Текст книги "Шурочка и Вася в древнем городе (СИ)"

Автор книги: Мия Шугар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

Выбеленная жгучим солнцем пыль густым облаком поднималась при каждом шаге девушек. Несчастный Спартак не успевал прочихаться и, в конце концов, уселся посреди дороги, растер лапами по морде грязь, да и завыл обижено. Василина его прекрасно понимала. Изнеженное создание не привыкло к условиям античного города и требовало привычного комфорта.

– Иди ко мне, горемычный, – Саша подхватила тщедушное тельце, прижала к груди и почесала йорика за ухом. – Ой, уже колтуны сбиваются. Тебе бы к грумеру, бедненький мой. Ну ничего, сейчас домой придем, искупаем тебя.

– Чем ты его мыть собираешься? – Василина подмигнула Спартаку, мол, держись, пацан, прорвёмся. – Настоем мыльного корня?

– Вот ещё! – фыркнула Потапова. – Его таким нельзя мыть. У него свои шампунчики и бальзамчики.

– Ты таскаешь с собой собачью косметику?

– А почему нет? Это мы с тобой можем пучком травы помыться, а Спартак – создание нежное, понимать нужно!

Саша, неуклюже загребая неудобными сандалиями пылюку, потопала дальше. Вася тоже двинула вперед, втайне мечтая, чтобы и ее, как Спартака, кто-нибудь, понес на ручках.

– Приветствую, светлые девы! – из-за угла городской бани выскочил, как черт из табакерки, недавний знакомый девушек архитектор и художник Аполлон какой-то-там.

– Здрасьте, – Потапова невозмутимо "обрулила" улыбающееся препятствие, и вернулась на маршрут.

Василина сдержано кивнула мужчине и повторила маневр подруги, но от Аполлона оказалось не так просто отвязаться.

– Наслаждаетесь видами города? – пухленький тезка бога света пристроился по левую руку от Саши, с восхищением посмотрел на недовольного Спартака, и ткнул пальцем в сторону одного из зданий. – Правда, красиво? Я руковожу работами по украшению города к празднику богини Афродиты.

Возле небольшого квартального храма, расположившегося у входа на центральную площадь, кипела работа. Мальчишки подводили к учреждению культа запряженных в лёгкие повозки осликов, привязывали их к специальным столбам и выгружали на землю большие охапки свежей травы и ветви деревьев. Другие ребята забирали траву, заносили в храм и рассыпали ее по каменному полу, а из веток вязали свежие веники, и развешивали их на внутренних и внешних стенах.

На площади, куда девушки попали так же в сопровождении Аполлона, происходило то же самое – пучками трав и веток украшали все здания, а в центре, прямо на пыльных плитах закладывали костры и устанавливали торговые палатки. Подготовка к празднику шла полным ходом.

– Ну как вам? – Аполлон светился от гордости, не забывая кидать ласковые взгляды на Спартака. – Правда, славно получается?

Вася, оправдывая хорошее воспитание, скромно отвела глаза и уклончиво пожала плечами, ну а Потапова, дитя истинных пролетариев, разводить реверансы не стала, а просто и понятно сказала то, о чем думала:

– Вы бы лучше убрались тут! Пылюки развели в городе – ступить некуда. Был педикюр, и нету педикюра. Не пятки, а кошмар.

Аполлон не сразу понял, о чем речь, но после ёмких, буквально в двух словах, объяснений, растерянно посмотрел на небо.

– Так ведь на всё воля Зевса. Дождя не было с самого посева. Земля сохнет и мельчится. – Аполлон нагнулся, взял щепотку белой пыли и растер ее между пальцами. – Мельчится…

– Тоже мне проблема! – отмахнулась Саша. – Разошлите мальчишек по улицам, пусть водичкой побрызгают дорогу. Вода прибьет пыль и воздух будет чище. А то невозможно же… Спартак, вон, дышать не может.

В доказательство своих слов Саша сунула под нос растерянному Аполлону грустного пёсика с мокрыми дорожками слипшейся шерсти под глазами.

– Бедное создание… – архитектор расторгался и осторожно провел пальцем по покатому лбу Спартака, потрогал заколку на челке и окончательно растаял, когда пес дружелюбно лизнул его руку. – Чудо! Просто чудо, а не животное!

Распрощавшись с античным любителем собак, девушки добрели по раскаленным улочкам до дома легата, где первым делом устроили банный день. Терму легата топить не стали – и так жарко, но воды с помощью слуги-мужчины нагрели вдоволь.

Для помывочных нужд летом воду кипятили в большом чане прямо во дворе, а потом носили вёдрами в терму, где наливали в кадушку с холодной водой и, таким образом, получали водичку нужной температуры.

– Как у бабули в деревне, – пропыхтела Саша, вылив второе ведро кипятка, и без сил опустившись на лавку в помывочной. – Там тоже, пока сообразишь помыться, вспотеешь три раза, а устанешь так, что и не вспомнишь – зачем это вообще затеял.

– Ничего, – Василина поставила медный ковшик с заваренными горячей водой травами на верхнюю полку, чтобы ненароком не обжечься. – Зато после баньки чувство такое, словно заново родился. Но суеты и правда много.

Первым мылся Спартак.

Саша экономно взбила шампунь в отдельной посудине и тщательно намылила своего питомца.

– Вот так, мой маленький! Вот так, сладенький! Будет чистым маленький! Чистым-чистым, сладенький! А тетя Васька пусть завидует! Я ей твоей шампуньки не дам, не бойся! И бальзамчика не дам, его всего пол-флакона осталось.

– Больно нужно! – хмыкнула Василина. – Я и с травками уже неплохо управляюсь. Волосы привыкли и даже, кажется, лучше выглядят без всей нашей современной химии. А тебе, Саш, я смотрю, замуж пора, да ляльку скорей заводить.

– Чего это? – Саша выпрямилась, посмотрела на Василину и опять засюсюкала над "красивым" мальчиком, больше всего сейчас похожим на мокрую канализационную крысу.

– Того это, – передразнила подругу Вася. – Материнский инстинкт играет, говорю.

– Пусть играет, – Потапова чмокнула Спартака в черную пуговку носика, вытерла и отправила отдыхать в предбанник. – Хуже, когда у женщины вообще нет инстинкта. Ей, считай, повезет, если муж тоже не особо за детьми страдает. А если будет требовать, а она не хочет? Что тогда?

– Такие вещи "на берегу" выясняют, а не после свадьбы.

– Всякое бывает… – философски заметила Саша, достала пучок трав из ковшика и вручила Васе. – Потри спину.

После помывки подруги совсем разомлели и прилегли отдохнуть на широких лавках.

– Вась, видела, как легат сегодня зыркал, когда Понтий тебе улыбнулся?

– Не придумывай… – зевнула Василина.

– Я и не придумываю. Нравишься ты ему, подруга.

* * *

Василина прикрыла глаза, но, если на Потапову снизошло вдохновение поболтать, то такие мелочи, как нежелание собеседника общаться, уже не принимаются в расчет.

– Вась, а Вась… Ваааася!

– М?

– Не мычи. Поговори со мной.

– О чем? – Василина нехотя приоткрыла глаза, посмотрела на бодрую, как полугодовалый щенок лабрадора, подругу, вздохнула и села на лавке, пряча зевок в кулак.

– Как о чем? О легате же!

– А что с ним? По делам ушел, куда – не сказался.

– Сказался-не сказался… Слушай, а ты неплохо ассимилируешься. Балакаешь по-древнему. – цокнула Саша. – Но я сейчас не про военные дела. Ты лучше скажи – классный же мужик?

Вася закатила глаза. В некоторых вопросах подруга проявляла такую въедливую настойчивость, что отвязаться от ее вопросов было не проще, чем отмыть руки после разделки копчёной скумбрии. Без мыла, стирального порошка и прочих вспомогательных средств.

К тому же, своими намеками Саша, сама того не зная, наступала на больную мозоль Васе, которая всеми силами гнала из мыслей образ статного рыжеволосого мужчины.

Как так вышло, что он за весьма короткий срок незаметно проник и прочно устроился в центре тайных девичьих грез? Скорее всего, виновата в этом назойливая убежденность Шуры, что между Васей и Флавием возможны романтические отношения. Всем известно – если человеку постоянно твердить о чем-то, то, в конце концов, он начнет думать об этом и даже может приписать себе чужие мысли и желания.

Что далеко ходить – взять даже историю Васиной соседки и ее подруги. Соседка, симпатичная черноглазая Аня, из квартиры которой постоянно доносились запахи разнообразных пирогов, без памяти влюбилась в парня. Познакомились они, когда Аня завела собаку. У Антона тоже был пёс, и молодые люди быстро подружились, начали гулять вместе, позже появились и чувства. И Аня, не в силах совладать с романтическими эмоциями, целыми днями рассказывала подруге о том, какой Антон положительный, хороший, красивый. Как заботится о ней, дарит подарки, встречает из института и помогает таскать продукты из супермаркета.

Подруга слушала-слушала, да и решила завести себе собаку и присоединиться к прогулкам парочки. Впервые заметив, что подружка кокетничает с ее парнем, Аня знатно удивилась, но ещё больше поразило ее то, как ситуация, в итоге, разрешилась.

Нет, парниша не ушел от неё к подруге. Он в один прекрасный день оставил Ане своего пса – взрослого кобеля породы кане корсо, и уехал из города, прислав невнятное сообщение с извинениями и просьбой позаботиться о Малыше.

Так и живёт теперь Аня с двумя собаками в однокомнатной квартире, по-прежнему печет пироги и иногда встречается за рюмкой чая с подругой, которая как-то призналась ей, что влюбилась в Антона, наслушавшись бесконечного Аниного "он самый лучший".

– Ау! Вась, ты тут? – Потапова со смешком пощелкала пальцами перед носом задумавшейся Василины. – Прием-прием!

– Да тут я, – отмахнулась Василина. – Вспоминала соседку свою..

– Эх, Васька… Так ты никогда замуж не выйдешь… Даже боюсь предположить, как в твоей голове после конкретного вопроса о легате появилась соседка.

– Как-как. Женская логика. – пояснила Василина.

В дверь термы осторожно постучали. Залаял потревоженный Спартак.

– Уважаемые целительницы… Вы закончили омовение?

– Привет, Дим. – Саша открыла дверь и впустила робкую прислужницу внутрь. – Что-то случилось?

Девушка нервно повела плечами.

– От препретора человека прислали. К ужину у нас гости, нужно многое приготовить… А вы так умелы в кухонном деле. Я подумала – может, захотите, помочь мне с кушаньями? Если нет, то приглашу других женщин.

– Не нужно никого звать, Димитра, – Василина поднялась с лавки. – Мы с удовольствием поможем. Беги пока, разводи огонь в очаге, мы сейчас придем.

Подруги быстро привели в порядок терму, развесили на просушку мокрое белье и отрезы ткани, служившие им полотенцами, после чего отправились на кухню легата, где уже весело играл языками пламени огонь в очаге.

– Ну-с, – потерла ладошки довольная Шура, – что у нас в меню?

– Где? – переспросила Димитра и заглянула в один из кувшинов на столе. – Здесь? Тут масло, а вот тут вино.

– Ладно, Дим, не парься. Разберемся.

– Не парься? – старательно сморщила лоб девчушка, а Саша с досадой посмотрела на смеющуюся Василину.

– Смешно тебе? Помогла бы лучше!

– Я готова! – козырнула ладонью Вася. – Что прикажете, мой капитан?

Потапова крутанулась на пятке, после чего прошлась по кухне, заглядывая во все миски и кувшины, присвистнула при виде туши то ли барана то ли козы, и замерла напротив интересной штуковины, представляющей из себя два больших круглых камня, уложенных друг на друга и снабженных дыркой наверху по центру и ручкой.

– Это то, что я думаю? – поинтересовалась она у заинтригованных ее поведением свидетелей.

– Не знаю, о чём именно ты думаешь, а это жернова, – пояснила Вася.

– Жернова… У них уже есть мука?

– А ты как думаешь? Раз есть жернова, значит что-то в них перетирают.

– Это-то понятно. Меня интересует – достаточно ли у них муки или ее только изобрели и каждая грамулька на вес золота. – Саша поманила прислужницу ближе. – Дим, а для чего вам эта штука?

Димитрия с готовностью бросилась в один из углов кухни, достала большой горшок с широким горлом, сняла защитную тряпицу и показала подругам зерно, похожее на пшеницу.

– Вот. Сюда засыпаем, – она кинула жменю зерна в круглое отверстие наверху, – За ручку крутим, – верхняя часть жернова со скрипом и скрежетом повернулось вокруг своей оси, – и вот, мельченное зерно выходит.

Откуда-то снизу в подставленную плошку посыпалась перетертая пшеница, отдаленно напоминающая грубую муку.

– Круть! – Саша хлопнула в ладоши. – Ну что, девки, поздравляю! У нас на ужин будет бешбармак.

* * *

Димитрия обрадовалась возможности угоститься новым блюдом, и, подбадриваемая командами и похвалами Шуры, заметалась между кухней и кладовой.

– Яйца не забудь! Ага, молодец. Не-не, куда столько? Тащи корзину обратно, я взяла, сколько нужно. Слушай, а другой соли нет? Больно грязная она у вас… Ну нет, так нет. А как ты эту хре… ой! Как ты эту штуку поворачивала? Тяжёлая, зараза!

Вскоре кухня превратилась в филиал сильно загруженного ресторана почти высокой кухни. Командовала процессом, конечно, Потапова.

Первым делом она выловила и заставила идущего по своим делам слугу-мужчину нарубить мясо, сложить его в большой котел и залить водой.

Варить бульон решили во дворе, чтобы не парить сильно в доме. За костром и мясом назначили следить мелкого мальчонку, заманив его на ответственный пост несколькими карамельками. Ребенок пришел в полный восторг от незамысловатого угощения, и Василина, не сомневаясь ни минуты, выгребла из бокового кармана рюкзака все мятные леденцы, припасенные на случай укачивания в транспорте.

Пока Василина разбиралась во дворе с костром, котлом и мальчиком, Саша организовала на кухне активный рабочий процесс.

Приглашенная для помощи молчаливая женщина молола и просеивала муку, Димитрия ловко нарезала тонкой соломкой подкопченное мясо, вареные яйца и свежий зелёный лук, а Саша, сделав из пучка тонких прутьев примитивный венчик, деловито вымешивала в глиняной миске некое подобие майонеза.

– Расчехляй, Васёна, рюкзак, выворачивай карманы. Что там у тебя есть из приправ?

– Твоими стараниями – почти ничего, – вздохнула Василина, но послушно полезла проверять запасы.

– Опачки! А это что? – Саша с восторгом воззрилась на небольшую яркую тубу в руках подруги. – Чипсы? Поройся ещё, может и пиво там есть.

– Нет, пива точно нет. Я его не люблю, ты знаешь. А чипсы я на экскурсию брала, тебя подбодрить, если устанешь.

– И что ж не подбодрила?

– Забыла про них.

– Ладно, чего уж теперь, – отмахнулась Саша. – Но сейчас ты очень кстати их нашла. Давай, выкладывай воооон на то плоское блюдо.

– Саш, может не надо?

– Надо, Вася, надо.

Из чипсов Шура быстро наделала закусок, выложив на обезвоженные пластины картофеля смесь из протертого овечьего сыра, пряных трав и майонеза.

– Пусть только попробуют гости не оценить наши старания! – воодушевленно помахала ножом раскрасневшаяся Саша.

Девушки нарезали, варили, обжаривали, замешивали, раскатывали и раскладывали угощение несколько часов.

К вечеру Василина почти не чувствовала рук и ног от бесконечной толкотни возле очага и стола, но ее поддерживала мысль о том, как удивится и обрадуется Флавий, попробовав то, что они с Сашей для него приготовили.

Бабушка, приучая маленькую Василину к домашнему труду, часто приговаривала, что готовить для своего мужчины – особое удовольствие. Смешливая девчонка тогда заливалась попеременно то хохотом, то слезами, когда овощечистка выскальзывала из неловких пальцев, или терка больно ранила кожу. Ну какое же это удовольствие – несколько часов плясать возле плиты, то и дело обжигаясь и потея от жара сковородок?

Став старше, Вася тоже не горела желанием совершенствовать кулинарные навыки. Так… супчик какой-нибудь по-быстрому сварить или гарнир к сосискам. А то и вовсе ограничиться кефиром или овощным салатом на ужин, так как готовить для себя было откровенно лень.

Но сегодня Вася поймала себя на мысли, что ей действительно нравиться готовить для мужчины, причем не для какого-то абстрактного, а для вполне конкретного Флавия.

– Вась, как мясо доставать будем? – Саша бесцеремонно влезла в мысли подруги. – Димка говорит – у них нет шумовки. И вилки для мяса, похоже, ещё не изобрели. Спрашиваю у неё, как мясо достать из котла, а она твердит, что мужчины мечами выуживают, представляешь? Мы варили-варили, старались, а они туда мечом, которым голову кому-то рубили, залезут. Брр!

Василина осмотрела всю кухню, пытаясь представить, чем можно спасти мясо от превращения в тушёнку, и ее взгляд остановился на далекой прародительнице кочерги.

Увесистый металлический прут с загнутым концом тщательно отмыли от налипшей золы и нагара, протёрли уксусом и приступили к делу.

Большие куски хорошо разваренного мяса Саша ловко выхватывала из кипящего бульона и раскладывала на огромном блюде, а Василина присыпала их смесью соли, приправ и рубленой зелени.

Отваренные кусочки теста уложили вокруг мяса, бульон разлили в небольшие миски, напоминающие традиционные пиалы и расставили всю эту ароматную красоту на столе.

– Уважаемый легат дома, – возвестила Димитрия аккурат в тот момент, когда Василина поставила последнюю глубокую тарелку с салатом на стол.

Флавий вошёл в комнату в сопровождении целой делегации. Трое мужчин и две женщины, одна из которых была не старше Димитрии, с удивлением рассматривали необычный стол, который девушки не поленились украсить букетами цветов и сделанными на скорую руку полотняными салфетками. Каждую салфетку Василина скрутила в рулон и скрепила гибкой веткой красиво цветущей лианы, вроде клематиса. Получилось очень нарядно и, в какой-то мере, изысканно.

– Флавий, друг, почему о твоих приемах ещё не ходят легенды? – один из гостей, солидный, высокий мужчина, показавшийся Василине знакомым, обошел стол по кругу, разглядывая блюда и украшения.

– Уважаемый препретор, я и сам впервые на таком приеме, – довольно хмыкнул легат, взглядом поблагодарил девушек и пригласил гостей к столу.

Из кухни, где Вася, Саша и Димитрия устроились, чтобы тоже немного подкрепиться, были прекрасно слышны голоса, восхваляющие гостеприимство хозяина дома, и девушки, выслушивая комплименты, то и дело обменивались довольными улыбками.

– Флавий, клянусь Зевсом, я перекуплю твою кухарку! Такой доброй еды я не пробовал ни на одном самом богатом приеме!

Василина захихикала и ткнула Сашу локтем в бок.

– Слышь, Саш. Тебя купить хотят. Почем кило Потаповой?

Саша зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос, а Василина и вовсе решила от греха подальше выйти во двор через заднюю дверь кухни. Но прежде она сложила несколько тарелок с заранее отложенной едой в корзину и взяла небольшой кувшин с заваренным травяным чаем, подслащенным медом.

Во дворе она подозвала мужчин-работников и раздала им тарелки, поблагодарив за труд.

Вернувшись на кухню, Василина сразу обратила внимание на изменившуюся атмосферу. И Саша и Димитрия сидели, как на похоронах и старательно прятали глаза.

Что могло случиться за такое короткое время?

– Ладно, Флавий, твоя взяла! Не хочешь отдавать кухарку – и не надо, но так и знай – после того, как моя дочь войдёт хозяйкой под твой кров, я каждый день буду к вам приходить ужинать!

Дружный взрыв смеха после этого заявления и весёлый голос легата, поддерживающий идею главного городского начальника, заставил Сашу шмыгнуть носом и ниже склонить голову. А Вася без сил опустилась на порог, который едва успела переступить и пустым взглядом уставилась перед собой.

Глава 13

– Нет, ну какой мерзавец, а? Скажи, Вась? Не молчи, пожалуйста! Дим, ну хоть ты скажи – козел же ваш уважаемый легат?

Прислужница испуганно шарахнулась в угол спальни и прикрылась руками.

– Нельзя такие слова говорить! Нет-нет! Не животное! Не плохой!

– Вот те раз! Приехали! А кто он, по-твоему? Морочил голову нашей Васе, а сам другую замуж позвал!

– Морочил? – Димитрия выглянула из угла и вопросительно посмотрела на злющую Сашу и отрешенную Василину.

– Да, морочил! Обещал ввести под свой кров хозяйкой, по-вашему. А сам… козел!

– Нет-нет, не мог уважаемый легат звать вас хозяйками под кров, уважаемые целительницы. Не мог! Ещё две весны назад был сговорен брак с дочерью препретора. Ждали брачного возраста невесты. Сейчас она вошла в возраст и, значит, брак можно заключать.

Саша нехорошо прищурилась и сжала кулаки. Казалось, ещё немного, и от ее свекольно-красных щек повалит пар.

– Это что же значит? У него есть невеста, а он вовсю Ваську нашу окучивает? И вот кто он после этого?

– Саш, – подала голос Василина, – а ведь Дима права… Не звал меня Флавий замуж и не обещал ничего, кроме покровительства.

– Покровительство? – выхватила знакомое слово из речи Василины Димитрия. – Это можно, это разрешено.

Высказавшись, прислужница выползла из угла и уселась на своей лежанке. Скрестила ноги по-турецки, устроила узкие ладошки на коленках и доброжелательно улыбнулась.

– Я, если не найду себе доброго мужа, тоже хотела бы такого покровителя, как уважаемый легат. Он сильный и справедливый, не жадный. Хороший покровитель, вам повезло, целительница.

– Димка… ты же ещё ребенок… Как ты можешь мечтать о таком? – Василина сокрушенно покачала головой. – Легат тебе в отцы годится по возрасту.

– Ничего я не ребенок! – обиделась девушка. – Крови третью весну зря роняю… У моих подруг уже по двое детишек, или, хотя бы, по одному. Я тоже мужа хочу! Только доброго!

– Лыко-мочало, начинай сначала, – вздохнула Саша и присела возле Василины. – Ты как, подруга? Может, принести что-нибудь? Чего ты хочешь?

– Я домой хочу, Саш.

Ночью Василина долго лежала без сна и размышляла о странном и непонятном для современного человека устройстве общества. Ей с самого начала показалась нежизнеспособной Сашина идея найти здесь мужчин. В древнем мире место женщины было немногим выше плинтуса, а предназначение полностью соответствовало этому месту. Сиди тихо, не отсвечивай, исправно рожай детей, веди хозяйство и не мешай мужу "покровительствовать". Замечательная жизнь ждала девчушек, едва начавших "ронять крови".

Приплюсуем сюда то, что Василина уяснила после экскурсии – мезальянсных браков в древнем обществе не было в принципе. Не женились богатые и влиятельные мужчины на простушках и бесприданницах. В любовницы – всегда пожалуйста, а замуж – только по договору и только со взаимной выгодой для обеих сторон.

И вроде все умом понимала… что не пара они и никакого будущего у них быть не может… Но на сердце все равно обосновалась тяжесть, а в душе поселилась грусть.

Измучившись до предела, Василина задремала под утро, и почти сразу ее разбудил звонкий голос Димитрии.

– Уважаемые целительницы, пора вставать! День богини Афродиты наступил!

– Димка, тебе никто не говорил, что так орать в пять утра опасно для здоровья? Можно ненароком удариться обо что-то, например, об эту табуретку. – Потапова с трудом подняла голову и потерла глаза, награждая растерянную Димитрию сердитым взглядом.

Девушка переминалась с ноги на ногу и явно не понимала, почему ее ругают. По прикидкам Василины, она и половины слов, сказанных Сашей, не знала.

– Так ведь праздник же… – нерешительно протянула она, наконец. – День Афродиты…

– Ну день и день… Подумаешь! Я у нас и на Новый год в такую рань не поднимаюсь.

– Новый год? – заинтересовалась прислужница. – Это у вас праздник такой в Кафе? Добрый? Расскажете про него?

– Сколько вопросов с утра, – простонала жалобным голосом Потапова и тяжело поднялась с лежанки. – А кофе не дают… Ладно уж, горе мое, рассказывай, зачем подняла нас ни свет ни заря. Вась! Харэ прятаться под одеялом, мы знаем, что ты там! Выползай. Будем весельем лечить тоску после разочарования в мужиках.

Деваться было некуда, пришлось Василине вставать и плестись умываться.

Плохое настроение после неожиданной побудки слегка развеялось на улице, куда их вывела торжественная до невозможности Димитрия.

Солнце ещё не успело подняться высоко, и на лугу за домами лежала прохладная роса.

– Успели, слава Зевсу! – возликовала прислужница и, как была босая, побежала по высокой траве. – Смелее, целительницы!

Василина и Саша переглянулись, скинули неудобные босоножки и побежали следом. Это оказалось очень весело – мчаться ни о чем не думая по мокрой траве, убегая от жарких лучей солнца к крутому обрыву над морем. Возле самой кромки Димитрия остановилась и принялась рвать разноцветные полевые цветы, ещё не спрятавшие нежные лепестки от жары в бутоны.

– Дим, зачем нам цветочки? Венки плести будем? – Саша сразу включилась в дело, а Василина немного прошла вдоль берега, отмечая, что таких любительниц побегать с утра пораньше на лугу собралось не мало.

Девушки ходили, собирали цветы и травы. Некоторые плели венки на ходу, другие усаживались с набранными охапками в кружок и под незатейливые приговоры "пусть всегда будет лето, я и любимый", плели свои украшения.

– Слышь, Вась, я рассказывала, как у бабки на Купалу через костер прыгала? – Саша выплюнула травинку и потуже скрутила непослушный стебель цикория в своем венке.

– Раз двадцать уже и, заметь, во всех подробностях. Даже в тех, которые я совершенно не просила.

– Ты про Петьку? Да… вот это было приключение… – Потапова прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась.

– Сашка!

– Все-все, молчу. Я ж не про то совершенно. Просто хотела сказать, что тоже венки пускали, гадали ещё чОта по ним..

– Димка наша тоже, кажется, гадать собралась, – мотнула головой Василина в сторону довольной девушки с большим красивым венком на голове.

Вася сплела себе небольшой аккуратный венок из двух видов цветов, Саша – большущий, разноцветный и пушистый от обилия диких злаков.

А потом все дружной цепочкой, ойкая и обрушивая вниз тонкие струйки песка и сухой земли, спустились к морю и взобрались на огромный валун, о который каждые несколько секунд бились большие волны неспокойного моря.

Димитрия и другие девушки ещё попели свои простые заговоры на счастливую судьбу, добрых мужей и сытую жизнь, после чего закинули свои венки далеко в море и принялись наблюдать за ними.

Василина и Саша тоже бросили. Все венки смешались в кучу, покружились на месте и начали расплываться в разные стороны, но налетевшая крутая волна накрыла их, вызвав пораженные вскрики присутствующих.

Волна ушла, а на том месте, где секунду назад кружились не меньше двадцати венков, осталось всего два – Сашин и Васин. Позже из глубины всплыла ещё пара, но они были настолько потрепанными, что не представлялось возможным определить, чьи они.

Василина испуганно отшатнулась в сторону – все девушки попадали на колени и воздели руки к небу. Некоторые плакали, и от этого появилось ощущение надвигающейся беды.

* * *

Произошедшее произвело на подруг гнетущее впечатление, и домой они возвращались в полной тишине, стараясь не отставать от всхлипывающей Димитрии.

На вопросы девушка не отвечала и лишь начинала сильнее плакать и прятать лицо.

– Димуль, ну прекрати ты реветь! Иди ко мне, – Саша оббежала рыдающую прислужницу и поймала в объятия на пороге дома легата. – Эх, девчуля… Ничего же страшного не произошло! Знаешь, сколько раз у меня эти венки тонули? Да, считай, постоянно. Я и внимания не обращала на это. Бросила в воду, да и пошла веселиться.

Димитрия убрала руки от заплаканного лица и недоверчиво посмотрела на Сашу.

– Целительница не обманывает?

– Нет конечно! – Василина подхватила девушку под руку с другой стороны и повела на второй этаж, в комнату. – Пойдем-ка собираться на праздник. Кстати, у меня для тебя есть подарок.

– Подарок? Дар? Для меня? – оживилась прислужница.

– Для тебя. – Василина усадила Димитрию на лежанку, взяла свой рюкзак, заметно полегчавший за последнее время, и открыла боковой карман. – Где же вы… Ага, нашла!

Из кармашка появились длинные латунные серьги, которые девушки купили на ярмарке мастеров у входа в Херсонес Таврический.

– Это мне? – поражённая Димитрия, явно не веря происходящему, с благоговением погладила ажурную поверхность украшения.

– Тебе, Дим. Носи с удовольствием. Мне кажется, они тебе больше пойдут, чем мне.

Неожиданный подарок вернул девушке хорошее настроение, и вскоре дом наполнился привычной утренней суетой. Прислужница летала птичкой, успевая и разжечь очаг, и "наколотить" смесь для омлета, и проконтролировать, как во дворе закладывают костер под большим чаном для воды – перед праздником нужно было помыться.

Легата Василина, к счастью, сегодня не повстречала. Димитрия сказала, что его вызвали в казармы ещё до восхода, считай – ночью. Она же передала его приказ не ходить сегодня в лазарет.

Не вернулся Флавий и к обеду, когда девушки переделав все дела и пообедав супом с галушками, отправились в терму. Димитрию, конечно, взяли с собой.

– Щас мы тебя приобщим к спа-процедурам, – многообещающе улыбнулась Потапова, а прислужница с опаской посмотрела на груду тюбиков в небольшой корзинке.

– Не бойся, Дим. – Василина открыла один из флаконов. – Понюхай. Правда, хорошо пахнет? Это пенка для умывания. А это – скраб для тела. Вот маска для лица. И эта тоже, только глиняная.

Чем больше Василина перечисляла названий, тем шире распахивались глаза прислужницы, но стоило налить немного геля на мягкую тряпочку и потереть лоб и щеки девушке, как шок на ее лице сменился искренним удовольствием.

– Оооо… – протянула она, размазывая ароматную пену с лица на шею и плечи, и даже попробовала её на вкус, чем вызвала смех подруг.

– Нет-нет, это не едят. – Вася протянула плюющейся Диме миску с водой. – Прополощи скорее рот.

Дальше – больше. Прислужнице вымыли волосы собачьим шампунем, нанесли на них собачий же бальзам и выдали сахарный скраб для тела с подробной инструкцией, как им пользоваться.

– Смотри, вот так набираешь и потихоньку растираешь, как бы массируешь. Поняла? Молодец. Давай сама, а то я с тобой и не помоюсь, – проворчала Саша, но сделала это скорее для порядка, а не потому, что не хотела помогать девушке.

На самом деле Потапову хлебом не корми, но дай кого-нибудь приукрасить. Профессия обязывает, да и нравилось ей заниматься внешностью, как своей, так и чужой. Василина давно научилась отбивать любые попытки подруги улучшить свой образ, но Димитрия подобным навыком ещё не обладала. Наивная античная девушка, что с неё взять.

Василина подавила улыбку, заметив, как прислужница опять тайком пробует на вкус скраб. Ну он хотя бы сахарный..

– Целительница, – Дима всё-таки заметила Васин взгляд, – можно спросить у вас?

– Спрашивай, конечно, – Василина расслабленно сидела на полке и не спеша втирала бальзам в волосы.

Потапова же зорко следила, чтобы драгоценное средство, выданное по случаю праздника, использовалось экономно.

– Почему у вас нет волос?

Подруги машинально и почти синхронно схватились за головы, испуганно посмотрели друг на друга и облегчённо выдохнули.

– Напугала, – засмеялась Саша. – Фух… думала сердце остановится. Ну и шуточки у тебя.

Димитрия почесала кончик носа, поправила темные пряди, слипшиеся от жирного бальзама, и покосилась на обнаженное тело Василины, точнее, на его нижнюю часть, и подруги моментально поняли, что она имела в виду.

– Аа, ты про эти волосы? – Потапова собралась хлопнуть себя по лбу, но вовремя вспомнила, что у нее на лице толстый слой омолаживающей маски. Хотя, на взгляд Василины, омолаживать там в их "слегка за двадцать" было совершенно нечего.