Текст книги "Спицы в колесе Сансары"

Автор книги: Надежда Первухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– А хочешь, я отрежу свой хвост? – спросил Влад.

– Ты с ума сошел! Зачем?

– У тебя будет боа, какого нет ни у кого. Боа из хвоста лемурийца!

– Лемуриец, если не перестанешь болтать глупости, у тебя будут неприятности.

– К примеру, какие?

– Я уйду.

– О, только не это! Лизонька, не сердись. Позволь поцелуй.

– Э-э, это разве поцелуй?

– С какой стороны посмотреть.

– Влад, извини, но…

– Что?

– Я ужасно есть хочу.

– Признаться, я тоже. Тогда в душ и на кухню.

Душ они приняли вместе – не из эротических соображений, а просто Влад еще побаивался отходить от Лизы: камень мог погаснуть на любом расстоянии и ввести своего хозяина в кому. На кухню они тоже спустились вместе: Влад усадил Лизу во главе стола, а сам достал из холодильника стейки и принялся их жарить. Лиза не спорила. Ей нравилось смотреть, как готовят мужчины.

А еще она поняла, что у нее началась новая жизнь.

Жизнь с Владом.

Шамбала

Время неизвестно

– Разбойники? – дрожащим голосом произнес Друкчен. – Вот это я попал…

– Добрый человек, ты не бойся нас. Мы просто заберем твои вещички и уйдем. Не будем душегубством заниматься.

Страх Друкчена пропал перед жадностью. Принцесса Ченцэ снабдила его различнейшими вещами и драгоценностями, а он, даже не посмотрев на них, должен отдать каким-то разбойникам?! Интересно, кстати, откуда в Шамбале, стране света и святости, оказались разбойники? Видать, тут все не так свято, как рисуется!

– Вот что, – сказал Друкчен. – Вещей вам не видать, потому что сама принцесса Ченцэ дала их мне. Кощунством было бы отдавать эти вещи в руки разбойников. А если вы хотите подраться, я готов. Я освоил стиль обезьяны и журавля, так что могу постоять за себя.

– Ах так, незнакомец! – вскричал самый высокий разбойник. – Хочешь биться? Да я тебя развею как пыль, растрясу как мякину, расколочу как глиняный кувшин!

– Хвасталась жаба, что может море выпить, – презрительно сказал Друкчен, хотя все поджилки у него тряслись. – Дайте мне меч! У кого я могу одолжить меч на время боя? Впрочем, что и спрашивать, вы все люди непорядочные, а значит, и мечи у вас недостойные!

– Постой, добрый человек, не хули нас, – вышел из кучки разбойников сгорбленный старичок в одеждах даосского монаха. – Я монах Куй по прозвищу Аист Не Вовремя, и я могу одолжить тебе свой меч. Он не простой, он освящен молитвами настоятеля монастыря Трех Гор. Им ты можешь биться.

– Отлично! – Друкчен взял меч и увидел, что тот отлично выкован, изящен и с прекрасным балансом. – Пусть скажет свое имя тот, против кого я буду драться, тогда и я назову свое имя.

– Меня зовут Жуй по прозвищу Железная Крыса! – выпятил грудь детина. – А ты кто?

– Я Друкчен, честный человек без прозвища, – сказал наш герой. – А как звать остальных?

– Я Дуй по прозвищу Ветер В Ракитах, – представился толстый разбойник с одним глазом.

– Я Лей по прозвищу Яшмовый Таз!

– Я Пей по прозвищу Волшебник Лазуритового Города!

– Вот и хорошо! – подытожил Друкчен. – Я принесу ваши головы принцессе Ченцэ и буду знать, как каждую поименовать. Что ж, Железная Крыса, защищайся!

Детина взревел, дико завращал очами и, подняв меч, устремился на Друкчена. Тот вдруг позабыл всякий страх и понял, что его руки и ноги поразительным образом окрепли. Он встал в основную позицию стиля обезьяны и скрестил свой меч с мечом противника.

Тот не ожидал такого отпора. Друкчен напирал, разбойник едва увернулся от удара. И снова замах!

– Да ты правил не знаешь! – крикнул Друкчен, парировав замах.

Теперь уж он устремился в атаку. Он делал молниеносные выпады, а противник отражал их. Мечи звенели и высекали искры. И, как говорится в древней книге «Речные заводи», более пятидесяти раз сходились они, но ни один не мог победить.

Друкчен видел, что его враг выдохся, сам же он ощущал лишь бодрость, словно хлебнул молодого вина.

– Сдайся, Железная Крыса, – кричали его подельники. – Не видишь, он черта переборет! Уйдем отсюда, не будем ничего трогать, да еще и приплатим молодцу, чтобы он о нас помалкивал!

Но Жуй все равно отчаянно сражался, ибо хотел защитить сомнительную честь своего имени. Он отчаянно махнул мечом и сбил головную повязку с головы Друкчена. По плечам последнего, легко звеня и ярко переливаясь, рассыпались золотые волосы.

– О боги! – вскричал монах Куй. – У этого человека золотые волосы!

Жуй немедленно отступил и опустил меч. На лице его был написан испуг.

– Да, у меня волосы сделаны из золота, потому что собственные сгорели вместе с кожей! – прокричал Друкчен. – Не понимаю, почему это вас так поразило. Сражайся, Жуй!

– Нет, господин, я не стану более с вами сражаться, – сказал Жуй и отбросил меч. – Прошу господина считать меня своим рабом.

– И нас, и нас считайте своими рабами, господин! – сказали вразнобой разбойники и повалились на колени.

– Да что с вами? – удивился Друкчен.

– Позвольте объяснить, – поднял руку Аист Не Вовремя.

– Объясните, конечно, только сначала пусть все поднимутся с колен.

– Господин без меры милостив.

Разбойники встали. Вперед выдвинулся даосский монах.

– Видите ли, господин, когда мы получили от настоятеля монастыря Трех Гор благословение разбойничать, он предрек, что над нами не будет главаря до тех пор, пока один из нас не сразится с человеком, у которого волосы будут из чистого золота. Мы уже долго промышляем грабежом и разбоем, но до сих пор такого человека не встречали и были без главаря как цыплята без наседки. И вот боги смилостивились над нами! Будьте нашим главарем, почтеннейший Друкчен, а мы будем во всем вам повиноваться.

Друкчен призадумался. Стать главарем разбойников? Не очень-то приятная перспектива, но, с другой стороны, он ведь может склонить этих заблудших людей ко благу.

– Хорошо, – сказал он. – Я стану вашим главарем, но не раньше, чем вы мне объясните, как разбойники появились в столь святом месте, как Шамбала.

– О, господин, – рассмеялся даос. – Вы думаете, что Шамбала – это святое место? Вы заблуждаетесь. Здесь есть все пороки, присущие грешному человеку. Только люди здесь особенные. Они вместе с пороками обладают сверхъестественными способностями и бессмертны.

– Погодите, выходит, и вы бессмертны?

– О нет, – покачал головой даос. – Так же как и вы. Бессмертны лишь люди, созданные в Шамбале. А пришедшие в нее извне – смертны. Или, скорее, превращаемы.

– Что значит «созданные»? Что значит «превращаемые»?

– О господин, мы точно не знаем. Знаем лишь, что все высокопоставленные люди Шамбалы, все богатые и знатные, родились не от отца с матерью, а были созданы в особых чанах зарождения. Превращаемые люди – это такие, как вы и я. Те, кто попал в Шамбалу из обычного мира. В обычном мире со временем мы бы умерли, но в Шамбале нет смерти – есть превращение. Колесо сансары, а мы спицы в этом колесе. Когда один ваш жизненный цикл подойдет к концу, вы не умрете, но изменитесь. Например, станете мулом или бабочкой. Все зависит от кармы и положения в обществе.

– Мне ничего такого не сказали, – прошептал потрясенный Друкчен. – Когда я сюда попал…

– А как вы сюда попали?

– Я… я взорвался в машине, упавшей в пропасть.

– О, вам не повезло. Хотя кому как. Вот мы – все пятеро – были альпинистами, замерзли при восхождении на Кайлас и оказались здесь. Конечно, мы не сразу стали разбойниками. Вот я был монахом в монастыре Трех Гор, а мои товарищи подвизались на разных службах: кто варил еду, кто чистил отхожие места. Но однажды мы все встретились и решили разбойничать. Красть помаленьку то там, то здесь. Конечно, мы побаиваемся воинов, ведь если нас поймают, то принудят к низменному превращению.

– А что значит – низменное превращение?

– Превращение в предмет. Горшок или скамью. Здесь, господин, ни одна молекула не пропадает даром.

– Слушайте, но вы больше похожи на героев книги «Троецарствие», чем на современных альпинистов.

– О, это Шамбала всех так меняет. Время здесь не течет, оно застыло. Как раз на средневековом уровне.

– Но почему?

– Кто знает ответ? Никто. Может, это выгодно правителям Шамбалы.

– А кто они, правители Шамбалы?

– Император Эли и императрица Ен. Говорят, что сначала были сотворены они, а потом уж вокруг них сотворили Шамбалу. Но никто не знает правды.

– Скажите, а вот вы грабите…

– Домá и прочие строения, но только не людей. Мы боимся попасться на глаза даже простому человеку. Он донесет воинам, и тогда на нас устроят настоящую охоту. Да кроме того, всякий настоящий житель Шамбалы обладает такими способностями, что может сильно нам повредить.

– Понятно. Значит, вы домушники. Но скажите, куда вы сбываете награбленное? Неужели в Шамбале есть притоны, которые принимают награбленное добро?

– Конечно, есть! В Шамбале есть все, кроме смерти, дорогой господин! Мы сносим награбленное в дом госпожи Мой-нян. А она через верных людей переправляет добро в другие миры.

– В другие миры?

– Конечно! Ведь существуют другие миры помимо нашего. А некоторые товары из Шамбалы Мой-нян переправляет во внешний мир – на обычную землю. Там за них дают громадные деньги.

– А что вы делаете с деньгами, которые выручаете?

– Мы выручаем не деньги, дорогой господин.

– А что же? Ради чего такой риск?

– Ради трудодней.

– Ради чего?

– Ради трудодней.

– Объясните, я снова не понимаю.

– Видите ли, добрый господин, все существа в Шамбале – от мала до велика – трудятся. Каждый на своем месте. За труд они получают так называемые трудодни. Каждый отчитывается, сколько работы он сделал, и за это получает соответственные трудодни. Если у тебя много трудодней и они большие, то есть за тяжелый труд – ты получаешь вкусную еду и питье, хорошую одежду, жилище и обстановку. И даже можешь взять спутницу-товарища. А если трудодней у тебя мало и они за легкий труд – мало еды, мало одежды и спутницы-товарища тебе не видать, как своих косиц.

– И у кого же больше всего трудодней в Шамбале?

– Больше всего, конечно, у императора и императрицы. Подумай только, как они трудятся, чтобы сохранить мир и благоденствие в Шамбале! Потом у приближенных к императорскому дому – сколько церемоний надо выполнять! Потом у различных по рангу чиновников – вот у кого труда больше всего, ведь они должны направлять простой народ и учить его, как жить. Потом у армии…

– В Шамбале есть армия?

– Конечно! Есть воины внутренних и внешних войск. Они должны блюсти наши границы от внутренних и внешних врагов. Шамбала – совершенное государство, на нее кто только не зарится! Так вот. О трудоднях. Когда мы жили просто и работали каждый кто где…

– Я настраивал грависистему безлошадных повозок…

– Я чистил отхожие места…

– Я присматривал за пожертвованиями в храме…

– Я стриг ногти у посетителей бань…

– Я был монахом на побегушках у настоятеля… Так вот, когда мы работали кто где, мы получали очень мало трудодней и ничего не могли себе позволить, даже чашку вина в праздник императора. Тогда мы вспомнили друг о друге и связались между собой.

– А как вы связались между собой? Вы работали недалеко друг от друга?

– Нет. Просто у каждого жителя Шамбалы рангом ниже архата стоит клеймо. И через это клеймо можно связаться с кем угодно. И найти кого угодно. Так мы связались и нашли друг друга.

– А кто такие архаты?

– Высшие существа. Император, его семья, чиновники, воины и еще те из обычных людей, кого особо отметят высшие. За какие-нибудь заслуги. Покажите вашу правую ладонь, господин.

Друкчен показал. Его ладонь была чиста.

– Архат, архат! – вскричали разбойники и снова повалились перед ним на колени.

– Да в чем дело?

– У вас, господин, нет клейма. Вы особый, вы высший, вы архат. А у нас есть клейма, вот.

И разбойники показали правые ладони, на которых было вытатуировано по глазу.

– Встаньте с колен! Ну пожалуйста! – попросил Друкчен.

– Господин, наши жизни в ваших руках. Вы можете выдать нас внутренним войскам. И тогда нас превратят в ночные горшки.

– Я никому не выдам вас. Я решил стать вашим главарем.

– О, господин!

– Только расскажите мне, как вы тратите свои трудодни.

– Ну мы больше всего, конечно, тратим на выпивку да на красоток. Постоянных жилищ у нас нет, живем где придется. А собираемся по сигналу – три синих огонька на болоте Чармуджан. Нас еще не поймали, а с вами, господин, и вовсе не поймают…

И тут в дверь снизу громко постучали:

– Отворите! Внутренние войска!

Разбойники перепугались до смерти:

– Вот мы и попались!

– Спокойно! – сказал Друкчен. Он громко спросил: – Что вам нужно?

– В вашем доме соседи услышали шум и прислали нас узнать, все ли спокойно.

– Да не так уж и спокойно, господа. Прошу простить за шум: я распекаю своих нерадивых слуг. Они опять напутали с ужином и моим костюмом.

– Ах, простите, господин…

– Друкчен.

– Ах, спаситель принцессы Ченцэ! Не смеем более тревожить ваш покой. Простите! Если угодно, мы сами накажем ваших слуг и завтра же пришлем новых.

– Не стоит. Я привык к этим. Спасибо за беспокойство.

– Еще раз простите!

И воины удалились – это Друкчен видел из окна.

Когда все стихло, разбойники в третий раз повалились Друкчену в ноги:

– Вы спасли наши ничтожные жизни, господин!

– Слушайте, мне уже надоело, что вы все время падаете на колени, – весело сказал Друкчен. – Опасность миновала, спрячьте кинжалы и мечи.

– Эх, сейчас бы выпить по полной чарке!

Друкчен сказал:

– Вероятно, на кухне есть вино…

– Нет, господин. Мы должны достойно отблагодарить вас. И закрепить наше соглашение о том, что вы теперь главарь нашего отряда. Для этого нужно идти в «Озорную пташку».

– «Озорная пташка»? Хорошо звучит!

– А выглядит еще лучше, господин! Вы будете довольны. Тем более что заправляет «Озорной пташкой» та самая Мой-нян, которой мы сбываем наше добро. Вам не худо бы познакомиться с нею и отдохнуть в ее обществе.

– Что ж, идемте в «Озорную пташку». Может, прихватим что-нибудь из моих вещей, чтобы заплатить за выпивку?

– Нет, господин, мы угощаем! Только выбираться из этого дома будем задворками, а то как бы ваши соседи снова не подняли шум.

– И верно.

Друкчен и разбойники погасили во всем доме свет и черным ходом выбрались в маленький проулок.

– Следуйте за нами, господин, и простите, что мы не можем нести вас в паланкине. Но мы обязательно исправим эту оплошность.

– Я обойдусь и без паланкина. Куда идти?

– Сюда за нами пожалуйте.

Под предводительством даосского монаха разбойники и Друкчен пошли по улицам ночного Чакравартина. Скоро Друкчен заметил, что богатые и роскошные кварталы с садами и фонтанами сменяются кварталами победнее да поскромнее. Но везде было очень чисто и тихо, этого он не мог не отметить. Не то что на некоторых улицах Лхасы. О Лхаса, Лхаса, благословенная столица, увижу ли я тебя!

Наконец разбойники подошли к скромному на вид двухэтажному зданию без окон, увитому плющом с большими резными листьями.

– Вот мы и пришли, – сказал монах и постучал особым стуком.

Дверь тотчас же отъехала в сторону. За дверью возник огромный негр с голым торсом и в красных шароварах, подпоясанных синим широким кушаком.

– Монах и компания, – пробасил негр. – Всегда рады вас видеть. А это что за новый человек?

– Отныне это наш господин и повелитель, – сказал Пей по прозвищу Волшебник Лазуритового Города. – Пропусти нас, Али.

– Добро пожаловать! – сказал Али, отстраняясь. – У матушки Мой-нян самое веселье.

Они вошли в «Озорную пташку», и Али крепко запер за ними двери.

Наши гости шли по украшенному цветами коридору и слышали, как отовсюду доносится звонкий женский смех, музыка и стук чарок.

– Кажется, я весело проведу ночь, – сказал Друкчен монаху.

– О, мы все весело проведем ночь, не сомневайтесь в этом, господин.

Али привел их в большой зал, освещенный десятками масляных светильников. Курились благовония, от ароматов цветов и надушенных женских тел у Друкчена сразу закружилась голова.

– А Шамбала не такое уж и постное местечко, если здесь есть «Озорная пташка», – пробормотал Друкчен.

– Присаживайтесь, – сказал Али.

Он указал на мягкие диваны, обитые золотой парчой и бархатом. На диванах было разбросано множество подушек.

– Я приглашу хозяйку, – вымолвил Али и удалился, покачивая могучим торсом.

– Али – раб госпожи Мой-нян, – шепнул Друкчену Лей. – Не дай бог отведать крепости его кулаков. Его даже воины внутренних войск побаиваются.

Все расселись по диванам. Друкчен наслаждался ароматами и прекрасной музыкой, хотя понимал, что привели его не в концертный зал.

Разбойникам не пришлось ждать и пяти минут, как к ним вышла очаровательная женщина. Высокая, стройная, с длинными, черными как уголь волосами и бледным лицом, она казалась выточенной из нефрита или яшмы. Ее лицо хранило отпечаток благородства, а глаза были очень выразительны. Одета красавица была в алое, расшитое цветами длинное платье, подпоясанное поясом из пластинок чистого золота. На ногах красовались туфельки, опушенные белым мехом, руки были в браслетах и кольцах.

Разбойники и Друкчен встали и поклонились.

– Приветствуем тебя, госпожа Мой-нян!

– Приветствую и вас, вольные люди, в «Озорной пташке»! Но среди вас есть тот, кого я еще не знаю. Кто ты, незнакомец? Назовись и знай, что, каким бы ни было твое имя, оно останется в тайне внутри стен «Озорной пташки».

– Меня зовут Друкчен, – поклонился наш герой.

– Ах! – распахнула веер госпожа Мой-нян. – Сам спаситель принцессы Ченцэ пожаловал к нам! Вы хоть знаете, кого привели, болваны?

Разбойники замялись:

– Мы знаем лишь то, что он высший… У него нет клейма…

– Господин Друкчен взорвался в огненной колеснице, спасая жизнь принцессы Ченцэ. На этой колеснице он доставил принцессу в Шамбалу к ее названым родителям. Так ли я говорю, господин Друкчен?

– Во всяком случае, это же я слышал и от самой принцессы Ченцэ.

– Присядьте, – сказала госпожа Мой-нян и щелкнула пальцами. – Немедленно вина и закусок! Несите полный стол! – Затем она любезно улыбнулась Друкчену: – Ни слова больше с вашей стороны, пока не отведаете моего вина и закусок. Оцените гостеприимство «Озорной пташки».

Большой круглый стол, уставленный кувшинами вина, золотыми кубками и тарелками с различными яствами, появился во мгновение ока.

Госпожа Мой-нян налила в кубок вина и поднесла его на уровне бровей Друкчену:

– Выпейте, мой господин!

Друкчен взял кубок и выпил. Вино оказалось превосходным.

– Великолепное вино! – сказал он госпоже Мой-нян.

– Я рада, что мое скромное винишко заслужило ваше доброе слово, – лучезарно улыбнулась Мой-нян. И обратилась к разбойникам: – Вы, милостивые государи, сегодня будете обслуживаться не мной, а вот этими девушками. Мое внимание – дорогому гостю.

К разбойникам подошли пять девушек, одетых в изящные и в то же время довольно смелые платья, начали наливать им в кубки вино и подавать закуски. Разбойники чуть не замурлыкали от удовольствия.

Друкчен выпил еще трижды по три кубка вина, и язык у него развязался, да и руки стали шаловливыми. Он обнял за талию Мой-нян, та не противилась, а только хихикала, откусил персик и сказал:

– Мог ли я думать, что испытаю такое блаженство!

– Это еще не блаженство, – таинственно улыбнулась Мой-нян. – Блаженство впереди. Я вижу, что у вас на сердце что-то есть. Поведайте мне, как близкому другу. Заверяю вас: все ваши тайны умрут вместе со мной.

– Ах, если б вы знали…

– Скажите же мне!

– Дорогая госпожа Мой-нян, я пришелец в Шамбале, все мне здесь непонятно и чуждо. Я жил обычной жизнью в обычном мире.

– Вы были женаты?

– Моя жена умерла, оставив мне маленького сына. Теперь ему два года. Мне нужно было заниматься сыном, а я пустился в приключения.

– Какие же, мой дорогой друг?

– Я выполнил просьбу одной ведьмы.

– Ведьмы? Да оградят нас бодхисатвы! О чем же попросила вас ведьма.

– Она попросила сопровождать двух русских к горе Кайлас. Отца и дочь. Вы знаете, кто такие русские? О, это такой народ! Такой народ… Они захотели совершить паломничество на Кайлас. Кайлас – это священная гора…

– Да, да, понимаю…

– Я привез их к Кайласу, но они не успели сделать священное восхождение. Отец заболел, и его пришлось вести в храм Дзунг. Тело его умерло, а сам он стал Буддой. Тело же его похоронили в священной ступе храма Дзунг. Я хотел вернуться с его дочерью к Кайласу, но она впала в безумие и повелела мне везти ее в Шамбалу. Помню лишь, что мы мчались куда глаза глядят, потом была пропасть и там сгорела машина. А позже я узнал, что дочь русского вовсе не русская, а принцесса Ченцэ, принцесса Шамбалы. А я… Я не знаю теперь, кто я…

Друкчен погрустнел и уронил кубок. И тут госпожа Мой-нян прижалась к нему всем телом и страстно прошептала:

– Вы мой господин и повелитель, и ради вас я готова на что угодно. На что угодно, понимаете?

И она страстным поцелуем впилась в губы Друкчена.

Ее поцелуй оказал исцеляющее действие. Отупляющий хмель вылетел из головы Друкчена, грусть прошла, зато на ее место явились совсем другие ощущения.

– У меня так давно не было женщины, – почти простонал Друкчен.

– Мы это сейчас исправим, – улыбнулась госпожа Мой-нян.

Она взяла Друкчена за руку и повела узким коридорчиком в небольшую комнату. В комнате стояла огромная кровать под балдахином, кругом красовались ковры и подушки.

– Возьми вот это, – протянула Мой-нян Друкчену красную пилюлю.

– Зачем?

– Если твой меч притупился, это средство снова сделает его острым и надолго. И наслаждение будет острее, поверь.

– Хорошо, – усмехнулся Друкчен и проглотил пилюлю.

И почти тут же в него словно бесы вселились. Точнее, в его бойца. Увидев, что воин готов к бою, Мой-нян засмеялась и одним движением сорвала с себя платье. Друкчен с вожделением смотрел на женщину: ее тело было совершенным, грудь сводила с ума, а об остальном и говорить нечего. Друкчен зарычал, как дикий зверь, и заключил Мой-нян в объятия. Они повалились на пол, и Друкчен тут же овладел красоткой.

– Какой ты торопливый, – засмеялась Мой-нян. – Ну ничего, у нас впереди еще целая ночь.

Но Друкчен все равно торопился. Это не понравилось Мой-нян, она сама стала наездницей и задала другой темп.

– Так-то будет лучше, – простонала она, целуя Друкчена.

Они резвились несколько часов, и пилюля тут не помешала. Наконец Мой-нян пресытилась и сказала:

– Дорогой, давай отдохнем, выпьем вина и съедим по кусочку засахаренных фруктов. После любви это так приятно.

– Все, что скажешь, сокровище мое, – лениво бросил Друкчен.

Мой-нян позвонила в колокольчик. Вошел мужчина. Был он статен, красив, глаза его горели, как два сапфира… Друкчен даже позавидовал статности этого мужчины.

– Раб, принеси нам вина и засахаренных фруктов!

Мужчина поклонился и вышел.

– Какой видный этот муж! – восхищенно сказал Друкчен.

Мой-нян немедленно взревновала:

– Ты хочешь попробовать с мужчиной? Метать стрелы в поганый медный таз вместо яшмовой вазы? Ах ты, неверный!

– Да нет, что ты… Мне, кроме тебя, никого не надо. Просто удивился – такой здоровяк и раб.

– Да, он странным образом попал сюда. Он уже был рабом, когда попал из внешнего мира в Шамбалу. Дай вспомнить его имя… Погоди… Да, верно. Лекант.

Россия, город Щедрый

Весна 2012 года

Стейки Влад пережарил. Это потому, что он все время оглядывался на Лизу и дарил ей очередной поцелуй.

– Прости, – покаянно сказал Влад, выкладывая стейк на тарелку Лизе. – Вообще-то я хорошо готовлю, но сейчас…

– Ерунда, – улыбнулась Лиза. – А консервированных персиков у тебя случайно нет?

– Нет, а что?

– Вот полжизни бы сейчас отдала за банку консервированных персиков! Это, наверное, секс с тобой на меня так действует.

– Возможно.

– Слушай, а который час?

– Не знаю. Вспомни Грибоедова. Ох, прости, а ты куда-то спешишь? Ты что-то говорила…

– Я должна быть у своих знакомых ведьм, но это ближе к полуночи. А пока просто неплохо было бы заехать домой и сообщить родителям, что я никуда не пропала и вообще…

– Съездим, сообщим. Заодно с родителями меня познакомишь. Все-таки я твой муж.

– Все-таки ты торопишь события.

– Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Очень. Но не надо устраивать из нашей встречи суету и беготню. Не торопись.

– Не могу. Я столько времени искал тебя! Ты не понимаешь… Это вечное одиночество, бр-р!

– Хочешь сказать, у тебя не было женщин?

– Кхм, были, конечно. Но случайные и ненадолго. Ну вот, я открылся перед тобой. Колись и ты про своих поклонников.

– У меня нет поклонников.

– И ты не была замужем?

– Нет.

– И что, никто не сходил по тебе с ума? Никто не называл тебя своей единственной лапусенькой?

Лиза рассмеялась:

– Похоже, что нет. Влад, ты знаешь, тут что-то странное.

– Где тут?

– В моей памяти. Будто у меня вынули кусок воспоминаний. И я не могу вспомнить, где и когда это произошло. Представляется только яркий свет, режущий глаза до боли.

И все. При этом мне кажется, что у меня действительно кто-то был.

Влад отпил сока из бокала. Поставил бокал на стол:

– Ладно, забудем все это. Важно не кто у тебя был, а кто есть. А есть я. И я не собираюсь тебя ни с кем делить. Так что остальным ухажерам, буде таковые возникнут, даем от ворот поворот. А персики купим. Прежде чем ехать к твоим родителям, завернем в супермаркет. Да и вообще, надо купить что-то к столу, твои родители – это важно. Вдруг они скажут: ну, дочь, рехнулась, завела себе хвостатого?

– Не думаю.

– Лиза, ты очень интересно на меня смотришь. У тебя вертится на языке вопрос. Точно?

– Точно. Может, это бестактно, но хотелось бы знать, где и кем ты работаешь?

Влад усмехнулся, покачал головой:

– Боюсь, любимая, моя профессия тебе не очень понравится, хотя зарабатываю я хорошо. Давай об этом позже.

– Хорошо, – пожала плечами Лиза. – Позже так позже. Главное, что ты не киллер. Ведь не киллер же?

– Никоим образом. Насчет этого можешь быть совершенно спокойна. Доела стейк?

– Угу.

– Будешь кофе с булочками?

– Булочки пек сам?

– Нет, так далеко мои кулинарные таланты не простираются. Купил в супермаркете. Но не волнуйся, свежие.

Влад сварил кофе, разогрел в микроволновке ванильные булочки и подал все на стол.

– Мне интересно, ты всегда будешь такой заботливый?

– Всегда. Лемурийцы отличаются повышенной эмпатией и заботливостью. Особенно заботятся о подругах жизни. Ешь булочки.

Лиза взяла булочку, надкусила, разжевала…

Хрусь!

– Ой! – Брови Лизы взметнулись вверх, она позеленела от ужаса и выплюнула кусок непрожеванной булочки на тарелку.

– Что?!

– Зуб… Кажется, сломался. Ой, не кажется, а точно. Мамочка моя!

– Лизонька, успокойся, сейчас разберемся. Зуб пломбированный был?

– Да-а…

– Господи, что ты плачешь? Солнышко…

– Я стоматологов пуще смерти боюсь! А теперь надо идти! А я не могу-у-у! Я даже когда умертвием была, стоматологов за три версты обходила.

– Так, понятно, запустила зубы, вот они и ломаются. Погоди. Ты была умертвием?

– Да-а! Некоторое время.

– А как же снова стала живой?

– Произошло чудо! – Лиза вскочила, стиснула кулачки. – Блин, такой хороший день испортился! Влад!

– Да, любовь моя!

– Тебе придется отвезти меня прямо сейчас в стоматологическую клинику.

– Хорошо, милая, отвезу, только не волнуйся. Может быть, тебе немножко валерьяночки накапать, чтоб ты так не дергалась? Ну сломался зуб, обычное дело…

– Валерьянки дай, пожалуй, она не помешает. А насчет того, что это обычное дело… У-у-у! Если б ты знал, как я боюсь стоматологов!

– Но они же не звери.

– Я понимаю. И все равно боюсь.

– Ладно, малышка, пойдем, почистишь зубы, и в клинику.

– Влад, а ты будешь там со мной для моральной поддержки?

– Буду, буду…

Лиза почистила зубы, привела себя в порядок (теперь розовое платье ее только раздражало) и села вместе с Владом в машину. Валерьянка немного успокоила Лизу, конечно, выпила она ее полпузырька…

Влад опять разогнал машину.

– Если мы сейчас врежемся, – дрожа, сказала Лиза, – мне не нужно будет идти к стоматологу. Видишь, какие мысли меня посещают?

– Да уж. Сиди спокойно, маленькая. Я обещаю тебе, что все будет в порядке.

Они вернулись в город, Влад поехал в центр и остановился около роскошной, из стекла и мрамора клиники «Мастердент». Здесь лечили зубы самые обеспеченные слои щедровского общества.

– Ой, Влад, у меня столько денег не будет, а поскромнее клинику нельзя было выбрать?

– Нельзя. О деньгах не беспокойся. Идем.

Лиза, жалобно подвывая, выволоклась из машины. Влад держал ее под обе руки.

Они вошли в клинику. Мраморный холл пустовал, если не считать регистраторов и парочки медсестер, поливающих цветы.

– Что случилось? – подбежала одна медсестра к парочке.

– Зуб сломался, – отрывисто бросил Влад вместо приветствия.

– В хирургию или терапию?

– Ой, – пискнула Лиза.

– Пока терапия.

Медсестра ласково извлекла из рук Влада бледную Лизу и, обняв ее, сказала:

– Не волнуйтесь, милая девушка. Вы сейчас пойдете к лучшему доктору. Самому лучшему в клинике. К нему за год записываются, но вас он примет без очереди.

И медсестра повлекла Лизу к кабинету, где выли бормашины.

– Влад! – пискнула Лиза, оборачиваясь.

– Я на минутку, в туалет, – махнул он рукой. – Бодрись, милая!

И Лиза – что ей оставалось делать? – принялась бодриться.

В предбаннике перед кабинетом ее одели в стерильную распашонку со слюнявчиком и бахилы. Потом медсестра ввела ее в кабинет. От жужжания бормашин и позвякивания всяких инструментов Лизу затрясло, но медсестра опять сумела ее успокоить и усадить в кресло.

– Сначала заполним вашу карту, – сказала она. – Ваше имя и фамилия?

– Елизавета Камышева.

– Возраст?

– Двадцать семь лет.

– Проживаете?

Лиза назвала адрес и телефон.

– Очень хорошо. Теперь успокойтесь, пожалуйста, и ждите доктора.

– А я уже здесь! – В комнату вошел энергичного вида мужчина в белом халате, стерильных перчатках, маске и специальных защитных очках. – Добрый день!

Врач сел на свое место, отрегулировал свет, поправил Лизе подголовник.

– Так удобно? – спросил он ее.

– У-у-у… – кивнула Лиза. На врача она старалась не смотреть. Он воплощал для нее весь мировой ужас.

– Так. Сначала проведем санацию ротовой полости. Вам нечего бояться, больная. Это пока просто осмотр.

Врач взял парочку зеркально блестевших инструментов, попросил Лизу открыть пошире рот и принялся его осматривать, попутно сообщая медсестре какие-то загадочные фразы, видимо, о состоянии Лизиных зубок.

– Деточка, – немного старческим голосом сказал врач, – у вас кариес. Поэтому зуб и сломался. Нельзя так ротик запускать. Пломбы надо еще будет в двух местах поставить. Но сейчас со сломанным зубом. Мы его вам восстановим, будет лучше прежнего. И больно не будет. Только терпение и время.

– Хорошо, – прошептала Лиза.

Медсестра ассистировала доктору. Тот быстренько зуб посверлил, потом проверил корни.

– Готовьте состав, – сказал он медсестре.

Лиза сомлела. Она в полуобморочном состоянии ощущала, что что-то с нею делают, но сама была далеко отсюда.

Пришла мысль о Владе. Наверное, он ждет ее возле кабинета. Как забавно закончился их первый день встречи.