Текст книги "Человек-энергия"

Автор книги: Морис Лима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Если она даже выйдет неожиданно, то что за важность. Она же не знает меня в лицо, – бормотал он себе под нос.

Действительно, они общались при помощи светового табло, но на дверях не было телеэкрана, как нередко устроено в нынешних домах.

А ещё он подумал про себя, что не такая уж она дурочка, ведь она сразу ухватилась за то, что он представился другом, и использовала возможность отказаться от встречи, поскольку речь шла о друге, а не просто о полицейском.

Вдруг он замер и напряженно прислушался.

Она не одна!.. Впрочем, это похоже на телевизор...

Действительно, у мадемуазель Лассерр кто-то разговаривал. Но разговор этот все время прерывался, шел в каком-то рваном ритме.

Нахмурив брови, Робэн Мюска приблизился к двери. Он тут же обратил внимание, что из квартиры кто-то посылает сигналы на световое табло, которое работает весьма необычно.

Красная вспышка – перерыв – красная, красная – длительный перерыв красная – перерыв – короткие красные, красные, красные, красные огоньки перерыв – снова красный и долгий перерыв...

– Ну-ка, ну-ка, – забормотал инспектор.

В мозгу его закружился вихрь мыслей, он попытался понять смысл этой таинственной игры.

В то же время его обостренный слух уловил звук голоса. Инспектор понял, что Мартина молчит, а в комнате просто работает телевизор и телепередача прерывается в каком-то капризном рваном ритме, как будто ребенок или животное играет с выключателем.

Однако Мюска заметил, что перерывы в передаче совершенно четко совпадают с миганием светового табло на входной двери квартиры.

"Так, так... Довольно любопытно... Похоже, что речь идет об азбуке морзе... или другом подобном послании на неких таинственных радиоволнах". Хотя если подобное объяснение можно отнести к телевизору, то уж никак не к световому табло, автономно расположенному на двери. И тем не менее что-то здесь есть общее...

Заинтригованный в высшей степени Робэн Мюска, больше не раздумывая, позвонил в дверь.

Глава 4

– Уходи!.. Умоляю тебя!.. Оставь меня!.. Уходи!..

Мало сказать, что Робэн Мюска был удивлен этими словами. Они его просто поразили. Выходит, Мартина Лассерр не одна. Он сразу понял, что она обращается к кому-то, находящемуся в квартире, и что она сильно напугана его звонком в дверь.

Почти тут же табло замигало в ускоренном режиме, и в перерывах послышались звуки какой-то искаженной телепередачи.

Он приложил ухо к двери. Несмотря на хорошую звукоизоляцию, он отчетливо услышал, как Мартина кричит:

– Уходи!.. Будь же милосерден ко мне!.. Кто-то пришел... Это, наверное, полиция!..

– Угу, – пробормотал Мюска, – она явно желает, чтобы этот некто убрался из квартиры... Она, пожалуй, догадалась, что я буду настойчив... Но как же этот тип может убраться, если не через дверь?

По своей профессиональной привычке он заранее выяснил, что квартира не имеет черного хода, а рядом с окнами нет пожарной лестницы. Таким образом, таинственный посетитель, которого выпроваживала Мартина, мог выйти действительно только через дверь.

А тут он и столкнулся бы лицом к лицу с Мюска.

Инспектор снова позвонил. На этот раз внутри наступила тишина. Мюска колебался, раздумывая, как себя вести, но табло загорелось ровным светом и больше не гасло. Возникла надпись: "Входите".

Отворилась дверь, и в проеме появилось лицо симпатичной двадцатилетней, тщательно причесанной девушки. У неё были прелестный носик и большие топазового цвета глаза. Она была очаровательна, эта Мартина, но казалась страшно взволнованной.

– Месье, э...

– Да, мадемуазель Мартина, вы правильно догадались... Это я, тот самый злой и настойчивый полицейский. Вопреки своему обещанию я поднялся сюда, но...

Он попытался исправить положение улыбкой, самой очаровательной из всего своего арсенала.

– Ни о чем не жалейте и не расстраивайтесь, я чувствую, что вы сейчас очень во мне нуждаетесь!

Она отступила с порога, пропуская его внутрь помещения. Взгляд его мгновенно обежал все вокруг. Пусто. Ничего необычного. Впрочем, одна деталь...

Мартина с любопытством посмотрела на него и проговорила с некоторой иронией:

– Вы полагаете, месье, что подобные полицейские методы помогут...

– ...пролить свет на исчезновение Рика Демаркэ? Вы это хотели сказать? А почему бы и нет?

Мартина указала ему на кресло. Несмотря на молодость, она прекрасно держала себя в руках.

Робэн же мучился вопросом, почему телевизор, новая модель с объемным изображением, из которого картинка должна была прямо-таки вылезать наружу из экрана, накрыт шалью. Причем шаль наброшена явно впопыхах.

Некоторое время Мартина и полицейский молчали. Она, казалось, пребывала в дурном настроении, но это было вполне объяснимо, учитывая, что он почти силой вломился к ней, несмотря на просьбу прийти на другой день. Она, конечно, впустила его, как законопослушная гражданка, но это ей явно не нравилось. Вторжение в частную жизнь, и так усложненную произошедшей недавно драмой...

Робэн Мюска раздумывал, как бы подступиться к разговору с ней.

Впрочем, она неожиданно сама помогла ему. Видя, как он осматривает помещение, она, не удержавшись, бросила:

– Как я полагаю, вы ищете, нет ли здесь кого-нибудь... Не возражайте! Я прочитала достаточное количество полицейских романов, да и подобных передач множество просмотрела... Так что я все прекрасно понимаю. Однако хочу заявить вам вполне откровенно, что я здесь одна... И вообще живу несколько уединенно после исчезновения моего жениха... Впрочем, смотрите сами...

Он хотел запротестовать, но она, мгновенно вскочив с кресла, открыла дверь в кухню и ванную. Других комнат не было, а там, где они находились, была не гостиная, а своего рода студия.

Робэн Мюска не стал даже приподниматься, чтобы посмотреть.

– Спасибо, спасибо. Я и так верю, что вы говорите правду.

Однако самому себе он мысленно задавал вопрос, где же прячется собеседник Мартины? И несколько насмешливо он все же проговорил:

– Но мне показалось... Да я просто убежден... что вы нуждаетесь в помощи... Видите ли, когда я шел по коридору... мне послышались голоса... Простите за нескромность, но уж такова моя профессия... Вроде бы у вас кричала женщина и просила кого-то убираться, оставить ее...

Никто не смог бы отрицать, что Робэн Мюска вызывал симпатию у собеседников. Инспекторы Интерплана подбирались самым тщательным образом. Выполнение особо важных заданий требовало от них больших способностей в самых разных областях, и они должны были уметь расположить к себе допрашиваемого или просто расспрашиваемого.

Но Мартина повела себя несколько странно. По мере того как он говорил своим мелодичным, обволакивающим голосом, кровь отливала у неё от лица. Он это видел, но тем не менее продолжал:

– Не вы ли это кричали, мадемуазель Лассерр? Наверное, вас взволновала какая-нибудь передача по телевизору... какая-нибудь странная передача?

– Но, инспектор...

– Робэн Мюска из Интерплана...

Она, казалось, была даже несколько ошеломлена, узнав, что ей нанес визит представитель межпланетной организации, а он продолжал, не давая ей прийти в себя:

– Вы, вероятно, большая поклонница цветного объемного телевидения? Слушали какую-нибудь полицейскую передачу?..

Мартина растерянно забормотала:

– Но я... Передача...

– Довольно странная, скажем так, передача, постоянно прерывающаяся, как будто происходили какие-то замыкания... Может быть, все дело в вашем приемнике?

Он вполне естественно поднялся и сделал шаг к аппарату, на который была накинута шаль.

– Нет, нет... Прошу вас...

Он остановился, не желая выглядеть излишне настойчивым.

– Вы считаете, что полицейский случайно не может быть ещё и техником? Я бы мог...

– Нет. Пожалуйста, не стоит беспокоиться. Садитесь... Может быть, выпьете "зтакс"?

– О! У вас даже есть марсианское виски! Вы бывали там?

Он задал свой вопрос небрежно и с ленцой, чтобы не насторожить её, но она вынуждена была на него так же прямо ответить.

– Нет... Я, знаете ли, ни разу не покидала Землю...

– Ну, будем надеяться, что у вас ещё все впереди.

– Мы говорили об этом с Риком... моим женихом... Я даже знала, что он от меня скрывает... Он хотел слетать со мной в свадебное путешествие на Венеру...

Проговорив это, она залилась горючими слезами. Посочувствовав ей в душе, Робэн Мюска сказал:

– Успокойтесь... Интерплан не собирается выпытывать ваши интимные тайны...

Он продолжал говорить в своей мягкой манере, а она продолжала рыдать, вытирая время от времени лицо платком. Но тут инспектор увидел какую-то бумажку и лежащую рядом шариковую ручку, вероятно отложенные, когда он позвонил.

То, что он увидел на бумажке, не было ни рисунком, ни письмом. Какие-то нервно нацарапанные точки и тире, причем разбросанные в полнейшем беспорядке.

Он так заинтересовался этим листочком, огромное значение которого интуитивно почувствовал, что на мгновение смолк. А Мартина подняла глаза и тут же перехватила его взгляд.

Мгновенно в её топазовых глазах отразился дикий ужас.

– Ах! Вы увидели этот листок... – вырвалось у нее. – Я...

– Да. Я вижу, что вы изучаете азбуку морзе.

Она не стала спорить, а просто кивнула головой.

Взяв в руки листок, он попытался расшифровать запись. Азбуку морзе он знал, изучив её несколько лет назад для какой-то частной надобности.

– Извините, я не очень-то хорошо ей владею, – солгал он. – Вероятно, это метод Воретца?

Мартина онемела. Воретц был изобретателем упрощенного варианта азбуки морзе, которым легко было пользоваться как землянам, так и марсианам с венерианами. Очень удобная штука, учитывая наличие многочисленных языков, диалектов и местных наречий у народов шести миров.

Он попытался читать, спрашивая себя, не поможет ли это ему в расследовании, если Мартина записала какие-то реальные фразы. Но чтобы выиграть время, одновременно говорил:

– Да, знание метода Воретца всегда полезно... Им можно воспользоваться в сотнях случаев... Даже можно переговариваться с кем-нибудь, скажем, находящимся в коридоре, с помощью светового табло...

Глаза Мартины расширились, и она изумленно произнесла:

– И это... вам тоже... известно?..

Поняв, что проговорилась, она закусила губу. Робэн наклонился к ней:

– Девочка, умоляю вас... Перед нами какой-то странный, выходящий из ряда вон случай... Загадка, с которой необходимо разобраться... Говорите... Скажите мне правду...

Она беззвучно плакала. Он взял её за руку.

– Итак, вы сознаетесь, что эта передача шла на ваш телевизор по методу Воретца? Да и все приборы в вашей студии находятся под воздействием чьей-то воли? Вы получили некое послание...

Слезы ручьем полились у неё из глаз. Робэн, невероятно заинтригованный, ещё ближе наклонился к ней.

– Видимо, ваш собеседник хотел связаться с вами любым способом... Он вовсе не здесь... Я хочу сказать – не в квартире... Здесь только мы двое: вы и я. Что же касается него...

Он был уверен, что в студии никого не было, по крайней мере никто не мог там прятаться. И тем не менее приборы словно сорвались с цепи в небольшой квартирке Мартины.

Играя с ней, как кошка с мышью, он в душе понимал, что ведет себя слишком жестоко с этим очаровательным ребенком, и потому мягко сказал:

– Возможно... я веду себя не слишком вежливо... Вы ведь предлагали мне "зтакс"? Я думаю, что этот напиток, изготовленный так далеко от Земли, придаст вам силы и бодрости...

Она вытерла мокрое от слез лицо, поднялась и пошла к маленькому шкафчику в стене. Нажала кнопку, раздался щелчок, и появился миниатюрный бар. Робэн смотрел, как она наливает "зтакс", и тут же опять заметил:

– А что, вам кто-то действительно пытается задавать разные вопросы?

У Мартины задрожали руки, и она вынуждена была поставить стакан, чтобы не выронить его.

– Инспектор, прошу вас...

– Однако не пытаетесь ли вы убедить меня, что передача шла по этому телевизору, который даже не включен в сеть?.. Ну а световое табло на двери? Оно что, работало самостоятельно? Разве не вы забавлялись, играя с ним?

Смертельно побледнев, девушка прошептала:

– Уходите... Прошу вас, уходите...

– Я, конечно, уйду, но раньше мне хотелось бы выяснить один вопрос кто связывался с вами по методу Воретца и спрашивал: "Скажи мне, Мартина... ты веришь, что это смерть?"

Девушка издала приглушенный крик, затрепетала и упала в обморок, он едва успел подхватить её на руки.

Вот тут-то на него и началась настоящая атака. В комнате атмосфера как будто сгустилась. Он, собственно, и раньше это чувствовал, когда разговаривал с Мартиной, но теперь воздух ощутимо нагревался, особенно стало тепло, когда он подхватил её на руки. Чувство было такое, что вот-вот начнется гроза, хотя за окном все было ясно и спокойно.

Может быть, атака началась потому, что он слишком нежно прижал девушку? Или потому, что он довел её до этого болезненного состояния?

Вдруг без всякой, казалось бы, причины заработали все электроприборы, причем даже и не включенные в сеть.

Заработал телевизор, загорелись настенные светильники и настольная лампа у изголовья софы. В кухне и ванной тоже зазвучали включившиеся сами по себе бытовые приборы: кухонный комбайн, магнитный мусоропровод, водонагревательная аппаратура и даже пылесос, мирно стоящий в углу. Засветился глазок у утюга, и вспыхнуло полное неоновое освещение, оживленное силой, не имеющей ничего общего ни с электросетью, ни с аккумуляторами.

Все, что могло светиться, пылало каким-то живым, вибрирующим светом. Было жутко видеть, как вся эта мертвая механика вдруг ожила сама по себе, как бы выйдя из-под контроля человека, словно в неё заронили некую животворящую искру, занесенную из другого мира. Из крана в ванной ударила струя кипящей воды, вылетая горячими брызгами на пол.

Лампы светились так, что больно было глазам.

Он положил Мартину на софу и озадаченно огляделся. Враг был невидим, хотя и вполне ощутим.

Жара становилась невыносимой, и Робэн догадывался, что все это происходит от огромного электрического потенциала в воздухе, который, вероятно, и послужил причиной того, что электроприборы зажили своей собственной жизнью.

На всякий случай инспектор выхватил из кармана пистолет, оружие достаточно эффективное в умелых руках.

Однако враг не объявлялся, он продолжал играть в жестокую и понятную только ему одному игру.

Робэн внимательно следил за маленькими искорками, которые стали появляться на металлических предметах и производить какое-то грозное шуршание. Он даже инстинктивно отбросил оружие, на котором тоже появились эти проклятые искорки, но, устыдившись этого, нагнулся, чтобы его поднять.

Тут лопнула одна из лампочек. Зловеще затрещали какие-то другие приборы.

Чтобы избавиться от всяких сомнений, Робэн посмотрел на электросчетчик. Его совершенно не удивило, что тот вращался еле-еле. Ведь практически ничего не было включено в сеть, а тем не менее функционировало, да так, что грозило вот-вот перегореть.

Он увидел, как задымились конфорки на плите, раскалившиеся докрасна.

Тут он рванулся к Мартине, чтобы поднять её и бежать из студии. С минуты на минуту мог вспыхнуть пожар.

Но невидимый враг как будто бы догадался о его намерении. Освещение замигало: темно – светло, темно – светло...

Робэн на мгновение заколебался и вдруг, подскочив к столику, схватил ручку и стал записывать.

Он наконец понял, чего хотел тот, другой.

Дрожащей рукой он ставил точки и тире, следуя заданному ритму.

Одновременно он расшифровывал послание:

"...Приказываю вам оставить ее... Горе вам, если..."

Мюска обвел комнату затравленным взглядом. Он отдал бы десять лет жизни, чтобы увидеть лицо противника, но понимал, что это невозможно.

Тот, другой, вероятно, ясно видел, что он колеблется, и снова включил свет, прекратив мигание.

Тут Робэна осенило. Он подошел к телевизору и сорвал с него шаль. Передача продолжалась, показывали мюзик-холл из Пекина. Самая что ни на есть обыкновенная передача, если не считать того, что телевизор вообще не был включен.

Напрягаясь изо всех сил, Робэн закричал:

– Эй вы, вы меня слышите?.. Я уверен, что слышите... Вы играете электромагнитными силами... Попытайтесь теперь это сделать с помощью телевизора... Перейдите в телевизор!.. Попытайтесь это сделать!.. Вам это должно быть просто...

Он отступил и стал ждать.

Мартина медленно открыла глаза. Она вздохнула и попыталась подняться, но тут увидела Робэна, стоящего у телевизора. Шаль больше не скрывала экран.

Телевизор продолжал работать, но казалось, что передача изменилась. Больше не было видно ни китайских девушек, ни экзотических декораций. Теперь там клубился какой-то туман. Время от времени были видны отдельные его слои и какие-то полосы.

Мартина, обезумев, вскочила и встала за спиной инспектора, глядя на экран.

Казалось, что теперь на экране кипит расплавленная магма. Поскольку телевизор давал стереоэффект, то все, казалось, висело перед экраном в пространстве. Бесформенную массу пересекали какие-то разноцветные молнии, словно плещущиеся в фантастическом океане рыбы. Постепенно изображение сделалось более четким, и мало-помалу стал рождаться контур человеческой головы. Наконец голова постепенно начала проявляться в трех измерениях.

Ошеломленные Робэн и Мартина стали различать лицо того, кто пытался невероятными усилиями вырваться из хаоса потустороннего мира.

Появился ещё не совсем четкий, но вполне узнаваемый человеческий торс.

Теперь это был человек с обнаженными плечами. Лицо его искажали страшные гримасы. Наконец на секунду он стал совершенно ясно видимым и узнаваемым, а затем опять растворился в кипящей магме.

– Рик! – истошно закричала Мартина.

Глава 5

Но вот он уже исчез в водоворотах таинственного мира, который открылся перед ними. Робэн Мюска догадался, что все это происходило на Земле, а вовсе не на какой-нибудь иной планете, но это было то, что гуманоиды называют "потусторонним миром". Тот, кто только что возник перед ними, принадлежал, говоря научным языком, к какому-то другому измерению, особому электрическому состоянию.

Робэн схватил Мартину за руку. Он хотел бы передать ей свою энергию, поддержать её.

– Успокойтесь! Будьте же благоразумны! – говорил он ей.

Но она была безутешна.

– Это же Рик, и мы ничего не можем для него сделать!

– Да нет же... Может быть, нам что-либо и удастся... Мы ведь уже сумели пообщаться с ним, а это большое дело...

Робэн не ошибся. Опять начался процесс постепенного проявления Рика на экране. Мало-помалу с огромными трудностями стал вырисовываться смутный контур головы и торса. Рик, казалось, тонул в неведомых флюидах, в которых находился. Призыв Мюска к нему оказался верным ходом. Исчезнув во время грозы, Рик, перейдя в электрическое состояние, мог теперь зримо заявить о себе. Делал это он, правда, не имея достаточного опыта и движимый лишь непреодолимым желанием установить контакт с Мартиной.

Мартина и Робэн следили за его усилиями со все возрастающим ужасом. Инспектор напрягал всю свою волю, чтобы поддержать в девушке крохи оптимизма. Но все же и ему было тяжело видеть Рика, по-человечески бессильно бьющегося в невидимой тюрьме, в некой нематериальной клетке. Какие-то неведомые силы удерживали его, не давая вернуться в реальный мир и даже зафиксировать свое изображение на экране.

Мартина безудержно рыдала, захлебываясь слезами, а Робэн по-братски поддерживал её. Что ещё мог он сделать?

Рик отчаянно боролся. Робэн видел, как тот погружался и выныривал обратно, а сам он, казалось, был на каком-то возвышении и сверху глядел на барахтающегося Рика. Даже с этого "верха" "тело" Рика, кроме головы и плеч, плохо различалось...

Вдруг Мартина снова закричала:

– Рик!.. Рик!.. Ты же можешь вырваться оттуда!..

При этом крике Мартины Рик сделал невероятное усилие и уже почти оказался рядом с ними. Благодаря стереоэффекту он как бы вылезал из экрана, хотя и более похожий на медузу, чем на человека.

Рот его был едва намечен на лице, он пытался что-то говорить, но звуки его речи заглушались рыданиями Мартины, которая была на грани истерики.

Чтобы заставить её перестать плакать, Робэн сильно сжал её руку.

– Ради бога, перестаньте! Послушайте его... Он хочет говорить с вами...

Инстинктивно желая помочь Рику, инспектор так напрягся, что на лбу его выступили капли пота. Он пытался разобрать несущиеся с экрана звуки, а Мартина судорожно закрывала рот ладошкой.

Расплывающееся лицо Рика временами остановилось совсем человеческим, но звуки вырывались какие-то невнятные и неразборчивые.

Робэн подбадривал его, но в душе понимал, что разговор их похож на беседу с пловцом, находящимся под водой в прозрачном бассейне.

Хотя Рик временами как бы преодолевал экран и вылезал наружу, оставалось впечатление, что их разделяет прочное прозрачное стекло, в которое он упирается лбом и руками. Его призрачные ладони пытались сдвинуть эту невидимую границу.

– Он хочет выйти к нам, пытается разбить эту проклятую стену!..

Мартина снова чуть не потеряла сознание, и Робэн еле успел удержать её. Рик же, который теперь занял позицию перпендикулярно к экрану, выглядел как человек, пытающийся открыть головой тяжелый люк на потолке. Он изгибался дугой, насколько позволяла его нынешняя желеобразная мускулатура. Тут наконец лицо его стало совсем четким, губы задвигались и получилась фраза, в которой все слова были на месте:

– Если бы... я смог снова найти... свое... лицо...

Напряжение, с которым он произнес эти слова, оказалось фатальным. В студии раздался жуткий треск, затем дикий крик, долго ещё звучащий в ушах Мартины и Робэна, а затем изображение исчезло... Казалось, что этот крик отбросил его снова назад, в бездны небытия. Так мог кричать проклятый богами, который счел, что он наконец добрался до края своего ада, но был отброшен назад непреодолимым препятствием.

И в этот миг телевизор взорвался с громовым раскатом. Робэн инстинктивно прикрыл собой Мартину. Свет повсюду погас, и они очутились в полной темноте. Потом в студии воцарилась тишина.

Инспектор почувствовал, что Мартина вся дрожит.

Он прошептал:

– Не бойтесь... Я полагаю, что все кончилось... По крайней мере в настоящий момент...

Он не стал даже пытаться включить свет, прекрасно понимая, что все лампочки перегорели, а достал из кармана небольшой электрический фонарик, света которого оказалось вполне достаточно, чтобы осмотреть все вокруг. В студии был полнейший беспорядок. Экран телевизора разорвало, и он ещё дымился. Все электроприборы вышли из строя из-за электрического разряда огромной мощности.

Мартина больше не плакала. Подавленная случившимся, она полулежала в кресле. Робэн налил ей стаканчик "зтакса", и это немного привело её в чувство. Ожив после марсианского зелья, она повернулась к инспектору, и тот мягко ей сказал:

– Он ушел... Все взорвалось и принесло некоторые разрушения...

Она махнула рукой, как бы говоря, что все это не важно и не в этом сейчас дело, а потом спросила слабым голосом:

– Что это было?.. Вы понимаете?..

– Трудно сказать. Я могу только предполагать... Он как бы переродился по причине, мне неизвестной... Скорее всего, это произошло от удара молнии, из-за которого распались клетки его существа... Однако он не умер... Он жив и продолжает существовать в некой неизвестной нам форме.

Робэн взял листок с записями азбукой морзе по методу Воретца.

– Он задавал вам вопросы?.. Просил помочь понять, что случилось?

– Да, – вздохнув, ответила Мартина. – Он спрашивал меня... не мертв ли он.

Робэн Мюска уселся поудобнее, придвинув кресло ближе к Мартине.

– Ну хоть теперь-то вы понимаете, что я вам не враг? Что я пришел к вам для того, чтобы помочь разобраться со случившимся?

Она слабо улыбнулась и протянула ему руку.

А довольный Мюска между тем продолжал:

– Помочь вам... И ему тоже... Кто знает, может быть, ему удастся воссоединиться с нами, вернуться в свое нормальное состояние...

Лицо Мартины на мгновение осветилось надеждой.

– Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Но как все это осуществить?

– У меня возникла мысль кое с кем посоветоваться... Ну, например, с одним известным физиком... Как мне кажется, здесь речь идет о некоем электромагнитном эффекте. Конечно, наиредчайшем... может быть даже единственном в своем роде... Скажите-ка откровенно, когда я представился вам там, в подъезде, вы отказались принять меня из-за него?

Она только молча кивнула.

– Он попытался с вами связаться впервые?

– Нет. Он пытался это сделать уже трижды...

– Почему же вы об этом никому не сказали?

– Знаете, я очень испугалась... Вокруг меня все начинало вибрировать... Первый раз я просто испугалась до ужаса... А потом он стал использовать азбуку морзе, световое табло... В общем, я все это поняла с большим опозданием. Мы ведь работали с ним вместе, в одном институте, и он между делом обучал меня азбуке морзе... Просто так, ради интереса. И вот... Сначала послание было малопонятное, потом более четкое...

– Они у вас, записи этих посланий?

– Нет. Только то, что вы держите в руках. Другие я порвала.

– Вы боялись?

Она быстро взглянула на него.

– Ну да. Это теперь я ничего не боюсь, потому что вы сами были свидетелем всего происходящего... Но поймите... Тогда я боялась...

– Боялись, что вас сочтут сумасшедшей. Этого боялись?

Она молча кивнула. Робэн Мюска понял, что она теперь испытывает к нему больше доверия, поскольку он разделяет с ней эту жуткую тайну.

Чтобы её совсем успокоить, он мягко проговорил:

– Как хорошо, что я не согласился с вашим отказом... Да и мне тоже повезло, что он выдавал сигнал одновременно на телевизор и световое табло... Без этого я, наверное, ещё долго не смог бы ничего понять.

Мало-помалу гнетущая грозовая атмосфера в помещении несколько разрядилась. Фонарик спокойно и ровно освещал студию, причем Робэн расположил его так, чтобы Мартина видела минимум разрушений в помещении, ибо взорвавшийся и обгоревший телевизор сам по себе представлял довольно удручающее зрелище.

– Да, прямо как настоящая гроза прошла по комнате, – задумчиво произнес Робэн.

Будучи настоящим детективом, он использовал возникшее между ними доверие, чтобы выяснить ещё кое-что, и начал осторожно задавать вопросы.

– Каким же образом вы впервые поняли, что все это проделывает ваш жених?

– Понимаете, после случившейся драмы не было ни одной грозы в городе. А я с момента его исчезновения в лесу Сенли находилась здесь одна... Я просто не могла себя пересилить, чтобы приступить к работе... Единственное, что я сделала, – повидалась со своей семьей, а потом с Рене... Да, ещё приходили эти господа из полиции. А потом я вдруг почувствовала... что вот-вот разразится гроза...

– И она наконец разразилась, – пробурчал Робэн себе под нос.

Мартина продолжала:

– Тогда-то Рик впервые и дал о себе знать. Меня охватил страх... Но в глубине души я чувствовала, что это как-то связано с его исчезновением.

– Вы мне сказали, что при следующем визите он использовал систему Воретца?

– Да... Сначала я подумала, что это какая-то случайность... Ну, как с молнией... Я просто ничего не понимала... Потом решилась и сделала запись миганий...

– И что же он вам сказал?

– Сначала какие-то бессвязные фразы, потом свое имя... мое... Рене... Как я поняла, он просто пытался сообщить о своем присутствии... А потом...

Мартина замолчала и взглянула на останки телевизора.

– Он попытался вырваться из этих страшных волн...

– Вы его видели?

– Да, видела... Плохо, нечетко... Но видела...

– Так, как мы видели его сейчас?

– Нет, значительно хуже...

– Ну что ж, можно сказать, что есть определенный прогресс. Он привыкает управлять своим состоянием, дисциплинирует мало-помалу свои силы, чтобы лучше их использовать.

Помолчав, Робэн Мюска спросил:

– Поэтому-то вы и занавешивали телевизор?

– Конечно. Я просто... Я боялась, что он вновь появится...

– Вот тут вы не правы, – мягко попенял инспектор. – Зачем вам вообще было скрывать правду... Напротив, это свидетельство полностью бы вас оправдало...

Мартина всплеснула руками.

– Да, конечно же, так! Но не судите меня строго... Если бы вы знали, что я пережила!.. То его молниеносное исчезновение... То появление с того света...

– Да, я понимаю, но нельзя же приходить в отчаяние... И еще, нужно повидаться с вашим товарищем Рене Тимоном... Обязательно повидаться... А потом...

Тут он замолчал, ибо ход его рассуждений перебила неожиданная мысль.

– Надеюсь, что вы, как и я, слышали произнесенную им фразу...

– Да. Это была единственная четкая фраза: "...если бы я смог снова найти свое лицо..."

– Видите ли, мне это почему-то показалось самым важным... Из этого "ниоткуда" он говорил с нами, сообщил, что нуждается в фиксации черт своего лица... Вы поняли, как ему тяжело держать даже собственные контуры. Весь его облик расплывается, постоянно утопая то ли в каком-то тумане, то ли в магме... Как если бы... Как если бы он с огромным трудом вписывался в экран, выдираясь из хаотического движения частиц. Получается так, что Рик является сам какой-то составной частью грозы или, точнее, того, что называют молнией, электрическим разрядом...

Несмотря на охватившее её горе, Мартина слушала затаив дыхание, зачарованная этим волшебным сюжетом.

Робэн говорил как бы одновременно и для Мартины и для самого себя, стремясь обдумать то, что произошло. Наконец он опомнился и вернулся к более простым материям.

– Скажите, Мартина, а вот в этом новом состоянии, которое я бы назвал электростатическим, вам ничего не показалось странным в его характере, поведении?

– Знаете ли, он всегда был слишком нервным. Правда, занятия спортом помогли ему в какой-то степени преодолеть это... Мне показалось... что он... в ужасе... Он несколько раз задавал мне вопрос относительно своего состояния, которое сам не может ни понять, ни объяснить.

– Получается так, что он ничего не понимает...

– Он хотел узнать, верю ли я в то, что он умер... А я ему все кричала на это: "Нет, нет! Ты жив!"

– И вы совершенно правы. Он живет. Вы чувствуете его присутствие?

– Мне кажется, что он... становится... нежен, хотя и несет с собой грозу... какую-то атмосферу возбуждения... Особенно когда звонил телефон, хотя я и не собиралась брать трубку...

– Понятно. Все это объясняет его агрессивное поведение, когда вам стало плохо и я взял вас на руки. Но я возвращаюсь к своей мысли о его расплывчатых контурах. Было бы разумно сейчас собрать все его портреты, которые у вас есть. Ведь у вас наверняка есть не один его портрет?

– О да, конечно... Его фотографии... Там целая куча у меня на антресолях. Ох!..

Это "ох!" вырвалось у Мартины непроизвольно, когда она, вскочив, бросилась в первую очередь к фотографии Рика, стоявшей в рамке на ночном столике. И если рамка была совершенно цела, то самой фотографии не было. Она показала пальцем, а инспектор тоже вскочил и воскликнул: