Текст книги "Рождественские желания"
Автор книги: Морин Чайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Ведь к нам больше никто не придет, да? – спросила она, её голос звучал тихо и слегка подрагивал.
«Быть может».
Она запрокинула голову, и Грейсон снова утонул в её бездонных голубых глазах, которые преследовали его во снах, вызывали жаркие мучительные фантазии, заставляли желать несбыточного.
– Ты останешься со мной?
– Да. Пока не наведу тут порядок… и не удостоверюсь, что опасность тебе больше не грозит, я буду здесь.
– Хорошо, я рада этому.
Он откинул волнистые прядки с её лица:
– А не должна бы.
– Ты не причинишь мне вреда.
– Если мы не остановимся, то я сорвусь.
Она обхватила его руку, и Грейсон ощутил, что её тепло вошло в него будто Благословение. Держать её в своих объятиях было настолько правильным и, в то же время недопустимым. Он хотел от неё того, чего сам не мог дать. То, чего не хотел уже больше ста лет. То, что, по его мнению, давно умерло в нём.
Меж ними словно бы пролегала, без конца и края, жирная разделительная полоса. Грань между жизнью и смертью. Веское основание, чтобы не приближаться к Тессе.
Но, глядя в её мечтательные глаза, наблюдавшие за ним с молчаливым доверием, он понял, что ничто не удержит его вдали от Тессы. Внутри разрастался яростный голод. Желание. Страсть, стальным захватом сдавливающая ему горло.
Слегка приподнявшись Тесса, приложила руку к его щеке и мягко потянула мужчину к себе. Осознавая, что не имеет никакого права трогать её, и мысленно кляня себя за слабость, Грейсон взял то, в чём нуждался.
Его рот властно смял нежные губы, и монстр внутри него ликующе взревел.
Глава 8
(Перевод: Алина& Teena; Редактура: Teena)
Её вкус оказался намного богаче, чем Грейсон ожидал и гораздо лучше, чем он того заслуживал.
Он не был нежен. Не был нетороплив, снисходителен или сдержан. Он капитулировал пред лицом собственной всепоглощающей разрушительной страсти, и Тесса отплатила ему тем же. Не отступила, оправдываясь тем, что внезапно передумала. Напротив, она обвилась вокруг него, так сильно вжимаясь грудью в его торс, что затвердевшие соски обжигали его кожу, точно два крохотных раскаленных клейма.
Её пульс зашкаливало, хрупкие пальчики блуждали у него в волосах, гладили и ласкали спину, впивались в плечи, словно она не могла расстаться с ним ни на мгновение – Тесса отдавала ему всю себя, всё, что имела. Он тонул в ней. Чувства, которые были давно похоронены, снова ожили и окрепли. Лишь для неё одной. Для женщины, смотревшей на него так, будто он по-прежнему был человеком. Ради неё одной, чьи бездонные голубые глаза беспрестанно мучили его тем, что видели в нём, вампире, гораздо больше хорошего, чем было на самом деле.
Ни в ком прежде Грейсон не нуждался так сильно, как в Тессе. Он благословлял прихоть судьбы, благодаря которой оказался здесь – в месте, где когда-то принял смерть – чтобы снова почувствовать себя живым. Хотя и был готов платить, зная, что потом его тело будут разрывать тоска и неутоленное желание. Ведь ему придется уйти, оставив эти прекрасные чувства позади. Вернуться во Тьму, оставив любимую Свету. Но сейчас, в это мгновение, она ещё была с ним.
Тесса чувствовала, как внутри неё страх постепенно переплавлялся в чувственное желание, которое росло и горячило кровь до тех пор, пока та не понеслась по венам потоком раскаленной лавы. Тесса всегда знала, с самой первой минуты, как увидела Грейсона Стоуна, что им суждено быть вместе.
Требовательные губы коснулись её рта, а холодные с мороза руки, пробравшись под футболку, гладили спину. По всему телу расходились волны чувственной дрожи, которые изгоняли из души страх и заполняли все пустующие уголки. Теперь, в полной мере ощутив силу его желания, Тессе захотела вернуть её сторицей. Язык Грейсона легко раздвинул губы и скользнул внутрь. Жаркая ласка сводила с ума.
Тесса страстно извивалась в крепких объятиях, издавая низкие горловые стоны. Её с головой захлестывали незнакомые безудержно-яркие эмоции. Настолько сильные, что их едва можно было вынести. И все же Тессе хотелось раствориться в них без остатка.
Он быстро расправился с её одеждой, и через минуту она уже лежала на ковре полностью обнаженная. Снаружи ветер выл раненным зверем и бился в окна. В очаге загудел и взвился огонь, рассыпая золотистые искры. Да что там говорить, весь мир мог бы исчезнуть, а она бы и не заметила.
Тесса видела только Грейсона.
Она всмотрелась в его потемневшие глаза и увидела там чувственный голод, едва ли не превышающий её собственный. Тесса жаждала ощутить прикосновение его рук, а глубоко в себе – его плоть. Слиться так крепко, чтобы ничто и никогда не могло их разлучить.
Она подалась к нему, раскрыв объятия:
– Сейчас, Грейсон. Иди ко мне!
Он разделся так быстро, что обычному человеку было невозможно уследить за его движениями. Виделось лишь размытое нечеткое пятно, и вот он уже скользнул к ней, накрыв легкую фигурку своим телом. Кожа вампира была холодна, но Тесса чувствовала его внутреннее тепло. Тепло, которое всегда тянулось к ней, несмотря на все различия меж ними.
Грейсон начал целовать её: губы, щеки, линию подбородка, горло. Ласково зализал место, где темнели пятнышки укуса, отчего изнутри поднялось, наслаждение и пьянящим потоком понеслось по венам.
Тесса легонько вздохнула и мягко придержала его голову там, где у неё, похоже, появилось новая эрогенная зона.
– Ещё. Сделай так ещё.
Грейсон повторил, а потом очень медленно и осторожно коснулся зубами нежной кожи, и Тессе вдруг захотелось, чтобы он укусил её. Забрал тот давящий страх перед пережитой болью. Заменил воспоминанием о ласках и чувственной нежности, с которыми – она в этом не сомневалась – её любимый вампир утолит свой голод пряным эликсиром жизни: квинтэссенцией самой сути Тессы.
Её пальцы ерошили, перебирали густые, шелковистые волосы, в ответ он ласкал её грудь и пощипывал соски, пока у неё не начало покалывать ступни ног. С ним она как никогда чувствовала себя живой – каждая клеточка, казалось, светилась от счастья. Бездумно уставившись в потолок, Тесса словно в зыбком тумане видела потемневшее дерево потолочных балок. Ни на чем не удавалось сосредоточиться, кроме ощущения его тела на себе, ласк, что дарили его руки, прикосновений рта, всё ещё нежно покусывающего её горло.
Она извивалась под ним, чувствуя нарастающий жар и томление в лоне. Тесса просительно выгнулась. Не отрывая от неё взгляда, Грейсон поудобнее расположился меж округлых бёдер и прижался напряженной плотью к истекавшему влагой входу: дразня, обещая. Тесса просунула руку меж их телами и стала поглаживать пульсирующее каменно-твердое древко.
Он с шипением втянул в себя воздух, в котором совсем не нуждался, но не отвел пристальный взгляд. Склонившись к ней, Грейсон откинул с лица волосы, и прошептал:
– Это ошибка, Тесса. Пока не поздно… Ради себя самой… прикажи мне остановиться. Я уйду прочь.
Только сейчас Тесса ощутила могущество «слабого» пола, в совершенстве владевшего множеством уловок, знакомых женщинам ещё со времен Евы. Хотя в его глазах мерцал любовный голод, Тесса понимала, что одно её слово, и он отступит. Уйдет прочь, а эта ночь – маленький рай для двоих, заполненный негой и любовным дурманом – так и пройдёт, растворится как дым несбывшихся желаний.
А ещё Тесса знала, что ни за что не позволит этому случиться. Её пальцы, обхватив гладкий шёлк мужской плоти, сжались сильнее, усиливая приятное давление. Лицо Грейсона исказилось, словно от боли, веки плавно сомкнулись, а изо рта вырвался вздох чистейшего блаженства.
– Вовсе нет, – запротестовала она, снова подавшись к нему бёдрами, стремясь ещё теснее прижаться к пульсирующей горячей плоти. – Это предопределено. Ну же, иди ко мне, Грейсон. Наполни меня собой.
– Помоги тебе господь, милая… потому что у меня не осталось сил сдерживаться, – с напряженным срывающимся шёпотом капитулировал он. Тесса разжала пальцы, и Грейсон одним мощным движением ворвался внутрь, растягивая, заполняя собой до предела, неумолимо проталкиваясь всё дальше в тесную глубину, пока, казалось, не коснулся самого сердца.
Наращивая ритм, он входил снова и снова сильными, уверенными толчками. Сердце Тессы неистово колотилось, кожа едва не искрила от нескромных прикосновений. Она двигалась вместе с Грейсоном, не отставая ни на шаг, по дороге, которая вела к вершине страсти. Рвалась с головой окунуться в это сладкое безумие.
Ощущения накатывали упругой волной, размывая видимый мир, пока в нем не остались ничего кроме любимых глаз: темных, бездонных, затягивающих омутов.
Грейсон припал к зовущим губам, жадно целуя, посасывая, смакуя их вкус.
У Тессы перехватило дыхание. Ее закрутил шквал дивных ощущений, которые бурлили и рвались наружу неукротимым потоком. Тело захлестнула волна дурманящего жара, вознося на гребень наслаждения. Тесса чувствовала, как внутри всё скручивается в обжигающе-тугую спираль. Руки лихорадочно порхали по сильной мужской спине, бёдра раскрылись, ноги собственнически обвили поясницу – только бы приникнуть к любимому плотнее, пустить ещё глубже. Казалось, большей близости и быть не может, однако этого было недостаточно. Тесса жаждала испытать самое сокровенное прикосновение вампира.
Безумие! Чистейшей воды сумасшествие!
Где-то на задворках помутившегося разума тихонько всхлипывали остатки здравого смысла, но было поздно. Она уже вырвалась за границы рассудительности и логики. Запуталась в паутине горячечного желания, грезя о том, что мог подарить только Грейсон. Рукой Тесса прижала его голову к своей шее – туда, где недавно, напугав почти до полусмерти, улыбчивый мальчик-вампир оставил свою метку.
Грейсон обласкал губами атласную кожу… лизнув сначала языком, а затем царапнул кончиками клыков. Тесса затрепетала, прижалась теснее и тут почувствовала, как он напрягся.
– Нет, – глухо рыкнул он, зарывшись лицом ей в шею. Грейсон не разомкнул объятий, не в силах покинуть гостеприимство тесного жара. – Ни за что. Я не сделаю этого с тобой.
Повернув голову и тяжело дыша, Тесса посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Пожалуйста, не отказывайся. Я хочу, чтобы ты укусил меня и избавил, наконец, от кошмара прежних воспоминаний.
Черты его лица словно закаменели.
– Нет, я не пью свежую кровь. Уже столько лет, что и не сосчитать.
– Молю, Грейсон. Один раз. Сейчас. Испей меня!
– Это то, о чём я подумал? – Он удерживал её взгляд, и Тесса почувствовала, как Грейсон мгновенно замкнулся в себе, словно меж ними в одночасье разверзлась пропасть, хотя их тела оставались соединёнными. – Интересно, как это – переспать с вампиром?
– Нет, милый, – она мягко улыбнулась, погладив его по щеке. – С тобой. А ты не причинишь мне боли. Просто не сможешь. Пойми, я хочу узнать, каково это принадлежать любимому во всех смыслах: быть наполненной тобой, утолив любовный голод, и напоить, усмирив жажду крови.
Тессе показалось, что Грейсон уже целую вечность изучает её лицо, размышляя над услышанным, хотя на самом деле всё заняло какие-то мгновения. Затем, словно что-то для себя решив, он рванулся вперед, погружаясь ещё глубже. Обессилено застонав, Тесса откинула голову, открывая жаждущему взору нежное, беззащитное горло.
Соблазнительное и манящее.
– Грейсон, прошу…
Взглянув на него снизу вверх, Тесса настойчиво притянула голову упрямца к своей шее. Туда, где, казалось, до сих пор пылал след от укуса вампира, пытавшегося её прикончить.
– Ну же, Грейсон. Сотри светлыми воспоминаниями тот ужас, что мне пришлось пережить.
Женская интуиция подсказывала, что победа близка. Грейсон готов сдаться. Мгновением позже острые иглы клыков пронзили чувствительную кожу, разнося по телу пламя пожара.
Непередаваемый восторг!
Мимолетная боль, дарящая изысканное наслаждение. Грейсон пил кровь, губами лаская порозовевшую плоть и продолжая толкаться вглубь податливого шелковистого жара. От ошеломляющей круговерти мыслей и образов у Тессы кружилась голова. Наконец-то они слились воедино: сейчас у них на двоих одна плоть и кровь. Эти новые переживания по силе во много раз превосходили всё, что Тессе довелось испытать в жизни. Теперь она принадлежала Грейсону без остатка: сердцем, душой и телом.
А затем мир взорвался ослепительной вспышкой безумного восторга, вознося Тессу к небесам, и с её губ сладким стоном сорвалось имя любимого.
Мгновение спустя Грейсон зализал крохотные ранки и, содрогнувшись в сильнейшем оргазме, бурно излился внутрь желанного тела.
Много позже, осознав, что истомлённое любовными ласками тело снова ей подвластно, Тесса перекатилась набок и обвилась вокруг Грейсона. А тот, обняв её обеими руками, пристроил подбородок на кудрявую макушку.
– Мы с тобой все невероятно усложнили, – сказал он. До Тессы, которая безвольной лужицей растеклась по Грейсону, прижавшись ухом к мускулистой груди, отчего его мягко вибрирующий голос доносился словно из глубокой бочки.
– Ну и пусть. – Тесса приподняла голову и посмотрела ему в глаза. – Мне все равно.
Слабая улыбка – скорее даже чуть заметный взлет уголков губ – исчезла быстрее, чем Тесса успела ею налюбоваться.
– Скоро станет не все равно.
– Вот тогда и начну беспокоиться. – Она уселась в постели, откинув с лица спутанные кудри. – Я же тебе рассказывала про последние пять лет своей жизни. Как вздрагивала каждую секундочку, обмирая от страха, и всё же никак не могла остановиться. Так боялась распрощаться с белым светом, что почти и не жила.
– Да, помню.
– Теперь с этим покончено, – храбро заявила Тесса, ощутив, как сразу же полегчало на сердце. – Буду принимать решения с оглядкой на себя и не стану их менять. Сегодня… на моей же собственной кухне меня едва не лишили жизни!
Грейсон потянулся и успокаивающе погладил её по руке.
– Это моя вина. Опасность следовала за мной по пятам, а я притащил её к твоему порогу.
Тесса накрыла его ладонь своей и улыбнулась:
– Не в этом дело. Главное, что я боролась и победила, а в награду получила самый потрясающий в жизни секс. С вампиром, который спас мне жизнь.
Та же мимолетная улыбка снова осветила лицо Грейсона.
– Потрясающий?
Тесса рассмеялась и, господи, до чего же это было здорово.
– Забавно, что во всей фразе тебя зацепило именно это слово.
– Не слово. Ты. Ты меня зацепила, милая.
Затем он приподнялся и обхватил ладонями её лицо. Грейсон так пристально вглядывался в знакомые черты, будто хотел навсегда запечатлеть в памяти каждую мелочь, каждый штрих.
Сердце Тессы тоскливо сжалось. Даже сейчас, в эти прекрасные минуты разделенной близости, Грейсон на свой лад готовился к расставанию.
– Ты… точно нежданный дар, – взволнованно произнес он, не сводя с неё потемневших глаз. – Я не собирался делать тебя своей, как и не ожидал получить так много. Но я ни капли не сожалею о том, что произошло.
Тесса бережно накрыла его ладони руками:
– Я ни о чем не сожалею, Грейсон, и не хочу, чтобы ты винил себя понапрасну.
– Однажды, быть может, так и случится. Но не сегодня.
Переместившись с неуловимой для взгляда смертного скоростью, он пересадил её к себе на колени и прижал к груди.
– Это странно… но что-то во мне откликается на твой зов. Ты словно задеваешь мои внутренние струны, – задумчиво произнес он, глядя на нее сверху вниз.
– Я рада. – Тесса никогда не чувствовала ничего похожего. Их объединяла поразительная связь. Возбуждающая. Всепоглощающая. А в эти глаза она могла бы смотреть до конца своих дней.
– Ты единственная в своем роде, Тесса Франклин. – Его голос обволакивал точно черный шелк. – Я благодарен тебе за то, что снова – пусть и ненадолго – смог почувствовать себя человеком. Однако не забывай, – предостерег он, – даже если я похож на человека – это лишь видимость. Я – вампир. И у наших отношений нет будущего.
Глава 9
(Редактура: Teena)
Даже два дня спустя он помнил её вкус, а желание новой близости ничуть не ослабевало. Грейсон мечтал о Тессе бесконечно-долгие дневные часы, запертый в ловушке тайника. Иногда Тесса навещала его там, и тогда он терялся в мягком жаре её тела, с жадностью брал всё, чем она так щедро делилась, понимая, что скоро ему придется уйти. Ради неё же самой.
Ей не следовало привязываться к нему, потому как у них не могло быть безоблачного будущего. Он был нежитью, а Тесса – самой что ни на есть живой смертной женщиной.
Чувствуя отвращение к себе, Грейсон зло пинал снег, и тот, отброшенный сильным ударом ботинка, взвивался в воздух, тотчас подхватываемый порывистым ветром.
Именно поэтому Грейсон чрезвычайно редко позволял себе сближаться со смертными. Именно поэтому постоянно одергивал и сдерживал себя. Беспокоиться о ком-то – о ком-то смертном– всё равно, что добровольно обречь себя на страдания. Их жизни, пусть и относительно, были слишком коротки. И бессильно наблюдать за тем, как дорогое существо стареет, дряхлеет и умирает в то время, как для тебя самого время застыло в вечности, точно не приносило никакого удовольствия.
Среди вампиров у него мало друзей, да и те были далеко. Большинство соплеменников заботила лишь охота, и те, кто, как и Грейсон, выбрали иной путь, предпочитали держаться от них на расстоянии.
Тесса. Даже её имя привносило свет и какую-то особую теплоту во тьму, которая теперь была с ним всегда. И даже сейчас, стоя на пронизывающем ветру среди белого крошева вихрящегося снега, плоть снова обрела каменную твердость и пылала жаром, стоило лишь подумать о Тессе. Они часто занимались любовью, понимая, что их время почти на исходе. Словно за оставшееся время жаждали перепробовать и насладиться всем, доставив друг другу как можно больше удовольствия.
Её потрясающий вкус и запах, необъяснимое безоговорочное доверие, которое Тесса испытывала к нему. Их связь – окрепшая и ослепительно-яркая. Всё это одновременно было и величайшим даром и тягчайшим бременем.
Грейсон ненавидел себя за то, что использовал Тессу. За то, что взял всё, что она предложила ему столь бесхитростно и открыто. Долг чести требовал, чтобы он перестал рисковать ею жизнью и оставил в покое. Только будь он проклят, если мог отказаться от неё.
Один враг был повержен, но угроза осталась. Теперь Грейсон знал наверняка, что вампирам известно его убежище. Яснее ясного, что Тесса в опасности.
За прошедшие двое суток Грейсон каждую ночь выходил на охоту, обследуя периметр дома, несмотря на злобные укусы шквального ветра, впивавшиеся в тело ледяной хваткой. Беспрестанно валил снег, под карнизом дома завывал ветер, а сумрачные тени по-прежнему таили в себе угрозу.
Он больше не ощущал присутствия вампира. Но это ничего не значило, так как любое достаточно долго живущий в этом мире немёртвый, каким являлся и сам Грейсон, был в состоянии скрыть свое присутствие. Поблизости были только люди, но никакой особой угрозы от них не чувствовалось.
Поэтому он просто наблюдал. И ждал. Постоянно начеку, готовый вступить в неумолимо приближающуюся битву. Он пытался связаться с Деймоном, чтобы тот отозвал своих псов. Но из-за бури телефонная связь не работала.
Здесь они словно бы оказались отрезаны от мира – то, что он обычно лишь приветствовал. Однако сейчас ему приходилось заботиться не только о собственной шее.
Грейсон молча стоял в круговерти снежных вихрей и пристально всматривался в дом. Сквозь дымку метели мерцали огоньки, продолжавшие дарить свой свет, несмотря на холод. Несмотря на опасность. И он вдруг подумал, что и сама Тесса очень похожа на эти огоньки.
Несмотря на то – а скорее вопреки тому – что ей пришлось пережить, она продолжала двигаться вперед. Непреклонно. Неутомимо. Лишь она одна смогла всколыхнуть в нём призрачные смутные тени былой человечности. Тесса была удивительной. Она не позволяла страху одолеть её. Не позволяла прошлому управлять её жизнью или диктовать свою волю.
Чего он не мог сказать о себе.
Он потер рукой лицо, отвернулся и скользнул назад в лес. Пора прекратить думать о Тессе. Перестать врать себе, что остался человеком, которым некогда был.
Специфический аромат вплетался в морозную свежесть воздуха. Мужчина поднял голову, и леденящий порыв ветра пронесся мимо, обдав знакомым железистым запахом. Грейсон схватился за горло, как только понял, что же это было.
Кровь.
И тут раздался крик Тессы.
Туша зверски зарезанной лани лежала поперек заднего крыльца.
Кровь. Ужасно много крови.
Багряные потёки прочертили заснеженные доски и, разделяясь на множество крохотных ручейков, жутковатой капелью сбегали дальше вниз по ступенькам. Даже в завываниях вьюги Тесса слышала, как ударяется о настил каждая капля. И эти леденящие душу звуки бухали в голове точно зловещая барабанная дробь.
Она заворожено смотрела на них, не в силах отвести взгляда от этого страшного свидетельства чей-то изуверской жестокости. Тессу замутило, желудок скрутило узлом. Она пошатнулась и взгляд скакнул вниз, туда, где лежала лань, чья светло-коричневая шкура была сплошь пропитана кровью. От туши поднимался тяжелый тлетворный запах смерти, забивая нос, рот, поры. Когда горло уже перехватывало от безмолвных рыданий, рядом с ней, одним махом преодолев все ступеньки, очутился Грейсон.
Он прижал её своей груди, и Тесса даже не думала этому противиться. Смотреть на это не было сил – глядеть в лицо смерти, которую кто-то снова принес в её дом.
– Я открыла дверь. – Она мотнула головой и вдохнула острый, пряный мужской аромат, дававший силы выстоять против ужаса, лежащего у её ног. – Хотела пойти набрать немного поленьев для камина. И сначала почувствовала запах. Почувствовала…
– Знаю. – Он нежно обхватил руками её затылок и снова прижал к себе. – Я уловил его за мгновение, перед тем как ты закричала.
– Кто бы это ни сделал… он сделал это совсем недавно. – Тесса глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь, прекратить, черт возьми, трястись от ужаса. – А это значит, что они и сейчас здесь, в лесу. Следят за мной. За нами.
– Да. – Грейсон повернул голову, вглядываясь вдаль сквозь белую пелену метели, беснующейся вокруг дома, в неясные очертания деревьев, сгибающихся под тяжестью снега. Туда, где было так много потаённых мест. – Я что-то чувствую там. Кого-то.
Тесса глубоко вздохнула и с какой-то отчаянной решимостью спросила:
– Вампир?
– Нет. Вампир не стал бы впустую тратить столько крови, чтобы дать знать о себе.
«Тратить впустую? Боже всевышний!»
Она обеими руками ухватилась за его рубашку, задубевшую на холоде, вжалась в Грейсона, спасаясь от охватившей её паники. – О, Боже. Боже, – выдохнула она, не вполне сознавая, просьба это или мольба.
– Зайди внутрь. – Он развернул её к распахнутой двери и мягко подтолкнул.
Она не двинулась с места. Не желая покидать надежных объятий. Ей хотелось – нет, требовалось – чтобы сейчас он был как можно ближе.
– Это сделал человек, Тесса.
Человек.
У Тессы возникло стойкое чувство, что в лесу набирало силу Зло, разрастаясь, словно огромная чёрная опухоль. Оно ощущалось настолько живо, что, казалось, его можно было потрогать. Она вздрогнула, и тотчас же Грейсон прижал её к себе еще крепче. Над гостиницей витал дух смерти, и Тесса знала, что это было только начало.
Два дня назад её едва не прикончил вампир. А теперь ей угрожала новая опасность, но на этот раз исходившая уже от человека.
И она точно знала, кто это был.
Тесса это нутром чувствовала.
– Это точно он, – убежденно сказала она, слегка отстранившись от Грейсона и глядя ему в глаза. – Джастин. Больше некому. Он нашёл меня. Никто другой на такое зверство не способен. Только он так люто ненавидит меня.
Грейсон столь отчаянно стиснул Тессу в объятиях, что ей показалось, будто талию сдавили стальными обручами. Черты его лица ожесточились, а клубящиеся в глазах холод и тьма обещали скорое отмщение:
– Он тебя не получит.
Это была клятва, и Тесса не скрывала счастья, услышав её. Радовалась, что Грейсон сейчас здесь. Ликовала от его желания находиться рядом. И сходила с ума от боли, зная, что как только угроза исчезнет, он уйдет.
Сознательно отмахнувшись от грустных мыслей, Тесса постаралась сосредоточиться на переполнявших её чувствах страха и гнева, в любую секунду готовых превратиться в адскую смесь, способную сокрушить самообладание. Никогда больше она не позволит Джастину управлять своей жизнью. Ни за что вновь не станет той до смерти перепуганной женщиной, какой была до того, как нашла это место. Своё спасение.
– Возвращайся-ка в дом. Я сам обо всем позабочусь. – Грейсон снова подтолкнул её в направлении открытой двери, но Тесса уперлась пятками в дощатый настил.
– Нет. – Она глубоко вздохнула, несмотря на сильный запах крови в воздухе. – Нет уж, я не стану точно послушная женушка прятаться подальше от опасности.
Грейсон недовольно нахмурился, ожидая, что, увидев столь свирепое выражение лица, она беспрекословно его послушается. Тесса фыркнула и покачала головой.
– Забудь. Это мой дом, и никто не заставит меня уехать отсюда. Даже ты, Грейсон.
Он вгляделся в глубины её спокойных голубых глаз и понял, что потерпел поражение:
– Упрямые женщины – проклятье рода человеческого.
– Но разве я не права?
Он на одном дыхании, в котором не нуждался, произнес сдавленным голосом:
– Тебе опасно оставаться снаружи.
– Грейсон… – Она приложила ладонь к его груди, и вампир мог бы поклясться, что жар её прикосновения прожигал насквозь. – Я же не дурочка. И не собираюсь бегать по всему лесу, пытаясь изловить этого мерзавца, кем бы он ни был. – Тесса выпрямилась и расправила плечи. – Я просто буду стоять здесь. На крыльце. Не позволю запереть себя, словно несмышленого ребенка.
Грейсон покачал головой. За свои полтора века он не встречал женщины подобной Тессе. Её сила духа, благородство и понятие о чести были достойны восхищения. Несмотря на независимость и непослушание:
– Ты ведь знаешь, что со мной никто не спорит?
Она улыбнулась, и, хотя из её глаз еще не до конца пропала тень страха, в их глубине он разглядел вспыхивающие искорки смеха.
– Ну, тогда это многое объясняет. Однако для мужчины вредно думать, что он всегда и во всем прав.
Колючий ветер сбивал с ног, забрасывал снегом и ерошил её волосы ледяными пальцами. Грейсон заправил волнистую прядь ей за ухо и сказал:
– Тебе нет нужды что-либо доказывать, Тесса. Позволь мне всё сделать за тебя. От этого бессмысленного изуверства ты сама не своя.
Она стиснула зубы, стараясь не смотреть на мертвую лань на крыльце.
– Милая, у тебя лицо белее снега. Чем дольше ты тут стоишь, тем хуже себя чувствуешь.
– Знаю. – Она судорожно сглотнула, вздернула подбородок и взглянула ему в глаза. – Но чем быстрее мы разберемся со всем этим, тем быстрее пойдем греться у камина. Верно?
Грейсон сдался. Чёрт, Тесса наотрез отказывалась его слушаться, но, как знать, может и к лучшему, что она вознамерилась остаться у него на виду.
– Тогда ладно. Только будь настороже.
А сам забрал тушу и оттащил её в чащу, чтобы хищники довели дело до конца. Скользя меж деревьев, Грейсон обострил до предела все свои инстинкты, беспрестанно сканируя окрестности. Но, как ни старался, ощущал лишь звуки леса да сердцебиение его обитателей, спавших в норах под толщей снега. Кто бы ни подбросил им тушу, он уже был далеко. Никого из людей поблизости тоже не ощущалось, а вампиры, если и были, не давали Грейсону засечь свое присутствие, блокируя связь.
Похоже, они с Тессой тут совершенно одни.
Пока.
Пару часов спустя, когда с дощатого настила были убраны последние следы крови, а Тесса принимала душ, Грейсон вышел на крыльцо, и, пристально вглядываясь в ночной лес, прокричал вызов:
– Кончай прятаться, ты, ублюдок. – Его голос звучал властно и неумолимо. Каждое слово слышалось как приказ, которого невозможно осушаться. – Выйди и дерись со мной. Или ты только и можешь, что запугивать женщин?
И сразу же пришел ответ… по связи к нему хлынули, захлестывая друг друга, темные, вязкие волны злобного бешенства. Грейсон стоял, уперев кулаки в бока, еле сдерживая рвущуюся наружу клокочущую ярость. Кто бы ни подстерегал их в лесу, он мог сопротивляться Зову.
Вампир?
Или человек настолько извращенный и озлобленный, что в его омертвевшей душе не осталось больше места для обычных человеческих эмоций, которыми любой вампир мог с легкостью управлять?
Вокруг выл и стонал ветер, но как бы Грейсон ни напрягал слух, всё было бесполезно. Враг снова затаился, снова ускользнул от него, отчего терпение Грейсона было уже на пределе. Больше всего ему сейчас хотелось шагнуть в лесную чащу и не покидать её до тех пор, пока не устранит угрозу жизни Тессы. К сожалению, нельзя оставить ее одну и пуститься в погоню, чего требовали от него инстинкты вампира.
Больше века минуло с тех пор, как он охотился на людей. Он стоял на крыльце, наплевав на холод, зная, что сделает всё и даже больше, чтобы защитить женщину, которая стала значить для него слишком много.
– Грейсон?
Обернувшись через плечо, он увидел, что Тесса выжидающе смотрит на него из кухни. После душа она выглядела посвежевшей: сейчас её обычно бледная кожа порозовела, а еще непросохшие волосы лежали крупными влажными завитками. Она сменила одежду и теперь на ней были потёртые тонкие джинсы и красная водолазка с длинными рукавами, соблазнительно облегающая грудь и тонкую талию. Тесса поёжилась, когда порыв ледяного ветра ворвался в дом, и этого хватило, чтобы Грейсон тут же перешагнул порог, плотно прикрыл и запер за собой входную дверь.
Подойдя к Грейсону, она обвила руками его шею и, поднявшись на цыпочки, прижалась к его губам упоительно-долгим поцелуем. Когда же она немного отступила, на её губах снова играла легкая улыбка, словно Тесса хотела отвлечь его от беспокойства, по-прежнему туманившего лазурную синеву глаз тёмными тенями.
– Давай забудем о нём, кем бы он ни был, – попросила она, нежно ероша его волосы кончиками пальцев.
– От этого ничего не изменится, Тесса.
– А вдруг?
– Нет, – сдаваясь, простонал он, притянул Тессу к себе и уткнулся лицом в изгиб её шеи, чтобы окунуться в родной запах и пропитаться им насквозь. – Нет, это ничего не изменит.
Затем Грейсон поцеловал её, и весь остальной мир перестал для него существовать.
