Текст книги "Забвение Миров (СИ)"

Автор книги: Мирослава (Мира) Кулеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Идём, – сказал он, привлекая её к себе. – Пора на встречу.

Встреча была назначена в кафе в другой части города. Безопасность прежде всего. Их ожидала блёклая блондинка, такая, какими бывают люди, которые легко смешиваются с толпой. Она была настолько обычной, что Кира пребывала в замешательстве: обычно женщины украшают себя, используют косметику, чтобы выделяться, казаться привлекательными. Она же была этакой невидимкой. На таких не смотрят, не обращают внимания, а значит, не запоминают. Кира знала, она ведь когда-то сама была такой, очень-очень давно, теперь казалось, что в другой жизни. Она потянулась к девушке мысленным взором и… Её отбросило назад, словно невидимая стена, на которую натыкаешься, не видя, куда идёшь. Кира вздрогнула, как от удара. Она и забыла это липкое ощущение, которое она испытала, когда её отбросила защита Павла. Что это за защита? Может, в Ордене все так защищаются от Видящих? Она так и не спросила. А надо бы.

– Ну и вид у тебя, – фыркнул Павел вместо приветствия.

Значит, девушка выглядела так не всегда, и Кира правильно оценила её вид как конспирацию и способ смешаться с толпой. Хотя бледнокожая девушка среди загорелых мулаток определённо выделялась, поэтому это было самонадеянно.

– И тебе привет, – ядовито отозвалась девушка и смерила жену Павла оценивающим взглядом. Кира поняла, что она почувствовала, как её попытались просканировать.

– Кира, познакомься это Маша, Маша, это моя жена Кира, – представил Павел.

– Угу, – буркнула Маша. – Сядете вы уже или нет?

Павел и Кира сели. Маша вытащила из рюкзака толстую папку и протянула Павлу.

– В двух словах, что можешь сказать? – спросил Павел.

– Да хреново всё, – ответила Маша. – Во всех бандитских группировках, да и мафиях объявлена награда за её голову, – она кивнула на Киру. – Деньги немалые, до конца жизни хватит. Так что ты б подумал.

– Очень смешно, – сердито процедил Павел.

– Кто заказчик, неизвестно, – продолжила Маша. – Но мы с вами знаем, кто на этой планете в край обнаглел. Орден уже вступился, но это не спасёт. Вы можете поехать в один из бункеров, но по глазам вижу, что не поедете. Да и не жизнь это, скрываться всё время. Из многолетней слежки за Старейшинами удалось выяснить, что основной мотив, которым они прикрываются, – это конфиденциальность. Есть тщательно охраняемый объект, но из тех, кто видел, что там происходит, никто не выжил, а если и выжил, то играет за другую «команду». Всё, что мы «нарыли», находится в папке, плюс самое интересное и пикантное из жизни Старейшин. И из жизни Киры, – Маша внимательно посмотрела на неё и поджала губы. – Конечно, не я тот человек, который должен был тебе сказать, что ты приёмная.

Кира шумно вдохнула.

– Я догадывалась, но доказать не успела, мать слишком явно намекала, – ответила она. – Я даже как-то успела смириться.

– Ну тогда не будем излишне сентиментальными и вернёмся к сухим фактам, – продолжила Маша, бросив быстрый взгляд на то, как Павел сжал руку Киры. – Нам удалось узнать, что нашли тебя рядом с контейнером с мусором. А ещё есть толстое досье с подробным описанием магических ритуалов, проводимых над тобой, все они были сделаны только с одной целью – изъять твои силы, воспоминания и видения. Интересное «чтиво», надо признать. Это делали с тобой до пяти лет. Потом прекратили, хоть особо и не преуспели, а только смогли отсеять видения прошлого и отправить их просто во сны, обычные сны. Ты думаешь, что видишь сон, а на самом деле – это видение.

– Но Видящие не помнят снов, а то, чего они не помнят, на нить не попадает, – удивилась Кира.

– Видимо, ты начала помнить, – пояснила Маша. – Всё, что они с тобой сделали, обратимо. Это был лишь вопрос времени, и, наверное, оно пришло, раз они так переполошились, а им есть чего бояться. Судя по записям, ты во много крат превосходишь по силе всех Видящих вместе взятых. Но, к сожалению, описания твоих сил не прилагаются, хоть и очень хотелось, чтобы они там были. Наверное, есть и другая папка с записями.

– Не папка, – догадалась Кира. – Клубок алой пряжи.

– О как мило, – Маша опустила ложку в стаканчик с мороженым, которое активно таяло на жаре. – И ведь кроме Видящих просмотреть никто не сможет. Мило, очень мило. И как находчиво.

– Интересно, а живые мертвецы могут видеть то, что вплетено в нить?

Маша подняла бровь.

– Вполне возможно, – ответила она.

Кира обратила внимание, что она задумалась, но не удивилась.

– То есть это правда, что на наш родной мир напали живые мертвецы?

– Правда, – ответила Маша. – Только Старейшины её не придерживаются. Что по меньшей мере странно. Да и прошло слишком много времени и нет доказательств. Хотя явлению сына Господа тоже нет доказательств, как и непорочному зачатию. Это тот момент, когда нужна вера, а не знание.

– Партеногенез*, – уточнила Кира. – У человека не доказан.

– ПОКА не доказан, – хитро улыбнулась Маша. – Но мы тут не для того, чтобы вести около религиозные беседы. Наш Бог и защитник тот, кто даровал нам первого Дракона для защиты мира.

– Ага, а Драконы сыны его, – в тон Маше ответила Кира.

– Ууу какая дерзкая, но это хорошо, – Маша всё же решила удостоить вниманием мороженое, даже облизала ложку. – Но вернёмся к нашим баранам. Приказ убить тебя отдали сверху, при этом непонятно, кто именно. Неизвестно, было ли это решение общего совета или чьё-то отдельное, но приняли его практически сразу после твоего удочерения, но с отсроченным исполнением, как видишь, они отложили приговор на двадцать восемь лет. Видимо, тебя хотели использовать, но, судя по твоему характеру, у них это не получилось… или получилось. К сожалению, цели, которые они преследовали, нам неизвестны. Кто твои настоящие родители, выяснить не удалось, сказано только, что они из Верхнего Мира. Прикинь, какая оказия, Верхний Мир. Инопланетяне тебя породили что ли? Или Боги? – она захихикала в кулак, как девчонка. – Шучу, конечно, интернет-поиск выдаёт плато Путорана на северо-западе Сибири. Милое такое плато, туристы там толпами ходят, что даже немного забавно, учитывая его историю. Но я не вижу, чтобы ты была похожа на уроженку Таймырско-Ненецких округов Сибири. Если только в душе, – она досадливо вытянула губы. – Так вот, была я на этом плато. Пустышка, как все прочие предполагаемые места спячки и кладки Драконов.

– Как пустышка? – удивилась Кира.

– О, ты ей не сказал! – Маша возмущённо посмотрела на Павла.

Павел отрицательно покачал головой.

– То есть я должна быть гонцом, что принесёт дурную весть? Ну спасибо! Их казнят, между прочим. Как ты знаешь, после разделения наших предков на Старейшин и Орден Дракона места, где спали Драконы и хранилась их кладка, остались в ведомстве Старейшин. Где-то с век назад наши начали копать. Кроме месторождений драгоценных металлов там нет ничего. Ты ведь знаешь, во что превращаются кости и плоть Драконов?

Кира коротко кивнула.

– Так вот, проверив все обозначенные и необозначенные места на этой планете, мы не нашли ничего.

– А моря, океаны? – спросила Кира.

– Тоже пусто, – ответила Маша. – В этом мире, на этой планете не осталось Драконов. Ни одного.

– А бункеры? Паша говорил, что у Старейшин есть бункеры.

– Тоже самое, – ответила Маша. – Ничего. Никаких Драконов, никакой кладки. Одна большая дырка от бублика. Даже магического следа их силы нет. Есть предположения, что они не уснули, а просто покинули планету, этот мир, называй, как хочешь.

– У вас нет Видящих, как вы можете отследить магический след? Насколько я знаю, только Видящие способны держать связь с Драконами.

Маша засмеялась так громко, что люди вокруг стали на неё оборачиваться. Она смеялась так сильно, что из глаз выступили слёзы.

– Ой, насмешила, – утирая выступившие слёзы, осипшим голосом говорила Маша.

Кира посмотрела на Павла, его лицо было непроницаемым. Да, договор больше не действителен, они обещали друг другу не говорить про общества и жили так, как будто ничего не случилось. А может, он просто не доверяет ей?

– Всё? Закончила? – спросил он у Маши.

– Да, – ответила она, успокаиваясь. – Связь с Драконами. Сама-то ты до фига с ними связывалась?

– Нет, этому надо учиться очень долго, и это может только Старшая, – пояснила Кира.

– Ммм, – протянула Маша. – Ерунда всё это. Связь? Входить к ним во сны? А связываться не с кем. Мы призвали совет Старейшин к ответу. Да, цели у нас разные, они считают, что надо вернуться домой, мы считаем, что и тут неплохо. Они хотят отвоевать старый мир, а мы – защитить этот. Но не в этом дело. Суть в том, что нам предоставили документы, но пояснили, что по факту никто не знает, какие из указанных мест являются настоящим местонахождением Драконов, а также заявили, что Драконы таким образом подстраховались от обнаружения противником и при нападении Видящие смогут войти во сны Драконов, разбудить их и узнать их местоположение.

– Даже я понимаю, что это бред, – прошептала Кира.

– Нет, не бред, большинство в это верит, – возразила Маша. – К сожалению, это наши реалии, информации настолько мало, что приходится верить. На наши данные о том, что на указанных в документах местах обнаружены только месторождения драгоценных металлов, Старейшины создали вид бурной активности, даже послали экспедицию на проверку мест, но они тоже ничего не нашли. Это стало проблемой. Но Видящие всё ещё утверждают, что могут входить во сны Драконов и, соответственно, держать с ними связь. Но это всего лишь одна женщина. Она предоставила нить…

– Какого цвета? – перебила Кира.

– Что?

– Какого цвета была нить? – переспросила Кира.

– А это важно?

– Да, – ответила Кира.

– Не спеши, ты всё поймёшь, – заверила Маша. – Так вот, она предоставила нить, на которой были нанизаны воспоминания о снах и общениях с Драконами. Но так как у нас нет Видящих, Старейшины думали, что мы не сможем просмотреть эти воспоминания, – на губах заиграла зловещая улыбка. – Но теперь у нас есть Видящая.

– И ты хочешь, чтобы она просмотрела эти воспоминания? – спросил Павел.

– Ещё бы, – ответила Маша.

– И, конечно, у тебя он с собой, – выдохнул Павел.

– Обижаешь! – улыбнулась Маша. Она полезла в сумку и достала алый клубок пряжи.

Кира прижала ладони ко лбу, шумно вздохнула. Это её цвет, её клубок.

– Когда это было? В каком году? – спросила Кира.

– Восемьдесят второй, – ответила Маша.

– Значит, это мой клубок, – ответила Кира. – И не факт, что тут есть информация. Мне три года было только. Это детские видения, половина из них просто не читаемы. И это очень странно. Никто не собирает видения таких юных Видящих. В Круг принимают только с восемнадцати лет. Это просто невозможно.

– Наверное, с этим расчётом нам его и отдали, – ответила Маша. – Что даже в случае, если мы найдём способ считать видения с клубка, то ничего не поймём. Но, видимо, Видящие видят не всё, они не знали, что видения увидит их хозяйка. Ты, когда просмотришь их, сообщи, что увидела.

Кира осторожно дотронулась до клубка, но ничего не произошло, хотя чего она ждала, его нужно размотать. Она убрала клубок в сумку.

– Мне пора честь знать, – заявила Маша. – У меня дел полно.

Она подняла руку и жестом показала официантке, чтобы та принесла счёт. Потом она посмотрела на Павла, указала на него пальцем и сказала:

– Веди себя хорошо. Лады?

– Я хоть раз тебя подводил? – возмутился он.

– Тебе напомнить каждый случай? – спросила Маша. – Веди себя хорошо, не лезь на рожон. Последнее китайское предупреждение. Я больше не буду вытаскивать твою задницу из неприятностей. Мы все страшно встряли, но это не только твоя проблема. Ты теперь женатый человек и отвечаешь не только за себя. Ты меня услышал?

Павел неохотно кивнул. О чём она вообще? Неужели Павел любитель искать неприятности на свою голову. Хотя она сама сказала, что, чтобы жениться на единственной опальной Видящей, нужен талант.

Официантка пришла с терминалом для оплаты и счётом. Маша посмотрела на цифры, достала из кошелька пластиковую карту и провела по терминалу оплаты.

– А ты, – она перевела взгляд на Киру, – позвони мне, когда разберёшь видения.

Кира послушно кивнула.

Когда Маша уходила, Павел процедил сквозь зубы ей вслед: «Тиранша».

– Она вообще кто? – спросила Кира.

– Она наша глава. Мария Александровна Фрейндлих, глава Ордена Дракона, магистр первой степени, если быть точным, – ответил Павел.

Кира ошарашенно уставилась вслед Маше. Та оглянулась перед выходом на прощание, и Кира увидела, как вокруг радужек её глаз засияли белые кольца. Белые? Она правда это видит? Наяву?

Комментарий к Глава 12. Воспоминания.

*Партеногене́з (от др.-греч. παρθένος γένεσις – девственное зарождение, у растений – апоми́ксис, ἀπο– +μῖξις, несмешение) – так называемое «однополое размножение» или «девственное размножение» – одна из форм полового размножения организмов, при которой женские половые клетки (яйцеклетки) развиваются во взрослом организме без оплодотворения. Хотя партеногенетическое размножение не сопровождается слиянием мужских и женских гамет, партеногенез всё же считается половым размножением, так как организм развивается из половой клетки. Считается, что партеногенез возник в процессе эволюции раздельнополых форм.

========== Глава 13. Зеркало. ==========

Всё можно пережить, даже когда рушится твой собственный, уютный, тщательно отстроенный личный мир. Когда от тебя отворачиваются те, кого ты считал самыми близкими и родными. Те, кто тебя оберегал, помогал, кому и ты была опорой. У Киры была община, большая и дружная, а теперь все отвернулись от неё. У Киры были родители, замечательные и любящие, но и они отвернулись от неё. У неё был Павел, но и он не всё говорил. А может, и ему не стоило доверять? Почему он так много ей не рассказал? У них было так много времени, чтобы поговорить, но они этого не сделали. И теперь Кира терзалась сомнениями. За что? Почему она? Гораздо проще сочувствовать, наблюдать, поддерживать. Но когда это происходит с тобой, когда твоя привычная жизнь превращается в руины, ты рискуешь остаться погребённым под ними. Осколки былой жизни сминают тебя, твою душу, а когда боль проходит или делает вид, что проходит, внутри остаётся зияющая пустота. Первой реакцией Киры на происходящее было чтение, так было ещё в Москве. Теперь всё было совсем по-другому. Она не могла отгородиться тысячей историй, её собственная вот-вот собиралась закончиться. А ведь счастье было так близко, она ведь даже была счастлива, если подумать, она была счастлива всё время. И вот теперь всё рухнуло в один момент и раздавило её обломками. Но она должна сражаться с внешним миром, убийцами, общиной, собой. Бог не хочет, чтобы мы были счастливыми, он хочет, чтобы мы были сильными.

– Почему ты мне не сказал?

Кира сидела на полу в отеле и смотрела в стену. Конечно, она должна была взять себя в руки, не закатывать истерики, но она хотела знать.

– Я бы мог соврать тебе, – ответил Павел. – Но я не хочу. Во-первых, всё не так просто, многое мне говорить нельзя. Сама понимаешь, секретность. Теперь, когда ты стала членом Ордена, я могу тебе многое сказать. Но мне не так много известно. Во-вторых, ты моя жена, и я банально хочу тебя защитить.

– Вы все можете защищаться от взора Видящих? – снова спросила Кира.

– Да, все, кто в Ордене.

– Как вы это делаете?

– Не знаю, это врождённое. Видимо, Видящие так часто вторгались в сознание предков, что они научились защищаться и передавать это на уровне генов. Малыш, – он сел рядом с ней, обнял, – прекрати себя изводить. Не ищи подвох там, где его нет. Я никогда тебя не брошу и не предам. Я не поступлю так, как поступили они. Я всегда буду за тебя и с тобой. Я буду тебя защищать даже от самой себя, от всего, что тебе угрожает, в том числе ценой своей жизни. Я тебя и смерти не уступлю. Перестань себя накручивать и видеть во всём предательство. Да, с тобой очень плохо поступили, но это не значит, что я сделаю так же. Мне казалось, что я заслужил твоё доверие.

– Я верю тебе. Но мне сейчас безумно страшно. Вся моя жизнь, её больше нет, и, возможно, я никогда не смогу вернуться к ней. А родители? Кто я? Кто я на самом деле? Что с моими настоящими родителями? Как так вышло, что меня выбросили? Как так можно поступить с собственным ребёнком? А если не выбросили, то как я оказалась на помойке? Рано или поздно мне придётся с этим разобраться. Смогу ли я жить дальше, не зная ответов на эти вопросы? Или мне надо просто забыть обо всём, отпустить и жить дальше?

Павел прижал Киру к себе ещё сильнее. Она не плакала, слёз не осталось, была только огромная дыра в груди. Она держалась за Павла, как за спасательный круг. Она приняла решение доверять ему, быть с ним, поддерживать его, помогать, опираться на него. И это решение она приняла не сегодня, а намного раньше, в тот день, когда впервые увидела его. Отступать поздно. У неё есть только он, он один во всём мире, теперь он её семья. Он тоже отказался от своей привычной жизни ради неё, ради её безопасности. Обычно мужчины так не поступают. Им тяжело менять свою устроенную и комфортную жизнь. Они ведь могли остаться дома? Могли ведь? Или он мог спрятать её, а сам искать ответы на вопросы? Мог ведь?

– Возможно, мы никогда не сможем вернуться домой, – сообщил Павел. – Я присмотрел нам домик на берегу залива Нортона.

– Аляска? – переспросила Кира.

– Слишком холодно?

– Нет, просто странно.

– Нисколько, просто маловероятно, что там будут искать. Все типичные беглецы пытаются прятаться в более тёплых странах, чтобы быть в бегах с комфортом. Но нас с тобой интересует не комфорт, а выживание.

Кира покрутила кольцо на левой руке, провела пальцем по камню.

– Я не хочу, как они, – вздохнула она

– О чём ты?

– Я не хочу, чтобы о нас не помнили, чтобы никого после нас не осталось. Я хочу оставить след.

– У истории любви со счастливым концом нет шансов попасть в историю, – пробормотал Павел.

– Нет, я не об этом, – ответила Кира. – Вот они жили, любили друг друга, были счастливы или не очень, у них была своя история, но её некому было рассказать, некому было их помнить, и они так и умерли. Что с ними случилось? Почему кольца так далеко друг от друга оказались? Как они умерли? Почему от них не осталось ничего, кроме колец? Почему их души до сих пор в этих кольцах? Их историю рассказать некому. Никто не говорит: «Эти кольца носили наши предки, они пришли из другого мира, и мы их праправнуки».

– Ты хочешь ребёнка? – Павел поднял бровь.

– Ты мне, помнится, заявил, что когда-нибудь у нас обязательно будут дети, – Кира сильнее прижалась к нему.

– Подходящего времени не будет никогда, – сказал Павел. – Нам остаётся только принимать всё как есть и быть счастливыми даже в текущих условиях. Если это сделает тебя счастливой, то да. Но подумай над тем, что будет, если нас найдут, тебя поставят к стенке и пустят пулю в лоб. Думаю, что это крайне безответственно оставлять ребёнка одного в этом мире. Но я буду давать ребёнку любовь и заботу столько времени, сколько буду жив. Я понимаю, родная, тебе сейчас нужно за что-то держаться, во что-то верить. Так держись за меня, обещаю не подвести.

– О, Боже! – у Киры по спине побежали мурашки. – Это о тебе говорила мама, а не о Драконе. О тебе! Неужели она знала, что всё так случится?

– Думаю, да. И, скорее всего, знала обо всём ещё задолго до того, как всё началось. У меня есть подозрения, раз она Видящая, что она знала всё едва ли не с твоих самых первых дней жизни.

– Ты думаешь, она все эти гадости специально говорила? – спросила Кира. – Она ведь так на самом деле не думает?

– Думаю, да, – ответил Павел. – Невозможно притворяться, что любишь кого-то столько лет. Я думаю, что она тебя действительно любит, как и отец. Он ведь нас предупредил. Он жутко рисковал, когда звонил тебе. Надеюсь, его не поймали. Ты не смотрела нить?

– Нет. Хотя надо, нечего тянуть. Давай сейчас посмотрим.

– Посмотрим?

– Если будешь держать меня за плечи, то сможешь увидеть, – пояснила Кира.

– Я принесу, – Павел поднялся и прошёл через комнату к сумке Киры. Достал из неё клубок.

Он снова вернулся к Кире, сел за её спиной, вытянув ноги. Вручил ей клубок и взял за плечи.

– Если почувствуешь дискомфорт или боль, постарайся не сжимать сильно, лучше просто отпусти, а потом снова возьмись, – Кира села по-турецки и стала наматывать конец нити на палец. – Готов?

– Да.

Кира закрыла глаза и стала разматывать клубок, пропуская нить между большим и указательным пальцами. Сначала ничего не было. И это неудивительно, поскольку видения ребёнка слишком сумбурны, обрывисты и неумело нанизаны на нить. Старейшины знали, что даже если оппозиция этот клубок посмотрит, то вряд ли сможет в нём разобраться, к тому же не было гарантии, что там есть нужная информация. Первое, что было на нити, было не изображением, а скорее мыслью: «Когда я вырасту, мы полетим над облаками». И громкий бас ей отвечал: «Обязательно, малышка, только подрасти немного и дождись своего Дракона». Звук голоса сменился картинкой. Кира узнала себя, она была маленькой девочкой в синем платьице в горошек, звонко смеялась, мама подарила ей волшебное зеркало. Она не могла от него оторваться. Кира помнила, что даже спала с ним, клала под подушку, а утром, едва проснувшись, сразу тянулась за ним. Но когда она подросла, то стало ясно, что любое зеркало можно сделать волшебным. Кира с горечью вспомнила, как мать смотрелась в её зеркало на их с Павлом свадьбе. А может? Картинка снова сменилась, и теперь она летела на Золотом Драконе. Она казалась такой крошечной на его спине. Маленький ребёнок на спине огромного Дракона. Кира отбросила нить и резко открыла глаза.

– Что? Что не так? – спросил Павел.

– А то, что я летаю на Драконе в режиме реального времени, то есть в том возрасте, в котором вижу видения.

– Это плохо?

– Это может значит только одно, что я входящая во сны. Но ведь это не врожденный дар, этому можно только научиться и учиться нужно не один год. Это очень сложно!

– Но возможно?

– Видимо, да, – ответила Кира.

Она снова взяла нить, закрыла глаза и продолжила. И снова детский голос: «Где ты?» И громкий голос ответил: «Я ухожу». «А мне с тобой нельзя?» – спросил детский голосок. «Нет, малышка, нельзя, теперь это твой дом». Твой дом? О чём он? О чём говорит этот голос?

«Ты вернёшься за мной?»

«Нет, но если ты захочешь домой, то всегда сможешь вернуться». Кира увидела себя, как она бежит по залитому солнцем лугу, трава высокая, а она такая маленькая. Позади дорога, впереди мелькает дыра… Вертикальная фиолетовая щель, как раз размером с Киру. Она вбежала в неё и оказалась на огромном поле, вокруг горели костры, возле них располагались Драконы разных окрасов и размеров. На этом клубок закончился…

Кира открыла глаза.

– Как мило, – сказала она.

– Да, неплохая картинка, – согласился Павел.

– Только беда в том, что это не видения Видящей, а воспоминания. А воспоминания – это хоть и истина, но в них легко вплести детскую фантазию. Из видений здесь только полёт на Драконе. У половины детей в детстве были воображаемые друзья. У меня такими друзьями были Драконы, а буйная детская фантазия в красках их рисовала и оживляла.

– То есть ты хочешь сказать, что Старейшины решили выдать фантазии за реальность и сбить Орден со следа?

– Думаю, да, – ответила Кира. – Есть ещё одна догадка.

Кира встала, прошла к своей сумке и достала из неё раскладное зеркальце, то самое, которое мать вытащила из её клатча в день свадьбы и в которое так демонстративно смотрелась. Она снова села впереди Павла, открыла зеркальце, сложила пальцы, изображая рамку, и, наклонившись, медленно выдохнула на отражающую поверхность. Некоторое время ничего не происходило, а потом гладь зеркала задрожала, как водная гладь. Из зеркала шагнула маленькая копия матери Киры, больше напоминающая голограмму, чем живое изображение. Изображение заговорило:

«Я надеюсь, что не опоздала. Что ты видишь это не тогда, когда стало уже слишком поздно. Прежде всего, милая, мы с папой любим тебя, никогда не сомневайся в этом. А теперь беги, очень быстро. Времени нет».

Из глаз Киры покатились слёзы. Павел крепко обнял её.

«Нам нельзя больше видеться, это для твоего же блага. Павел защитит тебя. Я уверена. Ты ни в чём не виновата. Твои видения о зомби-Драконах были и в детстве. Мне стоило огромных трудов, чтобы выдать их за детские фантазии. Как ты уже знаешь, я не очень-то преуспела. Я не могу сказать тебе много. Но хотелось бы сказать правду. Во-первых, я очень тебя люблю, ты моя дочь даже при условии, что тебя родила не я. Мы нашли тебя младенцем. Ты была особенной, я видела это. Твоя сила гораздо больше, чем у всех Видящих вместе взятых. Большую часть твоих сил мы закрывали, скрывали и подавляли. Старейшины говорили, что это тебе во благо. Если бы я знала, к чему это приведёт… Прости, если сможешь. Мы не знаем, кто ты и откуда, кто твои родители. Мы нашли тебя в мусоре, поэтому старуха не стеснялась в выражениях. Да и я тоже. Я была вынуждена. И нет мне за это прощения. У меня есть смутные сомнения относительно тебя. Ты в детстве, подобно великим Драконам, могла открывать порталы между мирами. Маленькие такие, у тебя было своё место, мы часто находили тебя там, ты сбегала из дома, а потом оказывалась за тридцать километров от города. Это твоё главное умение, думаю, из-за этого тебя и приговорили. Они увидели, что ты начала учиться защищаться, а значит, перестанешь быть под их контролем. Не знаю, как часто, но мне известно, что Старшая входила в твоё сознание, проверяла тебя. Видимо, она вошла в твой сон той ночью и увидела то, что её напугало. Сейчас, когда ты стала старше, возможно, ты стала сильнее, твой магический потенциал вырос. Я очень надеюсь, что вы с Павлом найдёте место, в котором будете в безопасности. Нам с отцом известно, как поступают с членами общества, которые были отлучены. Но ты особый случай. Тебя не запрут, не объявят сумасшедшей, а просто убьют. Я хочу, чтобы ты жила. Живи, моя девочка, живи. И держись за Павла, он твоё спасение. Большего сказать не могу, потому что просто не знаю».

– То есть это правда. Это не фантазии, а воспоминания, – подвел итог Павел. – Ты, видимо, не просто открывала порталы, но и действительно летала на Драконе и общалась с ним. Я думаю, что это он принёс тебя к тому мусору и оставил там, зная, что тебя точно найдут, а потом навещал, чтобы удостовериться, что с тобой всё хорошо.

– Бред…, – тихо ответила Кира. – Если сложить воедино слова мамы и то, что мы увидели на нити, тогда получается ещё бредовее. Воспоминания на клубке – это важные данные в руках знающих людей. Они не могли так просто отдать клубок с едва ли не самой секретной информацией в руки Ордена. Здесь что-то не так. Либо Маша нам врёт, и клубок просто выкрали, как и досье на меня.

– Зная Машу, могу сказать, что именно так она бы и поступила. Думаешь, клубок прилагался к досье?

– Чувствую, – прошептала Кира. – А про то, что я сбегала…, – Кира задумалась. – Я помню, как ездила куда-то одна на автобусе, как мне влетало за это.

– Значит ли это, что порталы привязаны к определённому месту и их нельзя открыть, где вздумается?

– Может быть.

========== Глава 14. Страх. ==========

Когда у тебя миллион проблем, ты решаешь их по мере поступления, и каждая из них в определённый момент становится самой насущной. Шаткое подобие безопасности, лёгкий тремор при виде полицейских на паспортном контроле при пересечении границ. Фиктивные визы. Билеты в один конец. И страх обнаружения. Всё это связалось в тугой ком. Павел и Кира, словно загнанные звери, озирались по сторонам, боялись лишних взглядов и вопросов. Им теперь предстоит построить новую жизнь под другими именами и в чужой стране. Но и это не значило, что они в безопасности. Мир внезапно стал крошечным.

Дом, в котором поселились Павел и Кира, был небольшим: две комнаты на втором этаже, маленькая кухня на первом, ванная комната. На второй этаж вела довольно крутая узкая лестница, спускаться с неё было откровенно опасно, поэтому новые жильцы спускались, опираясь о стены. На Аляске было холодно. Солнце светило, но не грело. Несмотря на лето, снег не таял, люди ходили в тёплых пуховиках, и Кира с Павлом в срочном порядке закупались тёплой одеждой. Они смотрелись странно, приехав налегке, тем самым привлекая к себе ненужное внимание местных, но выбора особо не было. В целях конспирации Кира перекрасила волосы в чёрный цвет, а Павел отращивал волосы. Время шло… Молчание и тишина угнетали. Иногда Кире казалось, что она хочет, чтобы их нашли, чтобы всё закончилось. А иногда ненавидела себя за малодушие. Неспособность расслабиться, забыться, вспомнить о том, что они с Павлом молодожёны и должны наслаждаться жизнью, доводила её до исступления. Павел тоже волновался, но виду не подавал. Каждую ночь он поднимался по несколько раз и обходил дом, всегда держал при себе купленный заряженный пистолет. Страх витал в воздухе и казался осязаемым. Однажды в дверь постучали. Кира схватила нож и с дрожью заперлась в кладовке, которую Павел переделал, добавив дополнительную скрытую дверь, как у себя в гардеробной. Павел вытащил пистолет и пошёл открывать, приставив дуло пистолета к двери, готовый нажать на курок. Но это всего лишь пришёл сосед. Страх был везде. В супермаркете, на людной улице, рядом с домом. Только закрыв дверь дома, они могли хоть немного ощутить себя в безопасности.

Страх был даже во сне. Кире часто снилось, как в дом вламываются, как убивают Павла, как пускают пулю ей в лоб. Простых снов Видящие не помнят, поэтому это пугало ещё больше. Тогда она вскакивала посреди ночи и бродила по дому, как привидение, не включая свет. Иногда спотыкалась и падала на лестнице, создавая лишний шум. В то же мгновение перед ней возникал Павел с пистолетом в руках. Осознав, что в дом не вломились и это всего лишь его жена бродит по дому, он выдыхал и садился на ступеньки, закрывая трясущимися ладонями лицо. Кира всегда просила прощения, она практически плакала от ужаса. Он обещал, что однажды просто не узнает её и пристрелит, ведь лучше выстрелить в темноту, перезарядить и снова выстрелить, чем спрашивать: «Кто там?» Это была их реальность, страшная и обезоруживающая, лишающая покоя.

Иногда звонил телефон, который Павел взял из камеры хранения в Лиссабоне. Звонили Олег или Маша. Новостей было мало, очень мало. За Кирой всё ещё охотились, и охотники не собирались отступать. Маша вела тяжёлые переговоры со Старейшинами, но те не сдавались, требуя её выдачи. Глупая позиция. Можно было бы сообщить, что Кире выписали помилование, она бы вышла из укрытия и её бы убили, но Старейшины этого не делали. И это было очень странно.