Текст книги "Дорога домой"

Автор книги: Мухтар Назарбаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Не шуми старший лейтенант, тебя на руках несут твои солдаты – это великая честь. Не каждого так могут нести подчинённые. Не шуми! Гордись!

И только донеся своего бывшего начальника до КПП, воины опустили Мурата на землю. Здесь же, он вновь поблагодарил всех присутствующих воинов роты за совместную службы и попрощался с каждым солдатом и сержантом за руку.

Оформление выезда из заграницы на родину происходило, в общем-то, в спешном порядке. По этой причине кадровики воинской части отравили Служебные паспорта Муратбаевых в соответствующую службу Легницкого гарнизона с некоторым опозданием. Завтра выезжать, а паспортов нет. А без них можно доехать только до Польской границы. В день выезда Мурату пообещали, что к двенадцати часам он получит уже оформленные свои паспорта для выезда и пересечения государственных границ. В тринадцать тридцать поезд по расписанию отправляется в направлении Бреста. Сообщили, что паспорта Муратбаевым привезут им прямо к вагону.

Служебный Уазик привёз Муратбаевых с их вещами на перрон Легницкого вокзала. Мурат решил выехать в визовой отдел на той же автомашине батальона. Подъезжая к зданию визового отдела Мурат заметил знакомую фигуру работника того самого ведомства с большим чемоданом. Как только тот вошёл в здание Муратбаев поспешил за ним.

Чемодан уже лежал на столе, а хозяин кабинета не спеша закуривал сигарету. Мурат спешил и потому с порога выпалил:

– Поезд уже отходит, а вы обещали готовность моих паспортов к двенадцати часам. Уже тринадцать. Давайте быстрее доставайте их из своего чемодана.

Молодой мужчина, по статусу вольнонаёмное гражданское лицо, раскуривая сигарету не спеша спокойно ответил:

– Я что ли проставляю отметки в паспортах. Мне самому только что вернули их. Вон их сколько, целый чемодан. И что я сейчас всё брошу, не пойду на обед и буду в целой куче разыскивать ваш паспорт. Нет! Давайте приходите после обеда. Мы спокойно разберём все паспорта по воинским частям, то есть по заявкам, разложим их. Ну, а затем в вашей стопке обязательно найдём и ваш паспорт.

– Как это после обеда?! У меня поезд через полчаса отправляется. Билеты на руках. Я сегодня в обязательном порядке должен покинуть Легницу!, – Мурат возмущался, не скрывая этого говорил более чем громко.

– Ну, хватит тут орать! Я не виноват. И как я вам сейчас найду ваш паспорт, – работник открыл свой служебный чемодан и стал вынимать оттуда красные заграничные паспорта и складывать их на столе в несколько высокие стопки. Обводя руками кучи документов, он спросил:

– Ну, и как я среди них буду искать ваш?

– Да вон они мои, синие!

Среди всех стопок красных документов выделялись только два синих. Работник вынул их, раскрыл, сверил их со служебным удостоверением КГБ Муратбаева и заключил:

– Ну, это совсем другое дело! И что это у вас они синие, не как у всех? Да действительно такие синие только ваши. А, понятно, КГБ. Ладно, сейчас распишетесь в моём журнале в получении своих двух паспортов и успевайте на свой поезд.

Вновь синие Служебные паспорта Муратбаевых выручили в такой опаздывающей спешной ситуации.

Мурат уже спокойно за минут десять добрался до перрона вокзала. Поблагодарил водителя автомашины, и он, с Мирой, заняв свои место в купе поезда, отправились пассажирской скоростью на польских колёсах в направлении советского Бреста.

Глава 3. Алма-Ата

Отработав в Польше, а точнее в Северной группировке советских войск пять лет и три месяца, Муратбаев с женой вернулись в родную Алма-Ату.

Прибытию молодых Муратбаевых из заграницы домой радовались все их родственники. И как же было хорошо, что впереди у Мурата был отпуск в тридцать суток. Но и эти счастливые дни отпуска пролетали как-то уж слишком быстро. Мурату и Мире было интересно посмотреть, где располагается в Алма-Ате отдельный полк правительственной связи. Тем более что уже на днях предстояло официальное прибытие старшего лейтенанта Муратбаева в назначенную воинскую часть КГБ СССР для представления начальникам и командирам. А пока что Мурату хотелось разведать место дислокации полка. Да и жене было интересно увидеть новое место службы мужа. Он с Мирой прибыл в давно знакомую ему военную комендатуру столичного гарнизона. Там Мурат выяснил адрес, как выразился дежурный офицер комендатуры, своеобразного полка. Полк располагался по улице Спасская. По поводу выясненного адреса полка Мурат заметил Мире:

– Улица Спасская! А название московское. Хоть я и алмаатинец, но мне такая улица не знакома. Мира, а ты слышала о такой улице?

– Я тоже не знаю. Но Кремлёвская Спасская башня знаменита. Может такая улица в Алма-Ате, где-то в центре города и возможно, эта улица очень коротенькая и потому мы о ней ничего не знаем. Но слышала о Кремлёвской улице в Алма-Ате. Кажется, такая улица находится в северном направлении. Возможно, улица Спасская проходит где-то рядом с Кремлёвской.

– Логично. Но ничего, сейчас на такси поедем туда, и узнаем, где находится эта улица.

Возле ЦУМа Муратбаевы поймали такси и поехали в полк, который располагался по улице Спасской. Благо, таксист знал такой адрес. Такси по Коммунистической улице спустилось до Ташкентской, а там свернуло налево, а оттуда опять поехали вниз в северном направлении по улице Сейфуллина. Мурат полагал, что вот сейчас они подъедут на Спасскую улицу. Но таксист продолжал ехать и уже свернул на Белинскую улицу. Муратбаев решил убедиться в том, что таксист правильно едет:

– Извините, а вы точно знаете, где находится улица Спасская? Мы не проехали её?

Водитель уверенно ответил:

– Конечно, знаю! Не беспокойтесь, я вас точно привезу туда и даже к самым воротам полка связи подъеду. Скоро приедем!

Чем дальше отъезжали от центра города, тем больше Мурат расстраивался. Но не стал показывать Мире своего неудовольствия из-за отдалённости воинской части от центра города. И только когда стали подъезжать к Капчагайскому мосту Мурат не сдержал своего негодования:

– Это что, мы едем в Капчагай?!

Водитель поспешил успокоить пассажира:

– Да ну, какой там Капчагай! Мы уже, можно сказать, приехали.

По лицу Миры тоже было видно, что она не меньше обеспокоена. А вслух она удивлялась:

– Ничего себе, как далеко забрались, а мы ещё и не доехали!

Почти на середине моста, на развёртке дорог свернули вправо и спустились на улицу Советская Конституция. Проехав ещё метров триста в восточном направлении, вновь свернули на север. Тут водитель обрадовал своих пассажиров:

– Ну, вот она – улица Спасская. Эта ваша улица очень коротенькая. Здесь она упирается в Советскую Конституцию, а внизу она заканчивается отстойниками.

– Какими отстойниками? – пожелал уточнить Мурат.

– Ну, какими? обычными городскими канализационными отстойниками, – пояснил таксист.

Миру такое соседство воинской части с канализационными отстойниками города более чем не обрадовало:

– Отстойники? Ну, ничего себе здешняя природа!

– Да вы девушка не волнуйтесь. Отстойники более чем в трёх километрах от вашей части, – по-своему успокоил Миру таксист. А затем высказал свои догадки:

– Вы, наверное, оба не местные.

– Как это не местные? Вообще-то мы с детства в Алма-Ате, – Мира незамедлительно отреагировала на предположение таксиста.

– А раз местные, то, что же так плохо знаете свой город?

– Мы очень даже хорошо знаем свой город, а вот в этих загородных местах города мы никогда не бывали. Мурат, а ты здесь когда-либо бывал?

– Нет, и я здесь впервые в жизни. Просто не было надобности бывать в этих местах, – подтвердил Мурат.

– Ну, вот и приехали! А вообще, этот район люди называют «Пятилеткой Турксиба» или «Нижней пятилеткой». Вас как, ждать, или мне можно уехать?

Мурат, рассчитываясь с водителем, уверенно ответил ему:

– Нет, нет, нас ждать не надо! Мы здесь будем долго.

Водитель поинтересовался:

– Вы, наверное, к знакомым сюда в часть приехали? Повидаться? Кто-то из ваших родственников или друзей служит здесь?

Мурат не стал продолжать разговор с таксистом, а потому подтвердил его догадки, солгав:

– Да, мой одноклассник на днях прибыл сюда служить. До свидания и спасибо вам!

Предстала знакомая картина. Тёмно-зелёные, а точнее защитного цвета двухстворчатые металлические ворота с большими красными звёздами на каждой из створок. Такие ворота Мурат всегда называл майором. Ворота, как погоны на могучих плечах имели по одной большой звезде красного цвета, что соответствовало воинскому званию «майор». Мурат мысленно поздоровался: «Ну, здоро́во, майор! А я к вам». Ворота, само КПП, и уходящий от них по сторонам сплошной бетонный забор обозначили западную сторону периметра территории воинской части. Пройдя через входную дверь, Муратбаевы встретились с дежурным прапорщиком по КПП. Дежурный, не представляясь гражданским лицам, преградив им собой проход, спросил:

– Граждане, разрешите узнать о цели вашего прибытия к нам?

Мурат не успел изложить свои пояснения о цели их прибытия, так как в этот самый момент с противоположной стороны в распахнутую дверь КПП вошёл майор с покатыми плечами и с недовольным выражением лица. Дежурный прапорщик тут же доложил ему о ходе дежурства по пропускному пункту. Выслушав доклад, майор, обладавший громким басистым голосом, стал делать дежурному замечание:

– Товарищ прапорщик, вы что, не знаете, что гражданские лица могут находиться на КПП только в выходные дни! Почему у вас здесь посторонние лица?!

Дежурный стал оправдываться перед начальником:

– Товарищ майор, они вот только что вошли сюда, а я как раз остановил их здесь и уже выпроваживал. Но не успел, вы зашли и я вот…

– Граждане, прошу покинуть территорию воинской части! – майор не дал договорить дежурному. Бесспорно, требование начальника было адресовано Муратбаевым.

Мурат поспешил дать свои пояснения:

– Товарищ майор, дежурный ни в чём не виноват. Я не успел ему сообщить, кто я и зачем прибыл. Дело в том, что я – старший лейтенант Муратбаев, назначенный для прохождения дальнейшей службы в данную часть, то есть в войсковую часть номер 28682.

Строгий майор и Мурату не дал договорить:

– А что, разве новый старший лейтенант не знает, что в часть назначенный офицер должен прибыть в военной форме одежды, а не как разгильдяй, в гражданке.

Крайняя неприветливость старшего по званию в малозначительной степени, но всё же, задели самолюбие Мурата. Да ещё высказанные майором слова при младшем по званию и жены никак не укладывалось в положение воинского устава внутренней службы об этике взаимоотношении военнослужащих. Однако Мурату ничего не оставалось, как продолжить свои пояснения:

– Товарищ майор, ну дайте же мне возможность разъяснить цель нашего прибытия. Дело в том, что у меня ещё десять суток отпуска осталось. Я как положено в форме прибуду сюда через десять дней на представление. А сейчас мы приехали просто на разведку. То есть посмотреть, куда я должен буду приехать по окончанию отпуска. В тот день прибытия сюда у меня не будет времени рыскать по городу в розыске этого полка. Поэтому мы неспешно, сегодня узнали точный адрес полка и место его расположения. Я не собираюсь и не собирался проходить через КПП. И сейчас мы немедленно убудем отсюда, чтобы не раздражать вас своим присутствием.

– Вот и прекрасно! А меня, кстати, ничего не может раздражать, кроме как разгильдяйство военнослужащих. А эта дамочка с вами тоже прибыла служить к нам?

– Конечно, нет! Она моя жена. Просто поехала со мной тоже посмотреть, где мне придётся служить в будущем.

– Надеюсь, вы старший лейтенант не будете брать свою жену сюда на службу, чтобы она просто смотрела, как служит её муж? – майор самодовольно расхохотался, смотря на Миру.

Мира не замедлила со своим ответом:

– Очень чувствуется ваша офицерская воспитанность, грозный начальничек.

Чтобы завершить разговор, который набирал обороты, Мурат взял Миру под локоть и направился на выход. Вслед они слышали голос неугомонного майора:

– Чудики, надо же, приехать в Алма-Ату и з другого города, а может и другой республики на десять дней раньше, чтобы просто посмотреть место новой службы.

Мира, вынося обиду на незнакомого майора, предложила Мурату:

– Может ему сказать, что мы алмаатинцы и что приехали в свой город ещё три недели назад. А то ишь, чудики, из другого города, а то ещё и из другой страны прибыли на денёк!

– Оставим в покое майора. Ничего не надо ему говорить. Всё равно он не поймёт нас. Поехали домой.

Ни какой транспорт в виде общественного автобуса или такси по Спасской улице не встречался Муратбаевым. Позже им стало известно, что по Спасской улице никакой общественный транспорт вообще никогда не ездил и не ездит. Да и такси здесь было редким явлением. Мурат и Мира не спеша шли вверх по улице с московским названием. Улица, да и сам тротуар, покрытые асфальтом, были заметно пыльными. Как только закончился бетонный забор воинской части, в поперечном направлении от тротуара Спасской улицы потянулся длинный ряд частных автомобильных гаражей. Затем вдоль того же тротуара вытянулся четырёхэтажный панельный дом. Не трудно было догадаться, что в этом доме проживали семьи офицеров и прапорщиков полка правительственной связи. За этим домом стоял другой трёхэтажный дом кирпичной постройки, но уже более современный. Возле домов и в их дворах было много больших деревьев. В основном тополя, но были и карагачи, и клёны, а также было немало кустарниковых насаждений. У двух встретившихся женщин Мурат с Мирой выяснили, что общественный транспорт в виде автобусов здесь проходит только один маршрут по улице Советская Конституция и тот идёт только до железнодорожного вокзала, где конечная остановка этого самого единственного 74-го автобусного маршрута. Данный автобус на Спасскую улицу не выезжал, он двигался по здешней центральной улице с названием Советская Конституция, а также он проезжал и по небольшим улочкам привокзальной северной части Нижней пятилетки. Сам город от Нижней пятилетки разграничивался несколькими рядами железной дорогой вытянутыми с Востока на Запад и самим вокзалом Алма-Ата – I. Город с Нижней пятилеткой соединялся воздушным виадуком. Здесь, в Нижней пятилетке или как её ещё называли Пятилетка Турксиба, было ощутимо жарче, чем в самом городе. Да и сам Турксибский район больше напоминал своим видом не большой сельский город. Как выяснилось, по административному делению города Алма-Ата, район официально назывался Турксибским.

Продолжая двигаться в пешем порядке в южном направлении, Мира и Мурат знакомились с районом будущего места службы. Расспрашивая у встречных лиц маршрут до железнодорожной станции, они не спеша прибыли к виадуку. Да и куда было им спешить. Отпускное положение позволяло им такую неспешную прогулку. Прошли по виадуку на южную сторону прямо к вокзалу. Вокзальная площадь кишела людьми. На той стороне, откуда пришли сейчас Муратбаевы, было почти безлюдно и тихо. Зато здесь у вокзала была совсем другая картина. Вот и создавалось впечатление, будто Пятилетка Турксиба и город Алматы совершенно разные населённые пункты. И будто их не виадук разделяет, а километры и разительные социально-бытовые условия жизни граждан здесь и там. От вокзальной площади отходили автобусы и троллейбусы разных маршрутов.

И оставшиеся десять дней отпуска пролетели также быстро, как и другие дни. С раннего утра в назначенный день 13-го августа 1980 года старший лейтенант Муратбаев прибыл в полк. На высоком крыльце штаба полка Мурат столкнулся с тем самым грозным майором с покатыми плечами. Муратбаев, как полагается, остановился, пропуская вперёд старшего, отдал ему воинскую честь. Майор, молча, оглядел офицера, а затем спросил его:

– Ну, что, новый старший лейтенант прибыл?

– Старший лейтенант Муратбаев, прибыл в войсковую часть номер 28682 для прохождения дальнейшей действительной службы, – представился майору Мурат.

Тот также, отдав воинскую честь, ответил:

– Майор Шишков, заместитель начальника штаба полка! Представьтесь дежурному по полку, пусть он или его помощник сопроводят вас к командиру части.

– Есть, товарищ майор! Разрешите идти?

– Идите!

В этот раз майор показался Мурату уже не таким строгим и грозным, как десять дней назад.

В фойе штаба, как обычно во всех воинских частях, напротив главного входа был оборудован пост номер один. Часовой в парадной форме с автоматом на плече нёс караульную службу по охране главного объекта воинской части. Странным было только одно: на боевом посту было не одно, а два боевых знамени. Денежных сейфов на посту тоже было два. Муратбаев, как положено по уставу, отдал воинскую честь боевым знамёнам. Слева разместился «аквариум». Так обычно называли комнату дежурного по части. Фронтальная сторона дежурной комнаты была стеклянной, откуда дежурный и его помощник могли наблюдать тех, кто входил в штаб и выходил из него. Затем влево и вправо тянулся коридор. Штаб представлял собой трёх этажное здание кирпичной постройки. Высокий цоколь здания говорил о том, что внизу располагались полуподвальные помещения.

Дежурный офицер по полку, ознакомившись с документами Муратбаева, пояснил, что кабинет командира части находится на втором этаже.

Не спеша, рассматривая на дверях указательные таблички, Мурат подошёл к двери кабинета командира полка. Постучался и вошёл туда. За большим столом восседал широкоплечий полковник с круглым лицом. Аккуратно причёсанные пышные русые волосы, открытое лицо европейской принадлежности создавали впечатление спокойного и уверенного в себе офицера. Командиру было примерно лет пятьдесят. Давнее повреждение одного уха командира подсказывало, что он долгое время и видимо успешно, занимался спортивной борьбой. За длинным приставным столом сидел худощавый с густыми кудрями рыжих волос подполковник. Подполковник был примерно десятком лет моложе полковника. Муратбаев представился командиру, который выйдя из-за своего стола, поздоровался со старшим лейтенантом за руку. Его примеру последовал и подполковник. Полковник с мощным спортивным торсом быстро занял своё место. А подполковник оказался ростом гораздо выше среднего. Его рыжие кудри и заметно заострённый нос, форма, висевшая на его худощавом теле, плохо соответствовали старшему офицерскому чину. В общем, он вообще не был похож на офицера. Оказалось, что это был начальник политического отдела отдельного полка правительственной связи. Главный политработник полка легко и без напряжения выдерживал на своём лице лёгкую улыбку. Как-то самой собой Мурат сходу мысленно назвал рыжего подполковника Буратиной.

Подполковник, улыбаясь Муратбаеву, вскоре заключил:

– Вот и хорошо, пойдёте в кабельный батальон, заместителем командира роты.

Но командир поспешил поправить своего заместителя:

– Нет, он пойдёт к майору Городкову, в группу, его заместителем. Да, да! Это обсуждению не подлежит. Так распорядился сам Амриев, лично.

Подполковник тут же согласился:

– А, ну если это Каратай Рахметович так велел, то конечно!

Командир полка развернулся в своём кресле в сторону сейфа. Открыл его ключом и достал оттуда конверт. Протянул его Муратбаеву со словами:

– А это вам лично. Вы должны, не срезая краёв конверта, сами аккуратно вскрыть его со стороны склейки, прочитать содержимый в нём текст, но не вслух, расписаться в прочтении, вновь заложить текст в тот же конверт, заклеить конверт и вернуть мне. А я при вашем присутствии опечатаю конверт, а вы после поставите на печати свою подпись или несколько подписей. Всё это будет специальной почтой отправлено обратно в Москву в наше главное управление.

Подполковник поинтересовался:

– А что это за письмо?

Полковник коротко ответил:

– Это касается только его. И даже мы не знаем, что в конверте. И не должны знать.

Мурат аккуратно, как ему говорил командир, вскрыл конверт со стороны клапана и круглой печати, которая одновременно фиксировала конверт и его клапан склейки. В конверте лежал листок, сложенный вдвое. Развернул его. Текст на внутренней стороне листка был набран на печатной машинке и был исполнен очень бледными жёлтыми отпечатками букв. В тексте было изложено, что ему старшему лейтенанту Муратбаеву присвоен новый псевдоним «Немец», который будет действовать на территории союзного Казахстана. Далее шло предупреждение о том, что псевдоним носит секретный характер и что этот псевдоним должен знать только лично сам Муратбаев. Ниже было написано о том, что подтверждается ли то, что содержание прочитано лично Муратбаевым в условиях отсутствия при этом каких-либо других лиц. В подтверждение этого он должен был поставить свою подпись, звание, фамилию, дату прочтения с указанием времени прочтения, а именно часы и даже минуты.

После молчаливого ознакомления с текстом записки, Муратбаев поставил свою подпись с указанием звания и фамилии, с фиксацией даты и времени прочтения текста. Вложил записку обратно в тот же конверт, заклеил клапан конверта клеем и вернул командиру полка. Тот проставил на заклеенном клапане конверта свою полковую печать и вернул обратно Мурату. Он поставил на печати с захватом клапана конверта свою подпись. Полковник положил конверт в сейф и запер его.

С разрешения командира Муратбаев покинул его кабинет.

Таким образом, старший лейтенант Муратбаев в августе 1980 года был назначен на капитанскую должность. Он стал заместителем начальника группы тропосферных станций по политической части. В полку такая группа в своём роде была единственной. Группой командовал майор Городков Валерий Артёмович. У начальника было два заместителя – капитаны по штату: заместитель по политической части и инженер группы. Кроме этого в группе по штату состояли: шесть других капитанов – начальников станции, девять прапорщиков и более шестидесяти солдат и сержантов. В группе были немногим более тридцати автомашин, двадцать четыре из которых были с большими прицепами и они приравнивались к автопоездам. Группа тропосферных станций по штату входила в состав радиорелейного батальона. А в самом полку было ещё два батальона: стационарный и кабельный. Были и другие вспомогательные подразделения, такие как автомобильный и хозяйственный взвода, полковой оркестр и некоторые другие вспомогательные самостоятельные подразделения.

Территория воинской части, которая была образована в 1956 году, представляла собой правильный прямоугольник. Периметр обозначался сплошным бетонным забором, поверху которого несколькими рядами были натянуты колючая проволока. Оказалось, что на одной территории под общим периметром располагался кроме отдельного полка ещё и отдельный батальон правительственной связи. Потому то и было на первом посту у часового под охраной два боевых знамени: один полковой, а второй – отдельного батальона. На всей этой общей территории разместились шесть основных здании. Это – на западной стороне территории штаб полка вытянутый с севера на юг, где находился и кабинет командира отдельного батальона. Восточнее от штаба в таком же направлении стояла казарма кабельного батальона и вспомогательных самостоятельных взводов полка. Напротив названого строения стояла казарма других двух батальонов полка со своими самостоятельными входами. Южнее и параллельно от казармы кабельного батальона также вытянутая с севера на юг размешалось здание отдельного батальона, где были обустроены казарма, и штаб этой воинской части. А ещё южнее стоял двухэтажный общий клуб полка и отдельного батальона. Между периметровым забором части и зданием отдельного батальона, кроме клуба, был оборудован открытый клуб, где в летний период крутили кинофильмы для личного составов воинских частей, а также проводили другие массовые мероприятия в форме бесед, лекции на открытом воздухе. Ниже клуба и далеко восточнее от КПП стояла общая одноэтажная столовая для двух воинских частей. Как раз центральная дорога от ворот КПП смотрела на столовую. За казармами радиорелейного и стационарного батальонов был оборудован открытый спортивный городок. А в нижней части общей территории, то есть в северном направлении размещались автопарки полка и отдельного батальона. В автопарке был оборудован склад ГСМ, ангары для автомашин, автомастерские и база неприкосновенного запаса полка. Никакие естественные и искусственные ограждения никак не разделяли территории полка и отдельного батальона. Территории между двумя родственными воинскими частями были поделены условно.