Текст книги "Через реку забвения"

Автор книги: Моника Бейком

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Выйдя в коридор, они зашли в соседнюю гримерную, где музыканты уже надевали куртки.

– Спасибо за работу, ребята, – с улыбкой произнесла Тереза.

Брюс присоединился к ней, всем пожав руку в знак благодарности.

– Ну что, едем ужинать? – сказал Чэд Ньюстед, гитарист.

– Боюсь, вам придется отправиться в «Меццо» без нас, – сказала Тереза.

– Почему? Ведь ты тоже собиралась туда, если не ошибаюсь?

Она поморщилась.

– Да, но кое-что изменилось. Видишь, какие у меня глаза? В таком виде мне не хочется появляться в ресторане.

Присмотревшись, Чэд присвистнул.

– Ничего себе! Что случилось?

Тереза пожала плечами.

– Тушь для ресниц попала в глаза. Так что сегодня я не смогу составить вам компанию. Брюс отвезет меня домой.

Попрощавшись, они с Брюсом и присоединившейся к ним Синтией направились к служебному входу, чтобы уклониться от встречи с толпой поклонников, которая, по сообщению охраны, поджидала Терезу с парадной стороны здания.

Однако совсем избежать этого не удалось. Когда они покинули «Форум» и вышли на улицу, к шедшей между Брюсом и Синтией Терезе приблизились три девушки и один парень. Синтия на всякий случай шагнула вперед, встав между ними и Терезой. Но та, заметив в руках молодых людей свои альбомы и фломастеры, тронула ее за плечо.

– Ничего…

Синтия отступила на шаг в сторону. Быстро расписавшись и перекинувшись с фанами словечком, она поспешила сесть в подкативший лимузин. Брюс помог ей, придержав дверцу, потом забрался внутрь следом за Синтией.

Водитель повез их по ночным улицам. В салоне было тепло и пахло духами Терезы – аромат остался после поездки от ее квартиры к месту нынешнего выступления.

До станции метро «Кентиш-таун» доехали очень быстро. Там Синтия попрощалась и вышла.

– Теперь в Сохо, – сказал Брюс водителю, после чего поднял стекло, отделяющее кабину от салона.

Они с Терезой находились на одном сиденье, так близко, что Брюс отчетливо ощущал ее чарующие запахи. Вдыхая их, он боролся с безумным желанием обнять эту хрупкую изящную девушку, прижать к груди и провести так хотя бы тот непродолжительный отрезок времени, который оставался до момента, когда лимузин окажется на Броудвик-стрит, где она жила.

Тереза тоже как-то притихла. Ее концертное возбуждение понемногу стало спадать. Она откинулась на мягкую спинку сиденья и закрыла глаза.

Некоторое время оба молчали, потом Тереза произнесла, не открывая глаз:

– В песне «С благодарностью, я» Чэд после паузы вступил позже, чем следует.

Брюс понял, что в ее голове прокручивается сегодняшнее выступление.

– Не думаю, что зрители обратили на это внимание.

– А я неточно взяла ноту в начале второго куплета.

– Верно, было такое, – согласился Брюс.

Ресницы Терезы затрепетали.

– Вот видишь! А говоришь, никто не обратил внимания.

– Я не так сказал.

– Не отнекивайся, – усмехнулась она. – Конечно, я устала после концерта, но еще кое-что соображаю.

– Тогда ты должна помнить фразу, которую я произнес минуту назад.

– Я помню.

– Да? Ну повтори.

– Ты сказал: «Не думаю, что кто-то обратил на это внимание».

– Вот и неправильно.

– А как надо?

– Я произнес следующее: «Не думаю, что зрители обратили на это внимание». Зрители, понимаешь? Которые воспринимают твои песни в целом, а не в деталях, как профессионалы.

Неожиданно Тереза улыбнулась, а затем сделала нечто такое, отчего по всему телу Брюса будто прокатилась теплая волна: придвинулась поближе и положила голову ему на плечо. Затем с ее губ слетел легкий вздох.

– Ты всегда меня успокаиваешь! Почему-то тебе это удается лучше, чем кому-либо другому. Вот и сейчас, несмотря на то что я осознаю многие огрехи выступления, мне уже не так досадно.

Некоторое время Брюс сидел, боясь пошевелиться, спугнуть упоительное мгновение. Даже дыхание затаил, будто это могло продлить момент нежданной близости. Но, несмотря на внешнее спокойствие, кровь в его жилах заструилась быстрее.

Прежде Тереза никогда ничего подобного не делала. С Брюсом, как и с другими мужчинами, она держалась непринужденно, но исключительно дружески. Вероятно, в ее душе гнездился страх, что, если она вновь впустит кого-то в сердце, это может обернуться для нее самыми ужасными последствиями.

Если не новой трагедией.

А что это такое, Брюсу было хорошо известно. Он сам едва пережил боль потери. Правда, в его случае речь шла о друзьях, а не о любимом человеке, но это не облегчало душевных мук.

Обжегшись на молоке, поневоле начинаешь дуть на воду, с внутренним вздохом подумал Брюс, одновременно пытаясь усмирить разыгравшееся воображение.

Потому что можно было не сомневаться: действия Терезы вовсе не подразумевают попытки перевести отношения на интимный уровень.

Ах если бы это было так!

Но нет, она слишком осторожна. Никому из парней, пытавшихся ухаживать за ней в последние годы, не удалось продвинуться дальше дружеских поцелуев в щеку.

С одной стороны, это в какой-то мере утешало Брюса, но с другой – представлялось противоестественным.

Неужели у нее нет элементарных физических желаний? – думал он, наблюдая, как Тереза вежливо, но твердо отваживает очередного воздыхателя. Ведь она живой человек!

Конечно живой. И вот доказательство: Тереза уютно устроилась рядышком, положив голову на твое плечо. Следовательно, ничто человеческое ей не чуждо. Как и все, она нуждается в тепле и ласке. А ты сидишь истукан истуканом. Сделай хоть какой-нибудь ответный жест!

А если я все испорчу?

Если! Пока ты сомневаешься, Тереза отодвинется от тебя и удачный момент будет упущен. Действуй скорее, чтобы потом не пришлось сожалеть об утраченных возможностях. Может, другого такого шанса больше не представится!

Последняя мысль придала Брюсу решимости. Чуть склонив голову набок, он поднял руку и осторожно убрал с лица Терезы темные шелковистые пряди.

– Рад, что помог тебе успокоиться. – Произнеся это, Брюс вновь затаил дыхание, с некоторой даже опаской ожидая реакции – она могла быть какой угодно, самой непредсказуемой.

Однако Тереза вновь повела себя непривычным образом. Она улыбнулась, словно то, что минуту назад сделал Брюс, было совершенно обычным делом, и сказала:

– Мы с тобой сейчас похожи на влюбленную парочку.

Брюс вздрогнул. Вот так сюрприз! Кто бы мог ожидать от Терезы подобных слов. Несколько мгновений он в растерянности молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы такого ответить, потом сдавленно произнес:

– Гм… да, наверное.

– К счастью, это не так, – как ни в чем не бывало продолжила Тереза, не поднимая головы с его плеча.

Если от ее первой фразы Брюса бросило в жар, то сейчас на него будто вылили ведро ледяной воды.

А ты на что надеялся? – мелькнуло в его голове.

– Хорошо, что мы можем посидеть вот так, по-дружески, не испытывая при этом какого-то… э-э… особенного волнения, правда? – добавила Тереза.

Это я-то не испытываю? – подумал Брюс. Напрасные надежды.

Близость Терезы действительно не на шутку взбудоражила его. Тем более все произошло так неожиданно. И что бы там Тереза ни говорила, он-то лучше знал, что с ним происходит. Его кожа горела, все тело будто покалывало иголками. И чувствовал он себя так, словно вместо крови в его жилах текла кипящая лава.

– Конечно, – глухо произнес Брюс.

Тереза несколько удивленно покосилась на него снизу вверх. Последовала пауза. Потом Терезу посетила какая-то мысль, и она вновь нарушила молчание:

– А вот мне интересно… если только тебя не обидит мой вопрос?

Брюс вздохнул, стараясь сделать это как можно незаметнее.

– Ничего, спрашивай.

– Почему я никогда не видела тебя с девушкой? Неужели у тебя ее нет?

Брюс снова подавил вздох.

Почему же, есть, пронеслось в его голове. Жаль только, что сказать ей об этом нет никакой возможности.

– Молчишь? – чуть смущенно усмехнулась Тереза. – Выходит, я угадала?

– Нет. Девушки у меня есть. Вернее, бывают время от времени, – уточнил Брюс. – А долгие романы как-то не получаются.

– Разве ты никогда не влюблялся? – Тереза так удивилась, что даже немного отодвинулась от него, чтобы лучше видеть лицо.

Их взгляды встретились. Затем потекли тягучие секунды тишины, нарушаемой лишь обычными звуками, сопровождающими движение автомобиля по городской улице.

В глазах Терезы застыло недоумение. А Брюс смотрел на нее, не в силах оторваться, а в голове его вертелось: только бы не раскрыть себя, только бы не раскрыть, иначе… Мысль осталась неоконченной. Брюс предпочитал не думать про то, что может случиться, если Тереза догадается о его чувствах к ней.

Впрочем, от себя правды не скроешь. Брюс прекрасно осознавал, что последствия подобной догадки могут оказаться очень серьезными. В первую очередь, для него самого, а во вторую – для их совместного бизнеса. Хотел того Брюс или нет, но размышления о вероятном развитии событий нет-нет да и посещали его.

Если Тереза поймет, что я ее люблю, думал он в такие минуты, она может попросту испугаться меня. Вернее, даже не меня самого, – что во мне страшного, в конце концов? – а той неловкости, которая обязательно возникнет между нами. Так всегда бывает, когда один человек влюблен, а тот, на кого направлены эмоции, все знает, но не может ответить взаимностью. Когда подобная ситуация возникает между людьми, встречающимися лишь время от времени, это еще полбеды. А когда они не только видятся почти каждый день, но и участвуют в общем творческом проекте… Тут жди беды, вздыхал Брюс. И самое паршивое то, что дело касается не только Терезы и меня. Ведь от нас зависит множество людей. Прежде всего, наши музыканты. Они сделали ставку на нас, как в свое время мы с Терезой друг на друга. И если к бизнесу начнут примешиваться эмоции, ребята просто сочтут это несерьезным отношением к делу. Тем более если развал всего предприятия произойдет сейчас, когда Тереза находится на пике популярности, что обеспечивает получение хороших доходов как с продажи альбомов, так и с концертов. Вот и выходит, что я со своей любовью могу пустить под откос продолжающий развиваться и обладающий хорошими перспективами проект.

Наконец, будучи почти уверенным, что раскрыл себя, Брюс сделал над собой усилие и отвел взгляд. Ему оставалось лишь уповать на то, что, если Тереза и заметила какую-то странность, для нее остался тайной истинный смысл происходящего.

– Влюблялся, разумеется, – как можно безразличнее произнес он, отвечая на ее последний вопрос. – Пожалуй, самое сильное увлечение у меня было в старших классах школы. Помнится, девочку звали Эми.

– Помнится! – фыркнула Тереза. – Даже имя с трудом припоминаешь?

Брюс пожал плечами, испытывая сильное разочарование от того, что она отодвинулась.

– Почему с трудом? Я не забыл, как звали мою школьную любовь. Думаю, и она меня помнит.

Глаза Терезы вспыхнули живейшим интересом.

– Вы расстались? Почему?

Скользнув взглядом по салону лимузина, Брюс вновь посмотрел на Терезу, но на сей раз продолжалось это всего мгновение.

– Потому же, почему всегда расстаются школьники. Не было особой причины. Меня приняли в одно учебное заведение, Эми в другое, и мы разъехались.

Тереза прерывисто вздохнула.

– И все? Вот так, разом, ваши отношения кончились?

Прежде чем ответить, Брюс помолчал. Перед его внутренним взором возникло лицо девочки, по которой он когда-то сходил с ума, ревнуя ко всем приятелям. Тогда ему казалось, что сильнее этой любви быть не может. Наивные мысли юности! Если бы в то время кто-нибудь поведал Брюсу о том, что он встретит женщину, которую полюбит очень сильно, но без всякой надежды на взаимность, и что эта, гораздо более зрелая любовь, принесет ему страдания, не сравнимые с юношескими переживаниями, какова была бы его реакция? Впрочем, что гадать попусту, ведь в восемнадцать лет Брюс, по сути, был другим человеком. Они с Эми оба были молоды и беспечны.

Покосившись на Терезу, Брюс усмехнулся.

– Разъезжаясь в разных направлениях, мы клялись друг другу в верности и обещали писать письма каждый день. Поначалу так и было. А потом как-то стало не хватать времени, началась настоящая учеба, и мало-помалу наша переписка зачахла. Совсем не прекратилась, однако ее уже трудно было назвать общением разлученных стечением обстоятельств влюбленных.

– А потом вы еще встречались?

– Да, следующим летом, когда приехали домой в Шеффилд после сессии.

– В таком случае ваши чувства должны были вспыхнуть с новой силой, – сказала Тереза.

– По-видимому, да, – сдержанно согласился Брюс. – Но…

Он умолк, словно предоставляя Терезе возможность домыслить остальное самостоятельно. Та удивленно вскинула бровь.

– Хочешь сказать, что этого не произошло?

– Увы. Нет, мы расцеловались, увидев друг друга, и все такое, но… как бы это сказать… Не было прежнего горения, что ли. Наверное, потому, что за минувший год мы оба изменились, на многие вещи стали смотреть иначе.

Тереза печально вздохнула. Затем в ее глазах промелькнула какая-то мысль.

– А вы с Эми… были близки? Или я не должна об этом спрашивать?

Брюс вновь усмехнулся.

– Что уж, валяй. Тем более с Эми ты не знакома, так что большого вреда от нашей беседы не будет. – Он прямо взглянул на Терезу. – Отвечаю: мы были близки, но не так, как мне тогда хотелось бы.

– И как это следует понимать?

– Именно так, как я сказал. Мы обнимались и целовались, однако на более интимную близость Эми не соглашалась, сколько я ее ни уговаривал.

– Вот как? Почему же? Мне кажется это странным. Если девушка любит парня, то для нее нет преград. Знаю по себе.

– В большинстве случаев это верно, однако у нас получилось по-другому.

– Но должна же была существовать какая-то причина, которая мешала Эми вступить с тобой в более близкие отношения?

Брюс кивнул.

– Разумеется. И она существовала.

В глазах Терезы вновь заплясали искорки любопытства.

– Ну выкладывай свои секреты, раз уж начал рассказывать! – нетерпеливо воскликнула она.

Брюс рассмеялся.

– Неужели это так интересно?

– Конечно. Заинтриговал меня, а теперь…

Тереза не успела договорить, потому что лимузин остановился.

– Приехали, – сказал Брюс.

По лицу Терезы скользнула тень досады. По-видимому, ей действительно до чертиков хотелось узнать причины странного, по ее мнению, поведения Эми.

– Что ж, поднимемся ко мне. Попроси водителя подождать, – добавила она как бы между прочим. – Или отправишься домой на такси?

Несмотря на беспечный тон Терезы, Брюс прекрасно понял намек. Про водителя было упомянуто неспроста. Тем самым Тереза как будто говорила: милый, только не воображай ничего такого. Я пригласила тебя всего лишь на ужин, не более того. А потом ты должен будешь уехать.

В душу Брюса вкралась горечь. Только что Тереза сидела рядышком с ним, положив голову ему на плечо, говорила приятные слова, но стоило подъехать к ее дому, как все сразу переменилось. Она вновь стала прежней, тщательно блюдущей свою неприкосновенность Терезой.

Неужели она никогда не изменится?

– Кстати, неплохая мысль, – заметил он, стараясь говорить Терезе в тон. – Почему бы мне действительно не отправиться домой на такси?

Лимузин, в котором они сидели, был арендованный, поэтому с практической точки зрения идея отпустить его и взамен воспользоваться такси была весьма уместна.

Открыв дверцу, Брюс ступил на тротуар и помог выйти Терезе. Затем расплатился с водителем, и тот укатил прочь. По-видимому, ему не терпелось поскорее закончить рабочий день и присоединиться к своей семье.

Брюс его понимал. Пока, пригибая голову под порывами холодного ветра, он вел Терезу к подъезду, ему тоже на миг представилось, что они, подобно счастливой супружеской паре, возвращаются откуда-то в уютную теплую квартиру, где им предстоит приятно провести время за ужином, затем, возможно, посмотреть что-нибудь по телевизору и – о, сладостное блаженство предвкушения! – рука об руку отправиться в постель. А там начать милые эротические игры, до поры смиряя нарастающее возбуждение, потом отбросить сдержанность и дать волю страсти.

Брюс лишь на мгновение представил, как они с Терезой сплетаются телами на скомканных простынях, и его бросило в жар, несмотря на то что на улице было холодно.

– Что с тобой? – спросила Тереза.

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– Ну… ты как-то вдруг напрягся. Мне показалось, что что-то случилось.

Как она чувствительна! – удивился Брюс. Кто бы мог подумать. Впрочем, наверное, это закономерно: Тереза постоянно ждет от мужчин неприятностей и потому всегда настороже. Даже находясь со мной. К сожалению.

– Все в порядке. Тебе просто показалось.

– Нет, – покачала она головой. – Ты вдруг крепче прижал к себе локтем мою руку и… Собственно, это и привлекло мое внимание. Я даже посмотрела по сторонам: не увидел ли ты знакомых или что-нибудь еще в этом роде тебя отвлекло.

– Э-э… дело не в этом, – принялся выкручиваться Брюс. – Просто ветер сегодня холодный, вот я и поежился, только и всего.

Кажется, его ответ полностью удовлетворил Терезу.

– Ах вот в чем дело! Тогда идем скорее в дом. Сейчас я напою тебя горячим чаем. И еще тебе необходимо подкрепиться. Скоро доставят ужин, и все будет в порядке.

Сомневаюсь, мрачно подумал Брюс. Пока ты держишь меня на расстоянии, я вряд ли могу считать себя в порядке.

Разумеется, вслух он произнес совсем другое:

– Да, поспешим.

3

Арендуемая Терезой квартира находилась на втором этаже. Дом был старый, добротный, с широкими лестницами, полированными перилами и цветами в горшках на подоконниках лестничных пролетов. Внизу, в застекленном уголке, дежурила консьержка – молодящаяся дама в фиолетового оттенка кудряшках. Когда Тереза и Брюс вошли в подъезд, она оторвалась от телевизора.

– Добрый вечер, мисс Уэйн, мистер Харрингтон. Как прошел концерт?

– Неплохо, миссис Фадж, благодарю. Ко мне еще не приходил посыльный из ресторана?

Миссис Фадж покачала головой.

– Нет.

– Значит, мы приехали вовремя, – взглянула Тереза на Брюса. Затем она вновь повернулась к консьержке. – Всего хорошего, миссис Фадж.

Та с улыбкой кивнула.

Они поднялись по крытой ковром лестнице к квартире Терезы. У двери ей пришлось потратить некоторое время на поиски электронного ключа.

– Куда же я его подевала… – бормотала Тереза, роясь в элегантной белой сумочке. – Что за день нынче выдался! То Синтия не могла найти в гримерной молочко для снятия макияжа, теперь у меня куда-то ключ запропастился… А! Вот он.

Она вынула ключ, представлявший собой небольшую карточку, и приложила к запирающему устройству. Замок щелкнул.

– Прошу! – сказала Тереза, распахивая дверь.

Брюс качнул головой.

– После тебя. Ведь ты хозяйка.

– Ладно, не будем спорить.

В просторной, с зеркалом во всю стену прихожей Брюс помог Терезе снять пальто, потом разделся сам. Ему нравилось здесь бывать. Хоть квартира и не принадлежала Терезе, она обставила ее очень элегантно, продемонстрировав незаурядный вкус. Гостиная была выдержана в пастельных тонах. Изящная мягкая мебель была обита кожей сливочного оттенка. На полу лежал пушистый кофейного цвета ковер. Шторы на окнах были светло-сиреневые, со сложным тканым рисунком. С ними очень гармонировал полупрозрачный белый тюль.

Какая обстановка была в спальне, Брюс не знал по той простой причине, что никогда туда не заглядывал.

– Подождешь в гостиной, пока я заварю чай, или пойдешь со мной на кухню? – спросила Тереза.

Не только на кухню, но хоть на край света, вертелось у него на языке.

– Лучше пойду с тобой, – сказал он. – После концерта как-то не хочется сидеть в одиночестве.

– Ясно, – улыбнулась Тереза. – Ну идем.

Включив на кухне свет, она первым делом опустила жалюзи, потом наполнила водой и включила электрический чайник.

– Присаживайся, – кивнув на стул, сказала Тереза.

– Благодарю.

Брюс сел за стол. Минуту спустя она тоже опустилась на стул, стоящий напротив. Некоторое время оба молчали, каждый думал о своем. Наконец Тереза нарушила молчание.

– Так что ты хотел рассказать мне про Эми? – произнесла она как ни в чем не бывало.

Вскинув брови, Брюс несколько мгновений рассматривал ее, потом рассмеялся.

– Я? По-моему, это ты всячески пытаешься выудить подробности той давней истории!

Тереза надула губы.

– Подумаешь! Очень нужно… Не хочешь, не рассказывай, упрашивать не стану.

– Ладно, не обижайся. Уж и поддеть тебя нельзя!

– Нельзя. Я устала, хочу немного отвлечься от сегодняшнего выступления, а ты не желаешь мне помочь.

– А, так моя личная жизнь для тебя всего лишь развлечение! – с притворным гневом вскричал Брюс.

– Не перевирай смысл моих слов. И утрировать тоже не нужно. Просто мне действительно интересно, почему Эми отказывала тебе в близости. Неужели она была так холодна? Хотя… – Тереза повела глазами. – Ты ведь, кажется, сказал, что вы целовались и все такое…

Кажется! – подумал Брюс, с интересом наблюдая за ней. Можно подумать, рыбка, ты не запомнила моей истории!

– Нет, Эми вовсе не была холодна, – медленно произнес он. – Мне даже как-то странно слышать это. Наоборот, когда наши отношения находились на пике, ее кровь бурлила так же, как моя. И ей приходилось всячески сдерживаться, чтобы не…

Во входную дверь позвонили.

– Тьфу, дьявол! – слетело с губ Терезы. – Ой, прости, – тут же спохватилась она. – Само вырвалось. Кто это может быть?

Брюс удивленно взглянул на нее.

– Как кто? Разве ты не ждешь ужин из ресторана?

Тереза со смущенным видом хлопнула себя по лбу.

– Ах да! Надо же, я и забыла. Совсем ты меня заморочил! – Вскочив со стула, она поспешила в прихожую.

Неужто правда забыла про ужин? – подумал Брюс. Если так, то… мои дела еще не так плохи, а? Если Терезу настолько заинтересовала история моего юношеского увлечения, то, может, и я сам когда-нибудь смогу ее заинтересовать?

Нужно сказать, что Брюс, разумеется, совершенно сознательно растягивал рассказ, стараясь максимально заинтриговать Терезу. И сейчас увидел, что ему как будто это удалось. Тереза явно сгорала от любопытства.

А это означает, что я могу поздравить себя с маленькой победой, мелькнуло в его мозгу.

– Да-да, вот сюда, прошу, – донесся до него голос Терезы, и через мгновение порог кухни перешагнул парень в форме ресторанного посыльного, отягченный сумкой с логотипом своего заведения. Следом шла Тереза. – Можете поставить все на этот стол, – сказала она. Затем бросила взгляд на Брюса. – Не возражаешь, если мы поужинаем здесь, а не в гостиной?

Брюс пожал плечами.

– Нет, конечно. По-моему, здесь даже уютнее.

– Вот и замечательно.

Некоторое время они наблюдали, как посыльный, предварительно попросив у Терезы тарелки, ножи и вилки, ловко сервирует стол на две персоны. Покончив с этим занятием, он получил от Терезы наличные и удалился.

– Я как-то странно себя чувствую, – заметил Брюс, когда они остались одни.

– Почему? – спросила Тереза.

– В моей взрослой жизни еще не было случая, чтобы за меня платила дама.

– А, вот ты о чем… Не переживай, в следующий раз ты заплатишь.

Брюс на миг замер. Сегодня выдался странный вечер. Тереза то и дело роняла фразы, которые можно было истолковать по-разному. Вот, к примеру, что она имела в виду сейчас? Что когда-нибудь они вместе зайдут поужинать в ресторан и Брюс оплатит счет? Или, может, подразумевала, что еще раз пригласит его к себе?

Нечего и говорить, последнее устраивало Брюса в гораздо большей степени. Он даже на миг задержал дыхание, представив тихие совместные вечера с Терезой, один из которых, конечно при удачном стечении обстоятельств, мог бы завершиться… ох, тем, о чем до сих пор приходилось только мечтать!

– Хорошо, договорились, – медленно произнес он, стараясь держаться как можно спокойнее, чтобы не спугнуть удачу.

Впрочем, кто может дать гарантию, что все это не является лишь плодом моего воображения?

– Ну, приступим? – произнесла Тереза. – Обычно после концертов у меня пропадает аппетит, но сейчас я поем с удовольствием. Чем это объяснить, не знаешь? – Последний вопрос тоже был задан мимоходом, пока Тереза тянулась за ломтиком хлеба.

Брюс пожал плечами. Что тут скажешь?

– А я догадываюсь, – заметила Тереза, отрезая и отправляя в рот кусочек отбивной. – Все потому, что я ужинаю не одна. Мм… еще горячее! – добавила она, жуя сочное мясо. – Вот это сервис. А ты говоришь, у меня ничего не найдется поесть.

Брюс тоже взял нож и вилку.

– Я и сейчас это повторю, – невозмутимо произнес он, испытывая желание немного подразнить Терезу.

Та покосилась на него.

– Ты несправедлив. И так сказал бы любой, кто взглянул бы на этот стол.

– На стол – да, – кивнул Брюс. – А в холодильник?

Тереза на миг замерла, но потом продолжила жевать.

– При чем здесь холодильник, не понимаю?

– Да? Могу наглядно продемонстрировать, что я имею в виду. Позволишь открыть дверцу? – спросил Брюс, кивнув на белеющий в углу холодильник и делая вид, будто поднимается со стула.

– Не нужно, – быстро произнесла Тереза.

– То-то!

– Ну и что ты этим доказал?

Брюс усмехнулся.

– Лишь то, что, по-моему, ты понятия не имеешь, как выглядит изнутри холодильник в нормальной семье.

– Так то в нормальной! – хохотнула Тереза. – К тому же у меня, как тебе прекрасно известно, семьи нет. Вот когда обзаведусь, тогда и узнаю.

Вот оно! – с внутренней дрожью подумал Брюс. Сама о том не догадываясь, Тереза ответила на вопрос, который я не рискнул бы ей задать. Итак, теперь я знаю, что в перспективе она не отвергает для себя замужество. Что ж, из этого и станем исходить…

– Разве у вас дома холодильник пустовал? – осторожно спросил он.

Странно, но этот простой вопрос как будто поставил Терезу в тупик. Она на минуту задумалась и даже перестала есть. Потом посмотрела на Брюса.

– Что? – сказал тот.

– Знаешь, а я и не помню, как у нас было. Не придавала значения. Меня ведь воспитывал отец. Мать ушла от нас, когда мне было пять лет. Говорят, сбежала с каким-то моряком. А отец меня разносолами не баловал. Питались мы сытно, но без затей. Блюда в основном были такие, которые требовалось лишь разогреть.

– То есть полуфабрикаты, – констатировал Брюс.

Тереза пожала плечами, вновь принимаясь за еду.

– Не вижу в этом ничего дурного. Во всяком случае, отец следил за тем, чтобы я была сыта, за что ему большое спасибо.

– Нет, я вовсе не в том смысле… – несколько смущенно пробормотал Брюс.

Но Тереза, похоже, не обратила на его слова никакого внимания.

– Вообще-то мой отец единственный, кто всегда и во всем поддерживает меня, – продолжила она, улыбаясь своим мыслям. – Даже когда я всерьез решила заняться музыкой, он не возражал. Хотя все это так далеко от него…

Повисла небольшая пауза, во время которой Брюс думал о том, что Тереза никогда прежде не рассказывала ему о своей семье. Впрочем, и случая для этого не выпадало. Общались они довольно тесно, но, как правило, на репетициях, на записях песен в студии и во время выступлений, когда, как известно, не до задушевных бесед.

– А кто твой отец по специальности? – спросил он.

Ответ его удивил.

– Инспектор полиции, – сказала Тереза.

– В самом деле?

– Говорю же тебе, он очень далек от того, чем занимаемся, например, мы с тобой.

– Да, действительно… И тем не менее не стал тебя отговаривать от намерения сделать музыкальную карьеру?

Тереза качнула головой. Затем, прожевав кусок, сказала:

– Папа у меня замечательный. Может быть, когда-нибудь я тебя познакомлю с ним.

– Я не прочь, – улыбнулся Брюс.

Несколько минут они молча ели. Брюс подумал, что Тереза не зря пользуется услугами ресторана, из которого сегодня доставили блюда. Если там всегда так замечательно готовят, зачем ей утруждать себя возней на кухне? Вдобавок для этого требуется время, которого у Терезы не так уж много. А если учесть, что большую часть суток она находится в творческом процессе, то решение заказывать пищу из ресторана выглядит вполне резонным.

– Все-таки это несправедливо, – неожиданно произнесла Тереза.

Брюс поднял взгляд.

– Что именно?

– То, как ты со мной обращаешься.

Он опустил вилку и воззрился на Терезу. Последнюю фразу она произнесла тоном недовольной поведением своего супруга женщины.

– Не понимаешь? – усмехнулась она, заметив взгляд Брюса.

– Честно говоря, не очень.

– Ну вот ты сейчас задаешь мне вопросы, я отвечаю, а сама, между тем, так ответа и не дождалась.

– Это какого?

Тереза опустила взгляд в тарелку и сидела так несколько мгновений. Затем в упор посмотрела на Брюса.

– Насчет твоих странных отношений с Эми. Ты так и не объяснил мне загадку ее поведения, хотя утверждал, что секрета в этом никакого нет.

Брюс рассмеялся.

– Верно, никакого.

– Так, может, все-таки скажешь, в чем было дело? – мрачно произнесла Тереза.

Ее хмурый вид развеселил Брюса еще больше, однако на этот раз он удержался от смеха.

– Ладно, раз обещал – скажу. Проблема заключалась вовсе не в холодности Эми, как ты подумала. Все было гораздо проще… и одновременно сложнее. – Он выдержал еще одну, заключительную паузу, наслаждаясь выражением лица Терезы, которая даже рот приоткрыла, так ей не терпелось узнать тайну. – Видишь ли, дело в том, что Эми происходила из католической семьи. Для нее потерять невинность до венчания было немыслимо.

С губ Терезы слетел разочарованный вздох.

– Понятно…

– Ты ожидала чего-то иного? – не без иронии спросил Брюс.

Она подцепила вилкой кусочек картофеля.

– Наверное.

– Чего?

Тереза отправила ломтик в рот и пожала плечами.

– Даже не знаю. Трудно объяснить. Наверное, мне хотелось услышать более романтическое объяснение.

Брюс удивленно вскинул бровь.

– Куда уж романтичнее! Девушка так крепка в своей вере, что ради своих принципов отказывается от близости с любимым. Просто сюжет для романа. Кстати, по-моему, я нечто такое читал у какого-то иностранного автора.

– Может, она не так уж тебя любила, – невнятно пробормотала Тереза, думая о чем-то своем.

Брюс слегка наклонился к ней.

– Что?

– Ох, прости! – спохватилась она. – Наверное, я не должна так говорить.

– Но я не услышал, что ты сказала. Повтори, пожалуйста.

Тереза замялась, отвела взгляд.

– Боюсь, ты обидишься.

Брюс поднял ладонь жестом человека, присягающего в суде говорить правду, и торжественно произнес:

– Клянусь, не обижусь.

Тереза хихикнула, но потом посерьезнела.

– Тогда расстроишься.

– Если твои слова касаются Эми, то вряд ли. История давняя, так что…

– Ну ладно, – нехотя согласилась Тереза. – Скажу, только потом пеняй на себя.

– Согласен.

– У меня мелькнула мысль, что, возможно, Эми не очень тебя любила, иначе ее не остановили бы никакие преграды.

– М-да? – задумчиво произнес Брюс.

– Таково мое убеждение, – уверенно произнесла Тереза.

– Что ж, может, ты и права. Но в то время мне казалось… Хотя… какая теперь разница? Этой истории уже столько лет… Даже странно, что я ее сегодня вспомнил.

Тереза тряхнула головой.

– А я готова отстаивать свою правоту. Поверь, если девушка любит, она сама даст тебе понять, что готова к близости. – Неожиданно ее голос пресекся, и она сдавленно добавила: – Некоторые мужчины очень ловко этим пользуются. Во всяком случае, со мной случилось именно так.