Текст книги "Куда они уходят"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Господин хороший, что-то у меня с ногами плохо…

– С ногами хорошо, без ног плохо! Следующий!

– Доктор, на мне никто жениться не хочет, говорят, зубы кривые да страшные…

– А вы до свадьбы кому попало не улыбайтесь! В крайнем случае потом останетесь молодой интересной вдовушкой! Следующий!

– Милостивый государь, мучают меня сны чудесные! Как будто сяду я под липою в саду – и сижу, и сижу, и сижу… А потом сидеть устану, так лягу на травушку – и лежу, и лежу, и лежу…

– Вот что, батя, ты… иди, иди и иди! Я вам тут не психоаналитик… Следующий!

– Лекарь, все болить, моченьки нетути! И тута болить и здеся болить, и голова кружиться, и кости ломить…

– Дедуля, тебе лет сколько?

– Дак ужо девятый десяточек разменял… а болить-то как – ужасть! И тута, и здеся, и…

– И «тама», не надо показывать, я впечатлительный. Так вот, дед! В таком возрасте если ничего не болит – значит, помер! А пока болит – значит, жив! Усек? Вот и молодец! Следующий!

– Доктор, я вот… как бы это сказать… в смысле женщин…

– Не можете?

– Наоборот! Могу, доктор!

– Тогда – не хотите?

– Хочу! Всегда хочу, всех хочу…

– А ко мне вы зачем пришли – похвастаться, что ли?!

– Да нет… жене не нравится, она и привела… говорит, болезнь это…

– Гм… пригласите супругу! Ого-о-о… Хм-хм! Сударь, оставьте нас на пару секунд! Мадам! Я просто удивлен! С вашей внешностью… зачем вам такой, простите, кобель?! Что? Ах, любите, окаянного… Что же, бывает, любовь зла… Гхм! Можете идти и мужа обратно пригласите… Что за народ?! Была б у меня такая женщина, я бы вообще из спальни не выходил… так! Любезный! Картина ясна! Вы действительно больны!

– Ой! Доктор! А серьезная ли болезнь-то?!

– Левосторонний трахеит! Кармен, не мешай… и вовсе я не придумал, левосторонний трахеит – это когда муж налево бегает… Уйди и прекрати хихикать! Значит, уважаемый! Хотите долго и хорошо жить – больше ни с кем ни-ни! Только с женой! Чего улыбаетесь?! Только со своей!

– А может…

– Не может! Иначе через год даже домкрат не поможет! Все! Следующий!

– А я… за-за-за-и-ка-ка-юсь, мо-мо-мо-ожет, у-у-у-че-че-ный че-че…

– Тьфу, господи, парень, ты так до вечера излагать будешь! Заикание?

– Д-д-да!

– Ох и прописать бы тебе иммуноцелистонатриихлоргидрокарбодона сульфат, да жалко прибьет же аптекарь тебя, беднягу… Они тут у вас вообще юмора не понимают… Секундочку! Сестра! Карменсита, золотко, попроси Хайда по-товарищески человеку помочь… «Как-как»! Как заикание лечат?! Не знаешь? Так, посиди с молодым человеком, я щас…

– Сэр, вы с ума сошли!

– Слушай, давай без выпендрежу! Надо ж врачебное участие проявить! Давай-давай… Хорош, аж коленки трясутся… Вперед!!

– А-а-а-а-а!!!

– …Хайд, ну ты зверь, я сам чуть заикаться не начал… Кармен? Ну вот. До чего девушку довел!

– Сами же сказали – чтоб до печенок пробрало!

– Вот их обоих и пробрало! Парень аж поседел… Эй! Родной! Ты как?

– Что это было?! Такое страшное, с мечом, голышом и мешок на голове?!

– Это было твое лекарство… Проверенное поколениями…

– Ой… Спасибо, доктор!!

– Не за что… Хайден, штаны надень, распутник! Следующий!

День пролетел, как птица за окном. Напирающую «клиентуру» с горем пополам выпихнули вон, объяснив, что доктор хоть и великий, но не двужильный! Пора и честь знать. Замученный Аркаша плюхнулся на кровать и изъявил желание таки помереть, потому как «сил его больше нету ни на что, а пациенты, кажется, ночь напролет переть горазды»… Ну общими усилиями уработавшегося «лекаря» привели в чувство, отпоили крепким чаем, накормили чем бог послал (а послал он много, потому как с деньгами теперь точно никаких проблем не было – страждущие столько оставили, что хоть частную клинику открывай) и дали пару часиков поспать. Пару – потому как на эту ночь было назначено экстренное отбытие. Почему ночью? Да потому что днем безутешные горожане, из числа не попавших на прием, могли весьма ощутимо этому помешать. А Аркаша заявил, мол, он на «эти рыла» за день так насмотрелся, что если еще хоть одно увидит, то он его «как таракана тапкой – и в унитаз»!

Наскоро увязали немудрящие пожитки, душевно попрощались с хозяином гостиницы, который заявил, что теперь для них всегда найдется лучшая комната в «Вакханалиум Хаузе» и что зла он на них не держит (еще бы держал – за день столько нагреб на взятках и процентах, что вполне мог на месяц закрыть свое заведение и уехать на какие-нибудь тутошние Багамы), да и смылись через окно хозяйского кабинета, пока кто не увидел (многие из «больных» оставались стеречь свою очередь во дворе гостиницы)…

Королева Гатта с неудовольствием расхаживала вокруг просторной золоченой клетки, где, нахохлившись и сунув голову под крыло, сидел феникс.

– И это – он? – В голосе королевы сквозило явное недоумение.

– Он самый, – отозвался Дженг. – Ты, милочка, мужа поставь в известность, что пятью тысячами он не отделается! Охранники этой птицы меня чуть не изуродовали…

Капитан придирчиво разглядывал свое красивое лицо в карманное зеркальце. Синяк на скуле пройдет, нос уцелел, зубы тоже, но диктатору все равно придется раскошелиться…

– Охранники? – повернулась к нему женщина. – Но мне тетушка ничего такого не говорила!

– А ты спрашивала?

– Нет… И вообще, разве феникс всегда не сам по себе?

– Откуда я знаю?! Я их что, всю жизнь пачками ловил?! Я видел то, что видел! И по морде мне съездили тоже не понарошку! Так что разбирайтесь как хотите, а мои услуги должны быть оплачены в двойном размере!

Хотел сказать – в тройном, но решил не искушать судьбу. Диктатор Наорд – это не то что его трусливые придворные или дура-королева, его запугивать чревато. Ладно, обойдемся десятью тысячами…

– Хорошо, я скажу Наорду… – пожала плечами Гатта. – Знать бы, когда снова появится тетушка! Мне просто не терпится стать королевой Эндлесса! Как ты думаешь, Дженг, а если мы уберем с дороги не только Сигизмунда, но и…

– Нет уж, дорогая, – криво усмехнулся капитан, пряча зеркало в кармашек куртки, – со своим супругом разбирайся сама! В ваши дела я не полезу, больно нрав у него крутой. Да и воин не последний, и мозгами боги его тоже не обделили, в отличие от одной моей знакомой…

– Какой? – Королева просунула пальчик сквозь прутья клетки и ткнула ногтем в забинтованное крыло птицы.

Дженг хохотнул:

– Да это я так, дорогуша! О своем…

Двери в тронный зал распахнулись.

– Капитан Дженг! Вы здесь?

– Да, – обернулся капитан на голос мальчика-адъютанта. – Что ты хотел?

– Вам срочное послание, только что передали…

– Откуда? – Дженг повертел в руках наскоро запечатанный конверт.

– Незнакомый гонец передал, по виду простолюдин… Не сказал от кого…

– Хорошо, можешь идти, – кивнул Дженг, присаживаясь на кушетку и срывая печать.

Печать он узнал. От хозяина гостиницы в Базарном Городище… Что-то новенькое выискал на фениксовых защитников? Так оно теперь и не нужно…

Он все-таки развернул лист. Прочел и скомкал его в кулаке:

– Чтоб ты подох, остолоп! Нашел когда предупреждать!

– Что случилось, Дженг? – вздрогнула королева, оставив в покое клетку и феникса.

Капитан помолчал, потом поднял голову и сказал знакомым зловеще-спокойным голосом:

– Вот что, дорогая. Мне на вашего феникса и ваш Эндлесс плевать. И на тетку твою тоже. А вот на себя – нет. И мне как-то совершенно не улыбается, чтобы те, что меня так разукрасили, не остановились на достигнутом! Один этот стриженый чего стоит, так мне еще для полного счастья и Эйгона здесь не хватало!

– Я не понимаю…

– Да куда тебе! – презрительно бросил Дженг. – Это люди, что охраняли феникса. И они идут сюда. Предположительно за ним. И не удивлюсь, если им, помимо прочего, захочется еще раз увидеть меня… А мне этого, представь себе, совершенно не хочется!

– Они не проникнут во дворец! – рассмеялась Гатта. – У нас такая охрана, что…

– Есть люди, которым если что-то сильно нужно – они это все равно достанут… Поэтому, дорогуша, изволь получить со своего дражайшего супружника то, что мне причитается, и я, с твоего позволения, удалюсь.

– Куда? – капризно протянула королева, у которой на красавца-капитана были свои планы.

Коих, кажется, тот сейчас совсем не разделял…

– Не твоего ума дело куда, – огрызнулся Дженг. – Еще я тебе отчета не давал! Деньги пришлете с моим адъютантом. Хватит пока с меня таких заданий, не мешало бы месяцок отдохнуть…

– А… а как же служба?! – нашлась женщина.

– Надо будет – вызовут… если посмеют, – хмыкнул капитан, уже исчезая за дверью.

Гатта сморщила носик. Ну вот! Как будто она не королева, а последняя служанка! Только он так смеет с ней разговаривать, а ведь разве было за что? Мерзавец…

Королева всхлипнула было, но потом ее взгляд натолкнулся на клетку с фениксом, и всю хандру как рукой сняло.

– Ну и катись! – мстительно прошипела красавица. – Вот будет у меня Эндлесс, я себе таких, как ты, полсотни заведу! Вот так! – И, стуча каблуками, стремительно покинула тронный зал.

Двери захлопнулись, и стало тихо. Феликс выпростал голову из-под крыла, обвел печальным взором прутья клетки и тоскливо пробормотал:

– Как древо без солнца, угасну в темнице… Ну где же вас носит?!

Кошка уселась на каменный выступ в стене и обвила хвостом передние лапки:

– Мрр… Госпожа, может, следовало бы для начала умер-ртвить этого полоумного? Ор-рет, как демон, в поясницу клюнутый…

– Много ты понимаешь… – отмахнулась старая колдунья, сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери камеры внимательно разглядывая мечущегося по комнатке пленника. Тот был высок, строен, атлетически сложен, весьма недурен собой и одет не без шика…

– А что? – удивленно муркнула кошка. – На препар-раты его пустить можно и свежеосвежеванного… мрр!

– Так помыть же надо, подготовить… – сказала хозяйка, морща длинный нос. – Эк от него разит-то! Небось котел одеколону на себя опрокинул… А ты – «умертвить»! Одно слово – кошка! Придется в семи водах с чистотелом отмачивать, чтоб вся гадость улетучилась…

– А по м-мне, так ничего, – повела носом четвероногая советница, – мм… ам-мбра, пачули… мрр? Дикий кактус пятиколючечный, р-редкость какая… и легкий ванильный шлейф!

– Легкий?! – поперхнулась колдунья, зажимая нос. – Да ведь им убить можно, ежели без подготовки нюхнешь! Так, неча тут умничать! Бегом наверх, поймай кого-нибудь из хугглов, кто первый попадется, пускай сюда спустится. Надо будет этого молодца в обмывочную отволочь…

– М-может, в ванну сначала запузыр-рим? В обм-мы-вочной трупы обмывают… – Кошка спрыгнула на пол.

– А он и есть труп! – хихикнула бабка. – В перспективе… Тьфу, наслушалась этого героя-обалдуя, сама себя не понимаю уже… Бегом, я сказала! У, лентяйка черномазая…

Проводив взглядом взбегающую вверх по каменной лесенке советницу, старуха вернулась к наблюдению. Какое сырье хорошее! Неизможденное, как обычно, там, как правило, и препарировать-то нечего…

Разумеется, пленник не предназначался в пищу. Каннибализмом Белая Колдунья не баловалась. Просто для многих черных зелий требовалась, как ни крути, человеческая кровь. И не только кровь, но и некоторые внутренние органы. К примеру, попробуй-ка без всего этого хорошего прислужника наколдовать, чтоб не дух бестелесный, а с ногами, руками, зубами и всем, что полагается! На одном прахе только прах такой же и наворожишь… Почти все слуги старой колдуньи, за исключением мелкого летучего беса да кошки, были бесплотные. Ну схватить кого-нибудь, напугать, даже покалечить или убить – могли, но держались исключительно на зельях. Покуда в котле нужное что кипит – и слуги у тебя есть, и защитники, и воины. А стоит котлу опустеть, так только призраки по Разлому и носятся, толку от них почти никакого. Разве что двое здоровенных хугглов, что вот этого орало-мученика притащили, – они от котла не зависят, обоих из людей делали… Жаль, магическую границу не могут пересечь, а в остальном – жаловаться не на что!

Тем временем будущее «сырье», вдоволь набегавшись по узкой камере, обессиленно плюхнулось на кучу прелой соломы и запричитало хорошо поставленным голосом:

– О Мадонна! Что будет, что будет?! Налетели, затащили, куртку порвали… И зачем я сюда пошел? О Мадонна! О Санта Мария! О, дьос мио! Карменсита, невеста моя, любовь моя, голубка моя, как я был неправ! Как я мог уйти, зачем я ушел, кто меня тянул в эти Ворота?! Ма-мочка-а, как же мне страшно! Где мое родное ранчо?! Где мой чудесный мыльный заводик?! Где моя нежная Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара?

– И где твои мозги, плакальщик, раз тебя от такой роскошной девицы ко мне понесло? – тихо пробормотала Белая Колдунья, не веря в такую удачу. «Карменсита» – уж не так ли называл свою зазнобушку наш герой? А это, стало быть, ее женишок… как там его?

– О Мадонна! – вновь завыл пленник, вздымая руки к потолку. – Почему ты не остановила меня?! Пропадет в застенках дитя твое, и никто не узнает, какова была его кончина… наверняка в страшных мучениях?! О-о, дьос мио, пожалейте же дурака, несчастного Педро, он не ведал, что творил! О Санта Мария! О святой Самбуччо! О, архангел Михаэль, покровитель моей дорогой мамочки, которая осталась без единственного утешения в своей седой старости!

– Вот ведь кликуша в мужском обличье! – скривилась колдунья. – Вопит час не переставая и хоть бы голос надорвал! – Она вздохнула с легким сожалением и захлопнула окошечко. – Жаль… Придется пока не убивать. Пригодиться может…

Старуха проверила тяжелый замок на двери и, опираясь на свой посох, стала выбираться наверх. В спину ей, приглушенные толстыми стенами каменного мешка, летели незатихающие стенания:

– Мамочка! Прости меня, твоего глупого сына! Молись за меня! О Мадонна! О Санта Мария! О все святые, какие только есть! Не дайте мне умере-э-эть!!

ГЛАВА 13

Государство Тайгет встретило четверых путников темнотой, промозглой сыростью и, как выразился Аркадий, «полнейшей антисанитарией». Дороги паршивые, улицы не убирались, по всей видимости, со времен сотворения мира, народ обтрепанный и озлобленный… Приграничные стражи попытались было слупить с товарищей вдвое больше положенного, сетуя на инфляцию и голодающих деток (судя по расценкам, этих «деток» у каждого стражника было как минимум человек пятнадцать), но не преуспели – злые и замерзшие путешественники были чужды сострадания, посему пообещали, что не поленятся дойти до другой заставы, где народ поскромнее. После чего выслушали короткую нотацию о том, что с ближним надо делиться и не жадничать, но были-таки пропущены без помех… В окрестных деревнях не нашлось ни постоялых дворов, ни трактиров, ни радушных хозяев, поэтому пришлось топать до самой столицы, увязая по уши в грязи и хлюпая покрасневшими от холода носами. На муле ехала Кармен – не заставлять же бедную девушку плестись на своих двоих… Остальные терпели и старались ругаться по себя…

К неведомому похитителю феникса у насквозь продрогшего вирусолога накопилось столько претензий, что он сам ему уже не завидовал! Мало того что еще в Базарном Городище в неприятности втравил, подонок, так пришлось потом до этого богом забытого государства добираться почти двое суток да до столицы плестись… С лошадьми ребятам откровенно не повезло: назло Хайдену Аркаша все-таки сторговался с подозрительным цыганом и приобрел живой транспорт. Надо ли говорить, что барон был прав? Лошадки, с виду такие ладные и холеные, после первого же дождя полиняли, весь лоск с них сошел, и то, что осталось, еле-еле дотелепало до границ Тайгета. Где за гроши было всучено неразборчивым стражникам… Мул ехидно фыркал и принципиально держался бодрячком, намекая на то, что скакуна лучше его не было, нет и не будет! Лир вздыхал и соглашался, Хайден костерил вирусолога последними словами, не одобряемыми церковью и приличным обществом, а сам Аркаша угрюмо молчал, потому что и сказать-то было нечего. Жалела незадачливого «покупателя» только одна Карменсита, и то, как догадывался он сам, исключительно потому, что ей не пришлось идти пешком…

Столица от своих приграничных поселков отличалась не сильно. Та же грязь, та же темень и тот же раздрай везде и во всем… Разве что более-менее приличную забегаловку тут все же найти удалось. И теперь, чуть не подравшись за столик у чадящего камина, наши путешественники, кутаясь в штопаные пледы, отогревались и отъедались. Хотя «отъедались» – это было сильно сказано!

– Как тут люди живут? – возмущался Ильин, уже полчаса безуспешно пытающийся отпилить от бифштекса хотя бы кусочек. Раздосадованно царапнул щербатым тупым ножом деревянную тарелку и локтем отодвинул ее в сторону. Он хотел есть, но то, что им подали в этом паршивом трактире как «сочный бифштекс», в пищу явно не годилось. Мало того что оно не поддавалось никаким внешним воздействиям, будь то зубы, вилка или нож, так еще и выглядело так, что, будь вирусолог менее голоден, он бы и смотреть не стал на этакую пакость…

Тяжело вздохнув, Аркаша взял в руку чашу с вином и огляделся.

Несмотря на позднее время, забегаловка была под завязку набита посетителями, причем самого низкого пошиба. Впрочем, чего стоило ожидать от подобного заведения? И ежу понятно, не для баронов с князьями оно построено… Присутствующий здесь же барон всем своим видом это подтверждал. Свой кусок мяса он сразу бросил на пол псам, заявив, что ему «здоровье дороже», и теперь мрачно жевал краюшку черствого хлеба. Не избалованный лесными скитаниями Лир проглотил все, что ему причиталось, даже не жуя, и теперь бодал стол в приступе необоримой сонливости. Кармен, закатив трактирщику грандиозный скандал, добилась, чтобы ей подали печеной картошки и яблок (они оказались подмороженные и кислые, но, по ее мнению, это было все-таки лучше, чем каменный «бифштекс»)… Одним словом, родина зловредного похитителя древних мифов оказалась еще хуже, чем он сам!

– Поесть не вышло, так хоть напьюсь с горя… – хмуро сказал Аркадий, делая глоток. – Тьфу, пакость!

Вино оказалось еще поганее бифштекса, если такое вообще было возможно…

Скорчив жуткую гримасу, медик с громким стуком поставил чашу на стол.

– Неудивительно, – отреагировал Хайден, запивая свой хлеб водой. – Что вы хотели, сэр, от подобного заведения?

– Да уж понятно, что не изысков французских кулинаров! – плюнул Аркаша, прислушиваясь к урчащему желудку, и слямзил у испанки одну картофелину. – Но могли бы хоть чуть-чуть постараться… Про сервис я молчу, но ведь это же есть невозможно! Куда только здешние начальники смотрят?

– Королям, как правило, не до этого, – пожал плечами барон, вытягивая ноги поближе к очагу.

– А здешнему, видать, вообще все до лампочки, – буркнул Ильин.

Кармен согласно кивнула:

– Точно! Правителя видно по тому, как живут его подданные! Здесь же такой свинарник, что…

– Ты потише, – предостерег барон. – В Тайгете диктатура. За поношение власти можно и схлопотать…

– Было б за что! – фыркнул Аркадий. – А то за правду…

Сидящий прямо на полу возле камина одноглазый старик-побирушка обернулся к ним и сказал:

– Не видит наш король правды. А то давно бы уже порядок навел!

– Это что ж ему мешает, интересно? – криво улыбнулся вирусолог.

– Гордыня мешает, – серьезно и спокойно ответил нищий. – Гордыня да честолюбие. Только война нескончаемая на уме, больше ни до чего ему дела нет.

– Война? – испугалась Кармен. – Так тут еще и война?!

– Нет, красавица, сейчас пока затишье, – слегка улыбнулся старикашка, – а так-то постоянно! У нашего любимого диктатора Эндлесс как гвоздь в… не при вас будет сказано! Почти что каждый год одно и то же: всех молодых парней в солдаты забривают – и на войну. А толку? Где нам тягаться с Сигизмундом… В последней войне столько потеряли, что вспомнить страшно!

– Давно это было? – сочувственно спросила девушка.

– Давно… лет пять назад… – припомнил побирушка. – И ведь до того позорно проиграли! Четверть армии еще на границе эндлесской срезали Сигизмундовы вассалы. На что после этого можно было надеяться? Так нет, диктатор Наорд не отступил, приграничных баронов кое-как перерезал – кого смог, конечно, и на столицу пошел…

Барон вздрогнул. Он снова увидел перед собой родной замок. Опущенный мост. Туманное февральское утро. И конных всадников с натянутыми луками, вылетающих из леса… Вот туча стрел поднялась в воздух. Конь испуганно заржал и шарахнулся назад. Скачущая впереди серая в яблоках лошадка вскинулась, всадница на ней вскрикнула и выпустила из рук поводья…

– Эллис! – закричал Хайден, вскакивая.

Аркаша вскочил следом:

– Хайд, ты что?!

– Мой замок… – словно безумный, метался по трактиру Хайден, ничего не видя, кроме стеной вставших перед глазами страшных воспоминаний. – Мои люди… Моя… моя жена… Они с нас тогда начали! Никого в живых не осталось, я один да кучка слуг… А Эллис… Они ее убили… За что?!

– Хайд, сядь! – Вирусолог вцепился в друга обеими руками, но удержать его было трудно. – Отдай меч! Отдай, шарахнутый, заденешь кого-нибудь!

– Задену! – просвистел сквозь зубы не помнящий себя сэр Эйгон. – Тогда не смог… Сейчас смогу… Я вспомнил! Тайгет вспомнил, Наорда вспомнил, тварь эту белобрысую, что кинжал тогда бросил, пять лет назад, – все вспомнил! А сейчас пойду во дворец, и вспоминать они уже меня будут!!

– Хайд, успокойся!

Аркаша заметил краем глаза, как сбившиеся в кучу у входных дверей посетители расступились, пропуская в трактир одинаково одетых людей. Шестеро мужчин, вроде как в форме, только без каких-либо знаков различия. С таким же хвостиком, как у давешнего вора. Полицаи как пить дать! Ну Хайден, умник, нашел где орать про дворец! Сейчас всех заметут…

– Что здесь происходит? – осведомился первый из вошедших.

Медик, насколько возможно было, загораживая собой взбесившегося барона, изобразил на физиономии картинку «от улыбки треснуло лицо» и быстро заговорил:

– Ваше благородие, не обращайте внимания! Перебрал маленько, вот с ума сходит… Мы сейчас уйдем! Кармен, Лир, быстро хватайте этого психопата и тащите отсюда…

– Я сам пойду! – рявкнул Хайден. – Прямо во дворец! И своим мечом напишу на лбу у вашего диктатора имя каждого, кто испустил дух, защищая мой замок! Чтобы, даже если и выживет, впредь поостерегся ручищи свои поганые к святым землям Эндлесса протягивать!

– Эндлесс, – коротко бросил «полицай» и, не обращая внимания на сунувшегося к нему с очередными объяснениями Аркадия, приказал остальным пяти: – Взять!

– За что, товарищ командир?! – взревел Ильин. – Это же пьяные бредни! Он вообще к Эндлессу никакого отношения не имеет! Наслушался тут не пойми чего, вот башню и сорвало! Ей-богу!

– Это я отношения не имею?! – снова прорвало барона. – Все мои предки там жили! И живут! И никогда я от своего имени открещиваться не стану!

– Ну все… – схватился за голову медик. – Теперь точно дождется Вильгельм Заколебатель!

– Я – Хайден Эйгон, потомственный барон Эйгон Эндлесский, и горжусь этим! А вам, собакам, я вот что скажу…

Окончания монолога доблестного сэра «собаки» ждать не стали. Тривиально дали барону в морду, отобрали меч и молча поволокли на выход…

– А ну стоять! – в свою очередь рассвирепел Аркадий, хватаясь за оружие. – Какого черта?! Во всем мире свобода слова!

На его вопли никто не отреагировал. Пришлось становиться в дверях, сжав в руках новый меч.

– Я повторяю: отпустите его! Что, не видно – не в себе человек?! И не нервируйте меня, мне уже негде прятать трупы!!

Главарь «великолепной пятерки» невозмутимо поднял глаза на вирусолога и спросил, не повышая голоса:

– Аркадий?

– Что? – замер тот.

– Это ваше имя? Вижу, что ваше. Пойдете с нами. Прямой приказ правителя Наорда.

– Да пусть он своим приказом подавится! Отпусти моего друга, сволочь, пока я сам тебя не взял железной рукой за нужное место…

– Нас шестеро, – все так же спокойно сказал командир маленького отряда. – Вас двое. Вы все равно пойдете с нами, Аркадий. Уберите оружие… Диктатор велел не применять силу, но я имею право на любые действия, способствующие четкому выполнению приказа.

– А Хайден? – тихо сказал Ильин, понимая, что сделать действительно ничего не сможет.

– За принародные оскорбления и прямые угрозы в адрес правителя – в тюрьму, – ответил мужчина. – Но вас это не касается. Пройдемте…

Кармен поднялась и, шурша юбкой, решительно направилась к Аркаше.

– С ума сошла? – выдохнул тот. – Бери мула и беги!

– Нет, – сказала девушка. – Я с тобой!

– Этого мне только не хватало… – Медик взглянул в упрямые черные глаза и понял, что уговаривать ее бесполезно. – Ладно… Будем надеяться, что хоть мелкий умнее!

Он повернул голову и посмотрел туда, где только что стоял испуганный горе-проводник. Ильин не ошибся – Лир оказался умнее кого бы то ни было. Потому что самым подлым образом сбежал.

Колдунья, склонившись над зеркалом, удовлетворенно кивнула:

– Ну вот! Все как по маслу! А ты – «мяу, не получится» да «мяу, не сложится»… Говорила же, что я лучше знаю!

– Мрр… – неопределенно махнула длинным хвостом кошка. – Я дум-мала, что ваша плем-мянница… как бы повежливее выр-разиться…

– Ну да, умом не отличается, – согласилась старуха.

– Да у нее, пар-рдон м-муа, этого ума – полное отсутствие полного пр-рисутствия… Вот я и р-решила, что н-не выгор-рит…

– Дак у меня-то ума поболе! – Столь нелестная характеристика в адрес собственной родственницы колдунью совершенно не задела. – С Гаттой главное – говорить покороче, простыми словами, да припугнуть хорошенько, да золотых гор насулить с три наших Равнины… А там, сама знаешь, только нужного результата жди…

– Нр-равится м-мне ваш обр-раз мыслей! – муркнула советница, потягиваясь. – Поэтом-му и тор-рчу тут с вами… А вы н-не цен-ните!

– Ценю, – отмахнулась бабка, откладывая зеркало.

Что уж там, она сама была крайне довольна тем, как все складывалось! Теперь уж можно не бояться, что феникс не попадет к ней в руки… От Гатты все же польза была, причем немалая: не успели во дворец диктатора доставить долгожданную птицу, как племяшка тут же побежала искать связи с тетушкой. И если б не ее, Гатты, смазливый любовничек, который, собственно, птичку и доставил, бедовый Настоящий Герой еще бы неделю скитался по дорогам… Зато уж теперь все сложилось как нельзя лучше – и феникс, и герой скоро встретятся, и уже через несколько дней оба пересекут границу старинного заклятия…

Если б только зеркало могло показывать этого феникса! Колдунья снова с досадой скрипнула зубами. Столько времени ценного потеряли – ведь если верить молодой королеве, то герой птицу нашел гораздо раньше, чем тот, кого нанял Наорд! Потому и видно ничего не было… Теперь вот снова их сводить пришлось. Ну да ничего! Какие-то считаные дни, и…

– Мрр? Вопр-росик можно?

– Чего тебе? – недовольно отвлеклась от радужных грез хозяйка.

– Как вы гер-роя в Зияющий Р-разлом затащите? – мурлыкнула кошка. – Не дур-рак же! И запугать не получится, он даже диких лесных людоедов чуть до ин-нсульта н-не довел…

– Что храбрый – это хорошо, – раздумчиво сказала колдунья. – И что мозги есть – тоже неплохо. Ты главное забыла, дура черномазая, – сердце!

– Мрр?

– Кошка она кошка и есть! – в сердцах всплеснула руками бабка. – Сердце его приведет!

– Чье?

– Его собственное! Вот ведь беда на мою голову… Ты думаешь, для чего я этого насквозь проодеколоненного нытика тут держу? Вопит круглые сутки как ушибленный, хоть в подвал не спускайся… Всю челядь распугал!

– Угу, – ехидно сощурила глазищи кошка, – чуть кто сун-нется, а он ему ср-разу своей «Санта Марией» в лоб! А уж как пойдет всех святых пер-ребирать…

– Тебе хиханьки, – сердито чихнула колдунья, – а я слуг восстанавливать замучилась! Ты хоть к нему сходи, что ли, попроси заткнуться по-человечески, пока у меня терпение не кончилось…

– Я пр-робовала! – сморщила носик четвероногая советница. – Так он чуть о стенку не р-расшибся, орал, что я дьявол во плоти и пр-ришла по его душу… Кр-рестился так, что специалисты по макр-раме от зависти бы сдохли, маму звать начал! Н-ну его, неур-равновешенного… Что за мужчин-ны пошли?

– А тебе-то что? – хмыкнула хозяйка. – Ты ж не человек! Или коты тоже повырождались?

– Вы котов не тр-рогайте! – нахохлилась советница. – С котам-ми, слава прир-родным инстинктам, пока что все в пор-рядке… Так вы этого Педро из-за девчонки дер-ржите?

– Да уж не луженой глотки ради! – Старуха что-то прикинула в уме и сказала: – Покамест они в одной связке были, с ними было не сладить. А теперь-то наше время пришло! Мальчишка, на котором заклятие, убег, как только прижали… Барон ихний – фигура серьезная, но он в кутузке нынче обретается…

– Посидит-посидит и выйдет! – мяукнула кошка. – Таких никакие застенки не удер-ржат!

– Не успеет он выйти, – ухмыльнулась старуха. – Племяшка моя уже распорядилась… Кинут его в клетку к зверю страшному, ненасытному, – и нету вашего барона! Много он может-то, без меча?

– А девчонка?

– А на девчонку у нас самая большая ставка! – медленно ответила госпожа, снова берясь за зеркало. – Потому как, чует мое сердце, герой наш, может, и настоящий, да не так воспитан, как тутошние рыцари. Долг у него тока… врачебный, про джентльменство он разве что в книжках читал, еще и темноты боится.

– А ежели он тр-рус такой, чего вы с ним возитесь? – изумилась кошка.

Колдунья мудро усмехнулась:

– Человек вообще по своей сути трус! Смелость в нем ради других просыпается… А уж я-то разбужу, не сомневайся!

– А кто сом-мневается? – дернула треугольным ухом советница, обвивая, по своему обыкновению, передние лапки длинным хвостом. – Вы н-на это дело м-мастер, мрр! Только давайте будите скор-рее… А то опять либо гер-рой сбежит, либо диктатор по дур-рости феникса на волю выпустит, либо этот стр-радалец в подвале своими воплями дворец р-развалит… Я вам сер-рьезно говор-рю! Он там уже гим-мны петь начал! А как до псалмов дойдет – всю Силу растер-ряете, у него ж через слово то «Мадонна», то «святой архангел Михаэль»! Лучше б уж н-настоящего священника пойм-мали… Те хоть м-молча сидят и «дорогой мамочке» вслух пр-рощальных писем по ночам не сочиняют!

Диктатор Наорд, сидя на троне, нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Все шло вроде бы хорошо, но что-то не давало ему покоя. Феникс пойман, человека, что доставит его в Зияющий Разлом, сейчас приведут… Так в чем же дело? Двоякие чувства обуревали душу правителя. С одной стороны – вожделенный Эндлесс скоро будет его. Но с другой…

– Ваше величество! – торжественно провозгласили от дверей. – Он здесь!

– Впускай, – оживился диктатор, оставив на время свои думы.

Двери в тронный зал распахнулись, и очам правителя предстали глава дворцовой стражи с двумя помощниками, четверо блюстителей порядка и двое молодых людей – коротко стриженный и заметно подавленный парень да симпатичная девушка в цветастой юбке. Духи полей, их же всего двое, зачем нужен был такой конвой? И оружия нет… почти. Зоркий наметанный глаз Наорда отметил, что в широком рукаве блузки девушки определенно спрятан нож. Не имеет значения, угрожать этим двоим никто не собирается, значит, и повода пускать оружие в ход у отчаянной малышки не будет. Да и зачем ее вообще привели? Или парень без нее идти не соглашался? Герой… Правитель не удержался от усмешки. Да таких «героев» в Тайгете – хоть горстями греби! Зачем колдунье именно этот, к чему такие сложности?