Не дает ответа.

– Погоди, погоди… – Трифон призвал на помощь остатки своего логического мышления. – Ведь была же коробка! Твоя! В которой ты лежала (кстати, как ты умудрилась оттуда выбраться, ума не приложу). И там записочка какая-то дурацкая с названием фирмы! Китайской! Значит, ты китайского происхождения! Я пойду возьму коробку – посмотрю, что это за фирма!

Трифон метнулся в коридор. Чисто. В кладовку – нет и следа от блестящей коробки! И ни намека – на шелковую ленту!

К тому же в ранее захламленной кладовке теперь царил та-а-акой генеральский порядок…

Наш герой разочарованно вернулся в гостиную. Глянул на примостившуюся на диванной подушке руку:

– Ты выкинула?

Щелчок отрицательный.

– Ага, конечно! – скептически ухмыльнулся Трифон. – Вот взяла коробка и сама собой испарилась в пространстве! Чтоб понапрасну не мусорить!

Щелчок сомнения.

– Не знаешь? А кто знать будет?

Опять сомнение.

– Поверил я тебе, – пробормотал наш герой, но все же уселся рядом с рукой, спросил нерешительно: – Значит, ты не из Китая? А иероглифы тогда зачем рисовала?

Рука молчала. В смысле, не щелкала.

– Ладно. Понятно. Это твоя маленькая тайна. Не хочешь – не говори. То есть, конечно, не говори… То есть не щелкай. Тьфу, черт, вот я запутался-то!

Рука без определенного места жительства придвинулась к Трифону и ободряюще похлопала его по коленке: не зависай, корешок, все путем, расслабься!

И Трифон вправду как будто расслабился, без прежней испуганной озадаченности глянул на рукообразную сущность:

– А сколько тебе лет?

Рука погрозила пальчиком.

Трифон смешался:

– Ох, извини, я забыл, что женщин о возрасте спрашивать не принято… А ты еще та штучка!

И по элегантному жесту руки Трифон понял: да, она штучка действительно та. И опять от этого понимания мурашки заскакали по коже. Но скакали они недолго – Трифон своим мурашкам особой воли не давал, можно сказать, держал их в ежовых рукавицах.