Текст книги "Русский анархизм и евреи. XIX-XX век"

Автор книги: Моше Гончарок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Гусев-Оренбургский констатирует, что в 1919 году были известны 402 населенных пункта, подвергшихся погромам. Их них в Киевской губернии – 231 город, село, местечко, в Подолии – 62, на Волыни – 56, в Херсонской губернии – 25, в Полтавской – 16, на Черниговщине – 9 и на Екатеринославщине -3. Общее число погибших – не меньше 100 тысяч человек.

"Нынешняя эпидемия погромов отличается… особой, из ряда вон выходящей свирепостью и безграничной утонченностью мучительства", пишет автор. Погромы одновременно проводили белогвардейцы (Главковерх Добровольческой армии А. Деникин сам антисемитом не был, но для предотвращения насилий не делал ничего решительно), петлюровцы (гайдамаки не только проводили погромные эксцессы, но и побуждали к ним крестьян, организуя кулацкие восстания против большевиков – на Подолии, Волыни, Киевщине, Черниговщине и других губерниях)'", а также самые различные повстанческие движения, в первую очередь – григорьевцы. В 1919– 1921 годах были зафиксированы и погромы, проводимые красными: в Россаве (февраль 1919), в Умани (май 1919), в Любаре (май 1920). "Погромы устроили Богунский и Таращанский полки Первой Конной армии (Буденного – прим. авт.). Особенно жестокие погромы Первая Конная армия устраивала при отступлении из Польши в конце августа 1920 года"'". Особо прославилась 6-я дивизия И. Апанасенко.

Были всего две организованные силы в кровавой неразберихе гражданской войны, действительно боровшиеся с погромами и антисемитизмом: красные и махновцы. Борьба эта велась самыми радикальными средствами – от яростных филиппик в прессе и листовках – и до расстрелов на месте преступления.

Знаменитый указ советской власти об объявлении антисемитизма вне закона уравновешивался обилием подобных указов, приказов и воззваний, подписанных Махно, реввоенсоветом и культпросветом его армии, а также соответствующими документами анархистских организаций, в первую очередь – секретариатом анархо– синдикалистской конфедерации "Набат", идеологического прикрытия махновщины.

Замечательно, что если в авторах подобных воззваний можно заподозрить евреев, занимавших видное место в интеллектуальных кругах махновского движения, то при этом нужно отметить огромную роль десятков полевых командиров Повстанческой армии, членов штаба, – простых украинцев и русских, крестьян и рабочих, активно проводивших решения реввоенсовета в жизнь. Это именно они, руководствуясь интернационалистической идеологией своего вождя, воспитали в себе и в своих подчиненных резкую нетерпимость к юдофобству. Расстрелы антисемитов проводились именно ими.

Махно полагал, что оспорить антисемитизм можно только оружием, опровергнуть – кровью.

Обширнейшую информацию о еврейских погромах на Украине содержит книга А.Чериковера "Антисемитизм и погромы на Украине (1917-1918 гг.)", подробно перечисляющая всех всех участников погромного движения – от немецких оккупационных властей до войск гетмана Скоропадского и Центральной Рады. Сотни документальных свидетельств, иллюстративный материал, фотокопии указов и приказов властей, прямо и косвенно призывающих к эксцессам против мирного населения. Все погромщики видели в евреях коммунистов, во всех коммунистах– подозревали евреев. Основной мотив погромов на Украине – "это вам за революцию, это вам за Троцкого". Личная ненависть Троцкого к Махно, а с другой стороны – ярко выраженная неприязнь самого Махно к "железному комиссару", тем не менее, никоим образом не сказывались на отношении махновской армии к еврейскому населению.

Ленин и его партия не терпели никаких политических соперников– даже левых эсеров распылили и отправили в небытие, еще в начале 1918 года разгромили в Москве центр буйных анархистов. С этого, собственно и начинается история разгрома анархистского движения в советской России. Мы коснулись этой темы в предыдущих главах. Особо интересующихся историей этого разгрома адресуем к книге Мельгунова "Красный террор в России"

Весной 1919 года Махно и его сторонники оказались у власти во главе громадного густонаселенного пространства Восточной Украины – от Днепровских порогов до Донбасса. С Запада хлынул поток бывших эмигрантов-анархистов, в основном евреев, до которых дошла весть о первом удачном практическом опыте построения безвластного общества в степях Украины. Эмма Голдман, Алекс Беркман, Иосиф Гутман поверили в реальную возможность устройства "свободной либертарной республики", где не будет ни экономической эксплуатации, ни национального шовинизма, – и ринулись в Гуляй-Поле. Голдман, с трудом изъяснявшаяся на русском языке, знаменитая пропагандистка, литератор, общественный деятель, – вынуждена была прибегать во время разговора с Махно и его культпросветом к помощи переводчиков-евреев. Наверное, дико смотрелись американские анархисты в обществе бородатых, свирепых мужиков-пехотинцев и кавалеристов Махно… Но, нужно признать, встретили они в реввоенсовете и культпросвете Повстанческой армии полное понимание. В американских, немецких, французских анархистских газетах статьи и заметки о революционных повстанцах Украины стали появляться регулярно – каждый месяц, а то и каждую неделю.

В начале мая 1919 года Украину, а вместе с тем и южный фланг советских войск потряс мятеж красного командира Николая Григорьева. Все исследователи гражданской войны рисуют его портрет примерно одинаково: честолюбец, авантюрист с некоторой претензией на интеллектуальность (завзятый театрал – любитель, конечно), человек, жаждавший власти, обожавший помпезность… При этом – бесстрашный командир, знавший психологию толпы и умевший ей понравиться, – популист. Обладал неплохими задатками военачальника среднего, так сказать, звена: в свое время, в царской армии, был штабс-капитаном. К этому портрету можно добавить еще одну характеристику: Григорьев был патологическим антисемитом. Служил украинской Центральной Раде, затем гетману Скоропадскому, затем перешел к Петлюре. В феврале 1919 года Григорьев со своими небольшими тоща частями перешел к красным.

По ходатайству Антонова-Овсеенко бывший петлюровец получил звание комбрига, через два месяца стал начальником 6-й украинской дивизии. Бесшабашный краском атакует (и весьма успешно) Николаев, затем – Херсон и Одессу. Все три города взяты им сходу, французские и иные интервенты бегут. Грабежи и насилие в этих городах превосходят всяческое воображение. Победы вскружили Григорьеву голову: 7 мая новоиспеченный красный командир открещивается от большевиков и объявляет себя "Атаманом Херсонщины и Таврии"'.. К тому моменту в его– войсках насчитывалось до 20 тысяч человек бывших петлюровцев, всяких "зеленых" партизан, отбившихся. от основных частей красноармейцев, дезертиров, крестьян и прочего разномастного люда, – в основном любителей хорошо пограбить безоружных гражданских, выпить и закусить за чужой счет.

Григорьев поставил на украинский национализм, ненависть к "кацапам", жидам, Советской власти и капитализму. Все вместе это организовало чудовищный винегрет, проглотить который, не давясь, было тяжело. Махновцы, например, крайне нуждавшиеся в военной поддержке, проглотить его не смогли.

"Уже в начале григорьевского мятежа политическая обстановка стала очевидной: Григорьев был крайне заинтересован в поддержке махновцев", пишет Семанов'". Махновцы же поддержки оказывать не желали, но в начале выжидали хода событий. К Махно пробирались посланцы Григорьева, он слал в Гуляй-Поле депешу за депешей, одна из них дошла до наших дней. Она весьма выразительна:

"Батько! Чего ты смотришь на коммунистов'? Бей их! Атаман Григорьев".

Махно не реагировал. Его культпросвет прожужжал ему уши, что с этим атаманом говорить не о чем, и вообще пора с ним кончать (то же самое утверждал в Москве Троцкий, пообещавший за голову мятежного атамана немалую сумму).

Григорьевский мятеж сильно ослабил красных на Украине. Махно тогда был связан с большевиками очередным соглашением, его армия пятилась под натиском добровольческих войск Деникина. За стойкость в сопротивлении белым Махно, числившийся комбригом, был удостоен ордена Красного Знамени. Такова легенда, до сих пор не опровергнутая.

Семанов пишет: "В свое время я спросил о том Галину Андреевну (Г.А. Кузьменко, вдова Махно – прим. авт.), она ответила кратко, но безоговорочно:

.-. Нестор был действительно награжден орденом Красного Знамени, когда это случилось, я не помню, но орден помню очень хорошо, он был на длинном винте, его полагалось носить, проколов -верхнюю одежду, но Нестор не надевал его никогда. Хранился он у меня, а во время бегства побросали все вещи, видимо, среди них и орден.

В июле 1919 года между Кременчугом и Елизаветградом махновцы встретились с григорьевцами.

Не сохранилось ни одной фотографии Григорьева, но Галина Кузменко видела его и составила краткую портретную зарисовку:

'Григорьев был низкорослый (не выше Махно), коренастый, плотный, весь в ремнях, увешан оружием. В селах, где стояли григорьевцы, убивали евреев. Это очень не нравилось нам, и Нестору в частности".

Убивали – это неподходящее слово. Резали, душили, насиловали, жгли живьем, распарывали животы, сажали на кол. Существуют сотни свидетельств очевидцев, зафиксированных в многочисленных исследованиях по истории гражданской войны в России. Но нас интересует один аспект григорьевщины, а именно взаимоотношения с махновцами. Безымянный автор публикации о махновщине в парижском журнале "Мулета" за 1986 год описывает эти взаимотношения предельно лаконично:

" Кропоткинский полк" Махно в 250 сабель, отборная гвардия, проскочила Кичкасский мост у Александровска, и вошла в район, где безумствовал атаман Григорьев, ранее успешно боровшийся с Антантой в Одесском районе, а теперь объявленный предателем. 21.07.1919 года Махно вошел в штаб-квартиру Григорьева… и всадил пулю ему в лоб. Тут же телеграфировал Ленину в Москву: 'Тут лично Махно… Мною убит предатель, погромщик, провокатор Григорьев… "Штаб бравого атамана был перебит на месте. Троцкий обещал за голову атамана 500 тысяч червонцев – Махно сделал это бесплатно».

В общих чертах так оно и было. Нас интересует мнение махновских анархистов по поводу антисемитизма Григорьева, его штаба и рядовых бойцов.

"Мы… собрались в штабе дивизии послушать доклад. Рассказывал член комиссии А Чубенко'":

Мы отправились… чтобы на месте убедиться в… политической физиономии (Григорьева-прим. авт.). Мы отправились смотреть жертвы… 75% из числа убитых были евреи…

Лицо погромщика начало принимать все более определенный облик… В Мироновке, возле ст. Верховцево, нашли 59 изуродованных трупов евреев и одного русского рабочего. В некоторых окрестных деревнях крестьяне открыто заявляли, что они григорьевцы. Пленные григорьевцы говорили, что им приказано идти бить жидов и что они за советскую власть.

…В общем мы выяснили, что григорьевщина – это петлюровщина,– закончил Чубенко.

…Собрание решило объявить Григорьеву войну"'". Григорьевский штаб выпустил документ, призванный идеологически обосновать действия "атамана Херсонщины и Таврии". Это воззвание, размноженное в тысячах экземпляров, получило название "Универсала Григорьева". В Универсале довольно прозрачно намекалось, кто именно является врагом трудового люда. Коллегия махновской армии, в работе которой принимали участие сам Махно и Петр Аршинов-Марин, немедленно составили воззвание против Универсала, опубликованное в махновской газете "Путь к Свободе". В воззвании, озаглавленном "Кто такой Григорьев?", сказано следующее:

"…Что говорит нам атаман Григорьев? С первых слов своего Универсала он говорит, что Украиной управляют люди, распявшие Христа, и люди, пришедшие из московской "обжорки".

Братья! Разве вы не слышите в этих словах мрачного призыва к еврейским погромам?…Григорьев говорит, что он борется против комиссаров, за подлинную власть Советов. А в том же самом Универсале он говорит: "Я – атаман Григорьев… Вот мой приказ – избирайте своих комиссаров". И далее, заявляя, что он против пролития крови,…объявляет мобилизацию и рассылает гонцов на Харьков, на Киев и пишет: "Приказ мой прошу исполнить. Все остальное сделаю сам". Что это? Подлинная власть народа'?

…Но партия большевиков своей… диктатурой создала в… массах озлобление, протест и враждебное настроение к существующему порядку. Этим воспользовался Григорьев в своей авантюре… а завтра воспользуется какой-нибудь другой авантюрист. Мы еще и еще раз напоминаем трудовому народу, что избавления от окружающего его гнета, насилия и нищеты, народ может достигнуть только своими… усилиями. Никакая смена властей не поможет ему в этом.

…Долой провокаторов! Долой национальную травлю! Подписали: Коллегия штаба дивизии войск имени Батько Махно… Члены исполнительного Комитета Совета крестьянских, рабочих…

депутатов г.Александровска"."4 Интересно осветить встречу махновских и григорьевских

командиров, на которой штаб Повстанческой армии пытался решить, возможно ли совместное наступление против белых.

"25 июня (1919 года – прим. авт.) мы слушали Григорьева… 'Господа, – говорил Григорьев, – я как взял Одессу, откуда и ревком жидовский появился. Пришли в мой штаб… стали требовать… чтобы хлопцы перестали жидов колошматить. А, сами знаете, люди в походе изорвались, изголодались… а в городе жидов-спекулянтов много, так я и сказал, чтобы их подчистить маленечко: за что воюем'? Я взял город, стало быть, мой он, а тут… ревком из подполья вылез и стал мне на пути… Когда наступал, так со мной ни одного ревкомовца не было, а теперь… задумали хозяйничать, некрещенные!

…Арестовал: все жиды, а один дурак русский. Посмотрел на них– парикмахеры, сапожники, портные – грязные такие, ну и того, к ногтю их своей рукою. Подошел к русскому и думаю, своя кровь, православная и, глядь, а у него, проклятого, и креста нет на шее, – я и его шлепнул…"– Григорьев широко улыбнулся и громко захохотал.

– А у вас тут жидов нет? – спросил Григорьев. Ему кто-то ответил, что есть. Григорьев расправил плечи, выпрямился и выпалил: "Так будем бить!"

Мы переглядывались и шептались: "Вот так атаман, недаром говорили!"

Перед нами душа еврейского громилы была нараспашку…Махно спросил Григорьева: "Против кого мы будем воевать?" и предложил бить Петлюру.

– Коммунистов будем бить, – ответил Григорьев. – Деникина будем бить, – сказал Махно. Но Григорьев не согласился мотивируя тем, что: коммунистов и петлюровцев мы уже видели… а деникинцев еще не видели – коль они бьют жидов-комиссаров, это очень хорошо… Деникин и Петлюра малосильные и, если нам с ними драться, то жиды нас победят. А, если мы будем в союзе, хотя с Деникиным, тогда мы победим.

Bся политическая физиономия, таким образом, выяснилась… Мы начали агитировать его на свою сторону… и против красных, и против белых, и против Петлюры. Это стоило больших трудов, и лишь на третьи сутки он согласился…

Спустя несколько дней… мы поставили перед Григорьевым вопрос о еврейском населении, которое продолжали терроризировать григорьевцы. Мы категорическим образом настаивали на совершенном запрещении поджогов и убийств еврейских семейств. Но Григорьев долго не соглашался и, благодаря тому, что нас было большинство… то он согласился.

…Нас затягивало в прочные сети, сплетенные белыми офицерами… Мы стремились использовать григорьевщину, как антибольшевистское и антиденикинское движение, еще не утратившее влияние на селе… С того времени мы почувствовали, что почва под ногами ускользает. К тому же была раскрыта связь Григорьева со ставкой Деникина, это ускорило развязку".

После расстрела Григорьева Махно поспешил передать о происшедшем по телеграфу. Телеграмма была перехвачена станцией Бобринской, и 28 июля 1919 года за #3392 была передана в Киев. Текст телеграммы несколько отличается от того текста, что был процитирован французским журналистом "Мулета" (см. выше). Кроме того. сомнительно, чтобы Махно телеграфировал в Москву Ленину – судя по тексту, хранящемуся в ЦГАОО Украины (ф.5, on.1, ц.264, л.б), Махно в своей телеграмме нападал, помимо всего прочего, и на большевиков, а навряд ли такую телеграмму он послал бы "кремлевскому мечтателю".

"Считаю убийство атамана Григорьева 27 июля 1919 года в селе Сентово Александрийского уезда Херсонской губ. идейными… повстанцами батьки Махно необходимым и нужным фактом истории, ибо политика, действия и намерения его были контрреволюционные. Что доказывают еврейские погромы… Имеем надежду, что после этого не будет кому санкционировать еврейские погромы… А честно повставать трудовому народу против… как Деникина… так и против большевиков-коммунистов, насильно вводящих диктатуру… Долой еврейские погромы! Да здравствует народное повстанчество Украины!

…Подлинный подписали: председатель Батько Махно.

Секретарь Шевченко, с подлинным верно – нач. штаба Шиняйлов".

Так махновцы покончили с одним из самых свирепых и беспощадных антисемитов, действовавших на полях сражений гражданской войны.

Об интернационализме и недопустимости антисемитизма много писалось в махновской прессе – до полного разгрома Революционной повстанческой армии большевиками.

Газета "Вольный повстанец", выпускавшаяся махновским культпросветом, от 11.08.1920 года:

"По прибытии первых частей в Шишаки не известно до сих пор штабу, коих частей повстанцами был изрублен местный учитель-еврей, который совершенно вне всякой политики (и совершенно невинный человек). Ввиду этого совет армии и штаб группы не намерен дальше допускать самочинных расстрелов кого бы то ни было и загрязнения нашего движения. Приказываю командирам частей и начальникам команд объяснить повстанцам, что для нас не есть враг нашего революционного движения мирный житель, но, наоборот, будь то русский, еврей, армянин и' т.д., стоящий у власти, это и есть наш враг.

Б [атько – прим.авт.].Махно".

Махновское движение, опиравшееся на массовую поддержку

украинского крестьянства, настолько беспокоило большевиков, что те шли не только на прямое нарушение договоров с повстанцами (а в периоды действия договоров подставляли махновцев на самые тяжелые участки фронта), но и впрямую пытались обезглавить движение.

ЧК выловила некую Эльзу Грутман, заявившую, что она работала в махновском кульпросвете. Красавица выдала все, что знала, была перевербована и получила задание – вернуться в район действия повстанцев, найти и убить Махно. Однако под Мелитополем она была схвачена контрразведкой махновцев – Левой Задовым, Мишей Левчиком, Абой Гординым (все действующие лица драмы – что разведчики, что арестованная – евреи!). Ее выпустили, но проследили путь следования и взяли вновь в Павлограде, вскрыв гнездо агентов ВЧК, готовивших убийство вождя движения.

Красные зажимают махновцев в тиски все сильнее и сильнее. На исходе 1920 года карательные отряды ВЧК свирепствуют как никла. Петлюровцы и белые разбиты усилиями махновских частей в союзе с большевиками, последний белый генерал – "черный барон" Врангель – с остатками войск отплывает в Турцию… И Ленин, наконеп. решает окончательно, что пришло время избавляться от бывшего союзника. Выходит приказ об уничтожении на месте всех арестованных анархистов и махновцев, взятых с оружием в руках. Вырезаются целые деревни, где мужчины, как выясняется красными, сражаются в махновских отрядах. Убивают женщин и детей – желающие проверить эти факты могут найти их в изобилии в многократно цитированной нами книге воспоминаний Виктора Белаша, последнего начштаба у Махно (простой рабочий, а по свидетельству П.Аршинова-Марина – "великолепный военный стратег").

В "Махноград" (Гуляй-Поле) вошли латышская дивизия и ЧОНовцы, подчиненные непосредственно Феликсу Дзержинскому, бывшему сокамернику Махно по Бутырской тюрьме. Типография конфедерации анархо-синдикалистов "Набат" (Харьков) была разгромлена, рабочие – расстреляны. Последние "вольные коммуны", организовывавшиеся Гринбаумом и Рувимом Баскиным, закрыты. Родственники Махно, не добитые деникинцами, расстреляны большевиками – вместе с женщинами и детьми. Престарелый анархист Петр Лепетченко, участник налетов с 1907 года, задушен в постели. Комендант Гуляй-Поля Гаркуша – посажен на штакетник, где и скончался. Трофим Вдовиченко, командир Азовской группы Повстанческой армии (воевавший в 1-ю мировую войну, полный георгиевский кавалер) – захвачен красными в плен раненый, после пыток и отказа сотрудничать расстрелян…

Александр Белаш, посвятивший свою жизнь поискам документов, связанных с его отцом, расстрелянным НКВД в 1938 году, приводит такое свидетельство: незадолго до полного подавления повстанческого движения красные заняли село Новоспасовку (18 верст севернее Бердянска). Взяли заложников, в основном подростков 14-16 лет. Потребовали выдачи махновцев. В итоге всех заложников расстреляли.

Ставшая впоследствии баптисткой, жена повстанца Фоменко так рассказала эту историю: "Зимой под Рождество… Новоспасовку заняли красные… стали ходить по хатам в поисках оружия и повстанцев. Зайдя в хату к нам, они потребовали указать место, где скрывается Мартын. Отец объяснил им, что о Мартыне они давно уже ничего не слышали и не знают, жив ли он. Отца и мать стали избивать… Но они ничего сказать не могли, так как действительно ничего не знали. Тогда старший приказал: "расстрелять обоих|" Их вытолкали из хаты и у порога убили…Стали требовать признания и от меня… Оцепенела от ужаса. В конце концов командир закричал: "расстрелять и этих"… Я была полураздетая и держала на руках грудную дочь. Ко мне подошел какой-то невзрачный командир с монголоидным лицом, вынул наган, наставил на меня и проговорил: "На них еще два патрона тратить?" – И выстрелил…

Очнулась от холода, в луже застывшей крови. Окоченевшая девочка лежала рядом. Ночь… была морозная и лунная, тишина звенела… Доползла к соседям…

Моя девочка была убита. Пуля прошила ее насквозь и остановилась у меня под сердцем.

Так вот и живу с пулей в груди, одна, сиротой. Когда меня уже Бог заберет к ним?}" '"

В сноске к этому рассказу очевидца Белаш коротко добавляет: "В селе Новоспасовка об этом помнят по сей день".

Из 28 известных повстанческих командиров махновской армии, указанных в берлинском издании книги Аршинова, Семанов рассматривает судьбы 12, самых боевых. Все они погибли на поле боя с красными, петлюровцами и белыми, или были расстреляны и казнены другим образом вскоре после взятия в плен. Все они – до единого – крестьяне (бедняки, несколько середняков), батраки, рабочие украинских заводов. Все люди малообразованные, верившие Махно и его интеллигентам из культпросвета, все готовы были к смерти в борьбе за идеалы интернационализма Что и произошло. "Выражаясь военно-историческим языком, – пишет Семанов, – потери среди них составляли сто процентов. Чудовищная величина". В живых из полевых командиров остался Виктор Белаш. Его убили позже – в начале 1938-ro, когда погибали миллионы и менее причастных к борьбе против советской власти…

Летом 1921 года, преследуемые по пятам, остатки Повстанческой армии отходят к румынской границе. Ведя с собой не более сотни отборных гвардейцев (десятки тысяч сгинули в боях, убиты карателями, вернулись по домам в родные деревни), – Махно, израненный и истекающий кровью (на теле его были отметины десятков ран, плюс временами донимал периодически проявлявшийся туберкулез, начавшийся еще на царской каторге), получает новое пулевое ранение – в затылок. Лева Задов вынес его из боя на руках. Преследуемый по пятам красной кавалерией, с несколькими десятками человек, вместе с женой, сопровождавшей его повсюду, 28 августа 1921 года Махно переходит румынскую границу – вплавь через Днестр, с несколькими спасенными лошадьми. С ним было не более шестидесяти-семидесяти человек, его верная гвардия, бывшие крестьяне и рабочие, многократно проверенные в боях. Почти весь кульпросвет бывшей Повстанческой армии куда то потерялся в последние месяцы преследований и кровавых боев: кто то отстал в дороге, кого.то пристрелили "комиссары в пыльных шлемах", кое-кто погиб действительно смертью храбрых. Некоторые еврейские интеллигенты, агитаторы и журналисты махновских газет, не очень приученные к походной жизни, просто пропали без вести (как, например, Иосиф Гутман). Предводительница и пророчица американских анархистов Эмма Голдман, пребывавшая в свое время в ставке Махно, выбралась за границу окольными путями – вместе с еще несколькими евреями, по два три года находившимися у повстанцев в качестве иностранных представителей еврейского пролетариата…

Анархистская идея построения безвластного общества на Украине потерпела поражение. Махновщина кончилась. В России утвердилась эпоха большевистского террор.