Текст книги "Новогодние откровения (ЛП)"

Автор книги: Молли Мэддокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Саймон

Джекс вцепился мне в волосы удерживая голову и глубоко вонзился в глотку. Я сглотнул вокруг его головки, горло конвульсивно сжалось, легкие словно подожгли.

Я никогда не был со столь властным и напористым парнем, да и еще с таким большим хозяйством. Очевидно, я многое упустил. Он провел членом по моему языку еще пару раз и я застонал от вкуса преякулята. Толкнувшись в последний раз, он отпустил меня.

Я хрипло выдохнул, на глаза навернулись слезы, и я почувствовал опустошение. Я снова попытался взять его в рот, но он поднял меня на ноги.

– Твой рот божественен, – благоговейно сказал он, обхватив мое лицо огромными руками, слегка впиваясь пальцами в скулы. Он провел языком по моим губам, а затем набросился с собственническим поцелуем.

Не успел я опомниться, как оказался спиной к зеркальной стене, Джекс схватил мои руки и положил на латунные перила.

– Не отпускай, – прорычал он. Затем его уверенная рука оказалась на моем члене.

Он придвинулся ближе и наши стояки соприкоснулись. Его член все еще был влажным от моей слюны, и это облегчило скольжение руки Джекса, когда он сгреб наши стояки в кулак. У меня перехватило дыхание от ощущений и я откинул голову на зеркало.

– Смотри на меня, – прохрипел Джекс и сжал свободной рукой мое горло. Не сильно, но достаточно, чтобы напомнить, кто здесь главный. Я и представить себе не мог, насколько это было охеренно сексуально.

Я посмотрел на него, как было велено, и в награду получил одобрительный кивок. По мне прокатилась волна удовольствия. Он гладил наши члены, пока мои ноги не задрожали, а дыхание не стало прерывистым.

– Я сейчас кончу, – простонал я.

– Еще нет, – властно заявил Джекс, и я не посмел ослушаться.

Он крутанул меня, лицом к зеркальной стене.

– Руки на перила, – напомнил он мне, и я подчинился без колебаний. Крепко ухватившись за прохладный металл, я наблюдал за Джексом в зеркале: он задрал подол моей рубашки обнажив перед собой и окинул взглядом голую задницу.

– Боже, что бы я только не сотворил с этой задницей, будь у меня время. – Посетовал он, обхватив ягодицу.

Я подумал о его гигантском члене: наполняющем меня, растягивающем до предела, и застонал, мой член стал еще тверже и истекал желанием.

Джекс наклонился вперед и засунул два пальца мне в рот, хорошенько смачивая слюной. Затем провел пальцами меж ягодиц, осторожно их раздвигая и нащупав мой вход слегка надавил… Звезды заплясали у меня перед глазами.

Мне ничего так не хотелось, как оторвать руку от перил и погладить себя, Джекс явно знал это, потому что дразнил меня, кружил вокруг, слегка надавливая, но не толкался внутрь. Мои ноги дрожали.

– Пожалуйста, – умолял я.

Он довольно улыбнулся, будто только этого и ждал все время. Сильнее надавил пальцем и скользнул внутрь, за первым последовал второй. Я ахнул от какофонии удовольствия, шока и потребности. Я подался назад бедрами, желая большего.

– Пожалуйста! – В отчаянии крикнул я.

Он согнул пальцы, нащупывая простату, и я чуть не лишился чувств от ощущений. К счастью, Джекс поддерживал меня второй рукой. Обхватив мой член, все еще скользкой от наших ласк, он начал быстро поглаживать. Его огромные пальцы, невероятно заполняли мою задницу и сжимались тугим кольцом на члене, толкая и скользя, поглаживая и сжимая.

Я полностью утратил способность здраво мыслить, мое тело не испытывало ничего кроме чистого кайфа. Единственное, что удерживало меня на краю пропасти это ощущение его прикосновений и его взгляд в зеркале.

– Ох мать твою! Матерь Божья! – взвыл я, извиваясь и корчась под его заботливыми руками.

– Да, – прорычал Джекс. – Кончай.

Мои яйца поджались и выгнув спину дугой, я закричал сквозь стиснутые зубы. Удовольствие накатило как цунами. Я даже не заметил, как Джекс отпустил мой член, чтобы погладить себя. Через три секунды он тоже кончил, влажный жар побежал по моей пояснице.

Ноги подкосились, и я рухнул на колени, продолжая сжимать руками латунные перила. Я стоял так, тяжело дыша и сотрясался от оргазма. Никогда в жизни я не кончал так сильно.

Однако по мере того, как мое бешено колотящееся сердце успокаивалось, я стал лучше соображать и уверенность, которую я чувствовал ранее, начала испаряться. Я увидел свое отражение в зеркальной стене. Волосы растрепаны, губы красные и распухшие, рубашка расстегнута, еще полувозбужденный член поблескивает от спермы.

Но прежде чем я успел включить мозг, Джекс оказался позади, отцепил мои пальцы от перил и поцеловал каждую костяшку. Он вытащил большую бутылку воды из своей спортивной сумки, намочил рубашку подобранную с пола и обтер нас обоих. Затем расстелив свой блейзер на полу, притянул меня к себе, прижал спиной к груди и крепко обнял. Окутывая своим теплом и силой.

Я чувствовал его сердцебиение, быстрое, но устойчивое «тук-тук-тук».

– Ты прекрасен, в своем удовольствии, – прошептал он мне на ухо.

Я не знал, что ответить. Его голос звучал так интимно и чувственно, и все же он оставался совершенно незнакомым человеком. Совершенно незнакомый человек, который играл на моем теле, как на прекрасном инструменте.

Я посмотрел на наше отражение. Джекс пристально изучал меня и я поежился.

– Почему ты спросил, можно ли тебя трахнуть?

Я смутился.

– Если бы я подумал, что ты дашь мне в морду, я не затронул бы тему траханья. По делу, это должно было скорее стать гипотетической игрой «вопрос-ответ» между незнакомыми людьми, прежде чем мы разойдемся по разным сторонам.

– Поздновато для этого, – сухо сказал он. – Хотя это не ответ на мой вопрос, – добавил он.

Джекс явно не намерен давать мне спуску.

– Разве люди не терзаются подобными вопросами? – Попытался я слезть с крючка.

– Люди не расспрашивают об этом незнакомцев в лифтах.

– Нууу, большинство людей и не трахаются с незнакомцами в лифтах, – отметил я.

Джекс от души рассмеялся, и этот звук показался мне наградой. На мгновение воцарилась тишина, и я надеялся, что он оставил эту тему, но как бы не так.

– Давай, поговори со мной, – настаивал он.

– Зачем? – Спросил я. Не уверен, что Джекса это вообще должно волновать. Мы трахнулись, но это ровным счетом ничего не значит. Ему не нужно обнимать меня, успокаивать или изображать ко мне интерес. Ему не нужно притворяться.

– А почему бы и нет?

– Ты незнакомец, – указал я на очевидный факт.

Его губы скривились в усмешке.

– Незнакомец, чьи пальцы побывали у тебя в заднице меньше пяти минут назад.

Я покраснел как рак, но заметил довольный блеск в его глазах.

– Ты сейчас это нарочно, да?

– Не понимаю о чем ты? – С притворной невинностью ответил Джекс.

– Нарочно заставил меня покраснеть.

Он пожал плечами.

– Может быть. – Его губы коснулись моей шеи, я всем телом содрогнулся от неожиданности и застонал. Он улыбнулся, уткнувшись мне в плечо. – А может, мне просто нравится, твоя отзывчивость.

Я попытался нахмуриться, но вышло неубедительно. Мне нравился Джекс. Мне нравилось угождать ему.

– Ну серьезно, – продолжил он через мгновение, толкнув меня локтем. – Что ты теряешь, разговаривая со мной?

Я думал об этом. Он прав, после сегодняшнего вечера наши пути разойдутся. Я живу в Лос-Анджелесе и лишь время от времени наведываюсь в Чикаго, чтобы навестить сестру. Не думаю, что мы столкнемся друг с другом снова. Но одно дело трахаться, а совсем другое – открыть душу.

– Наверное, просто я так защищаю себя.

Свое сердце, добавил я про себя.

Его руки крепче обхватили меня.

– Я тоже неплохой защитник. – Крепче обняв меня, сказал Джекс.

Я рассмеялся.

– Без шуток. Ты никогда не работал вышибалой? Один твой вид может заставить убежать хулиганов с криками.

– Пару раз приходилось. – Он пожал плечами. – Не самая любимая мною работа. Слишком много дураков лезли драться, чтобы порисоваться перед друзьями или девочками. – Он задумался и добавил: – Это никогда не заканчивалось хорошо.

– Ты кого-то убил? – Решил пошутить я.

Он молчал.

Я вытянул шею, ожидая увидеть улыбку на его лице, но он остался серьезен.

– Матерь Божья, – выпалил я, отстраняясь.

Он не пытался удержать меня и держал руки на коленях, ладонями вверх, чтобы показать, что он не причинит вреда.

– Это не совсем то, что ты там напредставлял, – сказал он.

Я вытаращил глаза. Это не было отрицанием.

– Боже мой, ты сейчас не шутишь?

– Я служил в армии. За границей. – Тень пробежала по его лицу, и на краткий миг я заглянул в его глаза. Как в приоткрытую дверь. Боль, гнев и тоска. Но потом дверь захлопнулась, и он отвел взгляд. – Мне не нравится говорить об этом, – сказал он хрипло.

– Даже с совершенно незнакомым человеком? – спросил я, используя тот же аргумент, который он использовал против меня ранее.

Он улыбнулся.

– Даже с тем, у кого есть допуск к секретной информации. И вообще, разве мы не говорили о тебе?

Я задумался на пару мгновений, стоит ли мне настаивать. В Джексе было что-то такое… Намек на одиночество, на глубокую потребность в чем-то. Или, может, в ком-то. Хотя сомневалюсь, что он когда-нибудь признается в этом.

Я решил, что не время давить. Может если я откроюсь, он охотнее расскажет о себе.

– Ладно, – сдался я. – Я был на свадьбе бывшего парня.

– На свадьбе бывшего? – спросил он, приподняв бровь.

Я закатил глаза.

– Знаю, знаю. Глупо с моей стороны. Но, я пошел, и во время тоста он рассказывал о том, какой замечательный его муж.

Что-то изменилось в глазах Джекса.

– Звучит довольно обыденно для свадьбы. Ты ревновал? Ты до сих пор любишь его?

Эта идея была настолько абсурдной, что я расхохотался.

– О, нет. Так или иначе, это лишь подтвердило, что решение о расставании было верным. Но в процессе оды своему благоверному он рассказал о своем последнем партнере. О скучном, пресном, не возбуждающем и не вдохновляющем.

Когда Джекс никак не отреагировал, я прочистил горло.

– Его последним партнером был я.

Джекс скривил лицо то ли в ухмылке, то ли в недовольстве. У него есть просто чудесная способность не позволять мыслям отражаться на лице.

– Да, я понял это.

– Ну вот, – пробормотал я. – Вся история. Скучная, как и рассказчик, по-видимому.

Я ждал, что Джекс не согласится, скажет, что я неправ, но он молчал. Неприятно. Я опустил глаза и начал заламывать пальцы, жалея, что не держал рот на замке.

– Ты думаешь, это правда? – наконец спросил Джекс. – Думаешь, ты скучный, не возбуждающий и не вдохновляющий?

– Я... – Этот вопрос удивил меня. Я не знал, что сказать. Чувствовал ли я себя таковым? – Я не знаю, – подумав прошептал я.

– Саймон.

Это был первый раз, когда он произнес мое имя. Звучало как ласка. Мурашки побежали по рукам.

Он заметил. Джекс, казалось, замечал во мне все.

– Тебе холодно?

Я помотал головой. Это не имело значения. Он полез в сумку и достал футболку. Огромную. Что не удивительно, учитывая его размеры.

– Иди сюда, – позвал он, широко раскинув руки. Я придвинулся ближе, позволяя Джексу прижать меня к своей груди. Он накрыл меня футболкой как одеялом. Задрожав от его тепла, я прижался ближе.

Я почувствовал, как губы коснулись моей макушки.

– Поговори со мной, – выдохнул он.

– О чем? – Наши голоса были еле слышны в полумраке.

– Расскажи мне, как ты видишь себя. Чего хочешь от жизни.

На такой вопрос можно ответить правдиво, только если ты уверен, что никогда больше не увидишь этого человека. Если знаешь, что тебе нечего терять. Не нужно притворяться, не нужно надевать маску.

Когда я задержался с ответом, он добавил:

– Будь честен. Я хочу знать.

Я не привык так говорить о себе, но решил попробовать.

– Я думаю, что я нормальный. Доверчивый, хоть возможно это моя ошибка. Всегда даю людям второй шанс, заслуживают они того или нет.

– Почему? – Казалось, он искренне удивился, как будто сама идея была ему чужда.

Хороший вопрос, я задавался им каждый раз, когда кто-то причинял мне боль.

– Наверное, просто хочу верить в людей.

– Даже если это тебе во вред?

Я пожал плечами.

– Мы все просто живем. Я не верю, что люди намеренно стремятся быть жестокими.

Он фыркнул. Очевидно, не соглашаясь.

Я повернулся, глядя на него снизу вверх.

– А что? Разве ты жесток?

Джекс

Я задумался над этим вопросом. Был ли я жесток?

– Думаю нет, – наконец ответил я.

В глазах Саймона промелькнула тревога.

– Думаешь? Ты либо знаешь, либо нет. – Я чувствовал, что он хочет отстраниться от меня, но теперь я знал, что он даст мне шанс объясниться. Что он готов подождать ответ.

Проблема в том, что я не знал, как правильно сказать. Я знал, что он хотел услышать, но поскольку сам просил от него честности, то должен ответить тем же.

– Я думаю... – начал я, тщательно подбирая слова. – Думаю, что могу быть жесток.

Я помню слепую ярость, когда мой товарищ погиб от самодельного взрывного устройства, потому что подрядчик установил на машине броню из некачественных материалов, а сэкономленные деньги положил в карман. Попадись мне в тот момент люди, ответственные за это, я не сомневаюсь, что был бы крайне жесток. Да блядь, я пару раз даже мечтал об этом.

Я почувствовал, что мой ответ расстроил его.

– Я защищаю тех, кто мне дорог, – просто объяснил я. – Такой я человек.

Саймон долго изучал взглядом мое лицо. Наконец, он прижал ладонь над моим сердцем.

– А кто защищает тебя?

– Я не нуждаюсь в защите. Посмотри на меня, – сказал я, поиграв мускулами на руке.

– Каждый нуждается в защите. – С полной серьезностью заявил Саймон.

– Хорошо, – сказал я жестче, чем намеревался. – Я сам себя защищаю.

– Тебе одиноко?

Внезапно лифт показался мне слишком тесным. Меня накрыло желание сбросить Саймона с колен, чтобы иметь возможность пройтись, но места не было. Все стены были зеркальными, и невозможно было избежать его взгляда.

– У меня есть друзья, – выпалил я. – Коллеги. Даже кошка. – Последнее я преувеличил, но желание завести питомца тоже считается. Я хотел взять животное из приюта, но мой рабочий график слишком непредсказуем. Меня беспокоило, что станет с пушистиком, если что-то пойдет не так, и я не вернусь домой. Кто бы позаботился о нем?

– Я не о том спрашивал, – не унимался Саймон. Он обхватил ладонью мою щеку и пытливо посмотрел в глаза. Я не смог отвести взгляд, даже если бы захотел. – Тебе одиноко, Джекс?

Проблема в том, что признавшись в своем одиночестве, я бы признался в том, что мне нужны другие люди в жизни. А вслед за людьми, в жизнь приходит боль.

Боль от того, что тебя бросили как ненужную вещь.

Я поклялся, что никогда больше не ступлю на эту тропу.

– Нет, – тихо сказал я, опуская глаза.

– Ты говоришь мне правду? – спросил он.

Конечно, Саймон видел ложь. Казалось, он видел во мне все.

Я помотал головой.

– Нет.

Он нежно погладил пальцем уголок моего рта.

– Почему ты боишься признать, что тебе одиноко?

– Потому что мне не нравится нуждаться в людях. – Это первый раз, когда я признался в этом кому-либо.

– Почему?

Как он мог даже спрашивать об этом? Ведь ответ очевиден.

– Потому что люди лишь подводят.

Я видел жалость в глазах Саймона, и мне это было ненавистно. Вот почему я никогда не открывался, вот почему никогда не рассказывал об этом.

– Не всегда, – сказал он.

– Похоже, тебе никогда не причиняли реальной боли. – Огрызнулся я. И мгновенно пожалел о выпаде, увидев его обиженное лицо.

– Мне очень жаль...

Он покачал головой, обрывая меня.

– Я повидал немало боли. – Он прикусил нижнюю губу, и спустя мгновение продолжил. – Мне изменяли, лгали, использовали в своих интересах.

В груди заскребло от его ответа, знакомая волна гнева прокатилась по мне. Мысль о том, что кто-то причинил боль Саймону, подействовала на меня как красная тряпка на быка.

– Кто это сделал? – Зарычал я. – Этот твой бывший? – Перед глазами замелькали картинки как я, воспользовавшись аварийным люком, поднимаюсь по шахте лифта в ресторан, чтобы найти ублюдка и отделать его.

Саймон положил руку на мои сжатые кулаки.

– Все в порядке.

Я ему не поверил. Грусть в его глазах, никуда не делась, и это опустошило меня.

– Это не так. – Я притянул его на колени, лицом ко мне. Не хочу больше разговаривать с отражением в зеркале. Я схватил Саймона за затылок, а большой палец положил на пульс, чтобы чувствовать.

– Будь моя воля, ты бы больше никогда не испытал боли. – Эти слова поразили меня своей правдивостью. Я так чувствовал. Я так хотел.

Если Саймон и удивился, то не подал виду. Но его зрачки расширились, а ноздри затрепетали. Он провел пальцами по моему животу, прижимая ладони к груди.

– Что, если человек, который может причинить мне боль, – это ты?

Эта мысль привела меня в ужас.

– Никогда! – Я убрал от него руки, испугавшись, что каким-то образом мог непреднамеренно обидеть его. Я намного больше и сильнее – что, если я его ушиб? Я осмотрел его на предмет синяков или ссадин.

– Не физически, – сказал он, бросив на меня понимающий взгляд.

– Как же тогда?

Он заерзал на мне и я снова начал возбуждаться.

– Что, если... – он опять прикусил нижнюю губу и мой пульс участился. – Что, если я не хочу остаться просто незнакомцами? Что, если не хочу расставаться в конце ночи? Что, я хочу узнать тебя? Что, если хочу... тебя.

Саймон снова положил руку мне на сердце.

– Что, если нам больше не придется быть одинокими?

Чувствует ли он, как колотится мое сердце, как тепло разливается в моей груди. Его предложение, было абсурдным – мы только что встретились. Конечно, у нас состоялся потрясный секс и, возможно, самый честный разговор в моей жизни, но достаточно ли этого?

Объективно, я знал ответ. Нет. Если рассматривать ситуацию чужими глазами, я бы посмеялся над предположением, что из случайной встречи может выйти что-то значимое и стоящее.

И я был здравомыслящим человеком. Основывался на фактах, а не на эмоциях. Эмоции приводили к сожалениям.

По крайней мере, в прошлом. Но разве прошлое должно диктовать будущее?

Пока я размышлял, над нашими головами вспыхнул свет и практически ослепил меня. Я вскинул руку, чтобы защитить глаза, а Саймон уткнулся лицом мне в грудь.

– Что, мать вашу...? – начал Саймон, но его тираду прервало скрежетание. Затем толчок и лифт начал двигаться.

Я посмотрел на Саймона у меня на коленях, практически голого. Я ни за что не мог позволить кому-то увидеть его таким, беззащитным. Я поднял его на ноги и второпях бросил ему штаны. Пока он прыгал на одной ноге, натягивая штанину, я начал застегивать ему рубашку, но он отмахнулся от меня.

– Тебе тоже нужно одеться! – Напомнил он мне.

Саймон, уже немного привел себя в порядок и я занялся собой. Я поспешил достать шорты и футболку, запихнул костюм в сумку и застегнул ее.

А потом мы стояли, лицом друг к другу. Этажи звенели, отмеряя время до того как мы спустимся в вестибюль. Все мои мысли были лишь о том, что, когда эти двери откроются, все будет кончено. Все будет кончено. Мы разойдемся по разным сторонам, и на этом все.

Я никогда больше не увижу Саймона. Я никогда не прикоснусь к нему, не обниму его, не услышу, как он кончает, не почувствую вкус его губ. Я никогда не узнаю его секретов и не позволю ему узнать мои.

Все внутри взбунтовалось против этого, до такой степени, что стало больно.

К хренам объективность. Я не хочу эту жизнь, если откажусь от возможности узнать Саймона.

Лифт замедлил ход и остановился. Двери открылись, а я все молчал.

Саймон выжидающе смотрел на меня.

Несколько мужчин в касках стояли в вестибюле, и один из них придержал дверь рукой.

– Вы двое в порядке? Травмы есть?

– Мы в порядке, – огрызнулся я. Он собирался сказать что-то еще, но я пригвоздил его взглядом. – Я сказал, все в порядке.

Он поднял руки и отступил.

Я посмотрел на Саймона, он окончательно искусал губу. Разочарование читалось в его глазах. Я не мог этого вынести.

– Надо идти, – наконец сказал он. Понурив голову, он направился к выходу.

Подумал, что я не хочу его.

Это надломило меня.

– Стой! – выпалил я.

Саймон встал как вкопанный.

На улице скандировала толпа, считая секунды до полуночи.

Восемь…

Семь…

Шесть…

Двери лифта начали закрываться, и Саймон протянул руку, чтобы придержать их. Я схватил его за другую руку и потянул обратно в лифт развернул лицом к себе.

Три…

Два…

Двери лифта закрылись, отгородив нас от остального мира.

– Один, – прошептал я, притягивая его для поцелуя, подобного праздничному фейерверку.