Текст книги "Хитрая лиса (Чувашские народные сказки)"

Автор книги: Мишши Юхма

Соавторы: Алена Каримова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Хотел им Сьер-батор рассказать все то, что он услышал у дома, что на горе был, но вовремя все вспомнил – говорить об этом нельзя, иначе он сам превратится в пух. Поэтому он не стал с ними спорить. А это совсем разъярило его меньших братцев.

– Мы больше не пойдем с тобой, – говорят они. – Ты погубишь нас своей злобой ко всему. И малину ты погубил, и родник ты погубил, а теперь перину уничтожил.

Тогда не стерпел Сьер-батор, стал вынимать из кармана уши драконов, которые он отрезал перед тем, как схоронить головы и туловища под камнями, и говорит:

– Я ли не старался охранять ваш покой! Когда вы спали, усталые, и у голубой реки, и у белой реки, и у черной реки, мне приходилось охранять не только ваш покой, но и вашу жизнь. Об остальном я не буду говорить…

– Мы не верим тебе! – закричали меньшие братья.

И Сьер-батор начал вытаскивать из своих карманов остальные уши драконов.

– Вот уши трехглавого дракона, напавшего на нас у моста голубой реки, – бросая уши драконов по очереди на землю, говорил Сьер-батор. – А это – уши шестиглавого, который напал на нас у белой реки когда ты, Юман-батор, стоял на карауле и заснул, а мне пришлось биться с врагом… А вот это – уши девятиглавого дракона, который напал на нас у черной реки, когда ты, Ту-батор, заснул на карауле. Тогда тоже мне пришлось вступить с ним в бой.

– А кто забил нам уши и ноздри мхом, когда мы заснули на карауле? – спросили удивленные богатыри Ту-батор и Юман-батор.

– Я это сделал. Не хотелось мне тревожить вас. Я хотел, чтобы вы спали и силы набирались.

– А почему ты уничтожил эту малину, что встретили мы на пути? И зачем ты уничтожил родник, а затем и перину? – спросили меньшие братья у старшего.

Но не успел ничего ответить Сьер-батор. Послышался гул, поднялся вдруг страшный, холодный ветер.

– Прав был девятиголовый дракон! – воскликнул Сьер-батор и приказал своим названым братьям приготовиться к битве с самим великим Асьтахой, проглотившим луну и солнце, а также все народы и племена, жившие на земле…

8

Застигнуты были три богатыря врасплох. Не успел, как прежде, Сьер-батор побегать по степи, покататься по земле, набраться силы. Бурей налетел на них великий Асьтаха. Это был двенадцатиглавый дракон. И каждая голова у него была величиною с дом. А одна, самая страшная, – величиной с огромный дворец. Асьтаха настиг богатырей, свернулся вокруг них кольцом и как оградой окружил всех, пасти разинул, как ворота – широкие и как бездны – глубокие.

Вздрогнул белый конь, заржал. Вытащил Сьер-батор свою тяжелую саблю из ножен и бросился на великого дракона. И Ту-батор с Юман-батором, держа свое оружие, стали биться с Асьтахой.

Юман-батор бьет головы дракона своей огромной дубиной. Ту-батор бьет дракона своей глыбой. Но не могут богатыри одолеть царя драконов. День бились они, два бились, силы у богатырей уже на исходе. И решился тогда Сьер-батор на отчаянное дело. Он решил прыгнуть на хвост дракона и оттуда напасть на него и поотрубатъ все его головы.

Соскочил с коня. Как только коснулись его ноги земли, почувствовал он силу большую. И прыгнул на хвост дракона. Но когда оторвался от земли, те силы, что дала мать-земля, ушли. Еле машет он своим тяжелым алдаспаном. Видя это, дракон повернул ему навстречу свою самую большую голову, чтобы проглотить.

Но пришел на помощь Ту-батор. Видя, какая страшная опасность настигла старшего брата, он кинул огромную глыбу прямо в пасть дракона. Проглотил дракон каменную глыбу. А тем временем подлетел к Сьер-батору его конь, оседлал богатырь скакуна, и миновала опасность. Опять рядом стали биться богатыри против дракона. Взмахнул саблей Сьер-батор, отрезал три головы дракона, что хотели проглотить их вместе с конями.

Еще раз взмахнул саблей своей тяжелой Сьер-батор, отрезал еще три головы, что пытались их проглотить тоже вместе с конями.

И вот месяц целый длится бой трех богатырей со страшным Асьтахой, царем драконов, проглотившим все народы и племена земли и луну с солнцем. Наконец, осталась у Асьтахи только одна голова, самая страшная, которая больше огромного дворца. Огнем-молнией палит он, не дает к себе подступиться.

Целый месяц уже богатыри со своими конями окружены туловищем Асьтахи, словно гигантской стеной. Устали они. Устали и их кони.

Богатыри привыкли к голоду. А кони – нет. Попастись им надо среди травы, сил набраться. А здесь, в плену туловища Асьтахи, вся земля разворочена, нет ни травинки.

– Перепрыгнем через туловище дракона в широкую степь, – говорит Сьер-батор. – Накормим коней наших травой высокой и опять нападем на Асьтаху. Прыгнул первым черный конь Юман-батора и вместе с всадником провалился в драконью пасть. Прыгнул за ним саврасый конь Ту-батора и вместе с всадником провалился туда же. Тогда белый конь промолвил Сьер-батору:

– Не жалей меня, ударь саблей по моему крупу!

Так и сделал Сьер-батор. Брызнула кровь белого коня и попала прямо в глаза оставшейся головы Асьтахи. Тот и ослеп.

Прыгнул белый конь и перескочил туловище дракона. Но и Асьтаха не остался на месте, стал он гнаться за всадником. Полетел Сьер-батор на своем коне, только след кровавый стелется за ним. Устал белый конь, не может быстро скакать. Вот-вот настигнет их дракон. И шум его уже близок.

Скачет белый конь, из сил выбивается, кровью истекает. И вот ударил дракон Сьер-батора своим хвостом. Упал богатырь с коня, покатился. И тут силу большую почувствовал. Встал он с земли навстречу Асьтахе. А тем временем тот уже успел проглотить коня Сьер-батора, на самого богатыря зарится.

Но взмахнул Сьер-батор своей тяжелой саблей. Покатилась последняя огромная голова страшного Асьтахи, рухнуло его туловище на землю. Охнула мать-земля от тяжести упавшего дракона.

Раз! – отрубил одну часть туловища Асьтахи богатырь Покатилось солнце по земле и поднялось на небо. Покатилось оно с востока на запад, излучая яркий свет и тепло.

Раз! – отрубил еще одну часть туловища Асьтахи богатырь Сьер-батор. Целый народ из драконьего туловища на землю высыпал. Что ни отрубит богатырь, выходит наружу целый народ. Наконец вышли из туловища Асьтахи и Юман-батор, и Ту-батор с черным и саврасым конями. Вышли и сказали:

– О, как долго мы спали!

А потом удивились, что светло и тепло на земле. Сьер-батор говорит им:

– Это солнце выкатилось из туловища Асьтахи и поднялось на небо. Оно освещает нас и дает тепло.

А сам все рубит и рубит туловище Асьтахи на куски. Вот наконец выскочил и белый конь Сьер-батора, увидел хозяина и радостно заржал.

Проснулись и ожили все племена и народы, вызволенные из черной утробы. Стали они благодарить Сьер-батора.

А солнце тем временем склонилось к западу. Ударил в последний раз Сьер-батор своей тяжелой саблей по туловищу Асьтахи, и выкатилась из него луна и поднялась вверх. Она поплыла вслед за солнцем, помогая освещать ему небо и землю.

Так Сьер-батор вызволил народы и племена из утробы великого и страшного Асьтахи, освободил солнце и луну и возвратил людям свет.

КАК КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН ЗА СОЛНЦЕ РАБОТАЛ

огда-то давным-давно родители одного парня решили его женить. Были они простые крестьяне, но сын их был таким красивым, умным и статным, что удалось высватать за него дочь богатого человека. Приданое было хорошим – семь лошадей, семь коров и много овец.

Жили молодые весело да ладно, но не про шло и двух лет той жизни, как заболела жена и умерла. Потужил молодец, погоревал, а потом снова женился. И за этой женой в приданое получил он семь коней, семь коров и без счета овец.

Но опять не повезло крестьянскому сыну: и вторая жена умерла. Так он женился семь раз. За каждой новой невестой получал в приданое по семь лошадей, семь коров и много овец. А когда умерла у несчастного мужа и седьмая жена, вслед за ней умерли и его старые родители. Но беды и невзгоды на этом не закончились: нежданно-негаданно напал на коров и лошадей мор, а спустя пару недель всех овец передушили волки. Остался у нашего молодца большой пустой дом с надворными постройками да сад с озером посредине. Так он и жил в своем доме, ухаживая за садом.

Вот заметил хозяин, что в его сад прилетают каждый вечер три сизые голубки. Решил он подкараулить их и поглядеть, что они делают в его саду. Притаился в кустах, дождался прилета птиц, и видит – голубки превратились в прекрасных девушек, сбросили платья и стали купаться в озере. Тихонько подкрался наш молодец, взял платье одной девушки и унес. Искупавшись, вышли из воды три красавицы. Две из них оделись, превратились в голубей и улетели, а третья, стала искать свое платье. Увидала она хозяина сада с ее платьем в руках и стала просить:

– Отдай мне, пожалуйста, добрый молодец, мое платье!

А тот отвечает:

– Воду из этого озера мы и сами пили с моими женами, и скотину ею поили. Может быть, вы заколдовали мое озеро, купаясь здесь, и потому померли все мои жены и напал мор на моих коров и лошадей?

– Нет, мы не колдуньи, – сказала девушка. – Просто очень красивое у тебя озеро, поэтому мы любим купаться здесь.

Поверил молодец и стал расспрашивать ее:

– А не знаешь ли ты, почему не живут со мною жены, почему перестал водиться у меня скот?

– Я не знаю, – ответила девушка, – но, может быть, знает об этом моя мать. Я спрошу у нее.

– Я тебя отпущу, – сказал молодец и отдал красавице платье. – Но как же потом я узнаю ответ на мой вопрос?

– А ты сними лубок с молоденькой липки и дай мне нож, – научила его девушка. – По пути домой я буду отрезать лубок по маленькому кусочку и бросать на дорогу. По этим кусочкам ты и сможешь найти то место, где мы живем.

Так и поступили. Отправился крестьянский сын по условленному следу, да только дальней оказалось дорога – прошло семь лет, прежде чем пришел он к нужному месту. Оказалось, что те голубки, что прилетали к нему на озеро, были сестрами самого Солнца. Вышла встречать гостя их старая мать. Рассказал молодец старухе, зачем сюда пришел, задал свой вопрос.

Выслушала его мать Солнца и отвечает:

– Не знаю я, не ведаю, почему нет у тебя счастья. Сынок мой, Солнце, наверное, знает, но не сможешь ты с ним говорить: если он явится, то погубит тебя.

Говорят тогда ее дочери:

– А давай, мама, спрячем этого человека. Брату мы сначала расскажем обо всем, и если он не рассердится, покажем гостя. Если же братец будет не в духе, мы сами спросим его обо всем, а утром, когда он снова уйдет, перескажем молодцу ответ.

Так и сделали. Поздно вечером уставшее Солнце вернулось домой с тяжелой дневной работы и сразу почуяло человека.

– Похоже, у нас незваный гость, – сказало оно. – Как же он осмелился, ведь я могу сжечь его, как простую соломинку!

Мать и сестры начали уговаривать грозное светило:

– Ну зачем тебе жечь гостя, он и так несчастен – пришел к тебе за ответом, за советом…

– За советом? – удивилось Солнце. Стало ему интересно. – Тогда накрывайте скорее ужин и человека за стол пригласите.

Солнце посадило рядом с собой крестьянского сына, стали они ужинать и чинно беседовали весь вечер. Видно, чем-то понравился Солнцу крестьянский сын, потому что наутро оно сказало ему:

– День вчера выдался очень тяжелым, я сильно устало. Может, сегодня походишь по небу вместо меня, поможешь мне?

Согласился наш молодец:

– Отчего же не помочь? Давай, похожу.

Солнце одело его в свою ослепительную одежду, посадило на своего коня и сказало:

– Не торопи коня, он сам знает, каким шагом идти. В час раннего завтрака встретится тебе Пихамбар с зеленой чашей в руке. Предложит тебе сыты. Но ты не останавливайся около него, сыту не пей, только поклонись и продолжай путь. К позднему завтраку встретится тебе Пюлехсе с такой же чашей в руке. И тут не останавливайся, сыту не пей, а поклонись и дальше следуй. В полдень встретится тебе сам Тора. И у него будет зеленая чаша. И здесь ты должен поступить так же. Наконец, увидишь корм для коня. Вот коня хоть немного, но покормить надо. А уж потом и спускаться можно – к дому.

Выслушал крестьянский сын все, что сказало ему Солнце, принял его облик и выехал в путь по небу в золотых ослепительных одеждах.

Первым, как и положено, встретился ему Пихамбар с зеленой чашей в руке. Пихамбар стоял у дороги и терпеливо ждал, когда к нему Солнце подъедет. Поравнялся с ним молодец, взял в свои руки протянутую чашу, выпил всю сыту, а пустую чашу на голову бога нахлобучили поехал себе своей дорогой.

И при встрече с Пюлехсе и с самим великим Торой крестьянский сын поступил так же странно. А когда доехал до места, где был лошадиный корм, покормил он своего коня и стал спускаться к дому.

«Что это случилось с Солнцем? Как оно позволило себе такую неслыханную дерзость! Тут что-то не так… Пойду-ка, расспрошу Пюлехсе», – подумал великий Тора после встречи с крестьянским сыном. А когда пришел к Пюлехсе, оказалось, что и с ним Солнце было также непочтительно. Тогда они вместе пошли к Пихамбару. Но и Пихамбар толком ничего не смог сказать. После этого решили они пойти все втроем к Солнцу – пусть объяснится!

Не успел еще крестьянский сын окончить свой рабочий день, и Солнце, ничего не подозревая, отсыпалось дома, разбудил его сердитый Тора и стал спрашивать:

– Чем же это мы прогневали тебя, что каждого из нас ты стукнуло чашей по голове?

Солнце-то со сна не сразу и сообразило, о чем идет речь, а потом ответило:

– Вчера у меня был очень трудный день, я устало и попросило своего гостя походить сегодня по небу за меня. Но я не велело ему делать что-нибудь плохое!

Пока они вели такую беседу, вернулся верхом на солнечном коне крестьянский сын. Только он вошел в двери, боги начали выговаривать ему за его неслыханную дерзость. Но не смутился молодец и так отвечал на их обиды:

– Пихамбара следовало бы стукнуть еще и посильнее: его волки передушили всех моих овец!

– Хорошо, – сказал Пюлехсе, – а со мною почему был ты столь дерзок?

– Разве ты не понял? За то, что не написал мне на роду прожить век с одной любимой женой. Семь раз я женился, и все мои жены умерли. Разве не жестоко ты поступил со мной?

– Понятно, – нахмурил брови Тора. – А чем же я провинился перед тобой?

– А тем, что не предназначил мне счастливую жизнь! Люди вокруг в радости живут, а я только горе мыкаю!

Слушают боги эти горькие слова, а что возразить – не знают: ведь все это правда. Стали они тогда между собой советоваться, стали думать, чем же заняться крестьянскому сыну, чтобы он поскорее разбогатели зажил счастливо.

Тора повелел:

– Пусть он займется воровством, ведь это самый верный и самый короткий путь к богатству!

Пихамбар и Пюлехсе согласились.

Выслушал молодец решение богов и пошел восвояси. У крыльца увидел он коня Торы, мигом снял с него серебряное седло и прихватил с собой. Стали боги тоже по домам разъезжаться. Подошел Тора к своему коню, обнаружил пропажу и возмутился:

– Ну и ну! Кто же мог украсть у главного бога седло?! По всему видно – это дело рук того мошенника, который за Солнце работал. Давайте нагоним его и отнимем мое седло. Нагнали боги вора, спросили:

– О, дерзкий человек! Как ты посмел украсть седло у самого Торы?

– Так ведь Тора сам велел мне жить воровством, – удивился крестьянский сын. – Вот я и подумал: если Тора не рассердится за мою кражу и не накажет меня, то не будут на меня сердиться и люди. Потому я решил украсть сперва у Торы.

– Как же люди могут не сердиться на вора?! – воскликнул Тора. – Каждому жаль своего добра!

– Если так, зачем же вы велели мне заниматься таким ремеслом? – возмутился крестьянский сын.

И снова задумались боги, как им решить его судьбу. Наконец Пюлехсе предложил:

– Знаю я одного царя. Есть у него дочь – умница и красавица. Одна беда – она слепа от рождения. И в том же царстве-государстве есть такая скудная местность, где даже по берегам реки трава расти не может. Что нам стоит – давайте сделаем так, чтобы выросла там трава, а на эту траву три утра подряд выпадала роса. Пусть слепую царевну эти три утра водят к реке, собирают в чашу росу и той росой обмывают царевне глаза. Тогда она прозреет, и царь выдаст ее за нашего молодца. Тот сразу станет и богатым, и счастливым!

– Давно бы сказал! – проворчал Тора. – Мы тут головы ломаем, а все так просто можно устроить!

Вот отправился крестьянский сын в то царство, где жила слепая царевна. Там стал он шляться по трактирам да кабакам и громко хвалиться:

– Если бы царь пообещал отдать за меня замуж свою дочь, я быстро мог бы вылечить ее от слепоты!

Речи такие лишний раз напоминали о горе царской семьи, поэтому стражники схватили молодца и на всякий случай посадили в кутузку. Но слухи о нем дошли до дворца.

Царь вызвал к себе наглого хвастуна и спросил:

– Правду ли говорят, что ты можешь вернуть зрение моей дочери?

– Если пообещаешь выдать ее за меня замуж, то вылечу ей глаза, – отвечает наш молодец.

– Выдам, только вылечи! – пообещал несчастный отец.

Сделал тоща крестьянский сын все, как велел Пюлехсе. Отправился с царевной на берег той реки, где не росла трава. Много народу собралось там, чтобы увидеть своими глазами чудесное исцеление царевны.

Вот стали берега прорастать густой травой и к вечеру сплошь зазеленели.

А к утру на траву пала сильная роса. Собрали ее в чашу и омыли глаза царской дочери. Царевна сказала, что начинает что-то видеть. А трава поднималась все выше, становилась все гуще и зеленее. На другое утро и роса выпала еще обильней. Снова собрали ее в чашу и омыли глаза царевне. Она почти совсем прозрела. А трава все растет и растет. Вот на третье утро роса пала совсем небывалая. В третий раз ее собрали и умыли царевну. Совсем выздоровела девушка и стала еще краше, чем была.

Когда вернулись они во дворец, царь спрашивает:

– Видят ли твои глаза, доченька?

– Когда мы шли к нашей столице, за семнадцать верст увидела я тебя на балконе дворца, – улыбнулась дочь.

Не сразу поверил ей отец. На подворье, уронил он нарочно иголку в сор, где щепки валялись да была рассыпана сенная труха:

– Что ты ищешь? – удивилась царевна.

– Обронил иголку, найти не могу, – говорит ей царь.

– Да вот же она лежит! – дочь подняла иголку и протянула отцу.

Тут уж поверил царь, перестал сомневаться. Сдержал он свое слово, выдал прозревшую дочь за нашего молодца и закатил пир на весь мир. А после его смерти стал царем крестьянский сын. Говорят, хорошо управлял он своим государством. Оно и понятно: уж если за Солнце работать смог, то за царя-то и подавно.

ХИТРАЯ ЛИСА

днажды пришел старик из лесу домой веселый и довольный. Кричит с порога:

– Брось-ка, старуха, в печь мою старую шапку, я себе новую принес! Вот, посмотри! – и вытащил из мешка живую лисицу.

А старуха как раз печку топила. Обрадовалась она, увидев прекрасный лисий мех, взяла старую мужнину шапку и бросила в огонь.

Сел старик точить нож, а сам говорит лисе:

– Спляши нам, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой.

Бедная лисичка глядит на нож, на старика, на старуху… Сидит ни жива, ни мертва, что делать не знает. Вдруг увидела она в окне дорогу в поле, а за полем увидела зеленую полоску леса… Да только как убежишь в тот лес?

Старик уже и нож наточил, пока она думала.

– Пляши, лисичка, – говорит, – не то прямо сейчас на шапку пущу.

– Я бы и сплясала, – отвечает хитрая лиса, – но нет у меня хорошего платья. Без платья – что за танец?

Достала тогда старуха из сундука свое нарядное платье, в котором еще девицей ходила на праздники, нарядила в него лисичку. Та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

– Что же не пляшешь, сестрица? – сердится старик.

– Я бы сплясала, – отвечает плутовка, – да нет у меня хушпу на голове. Надели тогда старик со старухой на голову лисы хушпу. Да только она и теперь на украшения смотрит, а плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос уже закричали:

– Хватит любоваться, лиса, пляши, почему не пляшешь?!

– Разве не видите? – снова капризничает лесная кокетка. – У меня на шее мониста нет!

Повесила тогда ей на шею старуха и свое монисто.

Не пляшет лиса:

– Надо бы еще браслеты!

Только когда и браслеты на нее надели, вышла лисица на середину избы, встала на задние лапы, красивая да веселая. Достал старик гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Тут старуха и про печку свою забыла, и про мужнину шапку! Глядит на лисий танец, в ладоши хлопает.

– Ходи, ходи веселей, лисичка-сестричка! – радуется старик, подбадривает плясунью, да и сам уже готов вместе с нею в пляс пуститься.

Каких только танцев не плясала лиса, чего только не выделывала, какие веселые колена не выкидывала. Глядят на нее старик со старухой, не наглядятся.

Вот жарко стало плясунье, она и говорит:

– Хочу, чтобы дверь открыта была и окно чтобы не закрыто было!

Старуха скорее кинулась дверь открывать, а старик окно распахнул – жалко что ли! Лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А та еще немного попрыгала, поплясала, да и юрк в открытую дверь, только хвост рыжий мелькнул, да монисто звякнуло тоненько.

Остался старик без шапки: и старая уже в печке сгорела, и новая в лес убежала.