Текст книги "Мятежная весна"

Автор книги: Морган Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Король Гай
Убежище

Король ощутил ее присутствие еще прежде, чем она показалась ему на глаза в этой голой комнате без окон, к которой он уже так привык.

– Долго же ты заставила дожидаться себя!

Он даже не пытался скрыть нетерпение, прозвучавшее в голосе.

– Приношу извинения, ваше величество, – ответила она умиротворяющим тоном. – Пожалуйста, скажите мне, что я стоила ожидания!

Он развернулся на каблуках и не торопясь оглядел ее с головы до ног. На ней было платье, вытканное, казалось, из золотых нитей. Безупречная кожа, длинные золотистые волосы и глаза точно сапфиры чистейшей воды… Без преувеличения, самая потрясающая женщина из всех, каких он когда-либо видел.

Его предыдущей любовницей была смертная ведьма. Нынешней стала бессмертная богиня – или существо очень близкое к этому.

– Прекрасная Миленья, – проговорил он, – я мог бы ждать целую вечность, лишь бы удостоиться еще одного благословенного сна о тебе.

Богине – или почти богине – лгать было бессмысленно и некрасиво, но женщины всегда падки на такие слова.

– Но это не просто сон. Это нечто гораздо большее…

Ее роскошные губы раздвинулись в улыбке, и взгляд короля невольно задержался на них. Однако необходимость кое-что разузнать на сей раз победила все иные желания, которые внушало это эфирное существо.

– Я знаю, что ты реальна. И говоришь мне только правду. В ином случае я и не подумал бы делать то, о чем ты меня просила.

– Конечно же нет. – Рука Миленьи медленно скользнула вверх по его руке, легла на плечо, прошлась по груди. – И ты весьма преуспел с нашей дорогой, о мой король. Но… есть одно затруднение…

– Какое же?

– Время на исходе. Ты должен поторопиться, чтобы завершить дело.

Он с мучением осознал собственное бессилие, но постарался не показать вида.

– Дорога строится руками простых смертных. Я пригоняю работников откуда только могу. Дело идет со всей мыслимой быстротой.

Что-то весьма неприятное сверкнуло в синих глазах, но тотчас на пухлых губах заиграла прежняя улыбка.

– Да, все именно так и есть. Ксантос тоже докладывал мне о продвижении. Но этот человек редко спит, и поэтому мне непросто с ним связываться. Хорошо хоть я ему безоговорочно доверяю!

Ксантос… Мастер-строитель, ответственный за прокладку дороги по картам, глава всех работ. На нем держался весь замысел. Ксантос был учен, сообразителен и предан.

Предан Миленье.

А еще Ксантос был опальным Хранителем, изгнанником в подчинении у этой прекрасной бессмертной. Прожив два десятилетия в мире людей, он еще располагал кое-какой магией земли – и встраивал ее в Имперскую дорогу способами, которые Миленья королю еще не открыла.

– Прости мое нетерпение, – тихо проговорила она. – Но я и так слишком долго ждала. Теперь же все выстраивается одно к одному, и я вижу подтверждение правильности наших действий.

– Подтверждение? О чем ты говоришь?

– О знаках, мой король. О невероятных знамениях, которые сходятся в точности как нужно. Необходимые слова произносятся именно тогда, когда надо; завязываются знакомства; чей-то шепот якобы случайно попадает в любопытные уши… – Ее улыбка сделалась шире в противовес таинственным речам. – В том, что кажется цепочкой случайностей, бессмертный усматривает точно выстроенную последовательность. Знак, что все идет как нужно!

Прекрасная улыбка на прекрасном лице, увы, не могла смягчить чувство отчаяния и бессилия, владевшее королем.

– Расскажи мне больше, Миленья! Я хочу знать!

Она двинулась мимо, задев его рукавом.

– Я дам тебе кое-что получше рассказов. Я покажу тебе, мой король, то, что, несомненно, вдохновит тебя и подвигнет на всемерное ускорение работ.

Он повернулся за ней и обнаружил, что на черном мраморе пола посреди большой комнаты возник круглый стол. Король подошел и увидел на столешнице карту Митики. Зрелище было знакомое: точно такая же карта осталась дома, в лимерийском дворце.

Изящный указательный палец Миленьи так чувственно обвел контур западного побережья, словно она ласкала возлюбленного.

– Все это принадлежит тебе, – сказала она. – Каждая пядь земли. И каждый смертный, здесь живущий. Митика принадлежит тебе, и для этого не требуется большей магии, чем та, что уже находится в твоем распоряжении.

Упоминание о магии заставило его вновь вскинуть глаза к ее безупречно красивому лицу.

– Когда же она очнется?

Еще до встречи с Миленьей он использовал магию Люции для победы над королем Корвином. Лишь после бессмертная красотка увлекла его в сновидение вроде нынешнего, где и объяснила, кто она такая и чего от него хочет. Ей требовался могущественный смертный помощник, и, обозрев весь мир, она выбрала именно его.

– Юная волшебница пробудится, когда придет срок.

Кулак короля Гая с силой обрушился на карту.

– Плохо это! Она нужна мне прямо сейчас! Что толку обещать магию в будущем, когда она вроде бы у меня есть, но я не могу ею воспользоваться!

Кто угодно попятился бы перед лицом его гнева. Конечно, если этот кто-то был не чужд разума и здравого смысла.

Но только не Миленья. Она ничего не боялась.

– Думаешь, я склонюсь перед тобой и рассыплюсь в извинениях, ваше величество? – Она по-прежнему улыбалась, словно он ее забавлял. Подобная непочтительность и ярила его, и вызывала жгучее любопытство. Так вести себя с ним не отваживалась даже Сабина. А Миленья продолжала: – Я не кланяюсь никому!

– Те, кто не кланяется мне, умирают.

– Я бессмертная – первая из мне подобных. Я живу уже более четырех тысяч лет. Я видела, как менялся этот мир, и помню его младенчество. Я столько раз видела рождение королей и их неизбежную смерть, что это зрелище успело мне наскучить… Пока не появился ты. Открыть тебе тайну? Знаешь, почему я решила прийти к тебе и посвятить в свои планы? Это не было чудесной случайностью, мой король.

– Ты сказала, что эта дорога приведет к Родичам. Что их местоположение будет открыто мне в Запретных горах и что Ксантос будет держать меня в курсе дела. – Проклятое бессилие жгло его изнутри, как раскаленная лава. – Однако покамест я не услышал ни полслова насчет каких-либо находок в горах. Ни примет, ни зацепок! Скажи хотя бы, на что обращать внимание, куда смотреть? Миленья, мне нужно больше доказательств, что ты говоришь мне правду!

– А мне нужно, чтобы ты мне доверял.

– Я никому не доверяю.

– Никому? А собственному сыну, который, как тебе кажется, точное твое подобие?

– Он пока слишком молод и должен как следует себя показать, прежде чем я начну вполне доверять ему.

– И тем не менее ты рассказал ему обо мне.

– Я лишь сообщил ему, что у меня новая советница. Поверить в нечто большее он не готов. Пока не готов. Но если я соберусь кому-то поведать о тебе… вообще обо всем… то именно ему.

Не исключено, что у бессмертной красавицы были свои шпионы, подслушивавшие его частные разговоры. Ее соплеменники могли принимать облик ястребов, чтобы наблюдать за смертными. Правда, сама Миленья этого не могла. Она, как и все старшие Хранители, была заперта в Убежище без возможности покинуть его. Соприкасаться со смертным миром ей удавалось лишь посредством сновидений.

– Твоя приемная дочь очнется, но не сейчас. Она – неотъемлемая часть моего плана… и твоего будущего. Твоего… пророчества.

Он замер.

– Моегопророчества?

Миленья кивнула, легонько обводя прохладным пальчиком линию его подбородка.

– Да. Я видела его сама, поэтому знаю, что оно истинно.

– Что за пророчество?

В ответ она лишь улыбнулась, загадочно и шаловливо. Король схватил ее за плечи. Такая хватка любую смертную женщину заставила бы вздрогнуть.

– Расскажи мне! – зарычал он.

– Расскажу, мой король, если отпустишь.

Его одолевало искушение скрутить ее в бараний рог и вырвать правду силой, но он знал: толку не будет. Она выглядела такой изящной и хрупкой, – казалось, тонкие косточки сломаются от малейшего нажима. Однако на самом деле все было не так, и об этом приходилось помнить. Если он неправильно поведет себя, оскорбит ее действием или словом, она может навсегда отвернуться от него.

А на такой риск он идти не желал. Покамест.

И он разжал руки, выпуская ее.

– Пророчество гласит, что однажды всем этим королевством будет править смертный король. – Она опять провела рукой по карте Митики. – Король, который откроет и обретет великую магию, и та превратит его в бессмертного бога. И он будет править своим королевством, а королевой при нем будет богиня. И еще они по очереди станут править всем: и этим миром, и вселенной за его пределами, – и перед ними склонятся все смертные и бессмертные. Так вот, это о тебе, мой король. А я стану твоей королевой.

Линии на карте Митики загорелись огнем, стекли со стола и светящимися ручейками полились по черному мрамору, отмечая границы иных стран и земель – за морем и далее. Гай следил за ними, пока они не растворились в окружающей тьме.

– Весь мир, – выдохнул он.

– Тебе предначертано обрести божественность и бессмертие. Ни у кого никогда не было такой власти, какой будешь обладать ты. Сама вселенная содрогнется от страха перед тобой!

Он медленно кивнул. Мягко стелет, подумалось ему. Медовые речи, так похожие на правду. Душа его давно жаждала чего-то подобного, и она давала ему желанную пищу.

– Я знал это. Знал, что рожден для величия.

– Да. Теперь ты сам видишь, что строительство нужно вести как можно быстрее ради обретения магической силы. Кровь, пролитая в Ораносе и в Пелсии, оказала влияние на стихии. И это стало первым знаком из тех, которые я ждала.

– Знаком чего?

– Что все идет как надо. – Ее глаза светились тем же огнем, что и окружавшая их беспредельная карта. – Мы ищем их вместе!

– Родичи… – Король почувствовал, как пересохло во рту. Неужели в самом деле так близко? – Ты знаешь, где сокрыты кристаллы!

– Их местонахождение доселе было неизвестно моим соплеменникам. Но время настало! Все свершается прямо здесь и сейчас! И я уверена, что именно тебе суждено воплотить пророчество в жизнь!

Король задышал чаще. Он даже не припоминал, чтобы его сердце так колотилось. Вот оно – то, чего он жаждал более всего на свете!

– Я готов совершить что угодно!

Она кивнула:

– Самое важное – это кровь. Она должна литься не переставая. Многие умрут… многие должны умереть, чтобы мы преуспели.

– Значит, многим придется умереть… моя королева. Умрет столько, сколько понадобится.

– Надеюсь, словами ты не ограничишься.

– Не ограничусь.

Вот Миленья и рассказала ему все, что ему требовалось знать, все, что он некоторым образом и так уже знал. Он был рожден для величия, превосходившего все, чего он уже достиг. Рожден для божественности и бессмертия. Он станет самым могущественным властелином, какого знала вселенная. Всё и вся склонится перед ним…

Навсегда.

Клео
Оранос

Клео так крепко сжимала в кулаке золотой перстень с аметистом, что казалось, его отпечаток навсегда останется на коже. Зажмурившись, принцесса пыталась добиться от перстня хоть какого-нибудь отклика. Ну хоть какого-нибудь!

Наконец разжав ладонь, она стала разглядывать перстень.

«Он принадлежал твоей матери, – умирая, сказал ей отец. – Она всегда верила, что он обладает способностью помочь в поисках Родичей. Если ты найдешь их, то обретешь могущество и сумеешь отвоевать это королевство у врагов, ищущих его гибели…»

– Я пытаюсь, отец, – прошептала она. Глаза жгли слезы отчаяния и горя. – Я только не знаю как… Вот бы ты вернулся! Мне так не хватает Эмилии и тебя…

Долгие недели разысканий в дворцовой библиотеке не принесли ровным счетом никаких результатов.

Может, отец ошибался?

В дверь громко, требовательно постучали, и Клео торопливо вскочила, чтобы спрятать перстень за камнем в стене. Еще мгновение, и дверь отворилась. Вошли две молодые прислужницы, светловолосая и темненькая. Обе – лимерийки. Клео больше не полагалось даже фрейлин-соотечественниц.

– Нас прислали помочь вам приготовиться к путешествию, – сказала светловолосая. Ее звали Элена.

– К путешествию? – переспросила Клею. – И куда же я еду?

– В Ястребиную Бровь, – сказала вторая, Дора. Ее темные глаза светились неизбывной завистью. – Вас туда берет с собой сама королева. Сегодня у вас назначена встреча с Лоренцо.

Это имя Клео помнила еще с тех времен, когда все было… попроще. Портной Лоренцо был известен на весь Оранос безукоризненным вкусом. И конечно, именно он с подросткового возраста подбирал наряды для Клео и ее сестры.

Кое-что начало проясняться: королева везла Клео на примерку свадебного платья.

В животе сразу стало пусто и холодно. Клео почувствовала себя загнанной в угол. Стало быть, теперь она подчиняется приказам, а те, кто их отдавал, нимало не интересовались ее собственными желаниями.

С другой стороны, со времени пленения это будет первый раз, когда она выберется из дворца.

А еще была надежда, что Лоренцо чем-то поможет ей. Мысли принцессы снова устремились к заветному кольцу. В Ястребиной Брови обитало немало людей искусства и науки, сведущих в истории и легендах. Вот бы удалось переговорить с портным наедине и привлечь его на свою сторону!

– Отлично, – сказала она и подняла подбородок. – Что ж, не следует заставлять королеву ждать.

– Клео, я слышал, ты в Ястребиную Бровь сегодня едешь…

Эти слова, произнесенные несколько заплетающимся языком, заставили Клео придержать шаг. Она уже отпустила Элену и Дору, облачивших ее в дорожное платье, и шла коридором.

– Государь Эрон, – обернулась она к бывшему жениху, болтавшемуся неподалеку.

Помнится, последний раз Клео была в Ястребиной Брови почти год назад. Тогда они выбрались в большой город на побережье целой дружной компанией. Думали только о том, как бы провести время повеселее, и никакие заботы не омрачали им настроение. Эрон тоже был в той компании. Тогда Клео считала, что до безумия в него влюблена.

Всего год – а как все изменилось…

– Я знаю, ты еще сердишься на меня за то, что выдал твой секрет, – пробормотал Эрон. Его глаза поблескивали в свете факела, вделанного в гладкую каменную стену.

Клео с трудом выдавила учтивую улыбку.

– Подобным маленьким неприятностям место в прошлом, – сказала она. – Давай там их и оставим.

И попыталась прошмыгнуть мимо, но он взял ее за руки повыше локтей и остановил.

– Ты в самом деле думаешь, что я сдамся так просто?

Его дыхание густо отдавало вином. Эрон употреблял исключительно пелсийское, благо оно вызывало глубокое опьянение без похмелья. От этого пьющему только трудней было вовремя остановиться.

– Просто? По-твоему, хоть что-то здесь происходит просто?

– Несмотря ни на что, я по-прежнему желаю тебя.

– Только страсти не нагнетай, хорошо? – Клео оттолкнула его и вырвалась. – Меня ты никогда не желал. Тебя влекло лишь положение при дворе, которое ты получил бы, женившись на мне. Так вот, лучше тебе проявить разум и забыть об этом. Ты проиграл!

«Все мы проиграли, – уточнила она мысленно. – По крайней мере сейчас».

Глаза Эрона сузились.

– Раз так, может, мне обратить внимание на твою подружку Миру? Уж она мне не станет отказывать… если, конечно, понимает, что для нее лучше. Не станешь ревновать, если я ее своей любовницей сделаю?

– Оставь Миру в покое, пьяная тварь, – ответила Клео, с трудом принуждая себя сохранять внешнее спокойствие.

– А иначе?

– А иначе я тебе не только язык отрежу. Уж ты мне поверь.

Короткий разговор оставил неприятный осадок, но у Клео все равно не было времени на подобную чепуху. Повернувшись, она пошла прочь, но услышала его шаги за спиной. Он двигался следом. Клео быстро миновала библиотеку, стараясь не смотреть на семейные портреты династии Дамора, сменившие на стенах изображения ее предков.

В результате, глядя только себе под ноги, Клео чуть не налетела на принца Магнуса – тот как раз выходил из библиотеки с ворохом книг. Он равнодушно посмотрел на принцессу… потом его взгляд устремился ей за плечо. При виде принца Эрон чуть ли не споткнулся. Кивнув, он неторопливо прошел мимо них и скрылся за углом.

– Он тебе, похоже, прохода не дает, принцесса, – заметил Магнус. – Новый вассал моего отца трудно отпускает истинную любовь?

Истинную любовь! Смех, да и только.

– Ничего, отпустит, – сказала она. – Со временем.

Клео окинула взглядом книги в руках принца. К ее удивлению, все они имели отношение к магии и старинным легендам. Сама она их все уже просмотрела и не нашла ничего полезного.

Он заметил, что ее заинтересовал его выбор.

– Просто легкое чтение, – пояснил Магнус. – Надо же как-то скоротать скучные дни.

– Ты веришь в магию? – Клео отважилась заглянуть в темно-карие глаза принца.

– Нет, конечно. Только дурак станет верить в подобную чушь. – И он достаточно неприятно усмехнулся. – Неужели тебе не все равно, во что я верю или не верю?

– Я думала, ты стремишься лишь к могуществу и высокому положению, причем любой ценой. Что еще я о тебе знаю?

– Да пожалуй, ничего. – Усмешка пропала, но глаза остались холодными. – Похоже, твой другой воздыхатель тоже поблизости ошивается. Сколько юношей в тебя влюблены! Надо будет большую книгу завести, чтобы все поместились.

– Принцесса! – долетел голос Ника откуда-то слева. – Меня за тобой прислали!

Клео отвела взгляд от ненавистного жениха. К ней быстрым шагом, опасливо поглядывая на Магнуса, подходил Ник.

От его вида ей всегда некоторым образом становилось легче на душе. Даже в присутствии недруга, вот как сейчас. Правда, сегодня всю радость портила его одежда. Точнее, форма, в которую он был облачен.

Багряная. Лимерийская. Ненавистная. Но – необходимая.

Наутро после того дня, когда Ника удалось разыскать в конюшне, а к ней под конец наведался Йонас Агеллон, Клео отправилась непосредственно к королю. Нет, она не стала упоминать о повстанце. Она просила, вернее, умоляла, чтобы Ника перевели в другую часть дворца. Присутствовавший при этом Магнус взялся спорить, настаивая, чтобы Ника не переводили.

– Ты отправил оруженосца прежнего короля таскать навоз и даже не поставил меня в известность? – озадаченно осведомился король. – Этот мальчишка был бы мне полезнее в ином месте!

К своему удивлению, Клео обнаружила, что Магнус не рассказал отцу о поступках Ника, навлекших на него подобное наказание. Да и теперь не пожелал вдаваться в подробности. Возможно, ему стыдно и неловко было вспоминать все случившееся в Пелсии в тот день, когда он убил Теона.

Да уж, действительно…

– Всему, что я делаю, есть разумная причина, – только-то и сказал он теперь. – Николо Кассиан заслуживает просидеть в навозе всю оставшуюся жизнь.

– Либо назови вескую причину, либо смирись с моим несогласием, – сказал король Гай.

После этого Магнус больше не открывал рта, лишь бросил на Клео угрюмый взгляд. Принцесса же втихомолку торжествовала: она одержала пусть маленькую, но победу.

Итак, эту стычку она выиграла. Ник, однако, сменил шило на мыло: оставил навозную лопату, попал в дворцовую стражу и теперь волей-неволей был вынужден носить вражескую форму.

– Принцесса, у тебя все хорошо? – сквозь зубы выговорил Ник, по-прежнему глядя на Магнуса.

– Можешь не волноваться. – Тот откровенно фыркнул. – Сегодня я никоим образом не унизил твою драгоценную принцессу. Впрочем, день едва начался…

Взгляд Ника вспыхнул ненавистью.

– Если хоть мысленно обидишь ее, я тебя к ответу призову.

– Ты, вообще-то, следи за тем, с кем и как разговариваешь. Это подозрительно смахивает на угрозу.

– Просто для ясности, принц Магнус, – сказал Ник. – Можешь как угодно втаптывать меня в грязь, но обижать Клео я больше никому не позволю.

– Ты забавляешь меня, Кассиан, – почти весело отозвался Магнус. – Я даже рад, что не потребовал твоей головы.

– Почему, кстати? – поинтересовалась Клео. – И почему не рассказал королю, что случилось в тот день?

Рот Магнуса превратился в прямую черту.

– Я решил, что это… не было необходимо. А теперь, если позволите, я пойду навещу сестру. Желаю вам с матушкой удачно съездить в Ястребиную Бровь.

Клео задумчиво проводила глазами уходившего принца. Этот парень был загадкой, к которой она даже не знала, как подступиться.

– Ненавижу, – сквозь зубы выдавил Ник.

– В самом деле? – Клео сердито повернулась к нему. – Вот уж ни за что бы не подумала! Ты так здорово скрываешь свои чувства!

– Ты хочешь, чтобы я…

– Я хочу, чтобы ты не вываливал ему подобные вещи, мало ли что у тебя внутри накипело! Мне по секрету можешь говорить что угодно, но не ему! Сам знаешь, он тебя за малейшее оскорбление на плаху может отправить!

Ник поморщился. Теперь он смотрел в пол.

– Ты права. Прости, Клео.

– Да ладно, не извиняйся. Я лишь прошу, чтобы ты вел себя чуточку осторожней. – Клео глубоко вздохнула и медленно выдохнула. – Я мысли не допускаю о том, чтобы тебя потерять! Никогда и ни за что! Это ты понимаешь?

– Взаимно…

Теперь Ник улыбался.

– Что еще? – спросила она, не понимая причины. На ее взгляд, ничего веселого в их разговоре не было.

– Ты изменилась, Клео. Стала более упрямой… и сильной. – Его улыбка погасла. – Вот только силу эту выковала боль от потерь. Как бы я хотел взять эту боль на себя, чтобы тебе не приходилось страдать!

Клео испытала немалое искушение рассказать ему о кольце, но прикусила язык: как бы подобное знание не оказалось для Ника слишком опасным. Пусть аметистовый перстень останется ее тайной. По крайней мере до тех пор, пока она сама все его тайны не выведает.

– Пошли, – вслух сказала она. – Поедем в Ястребиную Бровь. Я попробую настоять, чтобы тебе, как моему личному телохранителю, было позволено находиться неотлучно при мне.

Эти слова вновь вызвали у него улыбку.

– Тебе может потребоваться защита во время примерки?

– А почему бы и нет? – ответила Клео и обнаружила, что, оказывается, сама еще не совсем разучилась улыбаться. – Не забывай: мне придется весь день провести в обществе королевы!

– Я очень плохо знакома с Ораносом, – говорила королева несколькими часами позже, сидя напротив Клео в тесноватой карете.

Впереди и позади королевского экипажа ехало верхом не менее дюжины охранников. Ник сидел на козлах, рядом с кучером: на время пути ему пришлось оставить Клео на произвол судьбы.

– В самом деле? – Клео выжала из себя вежливый ответ.

Поездка протекала в атмосфере неловкости: приходилось болтать о теплой весенней погоде, о зеленых пейзажах, расстилавшихся впереди, и прочей чепухе.

– Естественно, мы с Гаем включили Оранос в нашу поездку по Митике после венчания, – продолжала королева. – Отец Гая находил, что укрепление связей между нашими странами – отличная мысль. К сожалению, все так быстро кончилось… И если не считать того краткого визита сюда десять лет назад, на встречу с вашей семьей, я более не покидала Лимероса.

«И я жду не дождусь всех вас обратно туда взашей вытолкать», – подумала Клео.

– А как вы встретились с королем Гаем? – спросила она только ради необходимости как-то поддерживать разговор. На самом деле она предпочла бы вообще ничего не знать ни о королеве Альтии, ни об остальных членах этой жуткой семейки.

– Меня просто выбрали ему в невесты. Мой отец дружил с королем Давидом, отцом Гая. Наша семья была богата, а я хороша собой. Мы казались замечательной парой. – Королева сложила руки на коленях, ее лицо хранило безмятежное и торжественное выражение. – Понимаешь ли, милая, членам королевских домов приходится мириться с неизбежностью браков по расчету.

– Я знаю, – отозвалась Клео. Именно это ей усердно вбивали в голову с самого детства.

– Тебе также следует знать, что я очень люблю своего сына. На ком бы он ни женился, я лишь желаю, чтобы он был счастлив. И признаюсь, то, что Гай остановил выбор на тебе, вселяет в меня некоторую неуверенность.

– В самом деле?

Итак, не одной Клео была противна мысль о предстоявшем браке, но то, что королева пожелала в этом сознаться, было интересно уже само по себе.

– В моем собственном браке возникали… моменты некоторого напряжения, – выговорила королева, слегка переменившись в лице. – Однако я всегда делала все от меня зависящее, чтобы оставаться верной своему долгу. Вот уже почти двадцать лет я рядом с моим мужем и в светлые, и в самые темные времена. И даже если я бывала не согласна с какими-то его решениями… или действиями… я никогда не противоречила ему на людях. Я вела себя так, как надлежит порядочной королеве.

– Да, конечно, – с трудом выдавила Клео. Сама она – когдаи еслией удастся заполучить назад свое королевство – подобным образом вести себя ни под каким видом не собиралась.

– Я не слепая, принцесса. И вижу, насколько трудно тебе пришлось, и поверь мне, я искренне сопереживаю потерям, которые ты претерпела из-за чрезмерной властности моего мужа. Но я хочу, чтобы ты усвоила одну очень важную вещь… И я говорю это от всей души и всего сердца, как женщина – женщине, также обреченной на немилое замужество.

Клео про себя подивилась ее тону: королева говорила мягким голосом, почти по-доброму.

– И что же это?

Королева Альтия подалась вперед и крепко взяла Клео за руки.

– Если ты причинишь боль моему сыну, я добьюсь твоей смерти. Понимаешь, милая?

Сказано это было негромко, но не распознать предупреждения было невозможно. У Клео холодок пробежал по спине.

– Я понимаю, ваше высочество.

– Ну и хорошо. – Королева, кивнув, выпустила ее руки. Потом выглянула в окошко. – О да, очень хорошо! Вот она, Ястребиная Бровь.

Клео, у которой сердце колотилось из-за неожиданно грозного предупреждения, тоже повернулась к окошку – посмотреть на город, который так хорошо помнила. Город, где проживало сорок тысяч оранийцев.

Ей всегда нравилось здесь. Такие краски! Так зрелищно! Раскрепощенные, жизнерадостные горожане – и, куда ни пойди, всюду музыка. Карета катила по улицам, вымощенным гладким, блестящим на солнце кирпичом. Лавки и таверны по сторонам переливались бронзой и серебром, крыши горели медью. Тенистые деревья, усеянные, как и положено по весне, пурпурными и розовыми цветами, сплетались ветвями, образуя над улицами душистые арки.

Клео полагала, что после воцарения Гая здесь многое должно было измениться. Музыка смолкнет, потускнеют краски… Клео не удивилась бы даже запертым ставням на окнах скромных домиков и богатых вилл.

Ничего подобного! Город выглядел почти как раньше. За одним исключением: повсюду торчали стражники в багряных камзолах. В толпе оранийцев они казались пятнами крови.

Король Гай желал править ее народом, пытаясь всех уверить, что на самом деле был добрым королем с незаслуженно скверной репутацией. Доверчивыми подданными, которым вдобавок есть что терять, управлять легче, чем теми, кого втоптали в землю и лишили всего, кроме причины поднять мятеж.

В общем, невзирая на усиленные меры безопасности, Ястребиная Бровь выглядела совершенно по-прежнему.

Клео следовало бы этому обрадоваться: ее народ страдал не так тяжело, как можно было бы ожидать при алчном короле-захватчике.

Только Клео не радовалась. Вместо радости глубоко в животе расползалась ледяная жуть.

Эта идиллия долго не продержится…

Сколько времени минует, прежде чем все переменится и здешний люд, беспечный и избалованный жизнью в роскоши и достатке, вздрогнет от боли и ужаса, ощутив безжалостную руку Кровавого короля? Ведь остались те, кто не пожелал принять новую власть; рано или поздно они сумеют причинить Гаю достаточно беспокойства, чтобы его гнев обрушился – нет, не на отчаянных смутьянов, а на невинных людей.

От таких вот мыслей и перестают спокойно спать по ночам.

Наконец карета остановилась возле мастерской портного. Здесь Клео тоже очень хорошо все помнила.

У входа, оказывается, собралась сотенная толпа. Празднично одетые горожане разразились приветственными криками.

– Принцесса Клео! – хором прокричала стайка девчушек. – Мы тебя любим.

У Клео судорога стиснула горло. Она помахала из окошка кареты, натянув на лицо лучезарную улыбку.

Ник соскочил наземь, чтобы распахнуть дверцу и помочь дамам выйти.

– Приехали, – сказал он с ухмылкой.

– Да, приехали, – отозвалась Клео.

Он продолжал, понизив голос, чтобы не услышала королева:

– Ты правда к этому готова?

– Полагаю, – ответила Клео, – я должна действовать так, будто готова.

– Тогда предупреждаю: не смотри налево, если хочешь завтрак в животе удержать.

Естественно, услышав подобное, Клео тотчас взглянула в указанную сторону.

Там двое художников лихорадочно трудились над фреской на боковой стене оживленной таверны. На сырой штукатурке постепенно возникал двойной портрет. Персонажи были подозрительно похожи на Магнуса и Клео. Принцесса содрогнулась.

– И как они могут так легко с этим мириться? – шепнула она Нику. – Неужели вправду такие наивные?

– Не все, – сквозь зубы ответил юноша. – Думаю, большинство слишком напугано, чтобы видеть правду.

Из мастерской появился мужчина, чье лицо было определенно знакомо Клео. Заметив карету, он так и бросился навстречу принцессе и королеве. Рубашка на нем была самого невероятного фиолетового оттенка – вызывала мысли о ярком солнечном дне, когда давят виноградные гроздья. Мужчина был совершенно лысый, а в ушах у него блестели крупные золотые кольца.

Он отвесил дамам такой низкий поклон, что сделалось страшно за его спину.

– Ваше милостивое величество королева Альтия! Я – Лоренцо Тавера. Имею честь покорнейше просить вас посетить мою скромную мастерскую!

Если честно, мастерскую, о которой он говорил, назвать скромной было ну никак невозможно. Размерами она приближалась к роскошной вилле родителей Эрона, располагавшейся в дворцовом городе. В три этажа – и стены сплошь из окон-витражей, оправленных в золото и серебро.

– Я рада, что довелось здесь побывать, – ответила королева. – Говорят, ты лучший портной этой страны, если не всего мира.

– Простите за дерзость, но вам сказали истинную правду, ваше величество.

Королева протянула ему руку, и Лоренцо поцеловал ее перстень.

– И вас я очень рад снова видеть у себя, принцесса Клейона!

Лоренцо сжал ее руки. Несмотря на праздничный тон приветствия, глаза его смотрели тревожно. Клео на миг даже уловила в них отблеск горестного сочувствия.

Она с трудом сглотнула:

– А уж я-то как рада, Лоренцо…

– Создавать ваше свадебное платье – радость и честь для меня!

– И для меня будет честью носить его.

Он снова поклонился, на сей раз не так глубоко, потом отвел глаза от Клео и, повернувшись к королеве, вновь расплылся в широченной улыбке.

– Идемте же, ваше величество! Я должен показать вам нечто особенное!

Королева заинтригованно подняла бровь:

– Именно мне? В самом деле?

– Да. Прошу вас, следуйте за мной!

Внутри мастерской дожидались служители и швеи. Целая дюжина. Выстроенные в два ряда вдоль прохода, они стояли, почтительно наклонив головы. У стен обширного помещения красовались рулоны шелка, атласа, жаккарда и кружев – в таком количестве, что глаза разбегались.