Текст книги "Ближний Восток, Византия, Славяне"

Автор книги: Н. Пигулевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Нина Викторовна показала значение сирийских источников для истории нашей страны, в частности среднеазиатских и прикаспийских областей, граничивших с Ираном, а также областей Кавказа и Закавказья, особенно Армении, торговые связи которой с сирийцами сложились в глубокой древности. Важность этой группы источников становится ясной, если принять во внимание крайне ограниченное число исторических памятников на среднеперсидском языке империи Сасанидов и тот факт, что армянские источники подвергались многократным переработкам и были интерполированы.

Этой теме посвящены работы Н. В. Пигулевской "Сирийский источник VI в. о народах Кавказа" (1939 г.). "Авары и славяне в сирийской историографии" (1941 г.) и обобщающее исследование "Сирийские источники по истории народов СССР" (1941 г.).

Конец 30-х годов был переломным периодом в исследовательской биографии Н. В. Пигулевской. Многолетнее изучение рукописного наследия греко-сиро-арабских источников сделало из нее блестящего источниковеда, известного исследователя и публикатора многих важных в научном отношении и впервые оцененных ею памятников. Н. В. Пигулевская сложилась к этому времени и как специалист, в полной мере овладевший методикой не только чисто филологического, но и комплексного историко-филологического исследования. Всестороннее изучение источников позволило ученому накопить богатейший фактический материал для широких исторических исследований, привлечь к решению важнейших исторических проблем данные и источники, до тех пор не привлекавшие должного внимания.

1938-1939 годы были временем перехода Н. В. Пигулевской к широкой исторической, общей ближневосточной проблематике. Можно говорить о рождении именно в эти годы Н. В. Пигулевской как специалиста по истории Ближнего Востока. История сирийцев и арабов, Ирана и Византии, их взаимоотношений, всей системы международных отношений на Ближнем Востоке от эллинистической эпохи до раннего средневековья оказывается в круге научных интересов ученого. В эти годы Н. В. окончательно складывается и как историк Ирана, и как византинист со своим чрезвычайно широким и глубоко оригинальным кругом научных интересов.

Немалую роль в переходе Н. В. Пигулевской к широким историческим исследованиям сыграло и начало в эти годы ее преподавательской деятельности в Ленинградском государственном университете на восточном факультете. Нина Викторовна оказалась блестящим педагогом и наставником начинающих. Она обладала не только даром увлечь своих слушателей, донести до них неповторимый аромат источника, живое ощущение атмосферы эпохи, которое закладывало отчетливые представления о том, что и как могло быть в эту эпоху, в этих исторических условиях, какие связи были для нее доминирующими и определяющими и без понимания и учета которых нельзя правильно оценить место и роль любого исторического явления. Это чувство эпохи, умение передать его слушателям делало лекции и занятия Нины Викторовны и своеобразными, и увлекательными. Они исподволь прививали чувство историзма, без которого всякая история становится логической схемой, "умственной конструкцией".

Не удивительно, что Н. В. Пигулевская оказалась в числе тех ученых, блестящих исследователей, которые, внеся собственный вклад в науку, создали и свою школу. Круг ее учеников постоянно расширялся. И диапазон ее научных интересов, и душевная щедрость побуждали ее не жалеть времени на помощь научной молодежи.

В предлагаемом читателю сборнике публикуется едва ли не самая ранняя статья Н. В., посвященная судьбам античности на Ближнем Востоке, "Месопотамия в эллинистическую и парфянскую эпохи", где выражены ее представления о специфике развития ближневосточных областей.

С 1939 г. Н. В. Пигулевская, кроме специальных курсов и занятий по сириологии, стала читать обобщающие курсы. Первым из них был "Передняя Азия в IV-VII вв. н. э.", где в сравнительном аспекте рассмотрена история Византии и Ирана, развития их взаимоотношений. Это было и первое ее византиноведческое исследование.

В том же году за завершенное крупное историческое исследование "Месопотамия на рубеже V-VI вв." Н. В. Пигулевской было присвоено звание доктора исторических наук. Изданное в 1940 г., оно явилось новым этапом в изучении этого периода, позволившим по-новому осмыслить ряд важнейших социальных явлений в жизни Ближнего Востока и ранней Византии. Использовав неизученный ранее материал, который содержала хроника Иешу Стилита, Н. В. Пигулевская дала последовательный исторический и экономический очерк Месопотамии, раскрыла систему социальных отношений в ней, систему налогообложения и управления. В плане византиноведческом это был первый подступ Н. В. Пигулевской к коренным проблемам социально-экономической истории Византии. В этой работе были рассмотрены и характер аграрных отношений на рубеже V-VI вв., роль общины, поместья, различных категорий землевладельцев и землевладения, специфичных для восточных областей Византии. По существу в этой работе впервые в историографии были по-марксистски поставлены и проблемы специфики развития ранневизантийского города, его преемственности с античным и эллинистическим городом, состояния и развития ремесла, торговли, налоговой политики в конце V-начале VI в. Можно с полным основанием утверждать, что Н. В. Пигулевская положила начало глубокому изучению экономики и развития социально-политических отношений в ранне-византийском городе.

От этой работы тянутся многие нити к последующим широким исследованиям Н. В. Пигулевской по истории Византии и Ирана в VI-VII вв. Н. В. стала постепенно раскрывать последовательную картину развития отношений и взаимодействия Византии и ее могущественнейшего соседа на Востоке. И если говорить о вкладе Н. В. в предвоенное развитие советской византинистики, то необходимо должным образом оценить то, что она привлекла к изучению важнейших проблем истории Византии и Ирана весь комплекс сироязычных источников.

Исследование последних углубило изучение политики Ирана и Византии на Кавказе, в Причерноморье, а позднее и в Эфиопии. Результатом этого исследования явилась, в частности, уже упоминавшаяся публикация Н. В. Пигулевской "Сирийские источники по истории народов СССР", положившая начало также ее последовательным изысканиям и в области византийско-славянских отношений. Труды Н. В., посвященные этим сюжетам, явились новым шагом на пути изучения "этнической" карты Ближнего Востока. В центре ее внимания находились взаимоотношения Византии и Ирана с кочевыми племенами. Отсюда берет начало изучение политики Византии в отдаленных областях Востока, ее торговых интересов и связей – это первые шаги Н. В. к "Византии на путях в Индию" и проблемам "шелкового пути".

В 1941 г. выходит ее работа "Оборона городов Месопотамии в VI в.", примечательная тем, что в ней Н. В. впервые обратилась к изучению города-крепости и организации обороны городов, в известной степени предварив теорию Э. Кирстена о "городах-крепостях" постюстиниановской Византии. Тем самым Н. В. Пигулевская не только расширила представления о ранневизантийском городе, роли государственной и военной организации в его жизни в ранневизантийский период, но и смогла в дальнейшем глубже вскрыть картину внутренних отношений и внутренней борьбы в городе восточных провинций в эпоху иранских вторжений и арабских завоеваний.

Энергия и большие организаторские способности Н. В. в полной мере проявились во время Великой Отечественной войны на посту заместителя директора Института востоковедения АН СССР. В годы блокады Ленинграда ее инициатива, глубокая преданность своему делу сыграли немалую роль в организации работ по спасению и сохранению рукописных богатств института.

Годы войны были для Н. В. Пигулевской и временем продолжения исследовательской работы, и временем своего рода подведения итогов проделанного, и временем создания новой программы. Эта программа была развернута ею в докладе "Византия и Восток", прочитанном на сессии Отделения истории и философии АН СССР 5-6 мая 1944 г. в Москве. Здесь Н. В. Пигулевская ставила широкие задачи осмысления места и роли Византии во всемирной истории, ее положения между Западом и Востоком, своеобразия и неповторимости ее истории и культуры – с одной стороны, и ее влияния на развитие Востока и Запада – с другой. "Византия выросла на наследии, оставленном ей латинским Римом и эллинистическими монархиями", – таков был исходный тезис, лежавший в основе представлений Н. В. о Византии. В то же время она отмечала и восточный характер Византии. В докладе впервые были широко и последовательно проанализированы важнейшие формы и типы связей Византии с Востоком, реально раскрыто марксистское понимание понятия "Христианский Восток", показано сходство многих форм общественных отношений и институтов, нарисованы реальные перспективы дальнейшего изучения основных общественных институтов Византии и Ближнего Востока. Нина Викторовна убедительно продемонстрировала это на материале "Сирийского законника"6 и показала, какое научное значение имеет изучение сирийской литературы для выяснения важнейших вопросов истории Византии и ближневосточных стран. Для раннесредневекового периода "характеристика общественных отношений граничивших с Византией народов и государств часто оказывается возможной лишь на основании византийских источников".7

В докладе были поставлены и проблемы роли и значения византийской культуры, значения сирийской культуры для изучения распространения античного наследия и византийских влияний. "По своему положению и значимости, – говорила Н. В. Пигулевская, – Византия должна занимать центральное место в истории средневековья, будучи востоком для латинского Запада и западом для Ближнего и Дальнего Востока".8

Намеченную программу исследований Н. В. Пигулевская осуществляла очень энергично, привлекая к разработке и начинающих ученых.

В годы войны Н. В. Пигулевская интенсивно работает над проблемами развития взаимоотношений раннесредневекового Ирана и Византии.9

В 1944 г, она возвращается в Ленинград, где читает в университете курсы по истории средневекового Востока, активно включается в деятельность византийской группы, возглавляет созданный ею Кабинет Ближнего Востока Института востоковедения АН СССР, становится непременным участником всех византиноведческих сессий Отделения истории и философии АН СССР.

Послевоенный период – время расцвета творческой активности Н. В., появления фундаментальных монографий, составляющих единый комплекс исследований по истории раннесредневекового Ближнего Востока и Византии, преподавательской и организаторской деятельности.

Н. В. Пигулевская ведет большую работу на кафедре истории стран Ближнего Востока и на историческом факультете. В 1945 г. ее усилиями (совместно с М. В. Левченко и О. Л. Вайнштейном) в Ленинградском университете была создана кафедра византиноведения и развернута продуманная программа подготовки специалистов в этой области.10

В 1946 г. выходит завершающий цикл ее предвоенных и военного времени исследований труд "Византия и Иран на рубеже VI и VII вв.". В книге была дана широкая характеристика социально-экономического развития Византии в VI в., обращено внимание на острый социально-политический кризис в конце VI-начале VII в. Изучение его проявлений привело Н. В. к выводу, что окончательный перелом в развитии Византии в направлении формирования феодальных отношений происходит именно в этот период. Н. В. Пигулевская подробно рассматривает вопросы развития и организации ремесла и торговли в Византии, положения торгово-ремесленного населения, большое внимание уделяет проблемам борьбы партий, выяснению ее социально-политического значения.11 Н. В. не только "синхронно" и взаимосвязанно показала развитие Византии и Ирана в VI в., сходное и различное в их социально-экономической эволюции, состояние глубокого кризиса, связанного с изживанием старых, уходивших в прошлое отношений, но и те в конечном счете ими определявшиеся обстоятельства, которые обусловили ослабление Византии, временный успех иранских вторжений, а затем и быструю утрату ими своих завоеваний, причины разгрома Ирана арабами.

За эту работу и всю совокупность предшествующих исследований Н. В. Пигулевская в 1946 г. была избрана членом-корреспондентом АН СССР и в том же году стала профессором Ленинградского университета.

В послевоенные годы Н. В. активно включается в изучение основных проблем истории Византии. Она обогатила советское византиноведение тем, что ввела в него целый комплекс сироязычных и восточных источников. Она немало сделала и для подготовки молодых кадров в университете, тесно связав византиноведение с ориенталистикой. Н. В. Пигулевская не только читала лекции по истории Ближнего Востока, Византии и Ирана, но и принимала активное участие в составлении первого советского учебного пособия по истории Византии12 и коллективного труда по истории Ирана.13

С 1947 г. Н. В. Пигулевская становится непременным членом редколлегии "Византийского временника". С этого времени появляется серия ее работ по проблемам товарного производства, ремесла и торговли, состояния товарно-денежных отношений и международным торговым связям Византии.14 Эти работы Н. В. были неразрывно связаны с изучением уровня общественно-экономического развития соседних с Византией народов – химьяритов, эфиопов и т. д. В результате стала складываться общая картина экономических отношении, общественного развития на всем Ближнем Востоке.

Исследовав экономическое состояние ранней Византии, ее ремесла и торговли, Н. В. показала ее реальные возможности и потребности, внутренние основы положения и значения Византии на международных торговых путях. Изучение состояния торговли в сопредельных с Византией странах позволило Н. В. составить реальную картину, выявить все звенья системы торговых связей от Китая, Индии до Эфиопии. Так родилась новая монография Н. В. "Византия на путях в Индию. Из истории торговли Византии с Востоком в IV-VI вв.". Изучение социально-экономической истории Ближнего Востока в рамках общих закономерностей мировой истории поставило в центр внимания исследователя главный момент, отличавший Восточноримскую империю от Западноримской: наличие сильно развитой торговли, игравшей важную роль в экономике и политике всех государств Ближнего Востока.

Подробный анализ торговых отношений ранней Византийской империи, организации торговли, характера товаров, значения торговли основывался на детальном рассмотрении ряда малоизученных греческих, латинских и особенно сирийских источников. При этом автору удалось доказать сирийское происхождение ряда сочинений, сохранившихся только на греческом или латинском языках.

Н. В. Пигулевская подробно изучила морские и сухопутные торговые пути в Китай и особенно в Индию, игравшую первостепенную роль в торговле стран Средиземноморья. Впервые история этих отдаленных стран была столь органически связана с историей Византии, с ее политическими и социальными событиями. Всесторонне исследуя эти вопросы, Н. В. Пигулевская подробно осветила также представления этой эпохи о земле и вселенной, выделив в них два направления: ученое, связанное с традицией эллинистической науки, и "популярное", бытовавшее в торгово-ремесленных кругах и жестко связанное с библейской традицией.

Особое место в книге заняла глава "Перепутье", посвященная роли Южной Аравии и Эфиопии в международной торговле III-VI вв. Н. В. соединила данные южноарабских эпиграфических памятников и греко-сирийских агиографических сочинений, что позволило ей нарисовать живую картину жизни Южной Аравии в VI в. и дать глубокое исследование социальных отношений. Оригинальным было привлечение "Книги химьяритов" – уникального сирийского памятника VI в., который с тех пор стал важнейшим источником по истории Южной Аравии этого периода. Н. В. Пигулевская вышла за пределы обычного эллинистическо-римского культурного ареала и привлекла материал обществ с независимым параллельным путем развития. Таким образом, тезис о единстве процесса исторического развития человечества получил весьма серьезную аргументацию, еще недостаточно оцененную в общеисторической литературе.

Изучение торговли усилило внимание автора к проблеме города; особенно интересно исследование Н. В. Пигулевской социальных отношений в Неджране, первом из городов Аравии, привлекшем внимание ученых.

Монография "Византия на путях в Индию" оказала огромное влияние на дальнейшее развитие науки. Она вызвала к жизни серию специальных исследований источников, важность которых была продемонстрирована в работе,15 а также последующую разработку ряда проблем, поставленных автором.16 Этот поток работ не прекращается до сих пор; однако монография Н. В. Пигулевской не потеряла своего значения, о чем свидетельствует появление немецкого перевода почти через 20 лет после первой публикации.17 Книга показала не только роль Византии в международной торговле с Востоком, но и значимость международной торговли для экономики Византии. Она подвела своего рода экономический "фундамент" и под внешнюю политику Византии на Востоке, обнажив ее подосновы.

Именно в эти годы выходят многочисленные обобщающие статьи Н. В. Пигулевской, касающиеся формационной принадлежности и характера ближневосточного общества (например, "К вопросу о разложении рабовладельческой формации на Ближнем Востоке", "Проблемы распада рабовладельческого общества и формирования феодальных отношений на Ближнем Востоке", "Зарождение феодальных отношений на Ближнем Востоке"). Ее исследования сосредоточились на истории перехода от рабовладельческой системы хозяйства к феодальной на всей территории Ближнего Востока – наиболее экономически развитой области мира в тот исторический период.

Труды Н. В. Пигулевской отличает решительный отказ от "европоцентристской" точки зрения на историю, отказ не декларативный, что еще часто встречается в работах, ограниченных кругом греко-латинских источников, а глубоко органичный, поскольку в центр исследования ставятся и источники на восточных языках, в первую очередь сирийские, а также арабские и среднеперсидские.

История взаимоотношений арабов с Ираном и Византией, предыстория арабских завоеваний закономерно вытекали из изучения Н. В. взаимоотношений Византии и Ирана. И не случайно вслед за появлением "Византии и Ирана" выходит статья, как бы намечающая "приступ" к новой теме – "К вопросу об общественных отношениях на Ближнем Востоке перед арабским завоеванием".

Другая линия интересов вела Н. В. Пигулевскую к проблемам города, специфике его развития на Ближнем Востоке. Уже с конца 30-х годов развитие сирийского города позднеантичного и раннесредневекового периодов занимает видное место в исследованиях Нины Викторовны. В послевоенные годы она впервые поставила на материале Месопотамии и других областей проблемы исторической преемственности в развитии города от доэллинистического к эллинистическому и далее к римскому и раннесредневековому.18 Она раскрыла взаимодействие местных черт городской организации и политических форм, привнесенных греками, при возникновении характерной для эллинизма полисной структуры. Теоретическое значение имели выводы Н. В. Пигулевской, что полисный строй возникает на базе спонтанного внутреннего развития и там, где греческое влияние практически отсутствовало или было крайне незначительным. Полисный строй, следовательно, не был специфически греческим явлением, а его появление не обязательно обусловливается воздействием эллинской цивилизации. На этой основе Н. В. подошла и к изучению дальнейшего развития ближневосточного города.

Истории города в поздней античности и раннем средневековье посвящена монография Н. В. Пигулевской "Города Ирана в раннем средневековье" (1956 г.). Здесь предметом исследования стали города сасанидского Ирана. Обширный раздел, посвященный городу эллинистического и парфянского времени, создал исследованию надежную базу.

Работа Н. В. Пигулевской показала единство исторического развития всего Ближнего Востока в раннем средневековье, единый характер социальных процессов на этой территории и всю условность традиционных границ между "Востоком" и "Западом". Обширный конкретно-исторический материал, выявленный и интерпретированный автором, наглядно продемонстрировал, что различия в ходе исторического развития определяются не культурно-историческими, а социально-экономическими условиями. Разные пути сложения феодального общества определялись не границей между Римско-Византийской империей и парфянским и сасанидским Ираном, не принадлежностью к разным "культурным ареалам", а разницей между натуральным хозяйством, преобладавшим в Европе, и сохранением и дальнейшим развитием торговых отношений и ремесленного производства на Ближнем Востоке.

Этот вывод важен для истории смены экономических формаций потому, что в период раннего средневековья Иран и Византия сохранили и упрочили свое положение наиболее развитых экономически, социально и культурно стран мира.

Как и другие работы Н. В. Пигулевской, монография "Города Ирана..." отличается привлечением большого числа малоизученных и недооцененных исторических источников. Из памятников сирийской письменности следует выделить местные хроники отдельных городов, например хронику Адиабены и историю города Карка де бет Селох, а также агиологические памятники, рисующие живую картину повседневной жизни разных слоев населения, в том числе и низших социальных слоев, весьма редко попадающих в поле зрения обычных исторических сочинений.

Особенно плодотворным оказалось исследование юридических памятников сасанидского Ирана: сирийского юридического сборника Ишобохта и в связи с ним пехлевийского судебника "Матикан-и хазар датастан". Н. В. Пигулевская впервые привлекла эти ценнейшие памятники к историческому исследованию и приложила много трудов, чтобы ввести их в научный оборот, посвятив им, в частности, свои доклады на XXIII и XXIV Международных конгрессах востоковедов в Кембридже и Мюнхене.19 Необходимо выделить также детальное исследование маздакитского движения, его социального характера, классовых сил и идеологических корней. Всестороннее изучение этого крупнейшего народного движения в сасанидском Иране позволило Н. В. Пигулевской охарактеризовать его как движение, направленное против феодального подчинения крестьянских общин. Эта оценка оказала сильное влияние на последующие работы, посвященные маздакизму.

Влияние монографии "Города Ирана..." на дальнейшее развитие науки было едва ли не более сильным, чем предыдущей, чему в немалой степени способствовало появление французского перевода.20 Книга стимулировала исследования взаимоотношений Парфии и Рима,21 маздакитского движения,22 повышение интереса к социальной истории сасанидского Ирана и идеологических движений в Иране.23 Особенно сильный толчок работа Н. В. Пигулевской дала исследованию юридических памятников.24

"Города Ирана..." имели большое значение и для советского византиноведения. И не только потому, что в этой книге систематически прослеживалось развитие городов крупнейшего восточного соседа, торгового партнера и соперника Византии IV-VI вв. В обширном вводном разделе монографии были обобщены основные особенности развития греко-восточного города I-III вв., чрезвычайно важные и для уяснения специфики развития византийского. Исследование Н. В. организации ремесла и торговли, торгово-ремесленных объединений, форм общественно-политической жизни иранских городов IV-VI вв. позволили выявить как известные общие черты, так и существенные различия в развитии городов Византии и Ирана.

Занимаясь этими проблемами, Н. В. Пигулевская пришла и к изучению внутреннего развития византийского города. В конце 40-х-начале 50-х годов советское византиноведение особое внимание уделяло истории города, поскольку ее разработка намного отставала от изучения аграрных отношений.25

Н. В. Пигулевская внесла большой вклад в изучение ранневизантийского города как центра товарного производства – производства на широкий международный "рынок" и, опираясь на весь сравнительный ближневосточный материал, в изучение развития византийского города в эпоху перехода от поздней античности к раннему феодализму.

Публикации и исследования Эдесской хроники и других источников по истории развития городов Византии были продолжением серии работ Н. В., непосредственно подводивших ее к проблеме "деревня и город" в Византии. Представления Н. В. Пигулевской о внутреннем развитии ранневизантийского города, сохранявшего мощные античные и эллинистические традиции в своей социальной и политической жизни, были суммированы ею в первой части коллективного доклада делегации советских ученых "Город и деревня в Византии в IV-XII вв.", представленного XII Международному конгрессу византиноведения в 1961 г. Ближневосточный город продолжал оставаться в центре внимания Н. В. до последних лет жизни. С обобщающим докладом "Город Ближнего Востока в раннем средневековье" Н. В. Пигулевская выступила в 1968 г. на посвященной городу сессии "Спорные вопросы истории античного и средневекового города" Научного совета по проблемам закономерностей исторического развития общества и перехода от одной социально-экономической формации к другой. Н. В. Пигулевская оказала немалое влияние на формирование и развитие интереса к истории города у своих учеников и младших коллег (О. Г. Большаков, Г. Л. Курбатов, И. Ш. Шифман и др.).

После выхода в свет "Городов Ирана..." ведущей исследовательской темой Н. В. Пигулевской становится история арабов, история арабских племен "между Византией и Ираном". К изучению их истории и истории взаимоотношений с Византией Н. В. привлекла весь комплекс византийских источников. Уже в 1960 г. она выступает на XXV Международном конгрессе востоковедов с докладом "Арабы у границ Византии в IV в.". Этот доклад положил начало серии исследований, объединенных затем в новой монографии "Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI вв.". Автор максимально широко привлекла данные византийских источников для выяснения развития общественных отношений, общественного строя арабов, характера их связи с Византией. Эта работа не только восполнила пробел нашей историографии в изучении доисламского периода истории арабов – пробел, который и в мировой историографии не был восполнен послевоенными статьями А. А. Васильева и др. Н. В. вскрыла причины и предпосылки арабского завоевания восточных провинций, многообразные связи, его подготовившие и облегчившие, от экономических до идеологических. Особенно интересными являются разделы, посвященные христианизации арабов и роли арабов-христиан. В монографии были выяснены значение арабов как самостоятельной силы на Ближнем Востоке в эпоху, предшествующую созданию ислама, их участие в жизни великих держав, уровень их социального и культурного развития. В этой работе были подведены итоги почти тридцатилетних исследований.26

Посвященная теме, неоднократно привлекавшей внимание ученых,27 книга Н. В. Пигулевской оказалась подлинно новаторской уже по самой постановке проблемы. Автор не замыкается в рамках Аравии, как это делали многочисленные исследователи-арабисты, рассматривавшие историю арабских племен и государств лишь как предысторию ислама, и не ограничивается историей "буферных государств" Лахмидов и Гассанидов как простых придатков к истории Ирана и Византии. Н. В. Пигулевская рассматривает историю арабов в IV-VI вв., охватывая всю территорию Аравии – от Йемена до Сирии, в неразрывной связи с историей великих держав – как "третью силу на Ближнем Востоке".28

И эта книга вводит в научный оборот значительный круг новых источников; среди них следует выделить сирийские и греческие агиографические сочинения, дающие ценнейшие сведения о внутренней жизни арабских племен, описания их становищ и перекочевок, празднеств и бедствий, данные о социальном строе и культурной жизни. Большое место занял и южноарабский эпиграфический материал, впервые привлеченный для изучения общественного строя Аравии.

Особое внимание уделено социальному строю Аравии в его взаимосвязи с экономическим развитием всего Ближнего Востока. Н. В. Пигулевская показала, что "так называемой магометанской революции предшествовали глубокие социальные сдвиги в обеих великих державах Передней Азии".29 В Аравии на протяжении IVVI вв. также совершались весьма существенные изменения: проходил процесс образования классов, усиливалось социальное расслоение, что создавало необходимые предпосылки для нового этапа развития общества. Исследование Н. В. наглядно продемонстрировало взаимосвязь этих процессов.

Весьма существенно и выявление культурного воздействия Византии и Ирана на арабские кочевые и полукочевые племена. Христианизация части арабов становилась формой политического сближения с ними не только Византии, но и Ирана; в западных областях, в сфере влияния Византии, христианство было монофизитским, как и в восточных провинциях империи; в Междуречье распространялось несторианство, допускавшееся и в Иране.

Общественное развитие арабов достигло того уровня, когда отчетливо проявилась потребность в религии надплеменного характера для консолидации разрозненных племен. Однако христианство, разделенное на ветви, слишком связанные с различными внешними политическими силами, не могло выполнить этой функции. Мусульманство отвечало и этой потребности, и уровню культурного развития арабских племен.

Различные аспекты доисламской истории арабов были освещены Н. В. Пигулевской в докладах на XI Международном конгрессе византинистов в Мюнхене и на XXV Международном конгрессе востоковедов в Москве и получили международный резонанс.30 Монография "Арабы у границ Византии и Ирана" завершила исследование возникновения и становления феодальных отношений на Ближнем Востоке. Она на многие годы останется незаменимым источником идей и материалов для всех исследователей данной проблемы.

Это была еще одна фундаментальная работа, освещавшая восточные связи и положение на восточных границах Византии в канун арабских завоеваний. Интересы Н. В. теперь все более решительно переносились за грань VI-VII вв., к изучению "темных веков" византийской истории и всей эпопеи арабо-византийских отношений VII в.

Названные исследования Н. В. Пигулевской убедительно раскрывают ее метод, стиль, присущее ей умение, казалось бы, из несущественного, второстепенного источника извлечь принципиально важные выводы, а на основании серии таких исследований дать широкую, яркую и убедительную картину развития общества. Все обобщающие работы Н. В. привлекают к себе внимание не только свежестью постановки проблем и вопросов, но и конкретностью, обилием вновь привлеченного или заново интерпретированного материала.