Текст книги "Чёрный дом в чёрном лесу (СИ)"
Автор книги: N Наталия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Продолжение романа "Эффект отражения". Спустя два года Лиза возвращается в Теменск, чтобы найти истоки новых, ещё более пугающих и необъяснимых кошмарных снов... 31.08 добавлена 4 глава
Наталия N
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Наталия N
Чёрный дом в чёрном лесу
Чёрный дом в чёрном лесу
Глава 1
– Слишком мало крови! – вынес безапелляционный вердикт главный редактор газеты "Цейтнот" Андрей Сомов, прочитав мой с трудом вымученный репортаж. – Добавь. Пусть будут брызги на стенах и лужа на полу. И экспрессии маловато. Ты ведь сама там была, рядом с кассой стояла, а написала какую-то сухую оперативную сводку. Где эмоции, Лиза? Читатели любят эмоции!
Я опустила глаза и почувствовала подступающую дурноту, погрузившись в недавние воспоминания. В памяти, быстро сменяя друг друга, замелькали яркие картинки: большое светлое помещение магазина парфюмерии, куда я зашла выбрать подарок маме, разноцветные коробочки и блестящие флаконы всевозможных форм и размеров на стеклянных витринах, немногочисленные покупатели и двое мужчин в чёрных масках, стремительно ворвавшиеся в двери. У одного в руках был пистолет, у второго – нож. Нам всем велели не двигаться, а продавщице – сложить деньги в протянутый пакет.
Дальше всё происходило как в плохом боевике: побледневшая женщина торопливо открыла сейф и принялась перекладывать деньги, но, видимо, попыталась нажать тревожную кнопку, скрытую под кассой. Этого ей не простили. Лезвие ножа стремительно вошло в тело, и она упала, не успев даже вскрикнуть.
В магазине началась паника, громко заплакал ребёнок, молоденькая брюнетка сползла по стене и потеряла сознание, пожилой мужчина схватился за сердце, к счастью, грабители, забрав деньги, скрылись. Большая часть покупателей тоже метнулась к выходу. Оставшиеся торопливо вызывали скорую и полицию, а я машинально склонилась над лежащей на полу продавщицей, пытаясь понять жива ли она.
От вида растекающегося по белому шёлку блузки алого пятна, резко закружилась голова и потемнело в глазах – крови я боялась всегда. С трудом заставила себя прикоснуться к её запястью и нащупала пульс. А потом женщина вдруг протяжно застонала, открыла глаза, беспомощно заелозила ладоням по ране, сфокусировала на моём лице мутный взгляд и неожиданно вцепилась в подол моего платья. На голубой ткани отпечатался чёткий кровавый след.
Все эмоции остались там, в магазине, а позже просочились в сны – ещё более странные и пугающие, чем два года назад. Так что на текст их уже просто не хватило.
– Лиза, ты меня слушаешь? – в голосе Андрея прозвучало нетерпение. Видимо, моё молчание чересчур затянулось.
– Да. На стенах крови не было, и лужи на полу – тоже.
– Ну и что? Кто об этом знает, – пренебрежительно отмахнулся мужчина. – А пара живых предложений заметно украсит текст и заинтересует читателей. Пойми, пресса сейчас должна работать, как хороший ресторан. Наша задача приготовить и подать блюдо повкуснее, чтобы потребитель вернулся за добавкой именно к нам.
Я раздражённо передёрнула плечами (не тому нас в универе учили) и сухо возразила:
– Этот сюжет уже показали по телевидению, там были записи с видеокамер, где всё очень чётко видно. Я не буду писать заведомо ложную информацию ради украшения текста.
Андрей недовольно поджал губы и нахмурился. Молодой амбициозный редактор, всего лишь полгода назад сменивший на этом посту своего отца очень не любил когда ему перечили. Особенно я, вчерашняя выпускница, и особенно после того как посмела пресечь его настойчивые попытки завязать короткометражный служебный роман.
– И финал тоже нужно переделать. У этой кассирши есть дети? Напиши, что из-за жадности двоих негодяев они в любую секунду могут потерять мать и остаться сиротами.
– Не могут. Я звонила в больницу – она поправляется.
– Но ведь её ещё не выписали – всё может случиться, это будет просто безобидное предположение. И эффектное завершение статьи. Кстати, можно ещё добавить, что ты, несмотря на риск, хотела вызвать полицию и нащупывала в кармане телефон, когда ранили продавщицу. Этого точно никто опровергнуть не сможет.
Я вспыхнула, вспомнив, что даже не подумала тогда сделать нечто подобное – слишком испугалась.
– Телефон был в сумочке, а я не собиралась играть в супер-героиню, уж извините.
– Почему ты постоянно споришь? – рассердился мужчина.
– Потому что ответственность за достоверность материалов несёт автор, и в суде, если нам выдвинут обвинение, отдуваться придётся мне, а не вам, – огрызнулась, уже не скрывая раздражения. Не люблю самовлюблённых позёров, а этот ещё и руки распускает.
– Скажи мне, Лиза, тебе работа вообще нужна? Что-то не похоже, – вкрадчиво начал Сомов. – С таким отношением к делу и к... руководству ты здесь надолго не задержишься? Я и так пошёл на уступки – дал тебе время прийти в себя. Ты этот текст, если помнишь, должна была сдать ещё три дня назад. И что в итоге?
Головная боль, нахлынувшая внезапно, оказалась неприятным сюрпризом. После случая в магазине она беспокоила меня только по утрам, как последствие ночных кошмаров, а теперь атаковала днём. Я растёрла виски ладонями и тоскливо подумала, что просить отпуск бесполезно. В "Цейтноте" работаю меньше трёх месяцев, а за любую поблажку Сомов потребует расплатиться натурой.
– Я ещё не пришла в себя – голова болит и кошмары снятся.
– Так это потому что одна спишь, – по холёному лицу Андрея вдруг расплылась неприятная масляная улыбочка, а его взгляд недвусмысленно упёрся в мою грудь. – Наша газета – отличный старт для будущей карьеры. Пожалуй, я дам тебе ещё один шанс, только уж постарайся меня больше не разочаровывать.
Я поняла что за этим последует и решила, что не так уж нужна мне такая карьера. Лучше вернусь в "Будуар современной леди" – в октябре сотрудница еженедельника переезжает в другой город, и меня приглашают на постоянную работу. Конечно, платят там меньше и писать приходится в основном на сентиментальную и романтическую тематику, зато жить спокойнее и проще.
Резко ударив по нагло тянувшейся к моим коленям руке начальства, я с трудом подавила желание испробовать на Сомове пару приёмов, разученных на курсах самообороны, и холодно отчеканила:
– Я думала, журналистика – это вторая древнейшая профессия, а не первая! Видимо, ошиблась изданием, прощайте!
Из «Цейтнота» я без особых сожалений уволилась, но искать новую работу (до октября ведь нужно чем-то заниматься) не спешила. Сначала следовало разобраться с ночными кошмарами – за несколько дней они извели настолько, что мне сложно было на чём-то сосредоточиться. Каждую ночь память чётко, до мельчайших подробностей, воспроизводила сцену в магазине, но когда я склонялась над раненой кассиршей, её внешность менялась, и на меня полным боли взглядом смотрела молоденькая сероглазая блондинка. Это в её тело вонзался нож, это она истекала кровью и хватала меня за платье, оставляя на нём влажный алый отпечаток, вокруг были разбросаны жёлтые ирисы, а вместо витрин и белого кафеля нас окружали тёмные бревенчатые стены какой-то старой хижины...
К концу следующей недели робкая надежда на то, что со временем всё нормализуется, рухнула окончательно. Сны повторялись, обрастая новыми деталями и вызывая приступы мигрени. Пить снотворное бесконечно я не могла, да и помогало оно далеко не всегда, вот и решила снова ехать в Теменск. Только там я смогу понять, что именно мне снится – обычные кошмары, спровоцированные стрессом, или новые картины из жизни Вики Соболевой – моей прошлой жизни.
Домой я теперь возвращалась без страха и дискомфорта. Олег исчез из нашей жизни за несколько месяцев до рождения Димы – моего младшего братишки. Оказалось, создать полноценную семью планировала только мама, а её сожитель к такой ответственности был не готов. Однажды он просто собрал вещи и ушёл. Правда, небольшие алименты на сына всё же платил.
Мама сильно переживала, долго плакала, потом взяла себя в руки и с головой погрузилась в заботы о малыше. Материально нам тогда пришлось нелегко: экономили на чём могли, я поначалу подрабатывала по вечерам в "Макдоналдсе", затем перевелась на заочное отделение и устроилась в дамский еженедельник "Будуар современной леди", где проходила практику, мама делала на дому капельницы и уколы (в основном знакомым и соседям). А прошлой осенью в её жизни появился Константин – он купил квартиру в нашем подъезде, и однажды просто зашёл к нам за солью...
Не знаю, была это любовь или ещё одна попытка обрести утраченную поддержку и семью, но если так, она оказалась вполне успешной. Уравновешенный, спокойный, добродушный мужчина стал хорошим мужем для неё и заботливым отцом для Димы. Да и у нас с ним сложились неплохие отношения. В общем, родных я оставляла в надёжных руках.
Маму моё решение удивило, мы ведь собирались поехать в Теменск всей семьёй в середине августа, то есть через полтора месяца. Пришлось признаться, что после недавнего происшествия я плохо сплю и нуждаюсь в смене обстановки и отдыхе на природе. Она знала о том, что со мной случилось – видела сюжет в новостях и очень переживала, поэтому неохотно согласилась, взяв обещание созваниваться каждый день.
Вспомнив события позапрошлого лета, я рассудила, что гораздо проще будет что-то выяснить, если, задавая вопросы, смогу не только описать, но и показать девушку из снов.
На Невском проспекте, потратив тысячу рублей и три часа времени уличного художника, я получила портрет незнакомки, составленный по моему описанию. Получилось довольно похоже и всё же, отправляясь в Теменск, я очень надеялась, что её никто не узнает, и кошмары окажутся лишь последствием перенесённого шока, а не путешествием в очередную прошлую жизнь...
Теменск встретил меня ясной солнечной погодой, жизнеутверждающим буйством зелени, яркой пестротой цветочных клумб, температурой плюс тридцать три и тихой, степенной размеренностью быта.
После холодного, продуваемого всеми ветрами, суетливого Питера я с удовольствием погрузилась в эту умиротворяющую атмосферу и в первый день пребывания здесь даже не стала расспрашивать дедушку.
Он и так из-за меня перенервничал – мама, сильно сгустив краски, рассказала, что я едва не стала жертвой вооружённых грабителей. Не хотелось добавлять ему поводов для беспокойства.
Увы, долго держать его в неведении относительно цели моего внепланового визита не вышло – в первую же ночь просмотр кошмаров продолжился, и за утренним чаем дедушка с тревогой констатировал:
– Лиза, ты кричала ночью. Как раньше. Я думал, тебе тогда стало лучше, а выходит – нет.
– Стало. Я почти два года спала спокойно, а после того случая в магазине кошмары вернулись, – отрицать очевидное не имело смысла. – Но ничего страшного, отдохну у тебя немного, и всё пройдёт.
Пока что я действительно в это верила, и ободряющая улыбка получилась вполне естественной. Дедушка с сомнением покачал головой.
– Хорошо если так. А вдруг снова во сне бродить начнёшь?
Я невольно поёжилась, вспомнив, как совершала променады по городу в бессознательном состоянии, а потом не могла ничего вспомнить и неуверенно возразила:
– Надеюсь, до этого не дойдёт. Я просто испугалась, вот и снится всякая жуть.
Дедушка вдруг порывисто поднялся, подошёл ко мне, обнял и горячо зашептал:
– Бедная моя, представляю, как тебе было страшно! Не нужно было тебя тогда отпускать! Ну зачем тебе этот Питер, у нас тут гораздо спокойнее – в магазинах людей не режут.
От такого проявления чувств я растрогалась. На душе стало теплее, и ночные кошмары уже не казались такими уж мрачными.
– Такое, действительно, бывает: став свидетелем трагедии, человек продолжает видеть её во сне. Может и правда, после смены обстановки и отдыха тебе станет легче. Только отдых должен быть долгим и полноценным, погости хотя бы до осени.
– Посмотрим, может, ты сам скоро от гостей устанешь. В августе сюда приедут мама с Димой и, возможно, со своим Костей.
Дедушка отстранился и испытывающе заглянул мне в глаза:
– Лиза, этот Костя, он вас не обижает? Дома точно всё в порядке?
– Точно. Он хороший и надёжный, – ответила я совершенно искренне. – И Диму, как родного любит. Он тебе понравится, вот увидишь.
– А Олег, значит, сбежал? Ну что ж, настоящий отец не тот, кто родил, а тот, кто вырастил, – со вздохом резюмировал дедушка и вернулся за стол.
Очень не хотелось нарушать воцарившуюся на кухне хрупкую гармонию, но я решила не откладывать интересующий меня вопрос на потом и рассказала о некоторых подробностях своих снов. Дедушка более тридцати лет был в Теменске милиционером, и если незнакомка из кошмаров – местная жительница, ставшая жертвой преступления, он её обязательно узнает.
Портрет блондинки бывший участковый изучал долго, а потом решительно сказал:
– Нет, Лиза, никогда её раньше не видел. Скорее всего, твои сны – просто игра воображения.
Как ни странно, ожидаемого облегчения я не испытала. А что если это всё же фрагменты из жизни Вики Соболевой? Она ведь могла стать свидетельницей подобной сцены не в Теменске, а, например, в другом городе или посёлке. У кого бы навести справки? Дедушку точно больше расспрашивать не стоит, в прошлый раз мой интерес к судьбе Вики его сильно нервировал и беспокоил. Лучше поговорить с тем, кто её хорошо знал. Чтобы уже окончательно развеять мои сомнения, ну или подтвердить опасения. Первое предпочтительнее. Только с кем?
С матерью Вики встречаться не хотелось, к тому же Людмила никогда не интересовалась жизнью дочери и не была в курсе её проблем и страхов. Сестра Лера тогда была ещё мала, да и как ей объяснить свой настойчивый интерес к прошлому давно умершей Вики? Я ведь для их семьи человек посторонний. По этой же причине с её подругой Настей Черенковой общаться тоже будет затруднительно. Остаётся только один человек.
– Да, пожалуй. Скажи, а Игорь Горин сейчас в Теменске? – когда прошлой осенью я приезжала на свадьбу Яны и Артёма, хирург был на стажировке где-то за рубежом.
– Да. Видел его недавно на рынке. Сейчас, наверное, на работе. Зачем он тебе?
– Просто хочу зайти, поздороваться. Он мне тогда очень помог, а в прошлом году я его не застала.
Дедушка, удовлетворившись таким объяснением, кивнул и сказал:
– Игорь про тебя тоже спрашивал: в апреле после терактов в Питерском метро звонил мне, интересовался всё ли у тебя в порядке. Беспокоился, видимо.
От мысли, что суровый и очень сдержанный в проявлении любых чувств Горин за меня волновался, я не сдержала улыбки и попыталась дозвониться до заведующего хирургическим отделением районной больницы немедленно, но абонент был недоступен. Пришлось прогуляться до медицинского учреждения лично.
Честно говоря, этой встречи я и ждала, и боялась одновременно. Горина я всегда вспоминала с благодарностью и уважением, и действительно хотела увидеться с ним, как с любым хорошим знакомым, с которым давно не общалась. А страх провоцировали воспоминания о неадекватной реакции на хирурга, когда чувства Вики преобладали над моими. Что если сейчас всё повторится, и я снова превращусь в безвольную влюблённую дурочку?
Что ж, по крайней мере, тогда не останется никаких сомнений в том, что меня снова атакуют видения из прошлой жизни...
Двери хирургического отделения были заперты, как и два года назад. А вот коридор больше не пустовал. Вероятно, рентген починили, и теперь перед соседним кабинетом на кушетке сидели люди с костылями и загипсованными конечностями.
Стараясь унять волнение, я нажала на звонок. Дверь открыла высокая крупная женщина в белом халате, показавшаяся знакомой. Точно! Это же Марина – санитарка. Когда я здесь лежала, гулять по территории больницы мне разрешали только в её сопровождении.
– Добрый день, вы к кому? – поинтересовалась она.
Неужели не узнала? Впрочем, не удивительно – через хирургию каждый месяц около сотни пациентов проходит.
– Здравствуйте! Я к Игорю Борисовичу.
– Вы к нам ложитесь? – уточнила Марина.
– Нет. Я по личному вопросу. Скажите ему, Лиза Арамеева пришла. Я у вас лечилась пару лет назад, не помните?
Женщина всмотрелась в моё лицо и вдруг просияла:
– Точно. Девушка из отдельной палаты! А я думаю, кого вы мне напоминаете? Как вы вовремя, входите же скорее!
Санитарка посторонилась, и я неуверенно вошла, удивлённая таким приёмом.
– Заведующий у себя в кабинете. Постучите и сразу входите, не ждите приглашения, – торопливо инструктировала Марина, протягивая мне синие бахилы.
Послушно натянула их на босоножки и осторожно уточнила:
– А он точно не занят?
– Ещё как занят! – помрачнела женщина. – Полчаса уже бедную девчонку пилит. Она там, наверное, извелась совсем. Да, виновата – ошиблась, так не нарочно же, с кем не бывает? А Игорь Борисович слова помягче не выбирает и на возраст скидку не делает, вы уж отвлеките его, пожалуйста.
– А кого он пилит? – я мало что поняла из этого бурного монолога.
– Машу – племяшку мою, она тут второй день практику проходит. Растерялась, напутала немного с лекарствами, вот он и лютует. Лиза, прошу, поторопитесь. Она у меня очень впечатлительная, теперь полдня рыдать будет!
Я знала как больно Горин может "ударить" словом, и догадывалась насколько требователен хирург к подчинённым. "Напутать с лекарствами" – для него всё равно, что расписаться в профнепригодности. Да уж, этой Маше действительно не позавидуешь! Я подошла к кабинету заведующего, решительно постучала и, не позволяя сомнениям одержать верх, вошла.
Глава 2
Маша оказалась худенькой синеглазой брюнеткой лет восемнадцати с короткими кудрявыми волосами и вздёрнутым, усыпанным крупными веснушками, носиком. Когда я вошла, этот нос, как и глаза, был красным, девушка громко всхлипывала и дрожащим голосом лепетала:
– Простите, я не специально, просто ошиблась. Этого больше не повторится, обещаю!
А мрачный Горин расхаживал из угла в угол, засунув руки в карманы зелёного хирургического костюма и, чеканя каждое слово, ледяным тоном вещал:
– Ошибка – это когда в контрольной по математике неправильно решён пример, а когда пациенту вместо назначенного препарата дают другой, это называется и квалифицируется иначе...
Тут он заметил меня и замер, удивлённо констатировав:
– Лиза!
– Доброе утро, Игорь Борисович. Не смогла до вас дозвониться и решила зайти. Уделите мне несколько минут?
Маша шмыгнула носом и посмотрела на Горина с робкой надеждой. Тот устало махнул рукой:
– Идите, барышня. И чтоб больше я вас в своём отделении не видел, да и в медицине в целом вам тоже делать нечего. Здравствуйте, Лиза, проходите.
Я посмотрела в след выскочившей из кабинета девушке и не удержалась от замечания:
– У меня дежавю. Два года назад вы точно также заявили, что мне не место в журналистике.
Да, да, и я до сих пор помню, как это было обидно. Бедная Маша!
– А я по-прежнему считаю, что для такой циничной профессии вы слишком ранимы и впечатлительны, – нисколько не смутился хирург.
Он включил электрический чайник, достал из шкафа две кружки, коробку конфет, пачку печенья, банку с кофе и водрузил всё это на стол, предварительно переложив кипу бумаг на широкий подоконник, неукрашенный ни одним цветочным горшком.
– А может, я изменилась? – неуверенно улыбнулась мужчине и прислушалась к своим ощущениям и эмоциям. Благо, никаких неприятных сюрпризов они не преподнесли. Да, я действительно рада его видеть, но не более того. Уже хорошо.
– Вряд ли, раз с порога бросаетесь на защиту униженных и оскорблённых, – усмехнулся хирург, кивнув на закрывшуюся дверь.
– Никуда я не бросаюсь, это просто ассоциации.
Горин наполнил кружки кипятком, пододвинул второй стул и пригласил меня к импровизированному застолью:
– Присаживайтесь, Лиза. Приятно видеть вас в добром здравии. Предпочитаете кофе или чай? Где-то у меня была заварка.
– Ничего не нужно, я недавно завтракала.
– А я – нет, составьте мне компанию, – хирург закончил сервировать стол и выжидающе посмотрел на меня.
А под глазами у него, между прочим, отчётливые тёмные круги и взгляд как всегда усталый – всё тот же вечный трудоголик. Что там пропущенный завтрак, он, возможно, даже не ужинал и не спал.
Стало неловко. Может зря я без приглашения вломилась? Проконсультировалась бы сначала с психиатром – Суворовым. У Горина помимо меня забот хватает, причём, гораздо более важных, чем какие-то дурные сны – человек жизни спасает. Что ж, постараюсь не отнимать много времени. Не стала спорить и устроилась рядом.
– Шоколад и печенье? Я думала, вы питаетесь правильно, в больнице ведь своя кухня.
– Шоколад для вас, а мой организм с утра кроме кофеина ничего не принимает, – Горин навёл себе кофе покрепче, а сладости пододвинул мне. – Ну рассказывайте, Лиза, как вам жилось эти два года?
– До недавнего времени хорошо и спокойно, А сейчас возникла небольшая проблема, поэтому я и пришла.
Хирург отхлебнул кофе, окинул меня цепким изучающим взглядом, отыскал тщательно замаскированные тональным кремом следы усталости, стресса и, нахмурившись, уточнил:
– Похоже, с добрым здравием я поторопился. Знакомая картина, опять кошмары?
– Да. Начались около месяца назад после одного неприятного случая.
– Снова Вика? – Горин со звоном отставил кружку в сторону и заметно напрягся.
Я его понимала – не горит желанием снова встретиться с бывшей, навязчивой и к тому же мёртвой поклонницей. Она и при жизни-то ему была не нужна.
– Не знаю. Возможно. В прошлый раз я видела своё отражение в зеркале, а сейчас – нет.
Когда я поведала подробности новых снов, мужчина отрицательно покачал головой и сказал, что от Вики ничего подобного никогда не слышал. Девушку с рисунка он, к сожалению, тоже не узнал и вообще воспринял мой рассказ с определённой долей скепсиса.
– Думаете, Вика стала свидетельницей убийства? Вряд ли. Теменск – большая деревня, если бы здесь случилось нечто подобное – все бы об этом, как минимум, полгода судачили. А я ничего такого не помню.
– Дедушка тоже, – вздохнула, признавая правоту собеседника. – Честно говоря, не знаю, что думать. Сны очень реалистичные, как в прошлый раз. Я вижу мельчайшие подробности внешности этой блондинки, даже маленькую родинку над правой бровью. Вижу, как она истекает кровью от удара ножом. И так каждую ночь. В моей жизни этого точно не было, остаётся Вика. Она ведь могла увидеть убийство в другом городе или посёлке. Например, когда к родственникам ездила.
Горин устало помассировал виски и возразил:
– Кроме бабушки у Соболевых родственников не было, а она с ними жила. Вика как-то жаловалась, что за всю жизнь ничего кроме этой дыры, в смысле Теменска, не видела. Даже на море никогда не была. Так что другой город отпадает.
Моё сердце привычно сжалось от жалости к той, никем нелюбимой пятнадцатилетней девочке, прожившей безрадостную жизнь и погибшей такой нелепой смертью. Она даже моря не видела, как же это всё печально...
– И потом, если бы она что-то такое увидела, почему никому не рассказала? – продолжал рассуждать Горин, снова потянувшись за своей кружкой.
– Может, просто боялась?
– Допустим, и где же тогда убитая блондинка? Если бы её тело нашли, ваш дедушка был бы в курсе этой истории.
– А если бы не нашли?
– Тогда бы эту девушку объявили в розыск родственники, ведь она бы не вернулась домой. – Резонно заметил заведующий хирургией. – И в этом случае Георгий Романович её тоже должен знать.
– Да, вы правы, – я разочарованно спрятала рисунок в сумочку и, не чувствуя вкуса, съела конфету. – Что же тогда мне снится?
Игорь Борисович пожал плечами.
– Возможно, есть какое-то более рациональное объяснение, и причина кроется всё же в вашем настоящем, а не в Викином прошлом.
Я нервно усмехнулась, вспомнив как практически тоже самое он говорил мне два года назад.
– Хорошо бы, а то я уже совсем запуталась. Мелькнула даже шальная мысль о том, что это события из другой прошлой жизни. Более давней.
Горин поперхнулся кофе и смерил меня удивлённо-недоверчивым взглядом:
– Вы ведь это не серьёзно, надеюсь?
Пришлось признаться:
– Нет. Одежда на блондинке современная: джинсовые юбки и куртки полвека назад здесь ещё не точно носили. Да и на мне платье вполне обычное, правда, я вижу только подол, за который хваталась девушка. На нём какой-то рисунок, тоже ничем не примечательный.
Попыталась сконцентрироваться на ускользающем воспоминании из сна и внимательнее рассмотреть свою одежду, но голова отозвалась тупой болью.
– Что с вами? – быстро спросил Горин, заметив как я охнула и скривилась.
– Всё нормально, – признаваться в побочном эффекте кошмаров в виде периодических мигреней не стала, а то ещё снова в отделение положит. – Что ж, раз ничего не прояснилось, придётся идти к Суворову, пусть хоть таблетки выпишет, чтобы я могла нормально спать.
Хирург нахмурился и неодобрительно покачал головой.
– Не советую. В прошлый раз его сеансы до добра не довели. Давайте я лучше поговорю с коллегами из краевого диагностического центра, там есть специалисты по нарушению сна. Направим вас на обследование.
– Спасибо, но сначала нужно убедиться, что это просто сны, а не что-то похуже. Не беспокойтесь, на гипноз я больше не соглашусь, обещаю. Мне прошлого раза хватило с лихвой.
Дверь кабинета без стука приоткрылась, и в неё заглянула рыжеволосая медсестра.
– Игорь Борисович, там Петренко от наркоза отошёл, вы просили сказать.
– Да, спасибо, сейчас подойду.
Горин поднялся и вопросительно посмотрел на меня.
– Лиза, я отойду на несколько минут, вы подождёте?
Я тоже встала.
– Нет, мне пора, не буду вас отвлекать. Хочу навестить сестру. Спасибо, что выслушали.
– Лиза, подождите, а кроме снов у вас точно всё в порядке? – очень серьёзно спросил вдруг хирург, сверля меня внимательным взглядом.
Такой неожиданный и вполне искренний интерес к моим проблемам приятно удивил.
– Да, точно, – тут я душой не кривила, подумаешь, безработная – это мелочи, к тому же осенью вопрос с трудоустройством решится.
– Всё же подумайте насчёт обследования в диагностическом центре, у меня там хороший знакомый работает, он всё организует, – прозвучало на прощание. – И не стесняйтесь звонить, если что-то понадобится.
Хирургию я покидала с улыбкой – пусть ситуация с кошмарами не прояснилась, но мне стало гораздо спокойнее от мысли, что в этот раз я не останусь с проблемой один на один с проблемой, как два года назад.
После свадьбы Артём и Яна жили в подаренной его родителями трёхкомнатной квартире в центре города. Это было почти рядом с больницей, так что нужный дом я нашла быстро.
Мы с сестрой не виделись около года, я рассчитывала посидеть с ней в уютной спокойной обстановке, послушать последние новости из её семейной жизни, рассказать, как жилось мне. В общем, немного расслабиться и отвлечься от своих страхов и сомнений, связанных с дурными снами. Но ожидания не оправдались. Яна налетела на меня подобно урагану, быстро обняла и потащила за собой, не дав пройти дальше прихожей.
– Ты вовремя. Сходишь со мной в одно место, а то одной как-то стрёмно, – сообщила она на ходу.
Многообещающее начало! Может, зря я не стала Горина дожидаться? Там хотя бы всё предсказуемо было, а здесь, похоже, внеплановое приключение наметилось.
– Это что-то же за место такое? – уточнила настороженно.
– Не дрейфь, обычный дом.
– Чей?
– Лейлы – гадалки местной.
– Так, стоп, – я резко остановилась и потребовала объяснений: – Гадалка? Ты серьёзно веришь в эту ерунду?
Яна тоже неохотно затормозила и смерила меня крайне недовольным взглядом.
– Да, верю. Она мне свадьбу нагадала за месяц до того как Артём сделал предложение!
– Тоже мне, Ванга! Да весь Теменск знал, что вы встречаетесь, а значит, рано или поздно поженитесь.
– Наивная ты, Лиза, далеко не все свидания заканчиваются ЗАГСом, а мы тогда как раз сильно поссорились. И вообще, к ней все мои подруги ходят – она не ошибается! Пойдём быстрее, я на двенадцать записана!
Судя по решительному настрою, отговаривать сестру было бесполезно, как впрочем и всегда. Уж если Яна что-то задумала, её не остановить. Упёртая!
– А сейчас тебе эта Лейла зачем понадобилась? Ты замужем и у вас вроде бы всё хорошо.
– Вот именно – вроде бы. А почему я тогда забеременеть не могу? – огрызнулась Яна и сразу как-то померкла, погрустнела. – Врачи говорят – всё нормально, а тесты каждый месяц отрицательные. Родители Артёма на меня уже как на неполноценную смотрят! Все бывшие одноклассницы давно детей в сад водят, а при встрече каждый раз интересуются, когда же я стану мамой. Заразы! Да и биологические часы тикают: мне, между прочим, уже двадцать четыре!
От такой, наполненной горечью исповеди, я смутилась и не сразу нашлась с ответом.
– Хочешь у неё об этом спросить? Ладно, а я тебе там зачем?
– Как зачем? Меня тут все знают, увидят у Лейлы – сплетничать начнут, а так я скажу, что тебя приводила – на жениха погадать.
– Что? – от возмущения я сразу позабыла о сочувствии. – Вот спасибо! А про меня, значит, пускай сплетничают?
– Ты всё равно скоро уедешь, а мне тут жить, – без тени смущения заявила Яна и уверенно потащила меня за собой.
Пришлось покориться. Что ж, по крайней мере о кошмарах мне вспоминать точно будет некогда. Через несколько минут Яна вдруг остановилась, хлопнула себя по лбу и принялась лихорадочно рыться в сумочке. Вытащила фотографию Артёма и облегчённо выдохнула:
– Слава богу! Думала, забыла.
– Зачем это?
– Ну Артёма же я не могу привести, он на работе и вообще не согласится. Она его по фото проверит.
– Ничего себе супер-технологии!
– Зря иронизируешь, говорю, она не ошибается. Хочешь, и тебе будущее предскажет?
– А прошлое ей слабо?
– Не слабо, только зачем?
Я вдруг вспомнила о портрете таинственной блондинки из моих снов. На мгновение мелькнула нелепая мысль действительно попросить чудо-Лейлу погадать на неё, это ведь тоже в каком-то смысле фотография, но решила не экспериментировать. Нет, я не отрицаю существование настоящих экстрасенсов, гадалок и медиумов, особенно после той истории с реинкарнацией, просто не верю, что они встречаются на каждом шагу. Была бы эта Лейла так сильна, как её Яна расписывает, наверное, не сидела бы в Теменске, а давно бы на "Битве экстрасенсов" засветилась.
Дом Лейлы и впрямь оказался самым обычным, похожим на дедушкин, только без огромного огорода. На синих железных воротах, украшенных крупными белыми кольцами, мелом было написано: "После 15-00 не принимаю".
На голубой лавочке в густой тени облепленной алыми ягодами вишни сидели три женщины среднего возраста. А чуть поодаль две молоденькие девушки перешёптывались и хихикали, бросая нетерпеливые взгляды на закрытую калитку.
Ничего себе очередь! Если Лейла всегда так востребована, то я была не права: зачем ей "Битва экстрасенсов" – и так от клиентов отбоя нет.
