Текст книги "Темная вода (СИ)"

Автор книги: Н Ульяна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Старые, деревянные ещё, советские, створки поддавались с трудом, не желая входить в пазы, но Агата очень хотела выспаться. Форточки девушка оставила, чтобы не задохнуться, к тому же стрекотание кузнечиков в саду её успокаивало. Какой-то звук – привычный и родной, намного хуже, если бы их совсем не было.

В закрытом помещении душный запах влаги стал отчетливее, но девушка лишь покрепче обняла подушку – с запертыми на шпингалеты окнами ей всё равно было спокойнее. На окнах были решетки, конечно, но закрытое окно будто закрывало её ото всего плохого, что могло придти снаружи. Агата сама не заметила, как начала зевать; перед глазами плавно мелькали насыщенные дневные события, постепенно перетекая во что-то нежное и волшебное. Они мягко кружились в голове, пока окончательно не увлекли девушку в сладкий мир Морфея.

Ей снилась бабушкина квартира в городе, но отчего-то из крошечной однушки она превратилась в целые хоромы из трех, а то и больше, комнат. В квартире было ощущение чего-то одновременно родного, но в то же время давящего, будто ты возвращаешься куда-то после долгого отсутствия. Она была в квартире одна, убиралась, почему-то опять натирая полы старой шваброй которой мыла их в деревне. В квартире было грязно, но не столько не прибрано, сколько заброшено – почти физически ощущался слой пыли на всём вокруг. Она витала в воздухе, густо покрывала вещи, обезличивая их и окрашивая в серый. Агате хотелось убрать всё: протереть полки, постирать покрывало, помыть зеркала, чтобы избавиться от этого душного ощущения старости и пустоты, но почему-то у неё не получалось. Почему-то во сне она могла лишь мыть пол.

В квартире было тихо, Агата даже не слышала, как она ходит, но ведь это был сон, во сне такое казалось вполне нормальным. Разве что привносило нотку напряжения – почти неуловимого, но неприятно витающего вокруг.

Она как раз закончила мытьё в угловой комнате, присев на старый диван, когда услышала долгий протяжный скрип чего-то острого из-за стены. Он прервался на мгновение так, будто чья-то рука дрогнула, тут же возобновившись. В нем не было ничего того, что могло бы испугать, но Агата задохнулась, слепо глядя на стену и будто видя сквозь неё костлявую желтоватую руку, протянувшуюся вперед и пытающуюся процарапать стену. Чтобы получить то, зачем хозяйка руки пришла. Получить Агату.

Скрип прозвучал особенно громко и тут девушка проснулась.

И услышала его уже наяву.

По стеклу окна, выходящего на сторону леса, нетерпеливо водили чем-то острым, будто скребли. Звук был слишком протяжным и громким, чтобы это была яблоня, да и не доставали её ветки до окон.

На мгновенье страх, наполовину пришедший из сна, наполовину поджидавший её в реальности, настолько парализовал Агату, что она не могла даже открыть глаза. Когда её затошнило, девушка всё же попыталась взять себя в руки. Она резко села, повернувшись к окну. В деревне не было фонарей, а тучи, набежавшие ещё с вечера, загораживали луну. Что-то Агата видела, но в жизни не сказала бы что именно – очертания чего-то на стекле было смутным и темным, может старая ветка отломилась, может птица. Могло быть всё.

"Перестань трусить, просто зажги свет и всё увидишь!", – скомандовала себе девушка и поднялась, твердо щелкнув по выключателю. Паническая мысль: "Но как, там же сетка!", – была отогнана подальше.

Яркая вспышка взорвавшейся лампочки сменилась теперь уже кромешной тьмой.

Как в издевку, скрип прекратился и тень – сейчас совсем смутная и размытая, исчезла где-то за рамой, выскальзывая из старой дыры в сетке.

Медленно, не отводя взгляда от светлого прямоугольника окна, Агата попятилась к лестнице, чтобы кубарем скатиться вниз и попытаться зажечь свет там.

Внизу лампочка вела себя как следует, но оцепенение уже потихоньку начало сменяться паническим ужасом. Агата глубоко вдохнула, понимая, что по-хорошему свет нужно выключить иначе он разбудит бабушку, дверь в комнату к которой была открыта. Но сделать этого не могла – слишком не хотелось остаться в темноте после того, что она увидела.

Стараясь двигаться осторожно, она достала из шкафа старую керосиновую лампу, которую бабушка зажигала, когда отключали электричество. Пригодилась она и сейчас, осветив небольшой кусочек стола – достаточно, чтобы бездумно перелистывать страницы книги, в ожидании пяти утра, когда начнет светать и они с Катей пойдут на рыбалку.

Заснуть в ту ночь Агата больше даже не пыталась.

Небо начало ощутимо светлеть чуть раньше пяти. Агата выглянула в окно, утвердительно кивнула сама себе и взяла удочки, одеяла и термос. Катя должна была подойти только через полчаса, но Агата предпочитала провести время там, нежели согнувшись в три погибели и пытаясь что-то прочитать в скудном свете лампы или рассветных лучей. В конце концов, один человек намного тише оборудует место, и имеет больше шансов не распугать рыбу, да и прикорм раскинуть не мешает. Сам результат Агате был не так уж и важен, но в их пруду водились вкуснейшие карасики, и она очень непрочь была бы видеть одного из них на сковородке.

Позевывая и кутаясь в тонкую ветровку, которая спасала больше от комаров, нежели от холода, она углубилась в лесок рядом с рекой. Там как раз был удобный выход к заросшей камышами заводи, где девушка вывалила половину пакета с манкой для рыбы.

Тихий шелест камыша на ветру удивительным образом успокаивал. Как назло захотелось спать и только прохладный ветерок, холодивший куртку, немного подстегивал.

Подтянув колени к подбородку, Агата начала тихонько намурлыкивать навязчивый мотив песенки, которую крутили пару дней назад по радио.

Поплавок мерно покачивался на легкой ряби, Агата куталась в ветровку, пытаясь сжаться плотнее, сохраняя остатки тепла. После бессонной ночи тело, казалось, совсем не грело.

Наконец, ей удалось удобно устроиться подле дерева.

"Я только глаза прикрою, – решила Агата, сворачиваясь в плотный клубок. – Не буду спать, просто немножко посижу с закрытыми".

– Ты чего, спишь что ли? – Агату потрясли за плечо, вырывая из сна. Она моргнула, вскидывая голову, и увидела перед собой Катю.

– Ну, ты даешь, – рассмеялась та. – Давно пришла-то?

– Не знаю, – после скомканного сна Агата соображала медленней. – Я пришла в... пять, кажется.

– М, недолго тогда, – Катя уселась неподалеку. – Клюёт?

– Давай проверим, – Агата потянула удочку, вытаскивая леску из воды. Мякиш хоть и разбух от воды, но был целым. – Что-то не очень.

Разговор не шел. Рыбачить тоже уже не хотелось, да и вообще из всех чувств осталось только глухое раздражение, которое грозило вылиться на всё вокруг. А всё вокруг совсем в этом раздражении было не виновато, виноваты были только глупые ночные страхи. Как обычно, утром они уже не казались чем-то ужасным, и это злило Агату ещё больше.

Она решила больше ничего не говорить, по крайней мере, пока не придет в себя, и устроилась поудобнее, глядя на воду. Поплавок и не думал тонуть, а время тянулось медленно и сонно. Катя тоже молчала, и Агата периодически проваливалась в легкую дрему, даже забывая, что она там не одна.

Вся рыбалка была похожа на один длинный нудный сон, где ничего не происходит, но выбраться из которого почему-то не удаётся.

Постепенно солнце поднялось выше и уже начало немного греть. Пока недостаточно, но уже можно было не дрожать от холода. Самое промозглое время – от пяти до пяти тридцати, – прошло, и теперь будет становиться всё теплее и тепле. Это Агата вывела уже давно – когда подростком часто не спала ночами. В особо теплые летние дни легче всего было именно в это время, а потом душная жара начинала вновь набирать обороты.

– Мне надоело, – зевнула Катя, выдирая Агату из полудремы. – Кажется – это бесполезно. Мы уже несколько часов тут торчим.

– Часов? – девушка зевнула, покопавшись в кармане и извлекая оттуда видавший виды мобильник. На часах было девять тридцать. Удивительно, она бы в жизни не сказала, что прошло уже столько времени. – И правда. Бабушка у меня вроде к соседке с утра собиралась, дома не должно быть. Может, зайдем ко мне, хоть кофе попьем и согреемся?

Зябко поведя плечами, будто не ветерок подул, а вспомнила что-то неприятное, Катя молча кивнула, сматывая леску.

В половину десятого в деревне уже вовсю кипела жизнь. Слышались перекрикивающиеся голоса соседок, лай собак на случайных прохожих, бодрый щебет птиц, которых Агата как-то умудрялась не услышать, пока дремала у пруда. Большинство соседей сейчас уже были заняты работой: привычные, неторопливые будни, куда же без них. Разве что её бабушке и ещё паре старушек, которым дети и внуки привозили достаточно денег, не нужно было волноваться. Те заводили огород только удовольствия ради, обходясь без скотины, ежели таковой не считать пса и кошек. Впрочем, у бабушки Агаты пока и тех не было.

– Обувь только сними, – Агата отперла дверь и впустила Катю. – Поднимайся наверх, я там живу. Тебе кофе или чай?

– А у вас молоко есть? – неожиданно спросила девушка, прислоняя к стене удочки.

– Молоко? – удивилась Агата. – Есть, но оно холодное, это надо было раньше к соседке идти, тогда парного бы попили. Могу это погреть.

– Не надо, просто налей, – Катя уже скрылась наверху, и голос прозвучал глухо. Удивленно моргнув, Агата пожала плечами и поставила чайник. Она-то, в отличие от Кати, сильно замерзла и просто мечтала о чашке с двумя... нет, даже с тремя ложками кофе!

Когда она поднялась наверх, Катя уже успела расположиться за столом и интересом рассматривала платок Агаты. Под шелк, алый, с ненавязчивым узором по краю. Красивый платок, который Агате совершенно не шел – кто-то из дальних родственников подарил.

– Нравится?

– Ага, – Катя положила красную ткань обратно на стол. – Красивый цвет. Не знала, что такой бывает. Ну, в смысле, вот так бывает, в одежде.

– Бери, – Агата зевнула, забираясь на кровать. В комнате было тепло – не зря окна ночью закрывала, но девушка ещё не успела согреться.

– В каком смысле? – Катя повернулась. Солнце подсветило её со спины так, что она казалась темным силуэтом без лица – жуткое, но красивое зрелище, особенно если смотреть на растрепанные, будто светящиеся волосы, а не в черный прогал в середине.

– В прямом. Мне он совсем не идет, а подружки платки не носят – вообще дарить некому. Жалко, что просто так лежит.

– Да ладно тебе, я даже не знаю, как их носить, – растерянно пробормотала Катя, видно чтобы занять руки, взяв кружку с молоком и делая большой глоток.

– На шее, – зевнула Агата, пристраивая кружку на тумбочке. – Ну, вот смотри.

Она взяла платок, сложила и повязала Кате. Поднесла ей маленькое зеркальце – больших на чердаке не было.

– Идет ведь?

Катя взяла зеркальце и глянула на себя. Медленно коснулась платка и решительно положила зеркал на стол, косо нарисованным цветком на задней части кверху, заставив Агату поморщиться – цветок-то рисовала она, правда в детстве.

– Спасибо, – Катя слишком серьезно, для такого момента, посмотрела на Агату. Она даже как-то выпрямилась, будто отвечала сейчас самому суровому преподавателю в университете, а не благодарила за подарок. – Мне очень приятно.

– Тебе он больше идет, – отмахнулась Агата, возвращаясь к чашке с кофе. – А мне совсем не жалко, наоборот вздохну спокойно, что не валяется в шкафу. Лучше скажи, у тебя на сегодня какие планы?

Сказать по правде, Агате вообще никуда не хотелось, только бы забуриться под одеяло и поспать, но терять случайно поученного собеседника было слишком большой роскошью.

– Показываю тебе полянку. Как раз ведь утро. Ты сама говорила, что лучше в первой половине дня, – Девушка бесцеремонно повозилась на стуле, но тот даже не скрипнул. – Давай в рощу зайдем, а оттуда на поляну. Там недалеко.

– Хорошо, допью только. Ты есть хочешь? – Сама Агата не могла утром есть только в одном случае – если не выспалась. Вот и сейчас, кофе потихоньку начинал действовать, но голода она не ощущала. Лишь обманчивую легкую бодрость.

Катя казалось, задумалась, склонив голову и рассматривая девушку, будто прикидывая, может ли у неё быть то, что она ест. Пауза начинала затягиваться, раздражая Агату – она не любила, когда её заставляют ждать, впрочем, свою лепту в плохое настроение внес и плохой сон.

Тем временем Катя качнула чашку, поднесла к губам и сделала глоток. Будто проснувшись, она бодро улыбнулась:

– Нет пока. Думаю это можно пока отложить. Пойдем?

– Хорошо, – Обреченно зевнув, Агата поднялась, потирая успевшую затечь ногу, доковыляла до стола, чтобы поставить чашку, но затормозила, удивленно заметив, что молока в чашке Кати почти не убавилось.

"Странно, она же вроде пила", – подумала девушка, но спрашивать ничего не стала, решив, что не её это дело.

– Ты идешь? – Катя уже подошла к лестнице и сейчас обернулась на девушку. В ноздри отчего-то вновь отчетливо ударил уже тошнотворно-знакомый запах мокрого дерева. После вчерашнего дождя он стал почти невыносимым, но Агата будто почувствовала его только сейчас. Она сделала шаг к девушке, но споткнулась на ровном месте, запутавшись в ногах и чуть не полетев на пол. Рассмеявшись, она мотнула головой – наваждение схлынуло, будто волна прибоя, но убраться с чердака всё равно хотелось почти нестерпимо.

– Иду, – ответила она, распрямляясь. – Не выспалась сегодня, так что свежий воздух будет кстати.

Агате стоило вспомнить, что когда ты и так измучен плохим сном, долгие прогулки не прибавят тебе свежести майской розы, но в тот момент ей лишь хотелось быть подальше от дома и, в частности, от чердака. Тот начинал пугать её уже днем, и девушка подумала, что стоит, возможно, взять подушку и переночевать внизу на лавке. В конце концов, так бабушка будет рядом, а это хоть какой-то живой человек.

"Или можно пригласить переночевать Катю", – подумалось Агате, когда они выходили из дома, но она выбросила эту мысль из головы. Она твердо сказала себе, что Катю пугала даже просто тишина, а такая чертовщина, которая творилась у Агаты и вовсе довела бы девушку до нервного срыва.

Агата зевнула, посматривая по сторонам. Для такого часа в деревне было как-то тихо, и если раньше она бы только порадовалась – "сове" тяжело выспаться, когда в шесть утра над ухом уже кто-то кому-то что-то кричит, – то сейчас Агата только досадливо щелкнула зубами. Ей бы не помешало что-то шумное и активное, чтобы проснуться. Кофе, взбодрив тело, казалось, задался целью усыпить мозг окончательно. Думалось с трудом, хотелось где-нибудь присесть, а ещё лучше прилечь, а от попыток пробраться через лес – ещё вчера казавшийся светлым и чистым, – и вовсе оставалось только выть.

– Что ты копаешься? – Катя вздохнула, вернувшись к Агате и помогая ей перелезть через поваленное дерево. – Что с тобой сегодня?

– Не выспалась, – терпеливо повторила девушка, едва подавив зевок и скатываясь со ствола на землю. – Помнишь, ты говорила, что тебя тишина пугает?

– Ну да, – Катерина с удивлением повернулась к собеседнице. – До сих пор не по себе, а что?

– А то, что меня пугает совсем не тишина, – вздохнула Агата. Она замолчала на мгновение, пытаясь придумать, как бы не показаться мнительной истеричкой – не говорить же, что у неё на крыше живет какое-то чудище. Наконец, она вымученно улыбнулась:

– У нас...ветки скребут об окно, жутко. Не спала почти. Только на рыбалке вздремнула.

– О, – прозвучало от Кати веское и, кажется, даже слегка насмешливое. И судя по ухмылке, с которой девушка отвернулась, Агате не показалось.

Усталость принесла с собой раздражение, настолько сильное, что у Агаты даже потемнело в глазах на мгновение. Она уже хотела напомнить девушке, что та тоже, между прочим, только что жаловалась на ночные страхи, и возможно добавить что-нибудь ещё (а в перспективе и вовсе уйти домой спать), но Катя, будто прочитав её мысли, решила реабилитироваться.

– Давай тогда доберемся уже до рощи и отдохнем.

Агата моргнула, сбитая с мысли и не сразу сообразила, что ответить. Впрочем, Кате это было и не нужно – она уже повернулась к Агате спиной и стремительно удалялась в сторону рощи. Она шла настолько уверенно, что казалось, будто это Катя проводила в деревне все каникулы в детстве, а не Агата.

За десять лет дубовые рощи не слишком меняются. Конечно, всерьез называть то, куда пришли девушки рощей – было бы слишком самонадеянно. Так, несколько дубков, которые отвоевали себе небольшой пятачок посреди леса. Другие деревья сторонились их, выдерживая почтительное расстояние, будто внезапно узнали в толпе королевскую семью и хотели выказать ей своё почтение.

В детстве это место было у Агаты любимым. Она то лежала на ветке, с интересом наблюдая за муравьиной дорожкой перед своим носом, то читала, прислонившись к массивному стволу. Агата облюбовала самый молодой из дубов – на него было очень удобно забираться, но и он достигал не меньше пятнадцати метров в высоту.

Агата подошла, приветливо коснувшись древесного ствола. Как прикосновение к старому другу, теплое и щемящее в груди. На мгновение это чувство стало настолько острым, что захотелось плакать, но девушка отняла ладонь и присела на траву.

– Знаешь, мне почти всё в деревне показала бабушка. Но не это место, я его сама нашла. Бабушка сказала, что значит, это место меня признало.

– А мне показали, – вздохнула Катя. Казалось, она расстроилась намного сильнее, чем следовало для такого разговора. – Не подхожу я под признание видимо.

– Ну, если бы совсем не признало, то вы бы заблудились, – рассмеялась Агата. – Мало ли оно глаза отводить может!

– Не тому, кто тут уже был ведь, – осторожно улыбнулась девушка.

– Не обязательно. В сказках, по крайней мере, путают ещё так, особенно если человек доверчивый... и лапти не меняет с ноги на ногу. Но если честно, заставь меня поменять обувь с ноги на ногу, я буду такая злая, что лучше не пытаться меня запутать!

Катя настолько громко рассмеялась, что с дуба скатилась испуганная ворона и с недовольным карканьем улетела прочь от странных девиц.

– Гроза леших, – сквозь смех выдавила Катя, вытирая слезы. – Ох, и насмешила. Чтобы ты нечисти-то сделала?

– Ну... – Агата хотела отшутиться, но отчего-то задумалась, пытаясь вспомнить хоть один способ борьбы с лесным народом, но в голову ничего не шло. Наконец, она развела руками. Недовольно цокнула языком. – Наверное, ничего. Ни запугать их, ни отбиться... они же старше нас. Иным и дары не помогали, если нежить решит порезвиться. Тут, наверное, только спохватиться вовремя поможет и убежать.

Она криво улыбнулась, хотя смеяться уже расхотелось. Поежилась, будто от холода, но какой холод мог быть в жаркий полдень?

Во рту пересохло. Агата достала из рюкзака, захваченного с собой, бутылку воды, предложила Кате и, получив отрицательный ответ, припала к горлышку сама. На мгновение ей почудилось, что она окунулась туда, в свои десять. Когда они так же сидели с Ритой под тем же самым дубом.

Вода уже успела согреться, так что не принесла желанной бодрости, наоборот, Агате ещё сильнее захотелось спать. Действие кофеина подходило к концу, потащив за собой неминуемую кару в виде навалившейся ещё сильнее усталости; девушка плеснула на лицо водой, вытирая лицо об колено, но легче не становилось. Она понимала, что ещё чуть-чуть и просто уснет.

Катя поднялась, отряхивая колени и протянула Агате руку.

– Пошли, – Длинные прохладные пальцы плотно обхватили запястье, потянув Агату наверх. – Я обещала показать полянку. Ну, что ты.

– Да... ага, – Агата зевнула в кулак, поднимаясь, ответила невпопад. – Люблю это дерево.

Катя углубилась в лес. Красный платок как ориентир мелькал среди листвы, и Агата отчего-то сонно подумала, что блондинкам красный идет.

– Именно его? – девушка впереди удивилась, оторвавшись от попытки сорвать дикое яблочко, заодно дав Агате время догнать себя.

– Да, мы там с подружкой встречались. Точнее обещали, а, не важно, – Агата отмахнулась и на мгновение замешкалась, споткнувшись о корень. Катя умудрилась уже перелезть через кусты и Агата подумала, что нужно уже просыпаться, а то так и потеряются.

– В смысле "обещали"?

– Ну, мы как раз договорились там встретиться, как я уехала, точнее родители забрали. Ты же знаешь, детей спрашивать не обязательно и всё такое, – Выпутавшись из кустов, Агата, наконец, смогла ускорить шаг. – И притормози уже, я тебя не вижу почти.

– Догоняй, – рассмеялась Катя.

– Не смешно, ты лес совсем не знаешь, а я тут не была десять лет, – Агата перепрыгнула куст, поспешив за мелькавшей среди деревьев девушкой. Даже сон слегка отошел, вспугнутый беспокойством. – Да стой ты! Лучше уж вдвоем потеряться, чем поодиночке.

– Да ладно тебе, трусиха! – звонкий смех шел откуда-то справа. Агата плохо видела Катю за листвой, но иногда видела красные блики. Судя по голосу, впрочем, она была совсем недалеко.

"Интересно, как такое может быть? Отлично её слышу, а увидеть никак не могу", – сонно подумалось Агате.

– Ты как мавка, – выдохнула она, споткнувшись о куст и едва не полетев на землю. Хихиканье Кати стало громче.

– Прекрасная дева, что соблазняет случайных охотников? – судя по всему, такое сравнение ей польстило.

– Что-то типа того, – фыркнула Агата и добавила, уже тише, только для себя. – И незадачливых рыбаков.

В ушах гулко ухала кровь, девушка уже с трудом цеплялась за мысли; она начала потихоньку задыхаться и подумала, что черт бы с ней – заблудится так заблудится.

Последняя сказанная фраза, как часто это бывает, когда человек устал, крутилась в голове, перекатываясь по языку разными интонациями. Незадачливых, неумелых, плохих рыбаков, рыбаков без рыбы... Без рыбы.

– Мы с подругой очень хотели бы снять ваш дом. У вас точно речка там близко? Замечательно! А то меня рыбачить отец учил, сидели с ним с утра, замерзшие, в одеялки кутались, с удочками этими. Только возвращались вот всё равно с пустыми руками. Рыбаки без рыбы, – Лена смущенно рассмеялась, поправляя волосы. Грязно было после них, жирно заляпано глиной крыльцо, хорошо хоть ключ под кадку положили. «Ну, на рыбалку же собирались», – морщилась мать.

Знакомый был рассказ. Она ведь знала, что он был каким-то слишком знакомым. Таких может быть сотни, мало что ли девочек отец учил рыбачить?

"Нужно повернуть домой, и черт бы с ней, пусть и заблудится", – вдруг подумала Агата, в неясной тревоге вскидывая голову.

Душный влажный запах дерева заставил её сбиться с шага. На мгновение она вдруг представила, как она закрывает дверь на чердак, но там она уже не одна. И никогда не была одна, на самом деле. Бабушка возится внизу – она уже глуховата, поэтому не слышит, как наверху падает тело.

И даже если она повернется – она увидит его. Прямо сейчас. Если развернется, чтобы бежать.

"Только ещё сделаю пару шагов", – тягуче и неторопливо окутала её сознание одна единственная мысль.

– Пару шагов, да, – повторила она вслух, отводя в сторону ветку ели и выходя на поляну.

Звуки исчезли. Ни шелеста листвы, ни сверчков в густых зарослях. Не было даже назойливого звона комаров.

Свежий лесной воздух с трудом проталкивался в горло. Казалось, что он в одночасье стал густой сладостью киселя. Отличного, если он в вашей чашке, а не в трахее. Агата поняла, что не может сдвинуться, в голове тихо, но настойчиво зашумело – как далекий прибой, окатывающий берег. Сердце, ещё секунду назад отбивающее чечетку, билось медленно, никуда не торопясь.

Сон. Плохой сон, от которого можно избавиться только умывшись. Прохладной, привлекательной озерной водой.

Агата сдвинулась, нога безвольно прочертила след по жухлой согнувшейся траве. Темная вода приветливо покачнулась, нетерпеливо ожидая свою юную гостью. Ещё немного. Агата чувствовала себя усталой. Ещё немного. Ей так хотелось умыться. Опустить ладони в черную густую воду. Глубже. Туда, где ждет то, что нужно ей больше всего.

Колени глубоко вдавили желтые стебли в глину. Озеро сдвинулось, почти коснувшись джинсовой ткани.

Озеро сдвинулось.

Агата открыла глаза, посмотрев на зеркальную водяную гладь. Тишина. Нет шелеста листвы, нет ветра.

Она медленно обернулась. На тропинке позади молчаливой белой тенью стояла Рита. По тонкой шее, срываясь лентами на плечи, стекала густая черная вода, неторопливо покрывая под собой ярко алый платок.

Улыбка дрогнула как рябь на озере и потекла по лицу девочки.

Они ведь обещали встретиться.