Текст книги "Боевые пловцы"
Автор книги: Мур Дон
Соавторы: Френсис Фэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17.
Самураи сдаются боевым пловцам
Независимо от того, где они находились, все 30 команд подводных подрывных работ деятельно готовились к высадке на островах собственно Японии. Эту высадку предполагалось осуществить в ноябре в районе общей протяженностью 145 км; пункты высадки получили условные названия. По приблизительным подсчетам, потери во время вторжения в Японию должны были составить около 1 млн. человек; имелись в виду потери от нападений самолетов камикадзэ, подводных лодок кайтэнс и от огня мощной береговой артиллерии, потери в боях с частями японской армии и с фанатичным местным населением. Корабли и войска ожидал «горячий» прием, тогда как боевым пловцам предстояло действовать в обжигающей холодом воде. Что это означает, боевые пловцы в какой-то мере узнали во время боев на Окинаве; с учетом этого и был составлен подробный план специальной подготовки пловцов для действий в холодной воде; подготовка должна была начаться 15 августа 1945 года в заливе Ошенсайд (Калифорния). Предполагалось одеть пловцов в шерстяное белье и поверх него в водонепроницаемые резиновые комбинезоны.
В Ошенсайде собрались пловцы из учебных баз десантных сил ВМФ в Мауи, Форт-Пирсе и на Филиппинах, из передовых баз на Окинаве, Гуаме и Улити, а также пловцы, которые незадолго до этого продемонстрировали высокую боеспособность в действиях по очистке острова Борнео от вражеских войск.
К этому времени капитан 1 ранга Роджерс стал во главе всех команд подводных подрывных работ и приданного им отряда кораблей, входивших в состав амфибийных сил Тихоокеанского флота США; одновременно он был назначен командиром оперативной группы, которая должна была участвовать в боях за остров Кюсю. Роджерс составил совершенно секретный план действий объемом 150 страниц, напечатанный на стеклографе, плюс 36 схем и карт. В нем были расписаны боевые действия и передвижения кораблей, находившихся под его командованием, порядок проведения подрывных работ, мероприятия по разведке, огневому обеспечению, связи, тралению мин, авиационной поддержке, снабжению. Это была разработанная во всех деталях сложная программа, необходимая для руководства действиями оперативной группы в тесном и слаженном взаимодействии с военно-морским флотом, авиацией и морской пехотой и частями и подразделениями армии на всех этапах боя.
Адмирал Тэрнер, командующий амфибийными силами Тихоокеанского флота, создал целую науку ведения десантных операций. Под его командованием вице-адмиралы Барби, Уилкинсон и Хилл должны были обеспечить доставку войск генерала армии Макартура к берегам Японии. 3-й флот под командованием адмирала Холси должен был действовать к северу от Токио. Адмирал Спрюэнс, командующий 5– мфлотом, руководил всеми морскими операциями к югу от Филиппинских островов. Адмирал Нимиц осуществлял общее руководство самым мощным военно-морским флотом.
Три тысячи опытных подрывников были готовы к решительному удару, который им так и не пришлось нанести. Япония оказалась ближе к поражению, чем предполагала Америка. Ее промышленность была подорвана, а запасы истощены военно-морской блокадой, действиями американских подводных лодок и непрерывными налетами бомбардировщиков дальнего действия, которые использовали базы на Марианских островах, на острове Иводзима, на Филиппинах и, наконец, на Окинаве. Незаметную, но весьма существенную роль в создании этих баз сыграли команды подводных подрывных работ.
После того как на Японию одна за другой были сброшены 2 атомные бомбы, она открыто запросила мира.
Небольшим, но прямым следствием этого события было то, что капитан 1 ранга Роджерс в 2 дня переделал свой детальный оперативный план, исходя из тех задач, которые ставила перед командами подводных подрывных работ оккупация Японии, а не вторжение.
14 августа было официально объявлено о перемирии. Специальная подготовка боевых пловцов для действий в холодной воде, начало которой было запланировано на 15 августа, так и не началась. Вместо этого 18-я и 21-я команды, возглавляемые капитан-лейтенантами Кумзом и Клейтоном, вылетели в Гуам, где погрузились на быстроходные транспорты, доставившие их в Токио, – место сбора 3-го флота.
Команде Клейтона выпала честь быть первыми моряками, высадившимися на территорию собственно Японии. Это произошло 29 августа, всего лишь через день после того, как в Токио высадились наземные войска, доставленные туда на самолетах с целью захвата токийского аэродрома.
Быстро произведя разведку минных заграждений на подступах к гавани, 21-я команда высадилась в Фуцусаки, на берегу Токийского залива. Когда капитан-лейтенант Клейтон приблизился к первому форту, командир форта торжественно отдал ему свой самурайский меч. Удивленный Клейтон с неменьшей торжественностью принял этот меч как знак капитуляции и как бесценный сувенир.
Когда об этом стало известно командованию, Клейтон получил приказание сдать меч. Ничто не должно было мешать историческому приоритету генерала Макартура в принятии капитуляции Японии, церемония которой произошла на борту линкора «Миссури». Однако те, кто занимается черновой работой, когда творится история, все же часто оставляют следы: 21-я команда подводных подрывных работ первая получила в знак капитуляции меч, самураи сдавались боевым пловцам.
Команда капитан-лейтенанта Клейтона обследовала берег и причалы, подготавливая высадку частей морской пехоты, которые должны были нести оккупационную службу. Пловцы нарисовали большое «знамя подрывников» и подняли его на корабле навстречу прибывающим войскам. На знамени было написано: «Добро пожаловать, морская пехота».
На следующий день, после того как команда закончила подготовительные работы, на берег высадилась морская пехота; она приступила к оккупации военно-морской базы Йокосука, в которой действовала 18-я команда, водрузившая там свое собственное знамя победы.
16 дивизий сухопутных войск и 6 дивизий морской пехоты, предназначавшихся для несения оккупационной службы, перебрасывались в Японию со всех концов Тихого океана. Сюда же отовсюду собирались и команды подрывников.
Радостное известие о капитуляции Японии принесло облегчение бойцам команд подводных подрывных работ, с напряжением ожидавших самой крупной в их истории операции.
Сразу же начались подсчеты: у кого больше медалей, кто больше прослужил в войсках за океаном, кому скорее выйдет срок демобилизации и т. п. Поэтому весьма разочаровывающим событием явилось прибытие к Калифорнийскому побережью флотилии быстроходных транспортов, так хорошо знакомых подрывникам; командам было приказано погрузиться на корабли и отправиться на Дальний Восток.
В Форт-Пирсе, Ошенсайде и Мауи остались 10 команд; еще 5 вновь организованных команд заканчивали там свою подготовку. Была начата ликвидация базы в Мауи.
В Соединенные Штаты возвратился один из создателей команд подводных подрывных работ капитан 3 ранга Дж. Келер, который руководил боевой подготовкой в Мауи; позднее он стал помощником морского министра.
18 команд отплыли на запад; пловцы с сожалением оглядывались назад, на калифорнийское небо, где все еще отражались огни иллюминации по случаю победы над Японией. Флотилию разделили на 2 группы. Одна группа, под командованием капитана 1 ранга Уильямса, должна была подготовить причалы, а также провести разрушение береговых укреплений, мешающих последующей высадке оккупационных сил. Другая группа, во главе с капитаном 1 ранга Клеландом, должна была заниматься тем же в портах Кореи и Китая.
Среди тех, кто направлялся в Японию, не было капитана 3 ранга Кауфмана, который должен был командовать группой подрывников во время предполагавшегося вторжения в Японию. Накануне описываемых событий Кауфман выехал в Вашингтон в служебную командировку. В его командировочном удостоверении, подписанном адмиралом Тэрнером, было сказано, что он выполняет «особые поручения». Это давало ему полную свободу действий.
Не желая оставаться в стороне от заключительной операции войны, Кауфман из Вашингтона вылетел в Японию, обеспечивая себе места в самолетах вне всякой очереди. Кауфман успел принять участие в действиях 18-й команды, которая проводила разведку и уничтожение сверхмалых подводных лодок в Кацуяма еще до того, как на территории Японии высадились американские войска. Через 10 дней на борту транспортного судна Кауфман вернулся в Сан-Диего. После войны под руководством Кауфмана была создана постоянная база команд подводных подрывных работ. Эта база находилась на побережье Коронадо, где была расположена база амфибийных сил ВМФ США (позднее Кауфман осуществил свою давнишнюю мечту и стал кадровым офицером ВМФ; в настоящее время он имеет чин капитана 1 ранга и занимает должность военно-морского советника и помощника заместителя министра военно-морского флота).
Во главе двух других команд стояли офицеры, которые были опытными боевыми командирами, но новичками в подрывном деле.
Весь сентябрь и часть октября команды подрывников занимались расчисткой берегов и гаваней и уничтожением разбитых кораблей. Они осматривали орудия береговой артиллерии, снимали орудийные замки или взрывали орудия там, где этого не сделали сами японцы. Подрывники обнаружили много сверхмалых подводных лодок, человекоуправляемых торпед и взрывающихся катеров с деревянными корпусами. Все это они сжигали, разрезали на части с помощью газовых резаков или выводили в море и топили. Прошло немало времени, прежде чем подрывники завершили выполнение своего задания.
Сразу после высадки в Японии первых частей оккупационной армии команды подрывников были переброшены в Корею и Китай с задачей разведать места для высадки армейских частей и морской пехоты. Одно из таких заданий имело гораздо большее значение, чем это можно было предположить в то время. После 26 августа американским войскам был отдан приказ не высаживаться, как это предполагалось раньше, в Отомари на Карафуто [16]16
Так японцы называют Сахалин. Город Отомари переименован в Корсаков. – Прим. ред.
[Закрыть], так как этот район и часть Кореи к северу от 38-й параллели должны были занять русские.
8 сентября 2 команды подрывников высадились в корейском порту, расположенном немного южнее тогда еще никому не известной 38-й параллели. Эти команды должны были подготовить высадку частей 24-го армейского корпуса. С холмов и крыш домов за американцами наблюдали тысячи корейцев, одетых в белые одежды. 9-я и 12-я команды попытались добраться до небольшого острова Волмидо, однако их задержало илистое дно; только после того как начался прилив и илистые отмели оказались под десятиметровым слоем воды, они смогли добраться до берега и поднять приветственное знамя «боевых пловцов». В официальном донесении, которое было составлено этими командами, говорилось: «Трудность десантных операций на данном побережье объясняется частой сменой приливов… Илистое дно является непроходимым для сухопутных перевозочных средств… Плавучие средства могут производить высадку только при полной воде или на имеющиеся пирсы, ввиду чего подобные операции, если они осуществляются, когда обороняющийся противник оказывает сопротивление, являются крайне трудными».
Этот корейский порт носил японское название Дзинсэн. Примерно 5 лет спустя другая команда подрывников, боевые корабли и войсковые транспорты подошли к этой илистой, заливаемой приливом гавани. Высадка войск генерала Макартура была произведена в этом порту, получившем известность под его корейским названием – Инчхон.
В то время никто не думал, что когда-нибудь американским войскам, этой мощнейшей военной машине, будет брошен вызов. Небольшие передовые отряды не встречали никакого открытого сопротивления. На Шаньдуньском полуострове в Китае, где команды подрывников подготавливали высадку морской пехоты (это была первая высадка американских войск на этой территории после «боксерского восстания»), специальная делегация встретила десантные суда в военно-морской базе Циндао. Китайский офицер обменялся визитными карточками с капитаном 1 ранга Клеландом и познакомил его с базой. Этот дружественный прием произвел такое впечатление, что о нем было упомянуто в официальном донесении командира флотилии кораблей подрывников.
Несмотря на все это, подрывникам хотелось поскорее вернуться на родину. Многие команды завершали свою работу и грузились на корабли. Однако пересечь Тихий океан оказалось не так легко: над Японией и восточным побережьем Китая часто проносились тайфуны. Не успел флагманский корабль капитана 1 ранга Роджерса покинуть Окинаву, как ему и сопровождавшим его кораблям флотилии пришлось взять курс на запад, в сторону от Соединенных Штатов, чтобы избежать проходившего поблизости тайфуна.
К концу октября 1945 года последние команды добрались до Соединенных Штатов. Здесь Роджерс официально вручил ордена и медали, а также выписки из приказов с объявлением благодарности офицерам и матросам; это было сделано с опозданием на 2 года, так как награды не могли нагнать боевых пловцов, непрерывно передвигавшихся с одного места в другое. Команды были расформированы, большинство боевых пловцов были уволены в запас и вернулись к гражданской жизни. Осталась лишь горстка подрывников, те, кто особенно любил свое дело; они-то и образовали ядро послевоенных команд.
Сокращение ассигнований, проведенное после окончания второй мировой войны, заставило военно-морской флот урезать свои расходы. Демобилизация вооруженных сил проходила быстрыми темпами. Тем не менее военно-морское министерство трезво смотрело на вещи. Оно организовывало встречи наиболее известных морских офицеров, во время которых они делились накопленным опытом и рассуждали о том, какой должна быть будущая морская война. Многие высокопоставленные офицеры флота, которые заслужили право на отставку и отдых, месяцами работали в военно-морском министерстве, подготавливая статьи и книги по вопросам морской тактики, в которых обобщался опыт второй мировой войны.
Осенью 1945 года капитан 1 ранга (ныне адмирал) Роджерс созвал офицеров-подрывников на совещание в базе амфибийных сил в Коронадо. Это было последнее совещание перед расформированием команд. Роджерс изложил перед собравшимися свой план – составить наставление по боевым действиям и учебной подготовке для будущих команд подводных подрывных работ. Офицеры разбились на несколько групп и приступили к тщательному обсуждению различных планов и инструкций, из которых составлялись главы будущего наставления. В нем все испытанные ветераны подробно объясняли, как надо готовить дистанционные взрыватели и ударные механизмы, как плыть при большой волне, как вплавь добираться до вражеского берега ночью, как ставить подрывной заряд на ежи, как вызывать авиацию или орудийный огонь с кораблей.
Весной 1946 года Роджерс закончил работу над «Наставлением по боевой подготовке команд подводных подрывных работ», которое представляло собой целую энциклопедию знаний для нового поколения подводных пловцов.
Как это неизменно бывало после каждой войны, политические деятели подняли шум. Во имя сохранения мира на долгие годы они требовали возвратить матерям их сыновей и сократить до предела ассигнования на военные нужды. Ассигнования на военно-морской флот подверглись безжалостным сокращениям, приходилось сжиматься все больше и больше. Сотни кораблей были исключены из состава действующего флота, но командование ВМС отдало приказание о консервации этих кораблей с целью использования их в случае каких-либо осложнений в будущем.
Сильный удар был нанесен командам подводных подрывных работ и другим небольшим специальным подразделениям, появившимся во время второй мировой войны. От целой флотилии, состоявшей из 30 транспортов и 30 команд подводных подрывных работ, собранных для участия во вторжении в Японию, осталось 4 команды; 2 команды во главе с капитан-лейтенантом Купером были переданы в распоряжение командующего амфибийными силами Тихоокеанского флота; 2 команды во главе с капитан-лейтенантом Фейном были откомандированы в распоряжение командующего амфибийными силами Атлантического флота. К 1948 году в каждой из этих команд насчитывалось по 7 офицеров и 45 матросов. Эти небольшие группы должны были составить ядро команд подрывников, которые придется создавать вновь при возникновении будущей войны.
Глава 18.
Корея
Но главное – это люди, моряки нашего флота; стремясь к достижению общей цели совместными усилиями и демонстрируя при этом большое умение и высокий боевой дух, они принесут нам победу в будущих сражениях.
Адмирал А. Бёрк, ВМФ США
Во время войны в Корее старшему лейтенанту военно-морского флота США Атчесону и старшине Маккормику из 3-й команды подводных подрывных работ (послевоенная нумерация) было поручено путем разведки определить возможность высадки войск численностью около 10000 человек на берег около рыбачьего поселка Поханг, преодолев мелководную прибрежную полосу. Эти войска представляли собой часть подкреплений, в которых крайне нуждалась южнокорейская армия. Очень удобный для этой цели порт Пусан, расположенный на южной оконечности Кореи, был забит войсками американской 24-й и 25-й пехотных дивизий, срочно брошенных на помощь отступающей южнокорейской армии.
Менее чем за три недели до этого, то есть 25 июня 1950 года, грохот орудий нарушил тот неустойчивый мир, который удавалось сохранять последние 5 лет. Все эти годы в американских военных и гражданских кругах шли споры относительно методов ведения будущей войны. Проповедники «кнопочной войны» без устали твердили: «Линкоры и авианосцы устарели… Время военно-морского флота прошло». Горе-стратеги утверждали, что «пехотинцу нет места в современной войне». Как раз перед тем, как в Корее разгорелся пожар войны, один высокопоставленный военный чиновник заявил: «Мы не нуждаемся в амфибийных силах, ибо никогда больше не будет десантных операций».
Офицеры, занимавшие командные посты в нашем флоте, не поддались панике, которая поднялась в связи с появлением новых видов оружия. Многие из этих офицеров участвовали в боях на острове Окинава, где они выдержали и отразили самое мощное нападение с воздуха – атаку самолетов камикадзэ, – которое когда-либо предпринималось в отношении военно-морских сил. Они готовили своих подчиненных к войне на основании собственного опыта и вскоре после начала военных действий в Корее организовали мощное контрнаступление, которое увенчалось успехом.
Не все еще, возможно, понимают, что амфибийные силы ВМФ США представляют собой род вооруженных сил, предназначенных исключительно для наступательных целей. Высадка десанта с боем – вот основной метод нанесения решительного удара, применяемый в нашем флоте. Создание превосходства в кораблях, авиации, артиллерии и пехоте, которые могут быть обрушены на любой объект по выбору военно-морского командования, неизменно обеспечивало успех подобных десантных операций.
Вскоре после начала войны в Корее генерал Макартур, главнокомандующий оккупационными войсками союзников на Дальнем Востоке, созвал в Токио военный совет. Для того чтобы остановить наступление северокорейских войск, имеющих русское вооружение, в Корею надо было доставить громадное количество войск и снаряжения. Союзники могли использовать в этих целях только два больших морских порта – Пусан и Инчхон. Пусан был забит войсками и грузами сверх всякой меры. 4 июня, всего лишь через 9 дней после начала военных действий в Корее, Макартур планировал осуществить высадку десанта в Инчхоне. Однако из-за быстрого продвижения северокорейской армии от этого плана пришлось отказаться, но только на время.
Ввиду отсутствия подходящих морских портов было принято решение высадить войска на побережье Поханг в 70 милях севернее Пусана при условии, что разведка силами команд подводных подрывных работ даст положительные результаты. 10 июля старший лейтенант Атчесон в сопровождении офицера морской пехоты, специалиста по десантным операциям, который впоследствии стал комендантом района высадки, прилетел в Поханг. Незадолго до этого в нескольких километрах к северу от Поханга южнокорейские войска отбили атаку передовых частей северокорейской армии.
Атчесон родился и провел свое детство в Китае, где его отец был в то время послом США. Война в Корее застала Атчесона в Японии, где он руководил подготовкой отряда подводных подрывных работ для действий в десантных операциях. Этот отряд состоял из 10 человек и предназначался для действий совместно с сухопутными войсками. Теперь ему на деле надо было показать, что означает такого рода подготовка. Атчесон – прекрасный пловец, опытный подрывник, решительный и хладнокровный перед лицом опасности. Его сослуживцы характеризовали его словами «боевой офицер», что считалось у них наивысшей похвалой.
После измерения глубин в узком фарватере, который вел к поселку Поханг, Атчесон и его подчиненные высадились на песчаный пляж длиной около 900 м.Через переводчика дружественно настроенные рыбаки предупредили его о мелководье в прибрежной полосе. Атчесон в одних трусах и с ластами на ногах взял лотлинь и нырнул в воду. Он обнаружил, что профиль морского дна в прибрежной полосе не очень пригоден для высадки, и понял, что небольшим десантным катерам придется остановиться там, где вода будет по пояс солдатам, а большим танко-десантным кораблям придется задержаться из-за отмелей на таком большом расстоянии от берега, что потребуется навести понтонный причал. Однако в хорошую погоду и при небольшой волне высадка была возможна.
Поскольку мы являлись хозяевами положения и местное население было настроено к нам дружелюбно, войска могли высадиться на берег в условиях относительной безопасности. В том случае, если бы северокорейским войскам удалось прорваться к Похангу до прибытия американских войск, нам пришлось бы проводить высадку десанта с боем – весьма трудную операцию в условиях данного берега и ввиду отсутствия опыта десантных операций у высаживающихся войск.
Разведывательное донесение подводных пловцов было принято с удовлетворением. Под руководством командира соединения амфибийных сил контр-адмирала Джеймса Доля, участника боев в Тулаги и Гуадалканале, 1-я мотомеханизированная дивизия быстро провела учение по высадке десанта, после чего началась переброска войск, техники и боеприпасов из Сасебо в Поханг. Южнокорейские войска прочно удерживали свои позиции к северу от Поханга, несмотря на усиливающийся нажим со стороны противника. 18 июля мотомеханизированная дивизия в полной боевой готовности была высажена с кораблей соединения амфибийных сил на участок берега протяженностью 900 м.Высадка заняла всего лишь один день. В Поханге дивизия численностью 10 000 человек была погружена в эшелоны и отправлена по железной дороге на фронт, где 2 дня спустя она вступила в бой и остановила наступление северокорейских войск. Так в результате тесного взаимодействия армии и флота с применением таких «устаревших» средств ведения войны, как наземные войска и корабли, положение в Корее было временно стабилизировано.
Однако война продолжалась. Корея – горная страна, с огромными крутыми горными хребтами, которые тянутся от центральной части полуострова к морю. Основные шоссейные и железные дороги, по которым шло снабжение войск Северной Кореи, проходили вдоль линии берега и в некоторых местах по скалам у самого обрыва к морю. Корабли и авиация американского флота обстреливали мосты и туннели, бомбили длинные колонны машин и железнодорожные составы и даже взрывали скалы, чтобы вызвать оползни на наиболее важных шоссейных дорогах.
Вице-адмирал Тенер Джой, командующий военно-морскими силами на Дальнем Востоке, предложил организовать небольшие десантные отряды для засылки в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций.
Старший лейтенант Атчесон, который оказался в Корее раньше других офицеров-подрывников, к его большому удивлению был вызван в штаб генерала Макартура на совещание с адмиралом Джоем и адмиралом Дойлем. На этом совещании было принято решение организовать налет на Йосу, важный морской порт и железнодорожную станцию. Этот порт, расположенный на южном побережье Кореи, находился в 45 милях позади линии фронта, которая постепенно сжималась вокруг Пусанского плацдарма.
Впоследствии команды подрывников неоднократно получали подобные задания; обычно все начиналось с приказания: «Выделить группу в 10 человек в распоряжение адмирала!»
Уязвимость Йосу определялась наличием трех мостов и туннеля, расположенных всего лишь в 300 мот берега. Ночью 5 августа быстроходный транспорт «Дьяченко», тот самый, который доставил команду подрывников к Инчхону 5 лет назад, приблизился к йосу и спустил на воду десантный катер. Приглушив мотор, катер подошел к берегу. Затем на воду была спущена резиновая лодка с людьми и взрывчаткой.
Последние 200 мдо берега перед лодкой плыли Атчесон и боцман Фоли; выбравшись на берег, они убедились, что противника поблизости нет. Атчесон взял с собой герметизированный пистолет и 4 ручные гранаты. Разведчики забрались на крутой волнолом, который на 12 мвозвышался под скалистым берегом, и приблизились к мосту у северного выхода туннеля. Вокруг царило полное спокойствие, но поднимающаяся луна ясно освещала резиновую лодку, десантный катер и транспорт. Атчесон послал Фоли к берегу, чтобы тот ускорил выгрузку людей и взрывчатки.
В этот момент из туннеля неожиданно показалась дрезина, на которой ехал вооруженный патруль северокорейцев. Дрезина остановилась, и солдаты стали внимательно смотреть в сторону моря. Атчесон, который находился в это время под эстакадой, в 3 мот патруля, сжался в комок и ждал, что будет дальше. Солдаты стали освещать берег фонарями. Как потом рассказывал Атчесон, в этот момент «у всех мороз пошел по коже».
Фоли бросился в воду навстречу подплывающей лодке, схватил автомат и в сопровождении Остина и Маккормика, высадившихся с лодки, побежал обратно, на помощь Атчесону. В это время Атчесон неслышно прополз вверх и, оказавшись позади патруля, бросил одну гранату в дрезину и другую в туннель. Патруль открыл стрельбу. Фоли забрался на волнолом и побежал по направлению к мосту. Атчесон принял его за корейца. О том, что было дальше, рассказывает сам Атчесон.
«Я выстрелил в Фоли и одновременно то же самое сделали корейцы. Я промахнулся, но они попали. Фоли упал с волнолома. Корейцы находились по ту сторону путей. Я выглянул из-за рельсов, и Остин пулей сбил с меня шапку».
Фоли был ранен в руку и ногу и получил сильные ушибы при падении с волнолома на каменистый берег. Маккормик отнес Фоли в лодку. Атчесон и остальные подрывники остались невредимыми; добравшись до лодки, они стали яростно грести по направлению к десантному катеру, который, несмотря на огонь противника, близко подошел к берегу и, взяв разведчиков на борт, доставил на транспорт.
Неудача не смутила высшее командование. Вслед за первым отрядом подрывников был организован второй, более сильный. В него вошли бойцы 1-й команды во главе с капитан-лейтенантом Велчем, которые прибыли в Корею в составе 1-й сводной бригады морской пехоты, и солдаты морской пехоты под командованием майора Дупраса. К этому отряду были прикомандированы еще 3 офицера-подрывника – Атчесон, Уильсон и Смит. Всего в этом наспех сколоченном отряде диверсантов насчитывалось 25 боевых пловцов и 16 солдат морской пехоты. Солдаты морской пехоты должны были занять оборону вокруг объекта нападения, а боевые пловцы – взорвать объект.
Отряд погрузился на транспорт «Хорейс А. Бас», который прошел 160 миль на север вдоль восточного побережья Кореи, оставив далеко позади границу Северной Кореи. Весьма заманчивый объект, к которому направлялся отряд, представлял собой железнодорожный мост и 2 туннеля, выходы из которых находились в непосредственной близости от моря, неподалеку от Танчхона.
12 августа, в полночь, 7 резиновых лодок с солдатами морской пехоты, боевыми пловцами и взрывчаткой были спущены на воду с десантного катера и вскоре приблизились к берегу. Ночь была безлунной, но из-за света фонарей и большого движения в районе туннелей подрывники не смогли скрытно заложить взрывчатку и были вынуждены возвратиться на транспорт.
На следующий день транспорт продвинулся еще дальше на север, к другому участку железной дороги и туннелю, которые, судя по аэрофотоснимкам, также представляли собой подходящий объект для диверсии.
Ночью отряд подрывников снова направился к берегу; лица бойцов были покрыты зеленой и черной краской. Лодки до предела нагружены подрывными зарядами, взрывателями и оружием. На этот раз, когда лодки подошли к берегу, в районе туннеля все казалось спокойным; часовых нигде не было видно.
Неожиданно старший лейтенант Смит натолкнулся на какого-то худощавого северокорейского солдата. Кореец в страхе побежал прочь, бросив свое «оружие» – деревянную винтовку с привязанным штыком. Когда подрывники подходили к железной дороге, показался товарный состав и им пришлось спрятаться; состав представлял собой «запрещенную цель» – ничего не должно было отвлекать их от выполнения основной задачи. У входа в туннель и под железной дорогой на участке протяженностью в 10 мбыло заложено около 1 ттринитротолуола. После этого солдаты и подрывники возвратились на берег, а у железной дороги остались только майор Дупрас, 2 офицера и 2 рядовых пловца. Уильсон и Атчесон привели в действие взрыватели, которые были рассчитаны на большое замедление, и все побежали к берегу. Лодки благополучно отошли от берега, и через некоторое время темноту ночи осветил яркий взрыв, в результате которого выход из туннеля был разрушен.
Следующей ночью отряд возвратился на место, где была сделана первая попытка диверсии. Патрулей на сей раз не было, но в одном из дотов солдаты обнаружили семью из четырех корейцев, которые решили устроиться там на ночь. Дот – неважное место для ночевки. Опасаясь, что, если корейцев отпустить, они поднимут тревогу, бойцы отвели их на безопасное расстояние от места взрыва и там связали их, так, однако, чтобы они могли потом высвободиться. Подрывники заложили в туннель взрывчатку, и около 2 часов, когда все лодки уже отплыли от берега, мощный взрыв разорвал ночную тишину; этим взрывом был полностью разрушен главный туннель и мост.
После того как было взорвано еще несколько мостов, транспорт «Хорейс А. Бас» с подрывниками проник далеко на север, в район, находившийся милях в 30 от Чхончжина. Здесь предполагалось разрушить железнодорожный и шоссейный мосты, расположенные рядом друге другом на расстоянии около 200 мот берега. Гордые своими недавними успехами, бойцы изменили своей постоянной и строгой привычке – соблюдать тишину. После неоднократных, но тщетных предупреждений майор Дупрас решил, что надо предпринять что-нибудь более решительное. Он забрался на один из пролетов железнодорожного моста и во всю силу легких крикнул: «Тише!» Все были так ошеломлены, что до самого конца работ никто не проронил ни слова.
