Текст книги "Безумцы в клетках (СИ)"
Автор книги: Надежда Олишевец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Оторвавшись от жестоких поцелуев, Кайл какое-то мгновение смотрел на меня сверху вниз, что-то усиленно обдумывая. Не прекращая задумчиво заглядывать мне в глаза, мерзавец потянулся к тумбочке, достал сигарету и закурил. Кажется, пациентам клиники пора бы бросать курить.
– Зачем ты рассказала, Эми? – наконец нарушил он холодное молчание, – Зачем ты целенаправленно злишь меня?
Свободная рука Кайла потянулась к моему лицу и он подозрительно нежно погладил мою щеку.
–Все ведь могло быть хорошо, Эми. Тебе просто надо было уяснить, что ты моя сучка. Разве это так сложно? Я ведь могу быть не таким жестоким. Даже ласковым. Так зачем ты все портишь? Зачем, блядь? Отвечай мне, сука!
Ублюдок уставился на меня в ожидании ответа.
–Я ненавижу тебя, бешеный псих. Надеюсь, что ты сдохнешь в этой клинике. Таким как ты, нельзя выходить в общество. Ты должен быть изолирован навсегда! Тварь!
Я идиотка. Зря я это сказала. Но не сказать не могла. Слова сами подступили к горлу прежде, чем я успела подумать об этом.
В ответ Кайл со звериным рычанием принялся сдирать с меня одежду, не особо утруждая себя, просто разрывая руками мою пижаму и нижнее белье. Мои жалкие попытки сопротивляться он даже не заметил. Самое отвратительное – это чувство беспомощности. Я сопротивлялась изо всех сил, пытаясь хотя бы скинуть его с себя. Но абсолютная безрезультатность моих попыток приводила в дикий, первобытный ужас.
Содрав с меня последние остатки одежды, Кайл, держа одной рукой мои запястья, другой крепко связал их моим же порванным лифчиком. Мразь.
Однако, он наконец слез с меня. Но радовалась я этому недолго – теперь он просто навалился на меня сверху, вдавливая меня в жесткую кровать.
Горячие губы (почему у него такие горячие губы? У такого бессердечного мерзавца тело должно быть словно лед!) вжались в мою шею влажным, крепким поцелуем. По коже побежали мурашки. К сожалению, это было возбуждающе. И от этого стало еще отвратительнее. Но, когда его губы спустились на мою грудь, приятное тепло пропало после того, как он задействовал в своих “ласках” зубы. Укусы отнюдь не приносили мне удовольствия. Но это к лучшему, я не должна забывать с кем я и что он делает.
Когда же Кайл искусал практически каждый кусочек моего измученного тела, оставляя после себя синяки, следы зубов и кровоподтеки, одним коленом он резко раздвинул мои ноги, удобно располагаясь и не давая мне сдвинуть колени.
–Лучше расслабься, сука. Тебе же будет лучше.
После этого я почувствовала на своей коже нечто ужасное. То самое, что не так давно этот мерзавец запихнул мне в рот. Громадный, горячий и твердый член. Он готовился трахнуть меня. Я пришла в еще больший ужас. Пока он раздевал меня и кусал я так и не отдавала себе отчета в его замысле. Но сейчас – чувствуя его естество столь близко, я осознала и прониклась паникой, страхом.
Я не хочу! Господи, я не хочу этого! Ну неужели я так сильно провинилась когда-то???
Кайл попытался проникнуть в мое тело. Кажется – он планировал сделать это быстро, но тугость девственной плоти не позволила осуществить это с той жестокостью, какую он задумал.
Тогда Кайл начал медленно раскачиваться, проникая в меня понемногу. От непереносимой боли я забилась в судороге и попыталась отскочить подальше. Мне это не удалось, он крепко ухватил мои бедра. Он входил по миллиметру, но это никак не умолило моей боли и я не могла контролировать вырывающиеся стоны боли.
–Тихо, тихо, – полу шептал-полу шипел мерзавец.
На мгновение он замер. А потом схватил подушку, накрыл ею мое лицо и вошел до конца одним резким, грубым рывком. Меня разорвало изнутри. Крик потонул в мягкой поверхности – все-таки, это он для тишины накинул ее мне на лицо, а не для того, чтоб задушить и совокупляться с бездыханным трупом.
Эта сволочь даже не подумала приостановиться хоть на секунду, наоборот – он сорвался на бешеный темп. И дикая, отвратительная боль не прекращалась ни на секунду. Это было ужасно. Мое расстройство по поводу принудительного отсоса казалось теперь детскими, глупыми обидами. И то, что я раздувала значимость своих проблем – было просто нелепо. Настоящий ад был именно сейчас. Мне еще никогда в жизни не было так больно. Этот процесс был просто противоестественным, садистским. Создалось впечатление будто меня не просто насилуют, нет. Словно меня режут ножом. Огромным ножом для разделки мяса.
Ему было абсолютно плевать на мое состояние – я захлебывалась от недостатка кислорода, слез и невыносимой боли. Мои стоны не могла прикрыть даже подушка.
Это длилось бесконечно долго. Моя боль становилась сильнее и сильнее, пока на какое-то мгновение – может пару секунд, я потеряла сознание. И тут же пришла в себя. Мне не было спасения даже в этом.
Ублюдок же продолжал с садистским удовольствием насаживать меня на свой член, словно курицу на вертел. Иногда он замедлялся – как я подозревала, чтобы оттянуть момент и продлить свое отвратительное удовольствие.
А потом он сделал еще один мерзкий поступок. Он кончил. В меня.
После чего встал и я наконец смогла сбросить подушку с лица. Кайл лениво подошел к окну, распахнул его и закурил. И довольно щурился, поглядывая в мою сторону.
Сломленная, истерзанная, покрытая его засосами, с медленно вытекающей спермой между ног. Тело жутко болело. Но еще сильнее… Кажется, он порвал меня настолько сильно, что без швов не обойтись. Ненавижу.
И тут накатило сильнейшее отвращение. Но не только к нему. А еще и к себе. Я возненавидела свою тело. Оскверненное, опороченное и униженное. А самое ужасное – я не могла остановить хриплого дыхания, напоминающего о моих недавних криках кошмара.
–Хм, сколько крови. Значит, ты и правда была девственницей. Добро пожаловать в активную сексуальную жизнь.
Я надеюсь, он умрет. Кайл – мой оживший кошмар
Я не могла пошевелиться. Собственно говоря, я и не хотела. И не видела смысла сопротивляться мерзавцу, когда он замотал меня в одеяло и на руках понес в душевую.Кое как устояв на ногах, я молча терпела его участие. Он был доволен и очень ласков. Я заметила, что он всегда после совершенной мерзости или пакости становится улыбчивым и заботливым. Он тщательно намыливал мое опозоренное тело душистой мочалкой, вымыл мои волосы. И слизывал мои слезы с щек, которые никак не останавливались.
После этого он опять укутал меня в одеяло, на руках отнес в мою палату и уложил в постель. Напоследок расщедрился на нежнейший поцелуй и даже пожелал приятных снов. Этот отморозок действительно думает, что после произошедшего я вообще могу уснуть?
Джорджи храпела наигранно. Я думаю, она не спала и стала свидетелем столь умилительной сцены с этим подонком. Впрочем, это не важно. Ничего теперь не важно. Я грязная, грязная, грязная. И я никогда не отмоюсь. А ведь он захочет еще. Я уверена,что будет повторение.
Впервые вместо Белинды плакала я. Истерически плач закончился еще тогда, под ним, в процессе этого ужасного действия. Сейчас были просто беззвучные слезы.
Я слишком ясно осознала, что я в ловушке. Выхода отсюда мне нет. Отец не сможет для меня ничего сделать. А Скальд тем более не является защитником. Мир сузился до это закрытой коробки и нас двоих – хищника и меня, жертвы. Мне даже не сбежать от него. Я просто обречена.
С трудом поднявшись с кровати, я вышла в коридор, вернулась в душевую. Включив на полную мощность один из многочисленных шлангов, присела под напор воды, опираясь на стену. И достала то, что давно стащила у Белинды.
Ее кормили в палате и однажды нерасторопная стерва Хилл забыла там же кухонные приборы. Среди них был этот тонкий нож для масла. Крала его я с целью всадить этот нож Кайлу в глазницу. Но, увы, он станет оружием против меня. Сломленной и оскверненной.
Нож был туповат, но это мне не помешало. Правда, в этом было мало приятного. Думаю, вскрывать вены острым лезвием куда приятнее, чем тупым ножом.
Но, как говорится, было бы желание. Глядя на расплывающиеся лужицы крови, я подумала, что к утру меня уже не будет в живых. К счастью, ночью никто не пойдет в душевую. А значит, меня никто не сумеет спасти.
Я долго наблюдала как красная кровь, смешиваясь с водой, перерастает в розовую лоскутки, а после и вовсе тает в потоке розоватой воды. Именно на такой картине мое сознание и погрузилось во тьму.
========== Часть 12 ==========
Мягкая, приторная темнота ватой окутывала сознание. Сквозь эту немую мглу проникал блеклый, убогий свет. Он приплясывал в неуверенном танце, исчезал, а потом вновь появлялся. В темноту проник шум, очень схожий на сбившиеся радиочастоты.
Пшш-шшш
Очень тихо, я почти не слышу. Но очень навязчиво, заполняя собой все пространство и медленно нарастая.
Пшш-шшш
Что происходит?
Меня покачивает на мягких, воздушных волнах, наполняя тело небывалой невесомостью.
Пшш-шшш
Где я?
Шум перерастает в нечто ужасное – оглушающий крик, вероломно ворвавшись в незащищенное сознание. Но, вот, меня закрутило в дикий, но мимолетный вихрь – подобно металлической, сжатой пружине.
Короткий миг – и пружина распрямилась, меня, больно и жестоко, бросает обратно в тело.
Этот самый шум оказался голосами.
Тело окутывало сильное онемение, которое сразу же начало таять – в лицо ударил холодный воздух, прошелся по губам, вошел в легкие сквозь судорожные глотки ртом. Приподняв налитые свинцом веки, обнаруживаю над собой нависшее лицо мужчины в белом. Чувствую, что мое тело оплетено какими-то трубками. Краем сознания отмечаю режущий писк электроприбора.
– Док, она очнулась.
Боковым зрением отмечаю какое-то движение и, вот надо мной уже склонился другой мужчина.
Я не знаю, кто это.
Стоп…
А кто я?
От последнего вопроса в голове появилась оглушающая боль.
Дни потянулись серой чередой. Мне ставили уколы, капельницы, кормили через зонд.
Один из мужчин, который был возле меня практически всегда, с момента моего пробуждения, периодически пытался что-то спросить у меня, вытянуть из меня хоть один звук.
Я молчала.
Мое горло – наполнено пеплом, в легкие вколоты иглы, а губы пропитаны горечью. А внутри шипящий пчелами улей – жалит и жжет.
Я находилась в промежуточном пространстве, постоянно проваливаясь в беспробудную тьму.
Сны были пустые, как я подозреваю – виной тому были многочисленные лекарственные препараты, что были мне вколоты за эти дни.
А потом от меня отцепили все эти трубки и перевели в другую палату. Там было большое окно, сквозь которое проникал солнечный луч. Он меня раздражал. Ко мне так же приходили медсестры, доктор. За мной ухаживали, кормили. Постепенно, я даже смогла сама принимать ванну, правда, под присмотром.
А в один день ко мне впустили странную девушку. Медсестра сказала, что это моя подруга и я буду рада ее видеть.
И в комнату впорхнула странная девушка. Ее волосы в стиле гранж, были тускло – розовыми, с отросшими на несколько сантиметров корнями. В памяти промелькнули яркие, конфетно-розовые пряди. Наверно, я и правда ее когда-то знала, раз вспомнила эти волосы.
Ее миловидное, с полным отсутствием макияжа, лицо светилось робкой улыбкой.
Девушка прошла в палату, неловко опустилась на стул возле моей постели. На ней были темные шорты, серая мятая футболка и поношенные,изрядно потрепанные ботинки.
– Привет, киска.
Она улыбается, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Я молчу.
– Ты меня узнаешь? Скальд сказал, что из-за комы возможна частичная потеря памяти. Но это не навсегда. Я ведь Джорджина, Джо, Джорджи. Ты правда ничего не помнишь? – не услышав ничего в ответ, она продолжила, – смотри, что я тебе принесла.
Передо мной возникла маленькая, плюшевая кошечка, сжатая пальцами с короткими, ободранными ногтями.
– Кис-кис-кис, – проворковала Джо и вложила игрушку в мою безвольную руку. – Знаешь, это ведь из-за меня ты здесь. Я не спала и ждала, когда ты вернешься. А тебя очень долго не было. И мне пришлось пойти за тобой.
О чем она говорит? Ее слова навели меня на мысли о том, как я здесь оказалась, из-за чего?
Но я молчала.
– Ты не хочешь ни с кем говорить? Эми? Пожалуйста, дай мне знать! Ты не хочешь или не можешь говорить?
И вновь ответом ей была тишина.
Лицо девушки скривилось в подобии истерики – кажется, она вот-вот заплачет. Стремительным рывком она встает со стула и выбегает прочь.
Она очень расстроена, но даже это не пошатнет моего молчания.
Она начала приходить ко мне часто, постоянно что-то говорила. Наверно, ее не очень любят, ведь Джорджина жутко невыносима и болтлива. Она рассказывала какие-то нелепые истории из своего детства, что-то про мятные леденцы и Новый Орлеан. Иногда она приходила с плеером, включала свои депрессивно-апатичные песни, оставляющие привкус горькой мяты. Или же, что было хуже всего, она притаскивала с собой потрепанный томик Дракулы и читала мне вслух. Уж не знаю, что за странную любовь она питала к Стокеру, но я же, именно там, на больничной койке, решила твердо – я его ненавижу.
А еще эта странная девка повадилась прятать в моей палате свои вещи. Она всегда делала это с виноватым видом, говоря, что это мне никак не помешает. В содержимое входили сигареты, фляжка с чем-то явно алкогольным, нечто, завернутое в бумагу и пакет, конфеты и даже орешки. Понятия не имею, где она все это брала.
Но, надо признать, несмотря на все это, она мне нравилась. Она разбавляла мои серые дни, даже когда вызывала сильнейшее раздражение.
Однажды она начала рассказывать про карнавал Марди-Гра. И это было поистине интересный рассказ.
– Это магнетическое событие, – шептала она, заглядывая мне в глаза, – Чего стоит только одно шествие! Ты представь, огромные, украшенные платформы, разнообразные костюмы. Со всех сторон летят разноцветные бусины, монеты, конфетти и сладости. И эта восторженная, горячая атмосфера праздника! Я всегда вспоминаю Марди-Гра. Ох, а эти пироги с запеченной фигуркой младенца внутри? Эми, а ты знала, что он означает Иисуса?– на какое-то мгновение она смолкла, а потом продолжила, – Тебе бы там понравилось. Знаешь, я придумала! Как только мы выйдем отсюда, то обязательно поедем в Новый Орлеан и попадем на Марди-Гра. Мы обязательно это сделаем.
Я была настолько очарована нарисованной картиной, что даже хотела сказать о том, как сильно я этого хочу. Но онемевшее горло сдержало меня.
А еще через какое-то время я проснулась посреди ночи ( чего еще не случалось из-за снотворного) от дикого, неконтролируемого страха. В моей палате стоял парень, в свете луны я заметила довольно красивые черты, но почему-то все внутри меня вопило от ужаса. Хотелось убежать и спрятаться.
Именно страх и заставлял меня и дальше притворяться спящей. Он стоял неподвижно какое-то время, потом подошел поближе, склонился надо мной. В нос ударил одурманивающий запах – от него пахло сигаретами, ветром и чем-то острым.
Я понимала, что его аромат довольно притягателен, но мое сознание считало иначе – к этому момент страх настолько сильно обездвижил меня, что я с трудом дышала.
Он же не терял времени, опустил руку мне на волосы, слегка погладил. Потом пальцами пробежался по моей щеке, опустился на шею. Ощутимо сжал – но все же не перекрыл дыхание. В ночной тишине я услышала шипящий шепот:
– Придушить бы тебя, сучка, – а после этого он впился в мой рот проникновенным, сводящем с ума, поцелуем.
========== Часть 13 ==========
С неба летели пушистые хлопья снега, окрашивая улицу белоснежным покровом. Я зачарованно наблюдала за тем как исчезают крошечные снежинки на розовой поверхности тонкого, горячего языка Джо. Хрупкая, ярковолосая и необузданная – на фоне зимы она выглядела столь эффектно, что у меня даже захватывало дыхание.
Эй, ну ты попробуй! – кричала она, начиная кружиться в невообразимом вихре танца.
Несколько больных заинтересованно уставились на Джо, кто-то захлопал в ладоши, послышался смех, а кто-то даже начал повторять. Они пугали меня. Джо уже объяснила мне, что это не обычная больница и то, что мы не обычные пациенты. Думаю, мне еще предстоит узнать причину моего нахождения в этом месте. Во всяком случае, мой доктор Скальд, сказал, что со временем я все вспомню.
Вот только я начала задаваться вопросом – а стоит ли мне все вспоминать?
К тому же, я все еще молчала.
Молчание не тяготило меня, мне было спокойно и легко, не нужно было напрягать связки ради общения с кем-то, но каким-то внутренним чутьем я знала – в день, когда моя жизнь едва не оборвалась, произошло что-то ужасное, что стало причиной череды событий, произошедших после.
Мне нравилось наблюдать за Джо, за ее жестикуляцией, мимикой, слушать ее увлекательные рассказы, а чаще – бессвязный бред. Ее же мое молчание неимоверно бесило, временами она впадала в истерику, хватала меня за руки, заглядывала в глаза и умоляла хоть что-то сказать.
Я молчала.
Я услышала хруст снега в последний момент – когда он уже стоял за моей спиной. Тот парень, который пришел ко мне ночью. Кайл «удолбанный психопат», как назвала его Джо, после чего начала допытывать, что именно меня в нем зацепило и откуда он принес меня ночью на руках. Я же не имела понятия о чем она.
Он протянул ко мне руку, сжатую в кулак, развернул ладонью вверх и раскрыл пальцы. В огрубевшей, широкой руке трясся крошечный, черный комочек шерсти. Я ошарашенно взглянула на Кайла, расплывшегося в улыбке.
–Киса любит хомяков? – от звуков его голоса по телу пробежала стайка мурашек и я опять ощутила всепоглощающий ужас. Но в этот раз мне удалось перебороть себя, стоило только переключить внимание на маленького пушистика. Ему явно было холодно и страшно. Как и мне.
Осторожно, стараясь ограничить контакт наших рук, я дотронулась до шерстки и не смогла сдержать улыбку. Думаю, хомяки мне явно нравились.
Кайл аккуратно переместил зверька мне в руки, после чего поцеловал меня в висок и, полуобняв за плечи, развернул в сторону больницы.
–Пойдем, выберешь место для клетки.
Место мы действительно выбрали – прямо у окна, чтобы зверек мог получать хоть немного солнечного света. После этого Кайл обнял меня и пообещал зайти вечером.
А вот, что действительно приносило мне дискомфорт – это швы промеж ног. Мне приходилось терпеть унизительную процедуру – раз в день заходит медсестра, мне приходится ложиться на спину, широко раздвигать ноги и терпеть процесс обработки швов. Каждый шаг отдавал глухой болью. Да и возникал вопрос о возникновении столь интимной травмы.
Перед ночным обходом я получила очередную порцию унижения и таблеток, после чего укуталась в одеяло и приготовилась ко сну.
Через какое-то время я даже впала в глубокий, пустой сон, когда кто-то бесцеремонно нарушил мое уединения.
Раскрыл воспаленные глаза я увидела силуэт сидящего на кровати мужчины.
И меня опять прошиб холодок ужаса, но тут он наклонился и прошептал в ухо:
–Я же обещал зайти, моя киска. Одевайся, я хочу тебе кое-что показать.
В следующие пять минут я натягивала впопыхах одежду, заинтересованная словами Кайла. Кажется, он не такой уж и ужасный.
Крепко держа меня за руку (переплетая свои пальцы с моими), Кайл вывел меня за территорию клиники, протащил в тени деревьев к трассе и начал ловить машину. Через небольшой промежуток времени остановилась старенькая Икара с загорелым стариком-фермером за рулем, согласившемся подвезти нас до ближайшего городка.
– Откуда вы едете? – интересовался он в дороге, подозрительно посматривая на меня.
Из Брукстона, – отвечал Кайл ему белозубой улыбкой, – я показывал сестренке достопримечательности городка.
Достопримечательности? В Брукстоне? Ну молодежь! Там ведь кроме пива и сосисок ничего примечательного больше нет.
–Почему же? А музей флоры и фауны? Там ведь столько всего увлекательного. Эми увлекается ботаникой, ей очень понравилась поездка. Не так ли, милая? – Кайл одарил меня замечательной улыбкой и незаметно погладил по щеке, попутно поправляя выбившуюся прядь волос.
Черт, он определенно мне нравится. Кажется, Джорджи была права – между мною и Кайлом определенно были какие-то отношения до амнезии. И это неудивительно, Кайл действительно обладал дьявольской харизмой.
В маленьком городке мы оказались через полтора часа, когда уже окончательно стемнело. Правда, это только подчеркивало светящие неоном вывески баров и клубов. Здесь уже выпало достаточное количество снега и небольшие сугробы украшали узкие улочки.
–Тебе здесь понравится, кис, – сказал Кайл и потянул меня в сторону одного из клубов, откуда доносились звуки музыки.
Воздух внутри был наполнен запахом алкоголя и сигаретного дыма, эта смесь переливалась с музыкой в причудливом танце, создавая сказочную атмосферу. Мы прошли к бару, где Кайл что-то шепнул бармену и на барной стойке, буквально из воздуха, выплыло два напитка янтарной цвета. Он протянул один бокал мне, улыбнулся и попросил подождать, а сам исчез в толпе.
Напиток обжег горло расплавленным огнем, прокатился по пищеводу и теплом уместился в желудке, сворачиваясь клубком, как маленький пушистый котенок сворачивается в холодный, зимний вечер. Это было виски, определенно.
–Эй, – возле меня, опираясь на стойку и попивая пиво стоял парень в черной куртке с разноцветными значками и рваных джинсах. В пальцах он крутил металлические четки, тщательно ощупывая подушечками пальцев каждую деталь, – не хочешь чего-нибудь поострее? Можем отправиться на моем байке по городам.
Я криво усмехнулась на такое предложение, разом допила виски и побрела в сторону танцпола.
Музыка ударяла по ушам, зазывая плыть по ее волнам, отдаться ее силе и забыть обо всем.
Как будто мне было что забывать.
Но я подчинилась зову, прикрыв глаза и растворяя себя в танце.
Мою талии обвили горячие руки, потянули и я оказалась прижата к сильному телу. Это мог быть тот странный парень, пристававший ко мне около стойки, но каким-то чутьем я уже знала – это Кайл.
Мой Кайл.
Распахнув глаза натыкаюсь на его взгляд, тону в этой клубящейся туманом тьме. Кайл одаряет меня скромной улыбкой и тянется к моим губам. Отвечаю на поцелуй и чувствую, что в мой рот попадают две плоские пилюли.
– Глотай, – шепчет мне мой татуированный рыцарь и я безропотно подчиняюсь.
Он обнимает меня еще крепче, и тело пробивает током – я ощущаю каждую клеточку его тела своей кожей, его дурманящий аромат проникает в меня, овладевая и подчиняя себе. Из-за проглоченных таблеток мое восприятие обострилось, цвета стали насыщеннее, запахи сильнее, а ощущения ярче.
Не сомневаюсь, что принятое вещество произвело на него такой же эффект.
Повинуясь музыке, мы слились, на этот раз – в едином танце, повторяя движения тел в синхронном ритме, отдавая себя полностью и повинуясь сочному,яркому удовольствию, несущемуся по венам. В танце прижимаюсь к нему еще плотнее, хочется быть еще ближе.
Спустя какой-то промежуток времени обстановка меняется. Мы оказываемся в какой-то пыльной каморке, сплошь заставленной ведрами и швабрами. Но данный факт нисколько не умаляет наших чувств – ногами я обвиваю талию Кайла, придерживаемая сильными руками за ягодицы, а мои губы не отрываются от его рта ни на секунду. Его язык, скользящий внутри моего рта, вводит в безумство, я теряю остатки разума от жгучей потребности. Он мне нужен, безумно нужен.
Одежда вдруг оказывается очень раздражающей – она скрывает от меня его тело, а желание соприкоснуться с его распаленной кожей сильнее голоса разума.
Начинаю срывать его одежду, не забывая тут же прижиматься к обнажившейся коже. Целую шею, пробуя языком каждый вытатуированный изгиб.
Чеееерт! Как же я хочу его.
Кайл глухо постанывает – и это звучит просто восхитительно, заставляя кровь в моих венах еще сильнее ускорить свой бег. Мимолетный поцелуй – и он опускается ниже, к моей груди. Стягивает платье и лифчик и накрывает сосок ртом. Меня в миг пронзает молния, тело поддается конвульсиям, а от движений его языка и губ расходится холодный огонь по всему телу.
Одной рукой Кайл спускается еще ниже, лезет в трусики, дотрагивается к разгоряченной плоти и … меня прошибает болью, тянущей и глухой.
–Эми, что это? – голос Кайла хриплый, слегка осевший, – Эми? Эми, черт тебя возьми! Что у тебя, блядь, между ног???
Я – рыба, выброшенная на берег, пытаюсь жадно глотнуть воздух, но лишь непонимающе дергаю жабрами. Я – рыба. Я молчу.
Кайл спускается на пол, опираясь коленями в бетонный пол и утыкаюсь лицом в мое бедро, он шепчет:
–Это швы, да? Мою кису зашили?
Молчу. Запускаю пальцы в его волосы и прижимаю к себе ближе.
Под утро мы стоим на крыше клуба и курим, наблюдая за падающим снегом.
Кайл рассказывает какой-то антинаучный бред, вызывая у меня только улыбку, я же прижимаюсь к нему покрепче и давлюсь смехом, до того, как отодвинув рукав моей куртки, он начинает внимательно рассматривать рубцы на моих запястьях. Половину швов уже сняли, но пара глубоких ран еще венчалась ими.
Через время рубцы обещают побледнеть и стать не менее уродливыми, шрамами.
–Что за дилетантство, – шепчет Кайл.
Он прав, мне никогда теперь не показать открытые руки.
Мало того, что у меня зашита промежность, так еще и изуродованы руки от запястья до локтя.
Не особо радостно.
Видимо, Кайл ловит мое преображение настроения.
–Ничего страшного. Мы можем перекрыть их татуировками. Как у меня, – я получаю еще одну обворожительную улыбку и он кладет мою ладонь себе на шею.
Да, его татуировки довольно интересны. Мне хочется спросить, в какой период была сделана та или иная, что они для него значат и чем обусловлен выбор рисунка. Мне хочется все это знать, мне это необходимо.
Но я молчу.
Кайл впивается в мои губы очередным поцелуем.
Черт, он мне действительно нравится!
========== Часть 14. ==========
Было что-то извращенное в оскале нависшего надо мной мужчины. Он крепко сжимал ладонью мои запястья, полностью лишая возможности выбраться из плена. Всего мгновение в этой тлеющей темноте – и он врывается в мое нутро. Ощущение такое, словно в меня втыкают нож. Безостановочно. Больно и страшно настолько, что временами сознание затуманивается. Можно ли сойти с ума от боли? Кажется, да. Между ног влажно и горячо. Кровь омывает мои бедра, а я даже не имею возможности закричать.
–Проснись, черт тебя возьми! – Джорджина трясет меня за плечи, впиваясь в кожу длинными пальцами. Она напугана. Впрочем, я тоже. Сердце бешено стучит о ребра, словно маленькая птичка, закрытая в клетке.
Я ошалевше оглядываюсь, не совсем понимая где я и что происходит. Натыкаюсь взглядом на серые стены и дребезжащий рассвет за окном. Солнце – тусклое, как мое выцветшее одеяло. Меня пробирает дрожь. Черт, как же страшно.
– Что тебе снилось, сумасшедшая? – лениво протягивает Джо, разваливаясь на своей постели и наблюдая за мной из под опущенных ресниц, – ты помешала мне. А между прочим, у меня был секс с Джонни Деппом.
Я одариваю ее скептическим взглядом.
–Ладно, у меня был сон про секс с Деппом, – уточняет Джорджи и повторяет вопрос, – так что тебе снилось?
Ответа , конечно же, не получает. Она странная.
Неуклюже поднимаюсь с кровати и, засунув босые ноги в мягкие тапки, выхожу в коридор. Мягкий полумрак окутывает узкое пространство, а абсолютная тишина даже слегка давит на уши. Уныло прошлепав к окну, какое-то время наблюдаю за рассветом. Здесь хорошо, пока все спят.
Признаться, иногда меня посещали мысли о том, куда я пойду, когда смогу выйти отсюда. Ответить на этот вопрос было крайне сложно – собственно, я даже не знала кто я на самом деле. Точнее, кем я была до того, как очнулась в реанимационной. И стоит ли мне вспоминать это.
Да и вообще, какого черта мне снится, что меня кто-то насилует? Тем более, не впервые. Только вот каждый раз всплывает какая-то новая деталь картины. Если первые сны просто имели только животный страх, то со временем появилась еще и визуализация. И связано ли это со швами между моих ног?
Становилось все интереснее.
За этими размышлениями я не сразу заметила, что не одна. Вдали коридора появился темный, высокий силуэт. Смутно знакомый силуэт, от которого на мгновение у меня даже сперло дыхание, а по жилам пополз тот самый отвратительный, липкий ужас.
–Чего не спишь? – после сна голос Кайла был хрипловатым, даже немного царапающим, веки слегка припухли, а волосы были беспорядочно разметаны. Эта картина вызвала бы умиление, если бы не охвативший меня страх.
Кайл подошел ко мне ближе, взял пальцами за подбородок и внимательно заглянул в глаза.
–Эми, с тобой все в порядке?
Я порывисто опускаю голову вниз и прижимаюсь к нему всем телом, обвив руками его талию. Пытаюсь успокоить дрожь и еще крепче прижимаюсь к парню. Его мышцы тверды, как камень и даже отдают легким холодом. Словно обнимаешь стену. Мне все еще страшно, я понимаю, что мой страх перед Кайлом не может быть пустой выдумкой. Именно поэтому стараюсь не смотреть ему в глаза и отвлечь внимание от охватившего меня ужаса. Его же мои действия явно растрогали. Кайл гладит мои волосы и что-то мягко шепчет в ухо – я не разбираю слова. Мне страшно. И, кажется, я его ненавижу.
Это чувство пришло внезапно, вступив в борьбу с моим желанием обнимать Кайла вечно. Являясь иррациональной, ненависть понемногу притупила мой ужас.
– Малышка, пойдем, я уложу тебя спать, еще слишком рано, – с этими словами он слегка подтолкнул меня в сторону палаты.
Джорджина куда-то испарилась. Возможно, убежала мастурбировать в душ, вспоминая свой сон с Джонни Деппом.
Уже проваливаясь в мягкий сон, я вспомнила одну настораживающую картину – Кайл бьет меня по лицу, разбивая мне губы в кровь.
========== Часть 15 ==========
Вновь меня преследуют мрачные тени, пытаются дотронуться ледяными пальцами до горла и сжать покрепче. Мне вновь больно и страшно. Страх преследует меня, истязает и поглощает.
Замерев в постели, некоторое время вглядываюсь в стену, пытаясь отличить кошмар от реальности.
В комнате очень холодно – окно открыто настежь, а в комнате я одна. Стало довольно жутко, ведь на фоне моих кошмаров ночь длится целую вечность.
Закутавшись в тонкое одеяло, выхожу из палаты, бреду по коридору, пока не нахожу нужную комнату. Во сне Кайл расслаблен и умиротворен, чего я не замечала за ним днем.
Его дыхание ровное, едва слышное. Подойдя ближе, слегка дотрагиваюсь до его щеки. Кожа слегка шероховатая от легкой щетины, и горячая. Очень горячая. То, что мне надо. Нырнув в его постель, обвиваю тело Кайла собою подобно змее. Краем сознания отмечаю, что он, кажется, голый. Ну и ладно, зато на мне пижама с розовыми сердечками.
Рассматривая профиль спящего Кайла в свете луны, ловлю странное чувство, словно что-то подобное я уже видела.
Черт, как же горяч Кайл. Его тепло окутывает меня, пронизывает до самых внутренностей и вызывает дрожь.
