Текст книги "Настаивать два часа и принимать после победы"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 20. Шрамы видимые и невидимые

15 июля 2015 г.

Англия, Блэк–холл

Северус почувствовал себя прекрасно выспавшимся. Он с удовольствием потянулся на широкой постели, мазнул рукой по пустоте справа и, открыв глаза, сонно огляделся. Незнакомая стена и тяжёлые портьеры на окнах подсказали, что он точно не в их общих апартаментах в Хогвартсе. Впрочем, вычурная резная спинка кровати была смутно знакома, а ещё через мгновение Северус вспомнил, что вчера после последних экзаменов наступили долгожданные летние каникулы, и они с Гарри уже поздно вечером отправились в Блэк–холл. Очевидно, там они и заснули.

– Хозяин Северус, – раздался робкий голосок домовушки, которая бесшумно появилась в углу комнаты, – хозяин Гарри приказывал Энни звать хозяина Северуса завтракать, когда хозяин Северус проснётся. Энни испекла маффины, а эльф Кричер сварил кофе, как любит хозяин Северус.

По речи Энни он определил, что та ещё довольно молода, не больше тридцати, обычно домовые эльфы возраста до пятидесяти лет с трудом могли правильно говорить и хорошо выполняли лишь чёткие и простые распоряжения. Отсюда и была их строгая иерархия, которую Северус узнал досконально, когда заступил на пост директора Хогвартса. В Замке Основателей была самая большая колония домовых эльфов Магической Британии. Его Трикси служил ещё директору Финеасу Найджелусу Блэку, заменив на этом посту предыдущего главу общины домовиков. Одной из самых почётных обязанностей эльфов был присмотр за маленькими волшебниками, до этого допускались лишь самые сообразительные и понятливые члены общины. Поэтому кроме всего прочего, эльфы Хогвартса, как и любой магической школы, среди всех домовиков пользовались особыми привилегиями и почётом.

– Почему ты зовёшь меня «хозяином»? – не сразу спросонья Северус сообразил, что его напрягло в речи домовушки.

Та посмотрела на него огромными выпученными глазами и начала выкручивать себе уши.

– Энни сказала что–то не так? Энни накажет себя, хозяин Северус!

– Нет. Я запрещаю тебе наказывать себя, – вздохнул он, с понятливым и спокойным Трикси уже позабылось, какими своеобразными могут быть домовые эльфы, особенно молодые. – Я спущусь через пятнадцать минут.

На стуле обнаружились его аккуратно сложенные вещи: глухой сюртук, мужская сорочка, брюки, носки, мантия, шейный платок, на полу стояли начищенные ботинки. В углу, рядом с изголовьем кровати, имелся здоровый платяной шкаф, заглянув в который Северус обнаружил как маггловскую так и нормальную одежду. Гарри любил одеваться в футболки и джинсы, по крайней мере в домашней обстановке предпочитал их, словно и не подозревал, как сексуально выглядит в нескромно обтягивающих вещах. Северус выудил из выдвигающегося отсека чистое нижнее бельё, и прошёл в ванную комнату.

После контрастного душа, взбодрившись, он снова подошёл к шкафу. Выходить на завтрак к Гарри при полном параде, когда в доме только вдвоём, не считая эльфов, показалось смешным. Размер одежды, после того, как Поттер подрос и возмужал, у них практически совпадал. Примерив чёрную футболку с какой–то небольшой вышитой в углу эмблемой и тёмно–серые джинсы, Северус убедился, что магической подгонки одежды не понадобится. Посмотрев в зеркало на беззащитно оголённую шрамированную шею, он заколебался, не повязать ли всё–таки платок. В полумраке спальни – это одно, а вот так при свете дня демонстрировать своё уродство?.. Не испортит ли это аппетит его любимому человеку? Хорошо ещё, что со смертью Волдеморта чёрная метка пропала с предплечья, а то бы он никогда не осмелился на такой короткий рукав.

Всю сознательную жизнь Северус наращивал свою броню, ему было плевать на отношение окружающих, насмешки, неприязнь, ненависть, но Гарри – совсем другое дело. Мнение любимого человека было для Северуса очень важным. Гарри никогда, согласно давней просьбе, не высказывался насчёт шрамов, и в постели не было никаких заминок или брезгливости, когда Поттер их касался или даже целовал, но это совершенно не мешало иногда накатывающим приступам мнительности. Сегодня тебя любят, ты дорог, а завтра на тебя могут посмотреть, как на пустое место, объявив, что кому нужен старый уродливый бывший Пожиратель Смерти. В конце концов, он стал не нужен Лили и из–за меньшего.

* * *

– Доброе… утро… – запнулся Гарри, когда повернулся, чтобы поприветствовать Северуса. – Ух, я тебя даже не узнал на миг! Отлично выглядишь.

Северус с легким недоумением посмотрел в зелёные глаза быстро подошедшего к нему Поттера, в которых сияло неприкрытое восхищение. Его тут же обняли и очень нагло облапали, носом Гарри зарылся в его распущенные и ещё немного влажные после душа волосы, а зубами тут же прихватил оголённую шею, посылая сладкую дрожь по всему телу.

– М-м?.. Кто–то решил меня соблазнить с утра пораньше? – жарко зашептал Поттер и Северус через тонкую ткань джинсов почувствовал, что это не просто комплимент, и его любовник очень даже серьёзно и твёрдо настроен и весьма настойчиво ведёт его к дивану гостиной.

– Через час у нас гости, так что, к сожалению, надо поторопиться, – деловито расстегнул молнию и спустил с него штаны вместе с бельём Гарри. Северус было дёрнулся, но застонал, когда его также весьма заинтересованное достоинство быстро облизали и почти целиком заглотили.

– Мерлин, Гарри! – выкрикнул он, выгибаясь на диване.

Стало совсем не до каких–то вопросов и выяснений кого они ждут. Мир сузился до ощущения жаркого рта вокруг члена, горячего языка, потирающего головку и уздечку, пульсации магических потоков, которые словно все переместились к паху. Гарри сжал его бедро, и весь мир словно взорвался в ослепительной вспышке наслаждения…

* * *

Гарри выглядел, словно сытый довольный кот: лениво и медленно жмурил зелёные глаза, на губах играла мечтательная полуулыбка, на лице застыло выражение счастья и полной расслабленности. Северус с наносной невозмутимостью пил кофе, который старый домовой эльф Блэков магически поддержал горячим, пока они, наконец, не приступили к завтраку. Хотелось, чтобы это утро не кончалось.

Гарри с аппетитом съел яичницу с беконом, затем захрустел тостом с маслом и джемом, запивая тот апельсиновым соком.

– Кого мы ждём? – всё же спросил Северус, размышляя, не переодеться ли ему перед приходом гостей. Эльфы уже убрались в гостиной, а они привели себя и одежду в порядок.

Гарри от его простого вопроса словно очнулся, стряхивая с себя очарование приятной утренней неги, нахмурился и посмотрел растерянно.

– Ждём?.. Точно! Я чуть не забыл!..

Северус еле сдержался, проглотив едкий комментарий по поводу забывчивости некоторых, так как с некой гордостью для себя констатировал, что причиной такой рассеянности стал он сам, решивший продефилировать в столь откровенной маггловской одежде.

Камин вспыхнул, и из него вышагнули Джеймс и Альбус в сопровождении Гермионы Грейнджер, теперь – Уизли.

– Доброе… утро, – поздоровалась бывшая Грейнджер с округлившимися глазами разглядывая Северуса. – Здравствуйте, профессор Снейп.

– Я давно не ваш профессор, миссис Уизли, – ответил он, склонив голову в приветствии.

– Мистер Северус, здравствуйте! – хором поздоровались дети Гарри.

– Ого, какой клёвый у вас шрам, мистер Северус! – Альбус со своими восхищёнными зелёными глазами был копией отца. – Это вы получили во время войны? Вы крутой!

Рядом медленно выдохнул Гарри, которого, похоже, несдержанность сына напугала и расстроила больше, чем Северуса, который в отражении глаз ребёнка отчего–то всё увидел не в таком мрачном свете, как обычно. Когда чего–то боишься и прячешь, люди это чувствуют, а вот мальчик решил, что шрам – это здорово.

– Да, – снисходительно ответил он Альбусу, – это мне оставила гигантская магическая и крайне ядовитая змея Волдеморта, которая хотела отправить меня на тот свет.

– Круто! – выкрикнули хором Джеймс и Альбус, на лицах которых было написана живейшая зависть.

– Жаль у папы не осталось его шрама в виде молнии, – вздохнул Джеймс, – но иногда он наколдовывает его, какой он был.

Северус вспомнил, что действительно в некоторых фотографиях «Пророка», особенно посвящённых майским дням памяти, Гарри был со своим шрамом, тогда как в реальности шрама не было.

– Поверь, я только рад этому, Джей, – усмехнулся тот, потрепав макушку старшего ребёнка. – Почему бы вам с Алом пока не попить молока или чая? Энни испекла маффины.

Пацаны, обгоняя друг друга, убежали в столовую.

– О, Гарри, так вы с профессором Снейпом?.. – смущённая Гермиона оторвалась от стены с колдографиями, которую изучала, пока они разговаривали с детьми и, проследив за её взглядом, Северус обнаружил на «семейной стене», на которой Гарри был с детьми ещё и январскую колдографию их вдвоём, плечом к плечу. В последнюю секунду Гарри на фото чуть поворачивался к нему, и улыбался робкой счастливой улыбкой.

Гарри смутился, причём, скорее, от его выразительного взгляда, чем от вопроса своей подруги.

– Да, – ответил твёрдо, с лёгким вызовом посмотрев в его глаза. – У нас всё серьёзно. Северус – моя семья.

От этих слов в груди горячо полыхнуло, Северус сдержанно положил ладонь на плечо своего любимого и сжал в молчаливой поддержке. Глаза Грейнджер, казалось, вот–вот выскочат из орбит, но молодая женщина быстро взяла себя в руки.

– Понятно, – выдавила она, избегая смотреть на Северуса. – Насколько я поняла из твоего письма, Гарри, у тебя есть какое–то важное дело?..

– Да, ты крёстная Ала и очень хорошо относишься к Джеймсу… Завтра Алу исполнится девять, а это важный день для Рода и Наследника. Альбус станет наследником Лорда Блэк.

– Что? О чём ты, Гарри? – удивилась Гермиона. – И… Разве не Джеймс по старшинству должен стать наследником?

– Ты разве не знала, что Джеймс не мой сын? – спокойно спросил Гарри, хотя Северус видел, что его любимый нервничает.

Ему было понятно, что от ответа миссис Уизли будет зависеть очень многое, вплоть до его собственного отношения к ней.

Глава 21. Предложение

15 июля 2015 г.

Англия, Блэк–холл

– Я не знала, Гарри, – растерянно взглянув на него, сказала Гермиона.

Он почувствовал, что подруга говорит искренне, и прикрыл глаза. Джеймс был ему не безразличен, но как сказать всё, что надо сказать, ребёнку? Как мальчик отреагирует? Как оградить от всей этой грязи своих родных и не родных детей?

– Это ещё не всё, Гермиона, – вздохнув, пробормотал Гарри. – Вместе с ритуалом Наследника, я хотел бы провести ритуал крестин Джеймса и отсечь его от рода предателей крови. Если я не его отец, то я хотел бы стать его крёстным по Магии и попытаться убрать его печать или хотя бы ослабить. Он уже почти полгода носит специальный амулет, который я сделал, чтобы она не прогрессировала, и на него не влияли… остальные предатели крови.

– Что? – вытаращилась на него Гермиона. – Печать? О чём ты? И как это «отсечь от рода»? Разве не Рон крёстный Джейми? И почему ты повторяешь эти мерзости о предателях крови?! Что за…

– Успокойтесь, миссис Уизли, уверен, что Гарри всё вам объяснит, – перебил её Северус, которому Гарри ничего не рассказывал о своих грандиозных задумках. Впрочем, он и так считал, что Северус невероятно мягок и уступчив в этом вопросе. А сейчас, от взгляда чёрных глаз внутри теплело и казалось, что всё будет хорошо и всё может получиться. Казалось, Северус понимал, почему он не рассказал ему.

После того, как Гарри на зимних каникулах посмотрел на детей в своих очках, позволяющих видеть плетения магии, он понял, что всё это слишком серьёзно, чтобы тянуть и ждать. Потом, когда дети будут в Хогвартсе, может быть слишком поздно. Драко, который приходил якобы за Скорпиусом тоже был неприятно поражён и посоветовал, пока они будут искать решение сделать какой–то амулет для Джеймса и Лили. Сам Малфой пообещал найти в библиотеках обоих родов ритуалы помощи детям. Установленная «Гермиона» в этом помогла, значительно сократив время поисков.

Амулеты Гарри передал Джеймсу и Лили во время дня рождения Скорпиуса, при этом зачаровав на неснимаемость и ненаходимость другими.

– Но «предатели крови» это не более, чем… – попыталась возразить Гермиона.

– Вы были неглупой студенткой, – снова перебил её Северус, – и должны были подумать о том, что просто так ничего не бывает. И если бы под «предательством крови» подразумевалась какая–нибудь глупость, вроде «общения с магглами», то так бы называли всех магглорождённых и полукровок, но подобного обращения со стороны чистокровных были «удостоены» лишь Уизли. Магический мир весьма консервативен, но, к сожалению, старинные устои и понятия зачастую подмениваются такими как вы. Или наше Министерство не спешит делиться информацией с магглорождёнными.

– Но… почему? – захлопала глазами от отповеди Гермиона.

– Скажите, Грейнджер, вы – англичанка? – спросил Северус.

– Да.

– Жаль. Знаете, а вот я по матери – валлиец[4]4
  валлиец – житель Уэльса. Кельтский народ, древнее их название – «кимры» (по–валлийски означает «соотечественники»), в настоящее время является также самоназванием валлийцев. По их имени названа область Камбрия – область в Англии. Общая численность – около шести миллионов, из которых три миллиона проживают в Уэльсе. Как один из кельтских народов, валлийцы отделились от бриттов, другого кельтского народа, ранее населявшего территорию современной Великобритании. Большинство валлийцев на сегодняшний день придерживаются протестантского вероисповедания. Самый большой вес имеет Пресвитерианская церковь Уэльса. Между тем, исконно кельтской древней религией был друидизм – культ поклонения деревьям, что выражено в кельтской астрологии, где вместо знаков зодиака фигурируют деревья.


[Закрыть]. Но я всё же попытаюсь объяснить вам. Вам известно, как магглы–англичане относятся к другим национальностям? Мой отец был простым рабочим, но он был англичанином, и часто задевал национальный вопрос. Хотя казалось бы – мы живём на крошечном острове и всё не можем что–то поделить. Англичане изначально считают себя высшей расой. Если вы изучали маггловскую историю, то должны знать, что Англия завоевала Шотландию, Ирландию и Уэльс, ломая чужой уклад и культуру, подстраивая всё под себя, и всё равно, даже спустя столетия считая себя лучше практически своего же народа. Так вот про англичан. Англия владела множеством колоний по всему миру. Но если для англичан «свои» ирландцы, валлийцы и шотландцы, вместе с некоторыми европейскими нациями вроде французов и немцев, были людьми второго сорта, то вся остальная Европа – третьим сортом. А те же индусы, жители колоний, русские, азиаты – совсем отбросы. Не бывали в лондонских «Литтл Индиа» или «Литтл Аржирс»? Это как страны в стране[5]5
  кому интересно, можно почитать об этнических группах Лондона http://qps.ru/cbA3C


[Закрыть]. Так вот, для потомственных магов, магглорождённые это что–то вроде эмигрантов из бывших колониальных стран. Не то, что с ними не хотят делиться знаниями, они не хотят их знать, даже наоборот – насаждают свою культуру, не желая влиться, и всеми силами противятся этим знаниям. При этом считают, что им что–то должны. Ничего не напоминает?

Гермиона отвела взгляд.

– Давай я просто кое–что тебе покажу, – отмер заслушавшийся Гарри. Конечно, Драко говорил что–то похожее, но пример Северуса был весьма нагляден. Гарри бывал в этнических кварталах и понимал, о чём говорит Северус, к тому же дядя Вернон в его детстве часто ворчал по поводу эмигрантов.

– Что это? – удивлённо посмотрела на артефакторные очки Гермиона.

– Одно из моих изобретений, помогающее видеть магию даже тем, у кого нет к этому способностей, надень, и посмотри на Джеймса, а потом я покажу тебе иллюзию, как через эти очки выглядишь ты.

* * *

– Выпейте, это успокоительное, – протянул Гермионе флакон Северус. Гарри с благодарностью взглянул на своего любимого.

– А как же мои… Рози, Хьюго? Они тоже? Мои малыши… у них тоже вот так? – подругу бросало в дрожь, в глазах стояли слёзы.

– Вообще–то у вас с мистером Уизли светский брак, – ответил Северус. – Так что печатей предателей на ваших детях быть не должно, так как на вас её нет. Вот у Молли с Артуром брак магический, который втайне от семьи Прюэттов провёл небезызвестный нам директор Хогвартса. Кхм… Но, несомненно, проживание в «Норе» должно отражаться на формировании магического ядра, так как там слишком много… негативного воздействия чужих печатей. Конечно, детская магия до девяти лет защищает, но потом ребёнок уже как бы становится взрослым. Поэтому Альбусу необходим ритуал Наследника, который подразумевает возобновление защиты Рода.

– Вот как? – вскинулся Гарри, с ужасом осознав, что как–то упустил эту сторону ритуала.

– Значит, после девяти лет, моим детям будет угрожать опасность в «Норе»? Но Рози уже несколько месяцев, как девять! – побледнела Гермиона.

– Это ваша жизнь и ваши дети, миссис Уизли, что делать со всей этой информацией решать только вам, – напомнил Северус. – Сегодня мы хотим помочь Альбусу. И, если получится, то Джеймсу. Но для начала, я думаю, надо поговорить с детьми. Так что успокойтесь, чтобы не пугать их.

– Можно мне тоже успокоительного? – прошептал на ухо Северуса Гарри. Его трясло. Как сказать такое ребёнку?

– Мы оставим вас на минутку? – вежливо произнёс Северус Гермионе и потащил Гарри в коридор.

– Если ты готовишься к ритуалу, то лучше не пить никаких зелий, – внимательно взглянув в его глаза сказал Северус. – Волнуешься?

– Очень, – признался Гарри, уткнувшись в родное плечо и вдыхая приятный травяной запах своего любимого зельевара. – Спасибо тебе, что поддерживаешь меня. Я хотел тебе рассказать, но как–то всё…

– Понимаю, не объясняйся, – прижал его крепче Северус. – Тебе страшно за детей и обсуждать такое вслух…

– Да, – потёрся щекой Гарри. – Давай так ещё постоим, ты лучше успокоительного зелья. Ты сам, как самое лучшее зелье. Амортенция и Феликс Фелицис, противоядие от всех страданий. Мне надо придумать артефакт и назвать в твою честь. Или зелье… Или давай придумаем артефакт с зельем?

– Обязательно, – тихо рассмеялся Северус, поглаживая Гарри по спине.

Момент был вроде бы не очень подходящий, но внутреннее чутьё подсказывало, что, как и его нелепое предложение о первом «терапевтическом сексе», которое открыло для него Северуса Снейпа с совершенно иной стороны, другое предложение может снова изменить жизнь. Как надеялся Гарри – к лучшему.

– Понимаю, я такой иногда болван и неловким бываю, и вообще гриффиндурок, но может, мы поженимся? – его голос охрип от волнения. – Я постоянно боюсь, что ты от меня сбежишь, а магический брак расторгнуть нельзя. Знаю, я эгоист и хочу всегда быть с тобой и чтобы ты от меня никуда не делся. Северус, я не знаю, как это должны делать мужчины, я в общем–то в первый раз делаю кому–либо предложение, но ты станешь моим мужем? Я люблю тебя, ты же знаешь.

– Знаю… – эхом ответил замерший Северус. – А… разве ты не делал предложения бывшей жене?

– Нет, – мотнул головой Гарри, не желая отрывать лица от плеча любимого и потихоньку целуя оголённую шею. – Мы как–то просто решили пожениться, потому что она была… Ну, ты в курсе… – он снова поцеловал шею и рискнул заглянуть в лицо Северуса, чтобы получить ответ на своё предложение. Глаза любимого сверкали, словно два чёрных авантюрина, что давало серьёзные шансы на успех. – Так ты согласен? – робко спросил Гарри.

– Да. Мне же хочется, чтобы в мою честь назвали какой–то крутой артефакт, – весело фыркнул Северус, а его рука так сжала ягодицу, что Гарри подумал о том, что Гермионе всё равно понадобится ещё время, чтобы успокоится.

– Папа, а мы с Джеем… – заскочил в коридор Ал, спутав все коварные планы. – Ой, а чего вы обнимаетесь?

– Северус только что согласился стать моим супругом и твоим вторым папой, – пояснил Гарри, не желая скрывать что–то от сына. – Также, как Майкл у твоего дяди Чарли.

– О, – задумался Ал, – так значит, поэтому моё второе имя «Северус»? Очень часто это второе имя – имя отца. Вы мне всегда нравились, мистер Северус. И с вами папа счастлив. Я рад, что папа нашёл себе вас, а не злую мачеху, как в сказках, которые нам читает тётя Гермиона.

Гарри почувствовал, как краснеет от откровений ребёнка, и покосился на Северуса, у которого на лице было редкое для него выражение искреннего удивления.

– Д-да… вот видишь, как совпало, – Гарри потрепал своего сына по чёрной макушке. – Я рад, что ты одобряешь мой выбор. Мы сейчас спустимся в гостиную. Иди позови туда Джея и тётю Гермиону.

– Так его зовут Альбус Северус? – ехидно взметнулась чёрная бровь, когда Ал с писками вылетел на лестницу. Гарри снова почувствовал, что краснеет.

– Наверное, это просто судьба, – пожал он плечами и был захвачен в глубокий чувственный поцелуй.

Эпилог

16 июля, 2017 г.

Англия, Блэк–холл

Он почувствовал пристальный взгляд и открыл глаза. В спальне был Альбус, который его и разбудил своим присутствием.

– Что такое? – Северус посмотрел на часы: стрелки указывали на шесть утра. – Почему ты так рано встал?

Гарри рядом не наблюдалось, явно уже проснулся, и стало понятно, как приёмный сын попал к ним в комнату, которую обычно они на ночь запирали, во избежание неловких ситуаций.

– Северус, – торжественным шёпотом заявил Альбус, – мне же уже исполнилось одиннадцать! Когда же придёт письмо из Хогвартса?!

Он приподнял бровь, но столь действенный метод успокоения и сбивания с мыслей студентов, не возымел никакого эффекта на взлохмаченном и возбуждённом приёмном сыне, который сиял зелёными глазами – такими же, как у Лили Эванс и Гарри.

Возможно, было это от того, что Северус не выглядел внушительно и грозно в тонкой шёлковой пижаме с изображениями кипящих котелков и прыгающих скляночек для зелий, которую дружно выбрали и подарили ему на прошедший день рождения дети. Или всё дело было в том, что за последние два года они стали настоящей семьёй, и как сказал однажды Гарри «у всех нас есть чудесный антидот от твоих «штучек» – мы тебя любим».

– Поздравляю тебя с одиннадцатилетием, Альбус. Но почему о письме ты спрашиваешь меня? – спросил Северус, попутно размышляя встать с постели или ещё немного полежать до того, как запахнет выпечкой Энни и все остальные дети проснутся. – То, что я директор Хогвартса ещё не делает меня ответственным за все пригласительные письма. Ты же знаешь, что этим занимается твоя «тётя Гермиона». Думаю, она захочет принести тебе это письмо лично, как Джеймсу в прошлом году.

С Грейнджер вышло удачно. Два года назад, после ритуала, который провёл Гарри с Альбусом, Гермиона, как крёстная по Магии Наследника Рода получила защиту Рода Блэк. Магию сложно отнести к чему–то живому и разумному или какой–то божественной сущности, споры об этом утихли много столетий назад, но некая справедливость и общие решения Магии прослеживались, и до сих пор использовались в ритуалах, клятвах и обетах. Северус считал, что всё вышло так, как вышло, потому что Гермиона добросовестно выполняла свою роль крестной: защищала и обучала Наследника практически всю его жизнь и вроде как сама пострадала, являясь естественной преградой между детьми и «предателями крови».

После изменения своего статуса Гермиона сообщила, что в ней словно «что–то выгорело, и она с ужасом посмотрела на свою жизнь».

Далее последовал развод с Рональдом Уизли и короткая судебная тяжба, к которой подключились Малфои. Угроза жизни и магии несовершеннолетнего волшебника всегда и во все времена любой магической страны была серьёзным преступлением. А с поддержкой Рода Блэк и новой работой в Хогвартсе Гермиона смогла отсудить небольшие алименты и забрать детей из рыжей семейки.

Как призналась им с Гарри Гермиона одна, даже понимая, что из тебя «сосут магию» она бы вряд ли на что–то решилась: родители, которым память об их дочери так и не вернулась, её и знать не знали, работы, жилья и средств к существованию нет. Гермиона была слишком зависима в магическом мире от Уизли, а возвращаться в маггловский без детей не захотела бы.

Так что теперь опять «мисс Грейнджер» работала в Хогвартсе, заменив вышедшую на пенсию мадам Пинс, заведуя не только библиотекой, но и архивом, составляла расписания, учебные планы и исполняла «священную обязанность» рассылки писем о зачислении в Хогвартс молодым волшебникам.

– Точно! Рози тётя Гермиона тоже принесла письмо! – озорно улыбнулся Альбус, который, пока Северус на миг задумался, уже оказался на широкой и резной спинке кровати. – Я просто проверял. На всякий случай.

– Гарри снова с утра пораньше заперся в лаборатории? – Северус всё же решил встать и взмахом палочки заправил постель.

– Ага, я видел, там свет горит, но мешать не стал, – кивнул Альбус с жадностью следивший за его действиями, – а Джей и Лилс ещё спят. Северус, а когда мы пойдём покупать мне палочку?

– То есть ты решил помешать спать мне? – хмыкнул Северус, взлохматив непослушные волосы чуть покрасневшего мальчика.

– Ну ты же рано встаёшь. Мне вообще иногда кажется, что вы с отцом совсем не спите, – пробурчал Альбус.

– Мне надо в душ и переодеться. Тебе тоже следует, – Северус выразительно посмотрел на босые ноги именинника, пижаму в золотых снитчах, и тяжело вздохнул, показывая на какие жертвы идёт: – перед завтраком я позволю тебе ассистировать в моей лаборатории. Сварим то зелье, которое позволяет летать без метлы и используется в жвачках «Друбблс». Но, конечно, я его улучшил.

– Северус, ты самый лучший! – обрадовано пискнул Альбус. – Я одеваться! – и его словно сдуло из комнаты.

– Надеюсь, этот несносный ребёнок не забудет умыться и почистить зубы, – пробормотал Северус, направляясь в ванную.

После скромного магического бракосочетания, которое они провели в августе две тысячи пятнадцатого, их с Гарри энергетический обмен стал ещё более потрясающим. Это было связано и с самим ритуалом, и с тем, что магия Поттера, по профессиональной оценке Драко, «наконец вошла в норму». Всё это время, как оказалось, угнетённая магия пыталась сбалансироваться и активно восстанавливалась после контакта с «предательницей крови». Сейчас обмен давал столько сил и энергии, что на отдых хватало всего четырёх–пяти часов сна в сутки. Альбус не зря упомянул, что у него складывалось ощущение, будто они совсем не спят. Но одно дело «не спать» через силу из–за долга или обязательств, используя бодрящие зелья, а другое – двадцать часов в сутки чувствовать себя отдохнувшим и активным. Было время и друг на друга, и для работы, и для внезапно расширившейся семьи.

После ритуала Наследника Альбуса Гарри и Драко вплотную занялись Джеймсом. С помощью Гермионы, которая смогла найти слова и вразумить Джиневру, что так будет лучше для её же детей и в моральном, и законодательном и магическом смыслах, Уизли магически отказалась от Джеймса и Лили, ослабляя их печать предателей крови. Всё же, какая никакая, а Джиневра была матерью, которая хотела лучшего своим детям.

Настоящего отца Джеймса они тоже нашли, тот был давно женатый полукровка, который когда–то играл в квиддич за сборную Ньюкасла, тот и слышать не захотел ни о каком отпрыске, моментально отказавшись от внебрачного сына. Северус чуть не прибил полудурка за то, что тот это сделал, не особо задумываясь о последствиях: без согласования, ритуала и кое–как, при этом жахнув столько сырой магии эмоций, ненависти и страха, что мальчик чуть не погиб. Конечно, в этом была и их с Гарри вина: никто не ожидал, что находчивый мальчишка, названный в честь «главных мародёров», умудрился проследить за ними под позаимствованной у героического Поттера мантией–невидимкой и всё видел и слышал, что чуть не обернулось для него летальным исходом или лишением магии.

Гарри в ярости чуть не вручил одежду Энни, которую малолетний шпион задурил так, что домовуха перенесла его на «место встречи». Даже в собственном доме надо внимательней обсуждать различные встречи и остерегаться «удлинителей ушей «Умников Уизли».

Единственное, в чём им повезло, это то, что тот сырой магический выплеск отказа уничтожил – буквально выжег – ослабевшую печать предателей крови.

Северус считал, что настоящей насмешкой судьбы стало то, что в пятьдесят пять лет у него появился сын–по–магии, которого зовут «Джеймс Сириус» – именно так, по расчётам Драко, лучше всего было провести ритуал усыновления. Джеймс стал магическим сыном Северуса, Гарри – его приёмным отцом, связанный магическим браком, таким же, каким Северус был для Альбуса. Драко стал для Джеймса крёстным – мальчика необходимо было поддержать несколькими Родами, так как уровень магии из–за стольких потрясений у того оставался весьма низким. В прошлом году, когда Джеймс получил «письмо волшебника», Гарри, наконец, расслабился, хотя Северус и говорил, что мальчик не пропал из хогвартского реестра, но у Джеймса прекратились спонтанные выбросы и ребёнок долго болел, и это заставляло старшего Поттера нервничать. А ещё Северусу пришлось приложить довольно много усилий, чтобы убедить Джеймса в том, что тот ему нужен и теперь его никто не бросит и никто от него не откажется. Северус очень надеялся, что на этом грустная часть истории его сына закончится. К тому же, тот снова начал общаться с матерью – пока только по переписке. Джиневра после отказа от детей, и вручения ей невероятно дорогого артефакта, который помогал экранировать эманации печати и «подпитываться» магией из естественной среды, по сути, являясь чем–то вроде переходного устройства переработки мировой магии во внутреннюю, имитируя процесс магической циркуляции обычного волшебника до формирования ядра, снова вышла замуж, но, кажется, больше не планировала пополнения, осознав всю опасность для своих отпрысков.

Лили в силу возраста пострадала от метки меньше всех, а её настоящий отец сделал всё, что они потребовали, не желая связываться ни с Поттером Лордом Блэк, ни, особенно с Северусом Снейпом – который когда–то был преподавателем бывшего любовника Джиневры. Магическим отцом Лили стал Гарри, а «слетевший» ритуал магических крестин обновила Полумна Лавгуд.

– Я тоже хочу с вами в лабораторию! Отец, можно? – когда Северус вышел из ванной в спальне он обнаружил уже обоих сыновей.

Джеймс за год в Хогвартсе, прилично вытянулся, возвышаясь над братом почти на голову. По непонятной для Северуса причине Джеймс дико ревновал его к Лили и Альбусу. Полтора года назад дело могло дойти до драки, если Альбус говорил Северусу «папа» или «отец». Но после первого курса в школе, когда его сын почувствовал единоличную опеку над собой, это прошло, впрочем, привычка Альбуса и Лили звать его только «Северусом» – осталась.

– Идёмте, – хмыкнул он, на глаз убедившись, что оба сына произвели все необходимые для юных джентльменов гигиенические процедуры.

* * *

Вечером, когда схлынуло нашествие гостей, которые поздравили Альбуса с очень важной для молодого волшебника датой, и они уложили детей спать, Гарри позвал Северуса в свою лабораторию.

– Я закончил портальную дверь от Блэк–холла и до Хогвартса, – с затаённой гордостью сказал его супруг. – Проблема расстояния решена. Теперь не потребуется тонна дымолётного порошка, на котором мы чуть не разорились, мотаясь от Хога и до дома.

– Значит, то зелье для предварительной обработки древесины полотна двери, которое я для тебя сварил?..

– Да, – оживился Гарри, – это на самом деле было весьма изящное решение! Всё сработало. И для нас теперь открыт абсолютно весь мир!

Северус не удержался от улыбки, и притянул к себе своего любимого супруга, прижимая к себе.

– Кажется, я придумал для этого артефакта название, – прошептал он в чувственное ухо, языком ощутив, что шею Гарри покрыли мурашки. – Помнишь, ты обещал мне?..